Текст книги "Такая любовь"

Автор книги: Павел Когоут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

5

Музыка умолкает. Проекция гаснет. На сцене стоит только пораженная Майка. Когда к ней подходит Человек в мантии, она делает движение в сторону кулис, но останавливается; отвечает недоверчиво, неохотно, погруженная в свои мысли.

Человек в мантии. Гражданка Грабетова?

Майка. Вы меня знаете?

Человек в мантии. Не более, чем нужно для дела. Где она может быть?

Майка. Понятия не имею.

Человек в мантии. Была ли она в последнее время нормальной?

Майка. Была нормально задумчива.

Человек в мантии. Готовилась к свадьбе?

Майка. Конечно!

Человек в мантии. Они с Миланом не поссорились?

Майка. Понятия не имею. Как будто нет.

Человек в мантии. Не замечали ли вы признаков… Не думала ли она о самоубийстве?

Майка. Что за глупости! (Уходит возмущенная).

Человек в мантии. Придется самой Матисовой разъяснить все это. Лида Матисова!

Кинопроекция: комната общежития, окно с видом на город. В полутьме видна двухспальная тахта, у которой застелена одна половина. Лида Матисова, в юбке и блузке, причесывается перед маленьким зеркалом. Ее жакет висит на спинке стула, туфли под стулом. Светает.

Человек в мантии. Кто вы такая и что здесь делаете?

Лида (вздрагивает, потом упрямо). Видите – причесываюсь!

Человек в мантии. В вашем положении, Матисова, я говорил бы спокойнее.

Тахта скрипит, проснувшийся Петр Петрус садится и протирает глаза.

Человек в мантии (неприятно удивлен). Кто этот мужчина?

Лида. Тс-с…

Не обращая больше на него внимания, старается быстро надеть туфли и жакет, чтобы уйти раньше, чем Петрус окончательно проснется. Но не успевает.

Петр. Лида!

Лида стоит, он сидит, оба не двигаются. Потом Петр протягивает к ней руки; Лида подходит, пожимает их, подсаживается. Сидят, прильнув лицом к лицу.

Петр. Лида, я видел страшный сон… Мне снилось, будто все это мне приснилось. Лидочка, что с тобой? Почему ты молчишь?

Лида (опомнилась, гладит его). Ничего… я думаю…

Петр. Сейчас… Нет, Лида, сейчас еще не надо. Подумать нам придется, хоть и не хочется, но времени впереди много. (Ложится на спину и привлекает ее к себе). Когда мы с тобой расстались? В октябре, кажется? Как это было в письме?

Лида. «Вычеркнуть друг друга из жизни…»

Петр. Зачем ты это написала?

Лида. Я знала – так будет лучше.

Петр. Знала – и не сказала мне. На вокзале ты говорила так… естественно, смеялась, даже прощаться не захотела!

Лида. Ненавижу прощаться!

Петр. Когда поезд ушел, я побрел по шпалам – далеко, за станцию, и там… Представь себе, поцеловал рельсы!

Оба счастливы и растроганы.

6

Проекция гаснет. Человек в мантии нетерпеливо ожидает подходящую к нему Матисову.

Человек в мантии. Я с нетерпением жду ваших объяснений.

Лида. Мне нечего объяснять. Петр был моей первой и самой большой любовью. Но мы оба были так молоды… я не хотела связывать его, не верила, что он тоже… и только поэтому порвала с ним, когда уезжала из Праги на пять лет. Иметь его и не иметь – это не жизнь! Уж лучше «вычеркнуть»!

Человек в мантии. Я имею в виду…

Лида. Вы имеете в виду то же, что и я. Но я уверена, что здесь все в порядке. Я его люблю, я все еще люблю его. Я это чувствовала. Когда я вчера встретила его, то поняла – он позовет меня. И я его не оттолкну. И когда шла, знала, что останусь с ним. Вероятно, я еще не могу себе представить всех последствий. Но знаю, что это было правильно, а для меня всегда главное – чувствовать себя правой. Впрочем, я никому не обязана давать отчет.

Человек в мантии. Де-юре, конечно, но де-факто? У нас есть много поводов предполагать, что гражданин Стибор вас любил со всей присущей ему искренностью. Кажется, вы не сдерживали его чувств, а наоборот, поощряли, что и привело к логическому завершению: к намерению узаконить ваши отношения с тем, чтобы он мог беспрепятственно, гм… осуществлять свои супружеские функции – вы меня понимаете?

Лида. Он хотел на мне жениться, и я согласилась, потому что он хороший человек и потому что я его… потому что я ничего против него не имела…

Человек в мантии. Матисова! В протоколе записаны ваши слова. (Листает бумаги). На вопрос Милана Стибора: «Ты меня не любишь?» вы ответили: «Разве ты не видишь?», а на его настойчивое «Лида!» сказали: «Смотри у меня, не простудись». Эти слова, произнесенные соответствующим тоном и подкрепленные поцелуем, означают приблизительно одно и то же. Разве из всего этого, как и из других фактов, он должен был сделать вывод, что вы всего-навсего «ничего не имели против него»?

Лида. Вы намного старше меня. Скажите, вам никогда не случалось отвечать определеннее и серьезнее, чем вам бы хотелось, только для того, чтобы не причинять страданий?

Человек в мантии. Иными словами, вы определяете сущность своего отношения к нему как сострадание. И сообщаете, что вы его не любили в полном смысле этого слова.

Лида. Нет, не так! Я любила…

Человек в мантии. Так что же – любили или не любили?

Лида. Пожалуйста, не кричите… Любовь, вероятно, сложнее… Вы никогда не были влюблены?

Человек в мантии (ворчит). Позвольте… спрашивать буду я. Итак, вы его скорее любили, чем не любили. Хорошо мы поняли друг друга? В таких случаях решающими являются дальнейшие обстоятельства. Осведомленность о его чувстве, данное слово, бережное отношение к его престижу…

Лида. Послушайте! Вы что, любитель вивисекции? Разве мало я сама себя мучаю? И Петра я измучила, он пошел проводить свой первый семинар, и мое молчание утром тревожило его больше, чем… У входа на факультет он остановился…

Кинопроекция: тротуар перед порталом с колоннами. Позднее утро. Издалека доносится разноголосый повседневный шум. Моросит дождь. Лида делает несколько шагов вперед, потом медленно возвращается к стоящему Петру.

Петр. Лида! Лида, чего ты боишься?

Лида (внезапно падая духом). Позора…

Петр. Послушай, Лида, но разве мы живем в средние века? Разве это позор – не выйти за человека, которого не любишь? А выйти за него – как это называется?

Лида. Но я ему…

Петр. Он заморочил тебе голову до того, что ты поверила, будто его любишь. Слава богу, ты вовремя разобралась. Конечно, приятного мало, но все же так лучше и для него и для тебя.

Лида кладет ему голову на плечо.

Человек в мантии. Эй, молодые люди!

Петр (в порыве чувства гладит ее волосы). Лидочка, ты моя умная, ты моя печальная. Как ты можешь сегодня мучиться? (Продолжает тише и серьезнее). За четыре года много воды утекло… Я еще не сказал тебе…

Лиду испугала новая нотка в его голосе, она подымает голову.

Лида. Ты меня любишь?

Петр. Люблю.

Лида. Значит, ты сказал мне самое главное.

Целуются среди бела дня.

Человек в мантии. Промокнете!.. Вас кто-нибудь увидит… (Но они все целуются, не замечая, как мимо проходит Майка Грабетова: увидев их, она окаменела). Ну вот, пожалуйста…

Майка. Боже мой, Лида… что это…

Человек в мантии. Она «нормально задумчива».

Майка. А это ассистент Петрус?

Человек в мантии. Не имею представления. Продолжайте, пожалуйста.

Машет рукой, чтобы она ушла со сцены. Влюбленные уже не целуются, они держатся за руки и глядят в глаза друг другу. Петрус восторженно шепчет.

Петр. Сегодня я буду читать для тебя.

Лида (ищет платок в сумочке). Как я об этом узнаю?

Петр. Как? Ну, например… например, я подам тебе условный знак, ладно? Хотя бы вот так – положу руку на галстук… (оба смеются). Лида, Лида, ты всегда превращаешь меня в мальчишку… но это чудесно!

Увидал в ее сумочке фотографию, быстро вытащил.

Лида. Отдай!

Петр. Не отдам! Чтобы ты всегда была со мной.

Лида. Разве можно быть больше с тобой, чем я? (Вытирает мокрые глаза, смотрится в осколочек зеркала). Я в порядке?

Петр. В наилучшем порядке!

Еще раз целуются.

Лида. Ни пуха ни пера!

Уходит. Петр провожает ее глазами, потом идет следом. Человек в мантии пытается его остановить.

Человек в мантии. Послушайте, друг мой…

Но к Петрусу уже подходит широкоплечий парень. Он стряхивает воду со шляпы и дружески берет Петруса под руку.

Тошек. Ну как, товарищ Петрус? Сегодня твоя первая лекция?

Петр. Честь труду, товарищ Тошек!

Тошек. Только – надолго ли ты к нам?

Петр (слегка обеспокоен). А в чем дело?

Тошек. Китай-то не за горами.

Петр. Какой Китай?

Тошек. Петрус, да я ведь о твоей поездке. О тебе уже запрашивали.

Петр (понял, просиял). А, вы про это! Чудесная погода, не правда ли?

Тошек (взглянул на мокрую улицу, потом на Петруса). Да ведь льет…

Петр (удивленно улыбаясь). И верно…

7

Петрус входит в здание факультета. Тошек задерживается, остановленный жестом Человека в мантии.

Человек в мантии. Свидетель Антонин Тошек, год рождения 1911, работник отдела кадров факультета.

Тошек. Все точно.

Человек в мантии. Вы знаете ассистента Петруса?

Тошек. Да… Конечно, только по документам, это у нас новый кадр. Но он приехал к нам из Брно, а на характеристики из Брно можно положиться, там работает толковый товарищ…

Человек в мантии. Что написано в характеристике?

Тошек. Судя по характеристике, Петрус – сознательный и честный человек. Основал там парторганизацию, полгода работал на стройке, вел кружок политграмоты. К тому же он исключительно одаренный ученый. Знаете, я не специалист, но семейное право…

Человек в мантии. Меня прежде всего интересует он сам…

Тошек. А в чем дело? Есть что-нибудь компрометирующее?

Человек в мантии. Об этом-то я вас и спрашиваю.

Тошек. Ах так. Нет! Как я уже сказал, мне он кажется весьма положительным, и я не удивляюсь, что его выбрали для поездки в Китай. У него все данные.

Человек в мантии. Какие?

Тошек. Я уже сказал: политически зрелый, способный, упорный…

Человек в мантии. Дальше?

Тошек. Здоровый, с характером…

Человек в мантии. Еще?

Тошек. Женатый.

Человек в мантии (удивленно). Женатый?

Тошек. Женатый. В такие командировки мы стараемся посылать женатых. Это для него большой плюс…

Человек в мантии. Весьма относительный…

Вспыхивает кинопроекция: в глубине сцены – кабинет, где происходит семинар. Двадцать человек аплодируют вводному слову Петруса. Петрус сидит верхом на стуле, лицом к слушателям. Речь его становится все более одушевленной, так как он обращается прежде всего к Лиде.

Петрус. Сменялись правители, сменялись поколения, сменялись общественные системы. А женщины страдали по-прежнему. Потом наступил день, когда они вместе со своими отцами, возлюбленными и мужьями разгромили Бастилию. В этот вечер под гром «Карманьолы» им казалось, будто отныне и для них засияла свобода и равенство, будто теперь они сами будут творить свою судьбу, бороться за свое счастье, свою любовь. (Он уже не может сидеть, оперся коленом о сиденье, судорожно сжимая рукой спинку стула). Но капитализм обманул их и предал так же, как их предавали все предшествующие общественные формации. Он окружил женщин стеной общественных преград, замуровал в гробницу предрассудков. Лживая мораль сделала их сердца еще голоднее, чем нужда сделала их желудки; эта лживая мораль превратила их в добровольных рабынь, заставляла выходить замуж не по велению чувства, а по требованию родителей, церкви, класса или простой условности. (Петрус встает, глядит туда, где, по его предположению, сидит Лида). Этот строй умер, погребен, уничтожен без возврата. Социализм освободил и руки и сердца. Но это не означает, что все изменилось по мановению волшебной палочки. (Как бы невольно берется за галстук). Есть еще женщины, готовые вступить в брак только для того, чтобы не погрешить против каких-то норм общественной жизни. Но ведь именно наше общество стоит на их стороне и будет поддерживать любой бунт против остатков бесчеловечного прошлого. Базой, исходной точкой и мерилом всех человеческих отношений должна быть отныне и навеки любовь, и только любовь!

8

Под бурные аплодисменты проекция гаснет. Взволнованный Петрус, механически поправив галстук, опускает руку, причесывается и зажигает сигарету.

Человек в мантии. Вы имели успех.

Петрус (скромно). Надо себя сдерживать. Я увлекаюсь, а ведь на семинарах прежде всего должны говорить слушатели.

Человек в мантии. Кстати, вы не знаете, где Лида?

Петрус. Я жду ее.

Человек в мантии. Мне кажется, она пошла к Стибору.

Петрус. Ах!

Человек в мантии. Вы бы стали ее отговаривать?

Петрус. Нет, наоборот, но…

Человек в мантии. Но сначала вы собирались ей кое-что сообщить?

Петрус. Да. (Нервно поглядывает на дверь).

Человек в мантии. Она, конечно, узнает.

Петрус. Хорошо, но поймите! Она должна услышать об этом от меня.

Человек в мантии. Почему же она до сих пор не услышала? Или у нее плохой слух?

Петрус. Послушайте, не можете ли вы разговаривать в другом тоне? Я не прохвост и в любое время могу объяснить и обосновать все свои поступки.

Человек в мантии. Меня интересует именно это.

Петрус. Вчера у меня было ужасное настроение… по ряду причин… Когда я встретил Лиду, мы оба потеряли голову. Я – материалист, но в этой встрече было нечто… нечто необыкновенное. Вы должны знать, что Лида была… была моей самой большой любовью. Когда она уехала, когда потом написала мне, я страдал, как раненый зверь. А вчера страдала Лида, я это видел. Но вместе с тем я понял, что нужен ей, что она хочет меня, а я – ее. Мы почувствовали что-то… что-то…

Человек в мантии. Для ученого ваши определения недостаточно точны.

Петрус. Полагаю, и вы когда-нибудь любили. Были вы тогда в состоянии точно формулировать свои переживания?

Человек в мантии. Продолжайте.

Петрус. Мы сидели и держали друг друга за руки. Молча. Словно сами не верили этому. Я хотел ей сказать… и не смог. Просто не смог, и не стыжусь этого. А потом случилось… как пять лет тому назад в горах. И я нисколько, ничуть не стыжусь этого. Потому что я люблю ее – если только вам понятно, что это такое!

Человек в мантии. Что вы собираетесь теперь делать?

Петрус. То, что мне приказывает моя совесть.

Человек в мантии. Жму вам руку.

Кинопроекция: окно маленького кафе с надписями на стекле. Под окном столик, два стула. Лида сидит; Стибор со свадебным букетом в руке стоит нерешительно, потом садится за столик. Молчат. Подлетел официант. Приподнял букет, положенный Стибором на столик, и, непрерывно болтая, сметает со стола. Радио передает веселую музыку.

Официант. Вот зарядил дождь, правда? Что поделаешь, ноябрь берет свое. Хорошо еще, сердечко нас греет, не так ли? Чашечка кофе, думаю, не повредит?

Оба кивают головой, официант исчезает. Им хочется поговорить, но Стибор ждет, что скажет Лида, а Лида не может вымолвить ни слова. За окном гремит трамвай, из-за соседних столиков доносится говор и смех. Официант приносит кофе и по собственной инициативе – пирожное. Снова сыплет словами.

Официант. Два мокко из Ориноко и кое-что на зубок. Организму полезно, талии не испортит, не так ли?

Лида и Стибор не возражают. Официант по-своему истолковывает их молчание и моментально приносит сатирический журнал.

Официант. Даме… Смех – не грех!

Человек в мантии (подчеркнув первое слово). Барышня ничего не заказывала.

Официант (глядя на них, ударяет себя по лбу). Пардон, я думал, вы – супруги… дурак… увидел цветы…

Исчезает, но заколдованный круг прорван. Милан берет в свои ладони руку Лиды, которая взяла было ложку.

Стибор. Лида! Ты ведь понимаешь, каково мне. Быть может, я должен был обидеться, кричать или… но я пока ничего не понимаю…

Лида. Милан…

Стибор. И не хочу понимать, Лида. Я люблю тебя. Не буду ни о чем спрашивать ни теперь, ни потом. Я на все согласен. Поженимся без этих формальностей, без матери… Нет, Лида, ты несправедлива к ней, но и это не имеет для меня никакого значения, потому что…

Лида. Милан! Я не могу… Мне очень тяжело сделать тебе больно…

Стибор. А ты скажи мне все-таки…

Лида. Я… люблю…

Стибор. Кого?

Лида. Его. Ты знаешь… Его перевели сюда, и мы встретились… Милан! Милан, мы с тобой еще мало знаем друг друга, ты же понимаешь, как все это… Вот уж действительно горе от ума! Мне не нужно твоего прощения, только пойми меня…

Пауза.

Стибор (хочет заговорить, но не может – горло перехватило, откашливается, потом хрипло). Я повторяю… Ни о чем тебя не спрошу… Я согласен на все…

Лида. Я была у него!

Стибор (хрипло). Ты свободный человек. Что было до свадьбы – меня не касается. Мы поженимся и начнем новую…

Лида (ошеломленная и подавленная нечеловеческим самоотвержением Милана, в отчаянии прерывает его). Милан, ради бога, как ты можешь? Я никогда не сделала бы этого, если бы… Все случилось только потому, что мы с ним давно уже… Как мог бы ты жить со мной после этого, Милан?

Стибор (из последних сил). Лида, я люблю тебя…

Лида. Но я тебя не люблю… Я тебя не…

Встает с рыданиями и убегает. Стибор секунду стоит, как изваяние, потом в нем просыпаются безграничная ярость и скорбь. Он вскакивает, кричит вслед Лиде.

Стибор. Я ему отплачу за это. Отплачу!

Официант (услышав последние слова, появляется с блокнотом). Платить? Пожалуйста.

Проекция гаснет. Официант подходит к рампе, кладет деньги в кошелек и прячет его в карман.

9

Человек в мантии. Официант!

Официант. Готов служить, пан советник.

Человек в мантии. Я не советник.

Официант. Простите, пан доктор. У нас есть румынское белое, только его в рот не возьмешь. Я бы рекомендовал вам Бикавер: нальешь – пропадешь ни за грош. А то можно подогреть, не желаете?

Человек в мантии. Я не доктор. Что вы думаете об этой паре?

Официант. Ах вот что! К сожалению, не могу, не могу служить! Постоянных посетителей знаем, но перелетных – ведь в кафе всякий сброд лезет – на учет не берем…

Человек в мантии. Ваша профессия, официант, за годы работы несомненно выработала в вас способности к наблюдениям. В данном случае с меня достаточно вашего впечатления.

Официант. К вашим услугам! Ну, так впечатление, я бы сказал, неважное. Хуже всего, когда любовники смахивают на супругов, не так ли? Этот пан слегка… мямля.

Человек в мантии. Как, простите?

Официант. Мягкой души человек, ясно? Придет, сядет и молчит. Можете подать ему манную кашку, он и не пикнет, съест. Это и нашего брата обидит. Барышня – та, не знаю… Фигли-мигли… Что в ней есть и что она натворит – в этом и повар не разберется, вот что. Осмелюсь спросить, пан комиссар, в чем загвоздка? Прелюбодеяние или жульничество? В тридцать восьмом, нет, в тридцать седьмом у нас застукали Шпаргля, специалиста по сейфам, у него тогда… было с той девчонкой…

Человек в мантии. Я не комиссар. Я интересуюсь только…

Официант (сразу холодно). А! Тогда – извините. Информацию для печати получают в дирекции, а здесь – только холодные и горячие напитки. Мое почтение.

Человек в мантии (несколько задет; стараясь сгладить неприятное впечатление, заглядывает в свои бумаги и вызывает официальным тоном). Вацлав Краль! Вацлав Краль!

Голос в зале. Здесь…

Человек в мантии (строго глядя в зал). Ну, чего же вы? Пожалуйте. Сюда, конечно.

Краль. Но я потом переехал, так что…

Человек в мантии. И при переезде потеряли память?

Краль. Нет, нет…

Человек в мантии. Так идите на сцену. (Ждет. На сцену поднимается смущенный долговязый человек, который не знает, что делать со своими руками). Вацлав Краль, год рождения 1928, ассистент кафедры слабых токов…

Краль. Да.

Человек в мантии. Обвинение вызывает вас как свидетеля, поскольку вы жили в одной комнате с Петром Петрусом.

Краль. Я уже там не живу, я еще до этого…

Человек в мантии. Но жили там в то время, когда Петрус снова встретил Лиду Матисову?

Краль. Тогда – да.

Человек в мантии. То-то. Кстати, где вы спали в ту ночь?

Краль. В ванной.

Человек в мантии. Как, как?

Краль. Видите ли… у нас в общежитии, когда к кому-нибудь приезжает жена или…

Человек в мантии. Или?

Краль. Или – так… тогда коллега обычно уходит…

Человек в мантии. А это разрешается?

Краль. Не разрешается, но… такова жизнь… а в ту ночь как раз все были дома, так что пришлось ночевать в ванной… Петрус тоже, когда порой моя жена…

Человек в мантии. Ваша жена или так?..

Краль. Жена, я женат.

Человек в мантии. Петрус тоже.

Краль. Да, но он хотел… Я думал… потому что он славный парень и сказал…

Человек в мантии. Что он сказал?

Краль. Я его спросил: слушай, брат, ладно, но как же…

Проекция: знакомое окно с видом на город. За окном – ночь. Двухспальная тахта постелена. Петрус лежит одетый и прихлебывает кофе. Краль снимает пиджак и рубашку, надевает пижаму. На окне приемник играет «Талисман» Бетховена. К приемнику прислонена фотография Лиды.

Петр. Иногда живешь годами, словно в тихой заводи, а потом вдруг за один день все летит вверх тормашками…

Краль. Да уж… А что ты собираешься делать? Только так – или?..

Петр. В том-то и ужас… Приходится спрашивать самого себя: которую из них нельзя обидеть?.. Потому что одну я непременно обижу…

Краль. А что за человек твоя жена?

Петр. Моя жена… Моя жена особенный человек… районный врач… самоотверженна до предела, но чувство… Вашек, мы живем так уже второй год. Я в одном месте, она в другом. А я ей и не нужен. Приезжал к ней, и мне казалось, будто я входил в комнату, из которой только что вышел. Абсолютно ничего, понимаешь? А Лида… Лида ради меня… Понимаешь?

Краль. Так что же ты хочешь сделать?

Петр. Само собой, разведусь…

Краль. Если это такая любовь…

Стук в дверь. Петр садится. Вашек быстро надевает пиджак.

Петр. Войдите…

Входит Лида Матисова. Петр одним прыжком очутился возле нее.

Петр. Лида! Это – Лида Матисова…

Краль. Краль…

Петр (пытается шутить). Краль, король Вацлав, прямой потомок императора Карла. Ну, садись… и будь как дома, Вашек все знает…

Краль (смущенно смеется и героически берет полотенце). Ну, я пошел купаться…

Уходит. Петр не знает, как выразить свою нежность. Гладит Лиду по волосам.

Петр. Лидочка…

Лида. Петр… (Уже по ее сдавленному голосу можно судить, что привела ее сюда отнюдь не жажда ласки). Майка мне сказала, что… что будто…

Петр (усаживает ее на тахту, садится рядом и берёт ее руки в свои). Лида! Я хотел еще вчера, но ты… ты не дала мне сказать… И хорошо, что не дала! По крайней мере, произошло то, что было. Ты ведь и сама не сумела, не захотела говорить о своем…

Лида. Как ее зовут?

Петр. Лида.

Лида (грустно улыбаясь). Лида…

Петр. Из-за имени я и женился… Лида… Разве это так важно?

Лида. Что – важно?

Петр. Я спрашиваю, важно ли это. Ты меня любишь? Любишь! Я тебя тоже, Лида. И важнее этого нет ничего, ты сама так сказала. А раз мы оба это знаем, то и знаем, что нам делать.

Лида. Что делать?

Петр (встает и глядит на нее, взволнованную). Я женюсь на тебе… Если ты согласна… А ты согласна, правда?

Оба не двигаются, глядят друг на друга. Так проходит минута или час. Потом Петрус стремительно срывает простыни Вашека и несет их к двери. Сильно звучит музыка.