Текст книги "Невеста на ночь"
Автор книги: Патти Берг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Глава 19
Полночь. Слишком поздно стучать в дверь Грэма. Но весь день и вечер ушли у Фиби на разработку стратегии. Как только хлынул ливень, она сразу поняла, что надо делать.
Она побарабанила пальцем по дверному косяку, надеясь услышать шорох колес кресла Грэма за дверью. Но ответом ей был только негромкий стук дождевых капель.
Прошла минута, другая, и наконец Фиби уловила долгожданный звук. Щелкнул замок, ручка медленно повернулась. Фиби вновь увидела удивительные серебристые глаза.
– Можно войти?
– Уже поздно.
– Точнее, рано. А трудные разговоры лучше всего удаются мне по утрам.
– Ты задумала долгий разговор?
– Пожалуй, до самого рассвета… или еще дольше.
Грэм усмехнулся и отъехал в сторону, пропуская Фиби в дом. Ее алое шелковое платье зашуршало, на нем расплылось несколько дождевых капель насыщенного темно-бордового оттенка. Пятнистая ткань нравилась Фиби.
Услышав, как за ней закрылась дверь, она глубоко вздохнула и обернулась с самой нежной, самой обольстительной улыбкой, которую репетировала весь день перед зеркалом в ванной.
– Я должна кое в чем признаться, – начала она, садясь на подлокотник дивана и кладя ногу на ногу. Босоножка на шпильке повисла на кончиках пальцев – Фиби считала эту позу самой соблазнительной.
Грэм скрестил руки на груди и приподнял седеющую бровь. Фиби пришла в восхищение и решила когда-нибудь запечатлеть его в такой позе.
– В чем? – спросил он.
– Да так, глупости. Даже стыдно говорить об этом, но я где-то вычитала, что признание облегчает душу. Ты веришь в это?
– По-моему, нет ничего лучше честности.
– Пожалуй, ты прав. Если бы все были честными, признаний не понадобилось бы… но жизнь стала бы донельзя скучной. А я терпеть не могу скуку.
Грэм засмеялся:
– С тобой не соскучишься, Герти.
Фиби показалось, что он как-то подозрительно подчеркнул последнее слово. Наверное, он уже знает всю правду, но хочет услышать ее из уст самой Фиби.
– Пожалуй, я начну с самого главного. Меня зовут не Гертруда, а Фиби.
– Какая удача!
Она нахмурилась:
– Тебе не нравится имя Герти?
– Мне нравишься ты. А имя не так много значит.
– Отличный ответ, Грэм. Очко в твою пользу.
Ее улыбка стала шире.
– Следующее признание, – продолжала она. – Мою подругу зовут вовсе не Ингрид, и она не замужем за викингом по имени Тур.
– Вот как? – Он усмехнулся, и Фиби понравилось, как блеснули его глаза.
– Да. Ее зовут Кэйро, и она не только моя лучшая подруга, но и племянница. Вдобавок когда-то она была женой твоего сына.
– А ты уверяла, что сходство мне померещилось.
– Не очень-то красиво с моей стороны, правда?
– Пожалуй.
– У нас была серьезная причина хранить тайну.
– Я не люблю тайн, Фиби.
– Я тоже. – Она глубоко вздохнула. – У тебя найдется вино?
– В холодильнике.
– Хочешь выпить?
– Только если ты составишь мне компанию.
– Само собой, притом надолго, Грэм. И я должна сделать еще одно признание.
Фиби направилась в кухню, открыла холодильник и нашла бутылку шардонне. Откупорив ее, она наполнила два бокала, которые увидела на кухонном столе.
– Ты кого-то ждал? – спросила она Грэма, сидящего в дверях.
– Да.
– О Господи! Надеюсь, я не помешала?
– Ничуть. Ведь я ждал тебя.
В притворном удивлении Фиби приложила ладонь к груди:
– Меня?
– Тебя, Фиби. И больше никого.
Проходя в гостиную, Фиби одарила его мимолетным поцелуем. С более продолжительными она решила подождать.
Отпив вина, она села на край дивана и приняла прежнюю позу.
– Вино изумительное. Тридцать лет назад я пила «Энни Грин спрингс» и «Риппл».
– А я – «Красную гору».
– Фу, отрава! Самое страшное похмелье у меня случилось после бутылки «Красной горы».
– И со мной часто такое бывало, – признался Грэм. – Но мы отвлеклись. Какое еще признание ты собиралась сделать?
– На самом деле это не мое признание. Я тут ни при чем, просто решила, что ты должен знать… – Она отпила еще вина. – У тебя есть внук.
– Дилан. Умненький мальчик. Точная копия моего сына в детстве. Об этом я сразу догадался, даже когда еще не знал, что мы родственники. Как ты понимаешь, это обстоятельство должны обсуждать Дункан и Кэйро, а не мы с тобой. Я воспитал сына порядочным человеком и теперь стараюсь не вмешиваться в его жизнь и не давать советов.
– А я постоянно даю Кэйро советы.
– Наверное, потому, что больше тебе не с кем общаться.
– У меня полно друзей.
– А я хочу, чтобы у тебя был только я, – заявил Грэм. Именно этих слов ждала Фиби.
– Тогда почему же ты остановил меня вчера вечером?
– Потому что… потому… черт! Я не занимался сексом пять лет, и я…
Фиби выслушала эти сбивчивые объяснения и ничего не поняла, но села к нему на колени.
– Можно, я буду откровенна?
– С каких это пор ты стала спрашивать у меня разрешения?
– Видишь ли, вопрос слишком щекотливый…
– Выкладывай, Фиби.
– Всю вчерашнюю ночь и день я гадала, почему ты так резко прервал то, что происходило между нами. И я хочу, чтобы ты знал: я ничуть не обижусь, если у тебя ничего не получится. Видишь ли, я человек творческий, я в состоянии придумать множество способов доставить друг другу удовольствие.
Грэм громко расхохотался:
– Фиби, я не хожу, но поверь мне, в остальном у меня все получается!
– Тогда почему же ты остановил меня? Зачем нес всю эту чепуху о том, что мне нужен мужчина с двумя здоровыми ногами?
– Да, у меня все получается, ну и что из этого? Сам по себе секс мне не нужен. Я просто не могу…
Фиби заставила его замолчать поцелуем – продолжительным, страстным, безумным. Медленно отстранившись, она улыбнулась:
– Ты женишься на мне?
Грэм недоверчиво прищурился:
– Что?
– Мне сорок восемь лет, я никогда не была замужем, у меня кое-где обвисла кожа, но с тех пор как я увидела тебя, я уже успела придумать тысячу и один способ доставить удовольствие друг другу, и это не просто секс. Первый из них я покажу тебе в нашу брачную ночь.
– Так долго я не вытерплю!
Фиби усмехнулась, подхватила с пола свою сумку и вынула оттуда два конверта.
– Это билеты на самолет до Вегаса. Я забронировала номер в «Эм-Джи-Эм Гранд-отеле», мы сможем получить разрешение на брак утром и к полудню пожениться!
Грэм подкатился поближе, обхватил Фиби за талию и усадил к себе на колени.
– Я знаком с местным мировым судьей. Стоит позвонить ему – и через пятнадцать минут он будет здесь с разрешением на брак.
Фиби уронила билеты на пол, прильнула к Грэму и с чувством поцеловала его – мужчину своей мечты.
– Звони сейчас же, Грэм!
Глава 20
Дункан не отходил от Дилана ни на шаг, не спускал с него глаз, сам вел его по узким туннелям, смеялся, болтал, проговаривал по буквам десятки новых слов. Вдвоем они ползли, протискивались в трещины, повисали в воздухе, разглядывая сталактиты и сталагмиты и прислушиваясь к завываниям ветра.
Кэйро молча и одиноко тащилась следом, только изредка улыбалась, когда Дилан вспоминал о ней, оглядывался или обращался с вопросом.
Она казалась потерянной, и Дункан чувствовал себя негодяем.
Черт возьми, как такое могло случиться? Они много лет пробыли друзьями, но после первой же брачной ночи стали врагами, а через пять лет доставили друг другу незабываемое наслаждение и уже через несколько часов разругались. В это было трудно поверить.
Но с другой стороны, Кэйро лишила его целых четырех лет отцовства, и Дункан считал, что ничем не обязан ей.
Почему же теперь ему казалось, что он потерял половину души?
– Тебе нравится здесь? – услышал он обращенный к Дилану вопрос Кэйро, пока они обходили частокол сталагмитов.
– Здесь здорово! Папа говорит, это место показал ему один бродяга. А ты знала, что где-то здесь есть золотой город?
Кэйро замерла на месте, Дункан обернулся и переглянулся с Диланом.
– Твой папа сам пока не знает, здесь ли золотой город. Насколько нам известно, это лишь легенда, так что не стоит рассчитывать на находку.
– А папа говорит, что надо верить в удачу.
Кэйро вздохнула и взъерошила Дилану волосы.
– Конечно, он прав.
Черт! Весь вчерашний и сегодняшний день Кэйро прилагала немыслимые усилия, чтобы возвысить Дункана в глазах сына. Она называла его героем. Рассказала Дилану об археологических экспедициях и приключениях Дункана – конечно, только о тех, о которых знала сама. Она поддерживала решения Дункана и шла на уступки, старалась держаться на заднем плане.
И все-таки Дилан не отходил от матери. Дункан хмурился, но все понимал: мальчик всю свою жизнь провел с Кэйро, а его, отца, знал всего два дня.
Справится ли он с Диланом, увезя его от обожаемой матери?
«Хватит ныть, Дунк! Повеселись на славу, покажи парню пещеру».
Слава Богу, даже сегодня Ангусу не изменило здравомыслие.
Поход в пещеру тревожил Кэйро, и Дункану почти все утро пришлось втолковывать ей, что бояться нечего. Потом они снова заспорили о Дилане и опеке, и замолчали, только когда проснулся Дилан.
Такой жизни Дункан не пожелал бы и врагу.
Он подхватил на руки сына и закружил в воздухе, поражаясь тому, как это приятно.
– А что дальше, папа?
– Знаешь, за свою жизнь я повидал немало чудес, но такого, как в следующей пещере, не видел даже во сне.
Дилан изумленно раскрыл глаза:
– Там даже лучше, чем здесь?
– Гораздо лучше.
– И ветер тоже воет?
Дункан кивнул.
– Но бояться нечего.
Дилан гордо выпятил грудку:
– Ветра я не боюсь. Возле нашего дома в Мендосино растет большое старое дерево, и когда по ночам дует ветер, ветки скребут по стене. Мне нравится, когда друзья ночуют у меня и ночью начинается ветер: они-то ведь не знают, что эти страшные звуки просто шорох веток.
– Объясни отцу подробнее, – посоветовала Кэйро с видом озабоченной матери, а вовсе не любимой женщины Дункана.
Любимой? Черта с два!
– Понимаешь, – начал Дилан, снова отвлекая Дункана от Кэйро, – однажды Томми остался у меня ночевать. Когда мама заснула, мы включили телевизор. Там шел «Полтергейст». Ты видел этот фильм?
Дункан кивнул: он уже предвидел, что услышит дальше.
– Я смотрел его однажды, когда был подростком. Это фильм не для детей.
– Знаю, меня потом наказали. Так вот, мы с Томми смотрели «Полтергейст», и он испугался, когда жуки полезли из куска мяса, а потом – когда по лицу одного человека потекла кровь. А когда фильм кончился, я взял из холодильника кетчуп, и мы вернулись в спальню. Тут подул ветер, ветки заскребли по стене дома. Томми испугался, а я рассказал ему, что однажды дерево разбило окно, схватило меня ветками, вытащило из дома и спрятало в стволе, так что маме пришлось звать колдунью, чтобы дерево отпустило меня. Томми совсем струсил, и пока он смотрел в окно на ветки, я облил лицо кетчупом и закричал. Со страху Томми напузырил в постель, и к нам примчались мама и тетя Фиби.
Дилан перевел дыхание.
– Больше Томми не приходит ко мне. Мама что-то сделала с телевизором – теперь по ночам он не работает. А мне пришлось целую неделю мыть посуду, и у меня забрали «Нинтендо». Ты бы тоже наказал меня, папа?
– Наверное, еще и отшлепал бы.
У Дилана расширились глаза.
– Ты побил бы меня?
Кэйро шагнула к сыну. Ее глаза были открыты так же широко, как у Дилана. Глядя на Дункана, она строго покачала головой: в ее доме о подобных наказаниях было запрещено даже упоминать.
– Нет, я бы только подумал, что тебя надо отшлепать, потому что так поступал мой папа, но в конце концов решил бы придумать другое наказание… – Он задумался, вспоминая, как его наказывала мать. Чем можно напугать не по возрасту умного ребенка? – Знаешь, Дилан, наверное, тебе пришлось бы целый месяц убирать в туалете.
Дилан сморщил нос:
– Фу!
– Чтобы впредь ты не вздумал так сильно пугать друзей.
– Но зато теперь ты знаешь, что я не боюсь ветра. И вообще ничего не боюсь – потому что знаю тхеквондо.
Несмотря на все старания сдержаться, Дункан расхохотался. Дилан тоже захихикал, и даже Кэйро с опухшими от ночных слез глазами заулыбалась.
Отсмеявшись, Дункан взял Дилана за руку и повел его по извилистому туннелю к пещере с разрисованными стенами. Дункану казалось, что он сам стал ребенком и теперь ведет друга к новым приключениям. Но вместе с тем он каждую минуту помнил об отцовских обязанностях.
Шагнув в туннель, он остановился и оглянулся. Кэйро собирала их вещи, запасные фонари и все снаряжение, оставленное на полу в большой пещере. В радостном возбуждении Дункан совсем забыл про аптечку первой помощи и прочее, что могло им понадобится в пещере.
Но Кэйро все помнила. Кэйро, которую он знал капризным и избалованным подростком, превратилась в предусмотрительную мать. Значит, ему придется еще многому учиться у Кэйро.
Может, предпринять еще одну попытку? Ради Дилана. И ради самих себя.
Держа Дилана за руку, Дункан вывел его из туннеля и взял из рук Кэйро два рюкзака.
– Извини, я увлекся и обо всем забыл, – признался он. – Хорошо, что ты оказалась умнее.
– Просто у меня больше родительского опыта. За четыре года можно привыкнуть ко всему.
– Ты думаешь, у меня тоже получится?
Кэйро слабо улыбнулась, в уголках ее глаз выступили слезы.
– Ты же сам убеждал поверить в тебя. Вот я и стараюсь.
– Может, хватит разговоров, а? – не выдержал Дилан и потянул Дункана за рубашку.
Дункан обнял мальчика:
– Конечно, мы уже идем. Но запомни первый урок: ни в коем случае нельзя забывать снаряжение. И второй: никуда не ходи один.
– Я запомню. Обязательно.
– Хорошо, тогда идем.
Они нырнули в извилистый туннель и вскоре оказались в пещере, при виде которой у Дункана каждый раз перехватывало дыхание.
– Ого! Вот это да! – воскликнул Дилан, водя из стороны в сторону фонарем.
Дункан обнял сына за плечи и отвел в сторону, к ближайшей стене. Стоя бок о бок, они разглядывали рисунки.
– Что ты о них скажешь?
– Ну… их нарисовали не египтяне.
– Почему ты так решил?
– Мы же не в Египте. И потом, мама показывала мне иероглифы и обещала когда-нибудь свозить в Египет, показать сфинкса, пирамиды, а может, даже бабушку с дедушкой. У них в Египте столько дел, что они не могут приехать ко мне. Но эти рисунки не египетские.
– Да, ты прав: их создал другой древний народ. Ты когда-нибудь слышал об индейцах-майя?
Дилан прищурился, изучая росписи на стенах.
– А я думал, они жили в Белизе. Мама показывала мне фотографии разрушенных городов майя, где она побывала. Я все время твержу, что тоже хочу в Белиз, но она отвечает: «Не сейчас». Когда она наконец согласится, ты тоже поедешь с нами?
Дункан обернулся и увидел немой вопрос в глазах Кэйро. Он улыбнулся сыну:
– Конечно, поеду.
Они простояли у стены чуть ли не час: Дункан обращал внимание сына на головные уборы из перьев и нефритовые украшения древних правителей, на серьги, которые носили почти все майя. Дилан так и сыпал вопросами, и Дункан надеялся только, что изображений на жертвеннике ребенок не заметит. Дункан был не готов к разговору о «птичках и пчелках».
– А это карта? – спросил Дилан.
Дункан кивнул.
– На ней показаны все пещеры и туннели, соединенные с той пещерой, где мы находимся.
Привстав на цыпочки, Дилан указал на голову дракона:
– А это что значит?
– Видимо, в том месте устроена ловушка или есть шахта – словом, это опасный участок.
– Здорово! Можно сходить туда?
– Нет.
– Почему?
– Ты можешь пострадать. Незачем рисковать без необходимости.
– Но мне было бы так весело!
– А каково пришлось бы твоей маме, если бы с тобой случилось что-нибудь плохое?
– Она плакала бы. Я знаю: когда раньше мы говорили о тебе, она тоже плакала. И объясняла, что беспокоится за тебя и хочет, чтобы ты…
– Пора перекусить, – перебила Кэйро, доставая из рюкзака сверток и термос. Она слышала весь разговор и явно хотела прекратить его.
Дункан и Дилан устроились возле плоского камня, на котором Кэйро разложила припасы. Глядя на Кэйро в упор, Дункан поинтересовался:
– Так чего же ты хотела?
Она ответила еле слышно:
– Чтобы ты никуда не пропадал.
Он приложил ладонь к ее щеке, наслаждаясь нежностью кожи. А если им все-таки повезет? Если они сумеют преодолеть все препятствия, стоящие на пути?
Конечно, это произойдет не сразу.
Он убрал руку и усадил к себе на колени Дилана.
– Что у нас на ленч?
– Сандвичи, которые сделала Ирен.
– Здорово! Ирен готовит лучшие сандвичи в мире. Мама обычно мажет их арахисовым маслом и желе, а Ирен кладет сверху всякую всячину – курятину, сельдерей, миндаль. – Дилан склонил голову набок, глядя на Дункана: – Ты пробовал сандвичи с миндалем?
– Пару раз.
– Посмотрим, что ты скажешь, когда попробуешь эти!
Пока они ели, Дункан думал о том, что в жизни не встречал такого разговорчивого ребенка, способного в мгновение ока переходить от предмета к предмету. А потом вспомнил, что такой же была Кэйро в пятнадцать лет. Рядом с ней в Египте Дункан провел несколько незабываемых лет – точнее, после трех месяцев каникул она возвращалась на родину, в школу, и следующие девять месяцев Дункан тосковал. А когда наступало лето, все повторялось, и каждый раз ему было все труднее дождаться начала летних каникул.
В ночь их свадьбы его голова кружилась от счастья. Казалось, ему принадлежит весь мир.
Как ни странно, сейчас Дункан испытывал те же чувства. Он отдыхал после вкусной еды, прислонившись к каменной стене и вытянув перед собой ноги. Кэйро сидела рядом на камне, их сын мирно играл в пещере, освещенной несколькими фонарями.
Их окружала древняя история, но внимание Дункана было приковано к настоящему – к Кэйро.
– Почему ты не работаешь с родителями? – вдруг спросил Дункан. – Ты же так мечтала стать археологом. Никто быстрее тебя не разбирает древнеегипетские иероглифы. Ты помнишь все династии, все исторические события, даже говоришь по-арабски.
Кэйро усмехнулась:
– Родители разочаровались во мне.
– Потому, что ты вышла замуж за меня?
– Для начала – да. А потом я опозорила их – забеременела. – Она помолчала, с улыбкой наблюдая за Диланом. – Они требовали, чтобы я сделала аборт, но я отказалась. Тогда они перестали платить за мое обучение, за жилье и так далее, и я прекратила всякие отношения с ними.
– Похоже, ты этому только рада.
– Если бы не эта ссора, сейчас я бы работала в Египте. Но знаешь, туристический бизнес мне нравится больше. – Дункан любовался блеском ее глаз, а Кэйро продолжала: – Мне нравится знакомиться с людьми и путешествовать, к тому же уезжаю не больше чем на неделю. А потом я возвращаюсь домой – к Дилану и Фиби. Не знаю, что бы я делала без нее.
– Она была с тобой, когда родился Дилан?
– Да, постоянно.
– Как это было? Быстро? Легко?
Она засмеялась:
– Хочешь услышать подробности?
Дункан посерьезнел, усевшись лицом к ней.
– Кэйро, я хочу знать все, хочу сам пережить каждую минуту. Чувствовать, как Дилан толкает тебя изнутри ножкой. Держать тебя за руку и умолять тужиться. Но ничего этого я не пережил. Ровным счетом ничего.
– А я ничем не могу тебе помочь – разве что дать обещание на будущее. Вот почему я приехала в Монтану, спустилась за тобой в шахту, предложила съездить со мной в Белиз – только так я могла узнать, какой из тебя отец. Я хочу убедиться, что ты изо всех сил постараешься быть хорошим отцом.
– Значит, все это – испытание? Ты проверяешь меня, чтобы выяснить, способен ли я любить моего сына и заботиться о нем?
– Именно так.
– Тогда послушай меня, Кэйро: идеальных родителей не бывает. Зато есть хорошие, плохие, равнодушные…
– Мои родители были равнодушными, и я не желала такой же участи своему сыну.
– Да, ты предпочла лишить его отца.
– Зато у него была я. И Фиби. И все, что я имела.
– А меня у него не было.
– Это моя вина.
– Думаешь, от этого мне легче?
– Мне все равно. Как ты не понимаешь, что для меня нет никого важнее Дилана?
– Перестаньте ссориться! – Дилан зажал уши ладонями, по его щекам потекли слезы. – Пожалуйста, не надо!
И вдруг он бросился бежать по незнакомому туннелю. Схватив с земли фонарь и веревку, Дункан метнулся за ним.
– Дилан, стой! Остановись! – кричала Кэйро, следуя за ним по туннелю.
Дункан слышал панику в ее голосе, его самого подгонял страх.
– Дилан! – крикнул он. – Не убегай! Подожди меня!
Но в ответ он ничего не услышал – ни всхлипа, ни плача, только стук собственного сердца.
Туннель постепенно сужался. За поворотом Дункану и Кэйро пришлось протискиваться в узкую трещину между камней, и тут же им в лицо с воем ударил холодный ветер.
Они вышли к развилке, где туннель расходился в три стороны. Дункан остановился, прислонился к стене и перевел дыхание.
– Дункан, прошу тебя, не останавливайся! – взмолилась Кэйро. – Надо найти его!
– В какую сторону предлагаешь идти? Вправо, влево? Или прямо?
– Не знаю. Нам надо разделиться.
Дункан схватил ее за плечи.
– Разделиться? – Он усмехнулся. – Кэйро, пойми: мы совершили слишком много ошибок. Сейчас самое лучшее для нас – держаться вместе.
– Но я хочу найти своего сына!
– Нашего сына, Кэйро. Нашего.
На ее глаза навернулись слезы, Дункан притянул ее к себе:
– Мы найдем его, обещаю. Только не отходи от меня, Кэйро.
Она стерла слезы.
– У тебя есть карта? Может, посмотрим ее?
Дункан вынул карту из кармана и вгляделся в лабиринт туннелей и пещер.
– Кажется, мы вот здесь, – объявил он и повел пальцем по туннелю, который описывал круг. – Если бы Дилан направился по этому пути, сейчас он был бы уже с нами. – Дункан старался говорить спокойно, но каждый нерв в нем вибрировал от страха.
– А если он испугался? – возразила Кэйро. – Он мог просто сесть и расплакаться.
Дункан ободряюще погладил ее по щеке:
– Не бойся, прошу тебя. Я пройду по туннелю, а ты жди здесь – на всякий случай.
– Но ты же сказал, что нам не стоит разделяться.
– Этот туннель возвращается прямиком к тебе, Кэйро. Заблудиться здесь негде – конечно, если карта верная. – Он сжал ее плечи. – Только никуда не уходи. Я скоро вернусь.
Кэйро в отчаянии смотрела вслед Дункану. Ей было жутко оставаться одной в пещере, где пропал ее сын.
– Дилан! – позвала она. – Дорогой, где ты?
Эхо ответило ей, понесло ее крик по туннелям. Дилан наверняка услышит ее.
– Пожалуйста, Дилан, ответь! Где ты?
Ей казалось, что она зовет сына уже целый час, но на самом деле прошло только несколько минут. Откуда-то доносились плеск капель и шорох ветра, но не голос Дилана. А потом справа раздались шаги, и сердце Кэйро заколотилось. В туннеле мелькнул свет. К Кэйро приблизился Дункан, и она испытала облегчение и разочарование одновременно.
– Его здесь нет, – сказал Дункан, наклеивая полоски светящейся ленты у входа в туннель.
Они снова склонились над картой.
– Этот туннель ведет к озеру, – рассуждал Дункан. – А вот этот…
Кэйро увидела голову дракона и вспомнила оскаленную пасть со страшными зубами, нарисованную на стене. Они с Дунканом встревоженно переглянулись.
– Ты заметил, как долго Дилан рассматривал карту?
– Да, словно хотел запомнить ее целиком.
– У него фотографическая память.
– Значит, он запомнил озеро и направился к нему?
Кэйро покачала головой:
– Он любит все страшное. По-моему, он решил выяснить, что обозначает дракон. – И она снова заплакала. – Он ведь твой сын, Дункан. Такой же авантюрист, как ты.
– Тогда скорее пойдем искать его.
Дункан схватил ее за руку. От прикосновения сильных пальцев Кэйро стало легче, они согрели ее. Вдвоем Кэйро и Дункан зашагали по третьему туннелю.
В отличие от первых двух туннель казался даже уютным – просторным, высоким, обдуваемым легким ветром, но оба знали, каким обманчивым может быть первое впечатление. А Дилан наверняка поддался ему.
Они шли медленно, взявшись за руки, ловя каждый шорох. Пол под их ногами был усыпан мелкой пылью и пружинил под ногами – в отличие от остальных туннелей с прочным известняковым полом.
Дункан делал шаг за шагом, напряженно глядя под ноги. Еще шаг. Еще – и вдруг его нога провалилась во что-то вязкое, пробив тонкую засохшую корку глины.
Кэйро успела поддержать Дункана, схватив за руку.
– Господи, Дункан, а если это…
– Не смей так думать! Надейся, что он невредим.
После этого случая Дункан стал еще осторожнее – сначала пробовал почву ногой, усиливал давление и наконец переносил на ногу всю тяжесть тела. Но они продвигались вперед слишком медленно.
– Мамочка…
Это был тихий всхлип ребенка, расплакавшегося посреди ночи.
– Дилан! – вскрикнула Кэйро.
– Мама, помоги!
Она сорвалась с места, но Дункан удержал ее:
– Если мы свалимся в какую-нибудь дыру, то ничем ему не поможем. Лучше не спешить. Дилан, мы идем! – крикнул Дункан, повысив голос.
– Скорее! – ответил им перепуганный голосок.
Дункан был прав, утверждая, что спешить слишком опасно, но все-таки зашагал быстрее. Кэйро не терпелось увидеть Дилана и убедиться, что он невредим.
– Папа, скорее!
Они уже рядом. Совсем рядом.
Туннель вывел их в пещеру со стенами, украшенными нарисованными и резными драконами и другими чудовищами. В середине пещеры виднелось устье шахты шириной не более восемнадцати дюймов.
Дункан быстро обмотал вокруг пояса один конец веревки, а второй привязал к ближайшей скульптуре.
– Придержи веревку, – попросил он Кэйро. – Только не отпускай ее!
Встав на четвереньки, он пополз к устью шахты. Камень под его правой рукой покачнулся, и Кэйро от страха хотела зажмуриться, но удержалась, не переставая молиться.
– Я уже совсем рядом, Дилан, – спокойно произнес Дункан. – Сейчас я вытащу тебя.
– Я упаду!
– Продержись еще немного. Будь хорошим мальчиком, соберись с силами. Ты должен держаться, даже если устал и у тебя болят руки.
– Ладно, папа, только скорее!
Дункан уже подполз к краю шахты, заглянул вниз, и тонкий каменный край обрушился.
Дилан вскрикнул, у Кэйро замерло сердце.
Внезапно Дункан нырнул в шахту, на виду остались только ноги в ботинках, зацепившихся носами за камни.
Потом послышался его голос:
– Я держу тебя, сынок. Обними меня за шею. – Более прекрасных слов Кэйро еще никогда не слышала. И никогда не видела ничего лучше Дункана, вытаскивающего Дилана из шахты. – Держись крепко, – шептал Дункан. – Не вздумай разжимать руки.
– Почему? Разве мы все еще в опасности?
Дункан объяснил:
– Помнишь, я говорил тебе о ловушках?
Дилан кивнул.
– Здесь их полным-полно. Поэтому будем выбираться медленно и очень осторожно. И держаться рядом. Ты слышишь?
Дилан снова кивнул, крепко обнял Дункана за шею и уткнулся лицом в его плечо.
Дункан начал отползать к Кэйро, стараясь двигаться тем же путем, которым он пробирался к центру пещеру, но даже этот путь оказался небезопасным. Ненадежный каменный пол проломился под его коленом, Дункан не удержался на четвереньках, но успел обхватить обеими руками Дилана. Переведя дыхание, он пополз дальше и не останавливался, пока не приблизился к Кэйро.
Она утирала слезы, ее дрожащие губы растягивались в слабой улыбке.
– Спасибо, – прошептала она.
Дункан усмехнулся:
– Пустяки. Для меня – обычное дело.
Кэйро расплакалась по-настоящему.
– Знаю, Дункан. Этого я и боюсь.
