Текст книги "Процент соответствия"

Автор книги: Павел Шумилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Не прибедняйся.

– А если бы руководства не было, была бы толпа. И чем больше толпа, чем больше интересов вступает в противоречие, тем ниже интеллект социума.

– Но нами руководит Совет, нас нельзя считать толпой.

– В Совете сколько членов? Около сотни. Атран говорит, что пользы от такого Совета должно быть меньше, чем от предразумного. Но он утверждает, что интеллект Совета – на уровне одной особи. Получается, как будто всем Советом управляет кто-то один.

– Или гипотеза твоего друга неверна, и в Совете заседают на самом деле умные и мудрые.

– Или так, – согласился Алим. – Я раньше смеялся над его идеей, а теперь все больше задумываюсь...

Из информационного сообщения руководства турбазы центральному совету по экстремальному туризму.

"...в указанный срок группа не вернулась. Спустя шесть суток на маршрут вышла спасательная команда из трех инструкторов-проводников и пяти спасателей. Пройти весь маршрут команда не смогла. Еще при входе во второй приток проводники отметили необычайное ослабление течения. Вскоре приток обмелел до такой степени, что продвижение вперед сделалось физически невозможным. Команда вынуждена была вернуться.

...Заключение. Считать членов группы пропавшими без вести. Раз в три месяца команда инструкторов будет контролировать ситуацию на маршруте. Если в течение года о судьбе группы не будет получено никаких известий, считать членов группы уступившими место молоди."

Собрание руководства группы. Алим регулярно приводит на планерку Корпена. Никто не возражает. Корпен обычно молчит, но иногда извлекает из памяти старинные, забытые термины или рекомендации.

– ...Я освободила Амбузию от всех работ. Она тяжела.

– В таком состоянии выйти на маршрут экстремального туризма! О чем она думала?

– Ты не прав, Алим. По плану мы давно должны были вернуться. Но у женщины в ее положении просыпаются инстинкты и эмоции. Поведение становится нелогичным и непредсказуемым.

– У нее есть разрешение на продолжение рода?

– Нет. Я спрашивала. Поэтому я боюсь срыва.

– Почему, Икша? Все идет как надо. Медленно, но идет.

– Группа устала. Видишь ли, Алим, у инструкторов есть такое... понятие – не понятие, поверие – не поверие. Наблюдение, что-ли. Запас везучести, как бы. Называй как хочешь – запас везучести, оптимизма, удачливости, живучести. Не улыбайся, он есть, можешь у Орчака спросить. Пока он большой, группе ничего не страшно. Даже если кто-то погибает, все понимают, что это случайность. А когда запас живучести исчерпан, каждый пустяк приводит к трагедии. У нашей группы запас живучести опустился до нуля. Скоро начнутся смерти.

– Не набулькай.

...Мелко, мутно, песок в жабрах, песок на языке... Вперед порожняком, обратно – с камнем в рук-ках. Мутит среду хвост впереди идущего. Справа, один за другим – встречные. Вот впередиидущий затормозил, развернулся – и стал встречным. Пора брать камень. Этот хотя бы. Теперь – назад. Болят сбитые пальцы. Камень тянет на дно, приходится отрабатывать плавниками, или отталкиваться камнем ото дна. Тут-то пальцам и достается... Хорошо тем, кто справа. Они порожняком идут. Скоро и я пойду порожняком... Вот глубина, бросаю камень. Глухой перестук катящихся по склону камней... Разворачиваюсь. Опять туда, в этот мелкий, ненавистный канал. Метрах в четырех от начала канала осколок скалы, над которым всего тридцать сантиметров среды. Мы не смогли его убрать, он слишком тяжел... Если оттолкнуться от него рук-ками, можно проплыть над ним. Можно правее, но тогда надо уступать дорогу встречным. Они с грузом, им не до этикета. Ничего, уровень повышается, через неделю можно будет безопасно проплывать над обломком. Три недели назад он вообще из среды торчал...

– Берегись!!!

Резкий разворот на месте – и назад, что есть духу... В чистую среду.

– Группа, становись! – это встревоженная Икша. – Все целы?

– Ничего страшного, это маленький обвальчик в конце канала.

– Все равно, отдохните, ребята, я сейчас проверю.

Отдых... Отдых – это хорошо. Прополоскать жабры в чистой, холодной среде...

Икша выжидает пару минут, чтоб в канале осела муть и, хлопнув Орчака по спине, уходит в канал. У нее самая опасная часть работы – она устраивает обвалы и оползни стенок. Рискует собой, чтоб остальных не завалило. Потом приходится долго разгребать завалы, углублять дно. Сейчас длина канала метров пятнадцать, глубина – метр. Спросите, почему в начале метр, когда должно быть два. Уровень ведь на метр поднялся, с тех пор, как рыть начали. А потому метр, что при крике «Берегись!» все бросают камни там, где крик услышали. Затем убирают лишь те, которые мешают.

Из канала в облаке мути вылетает Икша. Настороженно прислушивается, и опять уходит в канал. Вскоре снова появляется.

– Порядок, можете работать. Только сначала дно подравняйте.

Один за другим, выстроившись цепочкой, уходим в канал. Подравнять дно – это безопасно. Хватаешь первый попавшийся камень, который грозит выпустить тебе кишки – и назад. Туда порожняком, обратно с камнем. И так много-много раз.

Дно очистили. Теперь вновь выворачиваем камни из дальней стенки канала.

Затор и столпотворение. Двое катят особенно крупный, угловатый валун.

Снова бесконечная цепочка. Друг за другом. Обратно с камнем, туда порожняком. Мелко, мутно, песок в жабрах, песок на языке... Ноют сбитые до крови пальцы. Это называется – экстремальный туризм. Ради этого четыре десятка неглупых парней и девушек триста километров перлись против течения, вверх по порогам, в холодную пресную среду...

Ах, да, еще был водопад... Тайна природы, восхищающая своей раздражающей непостижимостью. И совместная научная работа с Корпеном, в которой научно обосновывается, что из озера может вытекать только одна река. Ни мне, ни Корпену эта работа славы не сделает. Мы не геологи. Но и не помешает. Клюв алмара! Сначала отсюда надо живым выбраться...

Кто-то затягивает песню, тоскливую и тягучую.

– Прекратите петь! – кричит Икша.

– Почему? – раздается сразу несколько недовольных голосов.

– Группа! Все ко мне! Построились! – командует Икша. – Вы не должны петь, потому что песня отвлекает, притупляет вашу бдительность. Вы можете не заметить опасность. Продолжайте, пожалуйста, работу.

Бдительность... Какая тут бдительность?.. Устал как креветка. Мутно, мелко, песок в жабрах...

Конец смены. Алим прополоскал в чистой среде жабры и направился к стене с метками. Еще одна полоска... С каждым днем расстояния между метками уменьшались. Подъем уровня среды замедлялся, и с этим ничего нельзя поделать. Увеличивается зеркало озера. Еще немного, и к водопаду можно будет добраться без всякого риска.

Суша. Затопленная, и вдруг ставшая доступной аква инкогнита. Все свободное время Алим проводил на затопленной суше. Прогуливался по лесу, забирался в самые мелкие места и любовался травами суши, трогал их жесткие, упругие стебельки, так непохожие на привычные растения, пробовал на вкус, вдыхал запах, пока те не умерли. Травы суши очень быстро умирали, залитые средой.

– Привет, Алим.

– Привет, Ригла.

– Скажи правду, Алим. У нас есть шанс?

– Шанс всегда есть.

– Я же серьезно спрашиваю. Не надо смеяться.

– Если серьезно, то двигай за мной. – Алим развернулся и устало направился к окраине леса. Дерево, у которого остановился, было затоплено одним из первых. Сейчас глубина здесь превышала два метра. Алим сорвал и пожевал листик. Листик отдавал горечью, – Понюхай ствол.

Ничего не понимая, Ригла понюхала.

– Лизни.

– Горчит, – сообщила девушка.

– Всего-навсего слегка горчит. Ствол по-прежнему твердый, и не собирается разлагаться, так?

– Та-ак, – неуверенно подтвердила Ригла.

– А это значит, у нас больше времени, чем мы думали. Намного больше.

– Вот здорово! – без особого восторга отозвалась Ригла. – Можно, я всем расскажу?

– Можно. Но не нужно.

– Почему?

– У нас времени больше. У хищных видов – инфоров, охотников – ничуть не больше, чем раньше. Им есть нечего. Сейчас как бы справедливость. Все думают, что умрут от отравления. А если ты расскажешь, это разделит всех на живых и мертвых. Вегетарианцам как бы и канал незачем рыть. Можно год подождать – уровень сам поднимется, мы спасемся. А хищным одним канал не вырыть. Они слабеют с каждым днем.

– Мы, если рыбу поймаем, хищным отдаем.

Алим широко раскрыл и захлопнул жаберные щели.

– Я тоже Икшу подкармливаю. Благодарит, ест. А если сама поймает, подружке Корпена несет... Вот кого надо было назад завернуть... Смотри! Это же водное, пресноводное растение!

– Водное, – улыбнулась Ригла.

– Еще одно! Ничего не понимаю... Тут же суша была! Это невероятно!

– Выкапываешь в одном месте, сажаешь в другом. Чего тут невероятного?

– Это ты их тут посадила?

– И я, и другие девушки. Амбузия придумала рассаживать водные растения по затопленной суше. Она агроном.

Алиму стало стыдно. Он даже не поинтересовался, чем занята освобожденная от работ на канале девушка.

– ...Если они приживутся, – продолжала Ригла, – начнут среду очищать.

Быстрей смогут заменить растения суши. Теперь это, кажется, без надобности...

Глаза Алима загорелись.

– Может, в исторической перспективе и без надобности, но ты подумай о преобразующей силе разума! Необжитые пространства мы своим трудом превращаем в цветущий сад! Там, где было разложение и смерть, насаждаем новую жизнь!

– Ты головой сильно стукнулся?

– Все вы, бабы, такие, – сделал вид, что обиделся, Алим. – Не надо смеяться, не надо смеяться... А сами?

Ригла, которая до этого напряженно думала о чем-то своем, резко развернулась к Алиму.

– Давай организуем семью.

Алим даже поперхнулся.

– Мы же разных видов!

– Но схожих. Как будто вокруг голубых мало?

– А дети?

– Много у нас шансов получить разрешение на детей? Это с нашей-то перенаселенностью? А получим – сдадим мою икру на искусственное оплодотворение.

– А жить где будем?

– У тебя. Я предложила объединиться, значит, место выбираешь ты.

– Я опоздал на распределение в институт генетики. Теперь распределят в какую-нибудь глухомань на периферию.

– Разве я спрашивала, где ты живешь? Я на все согласна.

– Похоже, ты это серьезно...

– Серьезней не бывает, – подтвердила Ригла.

Алим задумался. Брак придавал солидность и вес в обществе. Возможно, удастся получить место получше. С другой стороны, на межвидовые браки до сих пор многие смотрели косо. Хотя таких становилось все больше и больше.

– Не торопись, Алим, – Ригла поняла его сомнения. – Все обдумай, и скажи мне, что решил.

Атран. Танцхом

Лучики солнца, пробиваясь сквозь крышу хома, щекотали глаза. Атран чихнул, проснулся, снова чихнул и выскочил из мягких объятий зеленой постели. Постель разрослась, пора бы подстричь, а то пол хома занимает, но зато какая она восхитительно мягкая и глубокая!

Атран описал несколько кругов, вентилируя жабры и разгоняя застоявшуюся кровь, прогнулся, пытаясь достать носом до хвостового плавника, рассмеялся и выскочил из хома. Утро началось великолепно, а день обещал пройти еще лучше. Профессор выделил Атрану собственную тему. Заказчику нужны были светящиеся водоросли для освещения гротов и хомов. Такие уже имелись, но заказчик требовал усилить светимость в четыре-пять раз.

Собственная тема сразу после университета – об этом можно только мечтать! Да какая! С широким выходом в практику! По всему миру! Ради этого стоит жить, честное слово!

Позавтракав в студенческой столовой, Атран поспешил на остановку. Шалот подошел почти пустой. В сторону института генетики в это время мало кто ехал. Атран присосался снизу, сразу за нижней челюстью шалота. Хоть здесь набегающий поток бил в лицо, зато обзор великолепный.

Шалот попался молодой и горячий. Двигался быстро, почти как кул. Наверняка опережал расписание. Атран не имел ничего против. Интересная работа, интересная девушка – а Ардина, без всякого сомнения, интересная девушка... Если пригласить ее после работы на танцы...

Шалот резко повернул, ускорился и издал переливчатую трель. Кого-то из пассажиров сорвало потоком, он выкрикнул неразборчивое ругательство и отстал. Атран напряг присоску и взглянул вперед. Они мчались наперерез шалоту встречного маршрута.

– Внимание! – закричал водитель. – Всем покинуть шалота! Опасность! Всем покинуть шалота!

Пассажиры прыснули в разные стороны. Встречный шалот растерянно остановился, и его пассажиры, расслабив присоски, таращились по сторонам.

– Берегись! – орал водитель, срываясь на визг.

Атран прикинул ситуацию. Можно отделиться, резко уйти вниз и вправо, чтоб не попасть под удар хвоста. Но нижнее пятно шалота всего в полутора метрах сзади и чуть левее. Изо всех сил заработав хвостом, он расслабил присоску и дал потоку снести себя назад, одновременно забирая влево. Вот пятно! Слился грубо, решительно, с ходу перехватив контроль над двигательными центрами шалота, направил того вверх, к поверхности. Жесткими приемами Умбрии пресек все попытки своеволия. Огромный шалот испугался и подчинился. Атран тут же ослабил хватку, прикрыл глаза и прислушался к чувствам гиганта... Самка... Впереди самка... Хочется самку...

Вот в чем дело!

– «Не знаю, кто вы, но вас сама судьба послала», – передал водитель, постепенно успокаиваясь. – «Сейчас бы они спариваться начали, пассажиров подавили. Говорил же в парке – гон у нас, нельзя нам на маршрут выходить!»

– «Все в порядке. Я помогу довести шалота до кольца, а там вы возьмите напарника и гоните зверюгу в парк», – отозвался Атран и сосредоточился на шалоте, успокаивая его ласковыми образами.

– Прошу пассажиров занять свои места, – как ни в чем не бывало объявил водитель. – Через минуту отправляемся!

Пассажиры, кто с веселой бранью, кто с недовольным ворчанием заняли места. Водитель послал шалота вперед. Атран не вмешивался в управление. Он вживался в гиганта, в его чувства и ощущения, радовался жизни и гордился собой. Любой малек правый плавник отдаст за возможность хоть на минуту слиться с шалотом. Не каким-нибудь курьерским, а огромным пассажирским шалотом, курсирующим по оживленному маршруту.

Шалот, чувствуя радостное возбуждение нового рулевого, окончательно успокоился и раскрылся. По умственному развитию до кулов ему было далеко.

Добродушный увалень, вот ты кто, – решил Атран.

– «Парень, где ты так лихо рулить научился?» – перешел на «ты» водитель.

– «Было время – на кордоне охотником служил», – отозвался Атран и присовокупил образ Балы.

– «Так ты кула водил? Я мог бы сразу догадаться! Вы, охотники, всегда норовите на нижнее пятно сесть. И хватка у вас железная!»

– «Чего там... Обычная. В бою не до политесов.»

– «Не говори!.. Как ты шалота скрутил! Сложно служить на кордоне?»

– «Не то, чтобы сложно. Иногда опасно, иногда холодно – это когда в Темноту погружаться приходится. Беспокойно там служить. А здесь часто такие нежданчики случаются?»

– «Редко. Век бы таких не было. Но по весне бывает. Я и так две баранки гонял шалота на рысях, думал, устанет – успокоится. Но они, зверюги, в гон словно двужильные становятся.»

Так, делясь воспоминаниями, закончили маршрут. Шалот больше не чудил, водитель объявлял остановки, менялись пассажиры. На кольце диспетчер и сменные водители принялись деловито спорить, с какой самкой спарить шалота, Атрана тепло поблагодарили, и даже подбросили на небольшом служебном шалоте до института генетики. Но он все равно опоздал. Ожидал легкого нагоняя, но рулевой служебного шалота направился прямиком в приемную дирекции и от службы движения города выразил официальную благодарность сотруднику института генетики Атрану. До самого обеда стайки лаборанток с хихиканьем заглядывали в лабораторию взглянуть на отважного экс-охотника. Профессор делал вид, что сердится, а Ардина... Атран поминутно ловил на себе ее заинтересованный взгляд.

– ...Позволяет увеличить светимость вдвое. Но это потребует дополнительной подкормки.

– Естественно, юноша. Ничего не дается даром. Сосредоточьте внимание на другом. Светочи не должны отмирать при уменьшении подкормки.

– Но они перестанут светиться.

– Отлично! Пусть светимость будет индикатором их состояния.

Атран смутился.

– Я считал как раз наоборот. Пусть вокруг хоть среда замерзает, но светоч должен светить. До самого конца.

– Неправильно, юноша. Подкормить растение легче, чем посадить новое. Пусть светоч усыхает, темнеет, перестает светиться, но только не отмирает. И еще... Цвет излучения. Вы, юноша, не думали над изменением цвета?

– Этого нет в техзадании.

– Мало ли чего там нет. Кто лучше разбирается в живой материи? Вы, или заказчик? Подумайте, как приблизить цвет свечения к солнечному.

– Профессор, это чудесная мысль! Вместо одного, салатного – несколько видов светочей, и каждый светится своим цветом! Синий, желтый, красный, зеленый! Я обязательно так сделаю!

– Не съел тебя босс? – поинтересовалась Ардина, когда Атран, возбужденный и растрепанный, выскочил из кабинет-хома.

– Напротив! Полное взаимопонимание! Ты готова?

Девушка рассмеялась приятным, жаберным смехом.

– Давно готова.

– Ну так вперед, на танцы!

Танцхом представлял собой зеленый амфитеатр. Хор располагался с северной стороны. В этом году в моде были песни без слов. Хор свистел, чирикал, щелкал, стрекотал и выводил рулады на три-четыре голоса. Теоретики спорили до хрипоты, что важнее – мелодия или ритм. Но любителям танцев было мало дела до споров теоретиков. А танцевала Ардина замечательно. Атран даже не подозревал, насколько она может быть гибкой. Словно морская змея. В первые секунды он растерялся. Собрался расслабиться в медленных танцах, а тут... Ну, держись, стерлядка!

Рисунок танца тут же нашелся. Атран двигался с хищной грацией, подражая движениям кула. Боевой разворот, атака, боевой разворот... Ардина поняла его задумку с полувзмаха плавника. Зовущая и манящая, она ускользала испуганным снетком. Очень скоро танцевала только их пара. Даже сверкающая всеми цветами пара темпераментных южан освободила площадку, присоединившись к зрителям. Атаки Атрана становились все резче и решительней. Ардина невероятно выгибалась, ускользая в последнюю секунду, а хор все наращивал и наращивал темп. Верх и низ перепутались и уже не имели никакого значения, только это гибкое, манящее тело. И тут вдруг хор смолк. Ардина вытянулась стрункой, трепеща плавниками, и Атран повторил ее движения, и оказалось, что они, грудь в грудь, в полной тишине идут вертикально вверх, к самой поверхности. Три, четыре, пять секунд тишины – и зал взорвался криками, одобрительным свистом и стрекотанием плавника о плавник. Ардина широко раскрыла рот и жаберные щели, а глаза переполнял восторг.

– Силен ты, охотник! – голос был хриплым, прерывающимся. Жаберные щели то раскрывались, то смыкались, выталкивая упругие струйки. Атран не стал отвечать, а просто улыбнулся во весь рот.

Когда покидали танцхом, половина пар, во главе с южанами, исполняли танец кула. Глаза Ардины светились восторгом и восхищением.

Какой замечательный день! Вся неделя замечательная. На двенадцать баллов по десятибалльной шкале.

...За что отвечает этот кусок нити? Где граница оперона? Вроде, здесь. А другая? Эта? Нет, дальше... Эта? Иссекаем кусок, сшиваем концы... Не стыкуется что-то... Ну, конечно! Лишнее отсек. Берем другую нить. Вот начало, вот конец оперона... Иссекаем. Сшиваем... Теперь смотрим, что получилось... Расслабляемся... Размытое пятно... Фокусируем... Вот он, наш светоч... Боже, какая уродина получилась... Так за что же отвечает оперон? Кажется, понятно... Проверяем. Берем целую нить – и вставляем сюда подряд два оперона... Готово... Что получилось? Ух ты! Это целый лес светочей! В общем, ясно. Нам это не надо, переходим к следующему оперону... Стоп! А ведь красиво будет! Маленький, лохматенький, пушистый светоч для декоративного оформления хома. Это надо запомнить...

– «Охотник, ты не уснул? Рабочий день кончился.»

– «Ардина, ты? Ты давно со мной?»

– «Только что слилась. Ты не заметил?»

– «Заработался. Смотри, красиво? Это декоративный светильник.»

– «Алтус тебе плавники оборвет. В теме нет декоративных светильников.»

– «Нет – значит будут! Не пугайся, красноглазая, лохматость – это один из путей повышения светимости. Все по теме!»

– «Вылезай из инструмента, я жду тебя снаружи,» – вышла из слияния.

Атран поспешно закончил работу, удалил из рабочей области инструмента мусор и отделился от инструмента. Сегодня он пригласил Ардину на прогулку в сад ароматов – и чуть не забыл... Точнее, полностью забыл... Другая бы обиделась, но не... А может, все проще. Ардина давно работает с генетиками, привыкла, что все они слегка чокнутые, и о таком понятии – «рабочий день» – могут и не знать...

Сад ароматов делился на четыре сектора – сад утренних ароматов, дневных, вечерних и ночных.

– В дневной мы уже опоздали. Идем в вечерний.

– Нет, охотник. Там слишком много народа. Мы пойдем в ночной. – И поднялась над живой изгородью, разделяющей сектора.

Ночной сад только готовился к приему посетителей. Кое-где хлопотали над кустиками садовники с крабами-секаторами на нижней присоске, архитектор парка правил декоративную коралловую арку, обламывая ненужные веточки.

– Неудобно как-то. Мешать будем.

– А мы тихонько! – рассмеялась Ардина и нырнула в ближайший куст. Атран устремился следом.

– Я любила вот так затаиться и наблюдать за посетителями. Какие они все разные, – зашептала девушка. – Бывают надутые-надутые. Плывут от цветка к цветку – и принюхиваются с важным видом, если их никто не видит. Анализируют. А если кто рядом окажется, делают вид, будто случайно здесь оказались. А я как хихикну из кустика. Так тихонько-тихонько...

Атран важно надул щеки и принялся обнюхивать нераскрывшийся еще цветок. Ардина хихикнула. Словно пузырьки прожурчали.

– Кто здесь? – с притворным испугом принялся оглядываться он. Но девушки рядом не было.

– Пахнет самочкой, – громко заявил Атран. – Пахнет красноглазой самочкой.

– Хи-хи-хи, – донеслось из соседнего кустика.

– Кто же там хихикает? Сейчас посмотрю!

Только упругие вихри потревоженной среды и раскачивающиеся ленты цветка... И смешок где-то за спиной.

– От охотника на алмаров еще никто не уходил! – радостно возвестил миру Атран. И устремился в погоню...

– Ушел... – огорченно прокомментировал он, глядя вслед шалоту. Догонять не было ни сил, ни желания. – Это последний... Значит, ты ночуешь у меня! Алим еще не вернулся, весь хом в нашем распоряжении.

– У тебя лучше, чем в парке, – легко согласилась Ардина. – Как я устала. Далеко твой хом?

– Не очень. Хочешь, я расскажу по дороге, как мы на алмара охотились?

Путь до дома пролетел незаметно. Ардина в нужных местах ахала, в нужных ужасалась и задавала вопросы.

– ...Это там ты получил шрам на хвосте?

– Угу!

– А почему не убрал?

– Некогда было. Лечебку на ночь Лотвич со своим кулом заняли. Лотвич командир, везде первым лез, ему больше всех досталось. А позднее вроде как и не болит... Вот мы и дома!

– Какая шикарная постель! – восхитилась Ардина, скрываясь в мягких, колышущихся ветвях.

– Постой, а ужин?

– К черту ужин! Спать хочу... И стайкою наискосок уходят запахи и звуки...

– Ты была в Темноте?

– Ни разу в жизни... А с чего ты взял?

– Ты про запахи сказала. Что уходят...

– А-а... Это поэзия. Утром, охотник, все утром. Угу? А сейчас – спать.

– Вставай, соня! На работу опоздаем.

Атран открыл глаза. Ардина ловила ртом самые длинные стебельки постели и откусывала верхушки.

– Почему ты не заменишь постель на новую? Эти, фильтрующие, полсотни лет как вышли из моды. Сейчас все спят в освежающих среду.

– Имущество университета, – смутился Атран.

– Обязательно смени постель на новую. Нельзя же быть таким отсталым.

– Получу свой хом – посажу самую новую. По твоему выбору.

Первый солнечный луч заглянул в хом. Атран представил, что Ардина поселилась с ним навсегда, и на душе стало удивительно тепло. Он откусил стебелек постели и пожевал. Стебелек оказался горько-кислым. Как она их ест? Рассмеявшись, выскочил из постели и свечкой пошел вверх. Пробил поверхность, вылетел из среды, секунду балансировал на хвосте, но потерял равновесие и рухнул на бок, подняв тучу брызг.

Впереди отличный день!

Работа застопорилась. Удалось повысить светимость в два-два с половиной раза, и все. При этом светимость очень сильно зависела от подкормки. Атран наизусть помнил весь геном светочей, разобрался в десятке геномов других светящихся растений, но не продвинулся ни на шаг.

Профессор посоветовал обратиться в информаторий университета. Теперь Атран просиживал там сутками. Перезнакомился со всеми инфорами третьего круга, получил доступ к инфорам четвертого, озадачил своими запросами инфоров пятого и даже шестого круга, но ответа не получил.

С Ардиной теперь виделся нерегулярно. На место Алима взяли другого выпускника университета, но за свою девушку Атран не волновался. Однажды, вернувшись из информатория, случайно подслушал разговор между ней и Алтусом.

– ...Да, специально дал ему эту тему.

– Но...

– Никаких «но», девочка! Заказчик тему не снимал. Да, тема очень сложная. Да, на ней обломали зубы четыре десятка аспирантов. Или он с ней справится, или нет! Справится – получит имя, лабораторию, станет авторитетным ученым. Нет – останется рядовым исполнителем.

– Он – справится! – убежденно произнесла Ардина. – Атран справится! Я знаю.

– Доброе слово и кильке приятно, – пробормотал Атран. – Но четыре десятка аспирантов...

Развернулся и отправился в малый информаторий института генетики. Раздвинув зеленую завесу, нырнул в искусственный грот. Здесь он еще не был. Большой круглый зал покрывал решетчатый коралловый купол со световым отверстием в центре. Ячеи купола, затянутые водорослями, пропускали рассеянный зеленоватый свет. Полусущество-полурастение – нейросеть инфоров пролегала по периметру зала. Почти все места на ней были заняты инфорами, но свободных оставалось не меньше десяти. Конечно, эта одноранговая инфосеть не шла ни в какое сравнение с иерархической многоранговой сетью университета, но содержала уникальные данные по ведущимся в институте работам.

Клерк выслушал просьбу и отвел Атрана к одному из свободных инфоров.

– Что у вас, юноша? – спросил тот неожиданно густым басом.

– Я хотел...

– Нет, нет, словами не надо. Сливайтесь.

Атран привычно поерзал, притираясь к верхнему контактному пятну инфора, и чуть было не перехватил у того двигательные функции. Проклятый автоматизм!

– «Итак?»

– «Отчеты по теме „Повышение светимости светочей“. Законченные и незаконченные разработки».

– «Допустим, законченных нет. А знаете, юноша, сколько незавершенок?»

– «Около полусотни... Я имею в виду – в нашем институте,» – поспешно добавил он на всякий случай.

– «Верно. В нашем, Северо-Западном Институте Генетики – сорок три отчета. А всего – с учетом Юго-Восточного института и филиалов – чуть больше ста шестидесяти. Вам нужны все?» – поинтересовался инфор, опросив по сети коллег.

– «Все,» – обреченно поджал плавники Атран.

Анализ первого десятка отчетов занял полдня. Дальше пошло быстрее. Отчеты во многом повторялись. Атран вылущивал идеи и, заглянув в конец, смотрел, почему же сорвалась очередная разработка.

– «Вот и все, юноша. Честно признаюсь, давно меня никто так не грузил,» – сообщил инфор на очередной запрос.

– «Но...»

– «Остальные отчеты хранятся в информатории университета. Если закажете по абонементу сюда, прибудут завтра к вечеру.»

– «Нет, спасибо, я завтра сам в универ зайду».

Домой вернулся в тоске. Голова гудела. Десятки умных, упорных ученых не справились с этой задачей. Что сможет сделать он там, где обломались корифеи?

На следующий день с утра отправился в информаторий университета. Студенты любили поспать, их шумный косяк появлялся позднее. Вечерний информаторий разительно отличался от утреннего, тихого и спокойного.

– Привет, Атран! – воскликнул Орель, молодой инфор третьего круга. – тебе имя Лотвич ни о чем не говорит?

– Я знал его. Что с ним? Погиб?

– Не знаю. Но к нам поступил методический материал Атрана-Лотвича «Уничтожение алмаров крупного и особо крупного размера».

– Ух ты! – изумился Атран. – Я думал, он шутит. Мы в Темноте трепались, чтоб время убить...

– Братва! Я же говорил, что это тот самый Атран! – возвестил Орель на весь зал. Сбежались любопытные, моментально заняли все свободные гнезда нейросети, а опоздавшие расположились на верхних и боковых нервных пятнах счастливчиков. Бесшумная суета очень поразила бывшего охотника. Атрану уступили место на верхнем пятне Ореля, и молодой инфор зачитал в сеть методичку. Неизвестный редактор сократил рассказ Атрана раза в три, убрав все ненужное, но оставив в неприкосновенности фактическую сторону. В конце вставил четко структурированный раздел с выводами и методическими указаниями. Результат Атрану очень понравился.

– «Все точно!» – подтвердил он.

– Думается мне, автор заслуживает допуска в пятый круг, – произнес чей-то очень авторитетный голос. – А теперь – за работу. Орель, составьте список адресов рассылки для этого материала. Включите в него дополнительно информатории на границе и строительные институты.

Стайка молодых инфоров быстро рассосалась. Орель поздравил с повышением и проводил в грот инфоров пятого круга. Слившись с инфором, Атран продиктовал запрос:

– «Отчеты по теме „Повышение светимости светочей“ за исключением отчетов Северо-Западного Института Генетики.»

А дальше началась работа. Атран мельком просматривал отчет, делая по ходу заметки и занося данные в статистические таблицы. (Таблицы, разумеется, хранились в памяти того же инфора.) Постепенно инфор разобрался в принципах отбора информации, и дело пошло быстрее.

Анализ отчетов занял два дня. Десятки лет труда, сотни отброшенных вариантов вылились в несколько таблиц. Хроника поражений – назвал их Атран.

– «И последний запрос. Кто из моих коллег интересовался работами предшественников?»

Инфор надолго ушел в работу.

– «Каждый четвертый,» – сообщил он минут через десять. Об остальных просто нет информации. Думаю, все.

– «Значит, я ничего нового не придумал...»

– «Нового – ничего. Но ты первый, кто обратился к нам в начале работы, а не в конце».

– «Какая разница?..»

– «Хочешь совет?» – поинтересовался инфор. За время работы они перешли на «ты». – «Меняй принцип».

– «А?»

– «Так любит советовать один старик. Странные легенды о нем ходят. Знания его обширны и сумбурны, понять их непросто. Но если удается... В общем, попробуй.»

– «Кто же он, таинственный незнакомец?»

– «Эскар.»

– «Член мирового совета?»

– «Увы...»

Алим. Выход на сушу

– Все назад!!!

Из канала в облаке мути вылетело около десятка стремительных теней.

– Все ко мне! Построились! – закричала Икша, но Алим уже видел, что полукруг строя на этот раз слишком мал.