Текст книги "Нейросеть (СИ)"

Автор книги: Павел Краснов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Дымов постоял несколько минут, прислонившись к стене, думая о неожиданном повороте в жизни. Настоящее имя Ани было Анктита, она на три четверти индуска-бенгалка. Обаяния, энергии и позитива у Аньки было на пятерых. Близкие отношения у них с Сашей уже были лет семь. Она его, похоже, любила, а он сильной любви к ней не чувствовал. Близкая дружба, обычное влечение к женщине, никаких обязательств. Хотела даже завести от него ребёнка, но откладывала, наверное, к лучшему. Они не очень подходили друг другу. С его службой он часто улетал, к его частым романам она относилась спокойно, как тут на Островах и полагается. Да и сама не отказывала себе в развлечениях и «запасных вариантах.» Так намного меньше трагедий, практически нет психозов на этой почве и если люди разбегаются навсегда, то получается это намного менее болезненно, чем в насильно удреживаемых парах. Здесь считается, что лучше иметь половину или треть, любимого человека, чем не иметь вовсе. Их дороги то расходились, то пересекались, а пару лет назад, когда он только перешёл служить в гиперзвуковую авиацию, она притащила его в эту общину. Ребята и правда хорошие, это да.

Полгода назад ему предложили работу на орбитальных рейсах из Сталинграда. Океанийцам не очень комфортно в России, несмотря на общие корни. По большому счёту, Ане там делать было нечего, она правильно сделала, что не поехала, а он и не уговаривал.

Когда месяц назад прилетел в отпуск со Светой, это Аньку сильно задело. Она ревновала, хотя старалась не показывать, но иногда срывалась. Когда Света появилась с его золотым ожерельем, Аня на следующий день тоже надела его ожерелье, которое он ей сделал шесть лет назад, только серебряное и ненароком об этом сказала. Вот ведь змеятина! Саша улыбнулся. Светка не осталась в долгу и хлопая глазками с видом сладкой дурочки восхитилась ростом мастерства Саши за прошедшие годы. Наверное, поэтому Аня так не хотела лететь в больницу.

– Брат, тебе что, похужело что-ли? – к Саше подошли двое крепких смуглых татуированных парней-полинезийцев, похоже, братья, – пошли, проводим до приёмного покоя.

– Не надо, спасибо земляки, со мной всё нормально, задумался просто. Мне пора к самолёту, – Дымов направился к выходу, одновременно вызывая через Сеть транспортёр с авиастоянки.

– Пошли вместе, нам тоже на стоянку. А ты что, об ежа что-ли на рифе ногами сбоку ударился? – Спросил старший из братьев, судя по возрасту и татуировкам, вот-вот призовут в армию.

– Типа того, – улыбнулся Саша. Конечно, подумал он, ведь он же в расстёгнутом гидрокостюме, на ногах заклеенные маленькие дырки – и правда похоже, что умудрился икрами обеих ног вписаться в морского ежа.

Татуированные братья снисходительно улыбнулись: – Ты, видать, не местный, здесь сильные волны, особенно у рифов.

– Да, всего два года бывают тут наездами.

– Ты, брат, в курсе, какой беспредел только что случился на границе? Там ребята строили себе остров, а какие-то безбашенные ушлёпки их штурмовали натурально с артиллерией и десантом! Мы бабулю как раз в больничку привезли везли, а наши начали поднимать ополчение, но всё быстро закончилось. Там оказались крутые пацаны на границе, «на раз» покрошили беспредельщиков.

– В курсе, да. Туда погранцы прилетели на помощь и сейчас армейцы высадились.

– Эх, как жаль, что нас там не было! – огорчился младший полинезиец, – а ты, брат, хотел бы там повоевать? – обратился он к Саше.

– Без нужды не хотел бы.

Полинезийцы даже не сдерживали презрительных усмешек: – А сам-то служил?

– Приходилось.

– А где?

– По-всякому.

– Наш отец служил в морском патруле и убил четверых пиратов, – гордо сказал старший парень. – А тебе приходилось убивать?

– Пиратов – нет, не приходилось, ответил Саша, окончательно упав в глазах воинственных братьев.

Автотранспортёр вытягивал со стоянки в посадочный канал Сашин паровой самолёт и автожир ребят-полинезийцев.

– Ты поосторожней с морскими ежами, а то может быть опасно, ехидно сказал младший.

– Постараюсь, – буднично ответил Дымов.

– Слай-14-Резерв, – раздалось в микронаушнике, – Ваш самолёт повреждён, но с Вашей пилотной квалификацией вылет разрешён. Рекомендуем отправить самолёт в ремонт.

– Нет, спасибо, мне надо вернуться, – ответил Саша, – беру на себя всю ответственность за безопасность полёта.

– Эй, слышь, а что у тебя самолёт весь в дырках? – удивился старший из братьев-полинезийцев.

– Он тоже об ежа ударился, – улыбнулся Саша, садясь за штурвал.

*********

Путь назад всегда кажется короче, потому что мозг тратит меньше ресурсов и времени, обрабатывая уже известные объекты. Да и когда надо было везти раненых девчонок, то казалось, что самолёт с паровым двигателем летит недостаточно быстро.

Саша думал о том, что может быть зря их община отказалась от эвакуации, когда на этом настаивали люди из Комитета Общественной Безопасности, а те не решились проводить эвакуацию по суду. Но их община просто не могла поверить, что всё настолько серьёзно. Несколько десятилетий без войны, все стычки и локальные войны были за пределами Окенийского Союза. Готовность океанийцев без колебаний применить любое оружие в любой момент для защиты своих долго годы охлаждала самых горячих авантюристов. А ещё им с таким трудом удалось найти место для постройки замечательного островка. Удобных тропических мест для постройки маленьких островов внутри акватории не осталось, они с трудом нашли место на самой границе. Иначе пришлось бы ехать туда, где намного холоднее или строить плавучий остров, а это намного дороже и сложнее. Место было почти идеальным – перед ним не было никаких островов на целые 200 км и никаких обитаемых на 500 км.

В нескольких километрах от их островка находился отличный риф, почти выходящий на поверхность во время отлива. Риф принадлежал вечно нуждающейся в деньгах Индонезии и на 99 лет его арендовала ближневосточная корпорация «Исламские Братья». Арендовала и построила остров. Похоже, что с деньгами и современными строительными технологиями у «Братьев», проблем не было. Строили очень быстро – уже через два года остров был готов. Строительство вели несколько сот работников из секты Джохар аль Иман, они же остались жить на островках вместе с приехавшими к ним семьями. Остров оказался сильно перенаселён для такого размера – около двух тысяч человек, но для сектантов это, видимо, было привычным.

Как потом выяснилось, эта «Братья» построили еще два острова и арендовали несколько необитаемых, тут же их заселив. Все объекты были фактически на границе Океанийского Союза.

Справка Нейросети:

Джохар аль Иман (араб.) – Суть Веры (др. перевод – Жемчужина Веры) – мусульманская секта, основанная бывшим преподавателем математики, профессором теологии Сейед аль Керимом. Аль Керим происходит из еврейской семьи, перешедший в мусульманство после ликвидации г-ва Израиль в годы т.н. «возрождения Халифата». Профессиональный провокатор, выступает с идеями создания «Великого Халифата-2.0». Формально секта содержится на средства организации «Исламские Братья», зарегистрированной в Мальдивском Султанате. Специализация – провокации и идеологические диверсии. Джохар аль Иман активно использовалась для дискредитации прогрессивных движений в мусульманских г-вах и странах Западного Блока (см).

Для вербовки сектантов используются традиционные и современные психотехнологии с последующим зомбированием. Халифат периодически предоставляет Аль Кериму с медийные ресурсы с многомиллионной аудиторией. Рядовые члены секты бесплатно работают на различных объектах, полагая, что имущество принадлежит сектантской общине, но в реальности оно записывается как личная собственность аль Керима и родственников его старшей жены Мариам. Изгоняемые члены секты не имеют на имущество никаких прав и при попытке протестовать уничтожаются боевиками секты при полном попустительстве официальных структур Халифата и Мальдивов.

Боевые подразделения Джохар аль Иман слабы, их подготовка проводится сотрудниками спецслужб Мальдивов, Халифата и частных военных компаний Западного Блока. Техническое оснащение и подготовка личного состава невысоки, поэтому под видом боевиков Джохар аль Иман часто действуют спецслужбы Мальдивского Султаната, Халифата, а также частных военных структур при выполнении т.н. «деликатных заданий».

Островитяне поначалу отнеслись к новым соседям благожелательно, по-соседски выручали из неприятностей, в которые регулярно попадали люди, незнакомые с жизнью на океанских островах, учили всяким полезным мелочам, оказывали помощь. Однако, новоприбывшие быстро показали себя натуральными варварами – хищнический вылов всего съедобного, что разрешал Коран, постоянное браконьерство в водах соседей, сброс канализации и отходов прямо в море. К соседям сектанты относились с нескрываемой болезненной ненавистью.

Те, кто это всё затевал, отлично знали, что делали. Мало кто будет терпеть, когда непонятно откуда взявшийся агрессивный сброд построит перед твоими окнами хлев, будет выливать помои тебе во двор и шататься под окнами, размахивая топором, обещая изрубить в куски твою семью. Если бы сектанты были способны что-то соображать, то поинтересовались бы недавней историей и узнав, насколько беспощадными и опасными в случае опасности могут быть их вполне мягкие соседи, то они были бы намного осмотрительнее в поиске себе приключений. Однако, секта состояла из специально отобранных и выведенных биороботов. Долгая жизнь по замыслу организаторов от зомби и не требовалась, как она не требуется от ракеты, запускаемой по цели, от ракеты требуется выполнение поставленной задачи.

Вскоре воды океанийцев оказались для сектантов закрыты. Браконьеров стали жёстко вылавливать, а их шаланды и снасти – конфисковывать. Это вызвало очередной всплеск ненависти, начались прямые угрозы. Было очевидно, что в недалёком будущем после пролития первой крови кто-то сильно пострадает и эти кто-то будут сектантами. За сектантами установили плотное наблюдение. По данным разведки готовилось нападение – прибывали баркасы с боевиками и боеприпасами, было замечена пара зенитных пушек.  Такое происходило не только здесь, но и в четырёх других местах.

Спецслужбы и правительство океанийцев пытались разрулить ситуацию с руководителями секты и правительством Индонезии, но напрасно. Всё было согласовано и подмазано на самом высоком уровне. Попытки обращаться во всякие морские комиссии по взаимопониманию и экологии тоже ни к чему не привели. «Независимые» экологи, журналисты и международные комиссии, не отзывались или ничего не видели в упор, хотя устраивали истерики по несравненно меньшему поводу. В общем, профессионально формировалась «болевая точка», которая рано или поздно должна была сработать. Судя по тому, какие деньги были влиты в операцию, готовилось что-то серьёзное и очень неприятное.

Выбор был незатейлив – готовиться к силовому столкновению или уходить с этой точки в океане. Но только откажешься от строительства острова и уйдёшь, так через несколько лет же появятся уже пятьдесят подобных точек давления на границу, морские пути, суда, плавучие острова, платформы, представительства и прочее. Малодушие приведёт только к ухудшению ситуации и следущий выбор придётся делать в менее благоприятных условиях. Постепенно уступая противнику, рано или поздно подойдёшь к черте, за которой надо или сдаваться, или всё равно вступать в бой, но уже в намного менее удачных условиях, чем было вначале. Даже из школьного курса теориии управления было известно, что Западный Блок таким образом «дожал» немало противников. Процесс дожимания мог занимать десятки лет и противодействовать ему можно только одним способом – не уступать ни на миллиметр, не останавливаясь ни перед чем.

Руководители секты и Султан Мальдивов получили короткое и недвусмысленное предупреждение. Правительство Индонезии тоже получило предупреждение, достаточное для разумных людей – если вы не в состоянии контролировать свою территорию, которая представляет для нас угрозу, то мы сами решим проблему. Но официальные лица продолжали строить из себя юродивых. Без сомнения, с ними провели соответствующую работу те же «серьёзные люди», что и навезли сектантов.

Два месяца наза к строителям островка приехали представители Комитета и Правительства. Трёхлетнюю девочку и двух беременных женщин отселили. Остальные на предложение переселиться на неопределённое время и заменить их военными, ответили, что сами будут защищать свой дом. Как и у всех жителей Океанийского Союза в каждом доме было оружие, но то, но мощного современного оружия почти не бывает в руках тех, кто не несёт службу – оно ни к чему и требует больших расходов на содержание. Когда потребуется, тогда и выдадут.

Так случилось и тут, строители получили статус местного ополчения и серьёзное оружие – малые ударные беспилотники, средства боевой координации, современные конусные снайперские винтовки и пулемёты, боевых роботов и т.д. Кроме строительства им теперь пришлось проходить курсы владения опасными игрушками или обновлять свои умения. Были разработаны несколько планов действия на случай нападения. Велся непрерывный мониторинг всего воздушного, водного и подводного пространства. Поблизости всё время находился один тяжёлый патрульный самолёт а группой беспилотников, скоростные катера тоже могли подойти за полчаса. Наши недооценили противника, а противник недооценил прочности обороны островка.

Внизу в тропической ночи промелькнули несколько огней боевых кораблей, выдвигающихся на позиции неподалёку от их острова. Почти наверняка, скоро будет совместное правительственное сообщение и заявление Совета Права, где объявят об аннексии сектантского острова. Так океанийцы действуют практически всегда, что сильно убавляет желающих попугать их всякими наездами. Непременно будет визг «мирового сообщества» с «большой дороги цивилизации». Будут угрозы и демонстративное выдвижение сил противника. Судя по уровню провокации, игроки включатся вполне мирового уровня. Интересно, как далеко оппоненты намерены пойти на этот раз? Поначалу будет война нервов, если будут демонстрировать серьёзную готовность к большой войне, то мы будет отвечать адекватно и тогда вполне вероятно, что объявят мобилизацию.

Получается, Анька окажется права, он действительно улетит, потому что его призовут из запаса. Вот только куда? В аэромобильные, так новых призывов полно, а он уже подрастерял квалификацию. В лёгкоштурмовую авиацию? Там сейчас тоже народу больше чем достаточно и призыв из запаса начнут только если пилотов подвыбьют и начнётся выпуск авиации по планам военного времени, а это минимум несколько недель. В гиперзвуковую? Это значит грань всеобщей войны на уничтожение. Отступить нам с нашими ресурсами и силами, значит сдаться, поэтому или противник сделает шаг назад, или на Земле людей останется не больше, чем сейчас в марсианских поселениях. Поселения, кстати, тоже вступят в войну и недооценивать их не стоит, несмотря на малочисленность. Если противник отступит, то последствия тоже будут серьёзными.

Саша подлетал к дому. Хватит думать о том, где от него лично события практически не зависят. Надо радоваться каждой минуте жизни, сегодняшний день очередной раз напомнил, что никогда не знаешь, когда она оборвётся.

На острове горел костёр. Узкие рожки исчезающего месяца смутно подсвечивали тёмную громаду тяжёлого патрульника в лагуне у островка. Значит, Вадик ещё здесь, он свой самолёт вряд ли оставит.

Саша стал вытягивать штурвал на себя, втискиваясь между побитым патрульным самолётом и мобильной солнечной электростанцией. Только что их маленький островок стал поводом для запуска большой игры с высокими ставками и серьёзными последствиями.

–

Небо над Куполом

Бездонное небо с немигающими сияющими песчинками звёзд распахивалось от белёсой полосы Млечного Пути в обе стороны, словно втягивая в себя человека-пылинку. На Земле Млечный Путь никогда не бывает таким ярким. Кажется, протяни руку и тут, на двухкилометровой высоте, коснёшься неба.

Внизу метрах в ста брызнула искрами звёздочка – это метеор разбился о Купол. «Жаль, что тут не бывает падающих звёзд,» – подумала Света.

Тридцать лет назад маленькая Светка бегала с подружками в конце лета на берег Волги смотреть на чиркающие искорки падающих звёзд. Надо было успеть загадать желание, пока звезда не упала, тогда оно обязательно исполнится. А тут на Марсе с его чахлой атмосферой космические камушки так и летят до самой поверхности.

Над горизонтом медленно выплывал угловатый вытянутый Фобос. В этой фазе видно было только треть большой луны Красной Планеты. Хотя большим Фобос был только по местным меркам, куда ему до настоящей земной Луны. С другой стороны неба навстречу ползла звёздочка крохотного Деймоса. С расстояния в 23 тысячи километров форму пятнадцатикилометрового Деймоса было не различить. Но когда пролетаешь рядом, он похож на треугольник со скруглёнными кончиками.

На Марсе два вида погоды – чистое небо, рыжее днём и чёрное ночью или песчаная буря. Изредко появляющиеся призрачные облачка можно не считать. Хотя в разгар марсианской зимы даже случались снегопады. Из жиденьких облачков внезапно обрушивался поток ледяной крупы. Шарики водяного льда неслись вниз, но не долетая до поверхности, испарялись без следа. Бывало, что ледяные дробинки покрывали верх Купола, через несколько минут испаряясь туманными струйками.

Во время бури из-за трения вечно сухие песчинки накапливали электрический заряд и клубы рыжей пыли светились призрачным светом. На Земле такое случается редко и только в песчаных пустынях, суеверные жители которых издавна верили в джиннов – духов вихря, стреляющих молниями.

Иногда снегопад совпадал с песчаной бурей, тогда коронные разряды «песчаных дьяволов» разлагали углекислый газ жиденькой атмосферы и атомарный кислород сходу вступал в реакцию с водой, испаряющейся из ледяной крупы. Когда буря уносилась вдаль, поверхность покрывал убийственный для всего живого снег из перекиси водорода.

Но до марсианской зимы был ещё целый условный марсианский месяц – два земных. Странно, многие тут всё ещё считали время в земных месяцах, хотя это всего лишь округление периода обращения Луны вокруг Земли.

Город под куполом спал далеко внизу. Самое большое человеческое поселение в космосе, станция «Южная» с населением почти пять тысяч постоянных жителей, хоть в такое и трудно поверить. Тускло светились редкие люминесцентные панели, набравшие света за день, да поблёскивали красные огни башни управления, возвышающейся над Куполом почти ещё на километр. Туда можно было зайти только по делу, это центр управления противометеорной защиты Южной, штаб Космопорта, Комитет Общественной Безопасности и Центр Связи.

Светлана стояла на ажурном диске диаметром 70 метров – смотровой площадке. Если подойти к прозрачному ограждению, можно коснуться рукой сплющенной полусферы стеклокомпозитного Купола, расходившимся книзу диаметром в пять километров. Днём вблизи было видно, что Купол составлен из треугольных призм, вставленных в каркас почти такой же прозрачности, как и сами призмы. Когда солнце стояло высоко, Купол сиял отражениями граней, как будто огромный алмаз, а когда низко – был подкрашен розоватым оттенком. Снаружи Купол непрозрачен, зато изнутри незаметен на фоне марсианского неба.

На горизонте тускло светились огоньки внешних строений, там тоже жили и работали люди. «Там сложнее жить,» – почти вслух подумала Светлана, – «всё время со шлюзами, выходить из дома только в лёгком скафандре. Поначалу космическая романтика восхищает, но через несколько лет начинает немного надоедать, особенно если есть дети. Как всё-таки стало хорошо, когда построили Купол». Справа вдалеке поблескивали огни Космопорта, самого большого из трёх на Марсе, способных принимать марсолёты, обычно курсирующих до Фобоса. Лет через десять тут построят космический лифт и марсолётов станет совсем мало, только для негабаритных грузов.

С лифтом будет совсем удобно – сел в капсулу, раз и на орбите. Но всё равно жаль марсолётов. Летающие челноки с огромными крыльями, напоминающие сказочных драконов, стали одним из символов Красной планеты. Рейсы марсолётов отменяют во время сильных бурь и для экстренных случаев приходится использовать чисто ракетную технику, бывает даже, что и космические катера. Те вообще сядут почти где угодно в любую погоду. Только вот летать на них очень дорого и груза берут мало.

Где-то там, среди звёзд, со стороны пояса астероидов летел катер класса «Вихрь» под номером восемь, а в нём – её Саша. Перед тем, как подняться на смотровую Света отключила контакт с Нейросетью. Человеку нужно время от времени быть одному. Тем, кому этого хотелось, бывало, приходили ночью на смотровую.

Она приходила сюда иногда, потому что здесь было легче настроиться и найти ответ на важный вопрос. Несмотря серьёзные исследования, пока неясно, просто ли это работа специально настроенного подсознания ли есть какая-то непознанная связь с чем-то внешним. Людям с такими способностями были не очень интересны глубокие причины: главное, что работало.

Света откинула назад руки, как два крыла и поднялась на носки, потягиваясь верхней частью груди и подбородком вверх, чуть прогибаясь в спине. Так и правда казалось, что вот-вот взлетишь в небо. Лёгкое опьяняющее-бодрящее покалывание стало разливаться по телу от верха грудной клетки. Кажется, но это просто результат возбуждения вилочковой железы, это одно из самых приятных упражнений интегрального тренинга.

Светлана скорее почувствовала, чем услышала чуть скользящие шаги по амортизирующей поверхности платформы. Молодая женщина обернулась навстречу тёмной поджарой фигуре.

– Что не спится, Светланка? Занимаешься или на небо смотришь?

– Привет, Эскен Кайсарович!

Было трудно не узнать Эскена Жомбаева, человека-легенду. Он был последним, оставшимся в живых из второй группы освоителей Марса. Из первой пятёрки, прилетевшей на четыре года раньше, давно никого не осталось.

– Нет, так просто. Небо к себе тянет.

Также бесшумно подошедший человек вышел на слегка подсвеченное пятно в двух шагах от Светы. Ежик полуседых волос, твердый взгляд карих раскосых глаз, всегда чуть упрямо поджатые губы напоминали древних воинов– батыров степных легенд. Даже с такого расстояния чувствовалась вибрация воли.

Света неуловимым движением от бёдер подскользнула к Кайсаровичу, чмокнув его в подставленную щёку, а она почти так же отодвинулась назад.

Казах с удовольствием посмотрел на Свету. Очень симпатичная, хоть и не самая яркая красавица Поселений, казалось, что в серых глазах отражаются звёзды, но это были всего лишь зеленоватые отблески подсветки.

– Да, оно всегда тянет, – кивнул Жомбаев, если это твоё, то с космосом срастаешься навсегда,

– Мы с Сашей летали на Первой Межпланетной. Там вообще кажется, что небо вокруг тебя.

Глубокие морщины, веером разбегавшиеся от узких карих глаз к седым вискам старого колониста стали ещё глубже, когда он на пару секунд задумался. Вдруг он спросил: «Да, вспомнил, – ответил казах, это как раз тогда начали осваивать ближние астероиды. У нас тут как раз было трудное время.» Света кивнула.

Верфью по старой памяти называли модульную орбитальную станцию «Мир-5», где несколько десятилетий собирали корабли. Только недавно корабли и межпланетные станции начали монтировать на Фобосе-1.  «Верфь» была бессмертной – вышедший из строя модуль заменяли новым, более совершенным. Сейчас она разрослась до пары тысяч модулей, а когда космические монтажники собрали на ней корабль, доставивший на Марс молодого казаха Жомбаева с товарищами, она была совсем небольшой.

За несколько дней до того, как Первая Межпланетная Станция, где её Саша служил одним из пилотов, отпочковалась от Верфи и отчалила с земной орбиты, на Марсе случилась катастрофа. Из оставшихся в живых к тому времени 12 космопроходцев второй группы погибли четверо. Галина, единственная оставшаяся из первой группы получила дозу радиации, от которой так и не оправилась. Погибли ещё одиннадцать человек из новоприбывшей монтажной группы. Если бы не опытный старожил Марса Эскен Жомбаев, потерь было бы намного больше. За свои подвиги в ликвидации последствий катастрофы и спасение жизней товарищей он получил первую Звезду Героя и всеобщее уважение в Поселениях. А ещё – биокомпозитные колени, три бионических пальца на руках и пять искусственных рёбер с биоэлектроникой взамен раздробленных своих, в которых, тем более, биоэлектроники не было.

Тогда не было выхода и только что появившуюся технологию с помощью дистанционной хирургии и интегральной биопечати опробовали именно на нём. Электроника на базе искусственных вирусов и модифицированных клеток теперь составляла единое целое с организмом человека. К Нейросети Жомбаев был подсоединён всегда, она стала частью его самого или, скорее, он был частью её, сросшись с ней так, что никогда её не отключал, хотя мог.

Несколько лет назад неугомонный батыр вызвался провести на себе ещё один эксперимент – теперь его рёберные биоимпланты могли не только обновлять себя, как обычная живая ткань, но и стали биохимическим реактором, прямо на месте синтезировавшим необходимые лекарства. Специалисты до сих пор спорили, стоило ли это делать, но факт оставался фактом – пожилой человек почти перестал болеть, несмотря на полученные им когда-то немалые дозы радиации, серьёзные травмы и перенесённые болезни. Процессор биореактора был связан с Нейросетью, постоянно подгружая всё новые версии программ.

«Первый космический киборг,» – как называл себя веселый «дед Корсарыч». Пока новая технология была диковиной, он любил разыгрывать новоприбывших, с каменным лицом рассказывая «по секрету», что на Поселениях тайно разрабатывается новая раса киборгов и всем поселенцам постепенно заменяют различные части тела на механико-бионические. Обычно это сопровождалось демонстрацией дешёвых трюков вроде заворачивания гаек бионическими пальцами, заявлением «поесть бы надо» с засовыванием пальцев в розетку или музыкой оркестра из чрева Корсарыча со мечтательными вздохами «душа поёт». Пару раз розыгрыши были настолько успешными, что в руководстве Союза на Земле создавались специальные комиссии, а один раз шутка настолько удалась, что дело чуть не кончилось посылкой штурмовой группы.

Но со временем Корсарыч перестал быть единственной моделью киборга космического ?1, а на следующих версиях усовершенствования были такими, что по сравнению с ними запчасти космического батыра выглядели чуть ли не как зубные пломбы. Последствия подобных экспериментов могут быть не совсем такие, как хотелось, поэтому медики на Поселениях, не особо разделяли восторги Жомбаева и проводили подобные операции с большой осторожностью, в основном на тех, кого было не вылечить иными способами.

«Странно,» – подумала Светлана, – «если он подумал, что я занимаюсь, зачем он подошёл? Кайсарыча трудно назвать бестактным.»

Казах помолчал несколько секунд: – А я пришёл мою «тройку» проводить, вон её потащили, – он показал узловатым пальцем на быстро ползущую по небу маленькую звёздочку. – Она ещё послужит.

Светлана улыбнулась, вспомнив разнос, который старый джигит устроил в Совете Экономики из-за демонтажа мобильного ядерного реактора ?3:

– Думаете кричать на вас буду? Нет не буду, но вам от этого легче не станет. Это же надо додуматься: угробить исправный мобильный реактор! Говорите, что у него КПД ниже, чем сегодняшний стандарт? Мы на постройку нового реактора потратим больше энергии, чем проиграем с этим вашим КПД. Мы базу на Титане начинаем ставить, а Титан по размеру почти как Марс, реактор прямо под него сделан. Если реактор потеряют, то все равно какой гробить. Хорошо же мы жить стали, чтобы так вот ресурсами бросаться! Если вам непонятно, обращусь в Конфликтную Комиссию.

Разгромная речь экономного Корсарыча долго была суперхитом в Сети. Хохотали все Поселения. Совет Экономики капитулировал и отменил своё решение о демонтаже «реактора мобильного номер три» и принял решение о его переносе на Титан в целях экономии ресурсов. Дело было невеликим, но Кайсарыч был так горд, словно в одиночку покорил систему Сатурна.

– Саня твой вон там летит – Жомбаев ткнул пальцем в сектор неба, – только его без телескопа ещё не увидеть. Пилот он настоящий, как он красиво троянский поток прошёл, да ещё такой плотный.

– Так это было два года назад, когда Саша после «Альбатроса» снова сел на катер. Уже и забыли все. Да и плотность в том потоке была так себе.

– Не намекай, что я впадаю в маразм, – картинно погрозил пальцем Кайсарович, – ну совсем стариков перестали уважать! Так вот, я метазапись только что видел. Катер только помяло маленько. Мастер твой Санёк, я тебе точно говорю. Казах сделал небольшую паузу, –  ты вот тут Сеть отключила, а полчаса назад было сообщение про «восьмёрку». Получили повреждения, придут по графику. Ничего страшного.

У Светы похолодело внутри. Если Корсарыч так упирал на то, что всё обошлось, значит смерть была совсем близко.

Больше всего ей хотелось броситься бежать вниз, к лифтам, коснуться сенсора за ухом, чтобы включить Сеть, но это значило показать невыдержанность, да ещё перед старым героем. Тот как нарочно повернулся в сторону, рассматривая удаляющуюся звёздочку орбитального транспорта. Но он бы заметил, можно не сомневаться.

Женщина опёрлась на прозрачные перила, заставив себя улыбнуться: «Ну раз по графику, то всё нормально, я дома посмотрю,» – словно речь шла о чём-то не очень важном.

Кайсарович чуть заметно одобрительно усмехнулся: – Ты всё такая же, стойкая и красивая, как я тебя увидел десять лет назад, даже красивей стала.

– Спасибо! Если б я плохо выглядела, меня надо выгнать за профнепригодность. Всё-таки инструктор по интегральному тренингу, всего лет пятнадцать назад называли «техникой омоложения». Вам бы да и Розе Алимовне...

– То, что полагается мне по инструкции я делаю, Свет, а больше как-то уже смысла не вижу. Не всё ли равно, как выгляжу. А Роза, ты знаешь ведь, она перестала заниматься с тех пор как нашего Абайки не стало...– старый батыр замолчал.

Свете захотелось подойти и обнять Кайсарыча, но она боялась, что заплачет. Ещё не хватало, при отце, ему и так тяжелее всех. Немало времени прошло, а всё равно, трудно удержаться, как вспоминаешь. Так несправедливо и обидно, что погибают такие, как Абай. Почему лучшие?! Хорошо, что она не видела Абая мёртвым, его так и не нашли, так он навсегда и останется в памяти живым, красивым и радостным.