Текст книги "Процент соответствия"

Автор книги: Павел Шумилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

До вечера встретили еще множество диковинок. Корпен напряг память и сыпал незнакомыми, звучными терминами. Все пытались их запомнить, повторяли вслух, бубнили про себя... Даже Ригла перестала подкалывать всех и слушала Корпена раскрыв рот.

Остановились на ночлег в мелкой, хорошо прогреваемой бухточке.

Утром, когда все еще спали, вернулась Икша. Разбудила Орчака и отвела в сторонку посекретничать. Алим проснулся чисто случайно – и подплыл к ним. Орчак выглядел смущенным и испуганным, суровая складка пролегла по переносице охотницы.

– Что случилось?

– Помнишь, что произошло перед тем, как мы вошли в пороги?

– Дно тряслось, какой-то гул, стук камней...

– Обвал отрезал нас от внешнего мира, – с грустью произнесла Икша.

– Как отрезал? Что значит – отрезал?

– Отрезал – это значит засыпал реку, по которой мы сюда поднялись. Назад пути нет. Вы хотели опасного, экстремального туризма, Алим. Мы его получили.

Атран. Темнота

– Подъем! – скомандовал Лотвич над самым ухом. Атран вздрогнул и проснулся. Тело ныло и болело после вчерашнего. Присоска занемела так, что совсем ничего не чувствовала.

– Не передумал идти к связистам?

– В такую рань? – Атран со стоном потянулся, выгнул спину. – Туристы не отступают!

– Тогда отпусти кулу позавтракать, и не забудь про себя. Выходим через час.

Атран передал в мозг кулы образ/символ еды, попытался расслабить занемевшую присоску. Ничего не получилось. Дернулся всем телом, отделился наконец от кулы и сделал пару упражнений на растяжку. Хищница сонно и неторопливо удалилась.

– В первый раз спал в контакте, – сознался он.

– Не злоупотребляй этим. Сохраняй дистанцию и будь лидером, – предупредил охотник. – Не давай животному командовать собой. Но и не подавляй инициативу. Не преврати кулу в тупого шалота.

– И краба съешь, и панцирь не попорти, – рассмеялся Атран. – Слушаюсь, начальник!

До связистов добрались быстро. Атран слегка волновался, придет ли кула на его зов, но на призывный свист Лотвича явились все четыре кула.

На станции связистов царил идеальный порядок. Шалотов без надзора не оставляли. По штатному расписанию на каждого шалота полагалось не меньше трех рулевых, чем обеспечивался трехсменный режим с восьмичасовым рабочим днем, но ночную смену за смену не считали, и рулевые стабильно выкраивали себе два-три выходных в неделю. Дальнобойщики о такой жизни могли только мечтать, но связь – не транспорт. Везде своя специфика. Близкое знакомство с Темнотой здоровья и нервов не прибавляет. А профессиональная болезнь связистов – глухота – притча во языцех.

Пожилой, сморщенный, давным-давно не омолаживавшийся связист выслушал Лотвича, перекинулся парой слов с дежурным насчет расписания и предложил подождать немного. Через полчаса как раз уходит на смену бригада. Лотвич передал кула дежурному, а сам увлекся какой-то сложной логической игрой со старичком. Атран пару минут понаблюдал за ходом партии, ничего не понял и отправился осматривать станцию. Нарвался на пару грозных окриков («Куда с кулой?! Вороти назад!»), забрел в стойло шалотов, где был встречен, накормлен и обласкан практикантками («Девочки! К нам охотник! Хи-хи-хи»), полюбовался могучими телами покорителей Темноты (ничем не отличаются от обычных пассажирских, но имеют четыре нервных пятна вместо двух и раскормлены до безобразия). Кула к шалотам отнеслась равнодушно, но выдала многозначительное замечание: то ли ленивые сильно, то ли сильные, но ленивые. Может, и то, и другое вместе. Атран с ней согласился и пересказал замечание девочкам-практиканткам. («Хи-хи-хи. А можно погладить?»).

Через полчаса Лотвич заглянул в стойло. Косяк молодежи сгрудился вокруг Атрана и его кулы.

– ...Кул – это совершенный боевой организм. Стремительный, мощный, наделенный интеллектом, почти равным нашему... Охотник и кул – единое целое. Охотник – мозг, кул – тело. Но в то же время кул способен к самостоятельным действиям. Нужно только заранее объяснить ему боевую задачу. Вчера мы...

– Атран, пора! Извините, девушки, что забираю у вас кавалера, но это для вашей пользы. Вчера он на алмара охотился, а сегодня... Угадайте, на кого сегодня.

– Хи-хи-хи.

Бригада была уже в сборе. Связист, инфор и конечно же, шалот. Здоровенный, упитанный и ленивый. Атран тут же окрестил его толстолобиком. Впрочем, связист тоже был не из худеньких, а инфор... Кто-нибудь слышал о тощем инфоре-связисте? Или, говоря высоким стилем, о худеньком Хранителе Знаний?

– Мы готовы, – сообщил Лотвич.

– Ась?!

– Мы! Готовы!

Рулевой уступил связисту место на верхнем нервном пятне шалота и отправился к дежурному – идти в Темноту он не хотел, а спать лучше в служебной зоне. Там меньше посторонних. Как бы от нечего делать, Атран описал круг вокруг шалота и внимательно его разглядел. Шалот как шалот. Крупный, конечно. Выпуклый лоб, четыре нервных пятна. И не подумаешь, что его голос можно услышать на другом конце Мира.

Инфор неспеша присосался к боковому нервному пятну, связист крикнул: «Девятый ушел на смену», и небольшой отряд покинул станцию. Шли под самой поверхностью. Солнечные лучи ласкали кожу, блики весело играли на телах.

– Как наши девушки? – весело стрельнул глазом связист. Атран изобразил гримасу отчаяния.

– Горе мне, бедному, несчастному туристу. Такой косяк молоди – и ни одной широкомыслящей.

– Как это – ни одной? Одна как раз есть!

– Может и есть, да не про нашу честь, – намекнул Лотвич. – Мы ее по дороге сюда встретили. Спешила прямиком на наш кордон.

– И я, кажется, знаю, что она там делает, – добродушно усмехнулся связист. – Это правда, что вы алмара порешили?

– Правда.

– Давно пора было! А то на смену как на подвиг идешь. Вдруг из Темноты вынырнет, схватит... Шалот его, конечно, отгонит. Эти твари свиста боятся. А если вовремя не заметит?.. Трудно было?

– Одного охотника потеряли.

Связист поцокал языком. Атран удивился, что со слухом у парня все наладилось. Но потом понял, что слушает тот ушами шалота.

– ...а хочешь – Атрана расспроси. Он на страховке сначала был. Всю картину видел. А под конец алмару оба глаза снес. Такой чистой работы я давно не встречал.

Атран чуть не раздулся от гордости.

– Чего там рассказывать? Был алмар, нет алмара.

– Не скромничай. Дорога длинная, плыть долго, а ты здесь новенький. Не нарушай традицию, сократи нам путь.

– Ну, если общество настаивает... – Атран прикрыл глаза и напряг память. Как перед экзаменом. – Первой атаковала Мбала...

Стараясь быть равнодушным и беспристрастным, он принялся описывать перипетии боя. Все, что помнил. А помнил, как оказалось, очень много. Лотвич изредка вносил дополнения. Но, когда дошел до смерти Мбалы, вчерашнее приобретение – звериные эмоции – чуть не захлестнули сознание. Кула подхватила и усилила их. Атран замолчал, чтоб не выдать себя голосом. Но мозг ученого продолжал работу, анализируя и сравнивая. Было в эмоции нечто от скуки, но не только. Боль? Да, близко. Среднее между скукой и болью. Пусть рабочее название будет – боль утраты. Потом можно уточнить.

– Что задумался?

– Понял, почему ты отказался рассказывать. – Атран постарался произнести это ровным, чуть равнодушным голосом. – Дальше я вступил в бой – так это круговерть какая-то. Щупальце справа, я вперед, щупальце слева, я вниз. Глаз впереди, я атакую... Неинтересно как-то звучит...

– Девушкам ты интересней рассказывал. Как там? Совершенный боевой организм...

– Так то – девушкам. А здесь байки народу не нужны.

– Почему это народу не нужны байки? – грозно поинтересовался связист, и все рассмеялись.

– Да я почти закончил. Пока алмар был в шоке, обхожу сзади, атакую второй глаз... и получаю по голове так, что я налево, кула направо, в глазах круги, ничего не вижу, ничего не понимаю, только хвостом работаю. На полсотни метров отошел, с кулой слился, и потом уже что-то соображать начал. Кула не в духе, в бой рвется, а алмар опять чернила выпустил. Дальше пусть Лотвич расскажет. Я был занят только тем, что кулу сдерживал.

– Ценная информация, – неожиданно густым басом произнес инфор. Атран совсем забыл о нем. Надо же – вот так неожиданно войти в анналы истории...

Лотвич докончил рассказ, потом на слэнге охотников прокомментировал некоторые места боя. Атран ничего не понял. Что такое – крутка, почему она неэффективна, почему нельзя применять срезку, но двойная укрутка очень эффективна. Разумно и понятно прозвучало только вчерашнее замечание, что на алмара подобного размера нужно идти вшестером или ввосьмером. И работать обязательно парами.

Идем в Темноту, – скомандовал вскоре связист. И направил шалота почти вертикально вниз. Кула занервничала и поразила Атрана очередным шедевром:

– «Будет темно/холодно/неуютно. Шалот плохой/шумный».

– «Ты была в Темноте с шалотом?» – изумился Атран. И получил подтверждающий эхо-образ.

– Зачем так глубоко погружаться? – спросил он вслух.

– На глубине около 500 метров проходит граница разделения слоев. Верхний слой менее соленый и менее плотный. А чуть глубже 900 метров – еще один скачок плотности, – объяснил связист. – Звуковая волна отражается от границ раздела слоев и идет только по среднему слою. Ни вверх, ни вниз. Поэтому энергия звука не поглощается дном и не рассеивается поверхностью. А раз так, нас слышно очень далеко.

– Так все дело в скачках плотности?

– Да. Солености, температуры и из-за них – плотности.

– Кто бы мог подумать?.. Э-э, а в самом деле, как это узнали?

– Не знаю, – равнодушно ответил связист. – Видимо, были какие-то исследования.

– В моей памяти тоже нет информации, – удивился инфор. – Пошлю запрос в информаторий.

Атран переключил внимание на боковую линию. Даже чуткие глаза кулы ничего не различали. Ниже и правее лениво работал хвостом шалот. Над ним по спирали шел в глубину кул Лотвича. По ушам ударили резкие, визгливые трели. Это шалот переключился на гидролокацию. Кула под Атраном издала жалобный стон и сделала робкую попытку повернуть назад. Попытку Атран пресек, но как мог, приласкал и успокоил хищницу.

Как можно определить малюсенький скачок плотности, – размышлял он.

– Какой организм на это способен? Мы таких не проходили. Нету такого! Разницу во вкусе среды еще можно ощутить. Если вырастить специальное существо, которое больше ничего не умеет, можно уловить скачки солености. Но каким могучим интеллектом нужно обладать, чтоб связать соленость, плотность и необычное распространение звуковых волн... Хорошо, что я генетик. На физика моих мозгов не хватило бы.

– «Ты занят важным/непонятным, а впереди холодно/плохо», – выдала очередной перл кула, присовокупив робкую просьбу повернуть назад. Атран в первую минуту не понял, а во вторую обругал себя самыми гнусными словами. Он опять пустил кулу в свое сознание. Задумавшись, раскрылся перед хищницей полностью. Но плохо было не это. Он понял, что всегда, когда задумывался, раскрывал сознание перед инструментом. Это вошло в привычку. И счастье, что инструменты генетиков отличаются редкостной безголовостью.

Шалот щелкал и свистел, температура падала, давление возрастало, во рту появился неприятный привкус. Кула все больше нервничала и просилась наверх. Атран сам нервничал, но ставил в пример Лотвича и его кула. Внезапно шалот изменил курс. А через пару минут боковая линия подсказала, что впереди кто-то есть.

– Я девятый. Со мной два охотника, – громко произнес связист.

– Восьмой смену сдал. Привет, Таврид, – раздалось из мрака.

– Девятый принял. Радуйся, охотники алмара задрали.

– Серьезно?

– Кто же такими вещами шутит?

– Ну молодцы, сволочи! Теперь жить будем! Все, я исчез. Не пропусти спортивные новости!

– Счастливо!

Атран почувствовал, как мощное тело устремилось к поверхности. Через минуту только холод и тишина окружали его.

– Что теперь? – спросил он неестественно громко.

– Ждем, – отозвался связист. – Минут через десять пойдет пакет новостей из Лагуны. Потом – с Северного Мыса. А уж потом – наша очередь передавать. Когда я скажу «ша» – полная тишина.

Атран сосредоточился на ударах своего сердца. Потом переключился на ощущения кулы. Чувства так обострились, что хищница улавливала даже биение сердца шалота. Минуты тянулись нестерпимо медленно...

– Ша, ребята! – скомандовал связист, и Атран понял, что началась передача. Напряг слух – и уловил совсем тихий прерывистый свист. Он почти не отличался от звуков, которыми шалот ощупывал дорогу, но неровный, рваный ритм наводил на мысли о специальном коде.

Минут пять шла передача, потом четверть часа ожидания – и еще одна передача.

– Теперь наш черед, – заявил связист, когда она кончилась. Боковой линией Атран уловил, что Лотвич отделился от кула и присосался к шалоту. Видимо, к нижнему пятну.

– Атран, ты сливаться с шалотом будешь?

– Нет.

– Тогда отведи моего кула подальше. Метров так на триста.

– Как?

– Сам отойди, он пойдет за тобой.

– А...

– Быстрей, пока передача не началась.

Ничего не понимая, Атран передал задание куле. Та обрадовалась и устремилась вперед с такой энергией, что охотника чуть не снесло потоком. Мгновенный страх пронзил позвоночник. Кула тут же сбавила скорость.

– «Испугалась за тебя» – передала она образ-просьбу не сердиться.

– «Все в порядке, малышка», – успокоил ее Атран. И внутренне усмехнулся. Чего испугался? Ну, потерялся бы в Темноте. Пять минут вертикально вверх – и вокруг снова светло и тепло. Максимум, чем рискую – домой своим ходом добираться. Кул Лотвича держался на полкорпуса позади, не отставая ни на метр. Атран четко лоцировал его боковой линией. Шалот время от времени издавал короткие свистки, и это помогало выдерживать направление.

И вдруг сзади ударил оглушительный свист. Два длинных и один короткий свисток. Пауза, и еще два длинных. Кула припустила так, словно за ней алмар гнался. Свист на секунду затих, а затем пошла передача. Тот самый неровный, прерывистый свист, но не чуть слышный, а близкий, мощный, оглушающий.

Отойдя на километр, кула успокоилась. И даже начала отвечать на заигрывания самца. А минуты через три передача кончилась. Атран выждал еще немного и приказал куле возвращаться.

– «Куда?» – резонно спросила хищница. Атран не знал. Но тут, очень вовремя прозвучал призывный свист Лотвича. Кул Лотвича устремился к хозяину, мелко трепеща плавниками. Боковой линией Атран ощутил, что Лотвич ведет себя точно так же.

Надо запомнить этот прием, – решил он.

– Ну как?

– Ась? – спросил Лотвич. Атран подождал, пока тот нащупает в темноте хищника, сольется с ним и повторил вопрос.

– Рапорт послал. Через двадцать минут он дойдет до Лагуны, завтра они ответят, – сообщил Лотвич. – А сейчас двигаем наверх.

Попрощавшись с инфором и связистом, они направили кулов к поверхности. До чего это было замечательно! Среда теплела и светлела. Исчез неприятный привкус во рту, вновь заработало обоняние. Но подняться к самой поверхности Лотвич не дал. Целый час они двигались на границе света и тьмы. Где глаза уже различают предметы, но не могут еще определить форму.

– Почему? – удивился Атран.

– Сразу всплывать – дурная примета, – усмехнулся охотник.

Это я тоже запомню, – решил юноша.

– Я надумал дать куле имя, – заявил он на четвертый день.

– Хм-м... Так иногда делают. Но зачем?

– Ну, во-первых, я не умею громко свистеть, как вы, – смутился Атран.

– А во-вторых?

– А во-вторых, Бала очень умная.

– Лотвич! Урена! У нас новость! Кулу Атрана зовут Бала.

– Атран, какой ты молодец! Это нужно отметить, – защебетала Урена. Лотвич тоже поздравил. Но вечером, выбрав момент, начал неприятный разговор.

– Атран, мне не нравится то, что происходит. Ты слишком... Даже не знаю, как назвать. Слишком серьезно относишься к куле. Ты сам стал похож на кула. Так нельзя. Я знал охотников, которые чересчур увлекались слиянием. Они плохо кончили.

– Ну, мне это не грозит.

– Ошибаешься, юноша.

– Лотвич, я ведь уеду через три недели.

– Совсем забыл об этом. Ну да, конечно... Но, все-таки, держи барьер между собой и кулой. Тем более, вы разнополые.

– Ты хочешь сказать?..

– Да. Я хочу сказать то же, что и раньше. Кулы – не мы. Ими правят чувства и эмоции. Не давай чувствам кулы зайти слишком далеко.

– Но я генетик. Я работаю с живой материей. Я должен понимать жизнь!

– Ах вот в чем дело. Но помни о главном, парень. Ты уедешь, а кула останется. Не делай ей больно.

Алим. Водопад

– ...Мы не сможем вернуться?

– Не знаю. – Икша старалась избегать его взгляда. – Один раз похожее случалось. Появилась новая гряда порогов, но другие пороги ушли в глубину. Маршрут закрыли на целый сезон как опасный. Мы долго расчищали тот участок, чтоб он не представлял большой опасности для группы. Но этот обвал намного серьезнее. Даже сравнить не с чем.

– Я должен все увидеть своими глазами.

– Не торопись, Алим, – возразил Орчак. – У нас есть еще несколько спокойных дней. Завтра экскурсия к водопаду, потом группа неделю отдыхает, а мы можем обдумать ситуацию.

– А потом?

– А потом, когда придет пора возвращаться, может начаться паника.

– Алим, – мягко произнесла Икша, – наверно, лучше, чтоб ты знал... Орчак – работник турбазы и теневой инструктор. Его задача – помогать мне в трудных ситуациях и руководить группой изнутри под видом опытного туриста.

– А что мне делать?

– Помогать нам. Гасить панику в зародыше. Если выбраться не сможем, со временем вы займете мое место.

– Вот еще! Не хочу я ничье место занимать!

– Алим, вы с Орчаком всеядные, у вас есть шанс продержаться. Я хищница. Это озеро слишком мало, чтобы прокормить нескольких крупных хищников. Мы, скорее всего, умрем с голода.

– Ничего себе дела... Икша, вот что я думаю! Придется вам дружно переходить на травку. Тут, как говорится, не до жиру.

– Физиология, Алим, чистая физиология. Если б дело шло о вкусах... Думаешь, сырое мясо вкусней сырой зелени? Наш кишечник не приспособлен к перевариванию растительной пищи. Он короткий. Чуть-чуть больше длины тела. А у вас, всеядных, длинней раза в четыре, а то и в шесть. Мы обречены, Алим.

Всю ночь Алим размышлял над проблемой. Икша не подумала, а может, не захотела пугать его. Голод – не единственная опасность. Есть еще вымывание солей из организма... А даже если нет, кто захочет всю жизнь прожить в маленьком, холодном озере? Нет, надо отсюда выбираться. Любым путем.

Только под утро появилась и оформилась идея. Алим неторопясь, без спешки, со всех сторон рассмотрел ее – и уснул, успокоенный и удовлетворенный.

– Проснись, Алим! Рыбки-ракушки, впервые вижу среди экстремальщиков такого соню! Помогите мне отнести его к холодным ключам.

Алим приоткрыл один глаз. Вокруг толпились и весело перешучивались туристы.

– Не надо меня к родникам. Я хороший... Я спать хочу.

– Мы к водопаду идем, – сообщила Икша. – Ты с нами?

– Конечно, с ыва-а-ами, – Алим сладко зевнул и попытался открыть второй глаз. Автоматом закрылся первый.

– Группа! В походную колонну становись! – звонко скомандовала Икша и повела экстремальщиков в ручей с очень холодной средой. Сон мигом слетел. Никогда в жизни Алим не забирался в такое мелкое место. Пришлось ползти грудью по дну, помогая себе рук-ками. Пленка защитной слизи на спине, возвышающейся над уровнем среды, сохла и неприятно стягивала кожу. Ригла грубо, по-мужски выругалась, легла на бок и отчаянно забила хвостом. Алим страшно удивился, когда этот необычный прием себя оправдал. В облаке пузырей и брызг она промчалась мимо него словно курьерский шалот. Опрокинувшись на бок, юноша попытался скопировать стиль Риглы. Оказалось, что смотреть со стороны намного приятнее, чем самому плыть этим стилем. Но уже через минуту он вновь оказался на глубине. Икша его сосчитала, указала плавником направление и что-то произнесла. Что именно, Алим не расслышал. Озерцо наполнял гул, чем-то похожий на шум очень мощного летнего ливня. Или на гул прибоя. Заинтересованный, он поплыл на звук и вскоре обнаружил группу. Точнее, задние половины экстремальщиков, так как головы все до одного высунули из среды. И, судя по ориентации хвостов, все смотрели в одну сторону. Алим не стал отрываться от коллектива.

Водопад был фантастичен, грандиозен и невозможен. Не возникало никакого сомнения, что именно ЭТО – водопад. Откуда-то со скал обрушивался вниз, в облаке брызг, ревущий поток. Он не иссякал, длился минута за минутой, и это было самым поразительным и невероятным из всего, что видел Алим в жизни. Как такая масса пресной среды оказалась где-то высоко на скалах? Откуда она там взялась? Что ее удерживает? Почему она не скатилась сразу мутным валом, словно волна прибоя? Почему поток не иссякает и не слабеет? Вопросы теснились в голове, и ни на один не было ответа.

– Не верю! Себе не верю... Смотрю – и все равно не верю! – пораженно произнес кто-то рядом.

– Этого просто не может быть, – поддержал Алим, вышел из ступора и заметался в поисках Корпена.

– Как?! Почему?! Откуда все это?! – набросился он на ни в чем не повинного инфора.

– А я знаю?

 
Который раз вижу картину -
Изумленный широкомыслящий.
Мир сложнее, чем он думал.
 

Прозвучало за их спинами. Дружно оглянувшись, увидели спину и хвост Ольяна. Подняв голову над поверхностью, тот любовался водопадом.

– Давай отойдем в сторонку, здесь слишком шумно.

За скалой можно было нормально говорить.

– Прежде всего – я сам не знаю, как это происходит, – с ходу осадил его Корпен. – Но я собрал кой-какие факты, а ты их обдумай. Первый факт – дождь. Такое же загадочное явление, но мы к нему привыкли. Второй факт – скопления белой среды на окружающих горах. И третий факт – сам водопад. Кстати, ты не думал, откуда берется среда в реках?

– Подземные ключи бьют.

– А этот ручей питается от водопада.

Алим надолго задумался.

– Подземные ключи и водопады, – уточнил он. Корпен не торопил.

– Если б сейчас дождь шел... – пробормотал Алим минут через пять.

– Но дождя нет. А водопад есть.

Полюбовавшись не прощанье водопадом, Алим отправился в обратный путь. Мелкое место миновал на удивление просто. Лег на бок, и течение само пронесло его над самыми камнями. А среда в большом озере показалась такой теплой и ласковой – словно всю жизнь в ней жил.

Икша построила группу, пересчитала и объявила, что снимает с себя обязанности тирана, и целую неделю все могут отдыхать кто как хочет. По пустякам ее не беспокоить, потому что она тоже отдыхает. По всем вопросам обращаться к Мудрому Соне или Орчаку.

Спустя минуту до Алима дошло, что Мудрый Соня – это он.

Только после полудня юноша вспомнил про обвал. И отправился к порогам. Вошел в реку, вытекающую из озера, прошел первую быстрину и поразился. Там, где шумели пороги, глубина увеличилась, течение замедлилось, а вся река приобрела солидность и величие. А еще чуть ниже по течению река вышла из берегов и подтопила заросли сухопутных растений, которые Корпен именовал лесом. Но Алим придерживался прежнего русла, пока не увидел Икшу. Охотница занималась странным делом: набрав полные горсти глины у берега плыла к насыпи, перегородившей русло и мутила среду, растирая глину в ладонях.

Зачем? – изумился Алим.

– Зачем? – спросил он вслух.

– Хочу знать, фильтруется среда через завал, или вся остается здесь. Если муть всасывается под завал, значит фильтруется. А иначе – нет.

– Я думаю, не фильтруется. Река глубже стала. Вот лес уже подтопила.

– Да, уже лес подтопила, – с непонятной интонацией произнесла Икша.

Алим высунулся из среды, оценивая высоту завала. Серьезное препятствие, но не настолько, чтоб отказаться от вчерашней идеи. Но и афишировать свои знания раньше времени не стоит. Поспешишь – всех рыб насмешишь.

– Икша, знаешь, о чем я сейчас думаю? – произнес он, чтоб отвлечь охотницу от грустных размышлений. – Лес уже начало подтапливать, скоро совсем затопит. Поверхность нашего озера увеличится в три-четыре раза!

– Ну и что?

– Как – что? Скоро в озере будет в четыре раза больше пресноводных рыб! Вам, хищным, хватит еды. И еще нам, всеядным, останется.

– Ах, это... Да, через несколько лет здесь и на самом деле будет много еды, – как-то вяло согласилась Икша.

– Не через несколько лет, а уже этой осенью.

– Алим, ты же биолог...

– Генетик.

– Неважно. Скажи, смогут деревья, растущие на суше, жить под средой?

– Нет, наверно. А что?

– Раз не смогут, значит умрут. А когда кто-то умирает, он начинает разлагаться и отравлять все вокруг.

– Если весь лес умрет... здесь невозможно будет жить! Чтоб я сдох!

– Не торопись, мальчик мой. Успеется.

– Столько мертвой органики... Это смерть всего живого... – бормотал юноша.

Выпростав рук-ки из обтекателей, Алим ухватился за камень и рванул на себя. Камень покачнулся и съехал вниз метра на три, устроив маленький обвал. Алим столкнул еще несколько камней и высунулся из среды, чтоб оценить объем работы.

– Жизни не хватит, – поделился с Икшей, выбрал маленький камень, подплыл к стене каньона, пробитого рекой и процарапал метку, поставив рядом ряд палочек – дату. Левая стена каньона была выше и круче правой. Именно с нее сошел оползень в тысячи кубометров, засыпавший доверху каньон и перекрывший реку.

– Будем здесь отмечать ежедневный подъем уровня среды, – уверенно произнес Алим.

– Зачем?

– Надо же что-то делать... – уверенности в тоне заметно поубавилось. – Я сейчас другие варианты проверю.

Не замечая удивленного взгляда инструктора, Алим удалился, буквально обнюхивая правую стену каньона. Такой реакции Икша не ожидала. Ни тени страха, но какое-то сосредоточенное, суровое любопытство. Надо хорошо знать широкомыслящих и самого Алима, чтоб понять, что двигало парнишкой. Впервые назначенный на высокий пост помощника заместителя руководителя группы, он был до такой степени переполнен ответственностью, что не догадался испугаться за себя. А любовь широкомыслящих к умственной деятельности толкала на поиск решения. И Алим забирался во все ручьи и бухточки, надеясь найти второй выход из озера.

– Если в озеро много ручьев втекает, значит, вытекать тоже должно много! – бормотал он, перебираясь с помощью рук-ков через завалы из камней и мелкие места, раздвигая упавшие стволы растений суши и поминутно застревая в глубокой грязи, служившей дном ручью.

Выбираясь из пятого или шестого ручья, услышал голоса:

– Переизбрать, клюв алмара, всех троих!

– А смысл?

– А смысл в том, что я не люблю, когда меня обманывают.

Алим затаился в грязи, боясь проронить хоть слово. По голосам узнал обоих. Это были Неток и Ефаль.

– ...они знают, что обвалом перекрыло реку, но скрывают это от нас. А значит, недостойны быть у власти. Пусть мы все сдохнем здесь, но я хочу знать, что меня ждет, ясно?!

Голоса медленно удалялись. Алим вышел в озеро и растерянно растопырил плавники.

Надо что-то делать. Так же нельзя... Как будто мы этот обвал устроили... Перегрыземся все, а дальше что? – тоскливо размышлял он. – думаете, руководить приятно? Сами попробуйте...

Резко ускорившись, он бросился на розыски Орчака. Тот что-то объяснял четырем туристам.

– Три сотни каракатиц! Алим, что с тобой???

Алим изогнулся и скосил взгляд на свой хвост.

– Я хотел подняться по ручью и застрял в грязи. Пришлось вернуться. Можно тебя на два слова?

– Двое узнали про обвал, – горячо зашептал Алим, как только они остались вдвоем. – Хотят все рассказать остальным. Хотят выбрать новое руководство.

– Днем раньше, днем позже – какая разница?

– Ты не понимаешь! Они считают, что мы всех обманываем!

– Разве это не так?

– Но мы не...

– Мы всего только скрываем правду. Большая разница, правда?

– Так ты ничего им не скажешь?

– А что я должен сказать? «Не переживайте ребята, сдохнем все вместе?»

– Надо же что-то делать! – взвыл Алим и умчался со скоростью курьерского шалота. Опомнился только влетев в мелкую бухту. – Нельзя же так. Надо что-то делать, – бормотал он как заведенный. – Мы никого не обманываем...

Развернулся и уже целенаправленно помчался по периметру озера.

– Привет! Хорошо, что вы вдвоем... Что я вас двоих встретил.

Неток и Ефаль замолчали и рассерженно обернулись.

– Легок на помине...

– Пожалуйста, ничего не спрашивайте, следуйте за мной. Через полчаса отвечу на все вопросы. Это дело жизни и смерти.

– Похоже, парнишкой дно чистили. Послушаем?

– Все вопросы потом, экстремальщики. Сначала вы должны увидеть.

– Ну показывай, экстремальщик, – сердито произнес Неток.

Алим пробил поверхность, осмотрелся и устремился к истоку реки по кратчайшему расстоянию. Ефаль и Неток с сердитым сопением едва поспевали за ним.

– Это так срочно? – не выдержала Ефаль.

– Не думаю, – резко сбросил скорость Алим. – Да чтоб я сдох, нам теперь вообще торопиться некуда! – и опять прибавил скорость. Неток с Ефалью переглянулись. Еще раз они переглянулись, когда Алим, не снижая темпа, вошел в реку.

Только бы Икшу не встретить, – размышлял Алим, – Вот она мне точно голову снимет. А что я им скажу? Два поворота осталось...

– Вот! – произнес он просто, указав плавником вперед. – Скоро возвращаться, а пути нет. Будет паника, нужно, чтоб кто-то помог ее погасить. Вы поможете?

Но туристы не ответили. Они смотрели, как Икша с усталой обреченностью сталкивает вниз камни.

– Придурок! – бросила Ефаль Нетку, выпростала из обтекателей рук-ки и присоединилась к Икше. Помедлив, мужчины тоже принялись за работу.

– Неток, Ефаль... Я украл у вас неделю отдыха. Простите меня...

– Глупый ты, Алим, хоть и широкомыслящий. Все правильно, – успокоила Ефаль. – Берегись!

Все отскочили. Небольшой оползень с сухим рокотом волной прополз по склону. Пока рассеивалась муть, Алим проверил метку на стене. Уровень поднялся едва-едва.

– За двое суток на шесть метров поднялась, а сегодня за пол дня – всего на пять сантиметров... – огорчился Алим.

Икша тоже взглянула на метку.

– Дальше медленней пойдет. Раньше заполнялся каньон, а теперь затапливает берега. Зеркало водоема резко увеличилось. Еще метр, и уровень у завала сравняется с уровнем озера.

Атран. Голубые сады

Дни шли за днями, пролетая быстро и незаметно. Кула все реже вспоминала Мбалу, повеселела и даже начала откликаться на кличку. Атран свыкся со своим новым положением, регулярно ходил в патрулирование с охотниками, изучал обязанности охотника, рельеф и границы патрулируемого участка, тренировал кулу и сам обучался боевым искусствам. Подчеркивая временность своего присутствия, сливался с кулой только через верхнее нервное пятно. Ночевал в хоме Мбалы. Ничего в обстановке менять не стал, не пересадил ни одной веточки. Хом сохранял вид девичьей кельи. Ну, не совсем девичьей. Но отсутствие постоянного спутника читалось сразу же.

Царапина на хвосте оставила хорошо заметный шрам. Атран сводить его не стал: шрам вызовет вопросы, а это в свою очередь даст повод рассказать друзьям о том, как он работал охотником.