Текст книги "Шотландская наследница"

Автор книги: Патриция Поттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Она кивнула, со страхом ожидая того, что последует за этим вступлением.

– Мои парни сгорают от желания жениться, – с надеждой продолжил Кармайкл.

Это Элизабет было понятно. Сыновьям Кармайкла действительно пора было жениться, пока они не переполнили всю округу своими незаконнорожденными дочерьми и сыновьями.

Спасло Элизабет и избавило ее от ответа появление Бена. Он как раз только что закончил танцевать с одной из дочерей Флеминга. В глазах Бена горел опасный огонек. Эту опасность Элизабет распознала сразу – она долетела до нее, словно крик, что так далеко разносится в долинах ее родного Хайленда.

Алекс Кармайкл, видимо, тоже сумел что-то почувствовать, поскольку поспешно поднялся и, извинившись, направился в дальний угол зала – туда, где Дрю Камерон шептался с его дочерью.

Гнев Бена был настолько явным, что ощущался на расстоянии. Непонятно только, что могло так сильно рассердить его. Неужели то, что Дрю несколько минут поболтал с Элизабет?

Бен посмотрел на нее так, словно хотел пригвоздить к месту. Рот его нервно подергивался. Он был похож на человека, который узнал нечто такое, что буквально убило его.

Барбара что-то ему наболтала? Или кто-то еще?

– Вам нравится… сэлдиш? – как можно спокойнее спросила Элизабет, надеясь своим спокойствием смягчить гнев Бена и прерывая затянувшееся и ставшее невыносимым молчание.

– Ваши шотландские танцы весьма забавны, – ответил он. – Но и трудны тоже.

Челюсти его были по-прежнему плотно стиснуты, глаза холодны.

– Я научу вас этим танцам, как только поправится моя нога.

– Научить хотите, значит? – спросил он. Дрожь пробежала по телу Элизабет. Бен снова был чужим. Таким же чужим, как в тот день, когда она впервые увидела его возле опрокинутой кареты.

– Да, – в замешательстве прошептала она. В этот момент она, не раздумывая, отдала бы что угодно за то, чтобы прочитать его мысли. Она чувствовала себя униженной, словно Бен уличил ее в каком-то неблаговидном поступке. Но сколько же может это продолжаться? Нет, она не вытерпит больше. Не станет терпеть.

Элизабет посмотрела ему в глаза и перешла в наступление.

– А впрочем, вы и сами неплохо справляетесь со всем. И вам не нужен никто, Бен Мастерс, не так ли?

– Нет, – ответил он и отвернулся.

Взгляд его остановился на Флоре Кармайкл, которая была самой красивой девушкой на сегодняшнем балу – не считая Барбары, разумеется. Боль полоснула по сердцу Элизабет, и она с трудом сумела сдержать навернувшиеся на глаза слезы.

Она какое-то время сидела неподвижно, пытаясь восстановить душевное равновесие. Ей безумно хотелось уйти отсюда, да только как можно покинуть праздник так рано без того, чтобы этого не заметили!

– Леди Элизабет? – обратился к ней подошедший Дункан. – Малышка… Эффи отвела ее в спальню, но… но она не хочет ложиться. Она требует своего па.

Элизабет посмотрела на Бена, который танцевал сейчас с Флорой Кармайкл под пристальным взглядом ее отца. Ну, что ж, если это то, что ему нужно, пусть получает. Давай, давай, дурачок, тянись к этой красивой пустышке. Ведь всем известно, что у Флоры Кармайкл нет в голове ни одной извилины.

– Я поднимусь к девочке, – сказала Элизабет, обрадованная возможностью покинуть бал по уважительной причине. Оставаться здесь она просто больше не могла.

Элизабет, прихрамывая, поднялась по ступеням. Подниматься было трудно, но что значила боль в ноге по сравнению с болью сердечной! Неужели Бен отверг ее только потому, что она переспала с ним? Или она не оправдала его ожиданий? Но почему тогда столько гнева было в его глазах? Столько ярости?

Двигаясь, словно во сне, она заглянула сначала к себе. Генри встретил ее появление так радостно, замотал хвостом так весело, а заскулил так жалобно, что Элизабет сдалась и решила взять пса с собой.

– Веди себя хорошо, договорились? – предупредила она Генри.

Они вошли в спальню Сары Энн и застали девочку стоящей на постели в одной ночной рубашке, с торчащими во все стороны огненно-рыжими колечками локонов. Слезы ручьями текли у нее по щекам.

– Я не хочу ложиться, – воскликнула она, едва завидев Элизабет.

– Почему?

– Не хочу, – пылко воскликнула Сара Энн. Аннабел вынырнула из-за подушек, лежащих на кровати, внимательно посмотрела на пса, но не двинулась с места.

– Ну, хорошо, – успокаивающе сказала Элизабет – Я посижу с тобой.

Сара Энн с подозрением покосилась на нее.

– Вы тоже покинете меня.

Элизабет поняла.

– Так ты из-за этого не хочешь ложиться спать? Боишься, что никого не окажется рядом, когда ты проснешься?

Теперь Элизабет вспомнила, что Бен каждый вечер сам укладывал Сару Энн. Сидел ли он рядом с нею, пока та засыпала? Похоже, что да. Еще одна черточка к портрету американца. Неожиданная. Элизабет не могла поверить, что на свете найдется еще хоть один мужчина, так нежно любящий своего ребенка.

Детские страхи Элизабет не были похожи на страхи Сары Энн. Она боялась своего отца и не стремилась к тому, чтобы быть с ним рядом. Он часто сердился, и Элизабет зачастую не могла понять причин его гнева.

– Я никуда не уйду.

– Правда? – сразу же успокоилась девочка. Элизабет улыбнулась. Доверчивость Сары Энн была бальзамом для ее израненной души.

– Правда. Мне так же одиноко, как и тебе.

Сара Энн села на постели. Сюзанна, ее любимая кукла, лежала рядом. Аннабел зашипела, недовольная тем, что ее потревожили. Элизабет присела на краешек кровати, и Сара Энн прижалась к ее руке.

– Я люблю вас, леди Элизабет, – сказала она. Сердце Элизабет сладко заныло. Никто и никогда не говорил ей этих слов. Даже Джейми.

– И я люблю тебя, Сара Энн, – ответила она.

– Я хочу, чтобы вы были моей мамой. – Элизабет застыла. Она не знала, что ответить. Она стала негромко напевать колыбельную – ту самую, что когда-то в детстве пела ей ее няня. Сара Энн притихла. Вскоре дыхание девочки стало тихим и ровным.

Элизабет осторожно уложила малышку на постель и прилегла рядом, крепко обняв ее руками.

Я люблю вас. Какие чудесные, волшебные слова. Простые. Безыскусные. Искренние.

Которые никогда не скажет ей отец Сары Энн.

* * *

Бен провел с гостями весь остаток ночи – до раннего утра, когда гости стали расходиться. Одни отправились по домам, другие остались в Калхолме и разбрелись по своим комнатам. Наконец рядом с ним остались лишь Барбара с раскрасневшимся от удовольствия лицом и Хью, прислонившийся к дверному косяку с бокалом вина в руке.

Он приветственно поднял бокал.

– Поздравляю, – в голосе его слышались злые нотки. – Король умер – да здравствует король!

Барбара покраснела.

– Хью…

Он взглядом заставил ее замолчать и вновь обернулся к Бену:

– Один из гостей сказал мне, что ваша петиция поддержана в парламенте. Это уже ни для кого не секрет.

– Не моя петиция, а Сары Энн, – поправил Бен.

– Перестаньте лицемерить, – сказал Хью. – Вы-то от этого получаете выгоду, и немалую. Неужели будете отрицать?

Лицо Хью пылало от злости и выпитого вина.

Бен посмотрел на Барбару:

– Вы не оставите нас вдвоем?

Она замялась.

Хью взял себя в руки.

– Все в порядке, Барбара. Я не настолько пьян, чтобы вызвать его. К тому же дуэли отменены законом много лет назад.

Барбара побледнела и выбежала из комнаты.

– Не беспокойтесь, Мастерс, – хрипло сказал Хью. – Я не собираюсь оспаривать вашу проклятую петицию. У меня совсем нет денег, а без них ни один адвокат не возьмется за это дело. Через несколько недель я уеду из Калхолма.

Бен проигнорировал его враждебность.

– Вы говорили мне, что Калхолм на грани финансового краха. Я правильно понял?

Хью прищурился.

– Да, если не продать этих проклятых лошадей.

– А как быть с арендаторами?

Хью пожал пленами.

– Если мы отведем земли под пастбища, нам потребуются пастухи. Может быть, можно будет занять на этой работе наших арендаторов.

– Куда вы собираетесь ехать?

– Куда сейчас деваться бедняку? В Америку. Видит бог, я не хотел бы бежать от кредиторов, но что делать? Мне нечем заплатить долги. Возможно, когда-нибудь…

– Долги большие?

Хью задумался. Этот американец, похоже, видит его насквозь. Зачем ему нужно все знать? А впрочем… Наконец он ответил, пожав плечами.

– Пожалуй, вам следует это знать. Тем более что кто-то из кредиторов может обратиться к вам с требованием уплатить их, – он еще немного помедлил и сказал:

– Пять тысяч фунтов.

– Я оплачу ваши долги, когда вступлю в права опекуна над наследством, – сказал Бен. Хью изумленно уставился на него:

– Заплатите? Но почему, черт побери?

– Чтобы спасти доброе имя Гамильтонов, – холодно ответил Бен. – И не запятнать имя Сары Энн.

Это было не совсем правдой, но Бен решил, что такое объяснение окажется достаточным для Хью. О своих тайных мотивах Бен предпочитал молчать. Пока.

Тень обиды пробежала по красивому лицу Хью. Он поджал губы и отошел к окну, за которым в предрассветных сумерках виднелся сад.

Не говоря больше ни слова, Бен поднялся и вышел из комнаты. Дом был полон людей, но сейчас, в этот ранний час, казался пустым.

Дверь в комнату Сары Энн была закрыта. Бен отворил ее. В слабом свете ночника он увидел на постели смутные фигуры. Он присмотрелся и увидел Генри, лежащего в ногах обнявшихся Элизабет и Сары Энн. Между лапами пса уютным калачиком прикорнула Аннабел.

Элизабет была в своем вечернем платье. Букетик цветов выпал из ее прически, лепестки рассыпались по подушке. Элизабет выглядела такой маленькой в этой огромной постели. Маленькой, хрупкой и такой беззащитной.

У Бена заныло в паху от воспоминаний о том, как они с Элизабет занимались любовью. Боже, какие сладостные воспоминания! Воспоминания о невозвратном.

Бен тихонько прошел в свою спальню. Быстро разделся, налил в стакан виски и присел на постель, вытянув ноющую после утомительной ночи раненую ногу.

Прошедшим вечером Бен надеялся раскрыть как минимум одного из потенциальных врагов Сары Энн. И обезвредить его. Для этого он и постарался устранить Хью Гамильтона, бросив ему наживку, которая должна была, по мнению Бена, немного успокоить находящегося в отчаянии должника.

А Элизабет? Господи, он не может спокойно думать о ней. Особенно сейчас, зная, что она спит в соседней комнате, буквально в двух шагах от него.

Ему удалось услышать несколько слов, которыми она обменялась с Дрю Камероном. Заметить, как интимно они общались друг с другом. Может быть, они в сговоре? Нет, все существо Бена сопротивлялось этой мысли. Но, с другой стороны. Камерон был неподалеку, когда произошли оба «несчастных» случая. Камерон и Элизабет выглядят больше, чем просто приятелями. А в случае смерти Сары Энн Элизабет получит деньги, которые позволят ей продолжать работу с конюшнями Калхолма. Или, как минимум, продолжать работу с Шэдоу.

А может быть, те случаи были и в самом деле просто несчастными случаями. Хм-м-м. Что ж. И не такое бывает.

Он допил стакан и положил под подушку заряженный пистолет.

Боже, не дай, чтобы Элизабет была как-то замешана в тех покушениях. Не дай ему еще раз обмануться в своих надеждах.

18.

Бен не любил охоту ради охоты. Сам он всегда охотился только для того, чтобы добыть пищу. Но убивать животных просто ради спортивного интереса? Этого он не понимал.

Тем не менее он взял из рук Дункана протянутое ружье, вскочил на Бейли и присоединился к другим охотникам, тесной группой собравшимся неподалеку от озера, на опушке леса.

Он внимательно смотрел на виднеющиеся впереди развалины. Туман стелился над зелеными холмами, точно так же, как и в тот день, когда они были здесь с Элизабет. Он медленно поднимался, окутывая разрушенные стены, и от этого старый замок казался еще более загадочным и волшебным. Он словно плыл в облаках.

Кое-кто из гостей приехал со своими собаками. Часть охотников уже разошлась по своим «номерам» – позициям. Собаки нервничали и рвались с поводков.

Бен старался быть вежливым со всеми, но между ним и остальными охотниками сохранялась дистанция. Они жили в своем мире – том мире, где главными событиями становится спорт, светская жизнь, политические новости. Некоторые из них и сами были членами парламента. Бена занимали совсем другие вещи. Ему необходимо было докопаться до сути происходящих событий и обеспечить безопасное будущее Сары Энн. А то, чем были заняты эти люди, с каждым днем казалось Бену все менее и менее существенным. И он не хотел, чтобы Сару Энн ожидала такая же пустая, бессмысленная жизнь, которую ведет Барбара. Конечно, Элизабет – совсем другая, но много ли найдется в Шотландии женщин, способных самостоятельно создавать свою жизнь? Нет, Элизабет – исключение.

Прежде чем отправиться на охоту, Бен заглянул в спальню к Саре Энн. Элизабет уже ушла, но аромат ее духов остался и наполнил сердце Бена страстным, острым желанием. Сара Энн, которую Бен разбудил, присев на краешек постели, вяло обняла его спросонья. Ему не хотелось, чтобы девочка проснулась в одиночестве. Страх все еще крепко держал ее в своих лапах, и поэтому Сара Энн спала в обнимку с куклой и в своем зеленом шарфе, намотанном вокруг шеи.

– Где леди Элизабет? – сонно спросила Сара Энн.

– Думаю, что ей нужно было с утра заниматься гостями, – ответил Бен, подумав, что причиной раннего ухода Элизабет могло быть и нежелание видеться с ним. Что-что, а нежелание это он вчера сумел укрепить в ней своим поведением во время сэлдиша.

Бен пошел на поиски Элизабет. Вчера вечером он сильно обидел ее, и теперь ему хотелось хоть отчасти загладить свой поступок. Бен бродил по дому, расспрашивал о ней слуг и гостей почти час, но, так и не сумев обнаружить свою дорогую пропажу, наконец сдался.

И вот теперь вместе с группой охотников он приближался к опушке леса, где стояли мальчики-грумы, держа поводья лошадей, и стояли другие участники охоты. Здесь охотники разбивались на группы, и Бен попал в одну из них вместе с отцом и сыновьями Кармайклами.

– Вы хорошо умеете обращаться с ружьем? – спросил Бена глава семейства.

«Более чем хорошо, но сегодня не намерен этого показывать», – подумал Бен. У него не было ни малейшего желания стрелять птичек этим ранним холодным шотландским утром.

– У меня мало времени на то, чтобы заниматься стрельбой, – уклончиво ответил он на вопрос Кармайкла.

– А мои парни – первоклассные стрелки, – горделиво сказал Кармайкл, спуская своего пса. Тот рванулся в подлесок, и через несколько секунд оттуда взмыла в небо стая птиц. Кармайкл принялся палить, а Бен наблюдал за ним. Слушал раздающиеся со всех сторон выстрелы, смотрел, как взмывают в небо птицы. Взмывают, чтобы затем камнем упасть на землю.

– Мистер Мастерс, – окликнул Бена Кармайкл. – А вы что, совсем равнодушны к охоте?

Знал бы Кармайкл, насколько Бен равнодушен к охоте и почему. Однако если Бен не присоединится к общей компании, это вызовет удивление и ненужные подозрения.

– Равнодушен, – коротко ответил Кармайклу Бен. Господи, как надоело ему играть и притворяться! Но присоединиться к общему занятию было выше его сил. Бен вздохнул и решительно сказал:

– Я возвращаюсь домой.

Кармайкл нахмурился, но в этот момент новая стая птиц вылетела из подлеска, вспугнутая собаками. Шотландец коротко пробурчал что-то неразборчивое о странностях иностранцев и вскинул ружье.

А Бен неожиданно почувствовал свободу. Настоящую свободу. Он повернул обратно к Калхолму, чьи строения виднелись за густым кустарником. До них была всего четверть мили, не больше. За спиной Бена продолжали грохотать выстрелы. На миг ему показалось, что он снова очутился под Виксбургом, в самой гуще боя, где сквозь визг пуль и грохот орудий прорываются воинственные крики и предсмертный хрип раненых.

Он прислонился к дереву, пытаясь стряхнуть с себя воспоминания о войне, но они не хотели отступать, цепко держали его в своих сетях. Дым… Огромные клубы дыма… Их полк отступает… А затем боль – непереносимая боль – и жажда. Он умирал от жажды. Глоток воды казался ему дороже всех сокровищ мира. Но его не было, этого глотка, и Бену хотелось умереть…

Нет, воспоминания никак не кончались. Как и стоящий вокруг грохот. Затем Бен услышал в громе выстрелов какой-то новый звук и обернулся на него. Уловил краем глаза какое-то движение среди деревьев и начал поднимать свое ружье. В тот же миг совсем рядом просвистела пуля и впилась в ствол дерева, к которому прислонялся Бен.

Пока Бен обегал глазами деревья, вторая пуля ударилась о землю возле его ног, взметнув фонтанчик земли. Помощи ждать было неоткуда. Охотники, охваченные азартом, палили по цели и никто из них не думал ни о чем, кроме следующего выстрела, и не видел ничего вокруг себя. К тому же крик о помощи может поставить под угрозу жизнь тех, кого он будет звать.

Бен вновь заметил движение в кустах, и палец его лег на спусковой крючок. Однако он не спешил с выстрелом. На линии выстрела маячила какая-то фигура, и он боялся поранить ни в чем не повинного гостя. Мелькнула коричневая тень, но сам стрелок оставался невидимым за ветвями. Коричневый пиджак? Да в таких была половина охотников.

Залаял пес, за спиной послышалось какое-то движение. Снова грохнул выстрел, и новая пуля просвистела в воздухе – на сей раз довольно далеко в стороне. Итак, стреляющий палил теперь наугад, не видя Бена.

Бен упал на землю и пополз влево. Он медленно, дюйм за дюймом, передвигался по земле, не сводя глаз с того места, откуда донесся последний выстрел. Если ему удастся оказаться между стрелком и другими охотниками, то у него появится шанс.

Он прополз дюжину ярдов, описывая полукруг. Никого. И ни звука. Надо полагать, тот незнакомец прекрасно ориентируется в этом лесу.

Утро было прохладным, но руки и лоб Бена покрылись потом. А затем негромко хрустнула под чьей-то ногой сухая ветка. Слева. Бен обхватил обеими руками ружье и осторожно перекатился в сторону.

Снова шорох. Затем – голоса. Смеющиеся, торжествующие голоса. Бен обернулся туда, откуда впервые послышался шум. Никого. Стрелок исчез. Это Бен знал точно: инстинкт говорил ему об этом. Сколько все это продолжалось? Десять минут? Полчаса? Бен сел, а затем поднялся на ноги. И в эту минуту показался старый Кармайкл вместе с сыновьями.

Алекс Кармайкл уставился на заляпанную грязью шерстяную куртку Бена.

– Вы что – упали? – сочувственно спросил он. Бен пожал плечами.

– Старая рана. Порой нога отказывается служить.

– Да, леди Барбара говорила, что вы участвовали в войне. Вам помочь?

Бен отрицательно покачал головой и посмотрел на добычу, которую несли сыновья Кармайкла. – Неплохо поработали, как я вижу. А что, все шотландцы – такие классные стрелки?

– Умение стрелять считается у нас большим достоинством, – сказал Кармайкл, и его сыновья согласно наклонили головы. – Это умение просто необходимо для каждого настоящего мужчины.

Бен немного подождал и задал следующий вопрос:

– Мне показалось, что я заметил кого-то в той стороне, откуда вы пришли. Вы никого не встретили?

Кармайкл пожал плечами:

– Никого.

Бен молча кивнул и присоединился к троице Кармайклов. Тот, кто стрелял в Бена, уже успел, конечно, смешаться с остальными охотниками. Или исчезнуть.

По крайней мере, Бен знал теперь совершенно точно, что сегодняшний инцидент не был несчастным случаем, как не были несчастными и предыдущие случаи. Кто-то убил Джейми. Кто-то уже дважды до сегодняшней охоты пытался убить Бена вместе с Сарой Энн.

Если его убьют, что будет с малышкой? Кто тогда защитит ее? Когда не станет Бена, ближайшими родственниками Сары Энн останутся вдовы Гамильтон. Прикинем. У Элизабет повреждена лодыжка, и быстро двигаться она не может. Барбара? Но эта красотка, похоже, ни разу не держала ружья в руках. Остается Хью. И еще один человек, который всегда был там, где происходили покушения, – Дрю Камерон.

Друг Элизабет. И возможно – ее любовник.

Сердцем Бен отвергал последнюю мысль. Так же как и то, что Элизабет причастна к событиям сегодняшнего утра. Но холодный разум не мог игнорировать и такую возможность.

Элизабет, обнимающая Сару Энн. Элизабет, которая признавалась в том, что очень хочет иметь ребенка. Подозрения набросились на Бена, словно стая стервятников на лошадиный труп.

Бен вместе с Кармайклами подошел к лошадям и неохотно отдал груму свое ружье. Постарался как можно спокойнее спросить, все ли охотники уже уехали домой. И кто уехал последним.

– Лорд Кинлох, сэр, и граф Гэйлбрейт со своей группой, – ответил грум.

– Уехали все вместе?

– Затрудняюсь это сказать. – Мальчик повернулся к новой группе охотников, вышедшей из леса.

Бен внимательно осмотрел седло и упряжь Бейли, затем вскочил на него. Элизабет сейчас должна быть на конюшне. Нет сомнений, что она готовит Шэдоу к сегодняшним скачкам. Интересно, есть ли кто-нибудь рядом с нею?

Не дожидаясь Кармайклов, Бен пришпорил коня. Бейли взвился и быстрой рысью понесся к Калхолму.

* * *

Элизабет негромко разговаривала с Шэдоу, наводя щеткой последний лоск на его серую шерсть. Она рассказывала своему любимцу о том, как ждет сегодня его победы, как желает ее ему. На конюшне вместе с ней была Сара Энн. Она чистила своего пони – или, сказать точнее, пыталась чистить его. Элизабет дала Саре Энн низкую скамеечку, и теперь девочка была покрыта мыльной пеной не меньше, чем сам Пепперминт.

Они были на конюшне вдвоем – если не считать неизменного спутника Элизабет, Генри. Впрочем, Генри так тихо лежал на соломе в пустующем стойле, что его как бы и не было. Каллум отлучился на часок – в последний раз проверить трассу для стипльчеза, а все грумы находились в лесу, вместе с охотниками. У Элизабет был в распоряжении час времени, когда никто не мог помешать, и ей он был просто необходим – этот тихий, спокойный, мирный час.

Этим утром Элизабет не видела Бена. Она проснулась вместе с первыми лучами зари, заалевшей за окном. Проснулась и поначалу не могла понять – где она? Маленькое, теплое существо доверчиво прильнуло к ней, и Элизабет стало необыкновенно радостно. Потом радость исчезла. Память больно кольнула в сердце Элизабет.

Только потом до Элизабет дошло, что она спала в своем вечернем платье, а совсем рядом, за стенкой, спит Бен. Ей припомнился вчерашний взгляд Бена – мрачный, жестокий. Ей не хотелось начинать утро с того, чтобы вновь увидеть этот взгляд, и она потихоньку вышла из спальни.

В комнату Бена она не заглянула. Нет никакой гарантии, что он не спит снова совершенно голым, спрятав под подушку заряженный револьвер.

Элизабет прошла в свою спальню и присела у окна, глядя на поднимающееся солнце и прислушиваясь к звукам просыпающегося дома.

Она в последний раз провела щеткой по лоснящейся шерсти Шэдоу. Почему Бен так странно смотрел на нее вчера вечером? Так, словно ненавидит ее. Что заставило его теплый, внимательный взгляд стать таким сердитым и жестким?

При первой же встрече она его об этом спросит.

– О-о-опс!

Элизабет услышала этот возглас и обернулась туда, где находилось стойло Пепперминта.

То, что открылось ее взору, вызвало у Элизабет улыбку. Сара Энн свалилась со скамейки в мягкое сено. Весь подол ее платья был залит водой, а взгляд девочки был таким удивленным, что Элизабет не выдержала и расхохоталась.

Сара Энн сначала нахмурилась, но затем, осмотрев промокшее платье, улыбнулась.

– Ну вот, и я тоже упала, – гордо сказала она, словно речь шла о невесть каком достижении.

– Вижу, – серьезно откликнулась Элизабет. – Ты не ушиблась?

Сара Энн задумчиво покосилась на Элизабет:

– Я потянула лон… лондыжку. Нужно ее перевязать бинтом.

– Обязательно, – старательно скрыла свою улыбку Элизабет.

Скамеечка была низенькой, упала девочка на сено и, конечно же, больше удивилась, чем ударилась. И повязка, конечно, была только предлогом. Так оно и оказалось.

– Вы будете ухаживать за мной так же, как мой папа ухаживал за вами?

Элизабет пошла было навстречу Саре Энн, как до ее ушей донесся стук копыт подъезжающей лошади, а вслед за ним – сердитый голос Бена Мастерса:

– Какого дьявола…

– Я упала, – гордо объявила Сара Энн. – Точь-в-точь как леди Элизабет.

У Элизабет сердце замерло в груди. Никто еще не хотел быть похожим на нее. Никто еще не смотрел на нее с обожанием. Никогда.

Бен обернулся и окинул Элизабет суровым взглядом. Вся его фигура дышала гневом. Но вместо того чтобы как-то попытаться смягчить обстановку, Элизабет неожиданно выпрямилась и с вызовом посмотрела на Бена.

– Она не ушиблась. Просто училась ухаживать за пони…

Бен не слушал ее, она поняла это. Затем Элизабет заметила листья, прилипшие к его охотничьей куртке. Измазанные в грязи, порванные на ноге брюки.

– Что случилось?

Голубые глаза его оставались холодными, просто ледяными.

– Кто-то стрелял в меня.

– Случайно? – прошептала Элизабет, не будучи в силах скрыть охвативший ее испуг.

– Нет, – ответил Бен.

Он не мог больше притворяться. Враг наглел на глазах. Преступник надеялся выкурить их с Сарой Энн из Калхолма. Негодяй совсем потерял голову, время работает против него. Наверняка он вскоре решится на новое покушение. Одна попытка у него сорвалась, но это не значит, что он отступится от задуманного.

– Было несколько выстрелов. Один еще мог быть случайным, но когда рядом с тобой друг за другом ложатся три пули, это уже не случайность.

Элизабет была ошеломлена. Она двинулась было навстречу Бену, протягивая руку, но остановилась и отдернула ее. Она все поняла и содрогнулась от боли. Отшатнулась, так, как если бы Бен на самом деле ударил ее.

За спиной негромко ахнули, и Бен обернулся. Как он мог забыть о том, что Сара Энн слышит их разговор. Бен отвернулся от Элизабет, подхватил на руки Сару Энн и крепко прижал к груди.

– Все в порядке, Ягодка. Ничего не бойся!

– Не уходи.

Ее личико, так горделиво сиявшее всего пару минут назад, сморщилось. Задрожали губы, наполнились слезами большие зеленые глаза.

– Пожалуйста, – голосок ее дрожал от страха.

– Боже всемогущий, – прошептал он, до глубины сердца тронутый ее просьбой. – Я не уйду, Ягодка. Обещаю. Никто и никогда не тронет тебя, и я сделаю все, чтобы со мной тоже ничего не случилось.

– Обещаешь?

– Обещаю, – твердо сказал Бен.

Как же он посмел несколькими неосторожными словами разрушить у девочки иллюзию безопасности?

Сара Энн обняла его за шею. Он на секунду прикрыл глаза и прижал девочку к себе – нежно и крепко, так, чтобы она вновь почувствовала себя надежно защищенной.

За спиной всхлипнули, а затем раздался лай – громкий и сердитый. Когда Бен вновь открыл глаза и обернулся, Элизабет уже исчезла из конюшни. Испарилась – несмотря на больную лодыжку! Генри был еще здесь. Он осуждающе посмотрел на Бена, облаял его на прощание и поспешил следом за своей хозяйкой.

Бен снова прикрыл глаза и прислонился к перегородке, тихо шепча Саре Энн что-то нежное, успокаивающее. А в душе у него в это время бушевал шторм, и успокоить его невозможно было ничем. Бен проклинал себя за то, сколько ужасных, неповторимых ошибок успел он наделать.

* * *

Элизабет, не обращая внимания на больную ногу, спешила к дому. Ей не терпелось укрыться от всего в спасительной тишине своей спальни.

На словах обвинение ей не было высказано, но лучше бы оно прозвучало вслух. Бен думает, что она каким-то образом причастна к направленным в него выстрелам. Боль от этого была такой сильной, что Элизабет из последних сил пыталась сдержать рвущиеся наружу рыдания.

Как только Бен мог подумать, что она каким-то образом – прямо или косвенно – связана с этим подлым преступлением? И как он только может думать, что она хотела принести вред Саре Энн? Потому что и это обвинение, пусть и не высказанное вслух, было обращено к ней. Элизабет вспомнила его рассказ о том происшествии в Эдинбурге. Интересно, Бен и тогда подозревал ее? Так, пожалуй, он может дойти до того, что обвинит ее в убийстве – преднамеренном! – ее неродившегося ребенка.

Она опустилась на краешек постели – той самой, на которой они с Беном занимались любовью. Вернее, она думала, что это любовь. Чувствовала себя красивой и желанной. И сама чувствовала страстное желание – впервые в жизни.

А что теперь?

Из глаз Элизабет хлынули слезы. Так она не плакала никогда – даже когда умер Джейми. Тогда она не плакала от потрясения. Не могла поверить в ту смерть. А затем впала в оцепенение.

Бен Мастерс разрушил это оцепенение, вернул ее к жизни. Более того, показал ей прекрасные, неведомые ей прежде стороны жизни. И вот теперь он разбил ее сердце, разрушил робкие надежды на будущее.

Элизабет потеряла счет времени и уже не представляла, как давно лежит и рыдает на постели. Затем до ее сознания донеслись голоса, и она поняла, что все уже вернулись с охоты и теперь завтракают перед началом скачек. После скачек гости начнут разъезжаться по домам. Правда, некоторые из них, и Дрю в том числе, возможно, задержатся еще на день. Но все равно – еще один-два дня, и она останется в этом доме с Барбарой, Хью и этим человеком, который считает, что она способна на убийство. С человеком, которого она полюбила.

Генри тихонько, осторожно вполз на постель, полагая, очевидно, при этом, что его никто не видит, не слышит и не замечает – и тесно прижался к боку Элизабет.

– Что же мне делать, Генри? – спросила она. Он вздохнул – так, словно всей душой готов был помочь, да только не знал, как это сделать.

Пора. Гости, наверное, уже встают из-за стола. Скоро они начнут заключать пари, а конюхи – седлать лошадей.

Элизабет смахнула с ресниц слезы. Она не доставит такой радости Беннету Себастьяну Мастерсу – не даст ему догадаться о том, что она плакала.

Элизабет решительно встала, умылась холодной водой и позвонила в колокольчик, вызывая Эффи, чтобы та помогла ей одеться.

* * *

Бен отвел Сару Энн в ее комнату, помог сменить промокшее платье и дал немного повозиться с Аннабел. Он, как мог, развлекал девочку, вызывая у нее улыбку, а под конец торжественно предложил ей свою руку с тем, чтобы следовать на завтрак. Ей всегда нравилась эта процедура – вероятно, Сара Энн чувствовала себя в такие минуты взрослой дамой.

Они спустились в столовую и обнаружили множество гостей.

Участники охоты похвалялись друг перед другом своими утренними подвигами: кто сколько и каких птиц успел уничтожить за это время. Попутно шел разговор и о предстоящих скачках, о шансах каждой из пяти участвующих в них лошадей. Возбуждение витало в воздухе. Предвкушение настоящего зрелища. Некоторые – немногие – могли видеть Шэдоу на местных соревнованиях, большинство же лишь слышали о нем.

Однако Элизабет до сих пор не появлялась. В роли хозяйки выступала – и при том с превеликим наслаждением – Барбара. Ей помогал Хью, но он почему-то выглядел мрачным. Бен исподволь рассматривал эту парочку, прикидывая в уме, кто из них мог спланировать ту стрельбу из кустов.

Не было видно и Дрю Камерона. Дьявол тут же наслал на Бена беса ревности, и тот принялся нашептывать ему: «А не вместе ли с Элизабет он проводит сейчас время, этот любимец дам?»