Текст книги "Непокорный"
Автор книги: Патриция Поттер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)
Патриция Поттер
Непокорный
ПРОЛОГ
Эль-Пасо, 1876
Нет страшнее и печальнее звука, чем стук комьев земли о крышку гроба.
Мэри Джозефин Вильямс довелось слышать его и раньше. Два года назад она похоронила мужа, а теперь хоронила друга, Тайлера Смита. Нет, больше чем друга. Тайлер несколько раз делал ей предложение, но она дала себе зарок больше не связываться с полицейскими, которых в Техасе называли рейнджерами.
Ее покойный муж был одним из них.
Из глаз готовы были брызнуть слезы, но она заморгала, гордо вскинув голову, и не пролила ни слезинки. Плакать было нельзя, особенно перед этими людьми, которые презирали любое проявление слабости. Здесь собрались все однополчане Тая, если не считать Моргана Девиса, который участвовал в перестрелке вместе с Таем в городишке Хармони. Морган решил теперь остаться у своей девушки. В том бою он заработал рану. А Тайлера убили.
По крайней мере одному удалось покинуть эту службу, оставшись в живых, с горькой завистью подумала Мэри Джо. Но почему не Тайлеру?
Почувствовав, как Джеффри сжал ее руку, она посмотрела на сына. Всего одиннадцати лет от роду, а уже повидал столько смертей на своем веку. Он ратовал за то, чтобы Тай стал его отцом, разработал целую стратегическую кампанию, словно бывалый генерал. Почти сумел сломить ее сопротивление.
Мэри Джо смотрела на конверт, словно это была гремучая змея. Тайлер знал, что умрет.
Айра прокашлялся.
– Тайлер успел подать мне рапорт об уходе в отставку, – сказал капитан и тут же велел: – Открывай.
Мэри Джо наконец удалось распечатать конверт. Из него ей на колени выпала бумага, похожая на официальный документ, и пачка денег. Она взяла одеревеневшей рукой документ и пробежала его глазами.
Завещание. На ранчо. Пять сотен акров земли в долине Симаррон, что в Колорадо. И две тысячи долларов.
Мэри Джо взглянула на Айру. Его голубые глаза, обычно такие холодные и пронзительные, теперь были полны сочувствия.
– Несколько месяцев назад он получил наследство, – пояснил капитан. – На прошлой неделе купил ранчо. Туда он и ездил в увольнение.
– Я не понимаю, – наконец удалось выговорить Мэри Джо.
– Последнее время он боролся с самим собой, – сказал Айра. – Все сомневался, что сможет оставить службу. А ему нужна была уверенность. Мне кажется, он принял решение накануне нашего отъезда в Хармони. И собирался сообщить тебе эту новость сразу после возвращения. Тайлер знал, каково тебе опять выходить за рейнджера.
Мэри Джо закрыла глаза. Она понимала, чего стоило Таю прийти к такому решению.
– Он любил тебя, Мэри Джо, – сказал Айра. – Сильно любил. Все, что у него было, он оставил тебе.
– Мне? Капитан сказал:
– Ты можешь продать ранчо, переехать на Восток.
– Мне ничего не нужно. Я не могу принять… – Мэри Джо стало совсем скверно на душе.
Она несколько раз отказывала Таю по одной причине – потому что он был рейнджером. Так как же ей теперь принять такое богатство?
– Такова последняя воля Тайлера, – сказал Айра. – И не вздумай подводить его. Он хотел, чтобы у тебя и Джеффри было обеспеченное будущее.
Мэри Джо поднялась, подошла к двери и открыла ее. Она взглянула на выжженную бесплодную пустошь, на заброшенные дома. Двое мужчин в загоне седлали лошадей, у каждого ни бедре была плотно пристегнута кобура с шестизарядным револьвером, у забора стояли винтовки. Опасные люди. Хладнокровные. Одному Богу известно, куда они направляются, кого собираются выслеживать.
Она подумала о Джеффри, совсем еще ребенке, который смотрел на рейнджеров с благоговейным восхищением.
– Я хочу быть рейнджером, как папа, – то и дело твердил сын.
И Мэри Джо поняла, что примет дар. Нельзя позволить, чтобы с ее мальчиком случилось то же самое, что с Тайлером. Она обернулась к капитану.
– Мы уедем в пятницу.
Глава 1
Долина Симаррон, Колорадо, 1877
Уэйд Фостер хотел умереть, но дьявол вел себя чертовски упрямо.
Уэйд давно пришел к выводу, что жизнь хуже любого ада, который мог придумать сатана. Если бы на свете существовала справедливость, он сто раз был бы уже мертв. Ему частенько приходилось смотреть в глаза смерти, но всякий раз какая-то нечистая сила вырывала его из когтистых лап.
Уэйд подавил стон, взглянув на солнце. Вполне вероятно, сегодня его желание исполнится.
Если бы только смерть не несла с собой столько мучений!
Пули проделали в нем два отверстия: одно в ноге, другое в правой руке. Рана в ноге мало его беспокоила, разве что кровоточила, стоило ему пошевелиться, но рука никуда не годилась. Пуля повредила нерв и задела кость. Боль была невыносимой, и рука висела плетью.
Впрочем, теперь это уже неважно. С ним покончено. Лошадь его погибла, ему некуда идти, да и нога все равно не позволила бы, а сам он оказался неизвестно где.
В двух шагах от него лежал Пегий. Он пострадал в засаде, и Уэйд использовал последнюю пулю, чтобы избавить коня от мучений. Он любил это животное.
Все другое, что он любил, тоже безвозвратно пропало. Он уже привык к потерям. По крайней мере он так думал. Ему казалось, что он уже не чувствует тяжелого горя, грозившего поглотить его целиком.
Этот последний его поступок, этот финальный акт мести, должен был бы приглушить пронзительную, раздирающую душу боль, которая никогда не прекращалась, даже во сне – но этого не случилось. Победа, если ее можно было так назвать, только усилила боль, потому что теперь ему нечем было ее заменить: некого было ненавидеть, не на кого направить свою ярость. Только на самого себя.
Он закрыл глаза, призывая забытье, которое унесло бы боль из его тела и души. Почему так долго приходится умирать, почему так медленно кровь сочится из тела, почему жизнь не спешит растаять под знойным солнцем? Не будь у него кишка тонка, он с помощью ножа ускорил бы конец, но, скорее всего, и здесь потерпел бы неудачу.
Он умудрялся разрушать все хорошее, что было у него в жизни, начиная с того дня, когда пятнадцатилетним мальчишкой задержался в городе, чтобы тайком пропустить стаканчик виски, а вся его семья тем временем пала жертвой кровопролития, вплоть до рокового события, случившегося десять месяцев тому назад, когда он вновь потакал своей прихоти, в то время как убивали его жену-индианку и сына. Он отомстил за обе смерти. Последний из убийц его жены лежал теперь за холмом мертвый.
Уэйд ожидал, что почувствует хоть какое-то удовлетворение. Но в душе была лишь пустота. Жизнь ему больше ничего не сулила, а смерть тем более.
Он слегка пошевелился, и боль в руке буквально ослепила его. Она поднялась вверх по плечу, словно огонь, охватывающий сушняк. Наконец его поглотило яростное пламя, и яркий огонь боли сменился черным забвением.
– Джейк! – Джефф уловил панику в своем голосе и попытался взять себя в руки.
Ветер усилился, облака грозно пенились в вышине, и мальчик, знавший изменчивость погоды в этих краях, начал беспокоиться.
– Джейк! – снова позвал он.
Собака умчалась за кроликом и пропадала уже целый час. Джефф с трудом сглотнул. Поговаривали, что с гор спустилась большая кошка, привлеченная домашними стадами, и поэтому мальчика охватил страх. Он не мог потерять Джейка.
– Джейк, – вновь окликнул он пса и на этот раз был вознагражден громким лаем. Но это был не радостный возбужденный лай, которым обычно заливался Джейк. Пес как будто призывал на помощь.
Джефф знал, что ему не следует отходить далеко от ранчо, одному, без винтовки. Но с другой стороны, его мама слишком часто обращалась с ним как с ребенком. А ведь ему уже двенадцать. Он достаточно взрослый, чтобы самому заботиться о себе и чтобы его называли Джеффом, как отца.
Лай стал совсем отчаянным, и Джефф с быстрого шага перешел на бег, выбирая направление по звуку. Внутренний голос предостерегал его, но мальчик не обращал на него внимания. Джейк мог оказаться в беде. Например, попасть в ловушку. Здесь чуть ли не на каждом шагу встречались старые капканы, расставленные охотниками, которые давным-давно переехали в другие места.
Джефф достиг вершины холма и огляделся. Пес кружил вокруг чего-то, то и дело останавливаясь, чтобы полаять. Джефф пожалел, что не захватил винтовки, но отступать не собирался. Его отец не испугался бы. Его отец никогда ничего не боялся.
Джефф осторожно приблизился. Пес выжидательно посмотрел на хозяина, подбежал к нему, потом вернулся к своей добыче.
На земле лежал человек! Мальчик помедлил секунду, а затем сделал несколько шагов вперед. Одежда на мужчине была вся в засохшей крови. Пес уселся рядом с ним и положил лапу ему на грудь, словно объявляя, что это его собственность.
Джефф сделал еще один шаг вперед. Похоже, мужчина был мертв, но тут Джефф заметил, как слегка всколыхнулась грудь. Мальчик наклонился, тронул незнакомца за плечо.
– Мистер!
В ответ не послышалось даже стона.
Джефф коснулся его кожи. Холодная и липкая. Он посмотрел на темнеющее небо и увидел, что вверху начинают кружить канюки. Огляделся по сторонам, заметил неподалеку неподвижное тело лошади. Одному здесь не справиться. – Оставайся здесь, Джейк, – приказал мальчик, не зная, послушается ли собака.
Пес, конечно, вовсю старался угодить, но, подобно своему хозяину, часто не обращал внимания на приказы и правила.
Джейк, видимо, остался доволен, что ему позволили охранять драгоценную находку. Джефф понадеялся, что он и дальше не покинет раненого и будет отгонять от него хищных птиц.
Мальчик пустился бежать. Мама точно скажет, что делить. Она всегда знает.
Мэри Джо посмотрела на грозное небо, раздумывая, не оседлать ли ей кобылу, чтобы отправиться на поиски Джеффа. Ей очень не хотелось это делать. Сын достиг того возраста, когда дети начинают презирать материнскую опеку, хотя и нуждаются в ней.
Она не желала проявлять заботу по пустякам, но последние несколько лет принесли ей столько потерь, что она была не в силах подавить свой страх.
Женщина взглянула в сторону гор. Ей нравилась эта долина. Река Симаррон, чистая и бурная, протекала в нескольких сотнях ярдов от дома, а горизонт разрезали вершины великолепных гор. Это место ее покорило так, что она давно оставила мысль продать ранчо и увезти Джеффа на Мосток.
Кроме того, это был компромисс с сыном. Он ни за что не хотел покидать поселок рейнджеров, но еще больше противился планам уехать на Восток. Джефф до сих пор мечтал стать рейнджером, и хотя ему пришлось покинуть Эль-Пасо, по крайней мере, он остался на Западе и у него была своя лошадь и собака.
Мэри Джо молилась каждый день, что не допустила ошибки, что не рискнула чем-то очень важным ради этого райского уголка. А место действительно было отличное, чтобы растить сына, – открытое и привольное. Она надеялась, что Джефф полюбит эту землю и позабудет о своем намерении стать техасским рейнджером.
Вести хозяйство на ранчо – тяжелая работа. Но Мэри Джо привыкла к тяжелой работе. Она трудилась от зари до заката в поселке рейнджеров, но тогда ей приходилось работать на кого-то. Теперь она работала не меньше, но на себя и Джеффа, и каждый день видела результаты своего труда. Сад разросся, как и маленькое стадо, которое они завели.
Осталась одна проблема – наемные рабочие. Процветание в этом краю давало скотоводство, и ей необходимы были помощники, чтобы следить за преумножавшимся стадом. Мэри Джо и Джефф не могли в одиночку справиться с клеймением животных, а толковых мужчин, пожелавших работать у женщины, было не так много.
Мэри Джо посмотрела на холм, гае в последний раз видела Джеффа, игравшего с собакой. Все утро он помогал ей чинить ограждение вокруг птичьего двора, а потом она разрешила ему побегать с Джейком, пока готовился обед.
Но что-то его давно не видно, а небо покрылось зловещими облаками, Мэри Джо уже собралась оседлать свою кобылу Фэнси, когда увидела, что к ней, спотыкаясь на ходу, бежит Джефф.
Она сразу поняла: что-то случилось. Джейка с ним не было, а ведь эти двое – неразлучные друзья.
Она бросилась навстречу сыну и поймала его, когда тот начал падать. Задохнувшись, он не мог в первую секунду вымолвить ни слова, а затем затараторил:
– Незнакомец… серьезно ранен… около мили… к северу старой дороги.
– Насколько серьезно?
– Он без сознания. – Джефф перевел дух. – Рубашка и брюки все в кровище, ма. Ему нужна помощь. Неподалеку от него мертвая лошадь, и уже начали кружить канюки.
Мэри Джо не раздумывала. Она не могла оставить кого-то умирать, а кроме того, обладала элементарными медицинскими знаниями и навыками. За двенадцать лет своего замужества и два года после смерти мужа ей пришлось выпроваживать немало рейнджеров. Кто этот незнакомец – она будет думать позже.
– Я приготовлю повозку, – сказала она, – а ты захвати ружья и аптечку с лекарствами и бинтами. И не забудь воду.
Джефф кивнул и бросился в дом, а Мэри Джо тем временем направилась в сарай. Из четырех лошадей она выбрала двух и впрягла их в повозку. Джефф собрал лекарства, флягу с водой и две винтовки.
– Где Джейк? – спросила мать.
– Он остался с раненым, – гордо ответил Джефф. – это он его нашел.
– А кто этот человек? Ты раньше его не видел? – Джефф покачал головой.
По спине Мэри Джо пробежал холодок. Она пожалела, что отправила восвояси последнего работника, когда нашла его в сарае с бутылкой виски. С мужчиной было бы лучше. Но так уж вышло, а больше помочь ей было некому. До ближайшего ранчо нужно было добираться несколько часов, а единственный знающий врач находился в сотне миль отсюда.
Мэри Джо плотно сжала губы. Возможно, Джефф преувеличил серьезность ранения. Она поежилась от внезапного порыва холодного ветра и посмотрела на небо. Оно было почти черным. Приближалась буря. Женщина погоняла лошадей, то и дело поглядывая на Джеффа, который указывал направление. Мальчик показал поворот, и повозка протестующе заскрипела и подпрыгнула, когда Мэри Джо свернула с дороги.
Увидев в небе кружащих канюков, она натянула поводья. Послышался взволнованный лай Джейка, и тут же Джефф воскликнул:
– Вон там!
Она увидела лошадь, а затем и человека в сотне шагов от нее. Животное было явно мертвым, поэтому Мэри Джо лишь бросила в его сторону взгляд. Она остановила повозку рядом с неподвижным телом на земле и спрыгнула, за ней последовал Джефф. Пес носился взад-вперед как сумасшедший.
– Не отходи от повозки, – велела она Джеффу, перегнувшись через борт и доставая флягу.
– Но…
– Если хочешь помочь, – сказала она, – забери Джейка.
– Но…
– Прошу тебя, Джефф.
Он неохотно кивнул и свистнул собаке, которая с явным нежеланием подошла к хозяину.
Мэри Джо опустилась на колени рядом с человеком и нашла на его шее пульс. Он едва прощупывался. Повсюду была кровь, залившая некогда красивую замшевую рубашку и брюки.
Ей и раньше доводилось видеть мужчин в замшевых куртках, но ни один из них не носил замшевых брюк, отделанных бахромой из сыромятной кожи. На шее висел кожаный ремешок с черными бусинами и шестиконечной звездой с серебряным орлом посредине. Взгляд Мэри Джо скользнул к потертому поясу. Кобура была пуста, но в ножнах был кинжал.
Оглядывая его тело, Мэри Джо отметила его стройность и силу, под рубашкой и брюками в обтяжку угадывались тугие мускулы. Волосы, гораздо длиннее, чем носили рейнджеры, слиплись от пота, грязи и крови. На загорелом лице с резкими чертами застыла гримаса боли. Больше она ничего не успела заметить. Она смочила его губы водой из фляги и легко встряхнула за плечо.
Раненый протестующе замычал.
Мэри Джо сглотнула. Мужчина был большой. Бессознательное состояние отнюдь не скрывало его силу. А два пулевых ранения не свидетельствовали об образцовости поведения. Как и одежда, более походившая на костюм индейца, чем белого. Неужели она осмелится привезти его в свой дом?
Мэри Джо отбросила секундное замешательство. Он был слишком слаб, чтобы причинить кому-нибудь вред. А, кроме того, она пошлет Джеффа на соседнее ранчо с просьбой оповестить судебного исполнителя.
Но сейчас главное было привезти его домой.
Придется быть осторожной. От любого толчка могут вновь открыться раны, а он уже и так потерял много крови. Она осмотрела его руку. Рана оказалась серьезной, была частично раздроблена кость. Ее осколки белели в запекшейся крови.
Мэри Джо оторвала полоску ткани от нижней юбки, смочила ее водой и обтерла рану вокруг. Потом перевязала руку, прибинтовав ее плотно к телу для неподвижности.
Затем она занялась ногой. В брюках была дыра от пули, но раны она не увидела. Пришлось позаимствовать его кинжал с огромным лезвием и разрезать штанину. Беглый осмотр показал, что пуля прошла насквозь, не причинив большого вреда. Эту рану она тоже перевязала.
Мэри Джо вновь оглядела раненого, ломая голову, как погрузить его на повозку. Плеснула воды ему в лицо, попыталась толчками привести его в сознание, но ничего не помогло.
Она посмотрела на Джеффа. Для своего возраста он был вынослив и крепок; вдвоем, возможно, им удастся втащить разного на повозку.
Мэри Джо подошла к лошадям и подвела их поближе к незнакомцу, потом сказала сыну.
– Помоги мне положить его в повозку. Берись за ноги, только осторожно.
Мальчик кивнул. Она наклонилась, обхватила мужчину и приподняла. Какой же он все-таки тяжелый. Очень медленно они с Джеффом погрузили его в повозку.
– Придерживай его голову и плечи, – велела мать Джеффу, приподнимая измазанную кровью юбку и взбираясь на козлы.
Ветер усилился, охлаждая воздух, и Мэри Джо почувствовала на своей коже первые капли дождя. Большие тяжелые капли. Женщина щелкнула поводьями, и лошади пошли. Она молила, чтобы ненастье не застало их в пути. Ей довелось пережить не одну такую бурю, и она знала, какими неистовыми они иногда бывают.
Это была самая долгая поездка из всех, что она когда-нибудь предпринимала, минуты тянулись как часы, и все время перед ее глазами стояло лицо незнакомца, искаженное болью. Ей показалось, что она услышала его стон, но теперь об этом нельзя было судить с уверенностью, потому что вокруг свистел ветер.
Пес бежал рядом с повозкой, подбадривая их своим лаем, не обращая внимания на дождь, который припустил не на шутку, а Мэри Джо чувствовала, как промокло насквозь ее платье, и по лицу бегут быстрые струйки.
Бревенчатый дом никогда не выглядел таким привлекательным. Она подъехала к двери и поспешила спуститься на землю, чтобы привязать поводья к столбику у крыльца. Потом быстро вернулась к повозке, смахивая с глаз капли дождя.
Незнакомец не шевелился. Джефф обеспокоенно взглянул матери в глаза, все еще придерживая раненого за плечи.
– Он совершенно неподвижен, ма.
Она кивнула. Подбежала к дверям, широко их распахнула, почти не обращая внимания, что на деревянный пол хлынули потоки дождя. Небо разрезала молния, сверкнувшая под аккомпанемент раскатов грома.
Мэри Джо с помощью сына кое-как удалось втащить незнакомца в дом и уложить в свою кровать. На нем не было сухого места. Лохмотья его замшевого костюма были покрыты кровавыми разводами.
Пес встряхнулся, обдавая все кругом дождевыми брызгами. Мэри Джо вздохнула.
– Согрей воды, – велела она Джеффу, – и здесь тоже разведи огонь. – Потом неуверенно добавила: – Пожалуй, еще заведи лошадей в сарай.
Джефф медлил.
– Он поправится?
Мэри Джо подошла к сыну и положила руку ему на плечо. Это была единственная ласка, которую позволял ей Джефф, считавший себя настоящим мужчиной. Обнимают лишь малышей, говорил он.
– Не знаю, – ответила она. – Рана серьезная.
– Я хочу, чтобы он выздоровел.
– Знаю, дорогой, – вздохнула мать. – Я тоже.
И это было правдой. Неизвестно почему, но судьба незнакомца не оставила ее равнодушной. Наверное, оттого что ей стоило огромных усилий помочь ему. Оттого что Джефф видел слишком много смертей. – Не забудь про воду, – напомнила она сыну.
Мэри Джо зажгла керосиновую лампу и поставила на тумбочку возле кровати.
Господи, какой же он бледный. Когда мужчина, особенно такой сильный, сражен болезнью или ранами, в нем появляется что-то очень беспомощное. Кинжал, манера пристегивать кобуру – все это указывало, что незнакомец опасен. Она достаточно повидала таких на своем веку и сразу распознала, что за тип перед ней.
Кто он? И как заработал эти пули? В округе не было слышно о каких-либо беспорядках. Ни беглых преступников, ни столкновений с индейцами. Она вздохнула. Этот человек явно нес с собой беду. И все же…
Мэри Джо смахнула со лба влажный локон и подвинула к кровати стул.
Начав распутывать завязки, стягивавшие горловину рубашки, она поняла, что раздевать его придется через голову. А этого нельзя было сделать, не потревожив раненую руку. Надо разрезать рубашку. И брюки тоже.
Но тогда он останется вообще без одежды.
Она вынула кинжал из ножен на его поясе, затем, затаив дыхание, разрезала замшу рубашки. Сумела стянуть рукав со здоровой руки, но там, где ткань прилипла к засохшей ране, ей пришлось резать.
Грудь незнакомца была мускулистая, загорелая, покрытая золотистыми волосами до самого пояса брюк. Она заметила два шрама: один на плече, другой, неровный, на боку. Кем бы ни был незнакомец, ему не в новинку жестокость и насилие.
Мэри Джо сняла с его шеи ожерелье и на секунду задержала на нем любопытный взгляд. Такие обычно носили индейцы, но незнакомец, с его чертами лица и светлыми волосами, не мог быть индейцем. Она с осторожностью положила ожерелье на тумбочку и вновь занялась больным.
Настала очередь брюк. Мэри Джо медлила. Ей и раньше приходилось видеть обнаженное мужское тело, но незнакомец был настолько мужественным… Понимая, что это глупо с ее стороны, она все равно не могла заставить себя действовать.
Но он уже начал дрожать в мокрой одежде. Набрав побольше воздуха, она расстегнула ремень и стянула брюки. Под ними ничего не оказалось. У нее внезапно сжалось горло от того, что она увидела.
У него было великолепное тело. Мускулистое и сильное. Она взглянула на раненую руку и подумала, какая все-таки несправедливость, что испорчено нечто такое совершенное.
Услышав за дверью спальни шаги, Мэри Джо поспешно укрыла больного до пояса пледом.
Вошел Джефф, он принес горячую воду и чистые полотенца. Поставив миску на тумбочку рядом с кроватью, он развел в камине огонь. Пес, не отходивший от него ни на шаг, занял пост по другую сторону кровати и положил голову на плед. Его глаза были полны любопытства.
Мэри Джо промыла, как умела, рану на правой руке, сквозного отверстия она не увидела, а это означало, что ей предстояло вынуть пулю. Молча воззвав к Всевышнему, чтобы больной не пришел в сознание, она нашла в аптечке щипцы и погрузила их в рану. Вновь открылось кровотечение.
– Промокай кровь, – велела она Джеффу. Мальчик тихо подошел к ней и стал помогать. Мэри Джо бросила на сына быстрый взгляд и увидела, что лицо его напряжено, а в уголке глаза зависла слезинка. Он еще не понял, что сострадание – неотъемлемая часть службы рейнджера. К тому времени, когда щипцы наконец наткнулись на металл, по ее лицу пот катил градом. Медленно и очень осторожно она извлекла пулю, вернее, то, что от нее осталось.
Незнакомец глухо застонал, и Мэри Джо почувствовала нему жалость. А еще она торжествовала победу. Возможно, теперь у него появился шанс.
Она еще раз обработала рану, присыпала ее серным порошком и зашила. Покончив с этим, она отослала Джеффа найти дощечку, которую можно было использовать для шины. Пока он отсутствовал, она зашила рану на ноге.
Когда Джефф вернулся, неся крепкую прямую палку, больной был вновь укрыт. Мальчик срезал все сучки и неровности, и Мэри Джо почувствовала прилив гордости. Возможно, благодаря детству, проведенному среди рейнджеров, он часто казался старше своих сверстников.
– Отлично подойдет, – сказала Мэри Джо, ласково взглянув на сына. Тот улыбнулся в ответ. – Подержи его руку, – попросила она.
И снова мальчик послушно оказался рядом с ней, сосредоточенно, без улыбки, выполняя малейшие указания, чуть ли не внушая больному, что тот должен выжить.
Мэри Джо аккуратно наложила шину на руку незнакомца, а затем с помощью куска простыни прибинтовала ее ж туловищу.
– Он выздоровеет? – спросил Джефф.
– Не знаю, – ответила она. – Мы сделали все, что могли. Если он выживет, то только благодаря тебе.
Женщина обняла сына и крепко прижала его на секунду к себе, удивившись, что он позволил ей это, несмотря на стремление в последнее время быть самостоятельным. То, что ему понадобилась материнская поддержка, указывало, до какой степени его взволновал их неожиданный гость. Но Джефф тут же выскользнул из ее рук.
– Принесу еще дров для очага.
Ома кивнула и, присев рядом с больным, снова принялась изучать его лицо. Морщины, казалось, стали еще глубже, лицо покрывала нездоровая бледность. Дыхание было поверхностным.
Господи, пусть он только выживет, молча молила она.
За окном сверкнула молния, прогремел гром. Мэри Джо вздрогнула от мысли, что ему чуть было не пришлось провести ночь под открытым небом в такую погоду. К утру он наверняка бы умер.
Она поднялась, зажгла вторую керосиновую лампу и вновь опустилась рядом с незнакомцем.
Она сделала все, что было в ее силах.
Теперь ей оставалось только ждать. Молиться и ждать.
