Текст книги "Второй шанс (СИ)"

Автор книги: Павел Носов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

ЭПИЛОГ

Сумерки уже опустились на Город, и мрачная громада уродливого двадцатиэтажного здания давила на присутствующих, пугающе таращилась в полумраке провалами пустых окон. Гора, на которой стоял этот памятник советскому долгострою, темным пятном выделялась на фоне окружающих ее, по вечернему ярких, городских огней. Пробочные вереницы машин с включенными фарами обтекали склоны со всех сторон, торопясь доставить своих хозяев, отупевших после рабочего дня, к уютным домашним диванам и полным холодильникам, отчерчивая границы инфернального безжизненного пространство места, где когда-то стоял Королевский замок. Принесенный ветрами Атлантики мелкий нудный дождик, послуживший одним из оснований острословам охарактеризовать данную местность, как город дождей, женщин легкого поведения и воинских частей, водяной пылью висел в воздухе, заставлял прохожих морщиться и повыше задирать воротники.

На огороженной старым кривым забором из деревянных щитов, покрытых древними граффити, территории перед входом в здание, обычно безлюдной, сейчас стояли несколько человек. Пятачок покрытой брусчаткой площади был скудно освещен фарами стоящего тут же автомобиля группы быстрого реагирования районного отдела милиции. В круге света, недалеко от перекошенных гранитных ступней крыльца, тряпичной кучей лежало изломанное тело, одетое в городской комуфляж, когда-то светлый, а теперь обильно пропитанный кажущейся черной в сумерках кровью, с неестественно вывернутыми конечностями и расплющенной головой, выплеснувшей содержимое на тесаные камни покрытия. Из-под трупа во все стороны натекла обильная лужа, блестя в луче света матовой поверхностью.

Стоящие поодаль люди к таким зрелищам были привычны. Это была всего лишь часть их повседневной работы, причем, по сравнению с общением с родным руководством, даже не самая неприятная. Они кутались в форменные бушлаты от пронизывающей сырости, поправляли ремни автоматов, висящих на плечах, курили, и негромко переговаривались, обсуждая все, что угодно, но не лежащее перед ними тело. Периодически нарушая угрюмую атмосферу, из открытой двери УАЗика взрыкивала хрипом настроенная на милицейскую волну рация. Прохожих и любопытных зевак здесь не было, поэтому служивые могли со спокойной душой расслабиться, дожидаясь приезда следственно-оперативной группы.

Через открытые ворота из обтянутого сеткой-рабицей деревянного бруса прошел еще один сотрудник в форме с капитанскими погонами, подошел к стоящим, поздоровался со всеми за руку:

– Ну, чего у нас тут?

– Да, как обычно, 'парашютист' очередной. Прохожие какие-то увидели, позвонили в дежурку, а мы рядом были. Твоя земля, сам знаешь – любят они это место.

– Эт точно, – подтвердил вновь прибывший, – как медом им здесь намазано. То нарик внутрь забредет, загнется от передоза, то такие вот верхолазы. Не смотрели?

– А оно нам надо? Щас следак с экспертом приедут, пусть сами копаются. Дежурный сказал, за медиком поехали, скоро будут.

– Тоже правильно. – капитан полез в карман за сигаретами, закурил, и присоединился к неспешной беседе ППСников.

Через двадцать минут в ворота въехал микроавтобус КИА, окрашенный в синий цвет, с белой полосой и надписью 'Дежурная часть' по борту, и погашенными проблесковыми маячками на крыше. Остановившись рядом с УАЗом группы быстрого реагирования, водитель мотор глушить не стал, добавив мрачной картине иллюминации своими фарами. Из откатившейся боковой двери машины появились молодая девушка в джинсах и легкой курточке, с рыжей кожаной папкой под мышкой, и трое мужчин в гражданском. Курящие оживились – девчонка-следователь была симпатичная. Вновь прибывшие подошли к стоящим, мужики поручкались, и так же, как предыдущий визитер, поинтересовались:

– Что у нас?

– 'Парашютист' – старший патруля указал на лежащее тело. Один из приехавших тут же возмутился:

– А меня чего тащили? Дел что ли других нет у криминалиста, на самоубийц выезжать?

– Ничего, проветришься заодно. А то сопьетесь скоро в своей каморке. – ответил ему молодой парень, одетый в джинсы, черную кожанку, и с кепкой-хулиганкой на голове.

– Вот хрен ты у меня больше спирта допросишься! А то как пьянка у оперов – сразу ко мне, дай добавить! – окрысился эксперт.

– Ладно, ладно, угомонись. – примирительно замахал руками паренек, и повернулся к капитану: – Свидетели есть, Петрович?

– Да говорят, нет. В дежурку набрал кто-то, не назвались, конечно.

– Обход делал?

– Нет, сам только что подошел.

Невысокий полный мужчина лет сорока пяти – пятидесяти, с чемоданчиком-саквояжем в руках, обратился к девушке:

– Мариночка, давайте протокол писать, а то меня прямо из-за стола выдернули, у сына день рождения, вернуться пораньше хочу – от него, действительно, вкусно попахивало коньяком.

– Давайте, Леонид Аркадьевич, я готова. А вы – оперу и участковому – по этажам пройдитесь, посмотрите. Здесь обычно БОМЖи ночуют, может, видел кто что.

Те кивнули, пошли в дежурную машину за фонарем, в здании уже было совершенно темно. Судебный медик и следователь подошли к телу, девушка достала из папки листок протокола, присела на корточки и приготовилась писать. Судмедэксперт вынул из своего саквояжика тонкие резиновые перчатки, натянул на руки, и, наклонившись к телу, привычно забубнил:

– Труп мужчины лежит на левом боку в пяти метрах от стены с юго-западной стороны здания…. – девчонка замелькала ручкой по бумаге. Все занялись привычным делом – следователь с медиком работали, опер с участковым полезли в мрачное нутро здания, ППСники с экспертом и водителем дежурки закурили очередные сигареты. Рутинное времяпровождение через какое-то время было прервано возгласом судмедэксперта: – Документы есть! Присутствующие заинтересованно подтянулись к эпицентру. Эксперт аккуратно взял корочки, развернул:

– Ого, наш, бывший. Волков Иван Павлович, майор. – Старший патрульный хмыкнул:

– Знал я его, в УБОПе работал, опером , я с ним еще в командировку в Чечню ездил. Чего же он так, а?

Ответ от медика последовал почти сразу:

– А вот чего! Убой это, похоже. Пулевое проникающее в брюшную!

– Оп-па!! Ну ничего себе!! – свет автомобильных фар высветил ошарашенные лица. После небольшой паузы девочка-следователь решительно взяла инициативу в свои хрупкие руки:

– Леонид Аркадьевич, можно примерно сказать откуда он выпал – из окна или с крыши?

– Сложно, Мариночка. Мог и так, и так. С высоты большой, это точно.

– Ребята – это ППСникам и эксперту – надо по этажам верхним идти, и на крышу, место искать. Там опер с участковым бродят, им скажите. Я пошла в дежурку звонить, прокурора вызывать – указание у нас новое, на все умышленные обязательно вызов начальства. Думаю, и ваше тоже подтянется, начальник розыска точно. И областники могут – сотрудник, хоть и бывший, резонанс может быть.

Спокойная до этого картина места происшествия разительно изменилась. Ворча: – Хрен чо здесь до утра найдешь, темно же, как у негра в….! – патрульные побрели в здание, водитель забубнил в рацию, вызывая дежурного по отделу. Через некоторое время к мертвому зданию с лежащим возле него мертвым телом стали, одна за одной, подъезжать машины. И не было покоя в эту ночь древнему месту посреди старого Города, помнившему еще первых пришедших сюда крестоносцев, вкопавших деревянный крест в ознаменование заложения ими нового поселения среди диких прусских лесов. Только вышедшая из разбежавшихся к ночи туч луна продолжала бесстрастно смотреть на суетящихся внизу муравьев-людей, будто зная в вечной мудрости своей ответы на все мучавшие их вопросы.

Эпилог №2

 Поплавок из гусиного пера, до этого неподвижно стоявший на застывшем под утренним солнцем зеркале речного заливчика, вдруг вздрогнул, и медленно пополз вверх. Я насторожился, подался вперед, и ухватился рукой за ореховое удилище. Вылезя из воды почти целиком, сигнальное перышко на мгновение застыло, а потом решительно завалилось на бок. Схватив удочку, я резко подсек, и почувствовал на другом конце тяжесть попавшейся на крючок рыбы. Держа леску из витого конского волоса натянутой, стараясь не допускать слабины, начал подтаскивать речного обитателя к берегу, но быстро понял, что одному мне не справиться. При наличии у меня привычных по прошлой жизни углепластикового удилища, тонкой японской плетенки и замечательной остроты стальных крючков, волноваться бы не стоило. Но сейчас в моем распоряжении примитивные снасти почти каменного века, а удовольствие от рыбалки упущенной рыбой портить совершенно не хотелось. Тем более, что вытащить пятикилограммового леща, действуя только одной рукой, задача и с современными снастями отнюдь не тривиальная. Повернув голову в сторону находящегося прямо за мной пойменного луга, я заорал: – Данька!!

Через мгновение услышал в ответ звонкое мальчишеское: – Иду!!, и топот за спиной, производимый босыми данилиными пятками и копытами его подруги, с которой они до этого бесились на траве недалеко от меня. Они возникли одновременно, пацан уже привычно схватился за сконструированный по моим лекалам деревенскими мужиками подсачек и приготовился доставать рыбу, а мордочка Бэмби высунулась у меня из-за плеча, следя огромными любопытными глазами за производимой людьми суетой. Работая удочкой и сачком почти в унисон, благо давно наловчились, мы с мальчишкой в считанные минуты вытащили рыбу на берег. Бросив снасти и действуя правой рукой, помог Даниле переправить очередного пленника в садок, где уже плескалось штук пять таких же лещей, и с десяток мелочи. Кобылка нам в этом усиленно помогала, топталась рядом и, в конце концов, умудрилась запутать мне леску. Ладно, и так рыбалку пора заканчивать. Видя, что продолжение не последует, Данька прокричал: – Дядь Вань, мы домой!, и неразлучная парочка умчалась в сторону городка.

Все попаданцы вносили в местный быт что-то свое, приучая автохтонов к полезным вещам и хорошим привычкам. Эта же парочка стала настоящим бедствие тихого городка, появляясь одновременно во многих местах, и сея на своем пути хаос и разрушения. После нашего прибытия, Данька, едва отошедший от тягот долгой дороги, мгновенно подружился с молодой степной лошадкой, за время моего отсутствия заметно подросшей, и ставшей еще более контактной с людьми. С этого момента хозяева садов и огородов в городе не могли чувствовать себя в безопасности. Зная страсть своей подружки ко вкусным и сладким овощам и фруктам, мальчишка разрабатывал целые войсковые операции с целью добычи искомых вкусняшек, которые они вдвоем и реализовывали, часто привлекая в помощь местную молодежь, завороженную энергией и выдумкой пришлого. Хорошо еще, что, при всем своем отменном аппетите, лошадь была еще молода, ела гораздо меньше, чем ее взрослые родственницы, и оставить город без запасов на зиму они не смогли бы при всем желании.

Посмотрев в след резво приближающемуся к городу бедствию, я уселся на утрамбованный в виде стула стожок сена, и стал ждать прибытия помощи, для переноски улова и снастей. Левая рука действовала еще очень плохо, да и самочувствие в общем оставляло желать много лучшего, поэтому переноска в одной руке тридцати килограмм рыбы и удочки с подсачеком в данный момент были для меня задачей непосильной. За время своей болезни я похудел почти на сорок килограмм, и здоровье только-только начало потихоньку возвращаться. Ну ничего, кому надо Данька скажет, и за мной вскоре придут. А пока предадимся медитации, глядя на покрывающуюся рябью от первого утреннего ветерка гладь большой реки.

Три месяца прошло с момента, как я, с пробитым брюхом и почти оторванной рукой, рухнул на умирающего бандита. На этом мои воспоминания о приключениях Вани в Зазеркалье были окончены. В себя пришел спустя почти две недели в лагере войсковом, который Борат организовал на месте нашего с Адаром расставания с отрядом загонщиков, в трех сутках ходьбы от границ проклятого места. Поэтому, основные события, последовавшие за террористической атакой, я пропустил, будем считать, что по уважительной причине.

Пропустил, и вот об этом ни капельки не жалею, как зареванная Ира, единственный компетентный в медицине человек среди нас, с помощью железных наших стариков, доставала мне из кишок пулю и собирала пазл раздробленных костей левой руки. Пропустил похороны Михалыча и Артура. Зря я грешил на потерю бдительности оставленных мною в доме людей. Не пускали они супостата в дверь, проник диверсант матерый сам на крышу, и убил дежурившего там студента, а потом и остальных захватил, тут уже не трудно ему было. Стариков, слава Богу, не тронул, связал и запер просто, а пацана с девкой в заложниках оставил.

А потом, после того, как подлатали мою тушку многострадальную, оставшиеся в живых люди с тревогой ждали, приду ли я в состояние, для транспортировки пригодное, или могилку еще одну рядом с двумя свежевырытыми копать придется. Ждали они, и с ужасом по сторонам смотрели, где вокруг переносы катаклизмические все чаще и чаще происходили, картину окружающего перекраивая до неузнаваемости. И, неделю спустя, когда убедилась Ирина, что в себя я приходить пока не собираюсь, но перитонит так и не начался, приняли они решение прорываться оттуда в мир нормальный. Погрузили меня беспамятного, и поехали. И выехали, как я и предполагал, без труда почти, не стали звери, проход стерегущее, с тарахтящей гадостью железной связываться. А за барьером межмировым ждали потеряшек сюрпризы, для разнообразия, приятные.

Борат, когда гонцов выслушал, мною посланных с докладом о ходе зачистки логовищ вражеских и погони за противником убегающим, сам лично, полсотни бойцов захватив, рванул к лагерю, у начала холмов песчаных расположенному. А затем, проследив путь наш по местности, переносами искореженной, организовал у входа в царство Аида местного заставу из десяти охотников, которые меняться должны были периодически, запасы воды пополняя. Верил товарищ мой боевой, что не сгину я в чужбине враждебной, обязательно оттуда выберусь. Вот и встретили путешественников, на автомобиле по палеозою и окрестностям разъезжающих, люди дружественные, помочь готовые. С ними путь трудный до земель живых проще оказался, было кому на носилках два тела, одно мое, беспамятное, второе Лешкино, неходящее, тащить через завалы, и старикам, женщинам и детям идти помогать. Так что, когда сознание светлое вернулось в мою дурную голову, окружали меня лица знакомые и приятные. А потом мы, всем табором, в путь тронулись в сторону города, для меня своего уже. Путешествовал я, с комфортом на телеге устроившись, и охранники у меня были самые суровые. Конь мой боевой, когда меня в состоянии овощном пребывающим увидел, в волнение впал неописуемое, и отходить от меня отказывался, даже есть забывал, по моему. Так и ехал я, на небо летнее, да на морду черную, перед глазами вечно торчащую, любуясь.

Но поездка дальняя даром не прошла для меня. Дурно сказались на самочувствии тряска и пыль дорожная. Когда прибыли мы к переправе, где строители уже крепость новую взамен сгоревшей почти построили, началось у меня воспаление внутреннее. Хорошо, что оказался там, не случайно вовсе, целитель наш армянский, гонцами быстроногими, Боратом вперед нас посланными, предупрежденный о состоянии моем плачевном. И пришлось мне снова под нож хирургический улечься, даже, как потом мне сказали, с частью кишок, для меня лично дорогих весьма, расстаться. Так что, после всех перипетий, прибыть к пункту постоянной дислокации своей смог я только полторы недели назад. И, с тех пор, прибывал в безделии праздном, функции организма восстановить пытаясь, чего не скажешь об остальных пришельцах.

Уж не знаю, на радость ли, на беду ли, приволокли мы в этот мир артиллериста профессионального, Леху Быстрова, но то, что старички наши бодрые, геолог с химиком, подарком местному обществу были неоценимым, факт бесспорный. Алексей, дед Андрей и баба Нина, как только вопрос о моем выживании спал немного, насели клещами на Бората русскоговорящего, требуя сведения о жизни местной выдать во всех подробностях. А потом, информацию получив необходимую, загорелся старший лейтенант прогресс воинский здешний ускорить необычайно, артиллерийские войска создав, а за тем и к стрелковому оружию перебраться. И объявил Нине Владимировне, что ждет от нее создания пороха немедленного, хотя бы дымного, а Андрей Василич для этого ингредиенты необходимые найти срочно должен, благо ни уголь, ни сера, ни селитра великими редкостями не были. А с Архиповым, бойцом сообразительным и технически подкованным, принялся обсуждать способы изготовления орудия будущего. Еле-еле этого милитариста одноногого уговорили подождать захват мира начинать хотя бы до прибытия в места обжитые.

Но, пока я от операции повторной в крепости переправной отходил под присмотром врачебным усиленным, новички наши, с главным двигателем прогресса местного, Авокяном, пообщавшись всласть, к бурной деятельности приступили незамедлительно. Дед Андрей, молодость вспомнив, уговоров никаких не слушая, в экспедицию собрался за ископаемыми зело полезными, к рудным залежам и пластам угольным путь торить решил. Помнил он умозрительно расположение их в этой местности. Охрану ему выделили солидную, дабы не потерять кадра ценнейшего. В тот отряд и бойцы наши вошли, Валиев с Вурволисом, вооруженные оружием автоматическим, и Адар с ними пошел проводником, путешественник вечный. Сержанта Друнгиса с двумя АК 74 лишними отправили к князю в столицу с караваном попутным, что бы обучил он воинов местных обращению с ними. Мера предосторожности сия, в свете последних событий, совсем не лишняя. Кто знает, одна ли область аномальная на планете есть, и не являются ли легенды про город старый, пришлыми населенный, что на востоке находится, прямым указанием на обратное.

А Лешку с Архиповым Витя Морозов, всем семейством навестить меня лежачего прибывший, обломал качественно. Рассказал он им, что при существующем уровне металлургии земном, обломятся они с пушками. Нет возможности пока такие изделия сложные и массивные изготавливать. Но тут черт меня дернул в это дело влезть, не иначе помутнение рассудка ввиду болезни тяжкой случилось. Пока горевали сотрудники нашего бюро инженерного, скорбели от невозможности использовать пороха кучку, Ниной Владимировной все же произведенного, я, дурень старый, напомнил им, что в старину, орудия вполне себе из дерева изготавливали, железными обручами стволы стягивая. Да и не только в старину, читал, что даже в Гражданскую на Дальнем Востоке партизаны такие девайсы использовали, и барбудос кубинские в американцев из подобного стреляли. Да, получается агрегат не долговечный, и стрелять только картечью может, но нам пока другого и не надо, нет нужды крепости ядрами обстреливать, одна живая сила в противниках. А там, глядишь, и дождемся от нашего геолога бронзы с медью на стволы нормальные. И понеслась вскачь мысль изобретательская. Так что сейчас уже имел город пару орудий, на охрану и оборону его на стенах поставленных.

А баба Нина, осчастливив порохом оболтусов великовозрастных, загорелась основное свое призвание реализовать, учительское, школу для деток городских организовать. Но тут натолкнулась она на непонимание легкое, позабыла, что времена сейчас на дворе средневековые, тяжелые. Детки все, как только в возраст чуть сознательный входят, обязанности по добывания хлеба насущного со взрослыми разделяют всемерно, и времени свободного на учебу у них весной-летом-осенью не бывает практически. Но не зря женщина достойная столько лет в сфере образования проработала, сумела она убедить людей местных, решения судьбоносные принимать делегированных, что пришлые люди отнюдь не вечные, а из местных инженеры, врачи, да геологи сами по себе, без овладения знаниями, не получаться. И Авокян уважаемый ее начинание поддержал всемерно. Так что разрабатывала она теперь программы школьные, ждала, пока здание пригодное соорудят строители. Чувствую, что превратиться вскорости наш городок провинциальный в центр земной ремесел и образования.

Тут воспоминания мои были прерваны появлением группы помощников, инвалида немощного забирать с рыбалки пришедших. С улыбкой счастливой смотрел я на людей и зверей, за короткое время дорогими мне ставших, жизнь, второй раз мне подаренную, смыслом наполнивших. Пешком шли Борат с Ириной. Да, попал старый воин в переплет любовный. Медсестричка была у нас девушкой не только милой и симпатичной, но и высокой весьма для женщины, а уж для местных и подавно. Как только встретил воевода нас, из земель проклятых выбравшихся, так и был поражен красотой нездешней женщины, с него ростом вымахавшей. Ну а дальше уже я подсуетился, сваху обездвиженную изображая, когда заметил, что неровно дышит корешок мой к докторше молоденькой. Помогло мне в этом то, что за время пути нашего по степи дикой оба они от меня не отходили практически. И дрогнуло сердечко пришелицы молодой, когда получше вояку доблестного, друга беззаветного, узнала. Да и Данька к Борату пиявкой прилип, завороженный богатырем живым из сказок мальчишеских. Так что провалились попытки армянина коварного, медицинского светилы местного, Авокяна-доктора, Иру с собой в столицу утащить себе в помощницы. Решила она, что куда Кай, туда и Кая, и осталась в городе. Тем более, что и мне еще долго без присмотра медицинского нельзя будет обходиться.

Ну, и самое главное. Рядом с ними, верхом на боевом коне могучем, как смоль черном, едет ко мне мое сокровище, мелкое и наглое, и любимое. Как только дошла весть до города, что привезли в крепость на переправе меня, ранами военными скорбного, Айка, коня загоняя, туда бросилась. И больше уже ни на шаг не отходила, докторов изводя вопросами о здоровье моем, болезного меня кормила с ложечки, мыла, и убирала за мной. Тут уж я попал, так попал. Виду немощи своей физической не удалось мне в очередной раз ни спрятаться, ни в поход убежать. Но не жалел я об этом нисколечко. Трогательна была в заботе своей пигалица эта милая так, что у меня, наверное, от слабости, слезы умиления на глаза наворачивались. И теперь, переехав уже в город на жительство постоянное (выделили нам, пока свой не построим, дом старшины Ллода покойного) купался я просто в ласке и неге от жизни семейной, ранее мной не испытанной. Будем надеяться, что так и продолжится у нас жизнь счастливая, удастся мне в полной мере шанс второй, силами неизвестными мне предоставленный, использовать правильно.