Текст книги "Просто Богиня (СИ)"

Автор книги: Павел Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

Надя и Юля были на седьмом небе от счастья, лучи моей славы упали и на них. В школе быстро пронюхали, что они мои подруги и занимаются у меня в студии. И смотрели на них с поросячьим восторгом. Не обошлось без эксцессов, некоторым не понравилось, что новеньким такой почёт и уважение, но там решилось всё само. Злобных личностей задавил сам коллектив. А после школы, они бежали на студию – учиться петь. Что меня порадовало, это у них очень хорошо получалось. Главное, мышление было не зашоренное. И пели, и двигались, и кривлялись на сцене. И главное – перестали бояться зрителей.

Выбивать пропуска для Вероники и девчат не потребовалось. Все шли общим списком, как артисты моей студии. Девчонкам отводилась роль статистов, будут смотреть, и получать удовольствие. Музыканты будут играть, а я буду Снегурочкой. Хотя, петь тоже придётся – как без этого?

***

И вот наступило тридцатое. В магазинах 'Мелодии' с самого утра, выстроились огромные очереди. Даже несмотря на то, что 'Мелодия' предвидела повышенный спрос, они не ожидали такого наплыва покупателей. Статья о дате выхода моей пластинки в продажу была заблаговременно напечатана в газетах 'Известия' и 'Комсомольская правда' и к этому дню ко всем магазинам 'Мелодии' потянулись многотысячные толпы людей. В течение дня было распродано свыше миллиона пластинок. И спрос не уменьшался.

Привезла домой сотню пластинок, часть отдала подругам – пусть в школе знакомым раздарят, так они на меня напали, оглушив довольным визгом, и затискали до умопомрачения и заставили на нескольких сделать дарственные надписи. Ну, ладно – мне не жалко. Потом, позвонил Леонид Ильич и сходу наехал, типа – где тебя носит? Где, где – работаю! И потребовал к себе, быстро и бегом. Бегу, чего сразу ругаться…

***

Ильича я застала грустным. Поговорив о моих делах, Ильич пожаловался на твердолобость некоторых товарищей из ЦК.

– Представляешь, дочка, меня обвиняют почти прямым текстом в сближении с Западом. Вроде как я предаю дело партии, представляешь? Я им цифры показываю, выгоду, а они мне – ты предаёшь, ты в сторону Запада смотришь, ты сближаешься с врагом. Вот не знаю, что делать. И с французами уже договорились, отыгрывать назад всё – совсем рассоримся. Я только год, как занял пост и уже предателем называют. А когда выбирали, какие здравницы кричали… Шакальё.

Я встала, сложила руки сзади в замок и начала ходить из угла в угол. На первый взгляд, вроде дело не моё, тем не менее – касалось меня напрямую. Слетит Ильич – слечу и я. А мне нравилась такая мощная поддержка на самом верху. Через какое-то время Ильич не выдержал:

– Ты чего бегаешь туда-сюда? Садись, чаю попьём. Мне тут из Индии прислали. Ароматный!

– Я вот чего, бегаю, дядя Лёня…

– Как ты меня назвала?! – изумился Ильич.

– Дядя Лёня. А что, вы против? – ехидно спросила я.

– Нет, не против, – махнул он рукой и рассмеялся, – Давно меня так не называли. Племянница. Хотя, лучше дочкой буду звать, привык уже. Эх, была бы у меня такая дочь, а то…

Леонид Ильич, грустно махнул рукой и спросил:

– Так чего, бегала?

– Я вот подумала, а для чего у вас КПК нужно?

– Кхм… Намёк понял. Ты предлагаешь на этих товарищей Шверника натравить? Всё-то ты правильно думаешь, дочка. Но не всё знаешь. Эти товарищи – такие товарищи, что Шверника сами съедят.

– А зачем его есть? Он пусть затеет проверки, малозначительные – но неприятные в их ведомствах. Тут сразу два положительных момента. Внимание отвлечёт, это раз. Наверняка у него множество информации по этим людям. Заодно покажет эффективность своей службы, это два. А если чего найдут и кого-то прижмут – так вообще прекрасно будет.

– И что нам это в сумме даст? Нет, идея твоя хороша, я так и сделаю, – Ильич закурил очередную сигарету, – Но она не вся, правильно? Какие ещё идеи?

– Дядя Лёня, назовите фамилии и должности людей, которые вас окружают – от которых зависит ваше положение и их краткие характеристики.

– Ну, ты сказала, – задумчиво протянул он, – Их много. Хотя, если хорошенько подумать – не так уж и много. Хорошо, слушай…

Через полчаса, попивая чай я закончила слушать и стала думать. Не так уж всё и плохо было. Просто Ильич сильно сгущал краски и боялся. Послушав его, я просто удивилась – как можно быть при таких возможностях и их не использовать? Как?!

– Дядя Лёня, вы как к Сталину относитесь?

– Странный вопрос. Уважал и уважаю, он был Хозяин. Хоть и не принято сейчас об этом говорить. Никита постарался, гадёныш. А чего, ты его вспомнила?

– Я ведь отличница, если помните. Медалистка. Так вот, из истории помню, что когда ему доложили, что Ватикан чем-то там недоволен, как он сказал? 'Ватикан? А сколько у него дивизий?'. Вот и спросите себя, а 'сколько дивизий' у ваших противников?

Леонид Ильич громко расхохотался:

– Ох, дочка, умеешь ты настроение поднять. Хорошо сказала. Значит, предлагаешь давить их? Вот поговорил с тобой снова и как камень с души упал. Так, а по фамилиям что?

– Всё просто. Бухтят только республиканские представители в основном. Да и только тех республик, которые сидят на дотациях. Сами ничего не производят, но громче всех орут. Ну и республики, которые считают себя круче яиц и выше неба. Смотрите, кто возникает громче всех? Украина, вся Прибалтика, Грузия. Невнятно, что-то бормочет Таджикистан, Дагестан и ещё пара мелких республик. В Таджикистане, там вообще не знаю что, суета непонятная. Сам секретарь мне симпатичен, но произвёл на меня впечатление слабохарактерного. Местное КГБ там прогнило насквозь. Там просто, кто-то воду мутит. Дайте команду там проверку провести, заменить всё руководство на всех ключевых постах и всё нормализуется.

– Хорошо, с этим понятно. По остальным? – спросил Ильич, строча в блокноте.

– По всем, которые просто ворчат, но не рискуют подать голос – то же самое. Уверена, ситуации там схожие. Так… Остались самые противные. Грузия и Украина – однозначно против вас. Там сильны националистические настроения. По моим данным, сверху до низу, всё заняли только местные кадры. Сильна семейственная преемственность. Родич на родиче сидит и родичем погоняет. Что и как делать, вам лучше знать. Информации о возможностях главы государства не имею. Если только разбомбить?

– Ну, погоди бомбить, – проворчал Ильич, – Успеем ещё.

– Прибалтика. Почти тоже самое, что и на Украине, только всё делают тихонько, незаметно. Вспомните, они хоть раз выступали против вас открыто? Нет. Но всегда голосовали против вас. Они никогда – за, они всегда – против. Они только требуют денег. А как вы начинаете дотации сокращать, так тут и начинается крик, визг.

– Может им денег дать? – задумчиво пробормотал Ильич.

Я только тяжело вздохнула:

– А смысл? Я бы не смогла быть марионеткой. Удавила бы их всех быстро.

– Но, но, дочка! Ты слова-то подбирай, – погрозил мне пальцем Брежнев.

– А я подбираю, – с вызовом огрызнулась я, – Если бы не подбирала, то матом сказала. Денег им? Типа, вот вам денежка, только не трогайте меня? А завтра они ещё громче начнут орать, требовать ещё. И ещё, и ещё и ещё! Халява, она же сладкая.

– Ну чего ты разоралась? – повысил голос Ильич, – А ну сядь. Садись, я сказал!

Я брякнулась обратно на стул от его окрика и притихла.

– Что предлагаешь? – уже спокойно сказал он.

– Я не знаю ресурсов главы государства. Но представляю возможности таких структур как КГБ, МВД, КПК. Можно горы свернуть, сровнять с землёй и засеять пшеницей. Если их руководители к вам лояльны, вызовите, объясните всё с позиции заговора – против государства. И пусть носом землю роют! И не нужно глупых терзаний о законности и милосердии, не та ситуация. Приехали, арестовали, допросили – похоронили. Вот так бы я решила этот вопрос. Нет человека – нет проблемы.

– Да уж. Вот смотрю на тебя, мелкая, пятнадцать лет – откуда столько злости?

– А я не злюсь, с чего вы взяли, – я удивилась такому заключению, – Это здравый смысл диктует поступки. Сами смотрите, какая примитивная логика. Есть человек, выступающий против ваших – правильных идей. Слова убеждения до него не доходят, так как он уже сделал свой выбор. Добром он на компромисс тоже не пойдёт, так как это не отвечает его целям. Вывод – заменить другим человеком, лояльным к вам. Всё верно? Дальше. Этот человек, если его убрать с должности, не простит вам своего смещения, и сделает – что? Правильно, революцию местного масштаба, что не добавит вам популярности и навредит ещё больше, чем этот же человек до своего смещения. Причина будет простая – месть, а это очень сильная мотивация. Верно? Вывод – уничтожить человека. Где я ошиблась?

Леонид Ильич некоторое время сидел, задумчиво опустив глаза. Потом проговорил:

– Значит, говоришь – Сталин?

– Хозяин! – голосом подчеркнула я.

– Посмотрим… – проговорил он, потом встряхнулся, – Загрузила ты меня, дочка, как баржу с углём. И почему-то мне хочется поступить именно так, как ты говоришь, хоть и боязно. Ладно, у тебя нужда есть в чём?

– Нет, дядя Лёня, у меня всё хорошо, – улыбнулась я.

– Ладно, беги уже, – усмехнулся он мне в ответ.

***

– Представляешь, она мне совет дала, как мне республиканцев прижать. Я тут подумал, а ведь толковый совет. Сам бы я не решился на такое, – сказал Ильич Семичастному, пересказывая свой разговор с Богиней, недоговаривая некоторые подробности.

Выслушав, некоторое время Семичастный анализировал информацию, а потом кивнул, соглашаясь:

– Согласен, совет хороший. Главное – своевременный. Давно пора эту гниль почистить, а то в конец оборзели. По одному, без взаимодействия, наши ведомства не потянут такую работу. Да и передавят нас в одиночку. Ты же сам и придушишь нас, когда на тебя надавят эти 'товарищи'. Предлагаю, создать штаб из представителей всех ведомств, для координации работы в этом направлении. Кто там будет работать, сами уже определимся.

– Согласен, я дам распоряжение.

– Кстати то, что Богиня вдруг решила совет тебе дать – не покоробило? Всё-таки девчонка совсем, хоть и гениальная.

– Знаешь, я сам завёл этот разговор, интересно стало – как себя поведёт. Ожидания оправдались. Так что, нет – не покоробило, даже наоборот. Буду периодически подкидывать ей подобные задачки, вдруг ещё чего полезного выдаст?

– Тоже верно.

Глава 19

Новый год, как много в этом слове. Меня припахали с самого утра. Сначала отвезла своих артистов, инструменты, настроили аппаратуру. И начался, собственно – сам праздник. На моё счастье, кандидатуру Снегурочки пересмотрели. И вообще, этих Снегурочек было несколько, потому что ёлку будут проводить все зимние каникулы, тут никакая Снегурочка не выдержит – пойдёт и застрелится. А я буду играть роль, этакой Богини Зимы. Не знаю, кому такая мысль взбрела, но пришлось спешно изобретать костюмы и готовить репертуар. Вроде справилась. И вот начался праздник, совмещённый с вручением наград и подарков. Когда я шла на сцену, казалось – на мне сейчас платье загорится, так на меня все смотрели. Ну да, я знаю, что просто неотразима.

Меня поздравили, затем зачитали приказ Совета Министров СССР, о награждении меня Ленинской премией за выдающиеся достижения в области литературы и искусства.

… за выдающиеся произведения литературы и искусства… присвоить звание 'Лауреат Ленинской премии', вручить диплом, почётный знак и удостоверение…

Вот так вот, не больше и не меньше. Спасибо. Но вот, на душе как-то не радостно. Такую награду дают обычно в апреле, а не декабре, да и возрастом не вышла для таких наград. Молодая – очень я молодая для такой награды. Но отказаться нельзя, не поймут. Это Ильич чудит, не иначе. Интересно, как он решение продавил на Совете?

Только я собралась раскланяться и свалить обратно, как меня остановили. И зачитали следующий приказ Президиумом Верховного Совета РСФСР, о присвоении мне звания 'Заслуженного артиста РСФСР'. Ура, что ещё… Третий значок. Стою, краснею, мило благодарю.

Только я собралась улизнуть – снова. Ну, это был тяжёлый удар…

…Указом Президиума Верховного Совета СССР…своей особо выдающейся деятельностью в области… проявила исключительные заслуги перед Советским государством… культуры, росту могущества и славы СССР. Награждается высшей наградой СССР – Званием Героя Социалистического Труда, с вручением ордена Ленина и грамотой Президиума Верховного Совета СССР. Награду вручит Первый Секретарь ЦК КПСС, Леонид Ильич Брежнев!

Твою, мать. Это он специально! Опять целоваться будет…

***

Праздник 'разрешили' начать мне, как и следовало по плану. Я объявила, что Новый Год начался, потом ещё наговорила немного обязательных слов и спела свою новую песню:

 
Остыли реки, и земля остыла
И чуть нахохлились дома.
Это в городе тепло и сыро,
Это в городе тепло и сыро,
А за городом зима, зима, зима
 
 
И уносят меня, и уносят меня
В звенящую снежную даль
Три белых коня, эх, три белых коня
Декабрь, январь и февраль!
 
 
Зима раскрыла снежные объятья
И до весны все дремлет тут
Только елки в треугольных платьях
Только елки в треугольных платьях
Мне навстречу все бегут, бегут, бегут
 

/фрагмент песни Три белых коня – Лариса Долина/

http://www.youtube.com/watch?v=wZ9kZo7D_mA

Песня пришлась зрителям по душе. Хлопали под музыку, пробовали подпевать. Затем началось само представление. Ильич выгадал момент и поймал меня, усадив рядом.

– Ну чего, кислая такая? Чем недовольна? – сразу начал он, склонившись к моему уху.

– Да нормально всё, чего вы Леонид Ильич, – попробовала улизнуть я от ответа.

– Вот! Была бы довольна, назвала бы дядей Лёней. Давай уже, говори, что не так?

– Да всё не так, – вздохнула я, – Награды эти… Не заслужила я их. Ладно 'Заслуженного', но Ленинская и Герой… Это слишком.

– То есть, ты сейчас хочешь сказать, я дурак? И Совет Министров дураки? И не знали, кого и за что награждаем? – нахмурился он.

– Ой, да ничего я такого не говорю, – отмахнулась я, не обращая внимания на его 'хмурость', – Я про себя говорю. Неуютно себя чувствую.

– А… Понял, тебя вроде как совесть мучает, – ухмыляется, – Успокой свою совесть. Государство на одних твоих пластинках столько заработало и ещё столько заработает, что на тысячи премий хватит. Решение о твоём награждении было принято буквально несколько часов назад. И предложила это Министр Культуры. Ну, а я поддержал, почему бы не поддержать хорошего человека? И за Францию у нас перед тобой должок, там тоже перспективы вкусные – многомилионные. С премией – всё? Нет претензий?

– Ну, ладно, – нехотя согласилась я.

– Дальше… Опять-таки, возвращаемся к Франции. Таких тёплых и дружественных отношений, у нас не было с ними никогда. Прибыль в плюс. Дальше, с другими европейскими странами, тоже явные улучшения отношений. И всё это благодаря тебе. И работаешь ты так, по отзывам и результатам – как никому и не снилось. Сама пашешь и другие вокруг тебя пашут. Умеешь сама работать и других увлечь. Это и есть главное – исключительный вклад в развитие Социалистического труда. Ясно тебе?

– Ясно, – нахохлилась я.

– Вот, так вот. Выше нос, Богиня, – и ухмыляется.

– Ладно, – ответила я и сказала, – А вон Людмила Зыкина идёт!

– Где? – закрутил головой Ильич, а я быстро смылась, посмеиваясь и уже издали услышав, – Вот… Богиня, твою мать.

Затем была ещё одна песня:

 
Когда приходит год молодой,
А старый уходит вдаль,
Снежинку хрупкую спрячь в ладонь,
Желание загадай.
Смотри с надеждой в ночную синь
Некрепко ладонь сжимай.
И все, о чем мечталось проси,
Загадывай и желай.
 
 
И Новый Год что вот – вот настанет,
Исполнит вмиг мечту твою.
Если снежинка не растает,
В твоей ладони не растает
Пока часы двенадцать бьют,
Пока часы двенадцать бьют.
 

/фрагмент песни О.Рождественская и Д.Маликов – Когда часы 12 бьют…/

http://www.youtube.com/watch?v=yfLT1QOnC_U

Эта песня, судя по реакции зала, тоже была воспринята хорошо. Особенно, на словах 'Пока часы двенадцать бьют', где вступает несколько сильных голосов, видна реакция зрителей. Наверное, мурашки по телу пробегают…

Затем, когда я сходила со сцены, снова попала в загребущие руки Ильича. Отправленный за мной человек был лаконичен – вас приглашает Леонид Ильич. И никаких гвоздей. Пошла, куда деваться?

Он сидел не один, а с Людмилой Зыкиной и самым вредным образом улыбался. Людмила поднялась и приветливо протянула обе руки – здороваясь, пожала мне ладошки. Потом обняла и сказала:

– Молодец девочка, просто молодец! Поздравляю.

Я поблагодарила, всем видом показала, как смущена, как польщена и вообще… Но их обоих это не обмануло, и Ильич просто рассмеялся, сказав:

– Смотри, Людочка, вот она – лиса, настоящая коварная лиса! Когда она так делает – не верь ей никогда. И эта артистка мне ещё заявляет, что не достойна звания Героя?

А я сразу заныла:

– Дядя Лёня, ну чего вы на меня наговариваете…

Они оба рассмеялись, а я подумала – пора менять тактику. Раскусили.

***

На следующее утро все отсыпались. Вечер был долгим и насыщенным. Я валялась и думала, какое счастье – никуда не надо идти, можно поваляться, спрятаться под одеялом… Минут пять так думала, потом встала. Надоело лежать. Сейчас каникулы, Надька с Юлькой дрыхнут, Вероника тоже. А чем мне заняться? Душ, завтрак – и писать гармонию. Впереди ещё много выступлений, да и группу расширять – им тоже песни нужны. Вот я и займусь этим полезным делом.

Ближе к обеду начали просыпаться спящие красавицы. Сначала они пытались встать. Когда встали, пытались ходить, но им вечно под ноги попадались разные углы, косяки и они сами. Посмеиваясь, я сварила кофе, отловила их и усадила на диван – просыпаться. Так умиляло на них смотреть, сидят прижавшись друг к другу, кофе хлюпают, глаза сонные.

Потом позвонил Лёня Утёсов, сильно благодарил и советовал посмотреть 'Голубой огонёк' в повторе. Сам он ничего рассказывать не будет, одно может сказать – это была бомба! И положил трубку.

Лёня ещё до этого мне звонил – потом приехал, чтобы я ему объяснила – как именно надо петь песнь, чтобы она зазвучала в том стиле, для которого я её писала. Пропев пару раз ему её, потом он пару раз ей пропел сам, вроде понял. Он вообще талантлив, но привычка дело сложное и ломать привычки очень тяжело. У него свой стиль был, а тут я со своей песней. Ну, надеюсь всё хорошо получилось, раз столько восторгов.

Схватив программу, посмотрела, когда 'Огонёк' начинается. Ага, вовремя. Сейчас включим телевизор и посмотрим. Пока не началось, сделаю ещё кофе. Мне можно, это этим клушам хватит, глаза на лоб полезут и пожелтеют.

Вот началась программа. Девчонки уже проснулись, сидели вместе смотрели. Выступление Лёни было в середине, прослушали с интересом. Оделся он не обычно, в этот раз без галстука, расстёгнутый ворот рубахи, расстёгнутый пиджак, причёсан непривычно. Сам на себя не похож, как будто другой человек. И двигался. Главное, он двигался, как задумывалось – отдавая душу зрителю. Моё воспитание…

 
Надо мною – тишина,
Небо, полное дождя,
Дождь проходит сквозь меня,
Но боли больше нет.
 
 
Под холодный шепот звезд
Мы сожгли последний мост,
И все в бездну сорвалось.
Свободным стану я
От зла и от добра,
Моя душа была на лезвии ножа…
 
 
Я бы мог с тобою быть,
Я бы мог про все забыть,
Я бы мог тебя любить,
Но это лишь игра.
 

/фрагмент песни Кипелов – Я свободен/

http://www.youtube.com/watch?v=QVxvmKMjacQ

В этот раз, в голосе не было обычного для Лёни фокстротного и джазового 'мурлыканья'. Голос, ритм, сам стиль исполнения были серьёзны, появился 'надрыв'. Здорово смотрелось, слов нет. Талант, однозначно – талант. А как на зрителей подействовала, такое его преображение…

Вероника сразу спросила – твоя песня? На что я ответила фирменным 'угу' и кивнула. Вероника немного подумала глядя на раскланивающегося Утёсова. И спросила:

– Не жалко было такую песню отдавать?

– Нет, она же мужская. Мне-то её куда?

– Ну, в студии отдала бы кому. Всё-таки, при тебе бы осталась.

– Нет, Веруня, для него не жалко и не жалею. Смотри, сейчас речь толкнёт. Вон как хлопают, слова не дают сказать. Руками машет, улыбается.

– Наконец, я могу говорить, – начал он, – Спасибо друзья за ваши аплодисменты. Я тоже желаю всем хорошего настроения и только хороших событий в новом году. А ещё, я хочу сказать огромное спасибо автору этой замечательной песни. Автору и композитору – нашей Богине! Спасибо тебе родная, за эту прекрасную песню и за науку. Надеюсь, я был прилежным учеником.

И поклонился, подлиза. Придётся ещё одной песней одарить.

***

Весь день я писала, писала и писала. Заколебалась писать. Так как были выходные, соблазнила девчонок пойти на горку. Ну и что, что уже кобылы большие? Всё равно прикольно. Ну, мы и пошли. Только я лицо шарфом замотала. Всё было хорошо, пока какой-то засранец с меня его не сдёрнул. Сразу шум поднялся, приветствия и пришлось быстро слинять, а то не катание, а мучение получалось. Замоталась шарфом и потопали гулять. Погуляли хорошо, все остались довольны.

***

На другой день, снова занялась песнями, но поработать не дали. Названивали разные знакомые и мало знакомые певцы и другие личности. Все просили встреч, или прямо спрашивали – а не могла ли я для них, написать что-либо хорошее? Сначала отвечала вежливо, потом начала закипать, а потом обязала девчонок отвечать по телефону. Они сначала смущались, а потом приналегли и стали разговаривать более смело. Прислушиваясь краем уха, иногда ржала в полный голос, чем поощряла к новым проказам:

– Алё, а Диану/Богиню, можно?

– Можно, но только после свадьбы.

– ???!!!

Ну и всё в том же духе. Девчата развлекались с абонентами, я работала, а Вероника бездельничала. И так два дня. Потом я не выдержала и потащила всех в студию.