Текст книги "Квартира"

Автор книги: Павел Астахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Управдом

Утро следующего дня оказалось не менее ужасным. С появлением холодной воды и началом хотя и слабого, но все же отопления вдруг исчезли электричество и газ. Ни тебе утренние новости посмотреть, ни чайник вскипятить. Оставшись без любимого омлета, Артем со злостью отшвырнул гантели и, набросив куртку-«аляску», двинулся в жилищную контору. Ему не терпелось поговорить с Жучковым. И, конечно же, во дворе он снова наткнулся на соседку и, выслушав новую порцию жалоб на холод, отсутствие воды и внимания, добежал до жэка уже совсем взвинченный. Впрочем, сонная, давно ко всему привычная диспетчер почти не отреагировала на появление рассерженного мужчины и лишь вяло махнула рукой, показывая, где искать начальника:

– Туда. В самом заду его комната.

Действительно, в конце коридора виднелась обитая дешевым дерматином дверь. Вход был украшен пластиковой табличкой «НАЧАЛЬНИК КОНТОРЫ А. Д. ЖУЧКОВ», но когда Павлов толкнул ее, дверь не поддалась, и он тут же схватил за рукав бедолагу, тащившего из соседней комнаты замасленный кабель:

– Где ваш начальник?

Тот угрюмо посмотрел бесцветными мутными глазами мимо Павлова:

– Кому и пастух начальник. А лично я без премии больше работать не буду, – и в подтверждение серьезности намерений шваркнул об пол моток провода и загрохотал стоптанными кирзовыми сапогами прочь.

Павлов стиснул кулаки; он все больше и больше заводился от этого безразличия всех ко всему, и особенно от бесцельного хождения по провалившимся полам этой в полном смысле «конторы». Он вышел на улицу и… лицом к лицу столкнулся с Жучковым. Тот стоял перед группой аккуратно одетых таджиков. Восемь одинаковых ростом, комплекцией, зелено-оранжевой одеждой, возрастом и даже лицом мужчин молча выслушивали наставления начальника:

– Таким образом, ваша основная задача – чистый двор, чистая дорога, чистая улица. И будет нам всем чистый город. Понятно?

– Панятна, насяльника! – дружно отозвались новоиспеченные дворники Центрального округа столицы.

Жучков удовлетворенно потер ладошки и только тут соизволил заметить стоявшего возле него Павлова. Восторженно хлопнул себя по животу и изобразил умиление:

– Ой! Господин адвокат Павлов. Какая высокая честь видеть вас, ваша честь, – нахально скаламбурил Жучков. – Я могу чем-то услужить?

– Можете, Жучков, – подтвердил Артем. – Во-первых, включите нормальное отопление. Во-вторых, немедленно дайте в дом газ. В-третьих, электричество. В-четвертых, уберите весь хлам с лестничных площадок. В-пятых, отремонтируйте и пустите лифт. И еще, если до обеда вы не наведете порядок, то… очень сильно пожалеете. Вам понятно?

Артем, честно говоря, не смог придумать аргумента, на основании которого Сан Митрич должен был немедленно приступить к выполнению всех его требований. Тот, видимо, тоже почувствовал, что в данной дуэли адвокат оказался не слишком убедителен, и насмешливо сложил губы трубочкой:

– Угу. Понятно. Что же не понять-то? Русские же люди. На одном языке говорим.

Павлов достал руки из карманов куртки и машинально размял правый кулак. Ему до смерти хотелось поучить этого нахального управдома уму-разуму.

– Прекратите демагогию, Александр Дмитриевич. Шутки кончились. Люди очень недовольны вашей работой.

Жучков, почуяв угрозу, сделал шажок в сторону.

– Что вы, господин адвокат. Какая демагогия? Я лишь хотел уточнить. Вы, конечно же, все перечисленное в письменном виде изложили? Вы же сами знаете: слова – это лишь звук, а бумага – это документ. Так?

Управдом, оценивая эффект, искоса глянул на невольных свидетелей перепалки. Таджики терпеливо молчали в сторонке. Даже закурили, пустив по кругу одну сигарету. Артем же слегка опешил. Он понимал, что заявление или, скорее, даже жалоба просто необходимы, но, полагаясь на свой опыт и авторитет, счел возможным решить всю эту коммунально-хозяйственную проблему с одного кавалерийского наскока. Однако проблема не решилась, и он хрустнул суставами и снова стал по очереди загибать пальцы:

– Первое. Жалоба появится в течение часа. Второе. Не на вашем столе, а у мэра. Третье. Требования там будут уже другие. Не только ремонт, но и лишение вас должности. Четвертое. Выбирайте сами. По-прежнему хотите бумагу? Или быстро наведете порядок в вашей богадельне и дадите людям спокойно жить?

Артем сделал шаг к Жучкову, и тот немедленно изменил тональность разговора:

– Оно, конечно, бумага лучше… но если вы настаиваете, можно и по устной заявке. Давайте зайдем в контору, вы диспетчеру все продиктуете, а я пока распоряжения раздам. Пожалуйста, проходите, господин Павлов.

Жучков толкнул дверь, пропуская Артема, и только на самом входе начальник жэка неожиданно спросил:

– Батюшку похоронили, Артем Андреевич?

Артем на мгновение приостановился, но тут же решительно двинулся в диспетчерскую.

– Да. А вам-то что, Александр Дмитриевич?

Жучков засеменил сзади.

– Как? Человек известный, заслуженный, уважаемый. Ушел из жизни. У нас говорили об этом в управе. Даже адрес вам посылали. Не получали?

– Нет. Не получали, – отрезал Павлов. – Вы, Сан Митрич, лучше бы навели порядок у вас на участке. Пожилые же люди… они беспомощны перед холодом, отсутствием газа, света и воды. И это на вашей совести.

Ему торопливо сунули журнал «Жалоб и предложений жильцов территории управы Старо-Арбатская», и Артем, найдя графу «Ф. И. О. жильца», проставил данные Варвары Серафимовны и соседа Коробкова В. В. Он не был прописан в квартире отца, пользуясь ею на правах члена семьи, а потому формально жаловаться не мог. Зато по праву считал себя представителем интересов соседей.

Сан Митрич вздохнул и доверительно зашептал:

– Э-эх, Артем Андреевич! Знали бы вы, как все непросто. Разве же я не понимаю?! Старики, они и у меня тоже есть. Я вон который год не могу их из Брянска перевезти, а там вообще зимой – труба! В полном смысле. Свет дают три раза в неделю. Отопление дровяное. Газ баллонный. А пенсии за двоих едва хватает, чтобы оплатить все это сомнительное коммунальное хозяйство. Вот и выживай, как хочешь. Вы-то хоть в центре Москвы живете. Да и они к детям, родственникам, если что, могут на время переехать.

– И это для вас – повод не работать? – холодно поинтересовался Артем.

Начальник жэка всплеснул руками и обиженно поджал губы:

– Коммуникации-то в вашем доме прогнили насквозь. С самой войны никто не притронулся. А вы все на меня валите! Я же рук не покладаю! А вы мне как раз и не даете работать!

Павлову на мгновение стало стыдно за свою горячность. Теперь начальник жэка казался ему не такой уж и сволочью, а вполне разумным собеседником. Адвокат поставил точку, вернул журнал так и не проснувшейся до конца диспетчерше и встал, чтобы попрощаться.

– Ну, вы уж не берите все близко к сердцу, Александр Дмитриевич. Просто ремонт скорее закончите. Прошу вас лично. Мне тоже много приходится работать. И моя, и ваша работа нужна людям. Помощь не бывает не к месту. Ее в нашем обществе острый дефицит. Так что давайте помогать друг другу. Договорились? – смягчил тон адвокат.

Артем улыбнулся и протянул руку Жучкову. Александр Дмитриевич весь встрепенулся, подбородок его чувственно задрожал, и он, слегка поклонившись, аккуратно пожал руку адвоката.

– Спасибо. Благодарю, что поняли, господин Павлов. Сделаю все, что возможно, и как можно скорее. Обещаю… И, кстати, о помощи… – лицо начальника жэка приняло просящее выражение, – у меня племянница из Брянска приехала. И, вы знаете, не могу устроить в Москве. Может, у вас найдется для нее местечко?

Артем даже восхитился тому, с какой детской непосредственностью Жучков повернул разговор в русло протекции.

– Нет, Александр Дмитриевич, – выражая взглядом сочувствие и при этом ясно обозначая дистанцию, произнес он, – это вряд ли.

И, как ни странно, Жучков принял отказ так же легко, как только что попросил об услуге.

«Бесстыдный век, бесстыдные сердца…» – мысленно перефразировал Пушкина адвокат.

Повестка

День прошел в обычных адвокатских хлопотах, но к ним добавилась еще и скорбная необходимость открытия наследства. Выяснив, где находится ближайший нотариус, обслуживающий наследственные дела жителей Арбатского района, Артем через помощника договорился о встрече с нотариусом Мураджановым. Записал в ежедневнике: «10.00, понедельник, нотар., Новый Арбат, дом 15, каб. 301», позвонил маме и объяснил, что в понедельник надо быть вместе, чтобы уладить все формальности. С этого момента жизнь и стала налаживаться. Да, лифт по-прежнему не работал, зато трубы и груда оборудования исчезли, а значит, Жучков и впрямь принялся за работу. Артем быстро поднялся на свой, самый верхний этаж, подошел к двери и тут же обнаружил в щели между дверью и притолокой клочок бумаги. Вытянул. Развернул сложенный вчетверо лист.

– Хм… «Приглашение».

Это была обычная стандартная милицейская повестка.

Артем открыл дверь, прошел в квартиру и разложил повестку на столе. Гражданин Павлов А. А. приглашался для дачи объяснений к участковому инспектору капитану милиции Аймалетдинову.

– Н-да. Интересно, зачем?

И сразу же, как будто в ответ, в дверь позвонили, а когда он открыл дверь, на пороге стоял розовощекий упитанный мужчина в милицейской форме, улыбающийся в тридцать два вставных зуба.

– Здравия желаю! – козырнул милиционер. – Я ваш участковый. Капитан Аймалетдинов. Разрешите пройти в квартиру?

Артем пожал плечами и пропустил визитера в прихожую. Он не боялся милиции.

– Не возражаю. Проходите. – Он прикрыл дверь. – Проходите на кухню. Там будет удобнее. Присаживайтесь, – кивнул на уютный столик в углу.

Участковый прошел, присел и положил головной убор на стол. Почему-то, вопреки зимней поре, он ходил не в ушанке, а в легкой, хотя и роскошной фуражке. Помял свои толстые мясистые пальцы и, не глядя в глаза Павлову, произнес:

– Артем Андреевич, извините за поздний визит. Но у меня есть несколько вопросов, которые я обязан вам задать. Служба, понимаете ли.

– Что за вопросы? По отцу? – сразу перешел к делу Павлов. Ему не доставляло удовольствия принимать у себя дома милиционера, который оставил в двери повестку, а затем, видимо, проследив за его приездом, не постеснялся явиться и домой, но ради памяти отца…

– Нет! По квартире. Вы уж извините, что приходится выяснять… – перебил участковый.

Артем поднял ладонь:

– Товарищ капитан, хватит извиняться каждую секунду! Вы уже пришли и уже меня допрашиваете.

Милиционер на мгновение застыл и тут же состроил обиженное лицо:

– Ну что вы, господин адвокат. Зачем вы так?! Я не допрашиваю. Просто выясняю. Не хотите, так можете и не говорить ничего. Я же к вам не врывался, сами пустили.

Павлов вздохнул и посмотрел на часы. Время неумолимо бежало, а нежданный гость так и не начал объяснять, зачем явился.

– Ладно, проехали. Задавайте вопросы. Чем быстрее все выясните, тем быстрее разойдемся.

– Вот это дело, – обрадованно закивал Аймалетдинов, потер ладони и вдруг сделался чрезвычайно серьезным. – А вопрос у меня один, гражданин Павлов. На каком основании вы находитесь в чужой квартире?

Допрос

Артем поднял брови и недоуменно взглянул на милиционера; тот из мягкого розовощекого толстячка на глазах превратился в красномордого сурового и жесткого бультерьера. И без того узкие глазки сузились в точки и теперь уже буравили адвоката почти насквозь. Артему даже почудилось, что сама квартира вдруг изменилась, а стены вопросительно заколыхались: «Кто ты? Почему ты здесь? Чья квартира?»

– Тьфу! Наваждение какое-то! – потер адвокат виски и пристально посмотрел визитеру в глаза. – Ну, положим, квартира совсем не чужая. Я здесь вырос. Это моя квартира!

Участковый открыл было рот, но Артем остановил его не терпящим возражений жестом:

– Ко всему прочему, я наследник по закону. Квартира наследуется в равных долях мной и моей мамой, то есть супругой отца. Еще есть вопросы? Или вы еще документы потребуете, господин участковый инспектор?

Милиционер беззвучно пожевал губами и вдруг благодушно расплылся в улыбке, а затем и рассмеялся:

– Хи-хи-хи. Чего вы испугались? Ну что вы, господин Павлов! Я и не сомневался, что у вас все в полном порядке, ни секундочки. Но бумажки лучше держать наготове. Хорошо, Артем Андреевич?

Артем, показывая, что больше разговаривать не собирается, встал из-за стола, но участкового это не смутило. Он достал и разложил на столе какой-то бланк и начал не спеша его заполнять. Поднял взгляд на стоявшего адвоката и по-хозяйски предложил:

– Вы присядьте, господин адвокат. Как говорится, в ногах правды нет.

Артем растерялся. Он ничего не понимал.

– А где же она, по-вашему? Правда? – едко поинтересовался адвокат.

– Не знаю, я человек маленький. Правды мало видел. Давайте-ка лучше закончим все формальности, господин Павлов. Итак, где и когда родились, образование, семейное положение, место работы, адрес прописки.

Аймалетдинов занес ручку и принялся под диктовку записывать сведения, и Артем, сам себе удивляясь, отвечал – как загипнотизированный. Да, формально он мог отказаться, что чаще всего сам же советовал своим клиентам в таких ситуациях. Но сейчас, вопреки всем своим знаниям, почему-то послушно давал показания. А капитан уже дошел до графы «прописка».

– Итак, вы прописаны не в этой квартире?

– Да. Я прописан у бывшей жены. После развода они меня не выписали, да я и не заморачивался на этот счет. А что, этот атавизм еще имеет какое-то значение?

Участковый осуждающе покачал головой:

– Ай-ай-ай. Как это вы государственную регистрацию ругаете «атавизмом»? Удивляюсь я на вас, господин Павлов. Такой адвокат известный, а говорите страшные вещи! – Он сделал нарочито удивленный и даже в некоторой степени испуганный вид, но Павлову надоел этот цирк.

– Послушайте, мало того, что вы ворвались ко мне чуть ли не ночью, заставляете отвечать на глупые вопросы, так еще и мораль читаете. Кто вас на это уполномочил? На каком основании вы вообще задаете мне эти дурацкие вопросы? Отвечайте!

– Эх, как вы раскричались! Не надо так нервничать, товарищ Павлов.

Артем упрямо покачал головой:

– Я вам вовсе не товарищ, гражданин участковый. Я вас прошу не паясничать, а объяснить, на каком основании вы ведете этот допрос?

Милиционер насупился:

– Не допрос, а опрос. Я вас опрашиваю. Имею право, сами знаете. Проверяем заявление.

Артем опешил:

– Какое еще заявление?!

Участковый сладко улыбнулся:

– А разве я не сказал? Ай-ай-ай. Поступило к нам заявление от уважаемого человека, что вы проживаете в чужой квартире без прописки. Ну, без государственной регистрации, точнее. Пользуетесь чужой собственностью. Вот и проверяем сигнал.

Артем, ничего не понимая, тряхнул головой. Да, формально он еще не вступил в права наследования квартиры, но от этого она ни в коей мере не становилась ему чужой. А участковый уже делал успокаивающий жест:

– Да вы не волнуйтесь. Садитесь за стол. Сейчас быстренько вас опрошу, и расстанемся. Делов-то! Может, чайком угостите?

Артем попытался взять себя в руки, он уже не на шутку разозлился. Прежде всего на самого себя, за то, что вообще впустил этого мента в дом.

– Хватит! – решительно хлопнул рукой по столу. – Не будет никакого чая. На вопросы отвечать отказываюсь. Закончен разговор.

– Почему же так?

Милиционер явно не торопился уходить, и Павлов закипел:

– Да потому, что мне непонятны ваши вопросы! Но они направлены явно против меня! Скорее всего, вы готовите какую-то провокацию, и помогать вам в этом я не буду! Завтра же сообщу о вашем поведении вашему руководству.

– О как! – усмехнулся Аймалетдинов. – Ваше право. Но только зря вы отказываетесь. Может, я вам помочь пришел. А вы сразу жаловаться… Нехорошо, гражданин Павлов.

– Нехорошо?! Да вы издеваетесь! Одну секунду…

Артем схватил мобильный телефон и, набирая номер, бросил взгляд на часы. Время близилось к полуночи. Тем не менее на другом конце тут же ответили, и Артем собрал все свое внимание в кулак.

– Алло. Владимир Яковлевич, добрый вечер! Прошу прощения за беспокойство. Знаю, что уже поздно, но у меня здесь срочная ситуация. Можно? Ага. Да. Хорошо. Спасибо. Уже лучше, – кивал он, отвечая на вопросы невидимого собеседника.

Аймалетдинов настороженно следил за поведением адвоката. Глазки бегали, осматривая то Павлова, то кухню, то коридор, видневшийся за адвокатом; затем снова возвращались к протоколу. Ушки его тоже едва заметно шевелились, вслушиваясь в странный разговор Артема – явно с каким-то начальником. Уж в этом Аймалетдинов не сомневался, просто никак не мог догадаться, кто же это такой. Знать по именам и отчествам все московское милицейское начальство попросту невозможно.

Вдруг Павлов прекратил «дакать» и кивать и обратился прямо к гостю:

– Пожалуйста, ответьте, Аймалетдинов! – сунул трубку под нос.

Участковый осторожно взял протянутый телефон и отрапортовал – спокойно и с чувством собственного достоинства:

– Участковый уполномоченный капитан милиции Аймалетдинов у телефона. Слушаю вас.

И ровно в тот же миг все изменилось: по мере того, как он вслушивался в вопросы и наставления невидимого начальника, лицо его стало меняться – не только цветом, но и формой. Сначала вытянулось, потом сплющилось, а вскоре вообще бесформенно расплылось. Даже цвет кожи прошел весь радужный спектр – от бледно-розового до ярко-фиолетового. И, наконец, он встал, выпрямился и отрапортовал:

– Так точно, товарищ генерал-полковник! Есть. Понял.

Артем принял из его рук с пиететом возвращенный телефон, и стало ясно, что собеседование с начальством пошло «гостю» на пользу.

– Извините, господин Павлов, – потупил взор капитан милиции. – Не смею больше злоупотреблять вашим гостеприимством. – Участковый порылся в кармане и положил на стол визитную карточку: – На всякий случай. Если что – звоните. Не стесняйтесь.

Милиционер подхватил фуражку и мелкими шажками выбежал в прихожую. Сам открыл дверь и уже на пороге повернулся к Павлову:

– И все же зря вы со мной не договорили. Заявление-то остается заявлением. Все равно придется принимать решение. Ну, как говорится, против вашего лома у меня нет приема. Да и игра эта не моя. Зачем мне на чужом пиру похмелье? Бывайте здоровы, гражданин адвокат.

Дверь захлопнулась.

– И тебе не хворать! – ответил закрытой двери Павлов.

Он и сам понимал, что участковый прав, и если чье-то заявление уже есть, решение по нему будет принято. Визит к нотариусу по вопросу вступления в наследование квартиры нельзя было откладывать ни на день.

«Так… где тут у нас лежат бумаги?» Артем бросился к отцовскому столу, перерыл все – пусто, открыл и просмотрел содержимое отцовского сейфа – ничего! И вот тогда на душе стало по-настоящему тревожно.

Старуха

Ночь прошла ужасно. Всегда имевший крепкий и здоровый сон Артем ворочался и просыпался беспрестанно, а ближе к утру предрассветную тишину прорезал длинный, настойчивый и нестерпимо пронзительный звонок. Артем, почти привыкший за последние дни к плохим новостям, обреченно отметил показания будильника: три утра.

– Обалдеть можно! – Не дожидаясь повторения звонка, Артем слетел с кровати, натянул домашние брюки, подбежал к двери и нащупал замок. – Кто еще там?!

И тут же раздался голос соседки Варвары Серафимовны Штольц:

– Артем Андреевич, простите, ради бога! Очень срочное дело. Очень!

– Что еще случилось? Канализацию прорвало? – Артем, уже не сдерживая раздражения, распахнул дверь и тут же невольно смягчился.

Судя по лицу, соседка имела причину разбудить его посреди ночи.

– Ой, случилось что-то ужасное! – всплеснула Варвара Серафимовна руками. – Прямо сейчас какие-то страшные люди увезли Василия Васильевича Коробкова. Они ворвались к нему и выволокли из дома. Силой!

– А вы откуда знаете? – недоверчиво посмотрел Артем на растрепанную старушку в огромном халате поверх пижамы.

– Василий успел мне позвонить. У него мой телефон прямо в аппарате зашифрован был. Ну, записан там, – заторопилась соседка, – он, видно, успел на кнопку нажать и прокричал: «Меня похищают! Варя, спаси!» Вот я и побежала. Но пока собиралась, они уже его увели. Только номер машины успела увидеть. Вот, записала.

Артем принял из ее рук клочок газеты, на котором неуверенным дрожащим почерком был записан номер автомобиля, и попытался сосредоточиться.

– А номер не простой, Варвара Серафимовна, – поднял он глаза на соседку. – Судя по нему, забирали Коробкова сотрудники Минюста. То есть, скорее всего, судебные приставы.

В глазах старушки мелькнул испуг.

– Главное, что это не бандиты, – поспешил успокоить ее адвокат. – Это уже плюс.

– Ну, слава богу! – Варвара Серафимовна перекрестилась и вздохнула. – А что же им нужно от Васеньки?

– Не знаю. Давайте попробуем дойти до его квартиры. Может быть, там ответ найдем.

Артем вышел на площадку и, не дожидаясь соседки, сбежал по ступенькам вниз на первый этаж. Квартира Коробкова сразу опознавалась. Она была заклеена крест-накрест пленкой с надписью «Служба судебных приставов», а замки были взломаны. Коробков так и не поставил железной двери, и поэтому захватчики прошли в его квартиру практически без остановки.

Сзади подошла запыхавшаяся мадам Штольц.

– Ой! Что же они натворили! Что это, Артем Андреевич? – всплеснула она руками и двумя пальцами потянула за пленку.

– Э-э, нет, Варвара Серафимовна, – остановил ее адвокат, – это – символ судебной власти. Если квартира опечатана, то это значит, что есть решение суда. Видимо, Василий Васильевич где-то не учел чьи-то интересы и вот – поплатился. Судебные приставы, дорогая Варвара Серафимовна, просто так не приходят. Без решения суда они шагу не ступят.

– И куда ж они его уволокли? – забеспокоилась старушка.

Артем покачал головой. Только теперь он всерьез задумался над словами Коробкова, услышанными два дня назад.

– Это мы сможем узнать только утром.

Соседка хотела спросить еще что-то, но лишь махнула рукой:

– Ой, неспроста все это! Что происходит с нашим домом, Артем Андреевич? Нехорошо все это. Нехорошо…