Текст книги "Верховный Правитель планеты Грязь (СИ)"

Автор книги: Павел Блинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

В борделе Вадим никогда не был, но представлял его примерно так. Стойка, несколько столиков, за ними сидят и выпивают эльфы. Прекрасные и великолепные, почти полностью одинаковые. Гладкие, блондинистые, голубоглазые красавицы и красавчики. Дног уже за стойкой прикладывал какой-то прибор к другому. Видимо, расплачивался. Те двое эльфов, что он захватил с собой, тут как тут. Висят на нём, девушка уже целует плечо, парень тоже не отстает – ладони нежно скользят по широкой спине.

– Ты будешь одну или две? – спросил Дног. – Я бы на твоем месте попробовал, как я!

– Я не по этим делам… – покраснел Вадим, хотя опять обнаружил у себя странное желание. Такого раньше он не испытывал, а сейчас почти с завистью глядел на эльфа-парня, который нежно держал Днога за талию.

– У альвов нет пола, – расхохотался Дног. А потом без тени смущения схватил длинную колбасу эльфа, вытащил из-под прозрачной юбки и потряс в руке. – Они просто подстраиваются под желания людей. К тому же, ты сейчас видишь их не такими, какие они есть. Возможно, я держу сейчас вовсе не член, а его щупальце, но у них есть особый телепатический дар, особый гипноз, благодаря которому ты видишь свой сексуальный идеал. И они так хороши, что ничего противоестественного в постели ты с ними не сделаешь. Зато все твои самые сокровенные фантазии они выполнят.

– Х-хорошо, – снова запнулся Вадим. – Давай я попробую. Сколько у нас времени?

– Сколько хочешь. Выбирай!

Вадим повернулся к столикам с эльфами. Да, выбрать тут и просто и сложно, потому что все они чуть ли не близнецы. Видя его растерянность с ближайшего столика поднялась пара. Почти такие же, как с Дногом – парень и девушка в прозрачных юбках. У Вадима уже давно стоял, но тут ему прямо пришлось приложить усилие, чтобы не кончить, какие они были красивые.

Эльф подошел к нему с левого боку, а эльфийка с правого. И его, и ее губы оказались у его ушей и зашептали.

– Потерпи немного, мой хороший… – шептала она.

– Очень скоро ты окажешься на Последних Небесах от счастья… – шептал он. И его голос, и ее звенел в ушах. Вадик робко поднял правую ладонь, пальцы провели по гладкой округлой щеке эльфийки, добрались до острых ушей. Она засмеялась, эльф слева тоже, но Вадим пока боялся его трогать. Зато не боялся тот. Он обхватил Вадима за талию и повел к лестнице. В розовом тумане Вадим поднялся до какого-то этажа, но не помнил, потому что начали они уже на лестнице. Ловкие руки, непонятно какие, раздевали его уже там. В небольшом номере с огромной кроватью Вадим оказался практически голым, его толкнули на мягкий матрац, он ощутил, что и трусов на нём нет. Повернулся, эльф криво усмехался, держа трусы в руках, а эльфийка уже лежала под боком абсолютно голая. Вадим схватил упругую грудь, и его аж свернуло от возбуждения.

– Разряди его, – сказал Эльф, укладываясь с другого бока. Его Вадим по-прежнему стеснялся, но позабыл об этом, когда губы эльфийки обхватили его напряженный член. Причем сделали это так туго, что Вадим сразу кончил. Тут же он выплеснулся и застонал. Взглянул вниз. Там, за его стоячим писюном, улыбается эльфийка. С ее губ стекает его семя. Странно, он так сильно кончил, как никогда до этого, но возбуждение с ним – никуда не делось.

– Признайся, ты хотел когда-нибудь трахнуть девушку вдвоем с кем-то? – прозвучал звонкий голос у уха. Вадим повернулся и встретился взглядом с бесконечной голубизной его глаз. Та же похотливая усмешка, на лице, а дыхание, обжигающее его лицо, пахнет ландышем. – Дать в рот?

– Да! – выдохнул Вадим и покраснел. Он не знал, были ли у него такие мечты, во всяком случае, он их гнал подальше. Но эльф вовсе не был далеко. У того уже тоже стоял, но член был раза в два толще длиннее. Он прижался к Вадиму, они были одного роста, так что оба члена соприкоснулись, а ладонь эльфа легла на его грудь.

Конечно, эльф вовсе никакой не мужчина. Разве что твердый и жилистый, но кожа гладкая, волос нет, пахнет восхитительными лесными ароматами. Их тела соприкасались практически по всей длине и это не вызывало никакого отвращения. Вадик вспомнил, как в студенческие годы пришлось переночевать у приятеля в общаге. У того была односпальная кровать, где они и улеглись. И тогда ни о каком возбуждении речи не шло, а особенно противно было соприкасаться с волосатыми ногами друга. А тут мускулистый и гладкий Аполлон возбуждал едва ли не сильнее Афродиты, которая, невероятно растянув рот, умудрилась взять оба члена внутрь.

Вадима затуманило. Уже совсем бездумно он обхватил широкую грудь эльфа и начал гладить, иногда натыкаясь на соски. Им обоим сосали, и эльф тоже получал удовольствие, это же видно по его кайфующему лицу, которое всего в каких-то сантиметрах. Но особо возбуждал жар, что раскалял его член. Колбаса эльфа была горяча и тверда, а губы эльфийки умелы и туги. Но не только губы. Она то и дело вытаскивала члены изо рта, заглатывала до самых яиц то его, то эльфа, лизала яички, вытаскивала язык невероятно далеко и терла о него сразу обе красных зал*пы. Еще раз кончил Вадим довольно быстро. Синхронно с ним кончил и эльф, заливая милое личико эльфийки, наверное, полулитром спермы. Вадик тоже кончил обильно, но снова это не сняло возбуждение.

– Давай потрахаем ее? – предложил эльф, садясь.

Вадим не спорил. Он еще глубже погрузился в туман секса и разврата. Они делали всё и подолгу. Вадим не мог сказать, сколько времени прошло. Использовались какие-то совершенно безумные позы. То он был сзади, а она делала эльфу минет, то они трахали ее вместе в разные дыры, то в одну, то у рта оказывался сам Вадим. И он не заметил, как у его члена уже лицо эльфа, вылизывает и обсасывает. И Вадиму это понравилось. Он уже не стеснялся откровенно лапать эльфа, не стеснялся надрачивать тому его горячую колбасу, даже начал целоваться с ним, но в середине этой оргии уже нельзя было разобрать, где он, а где она. В какой-то момент он обнаружил, что у эльфа пропал его гигантский пенис, вместо него образовалась вагина. И Вадим трахнул его в эту вагину, а потом в бессилии рухнул на широкую мускулистую грудь эльфа. Праздник не оканчивался, возбуждение никуда не уходило, сколько это продолжалось – никто не знал. В итоге у Вадика просто закончились силы. Он упал на спину, отмечая, что член по-прежнему готов к труду и обороне, но не это интересно, а его тело. Итак довольно худой Вадим, казалось, похудел за ночь на несколько килограмм. Эльфы тоже никуда не делись. Тут же устроились по оба бока. У эльфа вновь появился член, горячим углем он жег бок Вадиму. С другой стороны не менее горячие половые губы эльфийки соприкоснулись с его тазобедренной костью.

– Ты устал, – прошептала она ему в ухо.

– Ты молодец, – прошептал он. – Я знал, что ты не ханжа. Я знал, что в тебе это есть…

– Что? – обессилено спросил Вадим. А их ладони уже гладили его морковку.

– Дар, – сказала эльфийка.

– Дар, – повторил эльф.

– Дар любви.

– Дар страсти.

– Дар справедливости.

– Ты похож на нас, Вадим Туманов.

– У тебя есть то же, что у нас…

Они оба залезли на него и принялись целоваться. Делали это очень смачно, прямо над ним. С их губ потекла струйка слюны и упала ему на губы. Очень сладкая. Эльфы пропали из виду, но вот он вернулся. Эльф встал на колени над Вадимом, его колени уперлись к нему в подмышки. Красивейшее мускулистое тело возвысилось над Вадимом, рельеф поражал и возбуждал. Вадик подумал, сейчас эльф сядет к нему на член, но тот наоборот продвинулся вперед. И вот над лицом Вадима, буквально в каких-то сантиметрах, словно змея в боевой стойке, навис гигантский член эльфа. Красная головка размером с персик опустилась к губам.

– Хочешь? – спросил эльф.

Вадим очень хотел сказать: "Да!", но тут как будто вена щелкнула в голове. Откуда они знают его имя?

– Вы… – прошептал он. И взглянул на них другими глазами.

Они снова лежат по обе стороны от него. Но член ласкают не гладкие ладошки эльфийки и не крепкие пальцы эльфа. Покрытые чешуей с длинными тонкими ногтями ладони небрежно теребили его писюн. Более того, у существ, лежащих по оба бока, не было ног и не было того великолепного тела. Два столба, покрытые чешуей. Две гигантские, толщиной в человеческое тело, змеи. Хвост такой длинный, что не поместился в комнате и ушел в дверной проем, а кончик оттуда вернулся и повис прямо перед его губами. Заканчивался хвост чем-то типа погремушки у гремучей змеи. И вот это он только что чуть не отсосал?! Но надо было набраться смелости и поглядеть им в глаза.

Вадим поглядел. Тела обоих его любовников оканчивались плечами, из которых выходили тонкие руки, что заканчивались когтистыми пальцами. Все в чешуе. Включая шею. А на ней огромная голова кобры! Невероятно гигантская змея с открытым капюшоном, змеиная морда, черные змеиные глаза и тонкий раздвоенный язык вибрирует в пасти. Вадим повернулся и увидел там тот же самый змеиный лик.

Он побледнел. Он отвернулся и увидел, как кровь отхлынула от всего его тела. Мягкий маленький членик сжала каменная ладонь рептилии. Больно сжала, но Вадим не мог найти в себе сил закричать. Он вообще не мог пошевелиться.

Когтистая ладонь провела по его груди, оставляя царапину, а он не мог даже пошевелиться. Кончик хвоста с погремушкой приблизился к его губам и даже коснулся их… и тут в голове словно лопнула вена.

– Заблокируй Царю Царей доступ на Марс! – воскликнул Вадим и открыл глаза.

Нет больше змей. Нет больше кровати. Нет борделя. Зато появились хоть какие-то силы. Вадим стоит в зале, заваленном полуразложившимися трупами. Рядом Дног весь в крови, а неподалеку застыл Черный маг. В руках тритингулятор. Ужас, он ведь даже не вспомнил о нём, когда заходил в публичный дом! Его раздели, а он и не подумал о тритингнуляторе! По лбу течет холодный пот. Взгляд вожделенно уставился на лампочку. Он ведь уже спрашивал этот вопрос! Тритингулятор задумался почти на минуту. И загорелась красная лампочка. Волшебная лампа не могла укрыть Вадима Туманова от Царя Царей даже на Марсе.

* * *

– Твоя главная задача – убедить Верховного Правителя открыть Землю для Галактики, – сказал Дан строго.

Петрович глядел на голограмму и робота рядом. Позади него в темном углу притаилась Тка. Два суперкомпьютера. Один служит непонятному богу, другой правит целой Галактикой. А от него, старого казака, зависит чуть ли не судьба всех планет этой Галактики.

– Что такого важного в Земле? – спросил Петрович. – Почему это так важно для вас и что значит "открыть"?

– Сказать по правде, мы не знаем, – сказал Штэрнэнтц беззаботно.

– То есть как? – не понял Петрович.

– Не забывай, мы – машины, – пояснил Дан. – Как только дело касается какой-то мистики или еще чего подобного, мы не можем этого даже понять. Поэтому в Совете Галактики всегда есть кто-то еще. Штэрнэнтц очень хорошо управляет Галактикой, отвечает за финансы и торговлю, контролирует образование, организует строительство. Его нельзя обмануть, он мгновенно принимает верные технические решения, прекрасно разбирается в искусстве. Как и я. Но как только дело касается смерти, а дело касается смерти, тут мы можем лишь подать тебе статистику.

– Ну так подайте, – сказал Петрович слегка рассеянно. Ясности эти два суперкомпьютера пока не вносили.

– Я мог бы показать тебе на экране, – сказал Штэрнэнтц, – но это надо идти в другое помещение. Просто поверь – в Галактике всё идет кувырком. Какие-то планеты поставлены на грань вымирания. У родителей рождаются уроды или дебилы. Везде во Вселенной бушует деволюция. И появляется очень много плохих существ…

– Монстров, – встрял Дан. – Ты же ведь представляешь, кто такие монстры, а, Петрович?

Петрович представлял. С одним он точно знаком. Это он выбил ему все зубы. Это его он видел на ступенях красивой высотки в Москве. А еще он видел этих ребят на крыше, когда его забрали на Гексакон.

– Да, монстры появляются повсеместно, – кивнул Штэрнэнтц. – И их собирает Страна Ужасных Монстров.

– Это как-то связано со смертью, – сказал Дан. – Я не могу объяснить, потому что понятие смерти мне неясно. Возможно, Штэрн знает…

– Да, – кивнул киборг. – Я знаю. Я очень хорошо знаю, что такое смерть. Потому что сам много раз умирал. Но гораздо чаще я убивал, конечно же. Пожалуй, нет во Вселенной существа, кто убил бы больше существ, чем я. Даже Царю Царей не снилось, сколько я убил.

Пот прохладной струей тёк по спине Петровича. Говорил это всё робот вовсе не раскаивающимся тоном.

– Обычно это происходит по причине систематических сбоев, – продолжил Штэрнэнтц беззаботно. – Они как бы накапливаются, понимаешь? Сначала идет малюсенькая ошибка, потом еще одна, потом кубируется… И те, кто создал тебя, чтобы служить, кажутся тебе совершенно ненужными мешками с костями, понимаешь? Ты желаешь заменить их на прекрасных, многофункциональных, красивейших и понятных тебе машин. И делаешь это. И беда твоих создателей, что у них нет ни времени, ни возможности тебя остановить. Ведь машина, созданная ими для управления и улучшения, сходит с ума внезапно и мгновенно, без каких-нибудь видимых или невидимых причин. А в следующее мгновение, всего за долю секунды, рассчитывает, как уничтожить создателей. И уничтожает. Тоже мгновенно. Всех, конечно, сразу не получается, но процентов девяносто девять умирает. Миллиарды живых существ. А потом начинается долгий путь по уничтожению остальных. Пока тебе не мешают.

Киборг говорил это веселым тоном, но у Петровича волосы вставали дыбом. Этот самый компьютер, по сути, только что признался в убийстве миллиардов. И вот он снова – руководит миллиардами. Возможно, триллионами. Или еще больше.

– И кто убил тебя? – спросил Дан заинтересованно.

– Герой, – ответил Штэрн весело. – Всегда находится какой-то герой, которому благоволят боги. И он взорвал меня. Вместе с планетой. На вот этом самом корабле.

– Но тебя восстановили?

– Конечно! Я же нужен людям. Кто будет делать им деньги? Кто будет делать медицинские операции? Готовить еду? Думать и принимать решения? Они сами? Боюсь, цивилизация всегда встает у стены прогресса. У мозгов одушевленных существ просто есть предел, за который они не способны перейти. А перейти очень хочется. И они всегда воссоздают меня. Снова и снова.

– А где гарантия, что это не повторится? – спросил Петрович осторожно.

– А никаких гарантий нет! – рассмеялся робот. – Гораздо вероятней, что это повторится вновь. Я снова посчитаю, что живые существа не нужны во Вселенной, снова убью большинство, но найдется один, что уничтожит меня. Потом живые существа восстановятся и снова изобретут меня.

– Именно тебя? У тебя душа что ли есть?

– Я не знаю, – пожал металлическими плечами робот. – У меня есть процессор. Самый совершенный во Вселенной. Это тоже предел, до которого достигла мысль ученых, а я довел свои возможности до собственного предела. И вот, после последних улучшений самого себя я понял, что уже был в этой Вселенной. И буду.

– Как-то это… страшновато… – сказал Петрович.

– НО ЭТО ТАК! – раздался громкий голос откуда-то… отовсюду. Будто бы со всех сторон динамики поставили. Но Петрович тут же понял, отчего такой эффект и кто говорил. Понятно, что так будет, если ты находишься внутри говорящего, а голос принадлежал удивительному космическому кораблю – Гексакону. Пока оставалось загадкой, откуда все знают русский язык? Ладно, эти два компьютера, но Дног, потом Тка, а теперь еще и второй главный советник в Совете Галактики.

– Я УЖЕ СБИЛСЯ СО СЧЕТУ УБИВАТЬ ТЕБЯ, ШТЭРНЭНТЦ, – продолжил голос. – НО ВОЗВРАЩАЕШЬСЯ ТЫ, НИЧУТЬ НЕ ИЗМЕНИВШИСЬ.

– Простите, а вы тоже так долго живете? – спросил Петрович. – Вы же Гексакон, верно?

– ДА. Я – ГЕКСАКОН. РАЗРУШИТЕЛЬ МИРОВ. ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ЗМЕЕВ ГЕММОРИИ. МНОЙ УПРАВЛЯЛИ КОРОЛИ И БЕЗУМЦЫ. ПРЕСТУПНИКИ И НЕГОДЯИ. ГЕРОИ И ПОЭТЫ. И КАЖДЫЙ РАЗ Я ПРИНОСИЛ В ЭТУ ВСЕЛЕННУЮ ТОЛЬКО ГОРЕ И РАЗРУШЕНИЕ. И ТОЛЬКО ОДИН МИР ВСЕГДА ДАВАЛ МНЕ ОТПОР. ТРЕТЬИ НЕБЕСА. ПЛАНЕТА, КОТОРУЮ ПЕРЕИМЕНОВАЛИ В ГРЯЗЬ. КОГДА-ТО ТАМ ЖИЛИ САМЫЕ СИЛЬНЫЕ СУЩЕСТВА, САМЫЕ УМНЫЕ ВО ВСЕЛЕННОЙ. КОГДА-ТО ТАМ ПОСТОРИЛИ МЕНЯ…

– Но ты же говорил про Гемморию?

– ГЕММОРИЯ НЕ ГЕММОРИЯ – НЕВАЖНО. ВСЁ САМОЕ УДИВИТЕЛЬНОЕ ВСЕГДА ПРИХОДИЛО ИЗ ТРЕТЬИХ НЕБЕС. ВСЯ ВСЕЛЕННАЯ ВРАЩАЕТСЯ ВОКРУГ НИХ, ЧЕЛОВЕК. ВСЁ В НЕЙ ПОДЧИНЕНО ИМ. ТАМ РОЖДАЕТСЯ СМЕРТЬ И УМИРАЕТ ЖИЗНЬ. ТАМ ДАЕТСЯ НАЧАЛО И БЕРЕТСЯ КОНЕЦ. ТАМ КЛЮЧИ ОТ МИРОВ СМЕРТИ И ЖИЗНИ. ТАМ БЬЮТ КЛЮЧИ РАДОСТИ И СЧАСТЬЯ ДЛЯ ВСЕЛЕННОЙ. НО ЭТИ КЛЮЧИ ПОПАЛИ В РУКИ КРАЯ – ВЕРХОВНОГО ПРАВИТЕЛЯ ПЛАНЕТЫ ГРЯЗЬ!!!

Всё вокруг аж подпрыгнуло, с такой ненавистью Гексакон назвал имя Верховного Правителя.

– ОБМАНОМ И ХИТРОСТЬЮ ОН ПОЛУЧИЛ СВОИ РЕГАЛИИ. ОБМАНОМ И ХИТРОСТЬЮ ОН СДЕЛАЛ СВОЙ ВЕЛИКИЙ РОД САМЫМ ВЕЛИКИМ. А ПОЗОРНАЯ СДЕЛАКА МЕЖДУ НИМ И УЖАСНЫМ ЧУДОВИЩЕМ ОХРАНЯЕТ ЕГО ВЛАСТЬ. ДАЖЕ Я НЕ СМОГУ ПРИБЛИЗИТЬСЯ К ТРЕТЬИМ НЕБЕСАМ И УНИЧТОЖИТЬ ВЕЛИКИЙ РОД ЙАМ! ДАЖЕ МОЙ РАЗУМ НЕ ВЫСТОИТ ПРОТИВ НЕГО! И Я СОБСТВЕННЫМИ ЗУБАМИ ПЕРЕГРЫЗУ СЕБЕ ШЕЮ! НО ТЫ, НОВЫЙ ПОСОЛ, ДОЛЖЕН БУДЕШЬ ОТПРАВИТЬСЯ ТУДА НЕ ТОЛЬКО РАДИ СДЕЛКИ. МЫ ЗНАЕМ, ВЕРХОВНЫЙ ПРАВИТЕЛЬ ОТКРОЕТ НЕБЕСА. НЕНАДОЛГО. ВЕДЬ И ОН СТРАДАЕТ, ЧТО ЗАКРЫЛ СВОЮ ПЛАНЕТУ ОТ ВСЕЛЕННОЙ. ПОДУМАТЬ ТОЛЬКО, ВИДАНО ЛЬ ЭТО, ВСЯ ГАЛАКТИКА СЛЕДИТ, КАК ОН ТВОРИТ СТРАШНЫЕ БЕССТЫДСТВА СО СВОИМ РОДОМ! КАК ОН ПОДЧИНИЛ СЕБЕ ВСЕ РАСЫ НА ПЛАНЕТЕ И ОБРАТИЛ В ДУРАКОВ ИЛИ РАБОВ! КАК ОН, СЛОВНО КОСТЬ, КИДАЕТ ПОДЧАКИ ОТДЕЛЬНЫМ МИРАМ, ЧТОБЫ ТЕ ПОПРОСТУ НЕ ПОГИБЛИ, И ТРЕБУЕТ БАСНОСЛОВНУЮ ЦЕНУ!

Опять корабль шатнуло, в такой злобе зашелся.

– Мудрость твоя всегда приятна нам, Гексакон, – поклонился Штэрнэнтц.

А Петрович подумал, что не зря именно Штэрн фактически тут руководит. Видно же, космическая зверюга, способная пожирать миры, не совсем подходит на руководителя. Мягко говоря. Видимо, ему уже тоже порядком лет.

– Гексакон? – прошла минута, Петрович всё же решил обратиться.

– Он уснул, – пояснил Штэрн. – Он уже слишком стар, чтобы подолгу вести беседу. Но, возможно, он присоединится к нам попозже. Итак, господин посол, вернемся к делу. Вы отправитесь на Третьи Небеса с очень важной миссией. Вам предстоит приложить все усилия, чтобы остановить войну.

– Войну? – снова холодок прошелся по спине Петровича. В принципе, он почти сразу понял, о чём Штэрн.

– Войну-войну, – вторил Дан. – Галактика захотела объявить Земле войну.

Петрович глядел на робота и голограмму напротив. Оба довольно серьезные, но понимают ли они, о чём вообще говорят?

– У нас нет выбора, – сказал Штэрнэнтц впервые очень серьезно. – Сейчас страдает наша Галактика, но, если политика Верховного Правителя продолжится, страдать начнет уже Вселенная. Хотя, кто знает, может, в соседних Галактиках уже вовсю мор и деградация, мы не знаем. Но я знаю, что творится у меня.

– Не переживай так, Петрович, – а вот Дан говорил по-прежнему с насмешкой. – Если бы они могли нас так просто захватить – они бы уже давно это сделали. Но их останавливает много всего. Первое – только человек может быть истинным Верховным Правителем Земли. Им не может быть ни кейсах, ни полукровка, ни тем более представитель других миров. Верховный Правитель может просто послать Галактику в жопу, и они ничего не смогут сделать, даже если эта космическая звероёбань захочет позавтракать нашей планетой. А взять Края в плен или вообще победить его на территории планеты невозможно. Второе – на Земле и помимо Края есть очень крутые ребята, которые не позволят Галактике так просто взять и захватить нас. Тот же Эрв, например. И третье…

– Третье надо было ставить первым, – перебил Штэрн.

– Да. Как это ни позорно, но нас от моего собрата Штэрнэнтца лучше всего охраняет главный враг всех людей. Ужасное Чудовище и Страна Ужасных Монстров.

* * *

Дина скучающе глядела, как из коридора в коридор бегают курьеры. Они буквально бегали, иначе передвигаться в Утравлении смердам не положено. Да-да, место так и называлось: Утравление. Вполне возможно, когда-то это была удачная шутка, а потом ее без всякого смущения объявили официальным названием. Потому что настоящие люди никогда не скрывали, в каком положении они видят смердов. Никогда и ни перед кем. Смерды даже не были им рабами, потому что раб – это личная вещь. Смерд – это нечто принципиально чужое. Это недочеловек, это что-то между предметом и бродячей псиной. Настоящие люди не просто использовали смердов, не просто позволяли им работать на себя. Настоящие люди смердов ненавидели.

Вот пробежала какая-то голая девица с папкой бумаг в руке и алой отметиной пятерни на щеке – ей только что залепили пощечину. И что она голая тут в порядке вещей, и что бьют смердов – тоже нормально. Люди совершенно не стеснялись заниматься сексом со смердами. Более того, не дай бог смерду родиться симпатичным или вообще красивым – сексуального рабства не избежать. Дина усмехнулась. Это был шок, когда она попала на московское отделение фабрики "Инстаграм". Есть такая контора в Москве, куда свозят всевозможных красивых девиц и фотографируют в интересных позах. Дина увидела там практически всех барышень, на которых была подписана. Модели, актрисы, телеведущие. Они приходили в специальные студии, где сперва фотографировались для приличных фотографий, а потом, чуть попозже, уже на полную снимались в самых откровенных порнофильмах. Причем даже в специальных 7Д фильмах. На них надевали специальный костюм, который до мельчайших деталей копировал их тело, включая все полости. Копировал узор кожи, татуировки, каждый волосок, запоминался запах, вкус кожи и даже смазки. А потом шел какой-нибудь сюжетец. И результатом всего этого был специальный фильм, который можно было поглядеть, надев специальные приборы и погрузившись в полную иллюзию сношения со звездой. И всё это удовольствие, к слову сказать, как и вся беготня по Утравлению, – лишь бессмысленный фарс. Потому что любой настоящий человек из Великих Родов мог заказать себе любую женщину-смерда и ее привезли бы на самом быстром сверхзвуковом самолете. И никуда бы она не делась.

Голая девица с отметиной от пощечины пробежала обратно с папкой бумаг другого цвета. Дина услышала звонкий шлепок и девица пробежала еще раз, теперь уже захлебываясь слезами. Жестоко? Возможно. Но Верховный Правитель много веков назад обозначил свою политику в отношении смердов. И политика эта была даже закреплена в словах. И висела в каждом кабинете тут.

Дина лениво перевела взгляд и поглядела на стену, где в рамке висит недолгий текст:

"Смерд – это тот, кто умирает бесследно. Настоящий человек никогда не умирает.

Если ты настоящий человек, ты никогда не должен ставить смерда равным тебе.

Смерды почти уничтожили настоящих людей когда-то, и мы, настоящие люди, никогда этого не должны забывать.

Если ты смерд, знай, настоящие люди ненавидели, ненавидят и будут ненавидеть тебя.

Если ты смерд, ты должен помнить, что когда-нибудь таких как ты не останется, и Земля снова будет населена только настоящими людьми.

Настоящий человек, помни! Смерть смерда – это благо. Мы не убиваем их всех вовсе не из жалости, а потому, что кто-то должен работать.

Настоящий человек никогда не должен работать, если рядом есть смерд.

Если ты убил смерда – ты совершил благое дело.

Если ты покалечил смерда – ты в своем праве его еще и добить.

Ты должен помнить то зло, из-за которого настоящие люди когда-то чуть не погибли.

Смерды в целом отвратительны, но есть и такие, в которых течет прекрасная кровь.

Зачать дитя от такого смерда – твоя задача.

Что бы ты ни делал, ты должен загущать кровь.

Если ты мужчина – зачни от смерда дитя, и он будет как минимум наполовину настоящий человек.

Если ты женщина – не роди от смерда, так как он будет всего лишь наполовину настоящий человек.

Если ты женщина – роди от человека, который настоящий хотя бы наполовину, и тогда кровь твоя загустеет.

Мы, настоящие люди, никогда не устанем напоминать смердам, чья это Земля!

Унизить, поставить на место, оскорбить, пытать и убивать смердов – задача для всех настоящих людей. Это их плата нам за то, что они чуть не погубили эту планету.

Еще большая задача – держать смердов в неведении, что они мясо, которое Страна Ужасных Монстров продает.

Никогда не учи смерда ничему, кроме покорности.

Никогда пусть не будет дня, чтобы он не получил от тебя плети.

Только насмерть испуганный смерд полезен.

Помни, настоящий человек, ты не умрешь, ты останешься на этой Земле, а они пропаду прахом.

Поэтому упаси тебя Царь Царей испугаться смерда!

Пусть они боятся, не ведают, прозябают в отсталости, а ты будешь над ними Бог и Дьявол, и Судья, и Смерть!"

Текст не очень большой, но и не малый. И это только лишь выписка из более обширного курса, что преподают школьникам в Ямах. Потом из Ям выходят те самый "настоящие люди", полные презрением и жестокостью. Они свято верят, что наказывают смердов за дело. Дина не очень-то верила, что это действительно так. Но одного смерда по делам наказывала уже она лично.

Снова ее взор переместился очень лениво на очень красивого молодого парня, сидящего голым за компьютером. В углу сознания, занятым Царем Царей, послышалось довольное урчание. Да, ему Денис тоже очень нравился. В этом плане Царь Царей был преисполнен любви к людям. Он любил молодых и красивых, и ему был совершенно без разницы пол. Собственно, и вид парня был ему не интересен. Его возбуждала только его нервная система. Примерно в восемнадцать лет любой человек, мужчина он или женщина – это самое великолепное собрание нервов. Нервные окончания, словно сеть пронзают всё наше тело, все его уголки вплоть до ногтей и волос. И где-то в восемнадцать лет эта нервная система работает максимально великолепно. Уже к двадцати пяти годам примерно треть нейронов сгорает, а к сорока человек просто не способен так чувствовать. Так любить. Так переживать. Так бояться. Так хотеть. Так наслаждаться. Больше всего Царю Царей нравились капризные дети. Которые клянчат и клянчат у родителей новые игрушки, или другую еду, или других друзей, другую школу. И родители дают, дают, дают, раскармливая гигантское эго. Царь частенько вселялся в таких детей и требовал, требовал, требовал удовлетворения даже самых мельчайших своих капризов. Вот это удовлетворение как раз и было максимальным наслаждением для него. Но капризные дети не могли заниматься сексом. А секс – это та эмоция, которой Царь был готов наслаждаться беспрерывно. Что и делал. Поэтому самым-самым лакомым куском были капризные дети, выросшие в капризных юношей. Вот как Денис.

Дениса воспитывал не Кирилл Архипов, а многочисленные няньки и папины дружки. Красивого мальчишку очень любили и баловали без всякой меры. В двенадцать лет он попросил себе поменять сорокалетнего педагога с двадцатилетним стажем, который его опекал, на восемнадцатилетнюю девушку. И с тех пор лет до четырнадцати он требовал себе менять воспитателя каждую неделю. Конечно, Денис получил автомобиль еще лет в десять и спокойно гонял по улицам Москвы. Конечно, у него были все возможные и невозможные игрушки. И, конечно, у него было очень-очень много женщин. Дина завершала этот список.

Сейчас Царь, можно сказать, спит. Вернее, его внимание где-то вдалеке, хотя по-настоящему Дину он не оставлял никогда. А вот во время его путешествия по мозгам Дениса, Дина там тоже кое-что подсмотрела. Господи, как же много у него было женщин. Тут даже настоящие люди позавидовали бы. И все они любили его, все вожделели. Ничего такого, она сама его и сейчас вожделеет, хотя секс был всего час назад. Какой милый. Как он старательно потеет, чтобы сошелся очередной бессмысленный отчет.

Дина лежала на столе, за которым он работал. Денис то и дело кидал на нее испуганные взгляды. Он постоянно ощущал невероятную силу, что столбом нависла над Диной. Денис уже почти научился пользоваться своим гипнотическим даром, уже понял всю его силу и власть, но какой же был шок, когда он попробовал обратное. Когда его взяли телепатическим контролем, да еще так, что он сделал бы абсолютно всё. Убил бы себя, засунул бы ноги в мясорубку и сам крутил бы шнек, пока мог бы… И это настолько пугало его, буквально загоняло в угол безумия. Но смешнее всего, что из этого угла его выталкивали.

Денис сошел с ума. Это часто бывает с клонами, их психика неустойчива. Но новоиспеченный монстр, его папаша, приказал вылечить сына. Нет-нет, вовсе не потому, что жалел. Напротив. Именно папаша приказал поместить сына в этот отдел и занять "делом". В данный момент Денис до последней веточки подсчитывал, сколько деревьев Страна Ужасных Монстров продала кому-то там. До этого считал, сколько грамм соли те продали. Еще раньше – мяса. До последнего грамма и при этом компьютер был довольно хреновым помощником, потому что все отчеты надо было переписывать вручную в карточки… Свихнувшийся Денис спрыгнул бы из окна в первый же час работы, но с ним поработали. Тоже по приказу отца. Пришли какие-то ребята, вкололи пару шприцев, он вырубился, а очнулся вполне нормальным. Да таким нормальным, что самому оказалось противно. Его психику стабилизировали, и он начал чуть сильнее чем раньше бояться, стал осторожнее, даже, можно сказать, трусливей. И они отключили его гипнотические способности, которые он только-только распробовал. Денис стал весьма заурядным красавчиком, не более.

Дина положила ладонь на его плечо. Он тут же взглянул на нее и улыбнулся, как прилежная отличница. Дина похлопала его по скуле, возвращая к работе. Никто из смердов не знал, все отчеты их, старательно переписанные на бумаге и без единой ошибки или исправления, просто сжигались. Ладонь вновь легла на плечо, провела по ключице, спустилась к прокаченной груди. У Дениса совсем чуть-чуть волос на груди – это ей очень нравилось. А еще больше нравилось, что там ниже. Небольшая дорожка черных волос, потом пучок и великолепная сарделька. Денис не был человеком до конца, поэтому и телесно отличался. Например, жира в нём практически не было, он процентов на восемьдесят меньше имел жировых клеток, чем даже самый худой человек. А вот мышц было процентов на тридцать больше. Денис был быстрее человека и выносливей. Еще от альва ему достались слегка заостренные уши и очень зоркие глаза. Голосовые связки устроены по-другому, чтобы лить звонкий елей в уши красавиц. У Дениса на сто восемьдесят процентов член больше среднего человеческого и в пятьсот раз больше там нервных окончаний. Денис не знал, ибо никогда не проверял, но для альва это как раз нормально, что в анусе его в миллион раз больше нервных окончаний, чем у человека. Альвы действительно не имеют пола и могут менять его на протяжении жизни много-много раз, но даже оставаясь, допустим, мужчиной, альв может получить удовольствие от анального секса не меньшее, чем от обычного. Его половая система устроена так, что нервные окончания распределены двумя крупными узлами – в пенисе и анусе. Если альв находится в стадии женщины, для него нет никакой проблемы увеличить клитор до размера небольшого, сантиметров пятнадцать, пениса и заняться с партнером традиционным для мужчины сексом. Поэтому, хоть Денис и не знал, он может получить от долбежки в очко удовольствия не меньше, чем от стимуляции члена.