Текст книги "Инквизиция"

Автор книги: Павел Блинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

Глава 13

С тех пор, как Ваня вышел из гостиничного номера и пришел на вокзал, все происходило, будто во сне. Он слабо осознавал, что делает, почему и зачем. Как ни странно, мысли пришли в порядок, как только Дед Мороз привел его в свою квартиру. В этом просторном помещении распространилась легкая прохлада январской ночи, пахло цветами и хвоей. В уголку стоит маленькая ель, украшенная необычными старинными игрушками. Елка, а не сосна, как принято у жителей юга России. Она светилась десятками огоньков, Ваня отметил с интересом, что на ней не электрические гирлянды, а множество самых настоящих свечей в изящных подсвечниках. Попав в квартиру, Ваня сразу пошел к елке и почувствовал тепло, что давали огоньки.

– А она не загорится? – спросил Ваня. Это первые слова, произнесенные им после сцены в больничном туалете.

– Если соблюсти правильную расстановку, не загорится, – ответил Давид. – А если купить хорошие свечи, они будут гореть как минимум сутки.

Маньяк разделся. Под медицинским халатом обнаружилось тонкое шелковое белье, подчеркивающее худобу и идеальную слаженность фигуры. Давид достал мусорный пакет, в нем скрылась медицинская одежда.

– Тебе надо переодеться, – сказал Давид. – У себя дома я не выношу посторонних запахов, а ты пропах больницей и кровью. Иди, прими душ, а я подыщу тебе что-нибудь из одежды. Хотя у меня нет твоего размера, но я сейчас позвоню портному, он сошьет тебе костюм к утру.

– Он что, будет работать ночью? – спросил Ваня недоверчиво.

– Я его давний клиент, думаю, он сделает для меня исключение. Иди, мойся. От тебя несет, как из помойки абортария.

– А для вас очень важно, чтобы те, кого вы собираетесь убить, хорошо пахли?

– Для меня важно, чтобы все хорошо пахли. Ступай.

Ваня пошел в ванну, Давид поднял трубку телефона, позвонил портному. Он пообещал приличную плату и продиктовал все мерки, опираясь исключительно на газомер. Потом порылся в шкафу и отыскал шелковую пижаму. Ножницы обрезали рукава и штанины, линия отреза получилась идеальная – будто лазером прошли. Мальчик, закутанный в полотенце, вышел из ванны, Давид отвернулся, пока тот одевается.

– А вы не боитесь, что я нападу на вас сзади? – спросил Ваня, помня, как за ним следил Андре, когда они познакомились. Да инквизитор тогда с пистолем не расставался, а чтобы вот так просто повернуться, причем, когда на кровати лежат большие ножницы, а сам Дед Мороз не вооружен.

– Нет, Иван.

– А почему?

– А ты считаешь себя настолько опасным, что я должен тебя бояться?

– Вообще-то, я действительно опасен. Недавно я убил министра. – Ваня думал, это удивит колдуна, но тот не отреагировал. Давид подождал, пока Ваня оденется полностью и повернулся в тот момент, как мальчик застегнул последнюю пуговицу на рубашке с обрезанными рукавами.

– Неплохо, – сказал Давид. – Можно, конечно, подшить, но я сегодня слишком устал.

Давид прошел к стене, открыв неприметную дверцу, достал графин с коньяком.

– Ты не хочешь выпить? – спросил Давид.

– Мне всего тринадцать.

– Я не спрашивал тебя о возрасте.

– Тогда, да.

Давид налил два фужера, протянул один Ивану. Мальчик аккуратно попробовал напиток, тот приятно обжег горло. Коньяк Ваня пробовал впервые. По телу разлилось тепло, он сразу почувствовал себя бодрее. Давид подошел к пианино, поставил фужер на крышку, закурил тонкую сигару. Он не обращал внимания на мальчика, будто того нет в комнате. Пальцы сняли фужер с крышки, поставили на пол, следом обнажили клавиши быстрым движение и выдали легкую мелодию. Ваня одним залпом допил коньяк и закашлялся – напиток попал не в то горло. Давид отреагировал, взяв более низкие ноты.

– Нельзя пить такой напиток залпом, мальчик, – сказал Давид, когда тот перестал кашлять. – Иначе он обидится на тебя.

– Кто, коньяк?

– Ну да. – Сказал Давид, будто говорил очевидные истины. В голове Ивана появилась легкость, добавившая смелости.

– Вообще-то, напитки, как и жидкости, не могут обижаться, – сказал мальчик ехидно, и подумал, что сейчас его ударят. Но ошибся.

– А откуда ты знаешь, что могут напитки и чего они не могут. Ты что, сам напиток?

– Нет.

– Ну так и не решай за них. Конечно, простая вода редко обижается, но она слишком демократична. А вот коньяк, и особенно такой хороший, может затаить обиду.

Давид говорил это не насмешливо, не иронично, он просто говорил и все. И Ваня понял, колдун действительно верит, что коньяк может обидеться. Давид играл на пианино, не выпуская сигару изо рта, иногда к ногам падал пепел. Ваня не знал, как себя вести. Ведь он в квартире кошмарного маньяка, и тот, наверняка, его убьет. Мальчик застыл посреди большой комнаты, босой, в пижаме с подрезанными рукавами и штанинами, чувствуя себя очень глупо. С Андре было как-то проще. Инквизитор хоть и собирался его убить, но его хотя бы можно понять. А этот колдун настолько загадочный и какой-то неправильный. Пока играл он, казалось, забыл обо всем на свете, полностью отдавшись музыке. Но вот, наконец, Давид докурил и прекратил мелодию. Он затушил сигару в пепельнице, повернулся.

– Ты голоден? – спросил Давид.

– Вообще-то, да.

– Я тоже. Я закажу еду, ее принесут сюда, а сам пока приму ванну. Ты откроешь дверь курьеру и скажешь, чтобы оставил тарелки там же, где и всегда, хорошо?

– Х-хорошо, – запнулся Ваня. – А вы не боитесь, что я убегу пока вы будете мыться?

– Не мыться, а купаться. Моются под душем, а в ванне купаются. А ты хочешь убежать? И куда ты пойдешь?

– К Андре.

– Так он сейчас еще без сознания. В любом случае, я попросил бы тебя никуда не уходить. Потом еще придется за тобой бегать и все такое…

Колдун направился в ванную, Ваня так и не понял, шутит ли тот или угрожает. В ванной тоже есть телефон, Давид позвонил в ресторан оттуда. Спустя полчаса, что Иван провел сидя на кровати и болтая ногами, в дверь постучали. Ваня открыл, на пороге стоял молодой человек с чем-то вроде чемодана.

– А где господин Пушкин? – спросил парень.

– В ванне, – ответил Ваня. – Сказал, чтобы вы оставили еду, где всегда.

Посыльный вошел в квартиру, открыл чемодан, вытащил оттуда тарелки и несколько блюд, накрытых крышками, поставил все это прямо на пол возле окна. Дверь за ним осталась открытой, но Ваня не хотел выходить из квартиры, почему-то твердо уверившись, что если попытается, маньяк его легко поймает. И уверенность эта полностью оправдана. Хоть Давид сейчас наслаждался ромашковой ванной, он прекрасно знал, что происходит в квартире. Уши улавливали любой звук, если бы даже по полу комнаты пробежала мышь, он услышал бы.

Парень из ресторана расставил тарелки, блюда, фужеры, бутылку вина и удалился. За ним закрылась дверь, из ванны вышел Давид, облаченный в махровый халат. Он прошел к шкафу, достал что-то вроде кимоно. Давид скинул халат, Ваня отвернулся, точно так же, как это сделал колдун, когда мальчик переодевался. На плечо легла холодная ладонь, Ваня вздрогнул. Как подошел Дед Мороз он не услышал.

– У вас прекрасные манеры, молодой человек, – сказал Давид.

– А разве мужчины не должны отворачиваться, только когда переодевается женщина?

– Это еще почему? Голая женщина радует глаз, а голый мужчина не очень. К тому же у некоторых есть телесные недостатки, и показать их существу одного с тобой пола, гораздо неприятней, чем противоположному. Но давай отдадим должное ужину. Уже поздно и тебе, наверное, захочется спать в ближайшее время.

– Вообще-то, я сова.

Давид очень внимательно посмотрел на мальчика и вроде о чем-то задумался.

– Нет, ты не сова, – сказал он через минуту. – Ты, определенно, человек. Ты вообще не похож на птицу. У тебя есть некоторое сходство с тигренком, да и то, отдаленное.

И Давид пошел к стене, открыл очередной шкаф. Оттуда извлек две циновки, положил с обеих сторон от расставленных блюд. Давид ловко уселся на циновку, сложив ноги на манер йога.

– Присаживайся, Иван.

Ваня недоверчиво сел в такую же позу, как Давид. Спустя минуту, у него затекли ноги, но мальчик не решался поменять положение. За эту минуту Давид снял крышки с блюд, и откупорил бутылку вина. Он налил вино и себе, и Ване. Под блестящими крышками оказалось восхитительное мясо, фаршированное какими-то травами, запеченная в фольге форель, овощи на гарнир и двенадцать устриц с лимонным соком в серебряном соуснике.

– Я не стал заказывать ничего сладкого, потому что там готовят отвратительные десерты, – сказал Давид и поморщился. – Приятного аппетита, Иван.

– И вам так же… Дед Мороз?

– Мое имя Давид, мальчик. К тому же Новый Год прошел, и мое прозвище будет актуальным только после следующего Рождества.

Они трапезничали молча. Ваня никогда не ел ничего вкуснее, единственное, что ему не понравилось, это устрицы. Зато это единственное, что понравилось Давиду. Он сказал, что ограничится ими и предложил свою половину остальной еды, взамен на Ванину половину устриц. Маньяк говорил очень вежливо, Ваня старался его не расстраивать и тоже рассыпался в вежливости, как мог. Давид налегал на вино, мальчик почти не притронулся к бокалу, лишь слегка пригубив из той же вежливости. Поужинав, Давид вновь уселся за пианино и закурил. Ваня не знал, что делать и сел на кровать. Вести беседу в планы Давида определенно не входило. Он курил и глядел в окно, окунувшись в мысли.

Не найдя ничего более занимательного, Ваня решил рассмотреть формулы Давида. Он почти сразу увидел их и поразился, что от беспорядочности не осталось и следа. Простые формулы, что могут принадлежать обычному человеку. Но внезапно структура полностью перестроилась, уравнения стократно усложнились. Спустя еще пару минут, Давид снова изменился, приобретая ту странную нелогичность, что была в больнице. Продолжалось это недолго, и Давид стал таким простым, что казался прекрасным. В нем не осталось формулы сложнее 'дважды два четыре'. Ваня смотрел на Давида почти полчаса, за это время колдун поменялся не менее дюжины раз.

– Давид, а где я буду спать? – наконец спросил мальчик.

– Ты что, не видишь кровати, на которой сидишь? – спросил Давид в ответ. Его уравнений опять изменились.

– Мы будем спать в одной?

– Я спал вчера, следующий раз будет только послезавтра.

– Вы спите раз в три дня? – удивился мальчик.

– Иногда, реже. Я не люблю спать.

– А почему?

– Мне снятся плохие сны.

– Но ведь это просто сны.

– Для меня не просто… – пальцы колдуна зависли на странно-печальном фрагменте мелодии, повторяющейся снова и снова. Так продолжалось несколько минут.

– Ты хочешь спать? – спросил Давид.

– Немного.

– Тогда ложись. Я сыграю тебе колыбельную, если ты хочешь.

– Мне никогда не играли колыбельных.

– А тебе рассказывали сказки? – внезапно заинтересованно спросил Давид.

– Да. Папа, пока был жив.

– А о чем они были?

– Ну, про Ивана Царевича, про бабу Ягу. А вы хотите рассказать мне сказку?

– Упаси Темный, конечно нет, – усмехнулся Давид. – Но я сыграю тебе, если ты не против?

– Конечно. Это же ваша квартира, вы можете делать, что хотите.

– Но ведь ты мой гость, Иван, причем, гость достаточно вежливый, так что я должен быть вежливым тоже.

– Я ваш пленник, а не гость.

– Это не имеет значение. Любой гость, так или иначе, пленник того, к кому приходит в гости. Тут имеет значение только степень гостеприимства. Моя степень настолько огромна, что я не могу тебя отпустить. Постарайся увидеть все именно в этом свете…

Давид повернулся к мальчику спиной, заиграл легкую ненавязчивую мелодию, от нее Ваню действительно потащило в сон. Он улегся на кровать, накрылся одеялом. Внезапно Давид запел. Только не своим голосом, а детским, будто колдун помолодел до Ваниного возраста. Звонкий высокий тенор пел колыбельную на неизвестном Ване языке. Мальчик уснул почти сразу, Давид прекратил играть и петь. Он уставился в окно, мысли понеслись настолько далеко, что любой, кто смог бы в них взглянуть, поразился нелогичности построений. Если бы Ваня сейчас посмотрел на его формулы, они показались бы ему прекрасными.

Глава 14

Андре мучительно приходил в сознание. Ему снились жуткие кошмары с участием Михаэля, Абдулы и толстого колдуна, который чуть его не убил. Этой ночью ему сделали операцию, зашили вены, но инквизитор потерял слишком много крови – врачи думали, что он не выживет. Но он выжил. Андре открыл глаза в девять утра и увидел медсестру, менявшую ему капельницу.

– Где я? – спросил Андре.

– О, вы пришил в себя! – сказала медсестра, вместо ответа. – Но вам пока нельзя говорить, я сейчас позову доктора.

Она ушла из палаты, Андре, собрав разбегающиеся мысли, понял, что он в больнице. Но его интересовало другое. Где Иван? Последним он помнил, как мальчик склонился над ним с ножом. Тогда Андре даже подумал, что юный колдун хочет его убить. Пришел врач.

– Доктор, где мальчик? – спросил инквизитор.

– Молчите пока, – буркнул врач. – Вы еще слишком слабы. Мальчика, наверное, забрала ваша жена.

– У меня нет жены, доктор.

– Ну, может, кто другой, я не знаю. Не волнуйтесь, с ним наверняка все в порядке. А вот с вами может случиться рецидив, если вы не расслабитесь. Хотя есть и хорошие новости, мы нашли вам кровь для переливания. Сейчас я вколю вам еще снотворного, и мы сделаем его.

– Не надо…

Но доктор уже воткнул иглу в руку. Андре слишком ослаб, чтобы сопротивляться. В следующий раз он очнулся к трем дня. В палате никого нет, зато на кровати лежит кнопка звонка. Он нажал кнопку, чувствуя, как в голове проясняется. Вскоре пришла медсестра и, улыбнувшись, сказала:

– Ну вот и хорошо. Вам сделали переливание, и вы будете чувствовать себя лучше к завтрашнему дню.

– Где мальчик? – повторил Андре, будто не прошло шесть часов между прошлым разговором и этим.

– Не волнуйтесь. Звонил ваш брат и сказал, что забрал его. Еще он оставил номер, по которому вы можете позвонить, когда очнетесь. Но я не думаю, что в таком состоянии…

– Пожалуйста, принесите телефон, сестра. Я должен убедиться, что с ним все в порядке.

– Понимаю. Хорошо, только не говорите долго.

Сестра ушла, Андре покрылся холодным потом. Он знал, что с Иваном все совершенно не в порядке. Его братом мог представиться Денис, но молодой инквизитор мертв, а значит, остается один человек. Сестра принесла телефон и бумажку с номером, Андре попросил ее набрать и положить трубку возле уха. Она так и сделала, потом вышла из палаты. После шести гудков, длиною в шесть жизней, Андре услышал голос Давида:

– Привет, инквизитор.

– Александр, я полагаю? Что с мальчиком?

– Вообще-то, меня зовут Давид, – на том конце провода хихикнули. – А мальчик в полном порядке.

– Если с ним что-нибудь…

– То что? Ты найдешь меня и убьешь? А если я его отпущу, ты что, перестанешь меня искать?

– Да.

– Ты врешь, инквизитор. Ты не перестанешь меня искать никогда, потому что ты, это ты. Ты же жаждешь убить меня, не так ли?

– Да. – Андре напрягал слух, чтобы различить шум на заднем плане. Там шуршала дорога, значит, колдун куда-то едет.

– Ну так наши с тобой цели сходятся, Андрей. Или теперь ты Андре? Впрочем, не важно. Я предлагаю тебе честную сделку.

– У тебя нет даже представления о чести, – процедил Андре.

– Почему же? Ты сначала выслушай, а потом говори. Ты хочешь увидеть мальчика еще раз?

– Да.

– А я хочу тебя убить. Мы встретимся и проведем честный поединок, где решится наша общая судьба.

– С колдуном не может быть честного поединка.

– Это ты зря, – казалось, колдун даже расстроился. Андре так и представил, как Давид покачал головой. – Я не настолько сильный, как мой прадед, которого вы с Михаэлем убили, и твоих способностей хватит на то, чтобы разрушить мои вероятности. Так что все будет по-честному.

– Где и когда?

– Пока не решил. Но не в России, это точно. У меня есть дела в Европе. Позвони на этот номер через два дня и все узнаешь. Да, и если ты сообщишь своим дружкам, я убью его.

– Дай мне поговорить с мальчиком.

– Прости, он уснул. Пока…

– Погоди… Черт! Merde!!!

Давид повесил трубку, Андре лихорадочно обдумывал, что делать. Самое плохое, что нельзя сообщить в Инквизицию. Не потому, что Давид так сказал, а потому, что тогда ему придется все рассказать. И тогда на встречу с колдуном придут десяток инквизиторов, а сам Андре будет сидеть в камере. Никто не будет беспокоиться за жизнь Ивана. Андре откинулся на подушку, прикрыл глаза. В комнату вошла сестра, решив, что он заснул, забрала телефон. Но Андре не спал, он пользовался Знанием. Спустя полчаса он понял – это бесполезно. Найти колдуна он не смог, а тот еще, очевидно, прикрыл мальчика. Андре лежал в палате и думал. Проведя в раздумьях два часа, он не пришел к решению. Обессилив, инквизитор провалился в забытье. Ему опять снился Абдула и Михаэль.

Глава 15

Ваня проснулся от запаха кофе. На улице уже светает, на фоне огромного окна чернел силуэт колдуна.

– Хорошо, что ты проснулся, – сказал Давид, не оборачиваясь. Он понял, что мальчик пробудился по изменению сердечного ритма. – Твой костюм и завтрак уже принесли. Иди, умойся, потом поешь, и мы поедем из этого города.

– А куда? – спросил Ваня, протирая глаза. Он прекрасно выспался, что случилось впервые с той ночи, когда он заставил бабушку стоять в углу на гречке. Хотя, всего несколько дней прошло.

– Пока не знаю. Но об этом позднее.

Ваня пошел в ванну и умылся. Он обнаружил на раковине новую зубную щетку, почистил зубы. Потом заглянул в туалет, и наконец, подошел к большому окну. На полу циновка, блестящий кофейник, маленький кувшин с молоком; под запотевшей стеклянной крышкой, на тарелке лежат булочки. Ваня поднял крышку, взял булочку. Еще теплая и восхитительно воздушная, она буквально растаяла во рту. Ваня взглянул на Давида. Тот стоит рядом, смотрит на город.

– А что вы все время туда глядите? – спросил Ваня. – Там есть что-то интересное?

– Там очень много интересного, Иван. Но в данный момент я отбираю у этого города вероятности, которые он отдает мне напоследок. И еще я прощаюсь с ним до следующего года.

– А вы приедете сюда через год?

– Да. Может даже раньше.

– И будете опять убивать людей?

– Да.

– А зачем вы это делаете?

– Таким образом, я собираю вероятности.

– Я не понимаю, – мальчик пожал плечами.

– То есть, как? – удивился Давид. – Ты же сам колдун и должен знать, что такое вероятность.

– Но я не знаю. Андре мне что-то пытался объяснить, но, наверное, и сам не знал точно. Он говорил, что вы… то есть мы… ну, в общем, колдуны, воруем удачу у людей.

– Твой Андре ошибается в такой же степени, в какой он прав. Но я не стану рассказывать тебе о колдовстве. По крайней мере, сейчас. Ешь, булочки вкусны, только пока теплые.

Ваня поел, Давид закурил. Он не мог допустить, чтобы дым сигары наложился на запах булочек. Мальчик выпил крепкого кофе, Давид указал на несколько свертков в углу. Там оказался великолепный костюм из серой шерсти, туфли и легкий плащ. Ваня отметил, костюм такой же, что на Давиде. Но возникла проблема с галстуком – Ваня не умел его завязывать. Давид помог.

– Теперь волосы и можно ехать, – сказал Давид, поправляя узел так, чтобы находился точно в ложбинке между ключиц.

– А что у меня не так с волосами? – Ваня провел по прямым каштановым волосам. После сна они слегка опустились, в принципе, прическа в порядке – Ваня всегда так ходил. У самого Давида волосы черные, как уголь, зачесаны назад и уложены гелем.

– Ну, тебя надо слегка подстричь, – сказал Давид, небрежно взъерошив прическу мальчика. – Но ладно, сделаем это в Краснодаре.

– А мы едим в Краснодар? – спросил Ваня, поправляя волосы. – Зачем?

– Оттуда мы полетим в Европу. Россия мне наскучила, к тому же у меня там встреча.

– Давид? – начал мальчик робко, когда колдун пошел в угол комнаты, где стоял его чемодан.

– Да?

– А зачем я вам нужен? Зачем вы меня украли?

– Мне ты не нужен. Но ты очень заинтересовал одного моего знакомого.

– Тоже колдуна?

– Да, – кивнул Давид.

– А зачем я ему?

– Не знаю, Иван. И у тебя все равно нет выбора.

Ваня воспринял это спокойно. Вообще с этим колдуном ему удивительно спокойно. Он не знал, почему, но тот распространял ощущение уверенности, что передавалось на мальчика.

– Давид?

– Да?

– А у вас есть тетрадь?

– Прости, не понял? – идеально ровные брови взлетели вверх.

– Ну, тетрадь, чтобы можно было писать, – замялся Ваня. – И ручка?

– Есть. Ты хочешь написать письмо?

– Нет. Я хочу записать несколько формул.

– Мы купим тебе все, что надо, когда будем выезжать из города. Пошли.

Давид вышел из квартиры, пропуская Ваню вперед, и, закрывая дверь, бросил на помещение прощальный взгляд. Он будет по ней скучать, но недолго. Они вышли на улицу, сели в черный 'Ягуар'. Машина повезла их вон из Ростова. По пути они остановились у магазина канцтоваров, Давид купил Ване тетради и ручки. До Краснодара они доехали за четыре часа. Давид совершенно забыл о мальчике, придаваясь быстрой езде. Ваня несколько раз смотрел, как меняются формулы колдуна, но зарисовать их не мог. Они слишком абсурдны, слишком запутанны, такого не запишешь.

Они добрались до места, Давид повез Ваню в парикмахерскую, где мальчика постригли под полубокс. Давид остался доволен. Они поехали в небольшой ресторанчик на окраине города и пошли перекусить. Ваня взял тетради, пока колдуны ждали заказ, мальчик снова уткнулся в поиск решение уравнений. Давид думал, куда им полететь. Он заказал бокал пива. При ресторане есть собственная пивоварня, свежее пиво Давид любил. Когда принесли запотевший бокал янтарной жидкости, решение родилось. Он захотел попробовать чешского пива. Представил пивовара, закладывающего хмель, солод и ячмень в бочку для варки и одним глотком осушил половину бокала.

– Ты был в Праге, Иван? – спросил Давид у мальчика. Как обычно тот оторвался от тетрадей очень неохотно и поначалу не понял, кто к нему обращается. Давид повторил вопрос.

– Я никогда не был за границей, – ответил Ваня. – Я и из Москвы уехал в первый раз. Краснодар третий город, в котором я побывал.

– Это печально. Если хочешь, мы можем поехать куда-нибудь в другое место.

– Как я могу решить, если там не был? – пожал плечами мальчик.

– Тогда, Прага. Я покажу тебе Карлов Мост и собор Святого Вита. Возможно, мы съездим в Локет.

– Отлично, – сказал мальчик безразлично.

– А что ты там пишешь?

– Формулы.

– Ты позволишь?

Давид взял тетрадь, просмотрел несколько страниц, исписанных аккуратным подчерком. Темные глаза глядели на цифры, безумный мозг почти сразу догадался, что ищет ребенок.

– Судя по твоим формулам, ты отрицаешь вычитание, – сказал Давид, возвращая тетрадь.

– Почему?

– Я не знаю, но получается так.

Мальчик опять пробежался по формулам взглядом.

– Нет, ну по логике из двух предметов действительно нельзя отнять другие два предмета, – сказал он через минуту. – Но ведь это не означает, что вычитания нет.

– Напротив. Если ты считаешь, что из двух предметов нельзя вычесть другие два предмета, почему ты сомневаешься в том, что вычитания нет?

– Но вся остальная наука и учебники…

– Наука? – перебил его Давид. – Наука отрицает и наше с тобой существование, Иван. Не слишком доверяй науке.

– Но если вычитания нет, что есть?

– Деление. Дробление. Раскладывание на части.

– А почему нет вычитания?

– Это очень просто. Потому что нельзя вычесть из меньшего большее.

– Почему? Если, допустим, из трех вычесть четыре, получится минус один.

– А что такое этот 'минус один'? – усмехнулся Давид. – Ты можешь себе представить что-нибудь в нашем мире со знаком минус?

– Нет.

– Вот видишь.

– Но тогда вся математика идет побоку.

– Ну и пусть себе идет, – отмахнулся Давид. – Тебя так волнует, что что-то там идет куда-то там? Если она неправа, пусть идет, куда хочет.

– Но миллионы людей…

– Миллионы людей могут ошибаться, а один может оказаться прав. Но в твоих формулах ты когда-нибудь придешь к еще одной очевидной истине, если продолжишь проводить параллели между математикой и реальной жизнью.

– И к какому же выводу?

– Я не стану тебе этого разъяснять, Иван. Вот мне это когда-то объяснили, и видишь, что со мной стало?

– А что с вами стало?

– Я сошел с ума, – словно подтверждая эти слова, лицо Давида усмехнулось по дикому, глаза заблестели. – Ты, кстати, тоже, но я настолько опережаю тебя в этом, что ты даже представить себе не можешь.

– А я почему сумасшедший?

– Потому что колдун. Каждый колдун сумасшедший.

– Но я не чувствую себя безумным.

– Это ничего. Первая стадия сумасшествия, когда ты считаешь себя нормальным, при этом являясь безумцем. Вторая стадия, когда тебе все равно. И третья, когда ты знаешь, что безумец и тебе это нравится.

– И третья стадия ваша? – спросил Ваня. Давид вдруг исчез, заменившись на миллиард сложнейших уравнений, но тут же вернулся молодым человеком с идеальной симметрией лица и тела. Мальчик потряс головой, отгоняя наваждение.

– Нет. У меня четвертая стадия, – продолжил Давид.

– А что это за четвертая?

– Четвертая – это я. Я такой один во всем Замысле.

– В чем?

– Неважно, Иван. Я уверен, когда ты встретишься с тем человеком, который попросил меня тебя привезти, он объяснит все лучше. А теперь, ешь. До самолета на Прагу осталось всего четыре часа.

– Но у меня нет заграничного паспорта.

– Теперь есть. Его нам передадут в аэропорту. Ешь.

Они принялись за обед. Поев, вышил из ресторана, 'Ягуар' повез до аэропорта. Через город пришлось добираться почти час. Пока они ехали, позвонил Андре. Давид попросил Ваню сидеть тихо. Тот подчинился. Когда они подъезжали к аэропорту, Ваня спросил:

– А вы правда хотите убить Андре?

– Да.

– Но зачем?

– У нас старые счеты.

– А если я попрошу вас его не убивать?

– А может, он убьет меня? – прищурился Давид.

– Я не думаю. Мне кажется, вы можете убить кого угодно.

– Почему ты так решил?

– Вам ведь все равно, правда? Для вас убить человека и выкурить сигарету равнозначно?

– Нет, мальчик, ты ошибаешься. Сигарету для меня выкурить гораздо приятней и это большее событие в моей жизни, чем смерть людей.

– Ну тогда вы можете его не убивать? – попросил Ваня.

– А вот тут у меня есть причина, чтобы желать его смерти.

– Значит, он обречен?

– Да.

В аэропорту к ним подошел какой-то странный тип и передал Давиду конверт с документами, получив взамен конверт с деньгами. Мальчик, изображенный в паспорте, что Давид протянул Ивану, очень похож на него, но, если приглядеться, можно найти отличия. Но таможенники не приглядывались, ни в России, ни в Чехии. Давид поставил на Ваню купол тайн, они благополучно добрались до Праги.