Текст книги "Процент соответствия"

Автор книги: Павел Шумилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Чем был вызван ваш страх? Отсутствием среды?

– Вовсе нет. На суше можно безопасно находиться целую минуту. А если потренироваться задерживать дыхание, то две, три, а может даже пять минут безо всякого вреда для здоровья.

– Чего же вы тогда испугались?

– Мне нужно было подняться по осыпи почти на два метра вверх. Это очень сложно... Я понимаю, что здесь, в среде, подобное звучит нелепо. Но поверьте, ТАМ это именно так. Постоянная сила, которая давит на вас, размазывает вас по грунту. Что-то вроде сильного течения, но совсем не так. Я не знаю, как объяснить. Для этого нужно выйти на сушу.

– Эта сила вас напугала?

– Нет. К этой силе мы привыкли, пока кидали камни. Я же говорю, было очень трудно подняться по осыпи. Я лез вверх, а сила толкала меня вниз. Среда уходила, я боялся, что не успею, а от хвоста на суше пользы мало. Я потом долго думал над этими секундами. Если бы у меня было четыре рук-ки, я смог бы двигаться по суше без проблем. Я бы завел рук-ки вперед, потом приподнял и перенес вперед тело. Снова завел вперед рук-ки, и так далее.

– Вы хотите вырастить еще пару конечностей только ради того, чтоб на минуту выйти на сушу?

– Нет, это чисто теоретическая разработка. Пока не будет решена проблема дыхания, хотя бы на четверть часа, на суше нам делать нечего.

– Это разумно.

– Если бы на дыхании все кончалось. Но это только часть проблемы. Вторая – защита кожи. Слизь не годится. Она там высыхает. Третья проблема – сама кожа. Для суши нужна грубая, толстая кожа, особенно на брюхе и рук-ках. Есть еще вопросы, но я пока не знаю, что важно, а что нет. Жесткость скелета, например. Растения суши, особенно крупные – очень прочные и жесткие. По аналогии, и скелеты сухопутных животных должны быть жестче и прочнее наших...

– Спасибо. Эти проблемы мы обсудим в другой раз.

– ...Ольян, что вы можете сказать об Алиме?

– Алим – парень с головой! Умный, смелый и слегка псих. Вы слышали, как он тащил на себе Риглу? А как по суше плавал, слышали?

– Вы сказали, что он немного не в своем уме. В чем это выражается?

– Он просто фанатик суши. Облазал всю затопленную территорию. А эта свадьба? Не подумайте, я ничего не имею против Риглы. Но они разных видов...

– Когда у Алима появилась страсть к суше?

– А вы не знаете? Да он ради суши в поход пошел. Мы только в первый раз берег увидели, а он говорит: «Я поднимусь на тебя!» Или что-то в этом роде. И ведь поднялся! Серьезный парень. Сказал – сделал.

– Он точно заболел сушей до того, как поднимался на берег?

– Да чтоб мне крабом стать! Вы у Корпена спросите.

– Спасибо, вы нам очень помогли.

– Ребята, а к чему эти вопросы?

– У нас появились опасения, что сдвиги в его психике вызваны выходом на сушу.

– Какие сдвиги? Ребята, о чем вы? Алим ученый. У-че-ный, ясно вам? Он сушу изучает. Никто о суше больше него не знает. Даже Корпен.

(из документов Совета по экстремальному туризму)

ЧП на маршруте «Водопад»

...в результате оползня на конечном участке маршрута «Водопад» группа оказалась отрезанной от цивилизованного мира. (Связывать оползень с движением группы по маршруту нет оснований.) Инструктор группы организовала штаб из четырех разумных, в том числе одного инфора. Таким образом, у нас имеется исчерпывающая информация о действиях группы и хронологии событий.

Группа приложила беспрецедентные усилия и сумела выбраться из западни. Работы по спасению велись на протяжении нескольких месяцев и увенчались успехом. Благодаря умелому руководству потери были сведены к минимуму, но все же трое разумных уступили место молоди.

Высокий интеллектуальный потенциал группы позволил провести уникальные исследования географии, геологии, бентоса и растительного мира суши. Заслуживают внимания материалы по пищевой ценности различных образцов растительности суши.

Материалы и методики, разработанные членами группы, особенно касающиеся использования рук-ков, исключительно важны для нашей цивилизации и требуют дальнейшего изучения и развития.

Маршрут «Водопад» интереса для туризма более не представляет. Однако рекомендуется дважды в год проверять состояние маршрута. По мнению нескольких участников группы, сильный поток среды может размыть оползень, и маршрут вновь станет проходимым.

Дело о ЧП на маршруте «Водопад» закрыто.

– ...Ты не понимаешь. Чем дольше мы здесь, в Бирюзе, тем лучше! – убеждал Неток Иранью. – На твое место начальник наверняка кого-то принял, так? Нужно, чтоб он узнал, что ты жива. Надо дать ему время освободить твое рабочее место? Надо! И чтоб спокойно, без спешки, без нервов...

Настала пора прощаться. Экстремальщики обменивались адресами и разъезжались. Алим и Ригла собирались заехать на турбазу, отчитаться и навестить Орчака. Корпен долго и придирчиво проверял, все ли запомнил Алим, что должен передать инфору турбазы.

– Будь спокоен. Я запомнила, – уверила его Ригла.

Орчак им очень обрадовался. Он уже вышел из стационара, но двигался с трудом.

– Врачи говорят, буду жить, – радостно сообщил он. – Я им верю. Через полгода вновь пойдем туда. Посмотрим, что от маршрута осталось. А у вас как дела? Не надумали в инструкторы пойти?

Алим рассказывал до вечера. Про заседание Совета, про геологов, биологов и въедливых ботаников.

– Представляешь, в упор не верят в сухопутный бентос. Корпен им образ червячка показывает, я объясняю, что он был живой, но в среде умер. Не верят! Говорят, это пресноводный бентос, а червячка мы нечаянно убили... Но комиссия по контролю за рождаемостью – хуже всего. Больше часа пытали, как я вел себя на суше. И не только меня. Не пойму.

– Они искали зов суши.

– Ты веришь в эти сказки?

– Это не сказки, Алим. Это серьезно. Очень серьезно. Зов суши существует. Из-за него я пошел в инструкторы на турбазе. Здесь легче его спрятать и легче с ним бороться. Поползаешь по мелководью – и отпустит.

– Орчак, я не знал... Что с тобой сделают, если узнают?

– Не знаю. Наверно, лишат права на потомство.

– От меня они не узнают. Клянусь, Орчак!

Атран. «Я, или кула»

– ...Повтори еще раз: «Меня зовут Бала. Я живу в институте генетики. Я работаю на почте курьером.»

Бала, как могла, повторила.

– «Не гетики, а генетики. Ге-не-ти-ки! Будь умницей».

Атран упорно вдалбливал в кулу информационный блок для первого контакта с незнакомцем. Дальше, когда тот убедится, что перед ним не зверь, а предразумное существо, можно перейти на мыслеобразы. Но первые фразы должны прозвучать на мыслеречи. Бала капризничала, но постепенно училась выдавать фразы все четче и разборчивей. Атран собирался также связать этот набор фраз с вопросами «Кто ты?», «Ты кто?» или «Ты чья?»

– «Представь, сливается с тобой незнакомец», – передавал Атран, присовокупив образ незнакомца. Незнакомец почему-то получился удивительно похож на Ардину. – «Что ты скажешь?».

– «Уйди, противная!» – четко и ясно, голосом девчушки-курьера отозвалась Бала.

– «Не нравится она тебе. Ну почему?» – в который раз спрашивал Атран у Балы. Постоянное общение с девушками-курьерами пошло куле на пользу. Умней она не стала, но научилась удивительно точно формировать мысли-образы. Вот и сейчас ответила картинкой. Сперва Атран подумал, что видит Ардину. Но кула развернула образ. У женщины оказалось две головы. Левая, без сомнения, Ардины. Но правая – Умбрии. Холодок пробежал вдоль спины юноши.

– Так-то зачем? Ты ее совсем не знаешь, – растерянно пробормотал он. – Ты ее запугала, она третий день меня избегает. Слов не понимаешь? Хорошо! – сосредоточившись, Атран ответил своим образом: такая же двухголовая женщина, но правая голова не Умбрии, а Мбалы. Кула растерялась. А потом выдала целую галерею образов. В верхнем ряду Атран и кула. Во втором – под Атраном Мбала, под кулой – Умбрия, а между ними – Ардина. Образ Ардины раздвоился, одна копия слилась с Мбалой, вторая – с Умбрией.

– Понимаю тебя, милая. Для меня Ардина хорошая, для тебя – плохая. Но нужно найти какой-то компромисс.

Атран вышел из слияния, приласкал кулу плавником и нырнул в кустик постели.

– Атран, ты дома? – раздался снаружи знакомый голос.

– Заходи, Ардина. Мы с Балой как раз о тебе говорили.

– Нет, выйди ты. Я хочу говорить с тобой, а не с кулой.

Оглянувшись на Балу, Атран проскользнул сквозь зеленую завесу дверного проема. И остолбенел. Весь лоб Ардины усеивали жемчужные бугорки. Свершилось! Прощай, холостая жизнь! Теперь он отец семейства, глава семьи. Бала поймет и перестанет дуться.

– Ты видишь, в каком я положении, – спокойным, почти равнодушным голосом произнесла Ардина. – Я не буду устраивать сцен и скандалов. Но ты должен выбрать: я, или кула. Решай, охотник.

– Бала! Фу ты, Ардина! Нельзя же так! Ты не понимаешь! Она же погибнет одна! На бойню попадет. Я не могу ее бросить. Я отвечаю за нее.

– Кула, или я?

– Ты не понимаешь...

– Прощай, охотник.

– Постой, ты не можешь уйти! В таком виде не...

– Я взяла месяц отпуска. Прощай.

Атран долго смотрел ей вслед.

– Боль утраты... Вот откуда растут твои корни, боль утраты...

Кула встревожено кружила по хому. Хотела слиться, но Атран в полной прострации лежал на дне. Не выдержав, Бала подцепила его рылом и, прогнувшись, подбросила вверх. Атран вскрикнул от неожиданности, а кула уже пыталась притереться к его нижнему нервному пятну.

– Твоя взяла, – пробормотал он, присасываясь. – «Что тебя волнует, малышка?»

– «Ты грустный/хворый. Был радостный.»

– «Ардина в беде. Ардина должна быть с другом», – сосредоточился Атран на самых простых образах.

– «Не понимаю».

– Как же тебе объяснить? – задумался он. Как объяснить полуживотному что девушка вида широкомыслящих с перламутровыми бугорками на лбу не может оставаться одна. Ей нужен партнер. Иначе психика не выдержит, надломится. Как выразить боль одиночества простым и понятным образом?

– «У нее начался гон. Безумной станет».

– «Поняла!» – радостно откликнулась кула. – «Спешим, спасем!»

Так просто? Взяли, да спасли? А может, в этом и есть сермяжная правда? Силой привести в хом, а там – будь что будет...

Кула расценила сомнения как сигнал к действию. Атрана чуть не снесло потоком, когда она рванула к выходу. Деловито покружила, вынюхивая след – и устремилась на юг, в сторону университета.

– «Постой, малышка, Ардина живет не там!»

– «Куда плыть/спешить?» – охотно подчинилась хищница. Атран указал направление к хому девушки. Кула устремилась вперед, обходя попутных шалотов словно стоячих. Причем, не просто обгоняла, а, заходя с хвоста, винтом описывала вокруг него один-два круга, ловя искомый запах. Ее охватило радостное возбуждение. Словно вновь в отряде охотников, справа, чуть впереди мчится кул Лотвича, над ним – Аранк, а правее Лотвича – кула Урены со своей хозяйкой. Она передала этот образ хозяину, но Атран слишком волновался за свою самочку.

Хом Ардины был пуст. Бала нашла его по запаху мгновенно, опередив подсказку Атрана. Юноша растерялся, но кула – ничуть.

– «Где ищем/настигаем теперь?» – поинтересовалась она.

– «Найдем профессора. Он может знать».

Где хом Алтуса, Атран не знал. Но профессор мог задержаться в институте. И он направил кулу туда.

Испуганно вскрикнула лаборантка, увидев боевую кулу в лаборатории, и какой-то инструмент получил сразу недельную норму пропитания. Но профессора в лаборатории не было.

«Ищем толстого/плохого охотника?» – уточнила кула и пошла зигзагом над самым дном. Искать/выслеживать было приятно/радостно. Она соскучилась по такой работе. Толстый/главный жил где-то здесь, не дальше полутора-двух километров, и она найдет его для хозяина. Запах становится сильнее...

Кула поймала направление и устремилась по прямой. Через две минуты они были у хома профессора, и профессор был в хоме. Довольная Бала сообщила это Атрану.

Профессор страшно удивился необычным гостям и заставил дважды пересказать историю.

– Интересно, очень интересно, юноша, – бормотал он, циркулируя из угла в угол. – Итак, вы выбрали кулу. Занятно... Это говорит о важности эксперимента. Но институт может потерять толковую лаборантку. Придется обучать новую, а это отнимет время. С другой стороны... Ардина далеко не девочка. Я уже говорил вам, юноша, она дважды прошла омоложение. Это не первый брачный период в ее жизни, далеко не первый... Психика намного стабильнее и устойчивее, чем у молоди. Думаю, она переживет потрясение. Уверен, она тоже так считает, иначе не было бы этого беззастенчивого шантажа. Просто уверен в этом! Да... Но женщина в таком состоянии может и ошибаться. Интересно, очень интересно!

– Профессор, где ее искать?

– Искать? Да, контакт с вами даст разрядку. Знак эмоций не столь важен, это подтверждают старинные хроники. Искать... Самка, потеряв партнера, ищет уединения. Укромный уголок, в котором ожидает окончания созревания икры. Кладка остается неоплодотворенной, и это отрицательным образом сказывается на психике... Да, искать надо! Ищите в укромных уголках вдали от шумных мест. По-моему, так!

Поиски оказались безуспешны. Не помогло даже сверхчуткое обоняние хищницы. Бала расстроилась. Она не смогла помочь хозяину. Но все-таки, день прошел замечательно!

Алим. Юго-Восточный Институт Генетики

– ...Но прикинь, Ригла, я опоздал на распределение. В институт генетики на мое место наверняка кого-то взяли. Теперь зашлют в какую-нибудь глубинку...

– Послушай! Разве я спрашивала, где ты живешь, когда предлагала семью организовать? Все по правилам: если я предлагаю объединиться в семью, ты выбираешь, где жить будем.

– Мы тогда не знали, выживем ли...

– Еще раз повторяю: Куда ты, туда и я. Не вибрируй, а то на нас гуляки оглядываются. И ничего не бойся: ты не какой-нибудь фин из Темноты, у тебя несколько научных работ есть. Твой доклад на Совете обсуждали.

Так, в страхах и надеждах, Алим и Ригла двигались к деканату университета. Секретарша комиссии по распределению, молоденькая толстушка из вида инфоров, с откровенным любопытством уставилась на Алима.

– Так это вы – тот самый Алим, руководитель группы экстремалов?

– Я тот самый, – смутился Алим. – И Ригла тоже. Только мы не руководители. В смысле, мне пришлось руководить, когда Икша уступила место молоди...

– Подождите минутку! – девушка загадочно улыбнулась и исчезла в руме декана. Только зеленая завеса входа колыхнулась.

Когда Алим скрылся в руме, Риглу начала бить нервная дрожь. Она односложно отвечала на вопросы секретарши, металась из угла в угол, то и дело выпрастывала из обтекателей рук-ки, прислушивалась к бубнящим за завесой голосам...

– Ну как?

– Две новости. Хорошая и плохая. С какой начать?

– С обеих.

– Дают очень хорошее место в новом филиале института генетики. Филиал только отпочковался. Великолепные перспективы роста. Если покажу себя, могут через год-два лабораторию дать.

– А плохая?

– Это филиал Юго-Восточного Института Генетики. На другом краю света. До него больше трех месяцев добираться... А есть место здесь. Лаборантом в лаборатории при пищевом комбинате.

– Юго-Восток! – твердо произнесла Ригла. И поняла, как сильно надеялась остаться на Северо-Западе.

Осталось всего несколько дел – сообщить в правление кампуса, что хом освободился, дать телеграмму на работу Риглы, проститься с друзьями и... Даль зовет, шалот не ждет!.. Для начала Алим решил проверить жилище. Все ли в порядке? Ригла встретила на улице знакомую, и в хом Алим нырнул один. С легкой грустью обвел взглядом стены. Здесь давно никто не жил. Все покрывал тоненький слой осадка, но гнили на зелени не было. Постель разрослась и занимала половину объема помещения. Надо бы подстричь, но пусть это сделает новый жилец по своему вкусу.

– И пусто, и грустно, и некому... – продекламировал Алим, но постель колыхнулась, из нее выскочила девушка невиданной красоты. Сердце ухнуло, жабры сладко сжались – весь лоб незнакомки покрывали жемчужные бугорки.

– Простите меня, – испуганно воскликнула незнакомка. – Вы Алим? Я не знала, что вы вернулись. Атран говорил, вы пропали. Я сейчас уйду.

– Постойте, вам не надо никуда уходить. Я уезжаю. Заглянул проститься. Живите с Атраном спокойно, никто вас больше не потревожит.

– Вы Алим, да? Атран рассказывал о вас. Он сюда не вернется. Он бросил меня, променял на кулу!.. – голос незнакомки драматично прервался. Жаберные крышки заколыхались.

– Не может быть. Для Атрана долг – это превыше всего. Тут какая-то ошибка, – Алим не понял, как так случилось, но рук-ки уже поглаживают и успокаивают трепещущие плавники незнакомки. Эти жемчужные бугорки... Он видел только их...

– А вот и я! Ах... Алим, почему? А как же я? – только и произнесла Ригла.

Холод водопада обрушился в сердце юноши. Узкие ладошки незнакомки интимным жестом лежащие на запястьях, обожгли кипятком.

– Послушайте, – обратилась незнакомка к Ригле, – я не знаю вас, но догадываюсь, кто вы для Алима. Будьте разумной. Вы разных видов... Вы видите, в каком я положении.

– Да, я все понимаю, все вижу, мы разных видов. Прощай, Алим!

Голос Риглы звенел. Резко развернувшись, так резко, что хвост хлестнул по лицу Алима, девушка прошила дверную завесу и исчезла. Закружилась в вихре оборванная ленточка.

Долгие минуты юноша анализировал слова и поступки. С виду все правильно. Он обязан помочь незнакомке. Это разумно и целесообразно. Ригла тоже поступила разумно и правильно. Что не так? Почему так... так... горько?

До Юго-Восточного Института Генетики путь долгий. В каком-то небольшом тихом городке Алим с новой женой задержались на неделю, и Ардина сдала икру. Сделала это в специальном пункте, с соблюдением всех формальностей. Разрешения на продолжение рода у нее не было, поэтому икра осталась неоплодотворена. Алим исполнил свой мужской долг в другом гроте над небольшим осьминожком, после бодиформинга успешно изображавшим кладку икры. Психологически это было неприятно, но организм успокоился.

Три дня после этого отдыхали в профилактории, отсыпались, прогуливались над садом ароматов, беседовали, затем вновь заняли места на рейсовом шалоте. Ардина находилась в мрачном, подавленном настроении. Как вывести ее из состояния регрессивного эмоционализма, Алим не знал. По примеру Амбузии он догадывался, что лучше всего подошла бы напряженная физическая работа. А тут – прямо противоположное. Целыми днями бездельничать да лениво таращиться на проплывающий мимо пейзаж. Затекла нижняя присоска – сняться со спины шалота, перебраться под брюхо. Затекла верхняя – вернуться на спину. И так – три-четыре раза в день. Вот и все развлечения в дальнем рейсе.

Но Ардину заботили совсем не те печали, о которых подозревал Алим. Она мучительно размышляла о собственном будущем, о своем импульсивном поступке, о рухнувших честолюбивых планах на старом месте, строила новые. Вспоминала Атрана. Охотника со шрамом, полученным в схватке с гигантским алмаром, героя, остановившего неуправляемого шалота, хозяина боевой кулы с границы и перспективного ученого. Сравнивала с новым мужем, бугрящимся мышцами, покрытым шрамами, имеющим несколько научных работ и благодарность совета по экстремальному туризму. Эти двое разумных стоили друг друга. Но сильная личность часто самодостаточна. Ее трудно контролировать. Профессор Алтус не обращал на нее внимания, Атран без колебаний променял на кулу. Как поведет себя этот парнишка? Что ждет их на новом месте?

На новом месте ждал бардак. Юго-Восточный Институт Генетики напоминал встревоженный косяк молоди. Институт переезжал и расширялся. Никто не знал нового штатного расписания и размещения лабораторий. Всех волновало, перенесут ли дорогу инструменты, или на новом месте нужно выращивать и тренировать новые с нуля.

Но Ардину руководство института знало. И директор, и ведущие специалисты в свое время начинали под руководством профессора Алтуса. Ардина в то время была молодой, подающей надежды стажеркой, за которой косяком носилась добрая треть лаборантов.

– Шум глубин! Кого я вижу?! Ардина, никак это вы? – встретил их Азан, замдиректора по научной части. – Ничуть не изменилась!

– Напротив, Азан. Себя не узнаю. Остепенилась, вышла замуж. Алим, познакомься, мой старый друг Азан.

– Очень приятно, – смутился Алим. Такого он не ожидал. Ардина откровенно кокетничала с Азаном, и все в приемной глазели на них.

– Надо понимать, вас к нам направил Алтус? – Азан откровенно, не стесняясь, рассматривал юношу. – Чем вы занимались?

– Все перечислять?

– Конечно все! Я должен вписать вашу тему в план института.

– В последние несколько месяцев мы работали... в пресном водоеме. Это вообще-то не в тему, произошло непредвиденное. Мы оказались отрезаны от мира. В общем... Не знаю, с чего начать.

– С начала.

– Если с начала, то изображали из себя строительных алмаров. Рыли канал через сушу. Сотни кубометров грунта – и все своими рук-ками...

– Дорогой, Азана интересует наука и только наука, – перебила мужа Ардина, строя глазки Азану.

– Да-да, – согласился тот. – Сначала о науке. Остальное – потом.

– Ну, если о науке, то будет про геологию... У нас с Корпеном есть небольшая работа на стыке географии и геологии, но это побочно. Здесь, в институте генетики абсолютно не по профилю. А там я изучал флору суши. Есть наблюдения по сухопутному бентосу. Но они незакончены...

– Вы хотели сказать, пресноводную флору, коллега?

– Нет, именно флору суши. Мы изучали ее на затопленных участках. Методика заведомо ущербна, много нерешенных специфических моментов... Растения суши быстро погибают в среде. А бентос – еще быстрее. Его просто невозможно изучать в естественных условиях. Это досадное препятствие, проблема... Есть пара мыслей на тему... Но полная фантастика. Потом была интересная работа по переносу пресноводных растений на свежезатопленные участки суши.

– Эту работу тоже вы вели?

– В нашей группе была агроном Амбузия. Пересадками занимались девушки под ее руководством. Совет заинтересовался результатами в плане затопления и заселения новых территорий...

– Коллега, я тороплюсь на новое место. Если хотите, идем туда вместе.

– Конечно хочу! Далеко это?

– Пятьдесят километров. Мы заказали у транспортников шалота на два дня. Он уже прибыл. По дороге расскажете мне о вашей экспедиции. А прибудем на место, сразу присмотрим для вас лабораторию, – последнее Азан произнес уже на ходу.

– Как, сразу лабораторию? А... – тут Ардина резко дернула его за плавник.

– Вас что-то беспокоит, коллега? – обернулся Азан.

Алим вопросительно посмотрел на жену.

– Азан, дайте нам пять минут посекретничать, – улыбнулась Ардина и легла на верхнее пятно Алима. – «Дорогой, не вздумай отказываться от лаборатории», – торопливо передала она. – «Азан принял тебя за ученого со стажем. Не разубеждай его».

– Но я никого здесь не знаю, – вслух ответил Алим. – Кто будет работать в моей лаборатории?

– У тебя есть я! Уже двое, – и мыслеречью: «Ты еще не понял? Выпускники университета прибыли несколько месяцев назад. Сейчас не сезон для студентов. Поэтому Азан принял тебя за ученого. Не огорчай его, ты же достоин лаборатории».

– «Не нравится мне это – начинать с обмана».

– «Разве я прошу обманывать? Говори правду и только правду. Но не заостряй внимания на чем не нужно. Будь гибким, пользуйся моментом. Иначе на сто лет в аспирантах застрянешь.»

– Есть проблемы? – поинтересовался Азан.

– Решаем кадровые вопросы, – гордо улыбнулась Ардина. – Набираем персонал лаборатории.

– Узнаю деловую хватку Алтуса. Шепот глубин! Вы, наверно, устали с дороги. А я вас тащу куда-то.

– Мы устали как кильки, голодны как кулы, провели четыре сотни часов на спине шалота, но сейчас едем смотреть лабораторию, – с театральным пафосом произнесла Ардина. – Вперед, обед не ждет. Ой... В смысле, шалот не ждет.

Алим рассмеялся и устремился за женой. Такой он Ардину еще не видел. Понятно, что она играет. Прикидывается жизнерадостной, энергичной. Еще час назад была раздраженной и издерганной. Что бы это значило?

Дорога заняла три часа. Шалот шел ходко. На его спине разместилось полтора десятка любопытных, и еще десяток на брюхе. Алим поведал коллегам о злоключениях туристской группы. О необъяснимой загадке водопада, о гибели Окуна и самоубийстве Елуги, самоотверженности Икши и Орчака. Рассказал и о своем выходе на сушу. Говорил чистую правду. По настоянию Ардины умолчал только об одной детали. Не сказал, что группа, отрезанная от мира на несколько месяцев, состояла из туристов-экстремальщиков. У всех сложилось впечатление, что Алим участвовал, а потом возглавлял научную экспедицию.

Новое место Алиму понравилось. Чистая, прозрачная среда, глубина около сорока метров, живописные пейзажи. Строители на гигантских алмарах кончали строить просторные гроты из коралловых решеток.

Грот для лаборатории выбрала Ардина. Алим просто поразился, сколько факторов она учла. Подальше от начальства. Но поближе к информаторию – там все сплетни сходятся. Не очень глубоко – там темно. Не очень мелко – в шторм на мелком месте муть поднимается. Чуть на отшибе – чтоб в любое время ускользнуть можно было. («От кого? Если я тут буду за главного?» – «Найдется, от кого!») И еще множество обстоятельств.

Атран. Член Совета Эскар

Атран работал с решимостью обреченного. Тысячи экспериментов, сотни образцов. Десятки растений освещают грот лаборатории. И все напрасно. Крепнет уверенность, что проблема не имеет решения.

О возвращении пропавшей группы туристов-экстремальщиков Атран услышал случайно от девушек-курьеров. Навел справки в информатории университета и помчался в кампус. В их хоме наводили порядок две первокурсницы. Совсем еще кильки бестолковые. Атран развернулся и помчался в деканат. Да, Алим был здесь, сообщила секретарша. Да, ознакомился с назначением и отбыл с молодой женой на постоянное место жительства. Куда? В Юго-Восточный Институт Генетики.

Не попрощался... – угрюмо размышлял Атран. – А собственно, с чего я взял, что он должен был зайти ко мне попрощаться? Разве это рационально? Я заразился от Балы эмоционализмом и перестаю мыслить разумно. Зачем Алиму прощаться со мной? Надо быть осторожнее. Я выдам себя словом или поступком, если не буду взвешивать каждое действие на весах логики.

Стало совсем тоскливо.

Бала очень огорчилась, почувствовав тоску хозяина. Пришлось поведать ей о злоключениях группы. Это оказалось совсем непросто. Ведь Бала мыслила не символами, а образами. Как, например, передать понятие «Алим – руководитель группы». Однако, удалось. Бала склеила образ Алима, переданный Атраном, с образом Лотвича, командира охотников. Атран подтвердил, что все так. Но с понятием «суша» вышел полный провал. Два слога «су-ша» ни о чем не говорят предразумному. У Балы сложилось впечатление, что суша – это огромная отмель, на которой не больше двух сантиметров среды. Лучше объяснить Атран не смог. Он сам никогда не видел суши. Бала поместила на эту отмель образы трепыхающихся разумных, добавила к ним Артана, себя и перепугалась. Атрану пришлось успокаивать хищницу.

Лаборантка с небольшим осьминогом-корзинкой на нижней присоске двигалась вдоль стендов и аккуратно распределяла подкормку. Она только поступила в институт и работала очень старательно. Светочи заполняли все свободное пространство. Синие, желтые, красные, зеленые, оранжевые, фиолетовые, голубые. Большие, с широкими листьями, маленькие лохматые, длинные узкие, наподобие дверных завес, и наоборот, шарики с колючими листочками

– Какое разнообразие! Но зачем вам столько? – поражался Алтус, переходя от кустика к кустику. – И не забывайте, основное направление – повышение светимости светочей.

– Профессор, это изобилие нужно не мне, а вам. Чтоб поразить ученый совет, чтоб не закрыли тему, пока я буду в командировке.

– Вы собираетесь в командировку?

– Да, профессор. Я в тупике. Стандартными приемами проблему решить нельзя. Я изучил все отчеты, собрал здесь все лучшее, полученное предшественниками. Это тупик. Методика себя исчерпала. Нужен свежий взгляд на проблему, иной принцип...

– Собственно говоря, коллега, ради свежего взгляда вам и получили разработку этой темы.

– У меня нет свежего взгляда. Я получил классическое традиционное образование. Но в информатории уверены, что нужные сведения может знать Эскар.

– Профессор Эскар из Юго-Восточного института?

– Нет, член Мирового Совета Эскар.

– Член Совета Эскар... – Алтус задумчиво развел плавники. – А знаете, юноша, я пробью вам командировку в Бирюзу, и дам рекомендации института. Но захочет ли Эскар уделить вам время – тут ничего гарантировать не могу.

– Спасибо, профессор.

– Еще вопрос, коллега. На кого вы оставите свою кулу? Я, знаете ли, ее побаиваюсь...

– Я возьму кулу с собой. Она обгонит любого рейсового шалота. И не бойтесь Балу, профессор. Вы для нее член моего косяка. Личность неприкосновенная. Кулы – стайные хищники, и разбираются в иерархии не хуже нашего ученого совета.

– Ну, допустим, стайными они стали после генной коррекции. Дикие кулы – одиночки. Но одиночкой невозможно управлять, у него нет инстинкта подчинения вожаку. Пять тысяч лет назад было очень много споров насчет введения стайного инстинкта. С одной стороны это давало возможность приручить кулов, но с другой стороны, дикая стая чрезвычайно опасна.

– Я не знал, профессор...

На следующее утро Атран отправился на почту. Сообщил, что институт командировал его в Бирюзу для консультаций с членом Совета Эскаром. Известное имя произвело впечатление, девчушки-курьеры получили двухнедельный отпуск, а юноша слился с кулой, описал два круга над почтой и лег на курс.

– «Мы сегодня вместе. Идем/спешим охотиться?» – радостно передала образ кула.

– «Мы вместе патрулируем. Далеко идем. Ищем/найдем следопыта/разведчика. Потом вернемся назад.» – Алим старательно подбирал понятные образы. – «Тебе нравится/хорошо на почте?»

– «Озабоченные далеким добрые/веселые. Много патрулируют, но совсем не охотятся.»

– «Как ты их назвала?» – поразился Алим. – «Озабоченные далеким? Как точно!»

Бала, обрадованная похвалой хозяина, начала резвиться. Атран не мешал ей. Дорога долгая, утомится – перестанет. А пока можно откинуть на время все заботы. Он и сам радовался вместе с хищницей. До чего же приятно мчаться вперед в теплой, чистой среде, ловить всем телом упругие вихри, любоваться солнечными бликами...

Где-то далеко впереди Бала уловила мерные толчки мощного хвоста шалота.

– «Догоним его, малышка?»

Кула резко ускорилась и передала образ свистящих и улюлюкающих девушек-курьеров.

– «Так вот как вы почту развозили,» – улыбнулся Атран и сам засвистел, заулюлюкал, заработал хвостом. Пассажиры шалота оживились, молодые тоже заработали хвостами, подталкивая неторопливого шалота, кто-то предлагал дружно поднажать, показать этому выскочке. И лишь водитель да старый, видавший всякое шалот остались невозмутимы. Даже плавником не повели.