Текст книги "Арка третья: "Лопата кумкватов" (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Эй, ты собираешься что-нибудь делать? – спрашивает у Полчека Вар. – Где твоя хронургия, когда она так нужна?

– Ты забыл? – удивляется тот. – Я же только что поклялся не вмешиваться!

– Ах ты… – ругается полуэльф.

В его руках появляется призрачный лук, от стрелы которого камзол Дебоша вспыхивает, но, будучи не просохшим от морской воды, сразу с шипением гаснет.

Талена кидает в пирата один за другим метательные ножи, но они не наносят андеду никакого урона.

– Не вздумай колдовать! – кричит Вар перепуганной Завирушке. – Мы сами!

Вокруг них царит запоздалая паника. Всё случилось так быстро, что множество праздных зевак, собравшихся повеселиться на Церемонии Воссияния, оказались между сражающимися насмерть боевыми отрядами, и ещё неизвестно, кто страшнее – легендарные андеды или не менее легендарные кованые. Люди и другие разумные разбегаются куда глаза глядят. Больше всего суеты создают торговцы, пытающиеся спасти свой товар энергичнее, чем покупатели – свою жизнь. Жизнь на Альвирахе даётся бесплатно, а в товар для Дня Воссияния многие вкладывают все сбережения и залезают в долги, потому что во время праздника можно продать что угодно.

Ровно в десять утра, как и положено, грянул гонг, извещающий, что время Церемонии настало. Повозки, задержанные убегающей с площади толпой, так и не доехали до Гнездовища, но ворота его открываются вовремя. Увидевшие это паломники кидаются в щель между створками, уверенные, что на Альвирахе нет места безопаснее, чем под крылом Вечны Нашёптанной. Там возникает давка.

– Не надо! Вы сейчас друг друга затопчете! – кричит кто-то в толпе, но тщетно.

Ворота открываются мучительно медленно – так специально задумано для торжественности момента, и механизм работает сам по себе.

– Помогите! – кричит жалобный детский голос.

В нём столько страха и боли, что Завирушка, стоящая ближе всех, на секунду забывает о себе и об андедах. Она кидается к воротам, чтобы помочь ребёнку, и натыкается на продавца, изо всех пытающегося запихать в проход свою тележку. Торговец в панике, но не бросает свой товар, не замечая, что прижал бортом тачки маленькую девочку, которую из-за тележки даже не видно.

– Прекратите! Как вам не стыдно! – кричит ему Завирушка, хватая за рукав. – Вы же её задавите!

– Уйди! – вопит на неё торговец. – Это мои кумкваты! Помял – плати! Уронил – покупай! Надкусил – считай, съел!

– Это всего лишь кумкваты! – дёргает его за руку Завирушка.

– Всего лишь? – вопит тот, окончательно теряя контроль над собой. – Да ты знаешь, почём они мне обошлись? Туристы! Паломники! Вам только бы всё портить! А ты знаешь, сколько Консилиум за лицензию дерёт? Плевать! Забирайте! Топчите! Мните! Надкусывайте! Вот тебе мои кумкваты, девчонка! Вот! Получай! На! Жри лопатой!

Продавец хватает небольшую лопату, притороченную к борту повозки, и загребает мелкие фрукты. Девушка, пользуясь этим, отодвигает тележку, освобождая прижатую девочку, и вытаскивает её из толпы.

– Ты как, цела? – спрашивает она ребёнка.

Та неуверенно кивает, и тут перед глазами Завирушки мелькает что-то оранжевое, обрушиваясь в лицо кисло-сладкой ароматной волной. От неожиданности она отпрыгивает и взвизгивает.

Третий игрок:

– Лопата кумкватов? Вы серьёзно? Я уже и забыла про то дурацкое предсказание!

Первый игрок , зловещим голосом:

– Она нависала над тобой всю игру, племяшка! Муа-ха-ха! Девочка-девочка, лопата кумкватов идёт за тобой!

Второй игрок:

– Ага, дамоклова лопата, точняк. Давайте дальше, у меня там Дебош недобитый скачет. Вот же он уворотливый, тварь костлявая! Но ничего, мне только раз попасть… Где там кубик?

Мастер:

– Не нужен кубик. Внезапно уцелевшие андеды останавливаются, и отказавшись от боя, удаляются. Дебош, потеряв всякий интерес к Завирушке, уходит за ними, пока запыхавшаяся дварфиха…

Второй игрок:

– Чегой-то я запыхавшаяся? Ну, может, слегка вспотела, не больше…

Мастер:

– «Контракт отменён», – тихо сообщает бесцветным голосом появившаяся неизвестно откуда неприметная фигура в глухом капюшоне…

– Сидус, – слегка кланяется Вар. – Я приложил все усилия, но обстоятельства…

– Вижу, – коротко отвечает Сидус. – Таков уж Альвирах. Ничто никогда не идёт по плану. Все идёт по…

– … закону жанра! – смеётся подхвативший поскользнувшуюся на давленых фруктах Завирушку Полчек. – Я же говорил! Клянусь Вечной, ты вся в кумкватах!

– И они незрелые! Кислющие! – жалуется девушка. – Жулик этот торговец!

Но торговца уже нет, как и ломившихся в ворота паломников. Редкая цепь ассасинов Полуслова отгородила вход, и все сразу передумали бежать внутрь, решив, что потерпят до следующей Церемонии.

– Ты, ты и ты, – Сидус показывает на Завирушку, Вара и Полчека. – Идите за мной. Посмотрим, что натворила эта девица.

– Я не специально! – протестует Завирушка.

– Я с вами, – заявляет Спичка. – И лучше не спорьте, я ещё в боевом азарте.

Ассасины Полуслова нервно косятся на десятку кованых за её спиной.

– Ладно, ты тоже, – соглашается Сидус. – Но твоим железным друзьям придётся подождать за оградой.

– Мы подождём, – отвечает кованый. – Мы умеем ждать.

– Хоть кто-то умеет, – вздыхает фигура в балахоне и делает приглашающий жест остальным.

Талена дёргается было за ними, но натыкается на взгляд Сидуса, машет рукой и остаётся на месте.

* * *

– Как-то здесь не прибрано, – осматривает роскошный, но очень пыльный и запущенный холл Завирушка.

– Сюда никто не входил двести лет, – отвечает ей Сидус. – К чему тут уборщики?

– А где Вечна?

– Дальше. Её клетка за той дверью. Готова увидеть Птицу, Расставляющую Звезды?

– Да, наверное.

– А я нет, – вздохнул Сидус. – Но, видимо, придётся. Надеюсь, она успела забыть меня за два века, но…

Он толкнул толстые деревянные двери, но они даже не шелохнулись.

– Помогите! Залегло за годы…

Все упёрлись плечами, но пока Спичка не вставила в щель секиру и не использовала её как рычаг, открыть не получалось.

– А вы хотели без меня обойтись, – отметила она удовлетворённо, со скрежетом двигая створку. – Фу, демоны Края, тут воняет!

– Ой, меня сейчас стошнит, – пробормотала Завирушка. – А где же… Ой… Ой-ой-ой. Что это с ней?

– А птичка-то сдохла, – сказал Сидус.

Из-за искажающего голос устройства не понять, какие эмоции испытывает прячущаяся под маской Падпараджа. Фигура в капюшоне пристально смотрит на подвешенную под куполом исполинского зала огромную золотую клетку, где, привалившись к прутьям, лежит истлевший труп гигантской, размером с пару элефантов, птицы. Свесившийся между прутьями длинный прямой клюв переходит в многоглазый череп, пол под клеткой покрыт перьями и окаменелым помётом, нелепо торчит вверх излом титанического крыла.

– Как это возможно? – тихо спросил Вар. – Нефилимы же бессмертны.

– По своему выбору, – напомнил Сидус. – Может быть, ей надоело сидеть тут голодной. Похоже, о том, что это древний птеродактиль-переросток и ему нужен корм, никто не подумал.

– Вечна – всего лишь огромное животное? – удивилась Спичка.

– Перинары творили нефилимов в большой спешке. Что под руку подвернулось…

– Но что теперь будет? Надо рассказать людям… – сказала Завирушка, чуть не плача. – Птичку жалко!

– С ума сошла? – резко оборвал её Сидус.

– Ты хочешь вот так выйти и сказать людям, что Птахи уморили голодом нефилима? – поддержал Вар. – Ты представляешь последствия? Смутное Время на этом фоне покажется нам дружеской вечеринкой в пабе.

– Ой… Но как же быть? Ведь иллюзия спала, к кому придут паломники? Кто их выслушает, если нефилима больше нет?

– Почему нет? – задумчиво сказал Полчек. – Вот он.

Драматург, внимательно осмотрев клетку, теперь с улыбкой глядит на Завирушку.

– Почему вы на меня так странно смотрите, Мастер Полчек? – осторожно спрашивает она.

– Когда ещё доведётся полюбоваться на нового нефилима?

– Эй, вы что? – выпучила глаза девушка. – Не шутите так!

– А ведь он прав, – кивает задумчиво Сидус. – Это вариант. Нефилим умер, да здравствует нефилим…

– Не умер, – поправляет её Полчек, – переродился в собственное дитя. Перед вами Птенец Вечны. Человек и нефилим.

– Это может сработать, – признал Вар.

– Не может не сработать, – улыбается драматург. – Это идеально метафорично и абсолютно мифологично, закон жанра неумолим.

– Надо как-нибудь ознакомиться с вашим творчеством, господин Полчек, – сказал Сидус. – Вы удивительно верно мыслите.

– Я пришлю вам новую пьесу, – кивнул тот, – она будет называться «Новая и Вечная», и любой её увидевший не усомнится в величии замысла Вечны Нашёптанной. Которая наконец-то услышала разумных, чаша её терпения переполнилась, она возрыдала об их страданиях и в великой благости своей послала Альвираху собственное дитя, которое одновременно её ипостась.

– Вы очень умны, господин Полчек, – сказал Сидус после паузы. – Дали мне повод оставить вас в живых несмотря на то, что вы вмешались в мои планы. Надеюсь, вы не забудете прислать обещанную пьесу. Пойдёмте, тут много уборки. Тех, кто будет это делать, придётся потом убить, но эти мелкие технические подробности оставьте моему персоналу. Иди, девочка, пора показать тебя народу.

– Но что я им скажу? – растерялась Завирушка.

– Что угодно. Они всё равно всё забудут, переврут, запишут за тобой неправильно, а потом столетиями будут убивать друг друга из-за толкований. Привыкай, Птенец Вечны. Теперь ты принадлежишь им.

Эпилог

«Новая и Вечная»

На руины «Скорлупы» Полчек смотрит со странным чувством. Спроси его, зачем он сюда пришёл – пожалуй, и не найдёт, что ответить. Разве что: «А куда ещё-то?». В Порте Даль у драматурга нет ничего другого. Впрочем, этого нет тоже – в муниципалитете ему сообщили, что сроки исковой давности по данной недвижимости истекли, и здание продано с аукциона как невостребованное имущество.

Впрочем, даже если бы и не было продано, у Полчека нет средств на выкуп и покрытие штрафов. Из Корпоры бывший драматург отбыл зайцем в трюме орденского парома. Чтобы прокормиться во время долгого путешествия он, отчаянно жульничая и вовсю используя хронургию, показывал пассажирам карточные фокусы. Собирал в шляпу монетки. После всего случившегося это даже не казалось ему странным.

Паломники, возвращавшиеся домой после уникального Воссияния, где Вечна, к изумлению Разумных Альвираха, воплотилась в своего Птенца, были полны впечатлений. Став свидетелями эпохального события, они предвкушали, какой фурор произведут своими рассказами на родине, и были весьма щедры. Все разговоры на пароме были об одном – Альвирах теперь, несомненно, ждут небывалое процветание, всеобщее счастье и великие, хотя и смутные, перспективы. Ведь сама Вечна снизошла к ним, воплотившись в человеке! Очевидно, что это благое знамение, предвещающее… По поводу того, что именно оно предвещает, каждый паломник имел своё мнение, но все сходились в одном – беды, обрушившиеся на континент после падения Веспер-Матинса, наконец-то закончились. Теперь точно всё будет хорошо. Они пили за здравие Великой Завирушки – Птенца Вечны и Аватара её – и щедро наливали всем, кто был готов поддержать тост.

Полчек, разумеется, не отказывался и потому провёл всё путешествие в приятном полутумане, а сойдя на берег, с удивлением обнаружил, что карманы его даже не совсем пусты. «Из меня вышел неплохой престидижитатор, – думал он рассеянно, разглядывая закопчённые стены своего бывшего владения. – Вот и я обрёл своё сценическое амплуа…» Надо было идти, искать ночлег и пристанище, соответствующее той пригоршне мелочи, что он наскрёб по карманам потёртого камзола, добывать себе какой-то ужин. Но он всё стоял и стоял, не в силах на что-то решиться.

– В руинах погорелого театра

остались тени прежнего величья,

но стоят ли они того вниманья,

что мы им безнадёжно уделили? – донёсся до него знакомый голос из-за обгорелой полуоткрытой двери.

– Пускай всё это выглядит ужасно,

и мы сейчас не видим перспективы,

но это место дорого как память,

историей своей весьма богатой, – возразил ему второй знакомый голос.

– Ну, что же, сожалеть о совершённом

не будем мы, пусть даже это глупо.

Что сделано, то пусть пребудет с нами

как память опрометчивых решений, – признал первый.

– Мои сиблинги хотят сказать… – начал третий, но осёкся.

– Мастер Полчек! Это вы! – завопила Фаль. – Лопни мои глаза! Завернись мои уши! Посмотрите, Мастер Полчек вернулся! Ура!

Гномиха кинулась к растерянному драматургу и обняла его чуть выше коленей.

– А вы говорили, что я дурочка! Что не надо было связываться со «Скорлупой» снова! А посмотрите – здесь Мастер Полчек!

Драматург присел на корточки, чтобы не возвышаться над гномихой, и неловко обнялся с ней.

– Но, Фаль, – сказал он удивлённо, – как же вы…

– Полчек, вау! – завопил от избытка чувств рыжий табакси, уже успевший испачкать любопытную мордочку в копоти. – Йоу, Мастер, это реально круто, что вы здесь!

– Мастер Полчек! – Пан почтительно склонил рогатую голову. – Я счастлив видеть вас снова! Признаюсь, я был полон скепсиса и пошёл на это, лишь устав слушать нытьё Фаль, но теперь посыпаю главу пеплом, которого тут, по счастью хватает. Я был неправ. Раз вы здесь, в «Скорлупе», – мы снова «Дом Живых»! Всё будет как раньше и даже лучше!

– Семья снова в сборе, – сказал Кифри, обнимая драматурга сильными руками, – я счастлив буду забыть период, когда это было не так.

– Но, друзья мои, – растерянно сказал Полчек. – Я узнал, что «Скорлупа» продана…

– Это мы её купили, мы! – запрыгала радостно Фаль. – Хотя все они были против, но я настояла!

– Но откуда у вас такие…

– Ха, Мастер Полчек, – засмеялся табакси, – вы себе не представляете, как удачно всё повернулось! Муниципалитет выставил здание на продажу, но его никто не хотел брать даже по начальной стоимости!

– Ещё бы, – хмыкнул Пан, – кому нужны огромные горелые развалины посреди города? Они велики для любого бизнеса, а восстанавливать его за свой счёт дураков нет. То есть не было, пока мы не приехали…

– В общем, – продолжил Рыжий Зад, – на каждый следующий муниципальный аукцион «Скорлупу» выставляли всё дешевле и дешевле, пока цена не снизилась до символической – в один куспидат.

– И тут мы его и купили! – радостно заявила Фаль. – Кстати, вы тоже совладелец, Мастер, вы же ещё со Всеношны входите в список акционеров «Дома Живых». Спичка так документы оформила. Завирушка тоже, хотя ей теперь, конечно, не до нас…

Гномиха вздохнула и добавила:

– Скучаю по этой девчонке. Теперь небось никто не поверит, что эти самые уши щекотали пятки Птенца Вечны! – Фаль встряхнула ушами так, что они затрещали. – У неё всё хорошо, Мастер?

– Лучше, чем могло бы быть, – уклончиво ответил Полчек. – Но что вы собрались делать со «Скорлупой»? Здесь же ремонта на тысячи пазуров!

– Не знаю! – легкомысленно заявила гномиха. – Это был порыв!

– Порыв, за который нам теперь насчитают тьму налогов, – буркнул Пан. – Горелая она или нет, а это самая крупная недвижимость в городе… Но вы здесь, Мастер, а значит, что-нибудь непременно придумаете!

– Спасибо, друзья, я тоже рад вас видеть, – Полчек был растроган.

* * *

– Святые нефилимы! Ну и бардак тут у вас! – недовольно пробурчал молодой гоблин, оглядывая помещение. – А который тут будет господин Полчек?

Драматург расположился в одной из бывших гримёрок, которая пострадала от огня меньше остальных. «Скорлупа» такое большое здание, что даже сильный пожар уничтожил не всё. Нашлись и почти целые комнаты, и почти негорелая мебель – крошечная и неприхотливая труппа кое-как разместилась. Выгоревший атриум, бывший некогда зрительным залом, стал временным стойлом для Шурумбурма, отчего белый ленивец приобрёл цвет копоти и пепла. Первое после возвращения представление, к которому готовится коллектив, придётся давать с откидных подмосток фургона.

– Я Полчек, – ответил он.

– Да, похож, – кивнул удовлетворённо гоблин. – Письма в Мрачные Топи идут долго, но, как только я его получил, сразу отправился в путь. Вижу, что не зря…

Он обвёл недовольным жестом закопчённые стены, заколоченное досками окно, обгорелый с угла диван, стоящий вместо одной ножки на кирпичах, и заваленный грязными стаканами стол. Полчек отодвинул растущую перед ним стопку исписанной бумаги и спросил удивлённо:

– Какое письмо?

– От дяди же.

– Чьего дяди?

– Моего дяди, эй! Чего бы чужому дяде мне писать?

– Так, – сказал Полчек, – давай с начала. Ты кто?

– Я – Ромеро Румпель Первый. Мой дядя, Франциско Шнобель Пятый, написал мне, что стал совсем стар и, поскольку не имеет наследника, оставляет своего хозяина, некоего господина Полчека, в наследство мне.

– Но в его завещании… Ой, прости, – спохватился драматург, – я не сказал тебе, что он умер…

– Я знаю, – отмахнулся гоблин, – извещение о смерти дяди пришло одновременно с письмом. Я же говорю, почта в Мрачные Топи идёт долго, и все письма за пару месяцев привозят одним мешком. Завещание – это не про то. Гоблины-дворецкие наследуют не имущество, а хозяев! Так что, господин Полчек, теперь я работаю на вас!

– А моего мнения, значит, никто не спрашивает? – улыбнулся нахальному гоблину тот.

– А вы что, против? Не похоже, что вы не нуждаетесь в услугах дворецкого… – сказал Ромеро Румпель Первый, демонстративно оглядев комнату и самого Полчека.

– Нуждаюсь, пожалуй, – признал драматург.

– За вами пришлось побегать, господин. Письмо-то пришло из Всеношны, но там вас уже не было. Ходили слухи, что вас видели в Корпоре, я собрался было туда, но, к счастью, увидел вот это!

Гоблин показал один из флаеров, которые Рыжий Зад разбрасывал по тавернам в порту.

«Новая и Вечная» – спектакль возрождённого театра «Дом Живых»!

Снова в Порте Даль – звёзды Жерла и Всеношны, труппа, выступавшая в Коллизиуме (обвинения в его разрушении сняты за недоказанностью)! Великий спектакль! Премьера! При поддержке (моральной) нового нефилима!

Режиссёр-постановщик – Панургодормон (Пан). В главной роли – Фаль Жеспар, знаменитая гномиха-на-ходулях!

Автор пьесы – Полчек Кай.

– В общем, я нашёл вас, хозяин. Поздравляю. Где у вас хранятся кофе и белые порошки в баночках?

– Надеюсь, твои глаза достаточно молоды, чтобы прочитать надписи на банках? – спросил осторожно Полчек.

– У меня прекрасное зрение, хозяин!

– Это радует.

– Вот только читать я не умею!

* * *

– Полчек, если бы я не была твоей няней, я бы сейчас кричала в ужасе: «Кто вырастил этого инфантильного болвана⁈» Увы, приходится признать, что в этом есть доля и моей вины.

– Я тоже рад снова видеть тебя, Спичка, – улыбнулся рассерженной дварфихе драматург.

– О, я уже начала забывать это имя. Теперь я Фламерия д’Камарут, венчурный инвестор.

– Так, отнеси мои вещи в какую-нибудь гостиницу поприличнее, – велела она сопровождающему её кованому, – здесь не то что остановиться на ночь, тут присесть некуда.

Дварфиха брезгливо оглядела комнату, которая, несмотря на все усилия Ромеро Шнобеля Первого, имеет вид малоуютный.

– Итак, скажи мне, мальчик мой, – Спичка подпёрла могучими руками круглые бока, демонстрируя вызывающе дорогую кирасу с мифриловыми вставками. – Какие демоны тебя унесли из Корпоры так внезапно, что ты даже не попрощался?

– Ты была слишком занята.

– Ну, извини, такое окно возможностей, как дружественный нефилим, открывается не каждую тысячу лет! Я как истинный дварф ковала деньги, не отходя от кассы! Теперь в Корпоре самый крупный дварфийский банк на континенте, и угадай, чей он?

– Твой, разумеется.

– Именно! Это не говоря уже о производстве кованых на моих заводах. Причём они там и продукция, и рабочая сила, и промоутеры, и покупатели. Так что мог бы и подождать, пока я разгребусь с делами!

– Не мог. Меня уже тошнило от Корпоры.

– Ну да, экие мы нежные… Обидеться и сбежать без гроша, поселиться на руинах, пить и писать… Когда ты уже повзрослеешь?

– Что делать, мир устроен так, что кто-то богат, а кто-то беден. Я, увы, из вторых.

– Ты не беден! Ты глуп!

– Звучит обидно.

– А мне не обидно? Ладно твоя труппа, где сплошь балбес на раздолбае и только гномиха на ходулях. Но ты-то мог хотя бы зайти в банк?

– Зачем?

– Чтобы сказать: «Я Полчек, мне нужны мои деньги!»

– Какие деньги? – удивился драматург.

– Которые творческий коллектив «Дом Живых» заработал во Всеношне, а я инвестировала! Которые принесли вам восемьсот процентов прибыли до налогов! Потому что пока ты обижался и убегал, некая Фламерия, мать её, д’Камарут, гоняла на пинках Консилиум, закручивала в дугу Совет Корпоры и загибала ласты Дому Теней, запихивая им во все отверстия эксклюзивные договоры с Жерлом! С предприятиями, в которых крутятся ваши деньги, кретины!

– Так у нас есть деньги? – с трудом осознал суть Полчек.

– Вы можете купить всю эту помойку-над-заливом, которую тут почему-то называют городом. Но я не советую, паршивая инвестиция.

– Этого хватит, чтобы отремонтировать «Скорлупу»?

– Это тоже так себе инвестиция, – вздохнула Спичка, – но нельзя же требовать разумного экономического поведения от артистов. Да, хватит. Развлекайтесь. И выдели мне место на этой твоей премьере. Я хочу посмотреть, что именно ты наврал людям про Завирушку.

* * *

– Фаль, привет! – гномиха подскочила в своей постели, растерянно тряся ушами. Не помогло, голос доносится изнутри головы.

– Я научилась посылать голосовые сообщения! Госпожа Пад… то есть господин Сидус учит меня всяким штукам, связанным с Краем. Чтобы я его случайно не…

– Так вот как оно бывает, оказывается! – фыркнула гномиха. – Ничего себе будильничек! Ну ладно, моя очередь терпеть…

– … совсем перестала мне их посылать! Я понимаю, вы там, наверное, заняты, играете на сцене, веселитесь. Публика, я думаю, от вас снова в восторге. Но ты…

– Ага, конечно, – скептически сказала Фаль в потолок, пока длится пауза между сообщениями. – Заняты. А то, что ты теперь Птенец Вечны, совсем не при чём. Как будто так легко набраться наглости и разбудить посреди ночи не подружку-Завирушку, а целого нефилима!

– … помнишь, я опасалась, что однажды перестану быть собой, выходя на сцену? Теперь я на сцене круглые сутки, и, хотя роль у меня одна, я уже…

– Бедная, – вздохнула Фаль. – Наверное, ей, и правда, нелегко. Не очень-то много веселья у нефилимов, если подумать.

– … можно сказать, сижу в золотой клетке, как Вечна. Хотя прутья у неё и невидимые. Когда твои уши щекотали мои пятки, всё было как-то проще…

– Хм. Когда буду помирать, завещаю свои уши в музей, – захихикала Фаль.

– … да, чуть не забыла главное! Я же теперь иногда выбираюсь с Лодочником на Край, чтобы солнце… Ах, да это секретно, извини. Так вот, я уговорила…

– Ну вот, на самом интересном месте! – расстроилась Фаль, но тут Завирушка включилась обратно.

– … скажи Мастеру Полчеку, что договор расторгнут. Он знает, о чём речь, а мне, наверное, лучше об этом не распространяться. Скучаю по тебе ужасно!..

– Ох уж мне эти секреты мироздания, – вздохнула Фаль, убедившись, что больше сообщений не будет. – Коготок увяз – всей Завирушке пропасть. Но ушами я теперь буду ещё больше гордиться!

* * *

– А недурно вы отстроились! – похвалил Вар, оглядевшись. – Неужели ни одной иллюзии?

– Всё натуральное, – заверил Полчек, – Дому Теней от нас ничего не обломится.

– Подумаешь – отмахнулся Вар, – наши дела и так идут неплохо. Я же говорил, под моим руководством сразу рванём в гору!

– Под твоим или Сидуса? – прямо спросил драматург.

– Ну… – протянул новый Глава Дома. – Это как посмотреть. Некоторая коллаборация имеет место, да. Но под локоть он меня не толкает. Почти.

– Значит, ты достиг своей цели?

– Получается, что так.

– Звучит как-то не очень весело.

– Все достижения таковы. Когда ты на вершине, то путь только вниз. Это слегка расстраивает, но я привыкну. Может быть. Однажды.

– Или найдёшь новую вершину?

– Или так, – не стал спорить Вар. – Но я к тебе по делу.

– Неужели Сидусу не понравилась пьеса?

– Тогда он прислал бы не меня, а убийц, ты же его знаешь. Раз ты ещё жив, то он тобой доволен.

– Так в чём же дело?

– Я обещал тебе кое-что. И я сдержу слово. Дом Кай реабилитирован, как и остальные мятежники. Официально – по давности лет. Неофициально… Ну, ты понимаешь.

– Понимаю.

– Ты можешь принять Дом. Стать Полчеком д’Кай. У меня все бумаги с собой, только подписать.

Полуэльф выложил на стол перевязанный золотистой лентой свиток. Полчек развернул его, задумчиво прочитал и положил обратно.

– Подписывай! Ты ведь с детства об этом мечтал!

– Знаешь, Вар, я, наверное, наконец повзрослел.

– И что это значит?

– Что я больше хотел доказать что-то матери, чем вернуть имя д’Кай.

– И ты не примешь Дом? – изумился Вар.

– У меня уже есть Дом, друг мой, и другого мне не надо.

– И что это за Дом?

– Дом Живых.

* * *

Четвёртый игрок:

– Игра окончена, друзья. Было приятно пройти с вами эту компанию. По просьбе Мастера несколько заметок напоследок. Они не вошли в основную арку, но я уверена, отец хотел бы, чтобы они прозвучали. Итак, Полчек, возьмите газету, которую вам принёс дворецкий.

Первый игрок, кивая, берёт протянутые ему листы.

– Так, кхм, что же пишет свежая портодальская пресса? О, старый знакомец Риардон со своей колонкой! Старый пафосный зануда!

'Утро и вечер – конец и начало

Воистину не зря Вечна Нашёптанная воплотилась в своём Птенце, дав нам надежду! Вчера, впервые с момента зажжения Корпорского Солнца, оно не засияло утром, как летящий вам в голову фаербол, а зажглось плавно, медленно набирая жар и так же плавно угасло к ночи. Отныне в Корпоре есть утро и вечер! По этому поводу в городе устроены народные гуляния. В подтверждение пришествия новых времён на Осьмишёлковом променаде снято чёрное полотнище. Действительно ли занявшее его место белое символизирует возврат к процветанию имперских времён?

Как сказала Птенец Вечны, досточтимая Завирушка: «Этот траур длился слишком долго для пары пальцев». Что она имела в виду? Кто знает? Нефилимы слишком загадочны…'

Первый игрок откладывает первый лист и берет второй.

– А газеты из Кисгодоля теперь доходят куда быстрее! Ну-ка, полюбопытствуем…

'Железный Дом

«Дом Кованых» – да, теперь нам всем придётся с этим жить! Самоходные самострелы нынче в моде. Ничего удивительного, что второй пункт Каррегвенского Договора хотя и не отменили официально, но, как минимум, тихо замели под лафет. Даже бородачи из Жерла поворчали-поворчали, но, получив сотню стальных кузнецов, которые могут сутки напролёт махать трёхпудовым молотом, заткнулись в бороды. Говорят, новая энергичная управляющая дома д’Камарут с коваными на короткой ноге, а после того, как те защитили нового нефилима от внезапной атаки андедов, возражать против нового Дома ни у кого язык не поворачивается.

Ещё одни разумные получили свой Дом. Что ж. Единственное, что хочется сказать по этому поводу: «Хорошо, что не кобольды!»

Первый игрок снова меняет лист.

– «Светская хроника Жерла», надо же! У них там и светская жизнь есть, не только ночная? Ну-ка…

'Счастливая пара!

Знаменитая в прошлом дварфийская актриса, а ныне уважаемая руководительница Дома Камарут, госпожа Фламерия соизволила объявить о своей помолвке с видным промышленником и крупным акционером банка «Северный Рамнахейм» Бруенором Холдерхеком. Говорят, на церемонию прибудет самый популярный творческий коллектив Чела – «Дом Живых». Несмотря на то, что их гастрольный график расписан на год вперёд, артисты сделали исключение для госпожи Фламерии, с которой их связывают давние дружеские и деловые отношения. Говорят, Фламерия д’Камарут является одним из инвесторов коллектива и даже выступала в его составе под артистическим псевдонимом Спичка Горелая.

Порадуемся же за будущих новобрачных, пожелаем им крепких секир и удачного слияния капиталов…'

Первый игрок откладывает лист, отхлёбывает из стоящей на столе кружки, фыркает и сплёвывает.

– Ну и кто посолил мне кофе, шутники?

Второй игрок:

– А что ты на меня сразу смотришь?

Первый игрок:

– А на кого ещё? У племянницы бы духу не хватило… Или?

* Третий игрок закрывает лицо руками и тихонько хихикает. *

Первый игрок:

– Ладно-ладно, попадётесь вы мне… Что тут? «Перо Чела». Что пишут?

'Дом без демиургов?

Возмутительный прецедент продемонстрирован в Порте Даль. Некий театральный коллектив объявил себя полноценным Домом! Имея название «Дом Живых», он сообщил, что отныне является первым Домом Альвираха, которому не нужны демиурги.

Как заявил его глава, известный драматург Полчек, «система клеймёных Домов себя изжила. Любое сообщество единомышленников может стать Домом, если у него есть общие интересы, за которые они готовы бороться. Альвирахом правят не Дома. Альвирахом правит Закон Жанра!»

Нашу редакцию в этой связи интересует даже не вопрос «Как мы дошли до жизни такой?». Нам любопытно, будет ли Полчек подписываться «Полчек д’Живых»?

Первый игрок:

– Как хочу так и подписываюсь, не их дело! Итак, последний лист…

' Сенсация! Шок! Альвирах никогда более не будет прежним!

Птенец Вечны, Хранительница Корпорального Светила, нефилим Завирушка официально отвергла принадлежность к Дому д’Кхузи, более известному как Дом Теней, к которому относится по праву рождения! Мы приводим цитату дословно: «У меня уже есть Дом, и другого мне не надо. Это Дом Живых».

Первый дом без демиургов – первый дом нефилима!

Куда катится Альвирах?'

Первый игрок:

На этом всё, спасибо за хорошую кампанию. Мастер был бы доволен.

Третий игрок:

– А почему мы доигрывали без Мастера?

Второй игрок, после неловкой паузы:

– Вы что, ей не сказали?

Первый игрок:

– Да как-то…

Третий игрок:

– Чего не сказали? Что случилось?

Первый игрок:

– Это была его последняя игра. Мы все знали, но… Не хотел тебя расстраивать, извини. Он немного не дотянул до финала.

Третий игрок, всхлипывая:

– Неужели он…

Четвёртый игрок, мягко:

– Отец всегда говорил, что однажды уйдёт в один из своих миров. Не плачь о нём, ему там лучше.

– Но как же так?

– А вот так: «…На крупнейшем из шести известных кифандиров, Конечном Крае, на западном полуконтиненте, в государстве под названием Чело, стоит город…»

* * *

Конец игры

Всем ушедшим Мастерам посвящается.