Текст книги "Богоискательство в истории России"
Автор книги: Павел Бегичев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
Глава третья. Развитие двух основных направлений русского богословия
Вскоре после крещения Руси в русском богословии стало формироваться два направления. Первое направление– мистицизм. По мнению представителей этого направления, то, что написано в Библии имеет, чуть ли не магическое значение. Нельзя переставлять слова местами, нельзя познать Бога, к Богу можно придти только через обряд, аскетизм и т. д. Священники, придерживавшиеся мистических тенденций, поддерживали феодальную раздробленность и отличались ярко выраженным “антилатинским” характером. В 11-м веке был основан Печорский монастырь, один из оплотов мистического богословия. Через 40 лет после основания он уже насчитывал сотню монахов. Это были люди, принявшие решение уйти от этого мира, посвятив себя Богу. Среди них особенно были распространены идеи исихазма (афонского мистицизма), идеи самоуглубления, безмолвия. Святой Афанасий весьма четко сформулировал принцип мистического богословия: «У христиан таинство боговедения не в мудрости человеческих умствований, но в силе благодатной веры». Грубо говоря, не важно, если что-то кажется тебе глупым. Ты должен принимать это на веру.
Существует история о послушнике, которому в монастыре духовный отец дал саженец и сказал: «Иди, посади его возле монастыря, но только корнями вверх». Тот удивился, но что делать, пошел, посадил. Потом приходит: «Отче, но оно же так не вырастет». – «Ну, ничего, зато послушание у тебя вырастет».
Такими идеями было пронизано и богословие. Всё, что духовный отец говорит, должно исполняться беспрекословно. Все мы понимаем, что духовно опытные христиане достойны всякого уважения. Библия учит повиноваться пастырям. Однако никакой духовный опыт не служит гарантией от ошибок. Поэтому любые идеи, даже высказанные уважаемым старцем, должны быть проверены в свете Божьего Слова. Подчас же слепое преклонение перед человеческим авторитетом только вредит делу Божьему.
Один мой знакомый пастор однажды разговаривал о вере в Бога с образованным и преуспевающим бизнесменом. Тот, желая показать свою религиозность, заявил: “Я во всём доверяю священнику. Что ни скажет батюшка, я всё сделаю!” Мой друг спросил его: “А если он прикажет тебе встать на голову?”
– Встану! – был ответ.
– А если прикажет убить человека? Убьёшь?
– Нет. – подумав, ответил бизнесмен.
– Почему же? – поинтересовался мой друг.
– Потому что в Библии написано: “не убивай”
– Вот видишь! Слово Божье авторитетнее любого человека.
Таким образом, мой друг помог понять этому человеку, что в любом случае выбор человека должен быть сделан в пользу Библии.
Не стоит, однако, думать, что в Киевской Руси все было так плохо. Поначалу в Киевской Руси евангельские идеи были достаточно распространены. Они были ярко выражены во втором направлении русского богословия – в рационализме. Когда люди понимали, что разум дан от Бога, вера обязывает служить людям, а не уединяться. Провозглашалась свободная воля человека. Библия объявлялась источником истинного знания. Примеры этому – русские князья 11 и 12 веков.
Ярослав Мудрый
Он создал при русском патриаршеском дворе духовную академию. Ему принадлежит высказывание: «Кто часто читает книги, тот беседует с Богом» (тогда к счастью еще не было литературы вроде триллеров и т. д., поэтому все книги были христианскими). Он основал большую библиотеку в Киеве. В ней были сочинения Иоанна Дамаскина, Ефрема Сирина, Иоанна Златоуста. Он ввел свод законов «Русская правда», где впервые в России холоп признавался за человека, и признавалось человеческое отношение к нему. При нем появился первый русский митрополит. До этого все митрополиты были греками. При нем в 1051 году был основан Софийский собор.
Владимир Мономах
Тоже глубоко верующий человек. Он самолично написал «Поучение детям». Это очень интересный исторический документ. Он предписывал каждый день молиться и исповедоваться перед Богом, а не перед людьми. Говорил, что надо поклоняться так, как учит Библия. Владимир Мономах не стеснялся назвать себя грешником. Он называл себя «худым», «наименьшим» и «дурным» человеком. Свою веру он доказал на деле. Известна история о том, что сын Мономаха Изяслав был убит в междоусобной борьбе. Убийца бежал за границу, опасаясь княжеского гнева. Мономах написал ему письмо, где увещевал вернуться и стать его сыном вместо убитого.
Конечно же, необходимо понимать, что князья – это люди, к тому же – главы государства, живущего во враждебном окружении, поэтому не стоит их идеализировать. Но всё же в то жестокое время такие взгляды были большой редкостью. Однако не только князья исповедовали такие взгляды.
Митрополит Илларион, первосвященник Софийского собора в Киеве, личность весьма неоднозначная. Однако он произнес знаменитую проповедь, указавшую направление в русском богословии того времени "Слово о законе и благодати". Где утверждал, что вера на Руси произошла от Бога, а не от греков, любой человек может быть причастником божества. Он говорил о необходимости духовного возрождения, утверждая тем самым евангельское понимание спасения.
Другой документ, появившийся в 11-м веке "Изборник Иоанна" был направлен против аскетизма, учил, что начало добрых дел – в “почитании книжном”.
Два великих русских богослова Климент Смолятич и Кирилл Туровский, хотя и придерживались иносказательного способа толкования Ветхого Завета, тем не менее, говорили о необходимости баланса между верой и разумом.
Таким образом, на Руси не существовало рационализма в прямом значении этого слова, отрицающего всё сверхъестественное. Русский рационализм выступал за свободу человеческой воли, утверждал высший авторитет Библии, признавал роль веры в том, чтобы направить человека на духовные помыслы.
Тем не менее, основная масса верующих на Руси не разбиралась в богословских тонкостях. Большинству было присуще лишь тёмное обрядоверие. Дмитрий Поспеловский пишет: “…все обряды, каждая йота богослужения, полученная от греков, воспринималась как абсолют и нерушимая догма… Отсюда и характерная статичность нашего православия… Отсюда и длящаяся по сей день подозрительность ко всякому новшеству”.
Глава четвёртая. 13–15 век. Русское средневековье
Год 1237 принято считать началом трагического испытания для Руси. Это год начала нашествий кочевых племён, более известных под названием “монголо-татарское иго”. Киевская Русь перестала существовать, дав начало Руси Московской. (В 1325 году кафедра митрополита была перенесена в Москву.) Это сложное время предоставило русской церкви возможность многое переосмыслить. Прежде всего, это касается взаимопроникновения языческой и христианской культур.
Если во времена Киевской Руси литературные памятники были полны языческой символики (например, знаменитое “Слово о полку Игореве”), то, начиная с 13-го века, языческие идеи стали исчезать из произведений русской литературы. Само “иго” было воспринято, как Божье наказание за язычество.
Однако несмотря на такое положительное влияние на русскую культуру, это же время стало для Руси началом новой беды. Христианство из Благой Вести для всех народов стало превращаться в русскую национальную религию. Особенно после падения Константинополя в 1453 году и получения русской церковью автокефалии (самоуправления), Москва получила главенствующую роль в восточном православии. Стало модно считать Москву третьим Римом. Русь сочла себя, чуть ли не единственной страной – хранительницей истины. С другой стороны именно тогда стала зарождаться практика, ставить знак равенства между словами “русский” и “христианин”. Отголоски этих идей слышны и сейчас. В телепередаче “Тема” православный священник открыто заявляет, что христианство – это религия русских и, что он не будет проповедовать о Христе татарам, чьей национальной религией, по его мнению, является ислам. Опять знакомые слова. Только на сей раз понятие “государственная церковь” заменили понятием “национальная религия”. Как будто не говорил Христос: “ идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари…”. Как будто забыли мы, что Христианство не из России пошло. Апостол Павел укорял Коринфскую церковь: “разве от вас вышло Слово Божье? Или до вас одних достигло?”(1-е Кор.14:36). Эти укоризны направлены и к снобизму тех христиан, которые считают лишь себя хранителями истины, забывая, что истина принадлежит лишь Христу. К 14-му веку понятие “святая Русь” прочно утвердилось в сознании нашего народа. Никто не считал странным, что святым назвали государство, где действительно святых людей были лишь единицы. Остальные же пытались эту святость распространить на себя.
М.С. Каретникова пишет:
“русский человек предпочитал не святость иметь, а святым поклоняться и около них селиться, чтобы Божье благоволение к святому попало бы и на их огороды и угодья”.
Великий русский подвижник того времени, Сергий Радонежский, сыграл не последнюю роль в становлении такого образа мыслей. Сергий, будучи настоятелем Троицкого монастыря и обладая большим авторитетом среди духовенства, усиленно внедрял в сознание верующих мистические идеи о внутреннем самоуглублении, об особой благодати содержащейся в обрядах и т. д. Последователи исихазма (к которым принадлежал и Сергий) даже разрабатывали особую технику дыхания, чтобы стать более святыми. Надо ли говорить, что подобная практика не только не основывается на Священном Писании, но и показывает, насколько сильным было обрядоверие народа, подчас заменяющее веру в живого Бога. Фактически, язычество древнерусское было заменено “псевдохристианским неоязычеством”, где вместо идолов люди “поклонялись” обрядам. Так называемое Московское благочестие того времени было насквозь обрядовым. Все действия строго регламентировались; будь то чаепитие, посещение бани, встреча гостей, свадьба – всё приобретало религиозный характер. Для монахов и подвижников очень часто в обряд превращались пост и молитва, заменив собою живое общение с Богом.
Разумеется, в такой обстановке не могли не появиться люди, всем сердцем ратующие за возвращение к искренности в отношениях с Богом и к библейским нормам веры и жизни. И такие люди нашлись. 14 век подарил Руси движение, сделавшее попытку вернуться к первохристианской чистоте учения и жизни. Это движение стригольников.
В 1370-х годах псковские дьяконы Никита и Карп открыто выступили против симонии (продажи за деньги церковных должностей). Эти отважные люди посмели бросить вызов привычным церковным устоям. Они отвергли церковную иерархию, провозгласили право на проповедь Библии любого одарённого Богом мирянина, выступили против обрядоверия и ратовали за чистую, святую жизнь каждого верующего. Стригольники отрицали авторитет преданий, не видели нужды в иконах и крестах, признавали покаяние только перед Богом. Вот здесь-то и проявилась вся нетерпимость русской православной церкви, а заодно и неспособность отстоять свою точку зрения мирным путём и на основании Слова Божьего. В 1376 году Никита, Карп и ещё трое стригольников были казнены, утоплены в реке Волхов. Однако вскоре движение вспыхнуло с новой силой. И опять стригольников казнили, да так, что, по словам летописца “река не могла нести воды свои из-за обилия сброшенных с Волховского моста”.
Конечно, движение стригольников было во многом неоднозначно. Многие их лидеры были неграмотными и не могли сами читать Библию. Вероятно поэтому, вскоре часть стригольников действительно уклонилась в ересь, отвергнув Новый Завет и не признавая загробной жизни и воскресения Христа. Однако показателен тот факт, что в России никакой веротерпимости не было. Всякое инакомыслие и инославие жестоко подавлялось. К концу 15 века жестоко была подавлена так называемая “ересь жидовствующих”. Архиепископ Геннадий, созвав собор для обличения этой ереси, так определил его цель: “Таки бы о вере никаких речей с ними не плодили, токмо для того учинити собор, что их казнити – жечи да вешати.” Как далеко ушла русская православная церковь от учения Христа, Который заповедовал любить даже врагов! В каком забвении оказались слова Нового Завета! Апостол Павел советовал отвращаться еретиков, но не убивать их, а наоборот, с кротостью увещевать, не даст ли им Бог покаяния и познания истины. Несмотря на отдельные высказывания заволжских старцев в пользу прощения еретиков, православная Русь в своём средневековье заявила о полном неприятии какого бы то ни было иного мнения, не совпадающего с мнением государственной церкви.
Глава пятая. Нестяжатели, просвещение, раскол.
Следующие два века, на мой взгляд, были для русской церкви последним шансом для избрания или отвержения свободы религиозной мысли. Многие искренние христиане ещё надеялись вернуть церковь в русло веры евангельской. История 16 и 17 веков – это история взлётов и падений; надежд и разочарований для русского богоискательства. Век 16-тый начался с очень показательного спора, для решения которого был созван собор 1504 года. Это, так называемый, спор иосифлян и нестяжателей. Идейный вождь первых, Иосиф Волоцкий, настоятель Иосифо-Волоколамского монастыря, в борьбе с “ересью жидовствующих” сформулировал своё отношение к Библии и к судьбе еретиков. По его мнению, “Библия плодит ереси” и невозможно простым людям понять её без комментариев святых отцов.
Ну, как не вспомнить в связи с этим старый анекдот отцов-пустынников!
Однажды к старцу, проводившему жизнь в молитве и изучении Слова Божьего, пришёл в гости известный богослов. Увидев, что у старца нет никаких книг, кроме Библии, учёный муж подарил ему объёмистый том своих библейских комментариев. Придя к старцу через неделю, богослов поинтересовался
– Ну, как, отче? Помогли ли мои комментарии тебе лучше понять Библию?
– Увы, друг! – ответил старец – Мне наоборот пришлось обращаться к Библии, чтобы понять твою книгу.
Кроме вышесказанного Иосиф Волоцкий, ратовал за смертную казнь для еретиков. Ему и его сторонникам противостал старец Нил Сорский. Его последователи получили имя – нестяжатели, так как стремились к простоте и бедности. Нестяжатели проповедовали о сосредоточенной, “умной” молитве, о любви к Библии, как к единственному авторитету в вопросах веры, о критическом анализе любых книг. Это тем более удивительно, ведь сам Нил был приверженцем исихазма. Но, видимо даже исихазм с его тягой ко всему мистическому не смог погасить в нём этой любви к Слову Божьему. Один из нестяжателей, старец Артемий сурово обличал иосифлян, которые считали, что “грех простым людям чести Апостол и Евангелие”.
На соборе в 1504-м году верх одержали иосифляне. Их победа означала то, что в России больше нельзя будет простому человеку обращаться к Библии, исследовать её и обсуждать, не призвав на помощь официального священника, исключающего любое толкование, кроме своего собственного.
Очень часто евангельских христиан обвиняют в том, что они позволяют толковать Библию любому человеку и тем самым лишь плодят ереси. Это не совсем так. Мы всегда утверждали, что у Библии может быть только один смысл. Найти его и есть главная задача толкователя. Евангельские христиане лишь отрицают право какого бы то ни было человека утверждать, что только его толкование истинно. Современные христиане не обладают властью апостолов в интерпретации Писания. Да и сами апостолы могли делать это только потому, что были особенным образом движимы Духом Святым. Поэтому каждый человек должен изучать Библию серьёзно и непредвзято. И лишь при таком изучении можно увидеть тот смысл, который вкладывал в текст Дух Святой, а не тот, что вложен официальным толкователем, жившим несколько столетий спустя после апостолов. А что если он ошибался? Должны ли мы следовать ошибкам, пусть даже очень старым. Не к нам ли обращены слова апостола Павла: “Пророчества не уничижайте. Всё испытывайте. Хорошего держитесь. Удерживайтесь от всякого рода зла”(1-е Фесс. 5:20–22)? Евангельские христиане против необоснованных толкований, сделанных невежественными людьми (а таких людей, к сожалению, хватает в любой конфессии). Но запрет на толкование не убережёт от ошибок, а свобода в этом вопросе поможет рождению истины. (см.1-е Кор.11:19).
Робкая попытка изменить такое положение вещей была сделана во второй половине 16-го века, когда Иван Фёдоров изготовил первый в России печатный станок. Тогда в свет вышли книги: “Апостол” (1564), “Псалтирь” (1570), “Азбука” (1574), “Острожская Библия”, “Учительные Евангелия”. Однако дело просвещения пошло в России очень сложно. Сказались годы гонения на инакомыслие. Когда “Апостол” увидел свет, Фёдорову пришлось бежать из Москвы. Его дело объявили дьявольским. Хотя двигало Фёдоровым одно желание: “Духовные семена по вселенной рассевати, и всем по чину раздавати духовную пищу”. Иван бежал в Острог, потом в Литву, потом во Львов. Везде встречая и препятствия и содействия просвещению, он сделал всё, чтобы простые люди смогли получить свободный доступ к Библии и полюбить её.
Однако уже ранее выяснилось, что весьма трудно в России найти достаточно авторитетный текст Библии. Предыдущие, рукописные книги содержали множество ошибок и разночтений. Ещё в начале 16 века в Россию приехал даровитый переводчик и учёный Максим Грек, ученик одного из предшественников реформации, великого итальянского религиозного учителя Савонаролы. Он начал работу по приведению в порядок Священных текстов, но его дело также встретило неожиданные трудности. Поначалу ему покровительствовал великий князь, но после того как Максим обличил его за развод и второй брак, это покровительство пришло к концу. К сожалению, в нашем мире часто бывает так: мы верим в Бога и содействуем Его делу лишь до той поры, пока нам это удобно делать. (Достаточно вспомнить массовое отступление от веры в годы советской власти.) В 1523 году над Максимом Греком состоялся суд. Его обвинили в том, что он “святые книги огласил неисправными”. Суд приговорил его к ссылке в Волоколамский монастырь и запретил писать книги. Это тоже характерно для нас. Некто сказал, что русскому человеку дорога не столько истина, сколько привычное о ней представление. Это свойство русского характера скорее всего и привело Россию к беспрецедентному событию в истории, русскому расколу.
Этому событию предшествовало воссоединение Украины с Россией в 1654 году. С объединением государств необходимо было объединять и богослужения. Вот тут-то особо остро и встал вопрос об исправлении богослужебных книг. Украинские книги были точнее, исправлять нужно было русские. Была создана комиссия, в которую вошли и протопоп Аввакум и Никон, ставший в 1590 году патриархом.
Однако унифицировать нужно было не только книги, но и обряды. По украинскому образцу был изменён крестный ход, двоеперстное крестное знамение было заменено троеперстным. И вдруг случилось то, что и должно было случиться. Выпестованное православными иерархами представление о святости и нерушимости традиций привело Церковь к расколу. Возглавил движение раскольников протопоп Аввакум. Он стоял за сохранение прежних порядков, ссылаясь на то, что все древние русские святые, в том числе и Сергий Радонежский “спасались” по старым обрядам. Интересно сказал один историк о нашей, русской реформации, о расколе: “На Западе во время Реформации реформаторы вышли из церкви, а консерваторы остались. В России было наоборот. Консерваторы вышли из церкви, а реформаторы остались”. Никон начал реформу, он и стал её главой. Консерваторы вышли и возгласили: "Церковь порушилась".
Веками русскому человеку внушалось, что от его верности преданиям напрямую зависит его спасение. Поэтому вполне естественно, что когда народ узнал о переменах в традиционном богослужении, это известие было принято в штыки. Мы, русские, привыкли придавать чуть ли не магическое значение всему происходящему в богослужении.
Даже в одной из самарских евангельских церквей я однажды услышал, как верующие произносят молитву «Отче наш», я тоже чуть не подумал: «Церковь порушилась». В евангелие от Матфея эта молитва заканчивается "Ибо. Твое есть и царство, и сила, и слава во веки. Аминь". Самарская церковь всегда говорит "Во веки веков. Аминь". Я их устал обличать на первых порах (конечно в шутку). Кто-то потом сказал, что, наверное, все беды наши от того, что мы одно слово прибавили. Мы смеялись, конечно, так как понимали, что на самом деле ничего страшного не происходит, не меняется даже смысл.
Но ведь тогда в сознании русского человека действительно произошла катастрофа. Из символа веры убрали букву “а”. (Вместо слов об Иисусе: “рождённого, а не сотворённого” написали просто: “рождённого, не сотворённого”.) Невероятно, но с точки зрения христианина 17-го века от этого священная фраза становилась бессмысленной. Настолько суеверие проникло в умы и сердца русских христиан.
Из-за этого очень часто образ раскольников рисуется довольно комичным. Дескать, люди гибли за “единый аз”. Однако это не так. Раскол вдруг разбудил Россию. Когда русский человек к чему-то привык и вдруг это “что-то” начинает меняться, тогда он начинает думать: а почему это так было принято? Так получилось и в этот раз. Простые верующие вдруг стали пытаться осмыслить то, во что верили раньше, почти не задумываясь.
Очень интересно читать писания протопопа Аввакума. Он был очень плодовитым писателем, нелицеприятно обличавшим новые порядки. В его письме патриарху Никону есть такие слова: "Посмотри на рожу свою и на брюхо свое. Толсты ведь они. Как в тесные врата Царства Божьего войти собираешься?" Дальше он критикует новые принципы иконописи, говорит, что древних святых тоже рисуют непомерно толстыми. Сегодня это выглядит смешно, но в этом обличении было рациональное зерно, оно как бы ставило вопрос: как ты относишься к вере, не зажирел ли ты в ней, есть ли в тебе хоть что-то святое? Выступал Аввакум и за свободу совести. "Чудо! – говорил он о своих гонителях, – как то в познание не хотят придти. Огнем, да кнутом, да виселицей хотят веру утвердить, которые-то Апостолы научили так? Не знаю. Мой Христос не приказал нашим апостолам так учить. Ежели кнутом, да огнем в веру приводить. И те учители, яко шершни антихристовы, которые, приводя в веру, губят и смерти предают, по вере своей и дела творят таковые же". Интересно, что Аввакум был смиренным человеком. Он умер в глубокой старости, в яме. Он писал так: "Сверху дождь да снег. А мне на плеча накинуто кафтанишко просто… Льет вода по брюху и по спине. Нужно быть гораздо… Груздко гораздо, да душе добро. Не пеняю уже на Бога вдругорядь. Его же любит Бог, того наказует". Это желание быть смиренным человеком выразилось во всех чертах раскольничества.
Заметьте, что очень характерно: опять речь шла не об истине. Речь шла о традициях. Надо помнить, что когда мы спорим о чем-то, мы должны четко разделять истину и традицию. Мы не можем сказать: Никон был не прав. Никон исправлял богослужебные книги более точно в соответствии с греческими оригиналами. Мы не можем сказать: Аввакум был не прав. Он выступал за свободу совести. Он отстаивал право верить так, как это ему ближе. Для России это была настоящая трагедия. Многие раскольники даже подвергали себя самосожжению.
Раскол положил начало новому русскому богоискательству. В раскольничестве сформировалось два больших течения. Первое – поповцы. Они утверждали, что Никон – не настоящий священник. Настоящее священство может быть продолжено только от протопопа Аввакума. По их мнению, они являются истинной церковью, где обитает благодать и у них есть историческая, апостольская преемственность.
Я однажды зашел в храм древлеправославной церкви со своим другом. Мы постояли 15 минут на богослужении. Потом прошел мимо нас священник, вышел в притвор, поманил нас пальцем и сказал: «В храме Божьем нельзя без бороды стоять. Вам только в притворе можно». Мы не стали спорить, но в притворе стоять было неинтересно и мы ушли. Этот краткий визит помог мне увидеть довольно своеобразные, малопонятные обряды и обычаи раскольников – поповцев. Многие из таких раскольников, например, до сих пор не признают электричество, опасаясь, что оно суть сила сатанинская. По радио я слышал интервью с одним священником древлеправославной церкви. Он рассказывал, что у них сейчас идёт переосмысление этого вопроса. В каких-то храмах появляются даже электрические люстры. Один епископ к ним приехал и стал обличать их за то, что сатану пускают в церковь. Так ему тот священник и сказал: «Батюшка, а ты к нам как приехал?» – «Да на поезде» – «Так в поезде тоже электричество есть». Тот подумал и сказал: «Так ведь это ж я его оседлал, сатану-то».
Однако, несмотря на некоторые причуды, эта церковь по своему богословию мало чем отличается от традиционной православной.
Второе течение – беспоповцы. Люди, которые считали, что священство утрачено. Они ощущают себя очень несчастными. Они не знают, как жить. Чаще всего живут на каких-то традициях, обрядах. Они считают, что настоящая церковь не может существовать без священства, но его сейчас нет. Они с нетерпением ожидают пришествия Христова. Они любят селиться отдельными партиями, кланами. Это про них ходят легенды, что они не дают иноверцу даже воды попить из своей чашки. Они очень трепетно берегут свою веру. У них свои собственные знаки, чтобы отличать своих от других.
Рассказывают, что один человек заблудился в тайге. Нашел какой-то скит раскольников. И поскольку он умирал с голоду, представился, сторонником их веры. Они дали ему каравай хлеба перед едой и предложили ему преломить. И он вспомнил, что у раскольников хлеб ломают не вверх, а вниз. Они считают, что именно в этом жесте Христос был узнан апостолами. Преломив хлеб именно таким образом, путник безоговорочно был принят за “своего”.
Как раз из этого толка раскольников вышло течение так называемых "духовных христиан". От них, в свою очередь ответвились изуверские секты типа "хлыстов". (Эти люди, доводили себя до экстаза песнопениями, хлестали себя, у них происходили сексуальные оргии.) От них же вышла секта скопцов (эти люди специально оскопляли себя, чтобы войти в Царствие Божье), секта "дырников" (в потолке они прорубают дырку, чтобы молиться на небо, а не на иконы), и многие другие…
Как видите, даже реформационные идеи иногда так преломлялись в сознании русского человека, что принимали прямо таки изуверские формы. Тем не менее, раскол действительно разбудил богоискательство русского человека. Многие люди, выйдя из официальной церкви, начинали задумываться: а как же всё-таки верить правильно? Именно раскол дал России движения духоборов и молокан, непосредственных предшественников евангельского побуждения. Раскольники выжили, несмотря на ужасные преследования и гонения. 17 век стал концом религиозной монополии Русской Православной Церкви, хотя на государственном уровне это и не признавалось никогда, но народ обмануть стало гораздо сложнее. Перед его глазами встали примеры христиан, которые веровали не только на словах, но были готовы положить голову за ту веру, которую считали правильной. Очень недалеко раскольники стояли тогда от истины евангельской. И всего через 200 лет многие русские пробудятся от сна и примут живое Евангелие не в качестве государственной религии, но примут глубоко в сердце и уже не откажутся от него ни под пытками, ни под страхом смерти.
