Текст книги "Сдохни, но сделай (СИ)"

Автор книги: Павел Шведов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Возвращаемся, – принял решение Бурят. Придется искать другой путь, или ждать когда освободится бульдозер, чтобы попробовать подобраться с улицы.

– Блин, – расстроилась Аня. Столько трудов, столько времени напрасно.

– Такая работа, девочка, – легонько обнял её Семён. Работа, полная боли, усталости и разочарований. И с крохотной искоркой надежды, что где-то, в глубине души, присутствует у каждого спасателя.

Глава 5 Совесть

Дверь машины хлопнула, отсекая немалую часть доносившихся с улицы звуков и даруя ощущение одиночества. Но голос водителя тут же нарушил хрупкую тишину.

– Едем? – спросил бессменный начальник охраны майор Павлов, сидящий за рулем. Не дождавшись ответа, повернулся и уставился на генерала.

– Иван Иваныч…

– Да, едем, – очнулся Самойлов от одолевавших мыслей. Устало потер виски. Ночь подходила к концу. Ночь полная беспросветной унылой тоски. За окном замелькали серые тени домов, кое-где освещаемые лучами фар и прожекторов. Люди работали.

Небывалой силы удар превратил город в руины. Как, это стало возможно, сейчас выясняли. Почему? За что? Ответа на этот вопрос он боялся. Боялся, что затеянная им массовая нейтрализация агентов послужила тем триггером, что заставил чей-то длинный крючковатый палец нажать на кнопку. Пугала мысль, что враг сумел нейтрализовать, а то и откровенно подставить под удар несколько частей охранявших город. Еще сильнее пугала мысль, какой силы был бы удар, не перелови они несколько сотен агентов Чужих.

– Почему? – прошептали губы.

Никто не отвечал старому генералу, на которого тяжким грузом свалилось руководство городом в этот момент. Увы, генерал Мясников, главнокомандующий Анклава временно, по крайней мере, хотелось на это надеяться, выбыл из строя. Рядом с его кортежем, несшимся по вечернему городу рванула ракета Чужих. Контуженного окровавленного генерала достали из разбитой машины. Единственного, кто в ней выжил. Сейчас Мясников находился, в госпитале, до сих пор без сознания после экстренно проведенной операции. А большую часть остальных руководителей высшего звена они собственноручно....

– Приехали, – сообщил Волков. Машина остановилась возле, похоже ставшим новой резиденцией правительства Анклава старого трехэтажного здания в центре города, в котором когда-то, ещё до Вторжения располагалась военная прокуратура. Здесь они заседали, когда проводили операцию по зачистке города от агентов. Здесь его застало начало бомбардировки города.

Силы ПВО, героически защищавшие город, были обескровлены. Во многих частях на технике до сих пор стояли старые радары, которые еще не успели заменить квантовыми. Расчеты жертвовали собой, включали радары, чтобы успеть сбить хоть что-то, пока на мощный источник радиоизлучения не прилетела ракета. И прилетала, превращая в пыль и бесформенные обломки технику и бойцов. Еще страшнее был дружеский огонь, вызванный переданными по считавшимся защищенными линиям связи приказами, подтвержденным действующими кодами. Под него попадали исключительно силы ПВО. Докладывали даже о случаях намеренной передислокации подразделений на основании все тех же полученных фальшивых приказов. Причем, когда командиры частей звонили в Генштаб, чтобы получить подтверждение, им отвечали. Подтверждали. И они снимались с позиций, чтобы встретить начало бомбардировки на марше, или, ещё хуже, самим попасть под удар на новых позициях.

Оборона с треском провалилась. Враг показал насколько легко и непринужденно можно взломать и разнести в пух и прах всю тщательно спланированную и имеющую внушительный запас прочности систему. Систему, которая по всеобщему убеждению была непроницаемой для любых ударов. Но Чужие смогли. Ударили в самое сердце Анклава и нанесли, возможно, смертельную, рану.

Генерал глубоко вздохнул, посмотрел на свои морщинистые, но ещё вполне крепкие руки. Решительно открыл дверь и вышел из машины, возвращаясь в царившую вокруг суету. Ощетинившиеся стволами пушек и нацелившие в небо ракеты Панцири в количестве четырех штук прикрывали здание. По периметру спешно возводили забор, организовывали контрольно-пропускные пункты. Неподалеку возле обрушившегося здания работала техника. Люди ползали по развалинам, растаскивали, зачастую вручную, обломки, искали выживших.

Он быстрым шагом преодолел расстояние до невысокого крыльца с выщербленными ступенями и поднялся на второй этаж.

– Здравствуйте, Иван Иванович, – подняла голову со стола заспанная Ольга. Домой она не уходила. Никто не уходил. Все работали. Собирали информацию, организовывали группы поисковиков, а главное, пытались хоть как-то наладить управление обороной города. Хоть многие, как он знал, находили время слетать до дома, чтобы проверить, всё ли там в порядке. Кое-кто из них не возвращался. Как капитан Иноземцев, начальник группы связистов. Его нашли возле своего разрушенного дома. С пулей из собственного пистолета в виске. Непривычная тишина и уныние царили в здании, но работа шла.

– Здравствуй, Оля. Сводки готовы?

– Да. Держите, – девушка подала генералу стопку листов бумаги. Генерал взял сводки и прошел в кабинет. Сел за стол и принялся читать, делая пометки на чистом листе. Спустя двадцать минут в дверь постучали. Не дожидаясь разрешения, в дверь вломился Егор. Стремительно прошел к столу, уселся и уставился на генерала.

– Чего тебе? – поднял голову Самойлов.

– Выживших ноль – доложил Егор. Три ракеты угодили в СИЗО, где содержались захваченные агенты Чужих. На них строили грандиозные планы. Ученые из Института плодили версии одна круче другой. Уже успели доложить о каких-то прорывных идеях, которые необходимо срочно проверить. Всё пошло прахом, смешавшимся с дымом, до сих пор стоявшим над городом.

Еще хуже было то, что вместе с агентами врага в изоляторе находилось множество солдат и офицеров, которых еще не успели выпустить после проверки. Все они погибли.

– Патрули взяли несколько подозрительных гражданских, ждем первую партию приборов от Института, – продолжил Егор.

– Да хуйня всё это! – взорвался Самойлов.

– Согласен, – не меняя тон, сказал Егор: – Но, когда я просил отправить мою группу на разбор завалов, вы мне то же самое ответили. И отправили ловить шпионов. Ловлю. Хотя, если честно, Иван Иваныч, я с вами соглашусь – это всё хуйня.

– А что делать? Город в руинах. Уже мародеры появились. Оборона по пизде пошла. Ворошилов предлагает с Барнаула части подтягивать. Бросать там всё нахрен. А как бросишь? Оттуда тоже сообщают, что Чужие засуетились. Уже две штурм-группы Охотников обнаружили. Пытаются перехватить. Тюмень молчит. Вообще. И это я ещё утренние сводки не смотрел. Жопа, Егор. Везде жопа. Я уж молчу про гражданских. Вот, полюбуйся. Текущая сводка о потерях. Сорок тысяч человек погибших! Тысяч! И это далеко не всё. Раненых почти столько же. Два полевых госпиталя развернули, а толку? Весь город на раскопках развалин. Транспорта не хватает. Горячей воды нет. Водопровод в большей части города тоже кончился. Скоро и говно на улицу польется. ГЭС после попадания ракеты остановлена. Сейчас обследуют.

– Я читал, – тихо прервал генерала Егор: – Иван Иваныч, я про другое хочу сказать. Мы немедленно должны выяснить причины удара. Если это ответ на нашу операцию по поимке агентов, то мы должны быть очень осторожны в своих действиях. Нам четко дали понять, что могут ударить по носу, если сунуть его, куда не надо. Если же это давно подготавливаемая операция, то мы наоборот должны приложить все усилия, чтобы не допустить подобного впредь. И в других городах тоже. Я нагло осмелился без высочайшей визы отдать приказ, чтобы переслали чертежи новых детекторов в Красноярск и Тюмень. Там есть мощности для организации производства. Но причины мы должны найти здесь. До того как там начнут охоту на ведьм.

– По чертежам одобряю. А причины? Возможные причины ты верно назвал. Жаль, все пойманные агенты кончились.

– Если нужно, я еще наловлю, но вот стоит ли… Я ездил в Институт. Разговаривал с Михельсоном. Просил подумать над созданием устройства, для их блокировки. Чтобы агент не мог связаться со своими. Он обещал подумать.

– Хорошо. Задачу по агентам пока тормози. Но причину найди.

– Есть, – поднялся со стула Егор, развернулся и пошел к двери. Уже стоя в дверях, он повернулся и спросил: – Как Мясников?

– Прооперировали. Спасли. Но в строй вернется, скорее всего, нескоро.

– Принял. Ушел, – сказал Егор и исчез за дверью.

Самойлов вздохнул, потер гудящую голову и снял трубку: – Оля, можно мне кофе?

Спустя несколько минут, Ольга, уже похожая на невозмутимую снежную королеву, занесла поднос с кофе, и тарелкой полной, наверное, весьма вкусных бутербродов. Но генералу было не до них. Едва сделав пару глотков, он продолжил изучать сводки. Ольга остановилась в дверях, посмотрела на генерала странным полным сочувствия взглядом. Она видела терзающую его боль, видела, как он пытается работой заглушить голос взывающей к ответу совести. Она слышала почти все состоявшиеся этой ночью разговоры и переговоры генерала с абсолютно разными посетителями. И все они, и военные и гражданские молчаливо, а иногда и прямо в глаза задавали один и тот же вопрос: – За что нас так? – Ответа ни у кого не было. Пока не было. И нужен ли он? Нужен ли этот ответ её шефу? Сможет ли он его выслушать и принять? И сможет ли он с ним жить?

Тихо прикрыв за собой дверь, Ольга вышла из кабинета. Уселась за свой стол. И погрузилась в привычное составление из поступающих по разным каналам докладов, очередной сводки о состоянии дел в анклаве. Правда, объем информации и частота поступления резко возросли, но она справится. Наверное, справится. Главное не анализировать, что читаешь. Иначе, как и всем 148 солдатам и офицерам из очередной сводки захочется пустить себе пулю в голову. Или в сердце.

Словно прочитав её мысли в приемную вернулся Егор. Следом за ним шла невысокая хрупкая девушка, немного походившая на саму Ольгу.

– Оля, знакомься – это Алёна. Я её привел тебе помогать, – сообщил Егор.

– Помогать? – Ольга оторвалась от компьютера и удивленно посмотрела на полковника.

– Сводки, отчеты, приказы. И всё такое.

– Но…. Не надо. Я справлюсь.

– Вдвоем точно справитесь. Алёна работает в канцелярии в администрации. Но, я так думаю, здесь она нужнее.

– А допуск? Оформление личного дела? Подписка? – Ольга искала возражения, но они были какие-то хилые. И Егор это подтвердил.

– Её отец, был оперативником в Управлении. Так что и на Алёну анкета обязательно должна быть. Допуск я, считай, выдал. А подписку сама возьмешь. У тебя-то уж бланк найдется.

Ольга ещё раз внимательно посмотрела на девушку. – Какая-то она воздушная вся, – решила, что не очень-то та на неё похожа. И сделала последнюю попытку уберечь девушку от того ада, в который её собирается окунуть Егор.

– Вы абсолютно уверены, что ЭТОГО хотите? – пусть Ольга и не знала достоверно характера взаимоотношений этой парочки, но видела, что между ними существует прочная связь. И, зная Егора, она могла предположить, что и Алёна того же поля ягода. Не приемлющая несправедливости и страдающая от грязи и предательства. И пусть Егор обоими руками усиленно копал и то и другое, нещадно выдирая с корнем, но способно ли на это хрупкое нежное создание по имени Алёна? Через её стол проходила вся жизнь анклава, зачастую весьма нелицеприятная, и способная привить отвращение к людям. Знает ли Алёна содержание последнего отчета от самого полковника Чугуна? Как он недрогнувшей рукой заставил взорваться несколько агентов Чужих в ходе своих экспериментов?

– Уверены, – ответила Алёна, впервые подав голос.

– И даже голос, как журчание весеннего ручейка, – подумала Ольга и нахмурилась. Ей впервые стало страшно, не за себя и не за опекаемого ею генерала. За абсолютно незнакомую девушку. Когда она стала такой? Когда сгорел в пламени взрыва её дом, вместе со всей семьей? Когда она, стояла на коленях среди развалин и рвала на себе волосы? Когда на ее глазах автобус с беженцами разлетелся на клочки от попавшей в него ракеты Чужих, а она стояла и смотрела, не чувствуя брызг крови на своем лице? Или когда она аккуратно переносила в компьютер записки из блокнота сержанта-десантника из захваченного Чужими города. Где он, будучи тяжело раненым, умудрился прожить два дня на первом этаже полуразрушенного родильного дома. Последними строчками в его торопливой прощальной исповеди, написанной в конце блокнота, после нескольких десятков довольно неплохих стихов, было: «Не могу слышать, как плачут младенцы. Поползу наверх…».

Ольга подняла голову и посмотрела Алёне в глаза: – Потом только не жалуйся, – все же согласилась она.

***

Егор вышел на крыльцо. Чесать ничего не стал. И так уже у ставшего почти привычным Валеры задергался глаз, при виде своего нового начальника.

– Куда? – обреченно спросил он.

– Никуда. Работу по агентам пока приостанавливаем. Можете отдыхать. Кому сильно нужно, можешь отпустить на пару часов.

– Принял, – лицо Валеры радостно просветлело. Он отлип от перил и довольно потянулся. Вот уж человек. Гори все синим пламенем, а он свой встроенный оптимизм терять не собирался.

– Я тогда нескольких парней отпущу домой метнуться, а то они места себе не находят. А мы передохнем часик и пойдем вон туда. Поможем завалы разбирать, вместо тренировки по физо, – Валера показал пальцем на рухнувший дом. Затем почесал короткостриженую голову и добавил: – Двое здесь будут дежурить, посменно. Для связи, ну и на всякий случай.

– И это, Валер. Просьба. Личная. Внучка генерала пропала. Уехала с донесением и не вернулась. Перед самой бомбёжкой. Узнай куда направлялась и отправь пару машин на поиски. На всякий. А то старик переживает. Хоть виду не подает.

– Сделаем, – заверил его Валера, коротко подумал и переиграл план: – Отправлю тогда тех, кому домой надо, по маршруту. Заодно и заскочат домой по пути. И сам с ними поеду. На всякий.

Вернувшись пока ещё в свой кабинет, Егор устало уселся на стул и подпер руками гудевшую голову, глядя на наглую широкую морду кота, дрыхнущего на подоконнике.

Вчера, едва перестали сыпаться с неба ракеты, он схватил в охапку Алёну, кота и рюкзак. Машину свою он и не помнил уже, где оставил. Пришлось добираться до штаба пешком. Бессильно сжимая кулаки от вида разрушенных и горящих зданий, лежащих прямо на дороге трупов и перевернутых машин, он упрямо тащил потерянную девушку за собой.

В штабе его встретила близкая к панике суета. От разных ведомств поступала противоречащая друг другу информация. Промелькнула информация о гибели Мясникова. Самойлов как ошпаренный выдавал указания и гонял туда-сюда фельдъегерей. От Егора поначалу отмахнулся, послав ловить агентов Чужих. Кому они сейчас были нужны и что с ними делать, Егор сразу и не придумал. Вскоре выяснилась проблема с защищенными линиями связи. Какие-то просто вышли из строя. Где-то недоуменно отвечали оставшиеся в расположении и на оборудованных позициях дежурные, что подразделение ушло три часа назад в заданный квадрат. Наконец, дошло.

Экстренно передали "Красный код", рванули повсюду уже падающие с ног фельдъегеря с приказами не использовать проводную связь. Сменили коды.

Постепенно паника превратилась в привычный упорядоченный хаос. Полковник Брюханов при известии об обнаружении в окрестностях Бердска группы Чужих рванул собирать по городу своих танкистов. Начали прибывать уцелевшие руководители различных служб и ведомств. Провели блиц-совещание. Сам Егор на совещание почти не пошел. Разместив Алёну в своем кабинете, он зашел на пару минут, послушал бестолковый близкий к панике треп, и молча вышел за дверь. Уселся в приемной генерала и вместе с зашивающейся Ольгой систематизировал информацию. Составлял список и наносил на карту места дислокации войск, места попаданий ракет и разрушенные важные объекты. Так что, когда из кабинета генерала начали растекаться растерянные чиновники и военные он нагло вломился к опухшему Самойлову и положил на стол результат своей работы. Пусть там было много дыр и неточностей, но молча впившийся в карту генерал, благодарно кивнул полковнику и послал за кофе. Егор не гордый, он принес. Самойлов мгновенно уничтожил чашку, и искренне поблагодарил.

– Вот теперь хоть какое-то представление в голове, – сказал он.

Меж тем апокалипсис продолжался. Прибывший в штаб отряд Валеры, только-только успевший завалиться на койки в казарме, получил на руки списки сотрудников Управления и штабных и отправился выдергивать их на службу. Люди постепенно начали подтягиваться. К генералу один за другим ломились не успевшие на совещание командиры подразделений, гонцы и управленцы разных мастей. Озверевшая Ольга чуть не выкинула в окно парочку особо наглых. Хорошо, хоть генеральская охрана успела вмешаться.

Уже порядком уставший Егор суетился то ли за коменданта, то ли за хрен пойми кого. Затащил в один из пустующих кабинетов начальника службы транспортного обеспечения Администрации, явившегося жаловаться на непонятных вояк в черном, нагло угнавших из гаража администрации десяток автомобилей. Дал ему в ухо, чтобы очнулся и принял реальность, и усадил за стол. Теперь все заявки на транспорт обрабатывал он и четыре помощницы, спешно доставленные бойцами Валеры на подозрительно чистых и ухоженных машинах.

Почти аналогично, была организована работа отдела материального обеспечения. Правда, тут начальника для него пришлось разыскивать. Нашли. Стрясли список самых толковых сотрудников и всех оптом доставили на новое рабочее место. На их возмущения, на отсутствие компьютеров, принтеров и прочего нужного для работы барахла, Егор пожал плечами и порекомендовал обратиться в отдел мат обеспечения. Те осознали и принялись работать.

Потом пришлось заниматься организацией горячего питания для постоянно приезжающих с докладами фельдъегерей. Для тех тарелка супа или плова, чашка кофе или, даже, рюмка коньяка были как глоток свежего воздуха. Сделали. Затем, проводив Самойлова, уезжавшего в госпиталь к всё же оказавшемуся раненым Мясникову, Егор ненадолго заскочил в кабинет, утащил задремавшую прямо на письменном столе Алёну на ночной ужин, поел сам, и даже не забыл про Ольгу, которая, как заведенная, всё продолжала строчить сводки и набивать надиктованные генералом приказы. Правда, та спускаться в организованный на первом этаже пункт питания не стала, но притащенную Егором тарелку с дымящимся пловом мгновенно проглотила. Сделала глоток кофе и вырубилась прямо на рабочем месте. Егор вытащил из-под её лица клавиатуру, подсунул стопку бумаг потолще, забрал пустую тарелку и вышел из приемной.

По пути заглянул к Алёне, и почти час проболтал с немного ожившей девушкой. Все-таки горячая еда и мягкий теплый кот способны совершить чудеса. Первичный шок прошёл. Творившийся в городе ужас остался где-то во вчера, и можно уже было с опаской, боясь на что-то надеяться, но всё же смотреть вперед. Планировать дальнейшую жизнь. В итоге, плюнув на всё, поддался уже отключающему организму и вырубился на целых два часа.

Проснулся, подсунул кота под бок к прижавшейся к нему во сне Алёне и потопал спасать мир. Самойлова не было. Орлы Валеры нагло оккупировали пару кабинетов на первом этаже и мирно отдыхали. Егор вспомнил приказ генерала, бойцы были бесцеремонно разбужены и отправлены прочесывать окрестности в поисках шпионов, террористов и прочих подозрительных личностей. Сам Егор сбегал к связистам, узнал, как идут дела по проверке линий связи и пошел добывать завтрак. И вот теперь, после краткого визита к появившемуся на месте генералу и экспресс-трудоустройства Алёны, которую он, чувствуя ответственность за неё, решил далеко от себя не отпускать, Егор сидел за столом в своем кабинете и размышлял над поставленной генералом задачей.

***

– Мохер? – еле слышно позвал Славка. Частично освещенная льющимся в окно лунным светом темная фигура в углу пошевелилась.

– Че не спишь? – прогудел в ответ Мохер.

– Взрывов не слышно, – констатировал факт Славка.

– Уже несколько часов как стихло, – ответил Макс и поднялся со стула. Потянулся, отчетливо в тишине больницы хрустнув суставами.

– Пить хочешь? – спросил он.

– Не, тогда ссать захочется, а в утку стрёмно, – отказался Славка, но все же выпил пару глотков воды из протянутого стакана.

– Ты как?

– Болит всё. Руку не чувствую.

– Док же сказал, заживет нерв, всё восстановится.

– Да знаю я, че поныть нельзя?

– Славка.

– А?

– Хорош. Я понимаю, что обидно. Вот так на ровном месте. Но всё будет норм. Ты, главное, верь в это и булки не расслабляй.

– Я просто боюсь, что спишут меня, – после долгой паузы признался Славка.

Мохер подошел к кровати, посмотрел на лежащего на ней бледного после большой потери крови командира.

– Хули ты ноешь! – тщательно попытавшись скопировать интонации Зипки, сказал он.

– Ладно, не буду, – улыбнулся Славка, но тут же грустно опустил брови: – Новостей не было?

– Откуда? Я тут торчал, потом раненых повезли, помогал таскать. Потом в морг трупы таскал, – Мохер нахмурился, вспомнив сумасшедший и тревожный вечер, после неожиданного ракетного удара по городу. Ходили слухи, что Новосибирск сровняли с землёй. От этого было неспокойно на душе. Сколько раз он уже порывался бросить тут Славку и добираться до города, до части. Но всё же остался тут, раздираемый на части долгом.

– Ты бы валил уже в полк, – помолчав, сказал Славка: – А я тут полежу, отдохну от ваших рож.

– Как я тебя брошу, мы же экипаж. Всегда вместе. Даже тех блондиночек вместе, – бодро ответил Мохер.

– Блондиночки, да, норм было, – вспомнил Славка не очень давний эпизод из бурной увольнительной: – Но ты херней не страдай. У меня всё хорошо будет. А ты вали, работай. Пристроился тут сиделкой.

– Ладно, – принял решение Мохер. Протянул Славке руку. Тот слабо пожал её и закрыл глаза. Мохер постоял несколько секунд, словно решаясь прыгнуть в воду, затем развернулся, взял свой автомат и стремительно вышел из палаты.

Славка открыл глаза, обвел пустую палату взглядом. Никто ему не нужен. Особенно Мохер. Попытался пошевелить пальцами руки. Ничего. Ниже локтя руку вообще не чувствовал. Проклятые утырки. Славка со злостью ударил здоровой рукой по кровати. Жалобно скрипнули пружины. От резкого движения заболело плечо. Боль отрезвила. Хоть что-то же он чувствует. Он не станет калекой. Он справится. Глаза закрылись. Ему нужен сон и не нужны лишние мысли. Он справится….

***

Мохер вышел на крыльцо, поправил висящий на плече автомат и решительно зашагал прочь от госпиталя. Его мысли метались от Славки к происходящим вокруг событиям. В том, что произошла какая-то глобальная жопа, сомнений не было. Уж больно внушительно звучал гул разрывов вчерашним вечером. И раненые. Обожженные, побитые осколками, переломанные военные и гражданские нескончаемым потоком текли в госпиталь. Врачи сбивались с ног, хорошо хоть прибыло несколько десятков добровольных помощников, в основном молодых девчонок-студенток из медучилища. И хоть в одиночную Славкину палату никого не подселили, госпиталь был переполнен.

И город. Маленький Бердск, обезлюдел, нахохлился и замер, готовясь к бою. За все те часы, что он провел в палате Славки, Мохер успел немного выспаться, а затем наблюдал в окно за нескончаемыми вереницами перемещающегося транспорта. Грузовики, строительная и военная техника. Автобусы с людьми. Все они, казалось хаотично, носились по дорогам. Но, видимо, какая-то система всё же присутствовала, потому что сейчас на улицах было пусто, не считая обильно попадавшихся патрулей. Один из них, проверив у него документы, довез до моста на выезде из города. Парни пожелали счастливо добраться до части и упылили по своим патрульным делам.

Он перекинул за спину автомат и бодрым шагом потопал по обочине. До ворот полка нужно было пройти всего шесть километров.

***

Мысли рождались в голове медленно. Точнее толклись где-то на пороге подсознания и никак не хотели оформляться во что-то связное и конкретное. Егор отхлебнул давно остывшего кофе, который когда-то притащила Алёна. Девушка уже вполне освоилась с новой для себя работой. По крайней мере, строгая Ольга её пока не выгнала. И вот опять.

Дверь тихонько распахнулась. На пороге вновь возникла Алёна. На этот раз без кофе.

– Егор Николаевич, – деловито сказала она: – Совещание у генерала через пять минут. Иван Иванович просил не опаздывать.

– Спасибо, Алёна. Буду, – ответил Егор и улыбнулся девушке. Та сердито нахмурила брови и исчезла за дверью.

– Важная стала, – пробормотал Егор, не видя, как бодрая походка возвращающейся обратно Алёны, замедлилась, голова опустилась, взгляд расплылся. Ей было тяжело. И страшно. И больно. Пусть Ольга пока сильно не подпускала её к обработке входящей информации, делая львиную часть работы сама, но многое она всё же увидела. И услышала. Даже из тех приказов, что она печатала на оперативно установленном в приемной втором компьютере, вырисовывалась довольно страшная, вгоняющая в тоску картина. И её «уверены» в ответ на тот вопрос Ольги, теперь совсем не выглядел таким. А ведь прошла всего пара часов, и день только набирал силу.

Алёна резко остановилась. Подошла к пыльному окну, в которое немилосердно били лучи солнца, делая неразличимой картинку снаружи. Уставилась на белесое небо с редкими облаками. До боли сжала кулаки и легонько стукнула по стеклу.

– Хрен вам всем. Я справлюсь. Обязана справиться. Иначе, это небо не достанется нашим детям, – сказала она сама себе. Постояла еще минуту, отслеживая неторопливый бег облаков. Решительно развернулась и почти бегом рванула на свое рабочее место. Работа не ждала.

***

На совещание Егор пришёл вовремя. Пока рассаживались по местам прибывшие участники, он подошел к вернувшемуся полковнику Брюханову и тихо поинтересовался результатами операции по уничтожению обнаруженной группировки Чужих.

– А никаких результатов и не было, – развел руками полковник: – Я забрал две роты, и мы рванули в Бердск. Вышли в квадрат, где засекли Чужих, а там нихрена. Следы были. Относительно крупная группа. Совершили посадку прямо возле трассы, а потом, такое впечатление – полетели назад. Следов наземной техники не было.

– А следы людей на месте посадки? – поинтересовался Егор.

– Не нашли, да особо и не искали. Не до того было. Я роты сразу назад развернул, да разведчиков вздрючил на обратном пути. Нужно было следить за Чужими а не бежать вперёд своей тени с докладом.

– Ясно, – ответил Егор, хотя ничего ясно не было. Наоборот странное появление странной группы добавило в безумную гору фактов и догадок еще один нихрена не подходивший по размеру камушек.

– Товарищи, начинаем, – пробасил полковник Анисимов, главный аналитик контрразведки. Разговоры утихли. Все навели глаза на сидящего во главе стола генерала Самойлова. Тот, потер висок и начал: – Товарищи офицеры, прошло почти 16 часов с момента удара по городу. На текущий момент наши потери составляют 68 тысяч человек погибших, около 35 тысяч раненых. Спасательные работы ещё идут, но шансы найти выживших с каждым часом уменьшаются. Городская инфраструктура получила значительные повреждения. Выведена из строя ТЭЦ-3, одна из двух станций водоочистки. В значительной части города нет электричества. Разрушена Центральная городская больница. Повреждены здания Института, городской Администрации, Управления контрразведки. Также, по предварительным подсчетам, получили значительные повреждения или обрушились около двухсот жилых и производственных зданий. Рухнули несколько пролетов Центрального моста. ГЭС также получила повреждения. В машинном зале был пожар. Сейчас ГЭС остановлена, идет обследование. Полностью уничтожен один из цехов и склад готовой продукции на патронном заводе. На танковом заводе по соседству был пожар, производство пока остановлено. На Западном вокзале разрушены ж/д пути. До сих пор горит состав с углем. В общем, список длинный. Скажу одно, нам знатно вломили, и мы теперь сидим, обтекаем.

Самое чувствительное, что у нас сейчас большая проблема со связью. Как вы все слышали, Чужие умудрились перед началом атаки провести ряд диверсий с использованием наших защищенных линий связи. А потом и повредить некоторые из них. Недавно только выяснили способ, как им это удалось. В одном из колодцев нашли погибшего техника. Рядом с ним находился еще один мертвец. С инструментами, которыми он вскрыл оболочку кабеля и помог Жуку, который работал с ним в паре, сесть на линию. Вот так вот. Защищали кабели от воздействия Жуков, а от человека они не уберегли. На остальных обследованных кабелях похожие повреждения.

– Товарищ генерал, разрешите спросить? А что за человек это был? – воспользовавшись паузой в докладе генерала, спросил незнакомый Егору капитан-артиллерист.

– В результате рейда специальной танковой разведгруппы было установлено, что Чужие внедряют к нам своих агентов. Они являются обычными людьми, которым внутрь головы поместили какое-то устройство, подавляющее их волю и заставляющее выполнять приказы Чужих. Вот такой агент и осуществил диверсию. Как-то так. Ученые пока разбираются. Пока удалось лишь срочно разработать прибор для выявления агентов. В ближайшее время ожидаем из производства первую партию. Будут глобальные изменения в протоколы безопасности в армии и гражданских учреждениях. Их уже готовят аналитики.

– Готовили, – хмуро проговорил полковник Анисимов. Самойлов вопросительно на него посмотрел. Тот поднялся из-за стола: – В результате вчерашней атаки, здание управления контрразведки было существенно повреждено. Теперь аналитический отдел Управления состоит всего из трех человек. Один из них перед вами.

– А почему такая важная служба сидела в здании, не имеющем по сути никакой защиты? – поинтересовался полковник-мотострелок. В нем Егор узнал командира 44-го полка, полковника Ершова. Того самого, что упершись засел в Центральном гарнизоне и посылал Мясникова далеко-далеко. Выходит, успокоился. Общая беда всех объединяет.

– А это к связистам нашим вопрос. Они нам вопрос по размещению серверов в бункере возле Управления уже больше года решить не могут. Так и используется наш подвальчик под склад до сих пор, – полковник Анисимов мотнул головой в сидящего рядом усатого майора с кудрявой головой. Тот недовольно покосился на него и с места фыркнул: – Как свои требования по оборудованию защищенных сетей составлять, так они запросто. А как эти сети прокладывать, так, извините, ресурсов нету. Мы в Управлении то еле-еле оборудовали сеть по шестому классу, а представляете, если тянуть её хотя бы на несколько рядом стоящих зданий. А вам же подавай всё самое надежное, чтоб ни один шпион…. А теперь в каждый колодец связи придется по бойцу с автоматом садить, да ещё двоих на каждого выделять.