Текст книги "Отпечаток пальца"
Автор книги: Патриция Вентворт
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)
Глава 42
Мирри убежала от Сида Тернера, не успев ни о чем подумать или что-то спланировать. Она действовала, не размышляя, охваченная безрассудной паникой. Дорога вела прямо к карьеру с гравием, и Мирри побежала по ней. Только добежав до самого края и потеряв равновесие, она стала что-то соображать. Сначала ей в голову пришла наиболее очевидная и элементарная мысль: «Я падаю». И с этой мыслью она упала, ни о чем не думая и ничего не понимая.
Она упала на что-то колючее, это было первое, что она ощутила после падения. Она не сообразила сразу, что это такое. Мирри находилась в состоянии шока и была страшно перепугана, а кроме того, свалилась в яму. Уколы становились все ощутимее. Ее лицо и руки были исцарапаны, плечо болело. Она слышала, что Сид тихо и осторожно зовет ее. Она лежала, затаившись, как заяц, и видела, как танцует неподалеку маленький кружок света. Сид, включив фонарик, искал ее. А кололи ее кусты можжевельника. Мирри споткнулась, поскользнулась и покатилась вниз по склону карьера и сейчас лежала между двумя кустами можжевельника. Они прикрыли ее от пляшущего луча фонарика. Он проскользнул над ней и исчез. Леденящий душу ужас ослаб, и она обрела способность двигаться. Мирри сжалась в мягкий дрожащий комочек и молилась, чтобы этот луч не возвращался. Она всегда будет доброй, никогда больше не будет лгать, каждый вечер перед сном будет читать молитвы… Господи, помоги, не дай Сиду найти ее.
Стараясь как можно меньше шевелиться, Мирри очень, очень осторожно ощупала себя. Она окоченела от страха и холода, все тело ее болело, но кости были целы. Когда она выглянула из кустов, то увидела, что фонарик удаляется влево, его луч обшаривал кусты можжевельника и заросли ежевики, покрывавшие желтые склоны карьера. Сид удалялся от места ее падения. Он шел вдоль края карьера, освещая дорогу фонариком, смотрел вниз и звал ее:
– Мирри, маленькая дурочка, где ты? Я просто пошутил, понимаешь? Тебе не надо бояться меня… Это же я, Сид. Только отзовись, и я тебя вытащу оттуда. Ты же не хочешь разозлить меня, правда? Мирри!
Она поползла между кустов, удаляясь от места своего падения. Если он решил обойти вокруг карьера, она успеет выбраться, пока он будет на другой стороне… Только бы ей удалось вернуться на шоссе…
Застряв в кустах, Мирри не докатилась до дна карьера, но если Сид услышит ее, он вернется и зарежет ее ножом. Она знала, зачем он полез в карман: хотел достать нож. Автоматический нож, открывавшийся с помощью пружины. Она видела его раньше, в тот раз, когда Сид приставил его к ее горлу. Если он сейчас поймает ее, то не станет пугать, а просто зарежет.
Пальто мешало ей карабкаться наверх. Она сбросила его на землю. Склон, по которому она скатилась, не был крутым. При каждом движении она поднималась вверх дюйма на два, отклоняясь то влево, то вправо в зависимости от крутизны склона. Однако добравшись до края, она увидела, что пляшущий луч фонарика и голос Сида, зовущего ее, возвращаются, приближаясь к месту ее падения. Мирри оперлась коленом о край карьера, подтянула другое колено и приподнялась. Если она встанет, Сид увидит ее. А если не встанет, то не сумеет бежать. Луч фонарика попадет на нее… Сид ее поймает… и она почувствует прикосновение ножа. Обдирая колени, Мирри вскочила на ноги и, крича во все горло, побежала по дороге. Дорога была в рытвинах и изрыта колеями. Мирри не думала: «Мне нельзя падать», она ощущала это всем телом, дрожавшим от напряжения. Если она споткнется, если она поскользнется, если она упадет, в спину ей вонзится нож. Она бежала, вытянув перед собой руки, как будто они могли предохранить ее от падения. Это помешало ей врезаться с разбега в капот машины. Она вскрикнула, ударившись об нее, ее руки соскользнули с гладкого кузова, но она не упала. Дыша, как загнанный заяц, она услышала позади звук шагов бегущего человека. В отчаянии, собрав последние силы, она оттолкнулась от машины и, обогнув ее, ударилась о крыло автомобиля. Но она нащупала дорогу, и, оказавшись на свободном пространстве, вновь, пошатываясь, устремилась к шоссе.
Мирри угодила прямо в объятия Джонни. Он воскликнул: «Мирри! Мирри!» – а она снова и снова, как заведенная, повторяла его имя. Ей казалось, что, пока она повторяет его, она находится в безопасности и с ней ничего не может случиться. Они стояли, обнявшись, у обочины грунтовой дороги.
Мисс Силвер, которая не могла бежать так быстро, как Джонни, подошла к ним. Она понимала их состояние и, включив свой электрический фонарик, отвела его луч в сторону. Но внезапно он потух, и они оказались в полной темноте. Мисс Силвер закричала:
– Мистер Фэбиан… машина… она приближается! Осторожнее!
Вслед за ее словами раздался рев мотора. Это заставило Джонни очнуться и перейти к действиям. Он столкнул Мирри с дороги, в заросли вереска, и увидел, как мимо них, проваливаясь в разбитые колеи, промелькнул черный силуэт автомобиля. Машина Сида Тернера с включенными фарами выехала на шоссе, чудом избежав столкновения с машиной Джонни, стоявшей у обочины, и исчезла.
Мисс Силвер, которая также укрылась в зарослях вереска, уже выбралась на дорогу. Она обратилась к Мирри Филд:
– Бедное дитя! Вы не поранились? Действительно само Провидение надоумило мистера Фэбиана ехать в эту сторону. Теперь вы в полной безопасности, попытайтесь успокоиться. Надо немедленно поставить в известность полицию. – Она обратилась к Джонни: – Я попыталась разобрать номер машины, когда она проехала мимо, но табличка с номером, конечно не случайно, была заляпана грязью.
Джонни пожал плечами.
– Сид постарается как можно быстрее избавиться от машины. Очевидно, он угнал ее, так что искать бесполезно. Он все равно удрал бы от нас, даже если бы мы немедля пустились в погоню. Сид выбрал машину с хорошей скоростью, когда готовился к этой операции.
Они уселись в старую машину Джонни и поехали в Филд-Энд. Приблизительно в то время, как за ними захлопнулась парадная дверь и они очутились в освещенном холле, Сид Тернер, свернув с Джессор-Лейн и выехав на магистральное шоссе, врезался в рейсовый автобус из Хекстона. К счастью, в автобусе было немного народу. Водитель чудом уцелел, и никто из пассажиров серьезно не пострадал, хотя миссис Брейзли потеряла вставные передние зубы, и никому так и не удалось убедить старушку, что ее зять раздавил их случайно. Но угнанная машина, по словам кондуктора, превратилась в груду хлама, и Сид Тернер погиб.
Глава 43
Энтони позвонил из Лентона. Услышав голос Джонни, он сразу же понял по его интонации, что Мирри нашлась и с ней все в порядке.
– Возвращайся быстрее, а то на твою долю не останется ни крошки. Мы никого не ждем, и лично я готов съесть быка.
Энтони повесил трубку и вышел из телефонной будки. Он не думал, что Джорджина стоит рядом. Она настояла на том, чтобы ехать вместе с ним, но за всю дорогу они едва ли обменялись парой слов, и теперь, когда он почти наткнулся на нее, она схватила его за руку и спросила:
– Что там?
– С Мирри все в порядке. Джонни с мисс Силвер привезли ее домой.
Несколько секунд они стояли совсем близко друг от друга, она держала его за рукав пальто, подняв к нему лицо, и зеленоватый свет уличного фонаря серебрил ее волосы. Джорджина не успела ничего накинуть на голову, только закуталась в пальто, и сейчас тусклая бледность разлилась по ее лицу и губам, даже ее волосы утратили свой золотистый оттенок. Только глаза остались такими же темными, и они смотрели прямо на него.
– Слава Богу! – воскликнула Джорджина. Потом ее рука опустилась, и она отошла от него. Они сели в машину и поехали домой.
Но как только они оказались за пределами города, она сказала:
– Энтони, я хочу поговорить с тобой. Остановись на обочине.
– Не здесь… не сейчас. Нас ждут.
После непродолжительной паузы она спросила:
– Для тебя это имеет такое большое значение?
– Мне кажется, нам надо вернуться.
У нее возникло ощущение, что, если сейчас она позволит ему уйти от этого разговора, они уже никогда не окажутся вдвоем.
– Энтони, – обратилась она к нему, – ты остановишь машину, если я скажу тебе, что для меня это очень важно?
Они так давно знали друг друга и были так близки, что Джорджина инстинктивно почувствовала его сопротивление. Но внезапно его сопротивление ослабело, машина замедлила ход и остановилась. Энтони произнес, не поворачиваясь к ней:
– Завтра уеду. Я вернулся только затем, чтобы забрать свои вещи.
– Да, я так и подумала, что ты собираешься уехать. Ты не подумал о том, что тебе нужно поговорить со мной?
– Я собирался написать.
– Ты струсил, не решился прийти ко мне и сказать, что уезжаешь, что на самом деле не любишь меня. А ведь я поверила тебе.
– Ты знаешь, что это неправда.
– Я знаю, ты говорил, что любишь меня. Но ты не любил, верно? Ты сказал так только потому, что дядя Джонатан очень сильно обидел меня, и ты решил меня утешить. А сейчас я уже не нуждаюсь в утешении.
– Джорджина!
– Так мы ни до чего не договоримся. Ты – Энтони, я – Джорджина, и я думала, что ты любишь меня. Ты тоже так думал. И я хочу знать, когда твоя любовь испарилась. Ты в кого-то влюбился?
– Ты знаешь, что нет.
Ее голос немного потеплел и дрогнул.
– Конечно, знаю! Я не стала бы говорить с тобой так, если бы не была уверена в твоей любви. Ты давно любишь меня. Я знала, когда это началось, и я почувствовала бы, если бы ты разлюбил меня. Ты не перестал любить меня. Ты просто хочешь принести нас обоих на пылающий жертвенник твоей гордости, а это ужасно, жестоко и совершенно бессмысленно.
– Ты не понимаешь.
– Прекрасно понимаю. Все понимают, кроме тебя. Дядя Джонатан понимал. В тот последний вечер, когда я разговаривала с ним, он мне так и сказал. Он сказал, что всегда мечтал, что мы когда-нибудь поженимся. Он сказал, что мы будем очень счастливы, и он сказал, что оставил тебе кое-что по своему завещанию как знак твоей ответственности за мою судьбу и знак своего доверия к тебе.
В первый раз за время их разговора Энтони обернулся к ней.
– Джонатан так сказал? Ты уверена, что он имел в виду именно это? Я думал…
– Что ты думал?
– Я думал… Нет, не имеет значения. Это звучит…
– Ты думал, что сохранишь уважение к себе, если будешь держаться от меня подальше?
– Нет, нет… конечно, нет…
– Я знаю, что именно так ты думал. Видишь ли, я всегда знаю, о чем ты думаешь… по крайней мере, всегда знала, до сегодняшнего дня. Когда ты начал прятаться от меня и секретничать, и я не могла находиться рядом с тобой… – Ее голос задрожал.
Энтони увидел, что она отвернулась от него, ухватившись одной рукой за спущенное стекло, а другой, закрыв лицо. Если бы он прикоснулся к ней, у него не хватило бы сил сдерживать свои чувства. Он заключил бы ее в объятия, и вся его упрямая, непреодолимая гордость растаяла бы. Он сидел, не шевелясь, и слушал ее рыдания. Это продолжалось недолго.
Она расправила плечи и откинулась на спинку сиденья. Потом сказала:
– Я ошиблась, не так уж сильно ты любил меня. Позволь сказать, что ничего страшного не случилось бы с твоей гордостью, если бы ты проглотил все это. Мистер Модсли говорит, что я не могу передать Мирри часть капитала, но если захочу, то смогу выдавать ей денежное пособие в размере пятисот фунтов ежегодно. Так я и собираюсь сделать. Не знаю, сколько у меня останется после того, как будут выплачены все долги и доля кузины Анны. Мистер Модсли еще не подсчитал, но он говорит, что мне придется платить налог на денежное пособие, которое я буду выплачивать Мирри. Прощай, Энтони.
Джорджина произнесла все это тихим усталым голосом без всякого выражения. При последних словах она повернула ручку и вышла из машины на дорогу. Поскольку Энтони старательно смотрел в другую сторону, то он не понял, что она делает, пока она не вылезла из машины. Только тогда он заметил, что она удаляется от него по шоссе и вот-вот исчезнет в темноте.
Гнев. Приступ ярости прибавился к борьбе, шедшей в его душе. Так она демонстративно уходит, бросает его в такой тяжелый момент! Собирается пройти в полном одиночестве три мили по дороге до Лентона в тонких вечерних туфельках. Не желает сидеть рядом с ним лишнюю минуту! Не хочет, чтобы он отвез ее домой! Разве она не понимает, что они не могут расстаться? Он держал себя в ежовых рукавицах, пытаясь сделать это. И в результате всех своих усилий он, наконец, понял, что это, черт возьми, невозможно. Энтони выскочил из машины и, не успела Джорджина пройти несколько ярдов, как он догнал ее.
Джорджина услышала его шаги. Она не остановилась, но и не прибавила шага, продолжая идти в прежнем темпе. Она шла так, словно рядом с ней никого не было. Энтони схватил ее за руку, но она даже не повернула головы в его сторону.
– Возвращайся и садись в машину!
У нее сжалось сердце: такой гнев прозвучал в его голосе. Если ей предлагали бороться, она готова была принять вызов, независимо от того, чем закончится эта битва: поражением или победой. Она оказалась одна в диком, пустынном пространстве, где не от кого было ждать помощи, и никто не мог ответить на вопрос, что является причиной их разрыва. Джорджина не боялась Энтони, даже когда он сердился. Она ничего не боялась, пока он был рядом… пусть даже полвселенной провалится в преисподнюю, созданную им самим.
– Ты слышала, что я сказал? Немедленно возвращайся!
– Спасибо, мне хочется пройтись.
Она говорила с ним, как с совершенно чужим человеком.
– Джорджина, ты с ума сошла?
– Не знаю. А тебе-то какое дело, даже если и так?
Энтони почувствовал, как в нем просыпается первобытный человек. Между ним и тем самцом, который, стукнув камнем по голове принадлежавшую ему женщину, тащил ее бесчувственное тело в их пещеру, лежало всего-навсего около полумиллиона веков. Ценный опыт, если он когда-то существовал! Но прошедшие с тех пор столетия сделали свое дело. Энтони просто крепко схватил ее за руку и заставил повернуться к нему лицом.
– Не разыгрывай из себя полную идиотку!
– Ты от меня можешь уйти, – произнесла она сдавленным голосом, – а мне уходить не позволено, так?
– Ты никогда не должна покидать меня. Я не перенесу этого, Джорджина, не перенесу!
В ответ она внезапно рассмеялась, тихо и нежно:
– Тебе и не надо переносить этого, милый. Честное слово, не надо, и ты это знаешь. Если только ты не захочешь уйти от меня.
Он склонил голову на ее плечо, и они долго стояли неподвижно, пока фары проезжавшей мимо машины, ослепив их, не вырвали из страны грез.
Глава 44
В конце пути любящие сердца соединяются. Когда Энтони с Джорджиной вернулись, они так сияли от счастья, что ни у кого не возникло сомнений относительно причин такого сияния. Миссис Фэбиан не скрывала своего восхищения.
– Я уверена, что дорогой Джонатан был бы доволен. Может быть, так оно и есть, мы же этого не знаем, правда? Он так любил Энтони, и я уверена, он был бы в полном восторге. Ведь многие девушки обручаются с молодыми людьми, хотя знакомы с ними без году неделю, а потом все это оборачивается не самым лучшим образом, и удивляться тут нечему. Другое дело, когда люди знали друг друга много лет, практически с того времени, когда один из них еще лежал в колыбели, тут уж точно знаешь, чего ожидать. Помню, старая миссис Уоррен частенько читала мне стишок, который она узнала от своей бабушки:
Мэри – верная подруга
И в беде, и в час досуга.
С нею счастлив я всегда,
Не грозит мне с ней беда.
Джонни послал ей воздушный поцелуй.
– Остановись, дорогая, не то попадешь впросак. А сейчас срочно вспомни какую-нибудь приятную цитату, которая относилась бы к нам с Мирри.
Миссис Фэбиан улыбнулась как можно приветливее и ответила, что в данный момент ей в голову не приходит ничего лучше шотландской песенки. Она начиналась… по крайней мере, миссис Фэбиан считала, что та начинается так:
– Бонни-малютка, будь осторожна,
Ты так прекрасна и молода!
Чтоб сберечь тебя, как драгоценность,
Буду носить у себя на груди.
И, по-моему, там говорится о том, как надо заботиться о своей любимой. Так что это действительно полезный совет для тебя, потому что за молоденькой девушкой нужен глаз да глаз, особенно если она хорошенькая. – Миссис Фэбиан ласково улыбнулась Мирри и продолжала: – Прошло, должно быть, не меньше сорока лет с тех пор, как я последний раз слышала эту песенку. Кузены моей матушки жили в Шотландии, и у одного из них был прекрасный тенор. Помню, он останавливался у нас, когда приезжал в Англию, и пел множество таких вот шотландских песенок. Мой отец просто выходил из себя и спрашивал, нельзя ли нам для разнообразия послушать английские мелодии. Его слова приводили нас в замешательство, потому что папочка не стеснялся в выражениях. «Варварская музыка годится только для пустомелей», – говорил он, и кузен Алек обижался и отказывался петь. Все это было очень неприятно.
На следующее утро появился Фрэнк Эббот, он хотел повидаться с мисс Силвер. Как выяснилось, она дала торжественное обещание приехать в Эбботсли в июне, чтобы присутствовать на двойном бракосочетании.
– Я возвращаюсь в Лондон сегодня днем, но Джорджина очень просит меня приехать на свадьбу.
Фрэнк посмотрел на нее с ехидством.
– Такие леденящие душу события чрезвычайно притягательны для так называемого слабого пола. Уверен, что в дни публичных казней три четверти толпы, собравшейся поглазеть на этих несчастных, были женщины.
Мисс Силвер наводила последний глянец на детское шерстяное одеяльце. Заключительный этап составляла очень красивая кайма, которую она вязала крючком. Мисс Силвер с улыбкой взглянула на Фрэнка:
– Так вы не приедете на свадьбу?
– Дело в том, что Энтони, кажется, хочет, чтобы я был его шафером, и, поскольку дело будет закрыто, я не вижу причин отказываться.
– Вы абсолютно правы. Приятно будет встретиться с вами в чисто бытовой обстановке.
Фрэнк откинулся на спинку кресла:
– Мне кажется, все мы должны радоваться, что это дело благополучно разрешилось. В нем было немало неприятных моментов, и если бы Сид Тернер не погиб в автокатастрофе, столкнувшись с автобусом из Хекстона, нам еще предстояло бы судебное разбирательство. Мирри провела бы немало неприятных минут, выступая перед судом в качестве свидетельницы и выслушивая те вопросы, которые задал бы ей нанятый Сидом Тернером адвокат. Но судьба распорядилась иначе, и поэтому все со временем забудется. Мне хотелось бы понять, как вы додумались до того, что история с отпечатками пальцев была отвлекающим' маневром? И когда вам пришло это в голову?
Мисс Силвер продолжала вязать крючком ажурную кайму на одеяльце.
– Трудно сказать, в какой именно момент слабое подозрение перерастает в твердую уверенность. Вы сами присутствовали при рассказе Джонатана Филда о том, что у него якобы имеются отпечатки пальцев убийцы. А до меня эта история дошла через вторые руки и без тех драматических эффектов, которыми он, несомненно, снабдил ее.
Фрэнк рассмеялся;
– О, старый обманщик сделал это вполне убедительно! Видели бы вы нас! Мы проглотили все без тени сомнения! Он был прекрасным постановщиком и создал великолепный спектакль. Отдаю ему должное.
– На мой взгляд, его рассказ выглядел чересчур драматично. Мистер Филд сознательно пошел на это, чтобы, привлечь к своей истории самое пристальное внимание, и в его рассказе было два драматических момента. Согласно версии, рассказанной мистером Филдом, после того как он получил на портсигаре отпечатки пальцев убийцы, по соседству упала вторая бомба, и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, то увидел, что находится в госпитале с переломом ноги. Как я уже говорила, мне показалось маловероятным, что какие-то отпечатки пальца могли уцелеть при том обращении, которому подверглось содержимое его карманов. Я также очень сомневалась, можно ли считать один-единственный отпечаток пальца, при полном отсутствии других доказательств, убедительной уликой. Это всего лишь основанное на слухах свидетельство человека, которого подобрали в бессознательном состоянии в развалинах, где не нашли никаких следов пребывания другого человека. Все это не имело достаточного веса, чтобы служить мотивом для убийства.
Закончив этот внушительный монолог, мисс Силвер молча отмотала нить с клубка в своем мешочке для вязанья, но не успел Фрэнк вставить слово, как она подвела итог:
– Как верно говорит лорд Теннисон:
С той минуты, как Мэгги Белл рассказала мне, что у Мирри была назначена встреча с Сидом Тернером во время танцевального вечера, стало ясно, что она имела возможность пересказать ему историю с отпечатком пальца. Без сомнения, на нее саму эта история произвела глубокое впечатление. Это было ясно из ваших слов, а также из того, что добавила к ним Джорджина. Когда передо мной встал вопрос, что более достоверно – то, что Джонатана Филда убили, чтобы уничтожить отпечаток пальца, или чтобы он не переделал свое завещание, по которому Мирри становилась его наследницей, я не могла всерьез рассматривать мотив, связанный с отпечатком пальца, как убедительный. Но если Мирри поделилась этой историей с Сидом Тернером, – а мы знаем теперь, что именно так все и было, – это могло навести Сида на мысль использовать коллекцию мистера Филда в качестве предлога для встречи. К моменту убийства, во вторник вечером, завещание в пользу Мирри было подписано, но поскольку в любую минуту мистер Филд мог его изменить, смерть мистера Филда была предопределена. Благодаря тому, что Мэгги Белл подслушала разговор, в котором Сид Тернер рассказал о цели своего визита, мы знаем, что он получил разрешение приехать в Филд-Энд в столь поздний час. В качестве приманки он использовал интерес мистера Филда к коллекционированию отпечатков пальцев. Ему предложили войти в кабинет через дверь террасы, что способствовало выполнению его злобного умысла. Очевидно, до того, как Сид выстрелил, они вели приятную беседу, скорее всего, мистер Филд так ни о чем и не догадался. Он достал свой альбом и, несомненно, открыл его, чтобы показать наиболее интересные отпечатки пальцев. Возможно, он сам перешел к той неправдоподобной истории, которая случилась во время бомбежки, а может быть, сюжет подсказал Сид Тернер. Как бы там ни было, мне кажется весьма вероятным, что альбом раскрыли на этой примечательной странице, и что Сид Тернер немедленно воспользовался возможностью отвести от себя подозрение в убийстве по финансовым мотивам. Вырвав эту страницу и уничтожив записи, которые мистер Филд демонстрировал для подтверждения своей истории с признанием убийцы, Сид Тернер, несомненно, надеялся подстраховаться и направить расследование в ложном направлении. Для него опаснее всего было установление связи с завещанием мистера Филда и финансовой заинтересованностью Мирри в этом документе. Фрэнк кивнул:
– Несомненно, что подружка Сида, работавшая в конторе мистера Модсли, дала понять своему любовнику, что шансы Мирри выступить в роли наследницы по завещанию, которое Джонатан только что подписал, весьма шатки. Модсли говорил во всеуслышание, что считает несправедливым исключение из завещания Джорджины, и Джонатан, который действовал под влиянием минутного настроения, скорее всего, вернулся бы к завещанию, несколько остыв после своей ссоры с Джорджиной. Если Сид хотел заполучить наследство мистера Филда, ему надо было нанести удар, пока завещание оставалось в силе, а он очень боялся, что это будет продолжаться недолго. Поэтому он решил немедленно ехать в Филд-Энд, пока обстоятельства складываются для него удачно, и он прибыл сюда во вторник вечером. Но по воле случая он опоздал на пару часов, и завещание уже было уничтожено. Так что он совершил преступление впустую, и автобус из Хекстона выполнил работу палача.
Фрэнк поднялся:
– Что ж, мне пора ехать. Полагаю, у вас не возникло желания пригласить меня в воскресенье на чашечку чая?
Мисс Силвер одарила его снисходительной улыбкой:
– У нас еще цел горшочек меда, присланный Лизл Джернингем, а у Ханны есть рецепт новых булочек.
