Текст книги "Магия"
Автор книги: Патриция Райс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Глава 19
В конце дня, после назначения временным управляющим одного из наиболее ответственных арендаторов Лейлы, получив заверения рабочих, что работы продолжатся в обычном режиме, Дунстан вернулся домой с намерением проверить свою экспериментальную рассаду. Ему очень хотелось оказаться в постели Лейлы этим вечером, но риск разоблачения стал слишком велик с приездом Ниниан. Дунстан устал, ему не очень-то хотелось карабкаться на балкон по ненадежной лозе. Кроме того, было нелегко раздобыть какие-то средства предохранения в этих местах. И как бы Лейла ни протестовала, он не смел рисковать, в то время как над его головой висела петля палача.
Ему необходимо было побыть в привычной обстановке, среди растений, чтобы разобраться со своими чувствами.
Поспешно свернув за угол дома, он застыл при виде Гриффита, сидящего посреди поля с охапкой турнепса в руках.
Гнев и паника охватили Дунстана. Сколько растений вырвал мальчишка? Он работал целую жизнь над этими семенами! Растения нельзя было восстановить.
Дунстан прикусил язык, напрягся и пошел на поле, проверить, что натворил мальчишка.
– Проблема? – спросил он без всякого выражения.
Гриффит посмотрел на него.
– Я пропалываю, как ты мне сказал.
– Я полагал, ты сумеешь отличить сорняки от рассады.
Мальчик был не глуп. Неужели он вытянул рассаду со злости?
– А если нет? Отошлешь меня назад? – спросил Гриффит.
Дунстан планировал отвезти его к Дрого, когда поедет в Лондон.
Теперь он глубоко вздохнул, умерил свой гнев и сел посреди поля вместе с сыном.
– Я говорил тебе, что из меня получился неважный отец. Теперь обстоятельно, простыми словами объясни, что тебя беспокоит. Я пойму, ведь ты же мой сын. Ничего не изменится, если ты вырвешь всю рассаду. Что случилось?
– Ты собираешься ехать в Лондон без меня. Я все слышал.
– Я собираюсь оставить тебя где-нибудь в безопасном месте, пока буду искать убийцу, — объяснил Дунстан.
– Ты никогда не хотел меня! – с вызовом крикнул Гриффит. – Я всего лишь обуза для тебя.
Дунстан не хотел добавлять к своим многочисленным проблемам еще и эту, потому что не знал, как уладить уже существующие. Дети всегда появляются не вовремя, подумал он, подперев голову руками и уставившись в землю.
– Силия не хотела тебя, и ты это знаешь. Для женщины всегда трудно принять чужого ребенка. А твоя мать не хотела тебя отдавать. Я пытался сделать как лучше.
В памяти Дунстана возник образ бегущего ему навстречу Гриффита, чтобы приветствовать отца в один из его визитов. Сейчас Дунстан очень сожалел о том, что эти визиты были столь редки. Порой ему хотелось взять мальчика на руки и обнять, но он даже не пытался это сделать, чувствуя себя слишком неуклюжим и неловким. А теперь ребенок слишком вырос, чтобы его ласкать, и слишком повзрослел, чтобы так легко доверяться отцу.
Дунстан скучал по той простой любви, которая была в те ранние годы. Он должен был найти какой-нибудь способ восполнить это теперь.
– Я был молод и глуп, но я хотел тебя. Вот только не думал, что заслужил такое счастье.
– Ты хотел мою маму больше, чем меня, – по-своему рассудил Гриффит. – Точно так же, как хочешь этот турнепс больше всего другого. И он умрет, точно так же, как твоя жена.
Устами младенцев глаголет истина. Дунстан аккуратно взял сына за волосы и приблизил к себе. Гриффит сопротивлялся, но от этого ему становилось только хуже. Отец подождал, пока сын успокоится и, наклонившись к нему, произнес:
– Зерновые культуры – не люди. Они важны, но не столь важны, как ты. С этого момента ты для меня главнее всего. Это не дает тебе покоя? – Дунстан отпустил мальчика, поднялся на ноги и увлек Гриффита за собой.
– Леди Лейла главнее, – категорически ответил его сын. – Ты отошлешь меня в школу, чтобы остаться с ней.
Ах, еще одна причина, почему ребенок должен вернуться домой и не видеть его любимую женщину. Черт бы всех побрал!
– Я отошлю тебя в школу, но не из-за леди. Мне нужен сын, который бы верил в меня.
Дунстан обнял Гриффита за плечи и повел к дому.
– Я разрешаю тебе ударить кулаком по моей руке, если буду тебя игнорировать, хорошо? Но, отправляя тебя в школу, я буду действовать для твоей же пользы, а это совсем другое.
– Я ублюдок. Они будут смеяться надо мной.
– Ты не ублюдок, а внебрачный Ивес. В школе к детям Ивес привыкли. Кроме того, я пока не могу позволить себе послать тебя прямо сейчас. Ты должен остаться, полоть турнепс в мое отсутствие. А сейчас расскажи мне, зачем ты вырвал рассаду.
– На ней были личинки. Я читал, что астры предотвращают появление личинок. – Гриффит все еще говорил настороженно, но не пытался уйти от объятий отца.
— Астры? – Дунстан представил себе зеленеющее поле турнепса, окруженное разноцветными душистыми цветами, и, несмотря на усталость, усмехнулся. – Я скажу леди, что ты с ней заодно. Может быть, она наймет тебя вместо меня. Вы вдвоем сможете сажать рододендроны в пшенице и лаванду среди картофеля.
– Ты мне не веришь. – Гриффит сердито попытался отодвинуться. Дунстан крепко обхватил сына за шею и постучал по его упрямой голове.
– Я же говорил, что мы вырастим огромные цветущие букеты вон там, если захочешь, А в этом турнепсе наше будущее, и я, доверяя тебе, хочу, чтобы ты помог мне в этом.
Гриффит обернулся и с недоверием посмотрел на отца.
– Мне? Ты послушаешь меня?
– А почему бы нет? Ведь ты же мой сын, разве не так? Кому еще я могу доверять? – С улыбкой од подтолкнул мальчика к дому, навстречу дразнящему аромату жареной говядины.
Мальчик с радостным улюлюканьем побежал к двери.
От радости сына у Дунстана слегка отлегло от сердца, он уже был в состоянии подумать, как лучше с ним поступить.
Было бы легче, если бы кто-нибудь написал учебное пособие, как поступать правильно.
Проследовав вслед за Гриффитом на кухню, Дунстан приостановился у умывальника, поскольку заметил там поджидающее его письмо, которое пахло сладостным ароматом. Он открыл его и с хмурым видом прочел аккуратно написанное приглашение на обед, который состоится завтра вечером. Лейла предлагала ему очередное искушение. Целый вечер наблюдать за грудью, выставленной на всеобщее обозрение, и не иметь возможности прикоснуться к ней – разве это не искушение? Чертовка знала, как поставить мужчину на колени. Еще неделю назад он бы отказался без всяких раздумий. Теперь же…
Он бросил приглашение назад на умывальник и пошел на звук голосов. К своему удивлению, Дунстан увидел своего младшего брата Юна, который растянулся на полу перед камином среди деталей от кухонных часов, в то время как Гриффит с увлечением наблюдал за его действиями.
– Что, черт возьми, вы делаете? – потребовал объяснений Дунстан, наливая себе кружку пива, не дожидаясь, пока это сделает Марта.
– Показываю Гриффиту, как ремонтировать часы. – Юн чистил механизм промасленной тряпкой, тщательно протирая острые зубцы.
– Ты приехал специально для того, чтобы показать ему, как ремонтировать часы? Вы, наверное, решили, что без вас я не проживу?
Удивленный Юн оторвался от своего занятия.
– С чего ты взял? Тебе известно о выживании больше, чем нам всем вместе взятым.
Немного успокоившись, Дунстан перекинул ногу через скамейку и сел.
– Ты чертовски прав. А теперь расскажи мне, зачем ты здесь.
– Чтобы получше изучить шлюзы. Мне необходимо было посмотреть, можно ли использовать в Нортамберленде тот же самый вид механизмов, который они используют здесь, или нужно проектировать новую систему. – Юн вручил Гриффиту нож и позволил мальчику привинтить одну часть к другой. – Я изобрел лучший метод открывать шлюзы, но механизмы, которые я нашел, недостаточно надежны.
Так как ближайший канал находился в пятидесяти милях отсюда, Дунстан решил, что Дрого способствовал этой поездке, но решил не выяснять. Юн жил в мире будущего, в мире своих фантазий; его интересовали женщины, которые своими чарами могли заманить его в свою постель, но он был рассудительный и хладнокровный, когда требовалось.
– Здесь я тебе ничем не могу помочь. Я могу обеспечить тебя лишь турнепсом и духами, но только не инструментами и запчастями.
– Духами? – Юн вопросительно приподнял свою красивую черную бровь, затем его лицо расплылось в хитрой улыбке. – Дома есть девочка, которая любит духи?
— Духи Малколм, – предупредил Дунстан. – И если у тебя есть подруга, Лейла должна познакомиться с ней прежде, чем сделает их для нее. Она экспериментирует, и была бы признательна, если бы ты попросил сделать одни для тебя.
Глаза Юна тотчас же сузились.
– Малколм? Я считал, что ты здесь сеешь турнепс, а не обхаживаешь леди.
Притворяясь, что полностью поглощен ремонтом часов, а вовсе не подслушиванием разговора, Гриффит с сосредоточенным видом закручивал ножом винт. Но Дунстана не проведешь. Он кивком указал на сына и не стал спорить.
– Думаю, от тебя было бы здесь больше пользы, чем от меня. Она устанавливает дистиллятор, чтобы использовать, как только я приведу в порядок сады.
– Дистиллятор! – У Юна загорелись глаза от интереса. – Для производства духов?
– Для создания запахов. Я думаю, духи она начнет производить позже.
Он не был до конца откровенен, но и не лгал. Ему только хотелось, чтобы у Лейлы появилась возможность поэкспериментировать вместе с Юном. Его брат всегда казался веселым и беззаботным, но было в нем нечто гораздо большее, чем можно было заметить невооруженным глазом. Сможет ли Лейла разглядеть это?
Действительно ли он хотел это знать? Мысль о женщине, способной раскрыть самые глубокие, самые темные тайны, пугала.
– Я мог бы задержаться на денек-другой, – согласился Юн. – Ты думаешь, леди позволит мне посмотреть на ее лабораторию? Может, я смогу дать ей несколько дельных советов.
Братец угодил-таки в западню. Стараясь не показывать своего удовлетворения, Дунстан кивнул.
– Я пошлю ей записку. Посмотрим.
Чтобы сделать Лейлу счастливой, он мог подождать еще один день.
Лейла с удовольствием улыбнулась при виде трех мужчин Ивесов, вошедших в ее гостиную. Просто счастливая случайность привела Юна в ее дом в день званого обеда. Ей срочно нужно было переговорить с Дунстаном, но Лейла понимала, что он, скорее всего, не пришел бы без Юна.
Она колебалась, приглашать ли Гриффита, но это была всего лишь сельская вечеринка, и нужно было когда-нибудь начинать приучать мальчика к обществу, поскольку его отец этого не делал.
Как только мужчины вошли в гостиную, все взгляды сразу же устремились на них.
Несколько из ее гостей мужского пола устремились к ней. Ей показалось, что одни сделали это для ее защиты, другие для самозащиты. Глядя на эту компанию с высоты своего немаленького роста, Дунстан нахмурился, затем вежливо поклонился Ниниан, показывая всем, что не совсем уж он безнадежен, просто презирает идиотов.
Лейла с улыбкой обратила свое внимание на двух других, прибывших вместе с ним. Юн удивил ее сияющей улыбкой и хорошим настроением, когда оценивал ее взглядом. Она подумала, что этот очаровательный Ивес совсем не похож на остальных своих сородичей.
Мальчик стоял возле отца, и Лейле понравилось, как Дунстан ободряюще сжимал плечо сына. Упрямца столь же угнетала возможность оказаться в подобной обстановке, что и Гриффита, но он отказывался подавать вид.
Если она действительно носит его ребенка, было приятно знать, что его отец – хороший человек.
Взяв на себя всю ответственность хозяйки, она пошла навстречу вновь прибывшим гостям с таким видом, словно они принадлежали королевской семье.
– Как хорошо, что вы смогли навестить меня, – проговорила она. – Я столько слышала о вас. – Лейла предложила Юну руку и посмотрела на Дунстана, хлопая своими пушистыми ресницами. – Вы должны представить меня, сэр. Я сгораю от нетерпения познакомиться с вашим братом, которому удалось укротить молнию.
Дунстан нахмурился, видя, как она дурачится, но представил их друг другу по всем правилам этикета, словно всю жизнь этим и занимался. Лейла отметила про себя, что он не такой уж и невежа, как раз наоборот, и одарила его одной из своих очаровательных улыбок, Она чувствовала гордость за Дунстана, глядя на его удивленное, но доброе выражение лица.
– Я должна представить этого прелестного молодого человека моему другу.
Она просто увела Гриффита от представителей семейства. Разделяй и властвуй – это была проверенная тактика.
Лейла представила мальчика одному из своих юных соседей и оставила двух молодых людей непринужденно беседовать, невзирая на перешептывание окружающих их взрослых.
Вернувшись, Лейла отметила, что Дунстан уже взял себе стакан бренди у дворецкого, а Юн беседовал с самой симпатичной молодой женщиной в гостиной. Необходимо занять одного и позаботиться о другом. Дунстан Ивес, без сомнения, был самым привлекательным мужчиной, и, несмотря на настороженность, ни одна из присутствующих здесь женщин не могла не обратить внимания на его прекрасное телосложение.
Хотя она предпочла бы увести его в сторону и держать при себе, так как обещала обучать хорошим манерам, но сейчас ему просто необходимо было расслабиться.
– Он застенчив, – прошептала она сестре баронета, которая не спускала с него тревожного взгляда, – Поговорите с ним о ваших лошадях.
– Я не могу, – испуганно зашептала в ответ девушка. – Он внушает ужас.
– Он сам напуган, – возразила ей Лейла. – Если вам хоть что-то известно о турнепсе и захочется об этом поговорить, он будет вам благодарен всю жизнь. – Лейла решительно повела девушку к Дунстану.
– Турнепс?
Лейла не дала ей возможности еще задавать вопросы.
– Мисс Траймбл, достопочтенный мистер Дунстан Ивес. Мисс Траймбл владеет одной из самых прекрасных конюшен во всей округе, сэр. Она знает все о коневодстве.
Лейла решила, что ему необходима небольшая компания, чтобы он чувствовал себя не так скованно. При виде задыхающейся от ужаса молодой леди Дунстан тут же пришел в себя. Он стал спокойным и галантным.
– Мой брат занимается развитием своей конюшни, – учтиво заметил он, посылая Лейле последний взгляд, прежде чем переключить все внимание на покрасневшую девушку. – Может быть, вы могли бы дать мне несколько полезных советов.
Лейла знала, что могла полностью на него положиться. То, что он человек ответственный, было видно по его глазам. Теперь – к другим заботам.
– Он убийца, – зашипел сэр Брайан Траймбл, как только Лейла приблизилась к нему. – Вы подвергаете всех нас опасности, вынуждая общаться.
В её табеле о рангах молодой баронет не занимал положения выше муравья. Она подумала, что из него мог бы получиться прекрасный объект для ее исследований. Сэр Брайан со светлыми редеющими волосами и уже сформировавшимся вторым подбородком считал себя верхушкой сельского общества. Ему оставалось только подыскать жену, чтобы придать себе большей важности. Лейла улыбнулась и ласково погладила его руку.
– Вы так добры, что думаете о нашем благополучии. С таким мужчиной, как вы, я чувствую себя в полной безопасности. Вы знаете, что в настоящее время я занимаюсь исследованием новых ароматов из моего цветника. Не хотели бы вы понюхать один из них?
Радость сменила его неодобрение.
– Конечно, миледи, все, что вам угодно, всегда к вашим услугам.
На самом деле ей хотелось испробовать свои духи на Юне Ивесе, но он был гораздо сложнее, чем находящийся сейчас рядом мужчина. Начнем с простого, решила она.
Лейла проводила баронета в свою лабораторию, где он с недоумением наблюдал, как она смешивает ароматы. Если он думал, что она привела его сюда, чтобы немного пофлиртовать с ним, то был сильно разочарован, но любезно старался этого не показывать.
Возможно, ей следует научить Дунстана таким манерам. Но ведь ей нравился неприветливый Ивес именно таким, каким он был. Улыбнувшись этой мысли, Лейла добавила к смеси немного розмарина, затем понюхала, что получилось. Чего-то не хватало, но у нее не было времени, чтобы задерживать сэра Брайана здесь надолго.
Она протянула гостю флакончик, куда перелила духи.
– Хотели бы понюхать? – Прежде чем баронет успел согласиться или отказаться, – в искусственном освещении лаборатории промелькнула какая-то тень, и в дверном проеме появился Дунстан. Его лицо не выражало никаких эмоций. Он просто стоял со стаканом бренди в руке, оперевшись плечом о стену и скрестив ноги в лодыжках.
– Вам бы следовало пригласить сюда остальных гостей ради развлечения, – посоветовал он.
– Я не могу предложить каждому гостю или гостье их собственные духи, – сказала она ласково. – А Брайан – особый друг. Возможно, если вы захотите, я подготовлю духи и для вас, – поддразнила она.
Баронету не понравилось, что Лейла переключила свое внимание на кого-то другого. Он схватил бутылочку и вылил содержимое себе на ладонь, затем похлопал ею по своему дряблому подбородку. Невольно своим жестом он приковал внимание и Лейлы, и Дунстана.
– Конюшня! – радостно закричал он. – Это пахнет, как в моей любимой лондонской конюшне.
Лейла понюхала флакон.
– Настоящий запах навоза, сэр, – осторожно заметила она. Запах обжигал ей ноздри, и, к своему удивлению, она вдруг испытала знакомое ощущение. Комната закружилась, и Лейла, ухватившись за рабочий стол, чтобы сохранить равновесие, испугалась.
Лаборатория исчезла, и появилась конюшня, дорогая конюшня. Высокие потолки, экипаж, запряженный лошадьми… Женский смех. Знакомый, до боли знакомый. Вдруг нахлынула ярость от беспомощности и оскорбления – не из-за женщины, из-за мужчины, которого она дразнила…
— Лейла, с тобой все в порядке? – Сильные руки поддержали ее, мягко выводя из мучительного состояния.
Она заморгала и поглядела вокруг. Никакой конюшни. Никакой женщины. Затем прижалась к Дунстану, пытаясь успокоиться и прийти в себя. У баронета был озадаченный вид.
— Вы знали Силию Ивес? – задала она вопрос молодому человеку, понятия не имея, почему спрашивает его об этом.
Лейла почувствовала, как напрягся Дунстан, но в ее голове все еще звучал смех, до боли знакомый смех. Силия была пустым, мелочным существом, которое наслаждалось своей красотой и оскорбляло тех, кто, по ее мнению, был ее не достоин. Сельский баронет мог бы быть объектом ее насмешек, хотя вполне подходил Силии по ее деревенскому происхождению.
– Я, возможно, встречал ее в Лондоне, – осторожно ответил баронет.
– В конюшне? – спросила Лейла, за что мысленно отругала себя. Она пока мало понимала, что происходит. Неужели она действительно чувствовала гнев и оскорбление этого молодого человека? Или от ее духов у нее просто болела голова и появлялись странные видения?
Очевидное замешательство баронета ответило на ее вопрос, даже когда он сам отказался это сделать. Кланяясь, он приготовился уходить.
– Вы извините меня, миледи, но я предпочитаю не обсуждать мертвых.
Прежде чем Лейла смогла ответить ему, вмешался Дунстан:
– Вы неблагодарны, сэр. Леди сделала вам подарок. Наименьшее, что вы можете для нее сделать, предложить взамен честность.
С изумленным видом баронет принялся стирать духи со своего лица, собираясь бежать в любую минуту.
– Я бы предложил вам свое мыло, – сочувствующим тоном сказал Дунстан, – но леди считает, что я пахну грязью.
Лейла почти смеялась, глядя на душевные страдания баронета.
Он поглядел на нее, затем на Дунстана и, не промолвив ни слова, выскочил из лаборатории.
– Нехорошо мы с ним обошлись, – упрекнула себя она. – Я не думаю, что ты пахнешь грязью, а сэр Брайан конюшней.
Дунстан посмотрел на нее с высоты своего роста.
– Что насчет Силии?
– Я не знаю. – Лейла попыталась восстановить в памяти увиденное, но все уже пропало с исчезновением запаха соломы и навоза. – Я не понимаю, что со мной происходит. Мне казалось, я слышала ее смех и чувствовала, будто сэр Брайан был тем, над кем она смеялась.
Дунстан фыркнул:
– Можешь не сомневаться, что все именно так и было. Он как раз из тех, кого она оскорбила бы. Если ты слышала Силию, то ты самая настоящая ведьма.
Лейла с удивлением примерила к себе это определение, словно понравившийся плащ. Ведьма. Возможно, так оно и есть. Она не понимала, как это произошло или почему, но радость переполняла ее, потому что огромный мир возможностей открывался перед нею.
Теперь она могла слышать и видеть людей, которых не было рядом.
Мама будет очень гордиться ею.
Глава 20
Дунстан наблюдал, как Лейла шла через комнату во время вечеринки, которая, как ему казалось, никогда не закончится. Он сидел на краю стула во время обеда, тяготясь ее стараниями сделать его полноправным членом собравшейся компании, в то время как ее проклятые гости игнорировали его и болтали о ее экспериментах с духами, как будто это событие являлось гвоздем программы или новой забавой для присутствующих.
Он не мог не восхищаться решительностью этой женщины в достижении задуманного, хотя беспокойство не покидало его ни на минуту, когда она начинала экспериментировать на других мужчинах. Что если они неправильно отреагируют? Что если она наткнется на какую-нибудь затаенную, зловещую тайну точно так же, как случайно наткнулась на воспоминания баронета о конюшне?
Дунстан попытался надавить на сэра Брайана и расспросить его о Силии, но извинился и поскорее ретироваться. Смел ли он доверять странному восприятию Лейлы и беспокоить человека своими дальнейшими расспросами?
Он не мог представить себе Силию, тратившую попусту время с простым баронетом, к тому же из деревни, однако она увлекалась породистыми лошадьми.
В это время священник, с которым он общался, пристально глядел на него, как будто ожидал получить ответ на беспокоивший его вопрос. Дунстану вновь пришлось принять участие в беседе, бормоча какие-то глупости, поддерживая начатый Лейлой разговор.
Юн куда-то исчез. Сердце Дунстана тяжело забилось, когда он представил Лейлу и Юна вместе.
– Я считаю, что растения делятся на мужские и женские, точно так же как животные, – заметил Дунстан, вклиниваясь в монолог священника против «неестественных» методов научного размножения овец. – Растения размножаются без разбора, как коты, если за ними не ухаживать. Но прошу меня извинить – я должен поговорить с братом.
Лишив священника дара речи, Дунстан попытался протиснуться сквозь толпу женщин и сбежать из гостиной. Они же окружили его, шелестя своими шелками.
– Правду говорят, сэр, – одна из более смелых матрон обратилась к нему, – что парики вышли из моды в Лондоне? Я не могу убедить моего Харви расстаться с ним.
Одна из женщин, помоложе, хихикнула и скрылась за своим веером. Старшие наблюдали в ожидании ответа.
Чувствуя себя насекомым, приколотым булавкой к подушечке под стеклянным колпаком, Дунстан поморщился, сжал пальцы в кулаки и произнес несколько слов, которые пришли на ум:
– Парики привлекают тараканов, мадам. Если вы извините меня…
Он сбежал под их удивленные вздохи и шелест вееров. Без сомнения, он снова сморозил какую-то глупость. И зачем в этих созданиях столько любопытства?
Дунстан расправил плечи, чувствуя себя неудобно в тесном фраке, и, обходя остальных гостей Лейлы, сбежал в направлении лаборатории. Он должен попросить ее придумать волшебную микстуру, чтобы сделать его бесчувственным, если ему придется пройти весь Лондон в поисках убийцы Силии, потому что не создан для светских любезностей.
В тот момент, когда Юн и Лейла над чем-то смеялись как давние знакомые, он ворвался в лабораторию и уродливая змея ревности в его груди развернулась и ужалила в самое сердце. Дунстан хотел обнять леди за стройную талию, поцеловать ее прекрасный затылок и дать понять, что она принадлежит только ему одному, но у него не было прав совершать что-либо подобное. Тонкий аромат огня, дыма и чего-то такого, что он не смог определить, окутал Дунстана, и две темные головы повернулись в его сторону, продолжая смеяться.
– Полагаю, от Юна пахнет клоуном? – спросил Дунстан.
– У твоего брата очень притягательная душа, – игриво сообщила ему Лейла, беря Дунстана за руку и прислоняясь к нему так, как будто была создана для его объятий. Ее напудренные волосы щекотали ему бороду, а юбки обернулись вокруг его ног, соблазняя.
Дунстан наблюдал за реакцией Юна на их откровенное проявление симпатии. Его младший брат – с притягательной душой – умел обращаться с женщинами.
А Юн просто усмехнулся и подмигнул Дунстану.
– Я думаю, она имеет в виду, что я проклят, и слишком вежлива, чтобы прямо сказать об этом.
Тема ада была слишком неподходящей для обвиняемого в убийстве жены мужчины. Дунстан пожал плечами и попытался притвориться, что ему совершенно безразлично, что Малколм прижимается своей роскошной грудью к его руке.
– Ты посмотрел аппарат для очистки?
– Он говорит, что может улучшить, его, – ответила за Юна Лейла. – К этому времени, в следующем году, у меня уже будет свой аппарат для очистки розового масла, – поделилась она радостью.
– Я сделаю для вас кое-какие чертежи, – пообещал Юн, – И можно мне оставить себе эти духи? Пожалуй, они мне нравятся.
– Они пахнут колдовством, – признала Лейла. – Как раз для механика-гения.
– Колдовство не имеет запаха, – напомнил ей Дунстан.
– Мне кажется, она имеет в виду, что от меня пахнет смазкой, – бодрым тоном заметил Юн, забирая протянутую ему закупоренную бутылочку. – Но мне нравится этот запах, и я проверю его воздействие на женщину.
Он положил пузырек в карман пальто и зашагал, насвистывая, прежде чем Дунстан набрался духу ему возразить. Он и сам не знал, хотел ли возражать, и уж, конечно, с Лейлой, повисшей на его руке.
– Ты останешься сегодня на ночь? – прошептала она, глядя на него из-под густых ресниц. Когда он не ответил, она отпустила его руку и подошла к столу.
Дунстан чувствовал себя большим глупцом в ее присутствии. Он отлично понимал, что сейчас их отдаляли друг от друга ее плотный шелк и напудренные завитки и что ему необходимо соблюдать дистанцию, иначе он обречен.
– Не думаю, что мы поступим мудро, если я останусь, – сказал он, тщательно подбирая слова.
Расставляя пузырьки по порядку и не глядя на него, Лейла кивнула.
– А мы разве не можем найти себе какое-нибудь укромное местечко? Где будем только ты и я?.
Дунстан застонал от искушения, которое она обещала ему. Он знал, что Лейла испытывает те же чувства и что это скорее поставит его на колени, чем простые женские слезы. Он мог устоять перед похотью как таковой, но не имел никакого опыта в обращении с искренней страстью.
– Мы только сделаем все хуже, – признал он, умоляя, чтобы она поняла без объяснений.
– Я думала, мужчины… Я думала, что это легче для тебя. – Она зажгла свечу, и по комнате поплыл аромат ванили.
Лейла направила на Дунстана напряженный, изучающий взгляд. В ее темных глазах промелькнула настороженность.
– Разве мужчины не заводят любовниц, а затем добровольно отказываются от них?
– Только не я, – резко проговорил он. Его сопротивление ослабевало.
Она выглядела несчастной, как будто он подтвердил то, что она уже знала.
– Это несправедливо, – пробормотала она. – Половина населения Лондона беззаботно скачет из одной постели в другую. Любовные ласки для них – простое развлечение.
– И после сказанного ты считаешь, что мое место в Лондоне? – сухо спросил он.
Она покачала напудренной кучерявой головой:
– Нет. Я только смущена. Я знаю, что ты хочешь меня, а я хочу тебя, как никакого другого мужчину в своей жизни. Для меня это что-то новое и пугающее. Я только не могу понять, почему мы должны идти против наших желаний.
Дунстан потер рукой лоб и сам себя спросил: неужели он еще больший глупец, чем думал? Ведь можно легко заполучить сегодня в свою постель эту соблазнительную женщину. Зачем лишать себя удовольствия? Но ему было недостаточно просто переспать с ней. Ему нужно было гораздо больше от нее, гораздо больше, чем он мог попросить, учитывая ситуацию, в которой оказался.
Он четко осознавал, что простой любовной интрижки ему было недостаточно.
– Меня обвиняют в убийстве, и у меня нет будущего, Лейла. Все, что я могу тебе предложить, – это красивый секс и внебрачного ребенка. Я скоро уеду в Лондон. Предлагаю тебе как следует подумать над тем, чего ты хочешь от нас двоих.
– Я уже как следует подумала. – Она прислонилась к столу и обняла себя за плечи, пытаясь успокоиться. – Уехать в Лондон без меня ты не сможешь, я предлагаю тебе согласиться с этим.
Мысль бросить тень на ее репутацию потрясла его. Он не мог взять ее с собой в Лондон.
Но, уступив желанию обладать ею еще раз, Дунстан наклонился и поцеловал ее непокорные губы. Вкус нетерпеливого языка Лейлы успокаивал его, снимал холодную сдержанность и почти вернул прежнего, давно забытого Дунстана. После того как он смог снова стать прежним прямо здесь, в ее лаборатории, со всеми ее гостями в доме, Дунстан неохотно отступил назад, оставив Лейлу стоять с ошеломленным видом, уцепившейся обеими руками за стол.
– У нас нет никакого будущего, – напомнил он ей, – и ты не можешь поехать со мной в Лондон.
Она просто смотрела в ожидании, ее распухшие от поцелуев губы влажно поблескивали, а грудь высоко вздымалась от разбуженной им страсти.
Он тоже больше не мог сопротивляться искушению, как его турнепс не мог отказаться от живительных лучей солнца.
– Сегодня вечером в гроте, – согласился он, затем развернулся, чтобы пойти выпить что-нибудь покрепче.
Оставшись в одиночестве в пустой лаборатории, где всего лишь мгновение назад стоял Дунстан, Лейла почувствовала, как сильно забилось ее сердце и закружилась голова.
Она находилась на краю открытия. Драгоценный дар принадлежал ей, и его необходимо было исследовать.
Возможно, внутри ее растет ребенок, который одновременно пугал и волновал ее.
Теперь у нее было все, что она когда-либо хотела. Почему тогда ей было этого недостаточно? Почему она должна искать Ивеса, который совершенно четко дал понять, что его интересовало ее тело, и не больше?
Ей хотелось обсудить свои открытия с человеком, оценившим ее талант, о котором она мечтала и который, наконец, появился. Ей хотелось проектировать сад вместе со специалистом, умеющим это делать. Но самое главное – все свои успехи она желала делить с человеком, который понимал бы ее.
Лейла, держа в руке пустую мензурку, резко отложила ее в сторону и поспешила назад к гостям проверить, не уехал ли Дунстан.
Там было полно народу, но Ивес уже удалился. И она вдруг отчетливо почувствовала одиночество, лишившись присутствия единственного во всем мире человека, понимающего все тайны ее сердца.
Оставив Юна разбираться с устройством для очистки розового масла Лейлы, а Гриффита изучать ее библиотеку, Дунстан сел на перевернутое деревянное ведро посреди зеленых листьев своего турнепса, чтобы немного проветрить голову и привести в порядок мысли после посещения светского общества. Он сидел в расстегнутом вечернем жилете и фраке, перепачкав землей выходные причудливые туфли, и попивал из кружки солодовый напиток.
