Текст книги "Нейросеть (СИ)"

Автор книги: Павел Краснов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Мы с Розкой улетаем скоро, – внезапно сказал Жомбаев, только голос чуть дрогнул, – недели через две закончим закрывать плёнкой Оазисную Долину и будем собираться.

– Куда?

– На Ио. Засиделся я тут. Да и Фира наша на Ганимеде скоро второго рожает.

– На Ио! Строить «заговорённую» станцию?

– Проклятая Ио, сколько людей погубила... Посмотрим, сможет ли она старого казаха победить.

Внезапно, как пришло тяжёлое чувство безысходности. Свете поняла, что «Корсарыч» не вернётся. Она должна это сказать, хотя если упрямый казах что-то решил, то удержать его нереально.

– Эскен Кайсарыч! – тот внимательно смотрел на неё. Света растерялась, но продолжала: – Эскен Кайсарович... вам нельзя лететь на Ио... это очень опасно. Я это знаю, я чувствую... не надо Вам лететь!

Старый батыр усмехнулся, – ты, Свет, ведьма, если чувствуешь, то надо прислушаться. Но я всё равно полечу. Думаешь, ты одна такая чувствительная?

– Эркен Кайсарович, разве можно вот так погибнуть за кусок металла и проводов? – Света пыталась найти нужные слова, но то, что что получалось, было пафосным и неубедительным. – Нельзя измерить жизнь в гигаваттах!

Неожиданно Жомбаев рассмеялся. И правда, её слова звучали как-то напыщенно и немного глупо. – Как тебе сказать, Светка? Можно измерить человеческую жизнь, только в других единицах – в человеческих жизнях. Если одну потеряли, а хотя бы две спасли, то уже есть смысл. Ио – это энергия. Энергия – значит жизнь. Будь у нас эта электростанция мы могли бы держать в этом районе несколько сотен патрульных станций-автоматов, одно это сколько людей бы спасло. У нас пока катер подлетит, часто уже спасать некого. Два года назад большая удача была, что мимо летел «Альбатрос», а то было бы теперь полсотни именных кратеров на астероидах в честь погибших при исполнении долга. Только вот экспедиция «Альбатроса» сорвана и в исследовании Урана потеряно несколько лет.

– А куда нам так спешить? Ну не получилось в этот раз, получится через десять лет или через сто.

– Построить энергостанцию на Ио – значит освоить всю систему Юпитера, освоить систему Юпитера – освоить Солнечную систему. Без этого мы действительно сто лет только по самому первому уровню будем ковыряться. Сколько ненужных жертв будет за это время? Так что жизнь одного-двух не самых молодых и не самых нужных вполне удачный размен.

Света не знала, что сказать, – а стоит ли? – без всякой надежды спросила она.

– Как тебе сказать? – продолжал старый поселенец, – мы стоим на берегу космического океана и решаемся заходить в воду только по колено. Ты никогда не думала, сколько человеческих жизней отдано, чтобы освоить моря на Земле? Сколько жизней стоило, чтобы подняться в воздух? Прогресс забирает жизни в оплату, но спасает потом намного больше.

– Ну мне пора уже, ты прости, болтлив я стал к старости, – внезапно сказал он, – Розка заждалась уже. Да, а как Сашка твой поток проходил посмотри лучше замедленно на большом голоэкране, это стоит того. Он у тебя настоящий батыр! Небось всю информацию по событию соберёшь и оближешь, не отнекивайся, знаю я вас, – он усмехнулся. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, Эскен Кайсарович! – заставила улыбнуться себя Света. На Поселениях не было слабонервных – космос не терпит слабаков, а жена пилота по определению готова ко всему. Она была благодарна к Жомбаеву за то, что он подошёл.

Света ждала, когда Корсарыч уйдёт к лифтам. Чтобы мозг не захлестнули неконтролируемые эмоции, надо было плавно сдвинуть концентрацию внимания со страха за любимого человека на связанные вещи, потом отодвинуть его дальше, разделить себя с эмоциями пока полностью не восстановится самоконтроль. Светлана плавно переходила от мыслей о смерти и постоянно связанной с ними работе пилота к более абстрактным вещам. Чем более отвлечённая картина, тем меньше эмоций, заодно и полезно подумать.

Ио – гигантский конденсатор энергии, крутящийся внутри мощной магнитносферы Юпитера, потенциально Ио может дать энергии столько же, сколько генерируют все электростанции Земли.  Энергию можно собирать прямо из атмосферы в виде тока. Вместе с ионно-динамической в комплексе строилась приливная электростанция. В тех местах можно дистанционно запитывать автоматические станции, их можно построить хоть тысячу – энергии столько, что не убудет. Все другие способы – солнечные батареи, зеркала и атомные реакторы и близко не сравнимы в тех условиях по эффективности. Но так считалось в теории, а в реальности наполовину готовый комплекс никак не удавалось достроить из-за недооцененной хаотической мощи гигантских приливов, поднимающих и опускающих поверхность Ио на несколько десятков метров. Казалось вот-вот закончат и опять всё срывалось. Это было самое трудный объект за всё время Поселений, строительство станции и поселения на Ио уже унесло жизни несколько десятков человек. Два года назад при попытке спасти людей во время очередной катастрофы погиб Абай – сын Корсарыча, один из лучших друзей Саши и его бывший напарник. И людей не спас, и сам погиб. Теперь для Жомбаева Ио – вызов, он готов построить эту станцию даже ценой своей жизни. Это его месть слепой жестокой природе. Наверняка он что-то придумал, без сомнения, очень рискованное.

Мудрый батыр прав. Любое крупное движение вперед оплачивается человеческими жизнями. Космос безжалостен – в нем гибли, гибнут сейчас и будут гибнуть в будущем. Задыхаются при внезапной разгерметизации, взрываются вместе с реакторами, превращаются в куски льда при авариях систем обеспечения, получают смертельную дозу радиации, разбиваются при маневрах и в метеоритных потоках, пропадают без вести...

Особенно опасна работа разведчиков и первопроходцев, но поток желающих никогда не прекращается. Риск, предельные нагрузки, ответственность, годы добровольного заключения в тесном корабле разведчика или капсуле первопроходца-поселенца, смерть товарищей... Из них потом формируется управленческая элита Союза. «Кадры решают всё.» Планировать путь на сотни лет может только тот, кто доказал свое бескорыстие и бесстрашие, а ещё то, что он воспринимает себя, как части Народа.

«Захочет ли Саня возвращаться на Землю?», – подумала Светлана. Странно, они почти не говорили об этом. Там, на Земле, его, без сомнения, ждёт ответственная и уважаемая работа на высоком посту, особенно если он решит остаться в Союзе. В космосе, он вполне достойно показал себя. За почти два десятка лет он был на Земле один раз, она с детьми – три. Могут ли они решать за них? Хотя, когда они вырастут, то могут сами решить, где им жить.

Комфорт жизни на Поселениях не сравнить с жизнью на Земле, но такой близости между людьми, непередаваемой атмосферы творчества, воли, культа поиска, открытий, самосозидания на Земле нет и если будет, то очень нескоро. Даже на Острове.

Только 5-10% людей, которым это всё интересно от природы, тех, для кого естественно творить, искать, изобретать, открывать неизведанное, совершенствовать себя. Ещё 20-30% надо серьёзно стимулировать, чтобы они шевелились. А для многих только страх близкой смерти и жестоких страданий или жажда вожделения может сподвигнуть говорящую одомашненную обезьяну что-то искать, изобретать, создавать.

Даже в России, конечно, не мир корпораций, превращающих массы людей в толпы манипулируемых полузомби, но всё равно получается не совсем то, что объединяет всех. Когда война, беда, смерть за плечами, голод и холод, то приматы класса «венец эволюции» быстренько сбиваются в стаи, заплывшие жирком мозги начинают бешено искать выход из очередной катастрофы. Откуда ни возьмись появляются такие прошитые в подкорке программы коллективного поведения, героизма, стойкости и самопожертвования, что, глядя на ленивую безволосую обезьяну, только диву даёшься. А как опасность минует, опять старая история. Очень быстро оказывается, что, когда тепло, сытно и комфортно, особо не нужны, в смысле, прямо сейчас, ни друзья, ни страна, которую очередной раз отстроили после очередных глупостей. Трудно признать, что самые человечные черты: сопереживание, честность, долг и прочее включаются очень неприятными внешними обстоятельствами – голодом, болью, холодом, смертельной опасностью. На самом деле, нисколько не удивительно, солидарные человеческие качества как раз и появились для преодоления всех этих неприятностей.

«Ну, хватит философствовать,» – сказала себе Света. Уже прошло достаточное время, чтобы можно было идти, не показывая невыдержанности.

Заколов волосы, будто ничего не произошло, она вприпрыжку сбежала по лестнице смотровой площадки к выходу монолифта. Индикатор показывал, что её нить свободна. Защёлкнув крепления пояса и «куртки поселенца» на мононитях лифта и страховки, молодая женщина шагнула с двухкилометровой высоты.

Она скользила по монокристаллической нити со скоростью 60 километров в час к точке крепления в двухстах метрах от своего дома. Внизу проносились тусклые огни осветительных панелей огромных зданий, тёмные, едва поблёскивающие пятна небольших озёр, полоски дорог, светло-зелёные пятна стартовых точек монолифтов, разбросанных тут и там. Уже лет семь ездят на монолифтах, а до сих пор удивительно, как в детстве. Монолифт плавно затормозил у точки спуска. Нить саккумулировала кинетическую и упругую энергию при спуске, которую могут использовать соседние мононити огромной, практически невидимой транспортной паутины, заполнявшей Купол.

Люминесцирующая дорожка становилась ярче, следуя шагам человека, постепенно тускнея за спиной. Света подошла к шлюзовому входу в тридцатиэтажное здание и система распознавания открыла внешнюю дверь. Впрочем, система открыла бы дверь перед человеком всё равно, если не активированы коды внешней опасности. Датчики давления и состава воздуха оставляли внутреннюю дверь домашнего шлюза открытой. Для жителей Поселений очень странно было заходить в дом вообще без шлюза. Даже под Куполом системы безопасности многократно дублировались и если вдруг что-то разрушит Купол, то каждый дом моментально станет отдельной крепостью. «Мама, – а что здесь правда шлюзов нет? И у бабушки! И в школе? И в магазине?!» – не верили дети, когда они в первый раз прилетели на Землю.

С лёгким шорохом открылась дверь её жилой секции 18-го этажа. Дети давно спали. Светлана села на софе в гостиной и включила головизор. Перед ней показалось изображение катера, быстро сближающегося с остатками разрушенного троянского астероида или «троянским потоком». По всем признакам это был троянец, когда-то выбитый чем-то из точки Лагранжа то ли Марса, то ли Юпитера.

Сбоку картинки появлялись короткие мета-сообщения о степени опасности, состоянии корабля, экипаже и его действиях, навигационных наставлениях, расстояниях между объектами, виде в инфракрасном, ультрафиолетовом или радиодиапазоне и других данных метаинформационного блока. Светлана замедлила скорость в десять раз и открыла сообщение Саши.

******

Сон не шёл, перед глазами Света всё время возникала картинка борьбы катера с метеорным потоком, полыхающих всеми цветами кислородных щитов, выстрелов лазерных пушек, призрачных щупалец ионизированного кислорода.

Что-то не давало ей заснуть, замеченное подсознанием, но ещё не осознанное. Ей почти удалось заснуть, убеждая себя подумать об этом утром, которое мудренее. Почти в тот момент, когда она провалилась в сон словно ниоткуда пришёл ответ.

Светлана встала и подошла к головизору, приводя мысли в порядок. Итак, что известно? От больших камней катер защищается выстрелами лазеров, которые сбивают метеорит с курса, испаряя часть вещества на поверхности. Маленькие встречаются кислородными щитами. Сами щиты – это пузыри сильно ионизированного кислорода, короткое время удерживаемые стоячими пограничными волнами. Кислород используют потому что он парамагнитен, легко управляется магнетронами, ионизируется и под рукой его всегда достаточно. Внутри щита несколько слоёв стоячих волн, которые неплохо отражают на рикошет или разрушают небольшие камни. Щит сам по себе светится призрачным голубоватым светом. Но когда метеор разрушается, часть материала испаряется и кислородная плазма светится спектрами излучения элементов, составлявших метеор. Часть вещества сгорает, вступая в реакцию с кислородом и тоже даёт свой спектр, так что по спектру можно оценить химический состав метеорита.

Вот что её удивило – в самом начале столкновения с пылевым облаком, окружавшим остатки астероида, кислородный щит вообще не подкрашивался, хотя столкновения были зарегистрированы и что-там явно горело. Но если камешков не было, что тогда горело? Женщина ещё раз пересмотрела запись, останавливая в важных местах. Нейросеть автоматически выдавала приблизительный состав метеорита.  Вначале – размазанный, слегка синеватый спектр плазмы горения продуктов углерода. Сеть выдала результат приблизительного анализа химического состава – графит, модифицированный графит, графен и «неизвестная модификация углерода». Предварительная корреляция с известными астероидами и метеоритами – менее 5%.

Затем кислородный щит вдруг стал ярко раскрашенным спектрами никеля, железа, хрома, кальция, натрия, меди, кремния. Корреляция с другими астероидами этого же типа более 90%.

Свету затрясла нервная дрожь, она не могла поверить – разрушенный троянский астероид был прикрыт с внешней стороны маскировочным облаком. Модифицированный углерод – дымовая завеса искусственного происхождения. Вот почему он был обнаружен катером так поздно. Но надо знать точно. Роботы-ползуны катера уже наверняка собрали уцелевшие микрочастицы с поверхности катера.

Запрос: – Нужны данные физико-химического анализа внешней части метеорного потока. Ответ: – Нет информации. Это было очень странно.

– Причина отсутствия информации? – «Информация закрыта».

Этого не может быть. Свете захотелось толкнуть себя, чтобы убедиться, что она не спит.

– На какой срок и кто именно закрыл информацию о внешнем составе пылевого облака?

– Комитет Общественной Безопасности. Закрыто 1 час 32 минуты назад на неопределённый срок.

Света откинулась на софе, стараясь собраться с мыслями, что происходит и что ей делать. Получается, катер ?8 должен был погибнуть, столкнувшись с метеорным потоком? Хотя нет, что за идиотизм – нападать на обычный космический катер, пусть и последней модели? Захватывать какие-то технологические секреты? Так такого столкновения там мало что останется. Если не удастся скрыть атаку война неизбежна. Это же натуральное безумие.

Быть может дело в том, что катер везёт что-то настолько важное, что ради этого пошли на такой риск? Бред какой-то, это пахнет плохими шпионско-авантюрными романами. Но зачем закрывать информацию? Она только слышала, что делают в таких случаях, но ни сама, ни её знакомые с этим не сталкивались. Света послала срочный вызов.

– Совет Чести и Права, дежурная Надежда Ким, – перед Светой появилось голографическое изображение пожилой женщины полуазиатского вида.

– Требую проверки о возможном превышении служебных полномочий Комитетом Общественной Безопасности – неправомерное сокрытие информации, – слишком официально сказала Света, – метафайл послан.

– Не отключайтесь, я просматриваю, – ответила Надежда. – Да, вы правы, – добавила она через несколько минут. – Знаете порядок действий в таких ситуациях?

– Только в общем, – смутилась Светлана.

– Ничего удивительного, – ответила дежурная Совета, – такое бывает редко. Обращение зарегистрировано автоматически. Мы должны сформировать временный общественный наблюдательный комитет минимум из трёх человек, один из них это Вы. Вы как заявитель можете предложить одного, кому полностью доверяете, я предложу другого из нашего списка специалистов, выбранного случайным образом. Вы можете сделать отвод и потребовать другой кандидатуры. У вас есть предложения?

– Да, – быстро ответила Света, – Жомбаев Эскен Кайсарович подойдёт?

– Вы решаете, кто подойдёт с вашей стороны, а не я. Да и кто возразит против Жомбаева? Со стороны СЧП предлагаю Иващенко Игоря Всеволодовича, он космоинженер-химик с Фобоса. Знаете его?

– Нет, – даже не слышала.

– Да, много сейчас народу в Поселениях, раньше мы всех знали, – Надежда что-то смотрела и посылала по Сети. – Дайте мне полчаса, я свяжусь с членами нашего комитета и КОБом. Светлана, Вы похоже устали и перенервничали, у меня на станции день, а Вас скоро утро. Если хотите, отложим, а Вы пока поспите?

– Нет, не смогу спать, давайте продолжим.

Через полчаса в гостиной у Дымовых на телеконференции, кроме самой Светы, присутствовали четыре голограммы – Надежда Ким, Жомбаев, ничем не примечательный инженер средних лет с бесцветным лицом Игорь Иващенко и дежурный по КОБ старший лейтенант Николай Трофимов. Трофимов, симпатичный светловолосый кучерявый широколицый мужчина лет тридцати с небольшим жил тут же, на Южной. Он, как и Света, был родом с Волги, только с Верхней. Время от времени, когда они сталкивались он строил ей глазки. Правда сейчас ему было не до флирта, казалось, его голограмма сейчас покраснеет от досады.

– Все говорим, по изолированной оптической связи, – сказал Трофимов, – подтвердили, что все другие выходы в Сеть отключены. У меня это на пульте показано, но вы перепроверьте.

– Все знают суть дела? – Начала Надежда, – Тогда я обязана процитировать Основной Закон: «Неправомерное сокрытие информации от общества равно как модификация информации, кроме однозначно определённых случаев, расцениваются как попытка захвата власти и относятся особо тяжким преступлениям против общества.»

– Спасибо, Свет, уважила, – мрачно ответил Трофимов, – могла бы с нами хоть поговорить для начала. Ещё двое заметили, но они с нами связались, все свои люди, договорились. Только ты сразу бросилась жаловаться.

– Каким именно образом договорились? – спросила Надежда.

– Открыли им доступ к информации, а они пообещали не раскрывать её без нашей отмашки.

– Почему я должна с кем-то договариваться по поводу своих прав? – возмутилась Света. – Это как если ты придёшь ко мне домой и заявишь, что будешь жить у нас месяц, но ничего, я смогу с тобой договориться, когда пользоваться туалетом. Это не мы с вами должны договариваться, а вы спрашивать нашего разрешения.

– Есть мнение, что вы в КОБе слегка зарвались, – вставил слово инженер Иващенко. Давайте вернёмся к теме. Ребёнку ясно что если бы речь шла о природном объекте, закрывать что-то не имело бы смысла, тем более во внутренней Сети, так?

– Это основная версия, – вздохнув, согласился контрразведчик.

– Старший лейтенант Трофимов, почему не указан срок, на который закрыта информация? – спросила Надежда.

– Не успели ещё определиться, по инструкции у меня есть три часа. Просто гражданка Дымова подняла шум раньше, чем мы успели рассчитать необходимый срок.

– Типа закрыли на всякий случай, как бы чего не вышло?

– Не совсем, нам надо было провести ряд спецмероприятий.

– Примерно каких?

– Это было бы разглашением...Я должен быть уверен в Вашем допуске и видеть информацию о неразглашении...

– Ладно, отложим это пока, – согласилась представитель СЧП, но на следующий вопрос Вы обязаны ответить прямо сейчас: почему закрыли информацию?

– Первое, – поперхнувшись, ответил Николай, – эта информация может вызвать ненужную эмоциональную реакцию на Поселениях. Он повысил голос, перекрывая лёгкий возмущённый шум, – вот Света, какая первая мысль пришла тебе в голову, что ты сразу бросилась жаловаться.

– Что катер не столкнулся с разрушенным астероидом, а был атакован. КОБ скрывает информацию, которая может привести к войне.

– Вот видите, – назидательно сказал старший лейтенант, – эмоции неподготовленных людей могут привести к серьёзным последствиям. Мы на примере гражданки Дымовой видим, что неквалифицированным человеком была принята самая эмоциональная и самая неправдоподобная гипотеза из всех возможных. Даже мысль, что это проделки инопланетной цивилизации не так абсурдна. Ну знаете, надеяться попасть по летящему катеру в космосе, да ещё разрушенным астероидом... это также дико, как пытаться попасть из охотничьего ружья дробью по брошенной иголке с сотни метров. Если кому-то очень надо поразить катер это проще всего сделать, когда он остановится у какого-нибудь завода-автомата. Но это война.

 Света покраснела.

– Понятно, – холодно сказал бесцветный Иващенко, – сотрудники КОБ держат народ Поселений за идиотов, которые могут впасть в истерику, получив неправильную информацию. Типа посвящённые должны сначала подготовить глупую толпу, как малолетних детей ...

– У меня тоже сложилось такое впечатление, мрачно вставила слово Надежда, – что показательно, Светлана высказала просто первую версию, которая пришла ей в голову, что и попросил наш старший лейтенант. Ни слова о других гипотезах, ни слова о войне, но интерпретировано это всё как единственно возможный вариант. Непонимание легко снимается разъяснением информации и обсуждением с привлечением экспертных советов, как у нас делается всегда. Вместо этого всё просто было закрыто.

– Второе и главное, – продолжил разведчик, – есть основания полагать, что может быть взломана внутренняя Нейросеть. Все притихли. – Да, продолжал Трофимов, мы предполагаем, что объект, с которым столкнулся катер ?8 был хорошо замаскированной станцией для перехвата сообщений Нейросети, – для проведения наших контрмероприятий желательно, чтобы не было шума и наши оппоненты не были уверены, что мы всё поняли.

– Каким образом могли быть вскрыты алгоритмы кодировки Нейросети и почему об этом не объявлено? В космосе практически нереально перехватить полное сообщение, а все знают, что без этого декодировать невозможно, – спросила Света.

– Сообщение по лазерному лучу можно перехватить, если пункт перехвата находится достаточно близко. Кроме того, можно попытаться снять сигналы внутренней сети Катера. Если оппоненты способны провести операцию такой технической сложности, то явно не для развлечения. Наиболее вероятная цель – вскрытие алгоритмов кодировки не только внешней, но внутренней Нейросети. Если им это удастся, это будет их очень крупный успех.

– Два часа назад, – неожиданно подал голос Жомбаев, – с четвёртой базы стартовали два перехватчика, курс на этот самый троянец. Старт перехватчика даже с Плутона ни с чем не спутаешь, а курс становится очевиден через час. Ты всерьёз полагаешь, что наши оппоненты – слабоумные? Николай, можно не сомневаться, это ты как дежурный по нашему сектору КОБ дал команду на старт перехватчиков.

– Да.

– Зачем?! До цели почти две недели полёта, намного проще заскочить по ходу исследовательским кораблём с ближайшего поселения. Это будет четыре недели, а не две. Но результат одинаков, как только они мы подлетим на опасное расстояние, сработает механизм самоликвидации и мы получим кусок металла, оплавленный термитными патронами. Всё-таки у исследовательского корабля намного больше возможностей для исследования. Центр внутри потока может быть только автоматическим. Воевать там не с кем и перехватывать нечего. Зачем нужны такие затраты на бессмысленный полёт перехватчиков? Это не обеспечение безопасности, а наоборот, выведение на месяц из расчёта звена новейших катеров.

Старший лейтенант ёрзал в кресле, – мне сложно объяснить непрофессионалу специфику нашей секретной работы.

– Даже последние физические теории профессионал может объяснить на пальцах, а если он не может, то это либо он сам не понимает темы, либо специально напускает тумана. Ничего сверхъестественного в работе КОБ нет. Все основные принципы и цели спецслужб не изменились со времён древнего Шумера, – несколько пафосно сказал Иващенко.

Корсарыч улыбнулся, – так алгоритмы кодирования Сети сменились или вы собираетесь играть с противником, открыв ему всю Сеть?

– Конечно всё сменено и кодировки усложнены, это инструкция.

– Значит, вскрытие старых кодов уже не раскроет нового и противник, способный к созданию таких технологий и проведению операций такого уровня не купится на такие дешёвые трюки, не так ли?

– Скорее всего, нет, но всегда есть шанс...

– Вы уверены, что Сеть вскрыта? – спросила Надежда Ким.

– Нет, но есть вероятность.

– Я много повидал, Коля, не надо мне «лепить горбатого». То, что ты делаешь, это создание иллюзии работы. Ты четыре года в Поселениях, мог бы разобраться, что здесь это не любят.

– Трофимов, ваш руководитель майор Азизов, Вы сообщили ему о происшествии? – спросила Надежда.

– Нет, ночь же, – не война всё-таки.

– Понятно, – снова вставил слово Иващенко, – приходит начальник на работу утром и после доклада о происшествии спрашивает: «А что сделано?» И в первом случае ему, потупив глазки, отвечают: «А ничего, через месяц с объектом пересечётся наш корабль, так что ждём-с.» А тут наш старлей браво рапортует: «Потенциально опасная информация блокирована. Ведём дезинформационную контригру. Высланы перехватчики». Работа кипит, всё под контролем. Типа, совсем другое впечатление.

– В Западном блоке вообще при терактах армию выводят на улицу..., – начал было Трофимов, но Иващенко несколько бестактно прервал его.

– Вот мы про то и говорим. У отупевшего до полуживотного уровня обывателя создаётся иллюзия безопасности и иллюзия эффективной деятельности правительства и спецслужб. Армия по определению не может эффективно бороться с террористами и шпионами. Создание иллюзии деятельности и убеждение общества в полезности иллюзии как раз один из методов превращения граждан в идиотов. Только вот нам не хочется быть идиотами.

– Николай, спросила Света, – а что вы там собираетесь предпринимать конкретно?

– Завтра соберём закрытый экспертный совет, обсудим...

– Знаешь, Коль, снова вклинился Корсарыч. Обратись ты к людям, у тебя к завтрашнему вечеру появились бы минимум сотни добровольных помощников. Вместо этого ты решил запереться с сектой посвящённых и переливать из пустого в порожнее. Наверняка этот скрытый центр был не единственным. Другие надо искать.

– А как? Летать по Солнечной системе в надежде наткнуться? Они практически невидимые.

– Вот для этого и надо было обратиться к сетевому разуму, – ответил Жомбаев, – как ты думаешь, кто мог это сделать?

– Это тайна следствия...

– Коля, кончай валять дурака, вы там у себя не делаете никакой сверхъестественной работы. Научный анализ работает везде и всегда. Тебе любой подросток скажет, что технические возможности сделать такой бутерброд из астероида есть только у Западного блока, Североамериканского союза, Китая и пары суперкорпораций. Вот и весь твой круг подозреваемых.

Все молчали.

– Старший лейтенант Трофимов, – бесстрастно сказала Надежда Ким, предварительное расследование общественного комитета показало превышение служебных полномочий, которое привело к нарушению Основного Закона и прав граждан. Будет назначено расследование Совета Чести и Права и комиссии Комитета Общественной Безопасности. Из моего личного опыта, самое меньшее, что Вас ждёт – предупреждение о неполном служебном соответствии, максимум – депортация туда, откуда Вы прибыли – в Россию, в смысле, в Союз.

– Типа, не вписался в ваш «коммунизм», – криво усмехнулся Николай.

– Комиссия, – продолжала Надежда, не обращая никакого внимания на слова Трофимова, – постановляет восстановить доступ к информации в течение трёх часов с этого момента. Если представители КОБ по-прежнему считают раскрытие информации опасным для общества, в течение двух часов они должны направить протест в СЧП, будет созвано экстренное заседание, которое вынесет окончательное решение. Члены комиссии согласны? – Все закивали.

– Если нет вопросов, временная комиссия прекращает работу. Вопросы и жалобы по работе комиссии – в установленном порядке.

–

Света сидела в гостинной, кутаясь в халат, хотя ей было не холодно. Уже утро, ложиться спать уже не было смысла. За окном медленно растекался жёлтый рассвет, но это была не утренняя заря, зори тут голубоватые и начинает даже немного казаться, что ты на Земле. «Южную» начинало подсвечивать орбитальное зеркало. Без него освещённость на Марсе в четыре раза меньше, чем на Земле.

Получается, Корсарыч подошёл к ней на смотровой площадке не просто для того, чтобы заранее успокоить, а совсем для другого. Помощь, да, но как-то с двойным смыслом. Скорее всего, Жомбаев шёл в офис КОБ, расположенный в шпиле. Ей, как подопытной мыши, дали выбор из двух коридоров и после этого она выбирала только из предопределённых поворотов. Она понимала, зачем это было нужно. Социальная инженерия. Сознательное формирование общества. Ничего плохого, только хорошее. Только всё равно как-то расчётливо что-ли. Поселения, да, здесь так. Привыкнет ли она до конца когда-нибудь?

–

– Уже не спишь, Толян? – Жомбаев сидел дома в глубоком кресле, перед ним появилась голограмма человека без возраста. Казалось, собеседник парил над низеньким столиком, – у тебя в окне свет зажёгся.

– Я ранняя пташка, ты же знаешь, иначе б не звонил. Уже видел твоё сообщение. Ты когда понял, что КОБы накосячили?

– Почти сразу. Шёл устроить разнос и случайно встретил Светку Дымову на смотровой. Чуть её направил, сам не ожидал, что так всё удачно выйдет. Не думал, что сразу заметит по спектру. Всё-таки она по первому образованию авиаинженер, хоть и несостоявшийся.

– Ты хитрый, любишь действовать чужими руками.

Жомбаев улыбнулся, – всё сделали они сами, я просто подвёл её к нужному месту и даже не сказал, что надо искать. Это очень хорошо. Похоже, наше общество будет жить и не закончит как прочие.

– Да, Эскен, чем дальше, тем больше я уверен. Я посмотрю за теми двумя зайцами, что стали договариваться со спецами. Решили не ссориться и наладить контакт с полезными и сильными. Может им тяжело тут, а может приспособленцы.

– Нам бойцы и строители нужны, активные нонконформисты, а не те, кто приспосабливается в уютной норке.

– Так людям проще, экономия энергии и уменьшение рисков, точнее их перенос в будущее, но зайцам это не очевидно.

– Как глупо действовали спецы, вообще без головы, по-обезьяньи.

– В таких случаях всегда так. Вылазит из глубины человека обезьян, мозги выключаются, остаются эмоции и рефлексы. Так они себя и проявляют. Опаснее всего такие мелкие скрытые доминирующие приматы, когда их становится больше критической массы. Опаснее, чем настоящие крупные преступники, тех мало, а эти могут резко расплодиться и уже не остановишь распад.

– Интересно, что у этого старлея безупречная биография, сплошные успехи. Надо бы вам посмотреть за его начальником, может ему подхалимы и карьеристы нравятся.

Собеседник кивнул, – ты, Эскен, настоящий социнженер, хоть и неформальный. Очень жаль, что улетаешь.