Текст книги "Евангелие от Сатаны"

Автор книги: Патрик Грэхам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

22

Мария Паркс заснула перед экраном телевизора, смотря ток-шоу Ларри Кинга, а через несколько часов проснулась посреди пшеничного поля под луной.

Было холодно. Пшеницу на поле сжали несколько недель назад, а потом подожгли ровно обрезанные жаткой остатки сухих стеблей. Мария во сне вдохнула расширившимися ноздрями запах подгоревшего хлеба, который шел от земли. Потом она открыла глаза и увидела на горизонте силуэт ребенка. Девочка в оранжевой куртке шла вдоль границы леса, откуда наружу не проникают ни свет, ни звуки. Это была Мередит. Мария собиралась окликнуть ее, но услышала у себя за спиной топот звериных лап по обожженной земле. Она обернулась и увидела, что к ней бежит большой черный пес – старый ротвейлер. Он мчался с бешеной скоростью и щелкал зубами. Из его пасти капала слюна. Мария достает из кобуры пистолет, пригибается к земле и, когда пес пробегает мимо нее, выпускает в него полную обойму. Пули калибра девять миллиметров пробивают большие дыры в шкуре животного, но никакие раны не могут его остановить. Ротвейлер пробегает мимо Марии и прибавляет шагу, чтобы догнать Мередит, которая только сейчас заметила его.

Мария начинает кричать, но ветер заглушает ее слова. Она кричит девочке, чтобы та ни в коем случае не входила в лес, что именно лес создал этого зверя, чтобы заставить Мередит войти под деревья, что этот пес не настоящий и девочке достаточно закрыть глаза, чтобы он исчез.

Мария пытается бежать, но ноги ее стали тяжелыми и двигаются медленно, их трудно даже оторвать от земли. Такая пакость – обычное дело во сне. Она видит, как ветки раздвигаются перед испуганной девочкой и та вбегает в лес. Потом ротвейлер тоже исчезает среди деревьев, и ветки смыкаются за ним, словно укрывающие руки. Вдали раздается громкий крик. Мария чувствует ужас, охвативший Мередит. Сама она только что добралась до края леса и раздвигает стебли ежевики, которые загораживают ей дорогу. Мередит зовет на помощь, отбивается от кого-то. Вскоре у нее больше не остается сил. Она кричит в последний раз. Так кричат перед смертью. Потом снова наступает тишина, только ветер шелестит листвой.

Таким было первое видение Марии.

23

В следующие дни Мария продолжала видеть сны об этой девочке. Сны с каждым разом становились подробнее: она как будто начинала воспринимать мир через органы чувств Мередит – ощущать запахи цветов, дуновение ветра, дыхание леса.

А потом, однажды ночью, Мария просто вошла в тело Мередит, и это произошло мгновенно. Ей не снилось, как она сама смотрит на девочку, и не снилось, что она идет следом за Мередит по темному лесу. Нет, она стала Мередит. Мысли Мередит, ее детские радости и страхи, ее маленький круглый живот, бородавка на подошве, из-за которой Мередит прихрамывала уже несколько недель, заботы и тайны девочки принадлежали и Марии тоже. Мария – Мередит. Мередит – Мария.

В тот день, когда Мередит вошла в лес, ей только что исполнилось восемь лет, на ней была оранжевая куртка, нос у нее был заложен из-за простуды, в ее кармане лежали прилипшие к его дну старые мятные конфеты. И у нее болели колени из-за ее лучшей подруги Дженни, которая только что сбила ее с ног на школьном дворе. В тот день она была сердитой.

Таким было первое настоящее видение Марии. Это была не смутная греза и не картины, наложенные на плохие воспоминания. Это было полное проникновение друг в друга двух бодрствующих сознаний, превращение в другого человека, как под действием гипноза, ужасное ощущение, что ты растворяешься в чужом теле. Да, именно в этот момент Мария на одну ночь превратилась в Мередит.

Сначала возникли звуки и запахи. Оглушительный шум в школьном дворе. Мередит только что упала. Ее глаза закрыты. Девочка закрыла их, чтобы не вытекли наружу слезы, которыми они наполнены. Эти слезы – от гнева и стыда из-за того, что Дженни только что толкнула ее в спину, когда они играли в салки. Она упала на колени и ладони, как тупая дура. И мальчишки, конечно, увидели ее трусы. Мередит слышит, как они смеются ей в спину. У нее болят ладони, кожа на коленях словно горит. Она содрала кожу, и из ссадины сочится кровь. Двор посыпан гравием, и камешки разорвали ей колготки. Мама будет ругать ее за это.

Девочке хочется умереть. Лучше бы ее убили. Или сильно ранили. Лучше бы она сломала себе что-нибудь, повредила коленку или была ранена так, что кровь лилась бы рекой. Все лучше, чем по-дурацки грохнуться на землю во дворе и показать мальчишкам трусы. Мерзавка Дженни!

Мередит отважно глотает гнев и слезы. Она слышит смех своих товарищей, которые столпились вокруг нее, но ей не хватает мужества открыть глаза. Она слышит щелчки скакалок, топот ног, крики детей, которые гоняются друг за другом.

Вдали звонят колокола беннингтонской церкви. Мередит наконец открывает глаза, и в видении Марии появляется свет. Она начинает видеть окружающее глазами Мередит. И видит веселые лица, пальцы, которые указывают на нее, мальчишек, которые корчат рожи и едва не лопаются от смеха. И слышит нестройный хор криков, от которых ее слезы едва не вырываются наружу. Главное – не плакать! Лучше умереть, чем заплакать.

Учительница свистит в свой свисток, и это спасает девочку. Дети разбегаются. Больше никого не интересует пухлая девочка в оранжевой куртке, которая ворочается на земле двора.

Мередит встает, подбирает свой портфель и идет к воротам, где торопящиеся родители забирают своих детей. Скоро во дворе остаются только школьный сторож, который сметает сухие листья, и Мередит, которая ждет.

Девочка смотрит на церковь. Часы на колокольне показывают 16:10. Мама, как всегда, опаздывает. Мередит смотрит на свои грязные ладони и ободранные колени. Наклонившись, она замечает два пятнышка крови на разорванных петлях своих колготок. Ей хочется, чтобы мама поскорее пришла. Мередит хотела бы уткнуться лицом в мамины теплые руки и спрятать в них свои слезы.

В 16:15 сердитая и печальная Мередит застегивает молнию своей куртки и отправляется в путь. Она пересекает улицу, огибает церковь, идет через поля. Девочка решила пройти вдоль леса до фермы Хансонов, а потом по извилистой тропинке вернуться в городок и дойти до своего дома. Если идти медленно, на все это уйдет четверть часа. Ей как раз хватит времени подумать о том, как она отомстит этой дрянной Дженни.

И вот она уже на краю леса. В лесу темно и сыро. В нем живут привидения, этот заколдованный лес ест детей – так говорят взрослые, чтобы дети возвращались из школы прямой дорогой, а не в обход через лес. Мередит ничему этому не верит: ей уже восемь лет. Но все равно она идет вдоль самой кромки леса, не заходя глубже, и обходит выступающие на поверхность корни. Она старается даже не попадать в тень деревьев, которые как будто смотрят на нее, и то и дело бросает взгляд в лес через их нижние ветки. Это старые черные сосны, стволы которых изъедены лишайником и пахнут мхом и сухими листьями. Большие пластины лишайника свисают с них, как обрывки мертвой кожи. Можно подумать, что эти деревья больны проказой и душат детей. Мередит становится страшно, хотя ей уже восемь лет. Она ускоряет шаг. Вдруг за ее спиной раздается глухое рычание. Девочка замирает на месте от страха.

Потом она оборачивается и видит черный силуэт зверя, притаившегося в траве. Кислый сок выплескивается в желудок Марии и обжигает его стенки, когда она узнает животное. Это Живодер, старый полуслепой ротвейлер семьи Хансон, очень злой пес. Деревенские дети прозвали его Живодером за то, что он больно хватал их за икры, когда они тайком собирали грибы на поле Хансонов.

Живодер ведет себя как-то странно. Он, кажется, не узнает Мередит. Похоже, что он… сошел с ума. Может ли собака сойти с ума? Этого Мередит не знает. Она смотрит в раскрытую пасть Живодера. Ей хочется писать, и она сжимает бедра, чтобы не обмочиться. Дрожащим голосом она просит:

– Тихо, Живодер. Тихо, пес. Это я, Мередит Джонсон.

Но Живодер ее не слушает. Он рычит. Его крепкие мышцы перекатываются под кожей и напрягаются. От ярости у него дрожат задние лапы, и шерсть на хребте поднялась дыбом. Целое облако брызг слюны вырывается из его пасти. Тогда Мередит понимает, что случилось, и кричит:

– Мама, на помощь! Живодер сошел с ума. Его укусила летучая мышь, и теперь он хочет меня съесть.

Мария стонет во сне: сейчас Живодер нападет на девочку. Мередит бросается в чащу, громко крича и раздвигая руками ветки. Стебли сумаха обжигают ей икры, а ветки хлещут по лицу, но она этого не замечает. Она слышит только топот ног чудовища, которое мчится за ней по пятам. Она чувствует дыхание ротвейлера на своей коже, и его челюсти смыкаются на ее ступне. Девочка спотыкается и оставляет один кед в пасти Живодера, потом вскакивает и бежит вперед, не разбирая дороги. Бежит, вытянув перед собой руки, чтобы отвести в сторону нижние ветки, и не оглядывается. Она почти не чувствует, как шипы ежевики царапают ее голую ступню. Ее трусы намокли. Она бежит вперед и плачет. Горло пересохло, и его жжет. Ей страшно. А еще она чувствует печаль и гнев.

24

Мередит бежала долго. Слишком долго. Там, где она теперь, лес такой густой, что солнечный свет уже почти не проникает сквозь полог ветвей. Кажется, даже звуки исчезли. Мередит замедляет бег, оборачивается. Сзади никого нет. Должно быть, Живодер повернул обратно. А может быть, он спрятался где-то и ждет ее в засаде? Силы девочки на пределе. Она опускается на колени на ковер из мха и дает волю слезам. Она долго плачет, чтобы освободиться от страха, который ее сковывает. Потом вытирает слезы со щек и прислушивается. Где-то рядом журчит вода. Мередит поднимает взгляд и видит ручей и маленький каменный мостик. Должно быть, она забежала далеко и оказалась в самом центре леса. Она не знает это место и никогда не слышала, чтобы кто-то о нем говорил. Она заблудилась. Но пока ей на это наплевать: страх перед лесом еще слабее, чем страх перед клыками Живодера.

Стоя на коленях во мху, Мередит пытается увидеть над деревьями небо. Солнце заходит, и свет стал серым. Девочка уже приготовилась встать, когда услышала шаги. Кто-то идет к ней по листьям папоротника. Мария вздрагивает во сне так сильно, что подскакивает. Сердце Мередит начинает биться с бешеной скоростью. Облачко пара вылетает из ее приоткрытых губ. Мария чувствует ласковое прикосновение шероховатого мха к ладоням девочки и жжение колючек в ее босой ступне. Она прислушивается к шагам. Это шаги мужчины. Мария начинает беспокоиться.

Беги, Мередит! Не оставайся здесь! Встань и беги!

Но Мередит слишком устала. Она переводит взгляд на мужчину, который к ней подходит. Ее колотящееся сердце вдруг успокаивается: этот человек ей знаком. Она его не любит, но и не боится.

Теперь мужчина идет по болоту, и его шаги не слышны. Мередит смотрит на него, а Мария в это время прищуривает глаза, чтобы попытаться рассмотреть его лицо. Он высокий и крепкий телом. На нем куртка из шотландки с нагрудными карманами. На его поясе висит и ударяется о куртку кинжал – точнее, охотничий нож, острый как бритва. Мередит теперь смотрит на его руки. Эти большие мозолистые руки дрожат от волнения, пальцы сгибаются и снова распрямляются. Он похож на большого злого волка. Мария ворочается во сне.

Черт побери! Вставай, Мередит, и удирай!

Как ни странно, ей удается подключиться к мозгу Мередит и передать ей свой страх. Дыхание девочки становится чаще: она встревожилась. Кончики ее пальцев похолодели. На грудную кость словно что-то давит, мочевой пузырь сжался. Так и есть: Мередит снова чувствует страх. Ее ноги дрожат от усталости. Она пытается встать, но судорога сводит бедра, и она спотыкается. Сейчас она упадет. Мужчина уже рядом с ней, он берет ее за руку. Мередит громко кричит и пытается вырваться. Незнакомец хватает ее за затылок и прижимает к себе. И говорит нараспев грубым голосом:

– Не бойся, дочь моя Мередит Джонсон. Папа здесь.

Нос Мередит плотно прижат к свитеру, который мужчина надел под охотничью куртку. От него воняет потом и кровью. Так же пахло от отца Джессики Флетчер в ночь, когда тот сошел с ума. Это запах мертвого ребенка. Мередит понимает, что она сейчас умрет. Она кусает свитер и начинает плакать, почувствовав, что запах превратился во вкус. Потом она принимается колотить мужчину руками и ногами и кричать. Но чем сильнее она отбивается, тем крепче сжимают ее руки мужчины.

– Слушайся папу, гадкая злая девочка.

Мария чувствует, как ладонь мужчины сжимается на шее Мередит. Девочка начинает задыхаться. Она царапает руку, которая ее убивает, она пытается говорить. Она хочет сказать этому дяде, что просит прощения, что будет хорошей, что больше никогда не станет делать глупости. Потом лезвие кинжала сверкает над ее головой, боль вспыхивает в ее позвоночнике и охватывает его весь. Девочку пронзает холодное как лед лезвие, электрический разряд добирается до ног и рук, ее тело затопляет поток боли. Лезвие входит в тело и выходит из него, вонзается в ее спину, рассекает позвонки, перерезает артерии и разрывает органы. Людоед крепче прижимает ее к себе, чтобы ему было удобнее наносить удары, и Мередит чувствует на щеке его дыхание. Губы людоеда целуют ее лицо, его холодный землисто-серый язык лижет ее губы. Потом девочку сковывает ледяной холод, и боль отступает. Нож продолжает вонзаться в нее, но теперь она почти не чувствует его ударов. Она слышит, как птицы поют на деревьях, она видит ручей и каменный мостик. Свет солнца гаснет. Мередит закрывает глаза. Ей больше не больно.

25

На часах 0:20. Мария по-прежнему спит. Спит крепко, без воспоминаний. Словно толстое стекло накрыло ров, в котором кричат жертвы серийных убийц, – бронированное стекло, которое заглушает крики, но не мешает видеть. Мария видит Джессику Флетчер под пропитанным кровью одеялом. Она видит Мередит в воде под каменным мостиком, где люди из ФБР нашли мертвое обесчещенное тело этой девочки. Мередит смотрит на нее и протягивает к ней полные тины руки. Мария смотрит на девочку через бронированное стекло, которое создало снотворное. Рот Мередит открыт, в волосах застрял мох. Но Мария не слышит ее крика. Марии остается только одно – закрыть глаза и надеяться, что ей удастся проснуться раньше, чем лекарство перестанет действовать.

Мария арестовала убийцу Мередит. Это произошло осенним вечером. Она помнила цвета – желтый и красный – глинистой грязи, которая усложняла ходьбу по дорогам, и лужи, которые остались после недавних дождей в колеях. Помнила запахи коры и мокрой земли. И дождь падающих листьев в золотистом свете заката.

Агенты ФБР уже два дня сидели в засаде возле того каменного мостика. Два дня они считали минуты от нетерпения. И вот на второй вечер они услышали шаги – те самые, тяжелые, которые слышала в своем видении Мария.

Школьный сторож вышел на берег ручья, остановился и втянул ноздрями воздух. Может быть, он чувствовал присутствие людей рядом или знал, что его похождения закончатся здесь – что здесь конец его пути. Он убил еще троих детей за одну неделю: скорость серии увеличилась. Так всегда бывает, когда порыв, толкающий человека на убийства, уже не угасает, а подчиняет себе личность убийцы и выплескивается из него наружу, как черная вода из засорившейся сточной трубы. Он ощущает бешеную жажду крови и может ее утолить, лишь снова пролив кровь. Чем дальше, тем больше крови ему нужно.

Именно в это время убийца совершает ошибки. Убийства становятся менее отлаженными и менее церемониальными – как молитва человека верующего, но который ходит на церковные службы лишь по привычке или чтобы не скучать. Разница лишь в том, что жажда убивать становится неудержимой. Убийство для такого человека то же, что доза дешевого героина для наркомана со стажем. Серийный убийца сначала убивает для того, чтобы ему стало хорошо, а потом для того, чтобы ему не было плохо, чтобы не страдать от отсутствия своего наркотика. Если он возвращается на места своих прежних преступлений, то всегда на этой стадии зависимости: там он пытается найти немного той радости, которую чувствовал, когда убить человека еще что-то значило для него. Там он попадается. И наступает конец серии.

Агенты ФБР увидели убийцу Мередит в свои оптические прицелы и прокричали положенные формулы предупреждения. Тот жалко улыбнулся и повернулся к ним. Мария увидела, как в его руке блеснул короткоствольный револьвер 357-го калибра, нацеленный на снайперов. Четыре выстрела – четыре щелчка в холодном воздухе. Пули разорвали в клочья лицо убийцы, и он упал на колени в воду ручья. Мария закрыла глаза. Вот оно – ритуальное самоубийство серийных убийц. Если людям из ФБР случайно удается заманить зверя в ловушку до того, как он убьет себя, он попадает в строго охраняемую часть психиатрической больницы для преступников. Всю оставшуюся жизнь он проведет привязанным ремнями к стулу за пуленепробиваемым стеклом, а знаменитые медики в белых халатах будут заходить к нему и пытаться разгадать тайны его мозга. Какая загадочная причина заставляет разносчика журналов, бывшего сыщика или пастора убивать детей и старых дам? Что заставляет убийцу разрубать трупы на куски, как кусок мяса для жарки? Отсутствующее промежуточное звено между человеком и зверем. Просто перегорает предохранитель в мозгу, происходит короткое замыкание или нейрон был разблокирован и послал нестандартный сигнал другим нейронам. И начинается серия убийств – десятки трупов, изрезанных на клочки, и поля могильных плит.

26

Проходил месяц за месяцем, и ночные видения Марии стали отравлять ее дни. Крики и образы, которые она еще не научилась приручать, насиловали ее мозг. Марии понадобилось время, чтобы понять, что в большинстве случаев речь шла о давних преступлениях или об убийствах, расследование по которым было приостановлено. У серийных убийц есть еще одна особенность, которая, несомненно, доставляет больше всего трудностей и огорчений тем, кто их преследует. Иногда аппетит такого хищника разрастается до огромных размеров, трупов становится все больше – и вдруг смертоносный порыв, побуждавший его убивать, мгновенно гаснет. Другое короткое замыкание в другой области мозга – и начатая серия случайных убийств обрывается так же внезапно, как началась. Хищник снова начинает жить своей обычной жизнью и опять становится тем, кем, в сущности, никогда и не переставал быть, – обыкновенным незаметным человеком. Остается лишь ждать, пока больной нейрон пошлет новый разряд в плохой участок мозга и убийства начнутся в другом штате или другой стране. Тогда можно будет снова открыть приостановленное дело и попытаться поймать зверя до того, как он опять уснет.

После раскрытия убийства Мередит Марию перевели в одну из служб, которые отслеживают такие случаи. В службе состояли тридцать агентов и психологов, которые постоянно поддерживали связь с отделениями полиции и моргами всего мира, отслеживая случаи возобновления серийных убийств. Каждый раз, когда где-то происходило необычное преступление, в эту службу присылали протоколы вскрытия, чтобы ее сотрудники могли сравнить почерк убийцы с тем, что им известно по прежним делам. Сравнить обряды, технику расчленения, надрезы на коже или срезание ее участков, следы надругательства над телом. Обычно им присылали отпечатки лап серийных хищников. С небольшим дополнением – убийства совершались в разных странах и были хирургически точными, что характерно для убийц-путешественников. И не было никаких улик – это еще один характерный признак таких убийц: они контролируют свои чувства и потому не оставляют следов.

Именно так Мария напала на след Гарри Дуэйна, серийного убийцы, который менял местами руки и ноги своих жертв. Он пришивал женские руки к волосатому туловищу мужчины, а между мужскими бедрами помещал женский половой орган. Такая гнусная мания была у этого Дуэйна.

Эта серия убийств возобновилась в Санкт-Петербурге через два года после того, как внезапно прервалась в пригороде Чикаго. Перерыв был очень долгим, и они решили, что Дуэйн умер.

Но, сравнивая поступавшие к ней сообщения, Мария обнаружила информацию о других расчлененных трупах в других странах. Зверь проснулся. Четыре жертвы на сырых улочках Венеции, две на круизном судне в море у берегов Турции, пять в Персидском заливе, еще одна в Москве и последняя в Санкт-Петербурге. У каждой были отрублены руки и ноги, а на их место пришиты другие. Это означало, что Гарри Дуэйн превратился из серийного убийцы в убийцу-путешественника: он путешествовал. Безумный архаичный порыв серийного убийцы и заученная сдержанность убийцы-путешественника соединились в одном человеке. Это был весьма редкий и крайне опасный случай изменения психики.

Мария отправила русским властям по факсу полный профиль Дуэйна, и они отдали всем своим службам приказ находиться в максимальной готовности. Потом она прилетела в Санкт-Петербург. Там видения привели ее в старый ангар для лодок на берегу Невы, где воняло смолой и клеем для дерева. Именно там русская полиция нашла последнюю жертву Дуэйна. И в нем Мария прожила последние секунды жизни этой женщины – Ирины, безвестной проститутки, которая вышла попытать счастья на ледяные бульвары города царей. Укус пилы, которая отрезает части ее тела. Хрип Дуэйна. Скребущие звуки, когда пила задевает пол, и давление ремней, которое потом ослабевает. Поток боли. И Мария, которой не удается умереть. Мария, которая еще живет после того, как Ирина перестала жить.

Через два дня Дуэйн был убит русской полицией в ночном поезде, направлявшемся в Берлин. После этого Мария попросила отпуск. Она сделала вид, что едет отдыхать в Калифорнию. У нее был выбор: или то, что она решила сделать, или глубокая депрессия и самоубийство с помощью лекарств от тревоги, которое стало бы драгоценным избавлением. Она поехала в Санта-Монику – город кинопродюсеров, белых акул и известных нейропсихиатров. Ей сделали множество анализов – сканер, IRM, Pet-Scan. Никакой опухоли, даже самой маленькой.