Текст книги "Из Астраханской губернии"

Автор книги: Павел Якушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Въ Красномъ Яру два трактира; въ одномъ даже есть комната чистая, въ которой можно остановиться и проѣзжающему, и бильярдъ есть; а другой, тотъ же кабакъ, гдѣ, кромѣ водки, ничего нельзя получить. Такъ въ трактиръ-кабакъ я и зашелъ. Черноглазый, черноволосый красивый мальчикъ подалъ мнѣ водки.

– Какой ты молодчина! сказалъ я ему.

– Наше дѣло такое.

– Ты изъ русскихъ?

– Только одна слава, что изъ русскихъ; а по настоящему, какъ есть армянинъ.

– Это какъ?

– Меня матушка съ армяниномъ прижила: какой-же я русскій?!..

– Мать тоже армянка?

– Мать, нѣтъ! та русская.

– Она замужемъ была за армяниномъ?

– Нѣтъ!.. Какое замужемъ; такъ жила!..

Желаніе ли показаться не русскими, заставило этихъ людей отказаться отъ законныхъ отцовъ, или что другое – я не знаю.

Верстахъ въ 4–5 отъ Твери тысячу лѣтъ живетъ корела: отчего мы ея не обрусили? отчего русскіе въ Якутской области не обрусили якутовъ, а и сами объякутились? Гончаровъ разсказываетъ же, что у русскаго, живущаго у якута, дѣти не умѣютъ говорить по-русски, а понимаютъ только по-якутски; отчего это?

Сталъ я шляться по садамъ, кабакамъ; въ садахъ нельзя сказать, чтобы работа была трудна: подставятъ лѣстницу къ дереву и давитъ-себѣ помаленьку на листьяхъ червя; это дѣлается какъ-то не спѣша и до нельзя апатически; чрезъ нѣсколько минутъ останавливаются, разговариваютъ; потомъ чай пьютъ, потомъ кофе; потомъ обѣдаютъ, потомъ… а между этими потомъ работаютъ. Какъ говорятъ про патріарха Филарета Никитича: что онъ зналъ науку, какъ управлять царствомъ, да отчасти уразумѣлъ и священное писаніе, такъ же можно сказать, что краснояры пьютъ, ѣдятъ, отдыхаютъ и отчасти работаютъ. Червя давить нетрудно; а завязать лошади глаза, запрячь ее въ чигирь – минутное дѣло; потомъ лошадь сама знаетъ, что ей надо ходить: ежели есть какой мальчишка около лошади – хорошо; а часто и никого нѣтъ – и то сойдетъ.

Въ кабакахъ тоже дѣятельности мало: кабаковъ много, а покупщиковъ мало.

– Чѣмъ жить? говорилъ мнѣ шинкарь, бывшій морякъ, то-есть ходившій въ море за рыбой и, но рѣдкость здѣсь – русскій.

– Торгуете, отвѣчалъ я.

– Какая торговля?..

– Зачѣмъ же столько кабаковъ открыто: не было бы продажи, не открывали бы столько кабаковъ.

– Надо же чѣмъ-нибудь жить.

– Невыгодно держать кабакъ, занялись бы какимъ другимъ дѣломъ.

– Какое выгодно?.. Повѣрите ли вы моей совѣсти: въ эту недѣли на три монета не продалъ.

– Вы сами хозяинъ?

– Нѣтъ, отъ хозяина.

– Сколько вы получаете?

– Бездѣлицу!.. Семь рублей въ мѣсяцъ.

– Семь рублей?

– Водку беремъ отъ хозяина по три рубля, по два рубля восемь гривенъ. Сами продаемъ распивочно двадцать-пять копѣекъ полштофъ; ну, такъ нельзя же налить совсѣмъ полную… Солдаты сами черпаютъ изъ ведра, да и то остается лишекъ…. Ведро все-таки обойдется покупателю рублей въ шесть.

– Стало быть, можно еще жить, сказалъ я; – когда вы получаете отъ хозяина семь рублей, да еще и барышъ отъ водки есть.

– Чѣмъ же тутъ жить?.. Вѣдь мы, краснояры, и къ чаю, и къ кофею люди привычные… за обѣдъ тоже безъ калачика никто не садится, проговорилъ онъ, усмѣхаясь.

– Ищите другой работы, коли, какъ вы сами говорите, кабакъ держать находите для себя не совсѣмъ выгоднымъ, ежели неубыточнымъ.

– Это время!..

– Какъ время??

– Теперь такое время! Это время для васъ самое тяжелое, и вы посмотрите, какъ краснояры зашумятъ послѣ пятнадцатаго мая!..

– Отчего вы ждете пятнадцатое мая?

– Съ пятнадцатаго мая по пятнадцатое іюня ловъ запрещенъ по рѣкамъ, всѣ ловцы и прибѣгаютъ въ городъ, а такъ и моряки подвалятъ.

– Морякамъ какая нужда до пятнадцатаго мая: запрещенъ ловъ только въ рѣкахъ…

– Морякамъ тоже послѣ пятнадцатаго мая скоро конецъ приходитъ.

– Какъ конецъ?

– А такъ, станутъ жары: вода въ морѣ бываетъ такая соленая, все равно, что купоросъ… На припасы нападаетъ чума – ту чуму ничѣмъ не ототрешь.

– Какая чума?

– А такъ, черная такая слизь, – ничѣмъ ты ее не ототрешь; возьмешь въ руки какой припасъ – такъ онъ весь и ползетъ: просто бросить надо.

– Поэтому моряки и съѣзжаются въ городъ послѣ пятнадцатаго мая непремѣнно?

– Послѣ пятнадцатаго, а то послѣ двадцатаго, двадцать пятаго выходятъ изъ моря; а сюда приходятъ, кто далеко стоитъ, недѣли черезъ двѣ.

– Тогда и торговля ваша лучше войдетъ? спросилъ и шинкаря.

– Тогда такая гульня пойдетъ!.. Всю ночь напролетъ гуляютъ, по улицамъ ходятъ, пѣсни поютъ!..

На берегу та же жертвенность: нѣсколько судовъ разныхъ наименованій стоятъ на берегу; нѣсколько лодокъ привязано у берега; а нѣкоторыя, только сдвинуты переднею частью на берегъ; народу же – будто Мамай прошелъ… Нигдѣ ни души.

1870