Текст книги "Литераторы Дамкин и Стрекозов"

Автор книги: Павел Асс

Соавторы: Нестор Бегемотов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Берем, – сказал Дамкин. – А нам еще чулочки и эту штуку... Ну, ты знаешь!

– Чулки – двадцатник, эта штука – пятерка! Все вместе – сто двадцать пять!

– Слушай, Хачик, – Дамкин вытащил из кармана сто рублей. – Давай так, сейчас мы платим тебе стольник, а вместо двадцати пяти вечером занесем утюги.

Хачик задумчиво пожевал, поковырял в носу и, наконец, согласился.

– Ну, ладно! По рукам! Чего не сделаешь ради хороших людей!

Литераторы и стриженная Лена пошли к выходу.

– А насчет "Запорожца" вы подумайте, – сказал Хачик, пожимая руки. Отличный "Запор". Почти новый! Восемьсот рублей – и он ваш!

– Конечно подумаем, спрашиваешь!

Глава следующая

Первое интервью Дамкина и Стрекозова

Я давно хотел взять интервью у Феди Секера. Я надеялся, что он поделится со мной своими творческими планами и, может быть, последним гонораром...

Акакий Бройлер "Дом литератора СПИП"

Дамкин и Стрекозов вышли из полутемного прокуренного подъезда на свежий воздух. Дамкин тут же закурил. Лена пристроилась сбоку от литераторов и не отставала.

– Литераторы! А как же интервью!

– Леночка, зачем вам интервью? – остановился Дамкин. – Пропечатаете его в своей подпольной антисоветской прессе, а нам потом по шее?

– Ваш знаменитый роман про Билла Штоффа тоже распространяется самиздатом, но вам же никто пока по шее не давал!

– Ну, как же! – возразил Стрекозов. – Давали, и не раз! Однажды чуть не дали по шее за то, что мы выдавали себя за Дамкина и Стрекозова, авторов знаменитого "Билла Штоффа". На фиг это все нужно?

– Это весьма познавательно, – сказала девушка. – Нашему читателю будет очень интересно, что думают известные литераторы по тому или иному вопросу!

– А гонорар за интервью вы заплатите? – поинтересовался скаредный Дамкин.

– Вы что, так любите деньги?

– Нет, деньги нам не нужны. Нам нужны продукты, которые можно купить на деньги.

– Гонораров у нас никому не платят, – Лена грустно усмехнулась. – У нас же самиздат! Все на личном интересе!

– Жаль, что у нас нет личного интереса, – отозвался Дамкин. – Пошли, Стрекозов, к Однодневному!

– Не знала, что вы такие эгоисты! – воскликнула Лена, и по ее щекам потекли крупные слезы.

– Ба! – обернулся Стрекозов. – Девушка плачет! Дамкин, может дадим ей интервью, жалко что ли?

– Ну, раз ты хочешь...

– Почему бы и нет? – Стрекозов почесал подбородок. – Эй, девушка! Не плачь! Хочешь, мы тебе два интервью дадим: одно – Дамкин, второе – я?

Лена, всхлипывая, подошла к литераторам.

– Пошли в кафе, – предложил Дамкин, беря ее под ручку. – У нас есть еще двадцать Торчковских рублей!

Ближайшее от их дома кафе было простой столовой с грязными столиками. Стрекозов сбегал к раздаче, где, к счастью, не оказалось очереди, и вернулся с подносом, на котором стояли три граненых стакана с мутным напитком, именуемым в столовых кофе, и лежали три симпатичных булочки с изюмом.

– Угощайтесь! – предложил литератор.

– Я не люблю кофе. У меня потом от него голова болит...

– Да разве это кофе? Так, бурда какая-то из сгущенного молока! Зато булочка вкусная! Берите!

– Спасибо, – девушка взяла булочку и стакан, потом вытащила из сумки большой блокнот и ручку. – Можно задавать вопросы?

– Можно, – разрешил Дамкин, откусив добрую половину булки.

– Как вы познакомились друг с другом?

– Это очень интересный вопрос! – Стрекозов щелкнул пальцами. – Еду я как-то в трамвае. Народу не очень много, но все места заняты. А я так устал... Смотрю, сидит какой-то козел, молодой, здоровый... На нем пахать можно, а он сидит! Ну, я и начал так вполголоса сам с собой разговаривать, что, мол, еду с ночной смены, весь замученный, больной, а тут такие здоровые парни расселись и место не могут уступить... Этому козлу стало стыдно, и он встал.

– Козел – это был я, – пояснил Дамкин. – Смотрю, стоит надо мной какой-то кретин и ноет, что весь больной... Чего, думаю, с больным связываться? Встал и уступил ему место. Он уселся и сидит такой довольный, радостный... Я думаю, ух ты гад! И начал этак негромко, что у меня нога с детства искривленная, а второй ноги вообще нет, протез вместо второй ноги... А некоторые сидят и в ус не дуют... Кретину стало неудобно, и он уступил место.

– Только Дамкин собрался сесть, как влезла в трамвай толстая потная женщина, растолкала нас в разные стороны и плюхнулась на сидение! Я повернулся к Дамкину и пожал плечами. Он понимающе кивнул в ответ, и мы познакомились...

– А как у вас появилась идея написать роман о Билле Штоффе?

– О, это тоже целая история! – Дамкин расположился поудобнее. – Мы жили тогда у Карамелькина, ну, и решили написать о Билле Штоффе роман.

– Вот читаешь вашу книжку, – Лена облокотилась на стол, – и сразу ясно, что под этими дикими прериями понимается наш город, грубые, грязные и неграмотные ковбои – это наши советские люди... Шериф и его подручные менты, и так далее... Ведь правда?

– Ну, – смутился Дамкин, который и не предполагал в своем романе такой глубины, – допустим...

– А Билл Штофф среди этой дикости, – воодушевленно продолжала девушка, – это как некий диссидент среди советской действительности... Этакий Солженицын...

Стрекозов поморщился.

– Послушайте, милая девушка, – сказал он. – Почему вы все сводите на политику?

– Наше общество насквозь политизировано! Любой советский человек должен быть либо за советскую власть, либо против!

– Вы против? – поинтересовался Дамкин.

– Против, – решительно кивнула Лена. – А вы что, за?

– Нет, – молвил Стрекозов. – Есть еще и третья альтернатива!

– Какая?

– Нам на советскую власть наплевать! Есть она, или ее нет, нам это абсолютно по-фигу!

– Но это же... Просто нечестно!

– Лена, – предложил Дамкин, – давайте не будем о политике! Поинтересуйтесь лучше, какое у Стрекозова любимое кушанье, какой сорт коньяка предпочитает Дамкин... Говорить о советской власти – это все равно что критиковать погодные условия!

– Я думаю, что написать веселую и добрую книжку – это лучше, чем сделать кровавую революцию, – сказал Стрекозов. – Даже если эта революция против коммунистов. Ибо революция унижает человека и ухудшает. А веселая книга его улучшает и даже в некотором смысле возвеличивает.

Лена возмущенно вскочила.

– Эх вы! А еще литераторы! Я-то думала, что вы... А вы!

Девушка, окончательно разочарованная в Дамкине и Стрекозове, схватила свою сумку и убежала из кафе.

– Такая молоденькая девушка, – задумчиво сказал Стрекозов. – Ей бы о любви думать...

– Да ну ее на фиг! – отмахнулся Дамкин. – Привязалась со своим интервью! Нам уже давно пора статью про Сахалин относить, Однодневный, небось, заждался... Пошли!

И аполитичные литераторы двинули на выход.

Глава следующая,

в которой Дамкина и Стрекозова выгоняют с работы

Не волнуйтесь, все будет плохо!

Выше голову, пессимисты!!!

Заповеди настоящего пессимиста

Как всегда, вахтер на проходной в здание редакции "Путь к социализму" громко храпел и не обратил на вошедших литераторов никакого внимания. Дамкин и Стрекозов поднялись на четвертый этаж, Дамкин, взявшись за ручку двери в редакцию, пожаловался Стрекозову, что в этом дореволюционном доме нет лифта.

– Это точно, – подтвердил Стрекозов. – Капиталисты – такие сволочи! Совсем строить не умеют!

Настроившись таким образом на общение с главным редактором, друзья вошли в дверь.

– Здравствуй, Люся! – громко поздоровался Дамкин и, не теряя времени, выложил подарки. – Вот духи, теперь от тебя будет хорошо пахнуть! Вот чулочки, в них твои ножки будут выглядеть гораздо стройнее! А это, литератор интригующе понизил голос, – такая штучка... Тебе наверняка понравится...

– Дамкин! – воскликнула секретарша Люся. – Ах! "Клема"! Это же такие дорогие духи! У спекулянтов рублей сто стоят! Ах! Какие чулочки! Дамкин, ты просто прелесть!

– А Стрекозов?

– И Стрекозов – прелесть!

Люся чмокнула в щечку сначала Дамкина, потом Стрекозова, который попытался отстраниться, но не успел.

– Нет, круто, а?! – не унимался Дамкин. – А презерватив как тебе нравится? С усиками! Французский! Ты точно будешь в восторге! Хочешь, попробуем?

– Да ну тебя! – покраснела Люся.

– Она замуж выходит, – напомнил Стрекозов.

– Ну, ничего! Тогда с будущим мужем попробуешь! – Дамкин достал рукопись статьи о поездке Сахалине. – Однодневный у себя?

– Уехал в горком на совещание.

– Ну и пусть совещается! Слушай, ты нам не перепечатаешь статейку? А то как-то неудобно отдавать в таком виде... У Стрекозова такой корявый почерк...

– Поэтому ее Дамкин написал, – вставил Стрекозов.

– Конечно, перепечатаю! – Люся с восторгом отвинтила крышечку душистого флакона и понюхала. – Какой запах! Франция! А в скольких экземплярах?

– В трех, если можно, – сказал Стрекозов. – Два редактору отдадим, один себе оставим на память.

– Чулки не хочешь померить? – поинтересовался Дамкин. – Могу помочь надеть. Я услужливый...

– Обойдешься! А как там на Сахалине?

– О! – Дамкин изобразил полный восторг. – Почти коммунизм. В магазинах – красная рыба, икра, крабы, коньяк французский... Почти у каждого жителя острова – машина, а у некоторых и две! Телки такие крутые рассекают...

– У вас все одно на уме! А по музеям вы ходили?

– А как же! И по музеям. Стрекозов пристал, пришлось посетить дом-музей Марка Твена. Слышала о таком? Это был очень прогрессивный писатель.

– Ты прям меня совсем за дурочку держишь! Ну и как там?

– О, круто! На самом видном месте висит его фуражка ...

– Вообще на Сахалине весело, – подхватил Стрекозов. – Моряков много, они из Японии приплывают, машины привозят, видаки... Иностранцев до фига! Если девушка хоть немного симпатичная – обязательно выскочит замуж за иностранца!

– Да ты статью почитай, – посоветовал Стрекозов. – Там все описано!

– Сейчас почитаю, – очарованно прошептала Люся.

– А когда Однодневный вернется из своего горкома?

– Часа через два.

– Ох, и любят коммунисты заседать на собраниях! Хлебом их не корми дай на собрании посидеть! – заметил Дамкин.

– Нужен им твой хлеб! – ухмыльнулся Стрекозов. – Они масло мажут прямо на колбасу, а сверху икорки кладут...

– Ладно, – сказал Дамкин. – Мы со Стрекозовым сходим кофейку вмажем, а часа через два-три снова зайдем. Успеешь перепечатать?

– Господи! Тут работы на пять минут!

– Ну, и слава Богу!

И литераторы покинули счастливую секретаршу главного редактора.

– Куда пойдем? – спросил Дамкин.

– Пошли в кино, – предложил Стрекозов. – Давно уже никуда не ходили, надо хоть немножко культурно развиваться.

– Пойдем, – согласился Дамкин. – Разовьемся.

– Я тут недалеко видел афишу, крутой фильм про индейцев. Называется то ли "Винету – сын Инчучуна", то ли "Инчучу – сын Винетуна".

– Про индейцев я люблю! – сказал Дамкин, и друзья отправились в кино.

Через три часа, отсидев две серии в душном кинозале, литераторы снова шли в редакцию. Дамкин размахивал руками и, с чавканьем кушая фруктовое мороженое за семь копеек, вспоминал:

– Нет, круто, а?! Этот на коне, а эти – козлы! Ну, круто!

– Да, – соглашался Стрекозов. – Весьма, весьма!

– Надо вставить племя индейцев в роман о Билле Штоффе, а то у нас только ковбои разные, да шерифы! Представляешь, вождь такой, весь в перьях, с трубкой мира и с томагавком войны...

– Ага. Решили они выйти на тропу войны и тут выясняется, что вождь Лысый Боров забыл, где он зарыл свой томагавк!

– Круто! Они там копаются, томагавк ищут, а эти-то, козлы, как понесли огородами! – подхватил его мысль Дамкин. – Будет очень грамотно!

Литераторы вошли в здание. На этот раз бдительный вахтер не спал. Выскочив из своей застекленной комнатки, он загородил дорогу и, обдав друзей запахом чеснока, завопил:

– Молодые люди, вы куда?!

– Ну, ты даешь, дед! – удивился Дамкин. – Мы уже год, как тут работаем...

– Пропуск!

– Да мы в газете работаем, – молвил Стрекозов. – "Путь к социализму" называется.

– Да хоть к коммунизму! – отозвался дед. – Пропуск!

Дамкин похлопал себя по карманам и заявил:

– Дома забыл.

– А кроме того, – сказал Стрекозов, – нам пропусков никаких не выдавали и ни разу за год не требовали.

– Пропуска нет? Валите отсюда!

– Ну, настырный! – Дамкин покачал головой. – В НКВД, небось, служил? Где тут местный телефон? Ага, – литератор набрал четыре цифры. – Алле! Люся! Ах, извини! Однодневный, – шепнул он, повернувшись к Стрекозову. Что? Прочитал статью? И как? Да-а?! Конечно, конечно! Немедленно бежим! Только вот тут вахтер суровый попался, нас не пускает!

Вахтер прислушался.

– На! – Дамкин протянул трубку.

Старик прижал трубку к уху, покивал и показал рукой в сторону лестницы.

– Идите!

– Ну, спасибо! – поклонился Дамкин. – Разрешил!

– Чего Однодневный сказал? – спросил Стрекозов, поднимаясь по лестнице.

– "Что за дерьмо вы мне понаписали?", – передразнил Дамкин, подражая голосу главного редактора.

– Понятно, – сказал Стрекозов. – Придется вторую статью отдавать. Надо с ним все же осторожнее, а то не пустит на воскресную страничку с рассказами.

– Подумать только, и этот человек сделал мне первую в жизни рогатку! У меня ее потом сосед отобрал, которому я лобовое стекло в машине кокнул. Все допытывался, откуда у меня рогатка, а я Однодневного не заложил, нет.

– Теперь редактор Однодневный стал птицей большого полета, такую из рогатки не подобьешь, – сказал Стрекозов.

– Знаешь, что забавно! Редактор тоже очень похож на вахтера. Сидит на одном месте, чешет лысину – пускать или не пускать наш новый рассказ в следующем номере.

– Ага, только вахтеры обычно бывшие чекисты, а редакторы – бывшие хулиганы.

Литераторы поднялись на четвертый этаж и вошли к главному редактору. Секретарши Люси не было на месте, а за ее столом сидел задумчивый Однодневный, помахивая свеженапечатанными листами со статьей о Сахалине.

– Ну, что, – спросил главный редактор, – повеселились? Нет, я не спорю, очень смешно получилось! Разыграли старика-редактора! Вы хоть нормальную-то статью написали?

– Написали, – кивнул Стрекозов и выложил вторую статью. – Только первая статья гораздо круче получилась! Как и было заказано: кто прочитает, тому самому захочется уехать на Сахалин!

Редактор взял статью в руки и по-быстрому пробежал глазами. Удовлетворенно хмыкнув, сказал:

– Ну, вот, ведь можете, если хотите! А то понастроили мне тут Вавилонскую башню, понимаешь ли! Ладно, Люся придет, перепечатает, и в номер! Куда это только она запропастилась?

– Может, вышла замуж? – предположил Дамкин, располагаясь на стуле. Кстати, когда у нас зарплата?

Тут зазвонил телефон. Звонок был длинный, видимо, междугородный. Однодневный поднял трубку.

– Да! Здравствуйте. Да, Однодневный на проводе. Что?

Главный редактор некоторое время слушал то, что ему говорил неприятный голос по телефону, затем медленно положил трубку и, грозно засопев, взглянул на литераторов.

– Скажите, друзья мои, а как вы доехали до Сахалина?

– Нормально, – беспечно сказал Стрекозов. – Сели на большой красивый самолет, тот загудел, набрал скорость на взлетной полосе, потом поднялся в небо и полетел...

– Молчать! – вскочил рассерженный Однодневный. – Мне только что позвонили из Южно-Сахалинска и спросили, почему не было обещанного корреспондента от нашей газеты!

– Ну... – смущенно потупился Стрекозов и, не найдя объяснений, взглянул на Дамкина.

Однодневный бегал по приемной и гневно выкрикивал:

– Нет, это переходит все границы! Я долго терпел! Но больше терпеть не намерен! Вон! Вы уволены!

Дамкин и Стрекозов, как ошпаренные, выскочили из кабинета и скатились вниз по лестнице. Редактор еще долго возмущенно кричал, его голос разносился по всему зданию, и даже на улице, куда выскочили изгнанные литераторы, они услышали приглушенный вопль:

– Два жалких, ленивых, бездарных кретина!!!

Дамкин перевел дух.

– Ну, насчет бездарности он погорячился, – попытался улыбнуться он.

– Да, – согласился Стрекозов. – Где только теперь работу найдем? На это одной одаренности не хватит. Еще и блат нужен.

– Ничего, – Дамкин с оптимизмом достал последнюю папиросу, скомкал пачку и кинул ее в кучу мусора, возвышающуюся около входа в здание. – Вот напишем что-нибудь про сельское хозяйство, отнесем в журнал "Колхозное раздолье", смотришь, редактор Равнодушный нас и на работу возьмет. Такие специалисты, как мы, на дороге не валяются!

– Ага! Таких специалистов подбирает милиция и отвозит в специальное учреждение под названием "Вытрезвитель"! – пошутил Стрекозов.

– Ты сгущаешь краски! – отозвался Дамкин. – Все не так плохо, как выглядит! Пошли домой.

– Все еще хуже, – согласился Стрекозов. – Пошли.