Текст книги "Ярославль"

Автор книги: Павел Козлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

прелести и изящества. В целом планировка и застройка старого Ярославля может служить

примером русского провинциального градостроительного искусства XVIII – XIX столетий.

Поистине мировую славу ярославскому зодчеству снискали замечательные произведения

культовой архитектуры. Золотым веком ярославского культового зодчества стало XVII

столетие, когда вслед за первой посадской церковью Николы Надеина (1622) создается

серия замечательных храмов, вошедших славной страницей в историю русской архитектуры.

Своеобразие планировки, объемно-пространственного решения и декоративного убранства

позволяет выделить ярославское монументальное зодчество в отдельную ветвь в развитии

русской архитектуры XVII века.

Вершиной ярославской архитектурной школы признан храм Иоанна Предтечи в Толчкове,

где с особой полнотой выявляются все предшествующие художественные традиции и

доведена до совершенства культура обработки строительного материала – кирпича.

«Обмирщение» церковного здания, имеющего подклеты и палатки для хранения товаров,

крыльца и галереи как места встреч горожан – характерная черта ярославского посадского

храма. Художественная особенность большинства памятников – красочность и нарядность

декоративного убранства фасадов и интерьеров, состоящего из кирпичного узора, тесаных

белокаменных деталей, изразцов, цветной черепицы, многоцветной росписи. К ярославской

школе зодчества принадлежат и многие храмы других верхневолжских городов, таких,

например, как Тутаев, Кострома.

Трехсвятительский придел церкви Иоанна Предтечи

Основной тип ярославского храма представляет собой прямоугольное в плане

сооружение с четырьмя внутренними столбами, поддерживающими своды, которые

перекрывают его основной объем. Обычно два столба располагались в центре внутреннего

помещения, а два других закрывались иконостасом, за которым находился алтарь. С

восточной стороны алтарь замыкался абсидами.

С трех остальных сторон, а иногда только с двух, к центральному кубу пристраивались

открытые или закрытые галереи, которые с восточной стороны заканчивались небольшими

церковными помещениями с отдельным алтарем, называемыми приделами. На галереи

вели широко раскинутые крыльца, придающие всей постройке живописность и изящество.

Шатровые колокольни обычно встраивались в общий объем с северо-западного угла или же

строились отдельно. Часто все здание поднималось на высокий подклет, образующий

нижний полуподвальный этаж, где располагались товарные склады и палатки, а также

находились погребения именитых ярославских горожан. Основной куб храма увенчивался

пятью главами на высоких барабанах, прорезанных узкими окнами. Приделы обычно

завершались излюбленными в ярославском зодчестве шатрами или небольшой главкой

поверх двух-трех рядов кокошников. Кровля делалась тесовой или железной, главы крылись

разноцветной черепицей. Ранние ярославские церкви обычно перекрывались по сводам-

закомарам – и лишь позднее их кровли были переделаны на четырехскатные.

Южное крыльцо церкви Иоанна Предтечи

Второй тип церкви, встречаемый в Ярославле, условно называется церковью с трапезной.

Наиболее характерным примером его является церковь Николы Рубленого. Церковь с

трапезной имеет цельный внутренний объем без столбов, перекрытый обычно коробовым

сводом с пятью глухими главами. К основному кубу пристраивалось прямоугольное в плане

помещение, называемое трапезной, более низкое и перекрытое цилиндрическим или

коробовым сводом, С западной стороны над входом строилась колокольня. Галереи

отсутствовали. Декоративное убранство храма отличалось немногословностью и простотой.

Наиболее распространенным в Ярославле был четырехстолпный тип храма, в развитии

которого можно выделить три периода.

К первому периоду, который кончается 60-ми годами XVII века, относятся ранние

посадские ярославские храмы – церкви Николы Надеина, Рождества Христова, Ильи

Пророка и другие. Эти сооружения отличаются асимметричностью плана и объемно-

пространственного решения, наличием обязательного подклета и двухъярусных галерей, а

также северного придела, перекрытого несколькими рядами кокошников с небольшой

главкой, широкими крыльцами на ползучих арках и сдержанностью декоративного

убранства.

Во второй период – 60 – 80-е годы XVII столетия были сооружены самые замечательные

памятники культового зодчества – церкви Иоанна Златоуста, Федоровская, Иоанна

Предтечи и другие. Абсолютная симметрия планового и объемно-пространственного

решений, отсутствие подклета, богатейшее декоративное убранство – основные черты

построек этого времени.

Паперть церкви Иоанна Златоуста

К третьему периоду – 90-е годы XVII века – относятся церкви Богоявления,

Благовещения и другие. Их характерные черты: бесстолпные внутренние помещения и

преобладание в общем облике церкви декоративных начал.

В XVIII – XIX столетиях в Ярославле было построено сравнительно мало культовых

зданий. Среди них выделяется собор Петра и Павла, более близкий к светским, чем к

культовым сооружениям.

Далеко в глубине веков теряются истоки творчества ярославских иконописцев. Уже в

таких ранних драгоценных находках ярославского письма, как икона Спаса, по преданию,

принадлежавшая князьям Василию и Константину (середина XIII века, Ярославский музей), и

Архангела Михаила из одноименной церкви, построенной женой князя Федора Ростиславича

(XIII век, Государственная Третьяковская галерея), мы обнаруживаем пристрастие местных

мастеров к нарядным цветным драпировкам, к богатому узорочью, к искусству сочному,

радостному, полнокровному. Ярким, живым румянцем горят щеки Архангела Михаила,

драгоценный, шитый жемчугом узор покрывает его роскошные одежды. Как васильки в

спелой ржи, выделяются ярко-синий гиматий Христа на фоне его золотисто-желтого хитона.

Простое и доверчивое лицо ярославского Спаса с мягкой русой бородкой светится добротой

и приветливостью. Подобных образов мы не встретим в суровом и мужественном искусстве

Новгорода. Все это черты местные, ярославские.

Сдержанной душевной силой покоряет нас образ Богоматери Толгской (1344 год,

Ярославский музей), написанный мрачными коричневатыми красками на серебристо-сером

фоне. Скорбные глаза Богоматери напоминают о трагическом времени татарского ига. Эта

небольшая икона с огромной художественной правдой воссоздает целую эпоху.

Праздничные, звучные по краскам иконы деисусного чина, украшавшие иконостас Спасо-

Преображенского собора (1516 год, Ярославский музей), их огромные масштабы, спокойные

и строгие силуэты святых, обилие золота в сочетании с яркой киноварью, ясная и

торжественная композиция отражают совсем иное время, когда Русь, объединенная под

властью великого князя московского, превращалась в сильное и могучее централизованное

государство.

Икона «Ярославские князья Федор, Давид и Константин в житии» (XVI век, Ярославский

музей) по композиции напоминает пестрый узорчатый ковер. Она принадлежит эпохе Ивана

Грозного, когда живопись подчинялась общим директивам власти.

Изображение Ярославля на иконе «Богоматерь Толгская»

В это время были созданы знаменитые Четьи-Минеи митрополита Макария, громадный

сборник житий всех святых. Житийные иконы, в центре которых помещалось фронтальное

изображение святого, а в боковых клеймах – картины из его жития, становятся

характерными для искусства Ярославля. В данной иконе подробно иллюстрируется жизнь

князя Федора Ростиславича (умер в 1299 году): его приезд в Золотую Орду, женитьба на

татарке, рождение сыновей его Давида и Константина, возвращение домой и пострижение в

Спасском монастыре. Художник показал эти события на фоне архитектуры древнего

Ярославля, всех персонажей он одел в подлинные исторические костюмы того времени. В

этой иконе заметны новые тенденции в живописи – стремление к бытовой нарядности и

занимательному рассказу. Они стали главными в искусстве Ярославля XVII столетия.

Несхожие талантами, очень разнообразные по темпераменту, ярославские иконописцы

XVII века оставили нам огромное количество произведений станковой живописи,

украшающие в настоящее время собрание местного музея и интерьеры ряда церквей, также

превращенных в своеобразные музеи. Многие ярославские иконы – жемчужины

Третьяковской галереи и Русского музея.

Всех их объединяют общие черты ярославского стиля: повышенная красочность,

динамизм композиций в сочетании со щеголеватой декоративностью и любовью к

«преухищренному узорочью».

Несмотря на религиозную оболочку, ярославские иконы раскрывают перед нами

многогранную жизнь русского общества XVII века, его уклад и обычаи, его повседневные

жизненные запросы.

К одной из ярких страниц в живописной летописи древнего Ярославля принадлежит икона

«Богоматерь Толгская в житии» (1655 год, Ярославский музей), боковые клейма ее

иллюстрируют древнее сказание об истории создания этого монастыря в 1314 году

ростовским епископом Трифоном. Они представляют собою сплошной красочный ковер,

выполненный в коричневато-охристой гамме. Обилие орнамента, узорчатость самих

живописных композиций, любовь к необычному, сказочному – все это говорит о народных

художественных вкусах.

Икона «Богоматерь Толгская»

Живо и занимательно изображен на иконе труд плотников. Они обтесывают бревна,

закладывают сруб. Как бы на глазах у зрителя вырастает маленькая деревянная обитель, а

вокруг бревенчатый забор.

Одежды персонажей связаны с их социальной характеристикой. У царя Ивана

Васильевича шуба красная, шитая золотом, с бармами, на голове шапка соболиная. У бояр

одежды длинные, расшитые жемчугом, плотники в красных коротких рубахах, подпоясанных

кушаками.

Художник внимательно присматривался к окружавшей его действительности. Стараясь

воспроизвести все мельчайшие подробности сказания, он создал занимательные жанровые

композиции: показал и извилистую ленту Волги, и спящих за шатрами епископа Трифона

спутников, и тонущих в Волге купцов. В одном из клейм он изобразил панораму Спасского

монастыря и мост через Которосль. В этом подлинно народном произведении ярославской

иконописи проступают штрихи жизненной правды. Оно имеет большое познавательное

значение.

Огромная икона Василия и Константина (XVII век, Ярославский музей) посвящена житию

двух ярославских князей, погибших в битве с татарами на Туговой горе в 1257 году. Из 30

клейм иконы особенно примечательно верхнее клеймо правого поля с изображением этой

битвы,

Слева на иконе показана дружина ярославцев во главе с молодым князем Константином,

справа – войско «окаянных татар».

Талантливый ярославский мастер сумел скупыми, но выразительными средствами

передать ужас кровавой сечи. Две борющиеся силы несутся навстречу друг другу со всей

яростью и быстротой стихийного ожесточения, под ногами всадников смешались в кучу

трупы людей и лошадей. Кровь людская льется рекой. На фоне золотого неба трепещут

алые стяги. А внизу иконного клейма 4 ратника несут павших в битве князей.

В 1959 году сотрудники Центральной реставрационной мастерской Москвы расчистили

из-под записей и потемневшей олифы еще один замечательный памятник ярославской

живописи конца XVII века – икону «Сергий Радонежский в житии». Она представляет

большой научный и художественный интерес. Глядя на нее, поражаешься богатству

творческого воображения, цельности и ясности идейного замысла, совершенству его

образного воплощения.

Икона состоит из двух разновременных частей, написанных двумя мастерами. Основная

часть включает средник, где изображен основатель Троице-Сергиева монастыря, уроженец

Ростова Великого – Сергий Радонежский.

Ярославский художник изобразил Сергия с добрым, приветливым лицом, широкой русской

бородой, в простом, а не золотом нимбе вокруг головы. Это придает образу особую

цельность, как бы подчеркивая ту непритязательность и простоту, которыми отличалась

жизнь подвижника и к чему он призывал окружающих.

Вокруг фигуры Сергия в среднике ярославский мастер изобразил памятные для его

родины события, а в клеймах – сцены из жития святого. «Деяния» Сергия

общегосударственного значения изображены на золотом фоне («Легенда о даровании сына

супруге Ивана III Софии Палеолог», «Помощь Сергия при взятии Казани в 1552 г.», «Осада

Троице-Сергиева монастыря поляками в 1608 году» и «Освобождение Москвы в 1612 году»).

В последней сцене мы без труда узнаем колокольню Ивана Великого и Спасскую башню с

часами. Войско Пожарского торжественно въезжает в Кремль.

В нижней части иконы в виде отдельного фриза художник запечатлел победу русских

войск на Куликовом поле. Здесь насчитывается около 50 сюжетных сцен, иллюстрирующих

«Сказание о Мамаевом побоище». Среди них замечательна сцена сбора русских войск

перед началом похода.

Главное внимание уделено самой битве, в центре которой поединок богатырей Пересвета

и Челубея, Причем на иконе русский витязь, бывший монах Троице-Сергиева монастыря,

одет в схиму, подаренную ему Сергием. И русские, и татарские воины на иконе в одинаковых

античных воинских доспехах.

Обращение ярославского художника к теме Куликовской битвы исторически закономерно.

Ярославские ополченцы неоднократно восставали против татар и принимали активное

участие в Куликовской битве, сражаясь на левом фланге русского войска.

«Куликовская битва» занимает совершенно особое место в иконописном искусстве

Ярославля. Это скорее историческая картина, нежели икона. В колористическом отношении

она очень своеобразна. Мелочное и дробное письмо приводит к тому, что цвет, как таковой,

не играет в ней первенствующего значения. Эмоциональное впечатление вызывает не цвет,

а разумное расположение фигур и предметов на плоскости. Очень много ярких киноварных и

зеленовато-охристых тонов. В одеждах часто используется золото.

Иконография «Куликовской битвы» обогащена многими новыми чертами. Ее знаменщик

был несомненно талантливым человеком, он многое сделал «от руки», а не по

традиционным образцам. В его произведении чувствуется стремление придать фигурам

подчеркнуто напряженный характер, но автор не может полностью выйти за рамки

устоявшихся иконописных традиций, и картина битвы в целом производит статичное

впечатление.

Стремление к обогащению формы и содержания составляет одну из характерных

особенностей ярославских памятников живописи конца XVII века.

Особое место в ярославском искусстве этого периода принадлежит Семену Спиридонову

Холмогорцу (1642 – 1695), уроженцу Севера и представителю устюжской иконописной

школы. Творчество устюжан с их красивым миниатюрным письмом, каллиграфической

прорисовкой деталей и большим пристрастием к тонким золотым орнаментам было по

достоинству оценено ярославцами. Уже в 1659 году в ярославской церкви Ильи Пророка

писал иконы знаменитый устюжанин Федор Евтихеев Зубов. Деятельность Семена

Спиридонова в Ярославле падает на 70 – 90-е годы. По-видимому, он имел здесь свою

мастерскую и писал иконы для церкви Николы Мокрого, Иоанна Златоуста, Иоанна

Богослова и Богоявления.

В отличие от ярославских, иконы Холмогорца не имеют ковчега. Центральная фигура в

среднике у него часто помещается не на золотом, как у ярославцев, а на бирюзово-зеленом

фоне. Для лиц Холмогорца характерно грустное, меланхолическое выражение. Ярославским

образам свойственно выражение душевного спокойствия. Мелкие фигурки на его иконах

движутся мелкой поступью, как бы пританцовывая. Очень часто они изображаются на фоне

розоватого сказочного града.

На иконах Холмогорца ярославские мастера конца XVII века учились безупречному

артистизму и утонченному изяществу.

Монументальная живопись Ярославля давала значительно больший простор творческой

фантазии художников. Иконы всегда были предметами религиозного культа. Настенные

росписи служили для обозначения символики отдельных частей храма и способствовали

созданию у молящихся соответствующего настроения, имели в значительной степени

декоративное значение.

Многофигурным композициям было тесно в иконных клеймах, художник мог развернуть их

только на широких просторах стен.

Большие возможности для развития ярославской монументальной живописи

предоставили огромные паперти, где в ожидании церковной службы прихожане толковали о

своих делах, заключали торговые сделки. Основная тематика их росписей обычно выходила

за пределы библейских книг, в храмовые росписи проникали сюжеты из литературы и

истории.

Ярославские стенописцы создали самостоятельную художественную школу, занявшую

особое место среди других живописных школ древней Руси.

Основам стенописной грамоты ярославцев обучили московские мастера. В 1564 году

присланные по указу Ивана Грозного москвичи Ларион Леонтьев, Третьяк и Федор Никитины

расписали собор Спасского монастыря. Они взяли к себе в подручные яроспавских

Иконников братьев Сидоровых. И с тех пор ярославцы овладели техникой фрески.

На протяжении XVI! века выросли огромные кадры, целые «родовые гнезда» мастеров

иконного и стенного письма, где профессиональные навыки переходили от отца к сыну, от

деда к внуку. Наличие этих «родовых гнезд» свидетельствует о культивировании ремесла, о

наследственной восприимчивости. Архивные документы сохранили имена более ста

ярославских иконописцев, работавших здесь преимущественно во второй половине XVII

века. Такое множество мастеров говорит и о значительности заказов. И действительно, было

где поработать, приложить художественный труд в таком оживленном и богатом городе, как

Ярославль XVII столетия.

Ярославские иконописцы XVII века постоянно вызывались в Москву «для скорых

государевых верховных дел». Они оставили много своих произведений в соборах и церквах

столицы.

К концу XVIII века только в самом Ярославле было около 40 храмов, имевших росписи. До

нашего времени дошли 17 из них.

Большинство ярославских стенописей написаны смешанной техникой. К чистой фреске по

сырой штукатурке добавлялась дальнейшая пропись темперой и клеевая техника для синих

участков фресок. В «сметах» XVII века никогда не забывался «клей рыбий в краску лазорь».

Сурик и киноварь разводились на конопляном масле и «белой нефти».

Ярославские мастера знали, что краски грубого помола довольно непрочны, поэтому их

тщательно просеивали через «решета» и «сита» и затем «распускали в кадях». Вместо

палитры ярославцы использовали «ложки», «ковши», «плошки», «ставцы». Кисти

приготовлялись самими художниками из «хвостов беличьих», «крыл лебяжьих», «перьев

гусиных и журавлиных».

С большой тщательностью приготовлялась для живописи поверхность стен. Для

штукатурки использовали «добрую», хранившуюся несколько лет в бочках старую известь.

Иногда ее

привозили из очень отдаленных мест. Для получения гладкой поверхности стен сырую

штукатурку обрабатывали «кожами яловичьими» и «ветошками», трещины и расселины в

стенах предварительно заливали смолой.

Многие краски для стенописей исстари добывались в самом Ярославле, например,

свинцовые белила, охра-слизуха, обыкновенная лазорь, ярь-медянка (зеленая краска).

Некоторые доставлялись сюда из далеких уголков Руси: черлень псковская, уральская

горная зелень (из малахита), земляное чернило (из сланца).

Химический анализ стенописей обнаружил здесь много дорогих иностранных красок:

«празелень немецкую», «охру грецкую», «веницейскую желть» (продукт вулканического

извержения Везувия), «веницейский бакан» (натуральный итальянский кармин),

«веницейский голубец», обладавший превосходным ярко-голубым цветом, и так называемый

«крутик», или синель (сине-черную краску с металлическим блеском), привозившуюся с

Каспийского моря.

В работе помимо художников принимали участие «левкащики», составлявшие

штукатурный грунт, перед нанесением которого «для крепости» в стену вбивались крупные

гвозди с широкими шляпками; в старинных сметах упоминаются также «ярыжные»,

постоянно подносившие воду, и рабочие-краскотеры. Сами художники делились на 3

категории. Были среди них «знаменщики», рисовавшие образцы на бумаге и затем

переносившие их на штукатурку, были соответственно «иконники» и «травщики».

«Ссора попа Тита и дьякона Евагрия».

Фреска южной паперти церкви Иоанна Предтечи

Руководящая роль в росписях принадлежала знаменщикам. Они были авторами общего

замысла – росписи, виртуозно наносили рисунок на поверхность стен иногда кистью, иногда

при помощи «припороха», а затем углубляли контур каким-нибудь твердым предметом,

делали так называемую «графью».

Собственно «иконники» делились на две категории, писавшие «личное» (лица, ноги и

руки) и «доличное» (одежды) «Травщики» украшали отдельные элементы росписи

орнаментом.

Ярославские стенописи XVII века, создававшиеся вдали от царского и патриаршего

двора, чаще всего по заказу посадско-ремесленного и купеческого люда, отчетливо отразили

в своей форме и содержании мирские вкусы заказчиков. В этих стенописях нашли отражение

те глубокие социальные сдвиги, которые обусловили кризис средневекового христианского

мировоззрения.

Изгнание польско-шведских интервентов, в котором Ярославль принял самое активное

участие, и огромный патриотический подъем в начале XVII столетия оставили глубокий след

в народном сознании. Даже в консервативном церковном искусстве сюжеты христианской

мифологии глубоко переосмысливаются. Основной акцент в них делается не на «чудесах»

религиозных мифов, а на моментах, лишенных религиозного содержания. Ярославские

художники обогатили традиционную библейскую тематику элементами национального быта.

Они стали изображать на фресках жатву, пахоту, охоту, строительство деревянных срубов,

народные пиры и свадьбы. Они одели простолюдинов в библейских сценах в крестьянские

рубахи, подпоясанные кушаками, и русские порты из цветной набойки, а грозных библейских

царей – в одежды московского двора времен Алексея Михайловича.

Народные вкусы и эстетические идеалы выразились у ярославцев в повышенной

декоративности, в звонких, непосредственно найденных, но гармоничных красках, в умении

украшать одежды персонажей, архитектуру и утварь затейливым народным узором.

Орнамент – одно из ярких явлений в ярославской фреске, придающих ей глубокое

национальное своеобразие и самобытность.

Вышедшие из народной среды, люди начитанные, любознательные, с большим

кругозором, ярославские мастера иллюстрировали в стенописях сюжеты из популярной

литературы своего времени и тем самым показали жизнь русского общества во всей его

многогранности. Среди них встречаются новеллы и поучения из «Великого Зерцала»,

«Звезды Пресветлой», «Меча Духовного», «Лимонаря», «Нового Неба» и других книг,

которые были любимыми книгами русского человека XVII столетия.

«Строительство Толгской обители».

Фреска в Северном крыльце церкви Иоанна Предтечи

В 70 – 80-е годы в творчестве ярославских стенописцев были еще довольно сильны

старые монументальные традиции. Стены разбиваются на 5 – 6 ярусов, всю западную

стену занимает грандиозная композиция «Страшного суда», а на оконных откосах

помещаются фигуры преподобных в медальонах (росписи Николы Мокрого,1673 год, и

Дмитрия Солунского, 1686 год). На столбах изображаются традиционные фигуры князей и

мучеников, а на подпружных арках апостолы (церкви Николы Мокрого, Дмитрия Солунского,

Ильи Пророка, 1681, и Рождества Христова, 1683) В стенописях 60 – 80-х годов ясно

ощущается синтез живописи и архитектуры: композиции крупны по масштабу и четко

соответствуют символическому значению отдельных частей храма. В 90-е годы фигуры

мучеников на столбах заменяются сценами из «апостольских деяний». Те же сюжеты

помещаются и на подпружных арках. «Страшный суд» переносится с западной стены на

паперть и занимает там скромное по масштабам место. Количество ярусов увеличивается до

8 – 9. Несущие конструкции (столбы и подпружные арки) остаются почти невыявленными, и

вся роспись начинает походить на пестрый узорчатый ковер, равномерно покрывающий все

части интерьера. Путем правильно найденных пропорций и масштабов отдельных ярусов

художники добиваются тонкой взаимосвязи живописи с архитектурой интерьера. В 1694 —

1695 годах была создана самая грандиозная по количеству фигур роспись церкви Иоанна

Предтечи в Толчкове. Огромную роль в ее архитектонике играет правильный и четкий ритм

горизонтальных полос-разгранок, которые делят стену на ярусы разной ширины и разных

пропорций.

Черты неповторимого своеобразия внес в ярославскую стенопись первой половины XVIII

века одаренный ярославский знаменщик Алексей Иванов Сопляков (церкви Иоанна

Златоуста, 1723 – 1733 годы, Вознесения, 1736 год, Варваринская, 1742 – 1743 годы). Его

росписи отличаются утонченным изяществом и стремлением к реальной передаче самих

форм изображения (архитектуры, человеческих фигур, складок одежд).

Начиная со второй половины XVIII века ярославские иконописцы выполняют заказы

исключительно в других городах,

В историю русской культуры Ярославль XVII века вошел как один из крупных

художественных центров. Живое и самобытное творчество его мастеров с их новаторским

отношением к содержанию и формам искусства оказало живительное влияние на другие

художественные центры Руси и даже на искусство Москвы.

АНСАМБЛЬ СПАСО-ПРЕОБРАЖЕНСКОГО МОНАСТЫРЯ

Пл. Подбельского, 25

К древнейшим памятникам архитектуры Ярославля относится ансамбль Спасо-

Преображенского монастыря, расположенный на берегу Которосли, рядом с древним

деревянным кремлем – Рубленым городом. Монастырь основан в конце XII века как

крепость на подступах к Ростову. В 1216 году правитель Ростовского удельного княжества

Константин Всеволодович, внук Юрия Долгорукого, заложил здесь каменный собор, а в 1218

году – вторую каменную церковь. Так было положено начало каменному строительству в

монастыре. Монастырь тесно связан с княжеским двором. Он служил усыпальницей

ярославским удельным князьям, которые принимали активное участие в его дальнейшем

строительстве. В 1299 году под сводами Входоиерусалимской церкви был погребен

ярославский князь Федор Ростиславич Черный, а в 1471 году – последний удельный

ярославский князь Александр Михайлович.

Набережная реки Которосль зимой.

Вид на Спасо-Преображенский монастырь и церковь Михаила Архангела

В 1463 году Ярославское княжество было присоединено к Москве. Монастырь, владевший

к тому времени обширными вотчинами, сумел снискать благоволение московских царей.

Монастырь продолжал расти и крепнуть, и в XVI веке он становится крупнейшим духовным

феодалом Московского государства и сильнейшей крепостью Верхнего Поволжья. В 1550

году по указу Ивана Грозного монастырь впервые обносится каменной оградой, а в начале

XVII века здесь начали возводиться более мощные каменные стены и башни. К этому

времени он имел стрелецкий гарнизон с артиллерией и большие запасы оружия. Монастырю

принадлежали огромные земельные владения, он вел крупные торговые операции и

обладал большим количеством лавок, складов и мельниц. Жизнь города была тесно связана

с жизнью монастыря, фактически заменившего собой Рубленый город, который после

пожара 1658 года утратил характер крепости.

Монастырь снискал и славу крупного культурного центра России. Так, еще в XIII веке

князем Константином Всеволодовичем, прозванным за тягу к просвещению «мудрым», в

Спасском монастыре было основано первое на севере училище, имевшее богатейшую по

тому времени библиотеку. А в 1747 году в одном из корпусов келий открылась одна из

первых в России духовных семинарий. В стенах монастыря хранилось величайшее

произведение древнерусской литературы «Слово о полку Игореве», которое в конце XVIII

века приобрел Мусин-Пушкин у здешнего архимандрита Иоиля.

В XVIII веке государственное и экономическое значение монастыря начало падать, а в

1787 году он был упразднен и превращен в Архиерейский дом – резиденцию ярославских

архиереев. Новое назначение монастыря повлекло за собой многочисленные перестройки и

переделки, которые продолжались на протяжении XVIII – XIX веков и значительно исказили

первоначальный облик ансамбля. И только после больших реставрационных работ,

проведенных в 50-х годах Ярославской реставрационной мастерской, большей части

сооружений Спасского монастыря возвращен первоначальный вид.

Спасо-Преображенский монастырь представляет значительный интерес и как свидетель

многих исторических событий, и как замечательный памятник русской архитектуры,

являющийся комплексом древних сохранившихся в Ярославле памятников церковного,

гражданского и крепостного зодчества XVI – XVII столетий. В ансамбль монастыря входят

следующие сооружения: стены и башни, Святые ворота, Спасо-Преображенский собор,

церковь Чудотворцев, настоятельские покои и трапезная с Крестовой церковью, звонница,

ризница и корпуса монастырских келий.

Стены и башни монастыря. Первоначальные стены и башни монастыря, как и стены

самого города, были деревянными и охватывали территорию гораздо меньшую, чем теперь.

В 50-х годах XVI века их начали заменять каменными, которые к концу века сильно

обветшали, а после осады поляков разрушились. Поэтому в первой половине XVII века

началось строительство новых каменных стен и башен. Сначала перекладывались западная

и южная стены, как наиболее ответственные при обороне.

Богородицкая башня Спасо-Преображенского монастыря

В 1622 году были построены две башни со стороны реки, а в 1623 году – ныне

существующая Богородицкая башня, В 1635 – 1646 годах была выстроена Угличская башня,

принадлежавшая и монастырю и городу, так как в ней находились городские ворота,

несколько позже – восточное прясло стены и круглая Михайловская башня со стороны

Которосли.

К концу XVII века монастырь полностью был окружен новой каменной стеной с шестью

крепостными башнями, из них сохранились только две: Угличская и Богородицкая. Новые

стены имели 7 – 10 метров высоты, толщину около 3 метров и завершались зубцами. Вдоль

всей ограды за зубцами с внутренней стороны шел боевой ход, перекрытый деревянной

крышей. Здесь размещались защитники крепости, которые могли стрелять через щели

бойниц и поливать врагов горячей водой и смолой через «варницы» – отверстия,

расположенные ниже бойниц. Под варницами внизу стены имелся ряд бойниц для

«подошвенного» боя. Снаружи стены окружались рвом.

В XVII веке в монастырь вели двое ворот – Святые, служившие для торжественных

выездов, и Водяные – для хозяйственных нужд; те и другие были со стороны Которосли.

Водяные ворота. Водяные ворота построены одновременно с перекладкой стен в первой

трети XVII века. Они представляют собой коридор-проезд, перекрытый сводом, который

закрывался железными воротами на концах и в середине. В боковых стенах пробиты

бойницы, служившие для обстрела прорвавшегося врага.