Текст книги "Сдохни, но сделай (СИ)"

Автор книги: Павел Шведов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Кристина замолчала. В своей ладони она чувствовала теплую и мягкую ладонь Тани. Под мерный гул двигателя в теплом боевом отделении в полутьме, нарушаемой лишь слабым светом плафона над головой, разноцветными индикаторами, да неярким экраном тактического компьютера она поняла, как же они все устали. Устали и стали делать ошибки. Им всем нужен отдых. Хотя бы чуть-чуть. Хоть капельку.

– Спать хочу, – проворчала она себе под нос и еле заметно улыбнулась Тане.

– А где Пашка? – спохватилась та, поднимая голову к открытому люку.

– Тут я, – донесся сверху спокойный голос командира: – Поехали уже.

Таня закрыла ладонью рот, чувствуя как опять краснеет. Переглянулась с Кристиной. Та тоже выглядела смущенной. Танк еле заметно дернулся, чуть громче заработал двигатель. Девушки, спохватившись, бросились работать.

– Вокруг чисто, – доложила Таня, осмотревшись в прицел в инфракрасном режиме.

– На курсе чисто, – доложила Кристина. Танк немного ускорился. По броне то и дело шуршали ветки, под негромко лязгающими гусеницами хрустели раздавливаемые деревья. Танк, как неповоротливый бегемот, пробивал себе путь через ночной лес.

Пашка лежал на крыше танка, не обращая внимания на то и дело стегающие по телу ветки и сыплющиеся на голову листья, иголки и шишки. Он думал. Думал о словах девчонок, ненароком услышанных им, думал об их неудачно складывающейся миссии, целей и смысла которых теперь не понимал и сам. О странном агенте Чужих с не менее странным содержимым тощего рюкзака. Думал о смысле всего, что происходило вокруг. И чем дальше, тем сильнее хотелось замереть и не шевелиться. Пусть найдут их Чужие, пусть утащат в свои застенки. Лишь бы замыканную во внутреннем кармане гранату не нашли. Смерти он уже не боялся. Слишком давно она ходила рядом с их ротой. Слишком близко они уже знакомы.

– Нужно было их в городе оставить, – в который раз уже пожалел он, что взял с собой девчонок. Не место им на войне. Дурак он. Или нет. Порой он и сам не понимал своих решений и поступков, которые ему с завидной регулярностью диктовало подсознание. Или дьявольское озарение. Или просто давно свихнувшийся мозг, тихо съехавшего с катушек загостившегося на этом свете майора. Хотя, надо признать, получалось всё довольно удачно. – Везучий идиот, – хмыкнул Пашка, получая по лбу очередной шишкой.

Под гусеницами танка тихо захлюпала вода. Поглощенный своими мыслями Пашка не сразу обратил на это внимание. Лишь когда Зипка, издав нечленораздельный мат, резко рванул танк вправо, двигатель натужно взревел, гусеницы принялись бешено вращаться взбивая воду и комья грязи, он подскочил на башне, и, едва не свалившись за борт, повис на стволе зенитки, глядя вниз.

– Ебать, болото! – завопил Пашка, пугая уснувших лягушек. Танк рвался прочь из коварной, прячущейся под густым ковром травы жижи, словно случайно зашедший в бар «Голубая устрица» путник. Не особо успешно. Крайне медленно, Спасительная суша в темноте была не видна, зато вода уже почти полностью скрыла гусеницы.

– Зипа, сушу видишь? – крикнул Пашка, стараясь перекричать рев мотора.

– Нихуя! – ответил Зипка, продолжая насиловать танк.

Неожиданно танк зацепил гусеницей что-то твердое. Рванулся, подпрыгнул на препятствии, и звонко шлепнулся обратно в сочно чавкнувшую жижу, поднимая мощную волну, окатившую сидящего в походном положении водителя и болтающегося на башне командира. Обороты двигателя резко упали. Танк почти остановился. Пашка выплюнул попавшую в рот воду и выругался.

– Зипа, по-моему, мы приехали, – сказал он.

– Угу, – мрачно подтвердил мокрый мехвод, протирая стекла очков.

Пашка оглянулся по сторонам, скинул с себя куртку и прямо с башни, поднимая очередной фонтан брызг, спрыгнул в воду.

– А тут неглубоко, – сказал он: – Всего-то по пояс. – И направился вперед по курсу танка, проверяя дно и глубину. Ослепительно вспыхнула фара за спиной, освещая путь. Зря. В темноте казавшееся не таким уж и страшным болото заиграло новыми мрачными красками. Начать с того, что до ближайших, растущих, скорее всего, на твердом берегу деревьев, было не менее тридцати метров. И куда ни глянь, вокруг был лишь тихо колыхавшийся от возни попавшего в западню железного бегемота предательский зеленый газон, скрывавший под собой самое настоящее болото. Чувствуя, как начинают увязать в илистом дне ноги, Пашка прибавил ход и замахал рукой Зипке. Танк за спиной взревел двигателем и тихо поскреб по дну, еле ползя вперед. Сделав очередной шаг вперед, Пашка не ощутил под ногой привычного вязкого дня и, едва успев вздохнуть, с головой нырнул в мутную воду. Забарахтался и с трудом вынырнул. Повернул назад, но никак не удавалось встать на ноги – дно всё время куда-то соскальзывало и каждый раз его неудержимо тянуло под воду. Он барахтался изо всех сил, в голове стучал двигатель паровоза, легкие уже разрывались от недостатка кислорода, который удавалось вдыхать в редкие моменты выныривания из-под воды.

– Держись! – раздался приглушенный водой крик. Что-то шлепнулось в воду рядом с ним. Пашка зашарил руками, нащупал что-то твердое и схватился обоими руками. Его дернуло. Он заскреб по наконец-то оказавшемуся под ногами дну и вынырнул из-под воды. Встал на ноги и, выплевывая изо рта воду и ещё, лучше не знать что, зашелся в кашле.

– Идем! – подхватила его до нитки мокрая Кристина, почти взваливая на себя. Организм, получив, наконец, кислород, немного ожил. Пашка проморгался, перехватил поудобнее оказавшуюся в руках лопату и позволил девушке дотащить себя до танка, пытаясь идти почти не слушающимися ногами. Находившаяся на носу Таня попыталась втащить его на борт. Но ей не хватало сил. Кристина, едва не залезая под бешено молотящие по дну гусеницы, пыталась помогать. Наконец, Зипка бросил штурвал, вылез наполовину из люка и ухватил Пашку за шиворот. Совместными усилиями его удалось затащить на танк. Следом Зипка затащил почти потерявшую сознание Кристину, отдавшую все силы на вытаскивание командира из болота

– Тяжелый гад попался, – выдохнул Зипка, на всякий случай, продолжая держать за пояс безвольно лежавшую на броне девушку.

– И не говори, – выдохнула Таня, пыталась затащить Пашку повыше. Тот лежал неподвижно, с громкими всхлипами глотая воздух. Наконец, он медленно встал на четвереньки, и его вырвало водой.

– Бля! – выругался Зипка.

– Спасибо, – прохрипел Пашка, уселся на задницу и ухватился за лежавшую поперек танка Кристину.

– Пойдем наверх, там тепло и сухо. И не матерятся, – уже более членораздельно произнес Пашка девушке и потянул её на себя. Кристина простонала что-то невнятное, и вяло зашевелилась. К ним подползла Таня, и вдвоем им удалось затащить обессилевшую девушку на башню. Сами они повалились рядом и лежали, любуясь светом далеких звезд.

– И что дальше? – спросил Зипка. Танк стоял, тихо бурча двигателем и никуда не ехал. И, скорее всего, если не предпринять каких-то срочных мер, то больше никуда и не поедет.

– Разворачивать надо и по старым следам выезжать, – ответил Пашка.

– Да мы закопаемся, если крутиться начнем, – не согласился Зипка.

– А впереди яма, я туда больше не полезу.

– Ну, хули, буду пробовать.

Гусеницы потихоньку заскребли дно. Танк дернулся и начал медленно разворачиваться. Корпус начал мелко вибрировать. Зипка уменьшил обороты двигателя и вибрация практически прекратилась.

– Жопа, – крикнул Зипка: – Так мы фиг вылезем. Скорее танк доломаем. Или гуслю снимем себе.

Пашка тоскливо приподнялся на башне и огляделся по сторонам. До деревьев троса точно не хватит, да и хилые они какие-то. Размочаленный ковер травы вокруг танка больше не скрывал под собой черную мутную воду, лезть повторно в которую совсем не хотелось.

– А придётся, – пробормотал он и прислушался к себе. Холодно, до колотуна холодно, даже нога не болит уже.

– Вот и хорошо, заодно и погреюсь, – сделал вывод Пашка и полез в ящик с ЗИПом. Достал молоток.

– Ты куда собрался? – спросила Таня.

– За бревном, куда ещё-то, – ответил Пашка. Крикнул Зипке: – Тормози, ща бревно достану, – и полез на корму танка.

Спустился с башни на моторный отсек. Подергал скобы, державшие бревно и принялся колотить молотком по как всегда тугой защелке. Против молотка они оказались бессильны, и вскоре бревно шлепнулось в воду.

Пашка тоскливо вздохнул и уже аккуратно спустился с танка. Прощупал ногами дно и потащил плавающее по поверхности бревно к носу грозной боевой машины, оказавшейся бессильной против не менее грозной и могучей природы.

– Зипка давай помалу, – скомандовал он, заведя бревно перед гусеницами танка. Максим дал малый ход, гусеницы побежали по каткам. Траки бессильно скользили по бревну, не в силах его зацепить и уволочь на дно. Пашка всем весом налег на бревно, но то, видимо, ещё не совсем отсырело и обросло грязью, и тонуть никак не хотело.

– Крис, помоги, – прохрипел Пашка, борясь с непослушным бревном. Две пары ног шлепнулись в жижу рядом с ним.

– Таня, а ты-то зачем? – возмутился Пашка безответственной девушке, не берегущей свою раненую ногу.

– Тебе можно, значит и мне можно, – отрезала та, наваливаясь на бревно и отворачивая лицо, чтобы никто не увидел закушенной от боли губы и побелевшего лица. Кристина навалилась с другого конца. Пашка вздохнул и надавил. Бревно, наконец, пошло вниз.

– От машины! – заорал Пашка, подпрыгивая вверх и заскакивая на нос танка, ухватился за скобу и повис, чувствуя, как затянувший под себя твердую опору танк рвется вперед. Зипка не оплошал и дал газу так, что удалось преодолеть пару метров, прежде чем опять зарыться в вязкий ил.

– Девчонки, целы? – спросил Пашка.

– Целы, – ответила Таня и поморщилась.

– Пошли бревно искать.

Бревно нашлось плавающим позади танка. Немного измочаленное гусеницами оно все еще сохраняло рабочий вид, и вновь было подано на нос.

Операцию по утоплению бревна пришлось повторить еще восемь раз. Причем последние два раза измочаленный гусеницами огрызок почти не помогал. Зипка сменил вымотавшуюся Кристину, отправив её за руль. Таню Пашка тоже прогнал наверх. Вдвоем они размотали трос, зацепили один конец за растущую на краю болота кривую березу, а другой конец за гусеницу. Кристина дала малый газ, трос натянулся и благополучно вывернул березу вместе с корнем. Пришлось цеплять трос за выглядевшую мелкой и ненадежной сосну, растущую рядышком. Та выдержала, возможно, сильнее, чем береза, хотела жить, а может Кристина более аккуратно страгивала с места танк. Наконец, железное земноводное заскребло гусеницами по чему-то твердому и, отчаянно взревев двигателем, выбралось на сушу.

– Всё, – выдохнул умаявшийся Зипка и зашагал на берег. Пашка молча плелся вслед за ним. На берегу промокший и продрогший экипаж получил от командира тихую и устную благодарность, пятьдесят грамм коньяка из фляжки и команду отдыхать. Все попадали вповалку, где стояли. Уже светало.

Глава 2 Туризм – дело тонкое

Рассвет встречали грустно и уныло. Разведенный проснувшимся от дикого холода раньше всех Зипкой костерок облепили грязные трясущиеся от холода бойцы. Едва взглянув на посиневшие лица, Пашка без слов достал фляжку, вручил Кристине и пошёл за котелком. Сварили кофе, проглотили по банке тушенки. Таня отдала команду всем раздеваться и первой подала пример, стянув с себя боевую форму и оставшись в одном нижнем белье. Стуча зубами от холода, она всех осмотрела. Сменила грязные окровавленные повязки на ранах, скормила по таблетке, вколола по уколу. Даже внешне здоровой Кристине досталось по полной программе. Завершив игру в доктора, она уселась возле костра, забравшись в спальный мешок. Остальные последовали её примеру, сбившись в тесную кучу.

– Хорошо сидим, – вяло сказал Зипка, потихоньку глотая горячий кофе.

– Угу, – промычала Кристина, пытаясь достать из лифчика невесть как попавшую туда траву. Возможно, когда она прозевала и не успела вовремя отпустить бревно, чуть не затянувшее её под танк. Но отделалась лишь нырком под воду в опасной близости от вращающейся гусеницы.

– Папа, я правда болота не видел…, – начал Зипка.

– Забей, – ответил Пашка, прижимаясь поплотнее к теплой Тане. Его морозило.

– Ага, – равнодушно произнесла Таня, трогая рукой Пашкин лоб: – А ты горячий.

– Ещё какой, – подтвердил Пашка.

– А я? – спросила Кристина.

– И ты, – ответила Таня, потрогав и её лоб.

– А Максим холодный, – проверила лоб Зипки Кристина и зябко поежилась.

– Максим уже остывает, – сказал Зипка.

– Что делать будем? – неожиданно спросил Пашка.

– Делать? – удивился Зипка. Ему было непривычно слышать подобный вопрос от командира. Обычно он всегда знал, что им всем делать. Это что же выходит, приехали?

– Делать, – подтвердил Пашка: – Пока мы косвенно подтвердили, что тут присутствует хорошо охраняемый объект Чужих. Но не выяснили, что именно тут находится. Ресурсы на исходе, силы тоже. У нас даже еда заканчивается. Я не говорю про здоровье и самочувствие экипажа. И в этой ситуации я обязан учитывать все факторы, даже ваше мнение.

– Мое мнение – нужно возвращаться домой, – сказала Таня: – Я не удивлюсь, если к вечеру минимум половина из нас сляжет с простудой, не говоря уже о более серьезных вещах. Ты ногу свою видел? Рана сильно воспалена. И не факт, что антибиотики спасут от заражения. Ногу потерять хочешь? У меня и Максима ситуация не сильно лучше.

– Одна я здоровая, – довольно заметила Кристина.

– Ты свой синяк на заднице видела? – поинтересовался Зипка.

– Большой? – Кристина тут же попыталась нащупать объект разговора: – И болючий, – подтвердила она. И тут же прищурилась: – А что это ты мою попку разглядываешь?

– Больно надо, – немного смутился Зипка.

– Что «больно надо»? Тебя что-то не устраивает? – Кристина нахмурилась и принялась сверлить Зипку пронзительным взглядом. Тот в ответ молча уставился ей в глаза.

– Брейк! – прекратил бесконтактный поединок Пашка. Шмыгнул носом и спросил: – Кристина, твое мнение?

– Я, конечно, за продолжение банкета, – не раздумывая ответила та и подняла вверх указательный палец: – Но, учитывая риск для здоровья ваших нежных тушек, голосую за возвращение.

– Я против возвращения, – заявил Зипка, скорее всего в пику Кристине.

– То есть, если я сейчас проголосую за продолжение разведки, голоса будут два на два, и решение будет зависеть от воли командира экипажа, – заключил Пашка.

– А если командир выйдет из строя? – невинно поинтересовалась Таня.

– То, старшего по званию, то есть капитана Весёлой, – осторожно ответил Пашка и на всякий случай попытался отодвинуться от Тани подальше.

– Сидеть! – грозно промурлыкала та и продолжила свою мысль: – Так что, я считаю, победила идея возвращаться обратно.

– Ладно, я ваше мнение услышал. И демократию разводить тут не собираюсь, – сменил тон Пашка и вполне серьезно выдал: – Нам необходимо разобраться с этой базой у нас под боком. Другого шанса может не быть. Или будет уже слишком поздно.

– Зачем? – перебила Таня. Её начало охватывать отчаяние. Ну что он за идиот? Они сидят тут еле живые, а он собирается лезть в лоб на отлично защищенную базу Чужих с какими-то только ему понятными целями.

– Я думаю, там находится лаборатория или цех по зомбированию людей, – ответил Пашка: – Вы сами вчера видели, сколько своих агентов-людей они отрядили на наши поиски. И ведь даже нашли. Но самое интересное, что все эти люди здесь появились в очень сжатые сроки. Значит, тут их лагерь, или тут их изготавливают.

– Изготавливают!? – возмутилась Таня: – То есть для тебя они не люди уже? Поэтому ты так легко вчера расстреливал их из пулеметов? Поэтому без раздумий всадил пулю пришедшему к костру агенту? Что ты за человек вообще? Чем ты лучше Чужих? – Таня раскраснелась и, глядя обвиняющим взглядом на Пашку, замерла, ожидая ответа.

Пашка смотрел на удивительно красивые глаза, пылающие щеки и раздувающиеся в гневе ноздри. И вдруг засмеялся звонким переходящим в натужный кашель смехом.

– Крыша уехала, – заключил наблюдающий за сценой Зипка.

– Нет, Таня, – перестал кашлять Пашка и серьезно посмотрел на нее: – Ни хрена мне не легко было стрелять в них. Вас надо было заставлять? Эй, сержант Семинович, ну-ка расстреляй из пулемета вон ту группу людей. Что-то на агентов Чужих они похожи! Или тебе нужно было приказать этого хрена у костра завалить? Вы хоть догадываетесь, что он нам вчера говорил? Он нам хренов ультиматум выкатил. И нифига не бред это был. Они хорошо подготовились.

Пашка резко поднялся, резко дошагал до танка, залез в ящик и достал оттуда рюкзак. Швырнул его к костру.

– Изучайте! – бросил он оторопевшему экипажу, со смешанными чувствами наблюдавшему за его действиями. Кристина подтянула к себе рюкзак, открыла и вытащила оттуда пачку листов. Перебрала их один за другим и молча, вдруг задрожавшей рукой, передала их Тане и Зипке.

– Пиздец, – заключил Зипка, изучив бумаги.

– Не то слово, – подтвердил Пашка, усевшийся на носу танка.

– Поэтому ты и не дал ему договорить? – спросила Таня тихим, потерявшим весь напор и злость голосом. В её глазах стояли непрошеные слезы. Пашка молча кивнул.

– И что нам теперь делать? – спросила Кристина.

– Я не знаю, – мрачно ответил Пашка: – Это.… Это не то, в чем я силен. – Он опустил голову, не зная, что еще ответить экипажу. Ему было не по себе.

– Прости, пожалуйста, – Таня поднялась на ноги, не обращая внимания на свалившийся с плеч спальник и холод, радостно устремившийся к почти обнаженному телу. Она сделала несколько шагов вперед, подходя ближе в Пашке. Осторожно взяла его за руку.

– Одевайся, и марш к костру греться, – скомандовала она тихим ласковым голосом, решительно сдергивая его с танка. Не ожидавший подобного командир, едва успев недоуменно мяукнуть, свалился с танка. Прямиком на не озаботившуюся расчетами траектории его приземления Таню. Пашка, как сидел, так и свалился на неё, вбивая во влажную грязную землю молодое девичье тело.

У Кристины от удивления едва не выпала челюсть. Зипка закрыл лицо руками не в силах смотреть на этот театр абсурда.

– Может, хотя бы в кустики отойдете? – наконец обрела дар речи Кристина. И толкнула в плечо беззвучно ржущего Зипку. Пашка скатился вбок с Тани и уселся на земле, невозмутимо разглядывая лежащую рядом девушку. Таня почувствовала, что опять краснеет, а спина леденеет. Подскочила с земли и, как подстреленная вездесущими индейцами лошадь, ухромала за танк, подальше от глаз и неминуемых насмешек, Но не в силах сбежать от себя.

– Меня заразили, – пробормотала она, прислушиваясь к себе в поисках признаков инфекции. Особой танкисткой инфекции, главным носителем которой являлся их командир – Пашка. – Точно, заразили, – подтвердила она, обнаружив у себя желание пойти и кому-то набить лицо. Чужим, или гнусно ухмыляющейся Кристинке. Ещё одним признаком она посчитала свое импульсивное желание обнять и пожалеть Пашку, так одиноко сидящего на танке, всего покрытого пупырышками гусиной кожи и черными уставшими глазами, выглядевшими довольно пугающе на бледном лице с синими губами.

– Сама-то не лучше выглядишь, – заметил ей внутренний голос, сегодня почему-то звучавший голосом всё той же Кристины. Таня осмотрела себя, обнаружила, что она вся грязная, полуголая и больная. И вообще….

Решительно послав всех подальше, Таня, стиснув зубы, залезла на танк, достала свой рюкзак и пятилитровую бутылку воды. Метнув хмурый взгляд по округе, она убедилась, что никакой мерзкий Пашка за ней не подглядывает, и сняла последние предметы одежды, отделявшие её от дикарей Папуа и Новой Гвинеи (интересно, выжили они в результате Вторжения или нет). Намочила водой вытащенное из рюкзака полотенце и принялась сдирать с себя засохшую и свежую грязь. Вода кончалась быстро. Гораздо быстрее, чем грязь на её теле. Последние капли воды, вылитые на грязно-бурое полотенце, расплывшиеся по всему телу толком не смытые разводы и попавшие на лицо засаленные слипшиеся волосы замкнули в голове какой-то неведомый до сих пор тумблер. Издав дикий яростный вопль, Таня рванула к берегу болота, движимая лишь одной бьющейся в голове мыслью – она грязная. И плевать, что замершая в мёртвой неподвижности стылая вода болота по своему содержимому ничуть не лучше, а то и гораздо хуже, чем прилипшая к её телу грязь.

Сильные руки перехватили её в двух шагах от желанной воды. Твердое плечо рванулось навстречу её лицу. Уткнувшись в него, Таня замерла в объятиях недвижимо вставшего на её пути Пашки, сотрясаясь от беззвучного плача. На плечи легло что-то мягкое и теплое, закрывая от всего мира в уютный кокон. Таня подняла голову и взглянула в Пашкины глаза, смотревшие на нее с непонятным неопределяемым выражением. Высвободилась из его рук, обернулась к замершей позади Кристине. В её глазах стояло такое же непонятное выражение смеси удивления, нежности и чего-то ещё.

– Спасибо, – всхлипнула Таня, плотнее закутываясь в наброшенный ей на плечи расстегнутый спальный мешок.

Кристина обняла Таню за плечи и повела обратно к костру. На ходу она обернулась на так и стоявшего на берегу Пашку и показала ему язык. Тот еле заметно благодарно кивнул, явно озадаченный какими-то мыслями. Доставленная и усаженная возле костра Таня затихла, машинально сжимая в руках протянутую Зипкой кружку с чуть остывшим кофе, а Кристина решительно вернулась на берег болота и, уперев в чумазые бока такие же чумазые руки, решительно заявила: – Если мы через полчаса не окажемся на берегу водоема с чистой водой, то я за себя не отвечаю. – Пашка в ответ молча кивнул. Девушка развернулась и пошла собирать вещи, отгоняя вновь заполняющие голову тревожные мысли. Всё потом. Сначала – базовые потребности. А думать будем потом, когда не будет безумно чесаться покусанная озверевшими комарами задница, которой и так уже досталось. Синяк-то, и правда, знатный умудрилась заработать.

– Не понимаю я вас, – сообщил ей Зипка, меланхолично собирающий взбудоражившие экипаж листы бумаги. По молчаливому согласию, обсуждение отложили. Он запихал их обратно в рюкзак шпиона, заодно оценив и прочее содержимое рюкзака. Ничего особенного. Одинокая банка тушенки, бутылка воды. Нож и спички. Безликое содержимое ничего не говорящее о владельце рюкзака.

– Что опять? – проворчала Кристина, с отвращением разглядывая зажатые в руке полусырые покрытые коркой грязи и прилипшей травой штаны. От одного взгляда всё тело принялось чесаться. Ну, уж нет. Это она ни за что не наденет. Она бы и остальное сняла, по примеру Тани, но не стоит.

– Есть пакет? – спросила она у так и не ответившего ей Зипки.

– В вещевом ящике глянь, – на этот раз ответил Максим, натягивая на ноги ботинки. Сырые. Как в прочем и вся их одежда. Хотя нет. Выглядевшая весьма довольной Кристина слезла с танка, держа в руках найденный там пакет. Одетая на ней куртка была сухой и, кажется даже почти чистой. Правда, в клочья разодранный рукав с головой выдавал хозяина куртки.

– А я Пашкину куртку нашла, – похвасталась она, подходя к костру.

– Я заметил, – ответил Зипка, деловито сливая остатки кофе из котелка во фляжку при помощи природной целкости. Не пролив ни капли мимо, он завернул пробку и повесил фляжку на пояс.

– Могу свою робу отдать, – предложил он больше из вежливости.

– Не, сперва помыться надо, – беззаботно заявила девушка, складывая в пакет свою грязную форму.

– У меня шампунь есть, – сообщила Таня, кутающаяся в спальник возле костра. Она уже успокоилась и пришла в себя, и, хоть и чувствовала гигантское смущение, но замыкаться в себе, похоже, не собиралась.

– Это здорово, осталось только баню найти, – ответила Кристина и задумалась, затем бросила на землю пакет и потопала до командира.

– Баню? – удивленно спросил Пашка, пытающийся отцепить от дерева спасший их ночью трос. Почесал покусанную комарами спину и отрицательно покачал головой.

– Ни в какую деревню мы точно не поедем. Там в первую очередь будут наблюдатели. Но баню я вам обещаю.

– Точно? – переспросила Кристина, не понимая, где он собрался взять баню.

– Точно, – подтвердил Пашка.

Обрадованная Кристина унеслась сообщить новость Тане, Пашка выплюнул изо рта комара и принялся аккуратно сматывать трос.

Вскоре сборы были завершены. Полуголый, не пожелавший одеваться в грязное, экипаж занял свои места, и танк двинулся вдоль болота, постепенно сменившегося небольшой речкой, скорее ручьем, берущей начало на его северном краю. Вдоль берега прошли около пяти километров, безжалостно круша танком то и дело встречающие завалы, и, наконец, остановились. Экипаж выбрался на башню и с восторгом разглядывал маленький кусочек рая.

Высокие величавые сосны, растущие на противоположном, высоком каменистом берегу своими кронами закрывали небо, лишь у самых берегов уступая место склоняющимся над водой ивам. Над лесом, высоко-высоко в небе плыли редкие облака, не мешая солнцу пускать по воде многочисленные блики. Тут и там, играя, звонко плескалась в речке рыба. Тихо журчала вода, протекая мимо неширокого каменистого пляжа, на котором они стояли. Картину не портили даже многочисленные иссушенные солнцем стволы деревьев, очевидно принесенные половодьем, валяющиеся кругом.

– Красота! – восхищенно проговорила Таня, подставляя лицо солнышку.

– Девчонки, на вас стирка. Зипа, с нас костер, ужин и баня, – раздал распоряжения Пашка, косясь на свою куртку на плечах у Кристины. Та, что-то насвистывая, поплотнее запахнулась в нее, разглядывая собственные босые ноги.

– Пошли, – потянула её за руку Таня. Кристина поднялась с брони, ухватила смотанную в узлы одежду и поскидывала всё на землю. Слезла сама, помогла спуститься Тане.

***

– Руки заледенели, – пожаловалась она, спустя двадцать минут. Кристина стояла по щиколотку в ледяной воде, пытаясь, как следует, прополоскать одежду.

– Давай поменяемся, – предложила Таня занимавшаяся отскабливанием разложенной на камнях формы от грязи. Она поливала её водой из ведра и изо всех сил терла щеткой, отмачивая и размазывая грязь.

– Не, тут ногам тяжело, тебе не стоит, – пропыхтела Кристина, изо всех сил полоща чьи-то тяжеленные штаны: – Да и как ты стоять будешь? Хоть бы трусы натянула.

– Не хочу, я грязная, – ответила по-прежнему кутающаяся в спальник Таня. Хоть от интенсивной работы он постоянно съезжал, распахивался и ничего особо и не скрывал, да и увлеченные своей работой парни внимания на них не обращали. Но с ним лучше, чем без него. И вездесущие комары, плюющие на репеллент, которым побрызгались девушки, перед тем, как идти на берег, меньше кусают. Кристина, вон, вся в покрывших её белую кожу краснючих волдырях. И ведь терпит.

Пальцы Кристины свело судорогой от напряжения, и проклятые штаны попытались весело уплыть по течению. С диким воплем она бросилась вслед за ними, поскользнулась на камнях и, отбивая последние не отбитые места, шлепнулась в воду, крепко держа пойманные штаны.

– Всё, я больше не могу, – девушка выползла на берег, и уселась на теплые камни. Таня молча подошла к ней, содрала с плеч промокшую куртку, зашла в воду и принялась её полоскать одной рукой, другой придерживая норовящий свалиться спальник.

– Таня, хватит, – не выдержала молчаливого упрека Кристина, поднялась, отобрала Пашкину куртку, наскоро прополоскала и протянула конец Тане. Вдвоем выжимать тяжелую мокрую одежду оказалось веселее. И девушки за пять минут справились со всей перестиранной формой. Устало уселись на берегу, переводя дух.

– Еще с тех времен? – спросила Таня, показывая пальцем на аккуратно уложенный на камни телефон, заботливо завернутый в полиэтиленовый пакет.

– Да, – ответила Кристина, беря пакет и разворачивая его. Достала обмотанный проводами наушников телефон. – Он у меня был ещё до Вторжения. Папин подарок. Последнее, что осталось от той жизни.

– А наушники, почему не поменяешь? – обратила внимание на отсутствие одного наушника Таня.

– Не знаю. Они, когда я с моста бежала, а потом все взорвалось, так сломались. Почему-то рука не поднимается поменять. Может, как память о том дне. Дне, когда от жизни осталась только половина. – Кристина замолчала, задумавшись. Теплое солнце, разогнавшее утренний холод, приятно согревало своими лучами. Где-то неподалеку чирикали птички. Кристина прихлопнула усевшегося на ногу комара. И если бы не мерзкие кровососущие летуны, жизнь могла бы казаться почти замечательной.

– Пошли к костру, – позвала её Таня. Девушки подхватили выстиранную одежду и потопали к горящему жарким пламенем костру, что развели прямо на берегу парни, используя в качестве топлива в обилии валяющиеся на пляже сухие деревья.

– Жарко тут у вас, – сказала Кристина, протягивая к костру отмороженные пальцы. Сами парни что-то мастерили метрах в десяти от костра из нарубленных в лесу кольев, вбивая их прямо между камней и связывая веревкой.

– Крис, будь другом, ведро притащи с берега. Вместе с водой, – отвлекся на секунду Зипка, державший кол, по которому Пашка лупил обухом топора.

Кристина вздохнула и потопала к берегу, до которого, впрочем, было от силы метров пять. Набрала ведро воды и принесла к костру.

– Повесь на палку, – сказал ей Зипка, кивая головой на костер, над которым уже торчала длинная палка, придавленная с другого конца увесистым бревном. Кристина приладила ведро на палку и уселась на бревно, наслаждаясь отдыхом и наблюдая за работой парней.

Они закончили делать каркас и теперь закидывали пол мохнатыми сосновыми ветками, притащенными из леса. Следом они принялись натягивать на каркас здоровенный кусок брезента. Натянули, придавили края камнями, обошли кругом получившийся небольшой домик и удовлетворенно отряхивая руки направились к костру.

– Вот ваша баня, девочки, – доложил Пашка.

– Баня? – удивилась Таня.

– Ага, сейчас вода нагреется, сможете помыться. А потом в баню пойдете, – подтвердил Пашка: – А мы пока обедом займемся.

– Нифига себе, а массаж будет? А где тут бассейн? А спа-зона? – показала, что знает толк в правильном отдыхе Кристина.

– Могу веником отхлестать, а в бассейне ты уже искупалась, – отрезал Пашка.

– А что такое спа? – спросил Зипка.

Девушки дружно рассмеялись, объяснили дремучему Максиму, что такое спа, и с чем его едят, вежливо отказались от веника и принялись ждать команды. Вскоре вода нагрелась, Зипка притащил второе ведро, на две трети заполненное холодной. Долил доверху горячей и скомандовал: – Рыльно-мыльные взять и за палатку, шагом, марш. – Девушки подскочили с места, наскоро разграбили Танин рюкзак и унеслись за баню, куда Зипка уже утащил ведро с теплой водой. Принялись там намываться, периодически требуя от Зипки ещё воды. Стаскав им всю воду, Зипка собрал развороченный костер, заново наполнил ведро, и повесил его на огонь. Из-за палатки выползли обе отмытые девушки, одетые в одни футболки. Хорошо хоть довольно длинные и кое-что пытающиеся прикрыть. И даже успешно.