Текст книги "Магия"
Автор книги: Патриция Райс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Глава 22
– Я с твоими сестрами обследовала гостиницу, где умерла Силия, – сообщила Ниниан Дунстану и Лейле, когда они ехали в грохочущем экипаже в Лондон. Дети путешествовали в отдельной карете вместе с нянями, предоставив взрослым возможность спокойно поговорить. – Это очень старая гостиница, где водится слишком много призраков и существует вибрация, помогающая отличить один от другого.
Дунстан скрестил на груди руки и с негодованием посмотрел на свою невестку. Она села в экипаж Лейлы, в то время как он надеялся остаться с ней наедине. Он прихватил с собой своего коня, и если бы знал, что придется слушать все эти бредни про призраков, то поехал бы верхом. Два дня пути в компании Ниниан могли стать серьезным испытанием для его выдержки.
– Если бы существовал призрак Силии, она, без сомнения, назвала бы мне имя убийцы, чтобы еще больше расстроить меня, – скептически заметил он.
Он не хотел, чтобы проклятые Малколмы участвовали в его расследовании. Неужели они не понимают, что нельзя вмешиваться в жизнь и дела других людей?
Лейла хихикнула, но, поймав его взгляд, перестала смеяться и отвернулась к окну.
Дунстан тоже подавил улыбку. Он не знал, смеялась ли она над ним или над фантазиями Ниниан. Ему просто нравилось, что она весела. Но его гнев еще не прошел, из-за того, что приходилось ехать в компании невестки.
У Дунстана закрадывалось подозрение, что Малколмы сильно преувеличивали свои способности в собственных целях. Женщины все равно оставались женщинами, независимо от того, каким сверхъестественным даром одарила их природа.
Он украдкой посмотрел на Лейлу. Из-под ее серого плаща виднелось синее платье. Она стала носить цветную одежду ради него вместо черной, вдовьей, которую надевала, появляясь в обществе. От этой мысли на душе стало легко, и Дунстан позволил себе расслабиться, хотя было неудобно сидеть на узком сиденье экипажа. Он думал о Лейле.
Никакая другая женщина не вызывала у него таких приятных ощущений, и он сделает все возможное, чтобы отблагодарить ее, – например поверит в ее странные способности.
Но это не значит, что нужно было делать то же самое для ее кузины. Он вызывающе посмотрел на Ниниан, ожидая, что скажет та в очередной раз.
– Фелисити утверждает, что чувствует какие-то колебания от стола, за которым сидела Силия, и это наводит ее на мысль о каком-то зеленом камне. Были у Силии какие-нибудь драгоценности зеленого цвета? – спросила Ниниан.
– Я подарил ей драгоценности всех цветов радуги, – признался Дунстан. – Она попросила, красные – и я купил ей. Затем она купила зеленое платье и дулась до тех пор, пока не получила драгоценности в тон платью. Моя жена была жадной женщиной.
Он вдруг подумал, что Силия никогда не носила одежду синего цвета ради него. Дунстан уцепился за эту мысль и поверил в то, что Лейла и ее семейство хотели помочь, а не навредить ему, независимо от небылиц о призраках и колебаниях или раздражающего его их вмешательства.
– Может быть, ее ограбили? – спросила Лейла из своего угла.
– Я скорее склонен думать, что она заложила или продала большинство драгоценностей, чтобы заплатить лондонским кредиторам, – возразил Дунстан. — Я не оплачивал ее счета.
– В таком случае нам для начала следует проследить, куда ушли ее драгоценности, – решила Лейла. – Составь список мест, где ты их купил, и опиши каждую вещь.
У Дунстана появилось хоть какое-то дело, кроме как мысленно раздевать Лейлу и искать признаки существования его ребенка, не говоря уже о том, что он мог бы сделать, раздев ее.
– Дрого сейчас в Лондоне – между прочим, предупредила Ниниан. – Я возьму девочек с собой, чтобы они не путались под ногами. Дрого будет счастлив принять вас с Гриффитом в городе, Дунстан.
Он стрельнул в нее взглядом из-под полуопущенных ресниц. Эта чертовка снова читала его мысли и желание увидеть обнаженную Лейлу в них. Остановиться в Лондоне у Дрого, а может, проскользнуть мимо своего проницательного брата? Или у него есть другой выбор? Какой способ он найдет, чтобы проникнуть на верхние этажи городского дома отца Лейлы?
Видимо, ему придется смотреть, как Лейла смеется и кокетничает, но не иметь возможности прикоснуться к ней.
Лейла в своем углу поплотнее закуталась в плащ и заерзала на сиденье.
– Дунстан, – тихо предупредила она. Я, пожалуй, поскачу верхом вместе с Гриффитом.
Как, черт возьми, он будет жить с женщиной, которая чувствует запах его желания? Он ударил кулаком в крышу и распахнул дверь экипажа прежде, чем кучер успел остановиться.
– Мужчины не могут помочь себе сами, – успокаивающе сказала Ниниан, как только дверь закрылась и экипаж снова покатил по дороге. – Секс всегда преобладает в их мыслях. Нужно просто попытаться достучаться до их ума.
Лейла хотела, было возмутиться, но вряд ли стоило огорчать сестру, которая, как ей казалось, не совсем понимает Дунстана.
– Я не могу себе представить, как мы найдем одного убийцу во всем Лондоне, – начала Лейла, решив сменить тему разговора. – Это же невозможно.
– Может, ты и права, – спокойно согласилась Ниниан, – но наш поиск даст Дунстану время, чтобы привыкнуть жить в семье. Он слишком долго был один и постоянно отвергал нашу помощь. С тобой ему будет хорошо.
– Только если нам удастся удержать маму и тетю Стеллу подальше от него, – ответила Лейла. – Они оторвут ему голову, как только узнают, что он не собирается жениться на мне.
– Не собирается? – удивилась Ниниан, открывая книгу, которую захватила с собой. – Может, тебе следует придумать для него другие духи, если веришь в это?
Лейла стиснула пальцы. Свадьба с Дунстаном стоила бы ей земли и свободы, чего она ждала много лет.
Он не всегда соглашался с нею, но и не настаивал, чтобы она вышла за него замуж. Ей казалось, что они договорились по этому вопросу.
Это значило, что никто другой в их уважаемых семьях не должен вмешиваться в их жизнь.
Дунстан вторую половину пути ехал верхом. Он хотел избавить всех от затруднительного положения, в котором они могли оказаться из-за его несдержанности.
Расхаживая по скрипучим потертым половицам холла возле комнат, которые они сняли в гостинице по дороге к Лондону, он пытался производить впечатление цивилизованного джентльмена, а не загнанное в ловушку обезумевшее от страха животное.
Из комнаты справа доносились девичий смех и уговоры нянек и служанок.
Слева от него слышались женские голоса, легкие шаги и смех, из чего он заключил, что там разместились Лейла с Ниниан и их горничные. Кругом одни женщины. Его самообладание подвергалось серьезному испытанию.
Лейла выглядела не лучшим образом к тому времени, когда они добрались до гостиницы. Дунстан очень нервничал. Он ведь ничего не знал о беременных женщинах. И вдруг смутно припомнил, как Бесси бросала ему в лицо ленты и сено, когда обнаружила, что в положении. Она устраивала истерики каждый раз, когда он смотрел на нее, в течение нескольких последующих месяцев. А он смотрел часто, потому что у нее выросла роскошная грудь. Затем он уехал в школу и не знал, что произошло дальше, а когда вернулся, увидел орущего краснолицего мальчика.
Тогда он изрядно испугался. Но Дунстан сам еще был ребенком, и никто не ожидал, что он поведет себя соответственно обстоятельствам. Или хотя бы разумно.
Дверь со скрипом отворилась, и Дунстан с надеждой оглянулся.
Ему необходимо было поговорить с Лейлой. Она могла немного успокоить его, просто сообщив, что хорошо себя чувствует.
Он с облегчением вздохнул, увидев, как она вышла из двери в конце холла. Ожидая, что Лейла посмотрит в его сторону, он молился, чтобы она дала ему понять, где они могут уединиться, потому что остановился в одном номере с Гриффитом.
Лейла поспешила к нему, шлепая легкими домашними туфлями по старым половицам, подобрав синие юбки.
– Здесь сейчас разразится буря, если ты не перестанешь расхаживать, – отругала она его. Я никогда еще не встречала мужчину, который мог накаливать воздух так, как ты.
– Как я могу отдыхать, когда ты была такой же зеленой, как мой турнепс?
Лейла была приятно удивлена.
– Ты волнуешься из-за меня? Сожалею, я не знала. Со мной все в порядке. Ниниан говорит, что в самом начале беременности может укачивать в пути и тогда плохо себя чувствуешь. Если это все, что тебя расстроило, то можешь спокойно отправляться отдыхать.
– Отдыхать? Ты думаешь, что я смогу когда-нибудь отдыхать снова? Я желал тебя с того самого момента, как только ты спустилась по лестнице этим утром.
Он прижался губами к ее губам и обнаружил, что она испытывает ту же страсть. Лейла не из тех женщин, что притворяются. Он почувствовал сладкое вино желания на ее языке, а под своими пальцами ощутил ее твердые соски. Она вздохнула, и Дунстан подумал, что хотел бы поднять ее юбки и здесь же взять ее.
Хихиканье за дверью несколько остудило его пыл.
– Я сойду с ума, – пробормотал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее за ухом и насладиться цветочным ароматом ее кожи.
Лейла целенаправленно прикоснулась к пуговицам на его бриджах.
– Нам нужна всего лишь минутка… Дунстан поймал ее руку и убрал в более безопасное место.
– Нам нужно гораздо больше, чем минута, дольше, чем ночь, или неделя, или месяц. И это должно подождать, пока мы не вернемся в нашу уединенную деревню. Не хочу, чтобы оба семейства подсматривали за нами, пока мы спариваемся, как животные.
Она встала на цыпочки, чтобы ущипнуть его за ухо, затем отошла на безопасное расстояние.
– Ты ищешь аргументы, чтобы отвлечься от той лжи, что ждет впереди, а я не буду потакать тебе в этом. Я думала над твоими словами о том, что ты не давал Силии денег на жизнь в Лондоне.
Он напрягся. Эта тема, без всякого сомнения, заставит его забыть о страсти.
– Я не мог позволить себе содержать два дома и не видел никакой причины, почему должен поощрять ее вольное поведение, – пояснил он.
Она отмахнулась от его оправданий.
– Так на какие же средства она жила? Или на чьи? Думай.
Она развернулась и ушла, оставив Дунстана стонать в муках от разочарования.
– Скажи мне, что я прекрасна, – попросила Лейла Дунстана, укладывая на колени одетые в перчатки руки, когда экипаж с грохотом катил по дороге в меркнущем свете лондонского вечера, после того как они оставили Ниниан и девочек в поместье Ивесов в Суррее. Гриффит решил поехать на сиденье рядом с кучером, чтобы получше рассмотреть удивительный город, который он никогда не видел.
– Зачем повторять то, что тебе отлично известно? – спросил Дунстан.
Лейла решила, что он перестал нервничать еще несколько миль назад, после того как вытерпел целых два дня в женском обществе. Взять, к примеру, сегодняшний день: самая юная малышка чуть было не угодила под копыта лошадей, самая старшая настояла на поездке верхом вместе с Гриффитом, Лейлу два раза тошнило, и Дунстан, казалось, выдержал все это на удивление стойко.
Когда Ниниан настояла, чтобы они все остановились и попрощались с ее сыном в детской, а годовалый мальчишка запустил в них мячом, Дунстан с Лейлой переглянулись, но не сказали ни слова. Итак, что беспокоило этого несносного мужчину теперь?
– Было бы разумнее переубедить тебя, что ты гораздо умнее и талантливее Ниниан, – продолжил он, но даже его неожиданная лесть прозвучала грубо.
Чем ближе они подъезжали к Лондону, тем больше отдалялись друг от друга. Она пробовала болтать о друзьях и семье. Он же молчал и все больше уходил в себя. Лейла откинула голову на спинку сиденья, закрыла глаза и попыталась понять его запах, но этого человека она слишком хорошо знала, и поэтому не распознала ничего неожиданного.
– Ниниан умеет лечить людей, – со вздохом разочарования вновь заговорила она. – Я же могу только делать духи и испытывать благодаря их запаху странные ощущения.
– Лейла, ты понятия не имеешь о своих способностях, – сердито возразил Дунстан. – Ты только что выяснила, что духи или запахи вызывают у тебя странные ощущения. У Ниниан была бабушка, которая учила ее с самого детства тому, что она умеет делать теперь. Все приходит с опытом.
Хорошо, по крайней мере, что она смогла выудить из него хоть что-то.
– Не сердись, – она выглянула из окна экипажа, – и не уводи разговор в сторону. Если ты злишься из-за предстоящей встречи с обществом, то ты ничуть не лучше меня. Тебе просто может не хватить опыта, когда эти глупые овечки станут лебезить перед тобой.
– Плевать мне на этих овечек, – буркнул он.
– А на что тебе не плевать, черт побери? – ее голос перешел в крик. Лейла сама уже нервничала ничуть не меньше его по мере приближения к конечному пункту их путешествия.
– На то, что меня повесят, – прямо сказал он. – А ты, Гриффит и наш ребенок пострадаете из-за моей черной репутации.
– Ты не убивал Силию, и сам это знаешь.
– Это не значит, что я смогу свою невиновность доказать, – Он откинулся на сиденье и демонстративно скрестил на груди руки.
Решив, что ей не удастся улучшить ему настроение, Лейла наклонилась вперед и попросила Дунстана:
– Тогда расскажи мне, что произошло в тот день. Возможно, в твоем рассказе что-то сможет помочь нам.
– Ты думаешь, Дрого уже не думал об этом? – Внутри экипажа было темно, но в тусклом свете, проникающем из окна, Лейла заметила, как по его лицу пробежала тень беспокойства.
Она придвинулась к нему поближе и прикоснулась к его колену, напоминая, что они теперь вместе и ему не придется в одиночку расследовать запутанное дело.
– Дрого – это не я. Если мы будем действовать заодно, я должна знать все, что известно тебе.
Дунстан отвернулся от нее и посмотрел в окно.
– Если бы я что-то знал, ты думаешь, я бы не сделал все это быстрее?
– Расскажи мне, – потребовала она, не желая слышать его отказ. – Начни с Джорджа Викхама.
Дунстан закрыл глаза, почесал лоб и заговорил, словно сам дьявол выуживал из него каждое слово.
Суррей, 1751 г.
— Что вы делаете? – потребовал объяснений Дунстан. Поднимаясь по ступенькам для перехода через ограждение к лошадиному пастбищу, он недоверчиво посмотрел на пьяного щеголя, который пытался поймать двух своенравных лошадок. Один из арендаторов предупредил его о возможной краже, но Дунстану и в голову не приходило, что какой-нибудь вор будет настолько глуп, чтобы воровать средь бела дня.
Молодой грабитель вызывающе поднял подбородок над сбившимся шейным платком, хватая одну из лошадей за упряжь.
– Я приехал забрать лошадей Силии. Дунстан остался на вершине стены и скрестил на груди руки, чтобы скрыть боль при упоминании имени его неверной жены. Который из ее многочисленных любовников стоял сейчас перед ним? Судя по богатому шелковому сюртуку, это был один из аристократов. Силия любила титулы.
– Они принадлежат не Силии, а графу.
Молодой человек пожал плечами:
– Леди сказала, что они ее. Моя пара захромала, и она предложила этих взамен.
– Леди солгала. – Дунстан старался говорить спокойно, чтобы не испугать чувствительных животных. – Если она считает, что лошади принадлежат ей, то почему не пришла в дом и не спросила о них?
Кобыла махнула головой, и пьяная жертва Силии чуть не свалилась ей прямо под копыта. Восстановив равновесие, щеголь нахмурился.
– Леди боится мужа.
Ярость помутила рассудок Дунстана. Глупый аристократишка даже не знал, с кем разговаривал.
Он не знал, был ли его гнев направлен на самого себя, из-за того, что его уже не могут отличить от арендаторов, или на Силию и ее предательство. Едва ли это имело значение, так как, в конце концов, это было одно и то же.
– Очевидно, Силия не боится, что ее муж повесит тебя за воровство лошади, – с издевкой заметил он.
Спустившись по другую сторону изгороди, Дунстан пошел через пастбище, размышляя, схватить ли дурака за шиворот и бросить на кучу свежего конского навоза или пинками проводить его назад в Баден к Силии.
К его изумлению, молодой человек извлек из кармана пистолет.
– Не подходи ко мне! Я сообщу о тебе властям.
На столь близком расстоянии Дунстан признал в дрожащем идиоте одного из компании Силии, которую она обычно приглашала в дом Ивесов. Джордж Викхам, наследник графского титула.
В то же самое время, когда Дунстан узнал его, юноша понял, что в этой грубой одежде перед ним муж Силии.
– Ивес! Мне следовало бы подумать, что даже у неотесанного мужлана достаточно мозгов, чтобы держаться на расстоянии, когда его жена просит о том, что по закону принадлежит ей.
Неотесанный мужлан!
Дунстан взорвался. Он пошел прямо на обидчика, сжимая кулаки.
Запаниковав, Викхам бросил уздечку лошади и обеими руками схватился за пистолет.
– За честь женщины я бросаю тебе вызов. Честь. Как будто у Силии была хоть капля чести. С презрением взглянув на дрожащий пистолет, Дунстан прикинул: что у него довольно хорошие шансы разоружить пьяного, но стоит ли подставляться под пулю, если этого можно избежать. У него чесались руки – так бы и снес он пустую голову Викхама, – но гнев Дунстана был направлен больше на Силию, чем на ее очередную жертву.
– Возвращайся к Силии и скажи, чтобы она купила этих лошадей.
– Я вызываю тебя на дуэль! – кричал парень. – Ты не можешь так обращаться с леди и поэтому заслуживаешь смерти.
Дунстан нетерпеливо приблизился к вооруженному вору. Никто не заслуживает смерти из-за Силии, но этому задире нужно устроить небольшую взбучку.
– Я предупреждаю тебя, Ивес! Ты не можешь побить меня, как избиваешь ее. Достаньте ваше оружие, сэр. – Викхам отступил еще на шаг.
Избиваю ее! Дунстан фыркнул из-за нелепости этой лжи.
– Если бы я бил эту проклятую женщину, ее бы уже давно не было в живых и она бы не мучила никого из нас сейчас.
Вместо того чтобы спорить дальше, Дунстан кинулся на задиру. Викхам увернулся от удара, и кулак Дунстана лишь слегка задел его слабую челюсть. Потеряв равновесие, Викхам попятился назад. Поскользнувшись на куче свежего навоза, он с криком повалился на землю, упав прямо на руку с пистолетом.
Прогремел выстрел, и в воздухе запахло дымом. К своему ужасу, Дунстан увидел, что благородный Джордж Викхам лежит неподвижно, а из раны в его боку сочится кровь.
– Прочь, проклятое пятно! – испуганно пробормотал Дунстан, сидя на мраморных ступенях сельского особняка брата и уставившись на компрометирующее буро-красное пятно на его сапоге.
Смочив носовой платок в кружке с пивом, стоявшей рядом, он попытался стереть улику с грязной кожи.
– Я не неотесанный мужлан. – Оскорбление Викхама все еще терзало его. Но его противник не слышал этих возражений, так как его больше не было в живых. Ужас перед лужей крови начисто лишил Дунстана способности видеть и слышать.
– Сэр? – встревожено позвал его помощник шерифа, в то время как дьячок и санитар грузили на телегу тело когда-то благородного Джорджа.
Дунстан оторвал взгляд от сапога и посмотрел на молодого человека, который дрожал от страха. У Дунстана не было никакого оружия кроме кулаков, но этого вполне хватало, чтобы испугать парнишку.
Какого черта Силия послала Джорджа Викхама украсть лошадей Дрого? Дунстан должен был послать напуганного помощника шерифа в логово дьявола, чтобы узнать об этом, но не мог этого сделать.
Он закрыл глаза и услышал, что с него сняли обвинение.
– Часто говорят, что это не смерть, а угасание, что тоже ужасно. Я всегда любил сатиру Филдинга. – Почистив сапог, он осушил, кружку пива, поднялся с каменных ступеней и посмотрел на накрытое простыней тело на телеге.
– Могила – прекрасное уединенное место, но там, я думаю, ты уже никого не сможешь обнять. – Но, цитируя поэтов, он знал, что это не даст ответа ни на один волнующий его сейчас вопрос. – Думаю, мне лучше разыскать эту суку и сказать ей, что она уже больше никогда не обнимет благородного Джорджа.
Он боялся встречи с Силией, и полного барреля пива не хватило бы, чтобы вывести его из оцепенения.
У помощника шерифа был слегка встревоженный вид.
– Сэр, я знаю, что это был случай самозащиты, но, может быть, вы отправите кого-нибудь другого поговорить с леди.
Дунстан наблюдал, как телега с телом с грохотом покатилась вниз по узкой дороге прочь от поместья, и покачал головой.
– Страстная любовь обрекает нас на несчастья. Несчастье – вот имя этой женщины.
Силия могла довести человека до убийства. Когда подошел лакей с серебряным подносом, на котором стояли пивные кружки и кувшин с пивом, Дунстан налил себе еще для храбрости.
– Жидкая храбрость, вот что это. Помощник шерифа посмотрел на лакея.
– Вашего хозяина нужно увести в комнату, ведь у него на глазах только что умер человек, а это – не шутки.
Лакей пожал плечами.
– Он читает стихи, только когда выпьет. Никогда не видел его таким, – парень в ливрее сморщил нос в задумчивости, – с тех пор, как хозяйка оставила его около года назад.
Дунстан с негодованием посмотрел на разговорившегося лакея, поставил на поднос пустую пивную кружку и пошел в сторону конюшни, продолжая бубнить себе под нос:
– Никто не говорит об утешении. Давайте поговорим о могилах, червях и эпитафиях.
Не желая попадаться под горячую руку, помощник шерифа не стал больше останавливать Дунстана, который в этот момент отломал кусок дубовой изгороди и швырнул его через двор.
Дунстан почти не помнил, как добрался до гостиницы в Бадене, и ее владелец подтвердил то, что Дунстан уже знал. Его жена, виновная в супружеской неверности, ждала возвращения своего любовника наверху. Сколько ни пей, а такое ужасное известие взбесит кого угодно.
– Силия! – заревел Дунстан, громыхая в деревянную дверь ее номера. – Я должен с тобой поговорить.
Она засмеялась своим легким, звенящим смехом, который когда-то заставлял его умирать от страсти. Она всегда или смеялась в ответ на его крик и рычание, или сама начинала кричать. В прошлый раз она сбежала от него.
Дунстан потер раскалывающуюся от боли голову, стараясь не потерять равновесие. Он был крепким мужчиной и знал меру в выпивке, стараясь не напиваться до беспамятства. Но ведь раньше на его глазах не умирал человек. Возможно, он выпил чуть больше обычного, но в то же время вполне трезво соображал, что было неприлично кричать о том, что случилось с Джорджем, прямо из холла.
Рассматривая крепкую дверь, разделяющую его и неверную жену, Дунстан уже больше не сдерживал свой гнев, к которому добавилось чувство вины и негодование, испытанного им при виде истекающего кровью тела слабого молодого человека, погибшего ни за что.
Силия сказала Джорджу Викхаму, что Дунстан бил ее. Она послала его привести лошадей, хотя знала, что они ей не принадлежат, и было прекрасно известно, что у Викхама есть пистолет. У Дунстана пистолета не было, и она об этом также знала.
От такой наглости и бессердечности Дунстан просто кипел от ярости. Он одним ударом вышиб дверь.
– Ты послала Джорджа убить меня! – Дунстан отшвырнул дверь на лестницу и вошел к жене.
Прекрасная Силия стояла в центре комнаты и смеялась, совсем не удивившись его столь грубому вторжению.
– Конечно, дорогой, и полагаю, у вас произошли кое-какие разногласия. Джордж не очень силен. Как он?
На мгновение сознание Дунстана прояснилось, и он вдруг осознал двуличность своей жены. Она выгребла все его деньги до последнего пенни, наделала долгов на его имя, которые он не в состоянии оплатить до конца жизни. Убедившись, что уже больше не сможет пользоваться им, как ей того хочется, Силия, должно быть решила избавиться от него. Она надеялась, что Викхам убьет ненавистного ей мужа и освободит ее, предоставив, таким образом, возможность выйти замуж за другого.
И теперь бедное, жалкое существо дорого заплатило за ее коварство. Не спрашивая, почему она захотела пожертвовать своим любовником, Дунстан погасил в себе все еще тлеющие угольки былой любви.
— Джордж мертв, будь ты проклята, – объявил он, затем подошел к ней нетвердой походкой, покачнулся и потерял сознание…
– Это последнее, что я помню.
С неприятным чувством Дунстан напряженно смотрел в окно экипажа, избегая взглянуть на прекрасную женщину, которая сидела рядом, Он затаил дыхание, опасаясь ее презрения.
– Ты упал в обморок, – сказала она без тени сомнения.
Дунстан с облегчением вздохнул. Он не понимал, почему она верила в то, во что не мог поверить сам.
– Я не так сильно был пьян, чтобы потерять сознание. Они нашли Силию мертвой, а меня спящим в холле. Должно быть, я каким-то образом спустился туда.
– Тогда нам необходимо выяснить, кто заходил в комнату Силии после тебя.
– Никто, – уверенно заявил он. – Шериф, Дрого и нанятый мною следователь расспросили всех постояльцев гостиницы. Это были обычные фермеры и владельцы магазинов, с которыми она не была знакома. Ни один из них не вмешался, чтобы защитить ее, когда я кричал на нее. Они обнаружили нас тогда, когда один из них позже наткнулся на меня в темноте.
– Там был кто-то, кого она знала, – решительно заявила Лейла, – Тот, кому была выгодна ее смерть, или твоя…
Дунстан заморгал. – Моя смерть?
– Конечно, Кто-то хотел повесить на тебя вину за убийство Силии, тем самым удалил бы тебя из общества, а если повезет, посадил бы в тюрьму, где бы тебя повесили. Из всего, что нам известно, очень вероятно, что кто-то внушил Силии мысль избавиться от тебя.
– Кому выгодна моя смерть, у меня ведь ничего нет, – возразил он. – Только Силия оставалась в выигрыше.
– Мы почти приехали. – Лейла посмотрела в окно на городской дом Ивесов.
— Сначала я провожу тебя до дома, – возразил он, сориентировавшись, где они находятся.
– Нет, лучше, если моя семья не увидит нас вместе сегодня вечером. Они все в сборе в это время года.
Дунстан снова почувствовал себя виноватым, поскольку догадался, что она не хотела, чтобы ее семья видела их вместе.
– Если твоя мать заподозрит что-то о ребенке, – осторожно предупредил он, — можешь сказать ей, что я готов сделать все надлежащим образом, как только ты скажешь. – Дунстан с трудом проглотил подступивший к горлу комок. Ему ведь нечего было предложить, кроме своего поруганного имени.
Лейла искоса посмотрела на него.
– Я думаю, ты говоришь о том, что мы не можем пожениться сейчас.
Стараясь скрыть сильное беспокойство ради будущего Лейлы, Дунстан, как только мог, старался убедить ее в том, о чем непрестанно размышлял несколько последних часов:
– Конечно, мы можем поступить, как нам угодно, но тогда тебе придется пожертвовать многим. Вот поэтому я отказываюсь просить тебя об этом. Но если твоя семья начнет на тебя давить и ты сочтешь замужество самым лучшим выходом, я с удовольствием предложу тебе руку и сердце.
Она кивнула, но в темноте он не смог разглядеть выражения ее лица. Еще совсем недавно Дунстан думал, что скорее умрет, чем предложит другой женщине выйти за него замуж. Но сейчас все было иначе. Он глубоко вздохнул и обнаружил, что все еще жив и с ним все в порядке.
– Ты прав, – к его облегчению, согласилась Лейла. – Я потеряла бы мою землю, а ты не был бы счастлив, живя в городе на мои деньги. У меня нет ни малейшего желания снова выходить замуж, поэтому нужно действовать очень осмотрительно, пока не вернемся в деревню.
Дунстан не думал, что все будет так просто, но решил пока промолчать. Лейла не засмеялась над его предложением, а отнеслась к нему разумно, совсем как он. Ему нравилось, что они думали одинаково.
– Как только мы вернемся в твое поместье, я всегда буду рядом, – заверил он. – Ты останешься со своей землей и розами, а я позабочусь, чтобы Стейнс не смог угрожать никому из нас.
Виконт обещал ему ферму, если он женится на ней, но Дунстан не думал, что Лейла захотела бы жить в фермерском домике и потерять свои оранжереи. Главное для него – учесть ее желания. Кроме того, он сильно сомневался, что ветреный племянник Лейлы сдержит свое слово, особенно если он будет продолжать водить компанию с такими деградирующими личностями, как Генри Викхам и лорд Джон Олбермэйрл. Эти пиявки тем или иным способом очень хотели избавить парня от его денег.
Экипаж остановился перед старинным городским домом Ивесов.
Лейла наклонилась и поцеловала Дунстана в щеку. Он поймал ее за подбородок и поцеловал в губы, затем, отбросив со лба выбившуюся прядку волос, отпустил.
– Я не умею говорить красивых слов, Лейла, но тебе стоит только послать за мной, ночью или днем, и я приду. Мне жаль, что я не могу обещать больше.
– Мне этого вполне достаточно, – прошептала Лейла. Она ласково потрепала его по щеке и распрямила плечи. – Я сама себе хозяйка теперь, и сама принимаю решения. Передай от меня привет Дрого.
Дунстан кивнул и вышел из экипажа. Он очень хорошо знал, что их ожидает в будущем, и прежде, чем он мог принять какое-нибудь решение в отношении Лейлы и их ребенка, он должен найти убийцу.
