Текст книги "Монах с гитарой (СИ)"

Автор книги: Павел Забелин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

   Одет он, как раз так, чтобы не выделяться: в просторную белую рубаху, короткий, вышитый, зеленый жилет из толстого сукна и короткие, до колен, светло-коричневые штаны. На ногах белые чулки и крепкие черные башмаки с пряжками. Но больше всего бросается в глаза широкий кожаный ремень с огромной бляхой, в которой преспокойно может поместиться комплект выживальщика.

   Нового старосту моей деревни зовут Мартин. Может его, конечно, и Мартин зовут, но только вот этот самый Мартин, как не крути, вылитый Мартын. Немного подавшись вперед, он застывает на месте, комкая в руках зеленую шляпу, с торчащим из нее вместо пера, несуразным цветком ромашки. Поковырявшись, некоторое время в его настройках, я выставляю их на оптимальный режим, переименовываю управляющего в Мартына, и начинаю подумывать о возвращении в город.

   Удостоверившись, что мои жадины за это время подмели все трофеи и золотые монеты, число которых, благодаря надетой заблаговременно "Сумки Контрабандиста", увеличилось в десять раз, я понимаю, что меня здесь ничего не задерживает.

   В путь я отправляюсь, как всегда, верхом на Хомяке, в сопровождении повозки с деревенской продукцией и отряда ополченцев, охраняющих эту самую повозку. Всех своих питомцев и помощников я свернул в амулеты на заслуженный отдых, а сам погрузился в приятные мысли, крутящиеся вокруг моего нового приобретения.

   19. СВИТОК ОТКРОВЕНИЙ ИГОВЛА.

   Чем ближе я подъезжал к Церкви, тем меньше в моей голове оставалось приятных мыслей о деревне, постепенно сдающих свои позиции менее приятным мыслям о беседе с Евланом. Отец Евлан все больше и больше начинал походить на какого-то начальника. И мне это все меньше и меньше нравилось, и напоминало первые годы моей послевузовской трудовой деятельности и безуспешные попытки, что-то заработать честным трудом, от чего я, за последнее время, благополучно успел отвыкнуть, став успешным и состоятельным предпринимателем.

   Так незаметно за этими мыслями, добравшись до Церкви, я завернул к ее входу, а повозка с охраной продолжила свой размеренный путь в сторону города в достойном всяческого поощрения стремлении доставить городу товары, а мне прибыль.

   Вот и приятная прохлада церковных внутренних покоев. Когда необходимый ритуал приветствий был неукоснительно соблюден, отец Евлан немедленно перешел к наиболее его волнующему:

   – Так, ну и что там у нас с деревней?

   – Полный порядок! От скверны очищена, все жители перебиты!

   – Чудесно-чудесно. – Отец Евлан довольно потер бледные ладошки. – Ну что ж, если все так благополучно для нас закончилось, отправляйся-ка ты обратно в деревню и бери на себя ее управление.

   – И все?

   – Нет не все! С каждой деревни Церковь получает десятину. Поскольку ты "наш человек", с Восточной Деревни мы будем брать двадцать процентов!

   Говоря это, отец Евлан слегка подался в мою сторону и лукаво подмигнул, а у меня пропало всякое желание быть "своим человеком". Отец Евлан, видимо мысленно уже распределяя будущую прибыль, продолжил:

   – Сколько будет брать себе город, это уже, как договоришься с бургомистром. Но, насколько мне известно, меньше пятидесяти, город не берет.

   Зашибись, тут все поделилось. Эти барыги палец о палец не ударили, и им уходит основная часть прибыли. Хотя, конечно, наводка их была. Но, на таких условиях им вскоре придется самим по своим наводкам работать.

   – А как там насчет награды за успешное выполнение поставленной боевой задачи?

   – Ты про свое задание? – отец Евлан был сама непосредственность. – Да, конечно!

   Затем он остановился, весь выпрямился и подобрался, наполняясь торжественностью, и соответствующим голосом на всю церковь произнес:

   – Брат Митяй! Ты успешно справился с доверенным тебе пробным заданием! Церковь оценила твое усердие и рвение и считает возможным возложить на тебя важнейшую Миссию! Ты должен добыть "Свиток Откровений Иговла"!

   Прижимистый Евлан и тут оказался верен себе. Мою законную награду за задание он подменил новым заданием. Я, едва сдерживая себя от силовых акций в отношении лица Евлана, не отказал себе в удовольствии откровенно подколоть этого пройдоху:

   – Если награда за хорошо и быстро выполненную работу – дополнительная работа, то рабочий, скорее всего, умрет от счастья.

   – Церковь пока не заинтересована в твоей смерти! – то ли не заметил, то ли откровенно проигнорировал мой сарказм отец Евлан. – Но, вернемся к нашей Миссии. Для ее успешного выполнения, ты должен узнать кое-что. Это поможет тебе лучше разбираться в данном вопросе, и придаст тебе духовных сил.

   И отец Евлан начал свое заунывное повествование. Оказалось, что на заре становления Веры, не существовало единой трактовки её сути, но существовали четыре, не зависящих друг от друга, религиозных деятеля. Их звали Иговел, Евентин, Тихария и Лусандр – Пророки, исследовавшие смысл бытия. Каждый из них по-своему понимал Великое Божье Соизволение, и многие годы потратил на Его осмысление. В результате каждого из них постигло Озарение, и каждый из них написал Откровения.

   Вскоре, после завершения своих трудов, они тихо скончались, но оставили после себя массу последователей. Свитки Откровений не только не устранили противоречия существующие внутри Церкви, но еще более их усугубили. В итоге, очень скоро их последователи, опирающиеся в своей правоте на Свитки и непререкаемый авторитет Пророков, перешли от яростной полемики, к не менее яростной резне друг друга. Противостояние продолжалось сотни лет и унесло несчетное число жизней. Но адепты учений Пророков, будучи абсолютно уверенными в истинности своих убеждений и чудовищном заблуждении своих противников, не обращали на это никакого внимания и продолжали, остервенело уничтожать друг друга.

   Неизвестно, сколько времени это все могло продолжаться, если бы теперь уже противоборствующие стороны не посетило Озарение. Тогда они вновь решили собраться вместе и разобраться в том, что происходит и почему. Собрание проходило в напряженной и даже можно сказать нервной обстановке. Неделю лидеры противоборствующих группировок безвылазно решали непростую задачу, но так и не могли решить, кому должно принадлежать первенство. Переговоры неуклонно заходили в тупик, и постепенно становилось понятно, что они, скорее всего, закончатся ничем, а вернее, продолжением кровопролития.

   И тут наверное верующих вновь посетило Озарение, потому что неизвестно точно к кому, но все же пришла гениальная идея. Если верующие не могли решить, чье учение истинно, значит, все четыре учения имеют право претендовать на это, а значит все четыре учения истинны. Все четыре учения – Истина. Поэтому они должны пользоваться одинаковым уважением и почитанием всех верующих, которые должны неукоснительно соблюдать все предписания и рекомендации всех четырёх Откровений.

   Наступил долгожданный мир. С оригиналов было сделано огромное количество копий, которые разошлись по рукам всех желающих. Оригиналы же стали святыней и хранились в Главном Кафедральном Соборе в столице. Однако, во время военных лихолетий и социально-экономических потрясений оригинальные свитки с Откровениями Пророков были утеряны и до сих пор не было известно, где они находятся. Их поиски продолжались непрерывно и лишь совсем недавно были получены обнадеживающие результаты. Стало доподлинно известно, где находится Свиток Откровений Иговла!

   – В общем, – подытожил свой рассказ отец Евлан. – Место, где находится Свиток у тебя на карте уже отмечено. На выполнение Миссии у тебя двадцать дней. И еще! Советую тебе получше подготовиться. Добыть Свиток будет не легко!

   – Двадцать дней, пожалуй, маловато будет. Надо бы добавить!

   – Хорошо. На все про все у тебя двадцать один день. И это окончательный срок!

   Спорить с этим Евланом также бесполезно, как спорить с обезьяной у кого банан больше. Поэтому я показываю ему "аривидерчи" и спешу на выход.

   Теперь в моих планах необходимо вновь делать поправки не менее значительные, чем будущие поправки в конституцию какой-нибудь мандариновой республики.

   Что необходимо сделать в первую очередь? По результатам последних событий можно сделать неутешительный вывод, что я имею на руках в меру многочисленный, но качественно пока еще слабоватый отряд. Нужно срочно прокачивать бойцов, насколько возможно повышая им уровни. Дорога к самому лучшему месту для прокачки, которое я знал, проходила вблизи моей деревни, и я вскочив на Хомяка погнал его в нужном направлении.

   Чтобы скоротать время в дороге и одновременно не терять его даром, я решил поковыряться в "наследстве", доставшемся мне от прежнего старосты деревни, оборотня Арнольда. В инвентаре сразу же натыкаюсь взглядом на серое кольцо с молочно-белым в серую крапинку камнем:

«Малое Кольцо Разбитого Времени». Надевший это волшебное кольцо получает возможность сократить время «отката» всех своих умений на 20%.

   Очччень полезное колечко. Надеваю его бегом на палец и гляжу, что там мне еще интересного досталось. А ничего интересного больше и не было. Так только, ширпотреб разный.

   Подъезжая к деревне на этот раз, я не мог не порадоваться изменениям, которые появились благодаря моей же инициативе. Ограда и ворота были заменены на новые и более прочные. Над воротами появилась вывеска "Добро пожаловать!", а сразу за воротами, в пятидесяти шагах от них, высилась грозная сторожевая башня, которую окружал десяток ополченцев, с суровыми лицами.

   Крестьяне тоже изменились. Они были всецело заняты возделыванием полей, и им было некогда, да и незачем, провожать нас с Хомяком голодными взглядами.

   Староста встречал нас возле деревенской усадьбы и по совместительству местной управы, чуть ли не "хлеб-соль". Я прошелся по комнатам, удовлетворенно отметив, что царивший здесь прежде беспорядок архаичного уклада, был решительно вытеснен его полным порядком. Идеальный порядок был восстановлен даже в безнадежно запущенном кабинете. Бумаги были подняты с пола, разобраны и аккуратно водворены на свои места. Паутина вместе с мусором бесследно исчезли, а валявшийся прежде прямо посреди комнаты стул, был восстановлен на своем прежнем месте.

   Я похвалил старосту за усердие и хозяйственность и распорядился приготовить мне ужин, ванную и спальню, потому что я собирался заночевать в деревне.

   В качестве спальни, Мартын подобрал мне одну из самых лучших продезинфицированных комнат, напрочь лишенную пыли и какой-либо грязи. В комнате была большая кровать, и все остальные, необходимые, для хорошего отдыха, условия: свежий воздух, щедро приправленный сельскими ароматами, мягкий полумрак и тишина, иногда нарушаемая резкими криками ослов и других домашних животных.

   Так как большая часть моего отряда была на перерождении, мне оставалось только мобилизовать для охраны моих жадин, которых я разместил прямо во дворе перед домом, и с чувством полностью выполненного долга, я удалился в комнату на покой.

   Как ни пытался я поскорее добраться до кровати и моментально уснуть, у меня так ничего и не вышло. Я настолько устал от событий предыдущего дня, что от усталости меня начала мучить бессонница. Пытаясь уснуть, я ворочался на немилосердно скрипящей кровати до поздней ночи. Наконец, плюнув на свои добросовестные попытки уснуть я решил немного развлечь себя. Но развлечений в деревне было гораздо меньше, чем могло показаться на первый взгляд, и я, так и не найдя ничего лучше, включил "Творчество" и полез в инвентарь за "Нотной тетрадью".

   Едва я успел подобрать первые ноты, моя спальня заполнилась будоражащим естество звуком часто перебираемых струн арфы, и приятно пахнущим дорогими духами, туманом. Туман вскоре рассеялся и оставил после себя приятный запах и стоящую посреди комнаты молодую красивую девушку, в каком-то греческом одеянии из тончайшей полупрозрачной ткани. Так как здороваться она, видимо, не спешила, я на правах гостеприимного хозяина решил прервать затянувшуюся, до подростковой неловкости, паузу:

   – И ты, наверное, моя муза!

   – Не совсем. Эвтерпа – муза лирической поэзии и музыки, в данный момент крайне занята и прислала вместо себя меня. Я у нее сейчас стажируюсь. Меня зовут Евраопа.

   У Евраопы был крайне приятный голос, который хотелось слушать бесконечно. Но она не собиралась продолжать говорить дальше, и мне пришлось поддержать диалог. Против собственной воли, я как мне казалось, незаметно окинул ее с ног до головы заинтересованным взглядом, и спросил:

   – И чем же мы с тобой будем заниматься, стажер Евраопа?

   – Искусством! – от нее совсем не укрылся мой взгляд, который предательски задержался на ее едва прикрытых тканью прелестях, но она сделала вид, что ничего не заметила.

   А мне было совершенно пофигу, как называют разные люди одни и те же, очевидные вещи. Искусством так искусством!

   – Ну, что ж. Тогда, пожалуй, приступим! – сказал я, и громко хлопнув в ладоши, с силой потёр их друг о дружку.

   Я взялся за гитару, а она подсела ко мне на кровать провокационно близко. Может быть ее опасная близость и призвана была кого-то вдохновить на музыкальный шедевр, но уж точно не Гитару, и тем более не меня. Ну, какое тут может быть музицирование, когда рядом, часто касаясь меня обнаженными частями тела, сидит симпатичная полуголая девица?!

   После недолгих мучений, я решительно положил свою руку на ее талию, и это стало причиной крайне волнующих и приятных последствий...

   Еще долго в ночи, в моей спальне разоблачительно скрипела кровать, заглушая даже храп, старающегося изо всех сил за стеной притворяться спящим старосты Мартына.

   Меня разбудил осторожный стук. Входная дверь открылась одновременно с моими глазами, и в образовавшуюся щель просунулась соломенная голова Мартына:

   – Завтракать будете, или обед сразу подавать?

   Это сколько же сейчас времени? Я огляделся. Комнату заливало светом полуденного солнца. Вся постель была смята и скомкана, свидетельствуя о том, что события прошедшей ночи это не просто чудесный сон. Я повернулся к Мартыну и распорядился, чтобы подавали обед и только сейчас заметил мелькающее в режиме ожидания системное сообщение:

Вы сочинили «Серенаду Влюбленного Вампира», и сделали еще один шаг к недоступ

ным вершинам мастерства Великого Композитора!

   Однако ночь любви не прошла даром! Открываю свои умения, и в списке "Авторских произведений" нахожу свежую композицию:

«Серенада Влюбленного Вампира». При использовании этой композиции, у вашего врага отбираетсядо

20% жизненной энергии и добавляется к вашему Здоровью.

   Спасибо Евраопе! Помогла, по-любому!

   Но восторгаться бесконечно долго, нет времени. Я и так на несколько часов выбился из графика. Наскоро, но плотно, обедаю и отправляюсь в путь. За деревней вызываю еще и Короля Лича, и обуваю его в "Сапоги Поспешности". Упивающийся скоростью предводитель моей нежити, вырывается далеко вперед, заодно обеспечивая надежную разведку. Почти три дня пути без перерывов на сон и мы на месте.

   Со времени моего последнего пребывания на Побережье варанов, здесь многое изменилось. Моя победа над Стражем Побережья предоставила свободный доступ всем желающим поохотиться на прибрежных монстров. Народу тут не то, что добавилось, а просто все кишело разноуровневыми игроками. В одиночку и группами, клановыми и по интересам, охотившимися на варанов и друг на друга.

   Чтобы снять все вопросы и избавить себя от потери времени на утихомиривание тупорылых беспредельщиков, вызываю, успевший уже полностью восстановиться еще полтора дня назад весь свой отряд в полном составе, и начинаю планомерно продвигаться в самую глубь прибрежных дюн, где обитают самые матерые вараны. Аккуратно раздвигаю толпы игроков. Некоторые уважительно, пытаясь заглянуть под капюшон моей рясы, сами уступают дорогу, самых упрямых и невнимательных приходится просто давить.

   Наконец, я добрался почти до центра этой локации. Здесь игроков поменьше, но желающих тоже хватает. В основном прокачиваются клановые группы. Время от времени среди них вспыхивают конфликты и одна из групп отправляется в полном составе на перерождение. Оставшуюся ослабевшую группу, тут же добивает, еще какая-нибудь группа и места на некоторое время становится больше, пока очередной наплыв игроков не превысит критический максимум. Затем, все повторяется сначала.

   Понаблюдав некоторое время за этим круговоротом игроков в природе, я дождался пока очередная группа отправится на респаун, и не теряя времени, вклинился в образовавшуюся пустоту. Началась охота. Несколько дней беспрерывных боев с высокоуровневыми варанами и соседними клановыми группами, пытавшимися проверить мой отряд на прочность.

   Вначале я прокачал до запланированных величин своих жадин и зайцев, и лишь затем приступил к прокачке слабых овец. Моя тактика была простая до безобразия и настолько же эффективная. Вначале в бой вступали мои жадины и зайцы. Они безжалостно рвали на части всех, и опасных монстров и высокоуровневых игроков, доводя их до нужной кондиции, а затем в бой вступали овцы, которым доставались очки опыта от победы. Короля Лича, я всегда держал под рукой для страховки, но овцы в целом справлялись сами и Королю, как и мне, редко приходилось оказывать им помощь. Я все это время занимался, в основном, совершенствованием врачевания.

   В результате к моменту, когда я планировал возвращаться, план по прокачке моих питомцев был выполнен и даже перевыполнен. Я возвращался назад с овцами сотого уровня, зайцами поднявшимися до сто двадцатого и жадинами сто пятидесятого уровня. Благодаря части опыта, достающегося мне от своих питомцев и непрерывному их лечению, я поднялся до шестьдесят пятого уровня и заработал, с учетом действия "Сумки Контрабандиста", тринадцать с лишним миллионов золотых монет, не считая трофейных предметов!

   Обратный путь в город был скучным и неинтересным, даже по дурости никто не нарывался. В этот раз я не стал заезжать в свою деревню, а также проехал мимо Церкви и преодолев поля сельских тружеников, въехал в город. Город продолжал жить своей жизнью и не обратил на меня никакого внимания.

   Теперь, по плану у меня было посещение городского бургомистра, и я направил Хомяка прямиком ко входу в Ратушу.

   Двухэтажное, кирпичное здание Ратуши, с кроваво-красной черепичной крышей, было украшено гирляндами цветов и могло без особого ущерба выдержать штурм разъяренных домохозяек, недовольных повышением тарифов на коммунальные услуги. Внутри здание по большей части пустовало, если не принимать во внимание редких игроков бродящих по помещениям Ратуши, в основном, по трем причинам: удовлетворить свое любопытство, попытаться присвоить все, что любопытство посчитает ценным и убить время или какого-нибудь зазевавшегося неудачника.

   Кабинет бургомистра я нашел на втором этаже после пятиминутных поисков и двух отправившихся на перерождение самонадеянных придурков, прятавшихся в засаде. Постучав в дверь я, не дожидаясь приглашения, шагнул внутрь, и оказался в довольно большом кабинете способном вместить канцелярский стол невиданных размеров, ломившийся от кулинарного изобилия. Каким-то непостижимым образом, мне удалось разглядеть на огромном канцелярском столе, настоящие часы, вытесненные всевозможными блюдами и бутылками и одиноко стоящие на краю. И не просто часы, а даже будильник! Больше из предназначенных хоть каким-то образом для работы приспособлений, на столе ничего не было. Все эти отвлекающие моменты были щедро залиты солнечным светом, который беспрепятственно лился в кабинет через широкие вымытые окна.

   Во главе стола, как и подобает начальнику его ранга, сидел бургомистр Фриц. Это был, дородный мужчина с солидным брюшком, похоже в свое время вместившим в себя не одну кучу еды и не один бочонок пива, не считая других алкогольных напитков разной степени крепости. Начавшая лысеть голова была повернута в мою сторону, и мне ничто не мешало разглядеть, его утомленное излишествами лицо, кожа которого была сплошь испещрена крупными порами. Под редкими бровями и набрякшими веками, суетливо бегали невыразительные глазки. Далее, наливались спелостью солидные мешки под глазами, между которых разместился крупный мясистый нос. Ещё ниже, большой рот, с толстыми сухими губами и тяжелый подбородок – желанная мишень-мечта для любого боксера.

   Одет он был по-деловому. Старомодный жилет от костюма, белая сорочка, взмокшая от пота и строгий непрезентабельный галстук. Передо мной сидел типичный представитель чиновника-бюрократа и вытирал носовым платком блестящее от пота лицо и мокрую шею.

   Весь облик Фрица кричал о том, что у него уже давно началась моральная подготовка к обеденному перерыву. Я его прекрасно понимал и поэтому не стал томить Фрица неизвестностью и для начала поздоровался и поинтересовался:

   – Может вам помочь? – я указал на стол, стонавший под гнетом посуды со всевозможной едой, и добавил. – Я никогда не был эгоистом, и легко бы мог отдать рубашку нуждающемуся, если у меня их две.

   Сбитый с толку моим предложением, Фриц не сразу нашелся, что ответить. Видимо, в нем некоторое время боролись жадность с гостеприимством. В итоге, приняв во внимание обилие пищи, которую Фрицу никак не одолеть в одиночку, победу одержало гостеприимство.

   Немного погодя, когда я перепробовал все, без исключения, блюда, ни в чем себе не отказывая и заметил, что пик обеда у Фрица остался позади, я понял, что удобный момент наступил и приступил к обсуждению своих головняков.

   – А я, собственно, к вам по делу!

   – Надо же! И по какому, если не секрет?

   – Совсем не секрет, что больше удовольствия получаешь от еды, чем от разговоров о ней.

   Говоря это, я достал из своего инвентаря миллион золотых монет и засыпал ими все освободившееся, от уничтоженной нашими совместными усилиями пищи, пространство на столе. Опыт общения, в качестве успешного, но зависящего от многих обстоятельств предпринимателя, с чиновниками всех мастей, разных уровней и степени значимости, научил меня тому, что человек способен на многое, если ему дать надежду. Иными словами, медсестра с подаренной шоколадкой и та же медсестра без шоколадки – это два разных человека. Я с удовлетворением отметил, как у Фрица загорелись от жадности глазки и продолжил психологическое давление.

   Всем давным-давно уже известно, что в коррумпированном обществе неподкупных чиновников не бывает. Исключения есть везде, но искушение губит даже святых девственниц. Неподкупный чиновник – это всего лишь чиновник, с которым не сошлись в цене. С Фрицем в цене мы сошлись целиком и полностью. В результате, мы остановились на том, что город будет получать не как минимум пятьдесят процентов прибыли с моей деревни, а разбогатеет всего лишь на двадцать. Фриц, при этом, в свою очередь, единовременно разбогател на рассыпанный по столу миллион, и еще на десять процентов с прибыли моей деревни, которые отходили ему лично. Я уже почти собрался уходить, когда вспомнил о том, чего никоим образом не должен был забывать:

   – Кстати, а как насчет награды за оказание "неоценимой услуги" провинции Лангобард?

   – Вот это память! – надеюсь, что искренне порадовался за меня Фриц. – Конечно! Вот, держи!

   Я получил вторую пару "Сапог Поспешности", и не стал более злоупотреблять гостеприимством бургомистра. Как нельзя более, обоюдно довольные результатами нашей беседы, мы пожали друг другу руки и разошлись, уж если и не добрыми друзьями, то вне всякого сомнения, убежденными единомышленниками и даже где-то, соучастниками.

   Следующим пунктом по моему плану, было посещение, выживающего из ума владельца Магазина музыкальных инструментов, Гварнери. Не прошло и пары минут, как я уже входил в здание магазина. Гварнери начищал валторну, и тер ее с таким видом, как будто собирался сделать в ней еще одну дыру. Увидев меня он хрюкнул и чуть не поперхнулся, и совсем не похоже, что от радости. Почти отбросив в сторону заботливо начищаемый инструмент, Гварнери, вначале уставился на меня, как на привидение, а затем, забыв даже поздороваться, разразился словесным недержанием:

   – Ну, и где тебя хрен носил? И что тебя заставило вернуться так рано? Решил проверить, чего у Гварнери больше, терпения или здоровья? Как видишь, и того и другого с избытком, да и сам я в полном порядке. Стоило ли так торопиться? Мог бы еще где-нибудь проболтаться пару-тройку лет.

   – Ты прямо мысли мои прочитал! Навряд ли ты теперь поверишь, что я мог просто соскучиться, поэтому забирай свое барахло, и давай-ка сюда то, что мне причитается.

   – Все разумные сроки уже давно прошли и так называемое барахло, мне теперь ни к чему. Можешь оставить его себе, как напоминание о своей ненадежности. А насчет твоей награды... Хоть ты и не достоин ее, но Гварнери, в отличие от некоторых, безупречно ведет дела, надежный партнер и на него можно положиться!

   Сказав это, Гварнери нырнул под стол и тут же, вынырнул оттуда, с до боли знакомым любой русской душе предметом.

   Да-а-а-а! После гармошки, я думал меня трудно будет чем-то еще удивить. Ан-нет... Глумная непись, сейчас с издевательской улыбкой протягивал мне балалайку! Настоящую, треугольную, трехструнную.

   – Пока у меня для тебя нет никаких заданий. – сказал мне на прощание Гварнери. – Заходи, узнавай время от времени, может что-нибудь и придумаем. А пока можешь попытать удачу у патронессы Консерватории Ираиды Арчибальдовны. У нее иногда находится для таких, как ты, интересная работенка!

   Сказав это, Гварнери хихикнул, лукаво подмигнул и вернулся к прерванному занятию, продолжив заботливо начищать сверкающий музыкальный инструмент.

   Оказавшись на улице, я дал волю своему любопытству, которое тут же нырнуло в инвентарь и открыло характеристики балалайки:

Балалайка Батяни-Комбата Емели

Класс предмета – легендарный.

Урон/Лечение 300-900 ед.

Дальность 50.

Трансформация:Уровень 1.

Урон/Лечение +10%.

Интеллект +10%.

Ловкость +10%.

Вызов помощника: 10 ед.

Ограничения:

Только для музыкантов

Состояние 100%.

   Гитара по-прежнему вне конкуренции, но балалайка обеспечивает призыв десяти помощников, и это судя по названию и по всему остальному, далеко не предел. Порулить батальоном – это не то, что имеющийся у меня в наличии взвод неполного состава.

   Но, время поджимает, а еще надо проведать хозяина Таверны, Ганса. Я взбираюсь на Хомяка и еду в нужном направлении. По пути, ловлю себя на мысли, что с городом, что-то не так. Дома по-прежнему радуют глаз своей красотой, а улицы столичной чистотой, но что-то все равно неуловимо изменилось. Да как же неуловимо?! Люди! На улицах почти не осталось людей. Да и те, что были, старались либо поскорее скрыться из вида, либо провожали крайне враждебными взглядами.

   Я не стал забивать голову выяснением причин столь странного поведения горожан, тем более, что уже вдали показалось здание Таверны.

   Зал в Таверне, против всякого обыкновения пустовал, если не считать нескольких посетителей, которые настороженно уставились на меня, как только я вошел. Отметив эту очередную странность, но, не придавая ей особого значения, я отправился искать Ганса, которого нашел на его обычном месте, за барной стойкой.

   – Привет! Как идут дела?

   Не думаю, что Ганс обрадовался моему появлению больше Гварнери, скорее всего, он просто лучше владел собой. Поэтому, он почти не изменился в лице и ответил ровным голосом:

   – Доброго дня! Дела потихоньку налаживаются.

   – А как поживает твоя племянница Гретхен?

   – Спасибо, хорошо! Поначалу, правда, тосковала по Пьяному Лесу, но теперь, кажется, отлегло. И мне хотелось бы выразить вам свою глубочайшую признательность и горячую благодарность.

   – Можно, конечно, и не так эмоционально, но именно за твоей благодарностью я и пришел.

   Ганс нервно сглотнул, повернулся и решительно направился к сейфу, стоящему в углу, походкой человека, спешащего в туалет.

   За возвращение Гретхен, я получил пятьдесят тысяч. Еще месяц назад я был бы несказанно рад этой сумме, но сейчас... Наши возможности растут вместе с нами.

   Теперь, мне по плану осталось лишь посетить Банк, который находился в Западном районе, вывести в реал миллион, пока деньги есть, и успокоиться в этой части спора. Чтобы попасть в Западный район, мне необходимо было пройти почти в конец этой улицы, обогнуть стену Замка, и где-то там искать другую, нужную мне улицу.

   Мерное покачивание на Хомяке вызывает приступы непреодолимой дремоты. Солнце, дружелюбно раскрыв всем объятия, никак этому не мешает, а даже скорее наоборот. Городские сумасшедшие упражняются в сумасшествии.

   20. ПРАЗДНИК ДЛИННЫХ НОЖЕЙ.

   Нужную улицу я нахожу почти без труда. Это Западная улица, Западного района. В самом её начале висит любопытная вывеска, написанная четким трафаретным почерком "ОСТОРОЖНО – ЗЛЫЕ СОБАКИ". И под ней размашистая приписка какого-то местного остряка "...С ДУБИНКАМИ!". И действительно, проехав еще несколько шагов, я упираюсь в полосатый шлагбаум, который упирается в полосатую караульную будку. Из будки зевая и потягиваясь, выходит на шум охранник в черной форменной одежде и с дубинкой на поясе. В глаза, как под поезд, бросается название охранной организации – ЧОП "Забор". Все понятно – это охраняемая территория, и остается только выяснить, на каких условиях можно на неё попасть.

   Все оказалось гораздо проще, чем я мог себе представить. Совсем не обязательно было искушать охранника тусклым блеском презренного металла, достаточно было просто купить пропуск. Пропуск на день стоил тысячу, на неделю – пять тысяч и на месяц двадцать тысяч. Я подумал, что за день могу не успеть, всякое может случиться, поэтому взял пропуск на неделю и выложил за него, часть только что полученных от Ганса денег.

   Разобравшись с формальностями и оказавшись по ту сторону шлагбаума, я был, мягко говоря, впечатлен. Раньше я думал, что в Лангобарде красивые дома. Очутившись в Западном районе, я понял, что раньше ошибался. Все самые красивые дома находились именно тут. Внушительные и солидные, почти дворцы, или дворцы настоящие, украшенные архитектурными изысками, а иногда и излишествами, и стоимостью, как замки среднего пошиба. Здесь скучковалась вся игровая элита Лангобарда, все сливки со сливок. Здесь были клановые резиденции топовых кланов, над которыми развевались вывески с эмблемами и названиями этих кланов. Здесь свихнувшиеся на игре небедные геймеры, жили в роскошных особняках, купленных за сумасшедшие деньги. И здесь был Банк.

   Здание Банка, самое некрасивое из всех находящихся на Западной улице, было стиснуто с одной стороны резиденцией клана Барыг, а с другой стороны особняком принадлежавшим какому-то чрезвычайно богатому идиоту.