Текст книги "История одной страсти"
Автор книги: Патриция Поттер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
14.
Прежде чем войти в дом, отец Уинфри быстро прочитал молитву. Он знал, что вечером ему придется иметь более долгий разговор с Творцом, но сейчас было не время копаться в глубинах своей души. Сейчас он надеялся, что это Господь говорил устами Фэнси, когда она тихо и уверенно высказала свое предложение.
Он не был уверен, что поступает правильно, упоминая имя Господа как способ убеждения. Тем не менее он много раз убеждался в интуитивной правильности своего слишком свободного толкования божьей воли.
Кроме того, ему сразу же понравился шотландец. За внешней холодностью и циничностью он разглядел цельность натуры. Слово «каторжник» было к нему неприменимо. В конце концов, преступление, за которое его осудили, в глазах многих вовсе не было преступлением: он сражался за свою страну. Тот, кто для одного человека – изменник, для другого – герой.
Дети явно были расположены к шотландцу. И, что более важно, глаза Фэнси Марш вспыхивали каждый раз, когда она упоминала его имя.
«Да, – подумал преподобный отец, – если бы я был игроком, то заключил бы пари, что расторжения брака Фэнси и Йэна не потребуется».
Однако оставался вопрос: имел ли он право заключить этот брак? Он не был уверен в этом. И все же идея пришлась ему по душе. Ноэлю и Эми нужен отец. Фэнси нужен муж. И всем им, включая самого Йэна Сазерленда, нужна надежная защита от Роберта Марша. Руфус знал, каким опасным мог быть владелец Марш-Энда. Он был человеком без совести.
С каждой минутой Руфус убеждался в правильности предложения Фэнси, которое теперь казалось ему его собственным. Он почти убедил шотландца. Он слукавил, сказав, что это его идея. Но он действительно считал, что подобный шаг мог решить все проблемы, и для Йэна было лучше думать, что эта мысль исходит от третьего лица.
Он вновь начал молиться, чтобы его посредничество в столь щекотливом деле не оскорбило Господа.
Вдыхая пряный аппетитный аромат, исходящий из глубины дома, Руфус зашел внутрь. Он с удивлением увидел, как огромная черная ворона села на плечо Фортуне, накрывающей на стол. Фортуна мягко прогнала птицу, и та громко каркнула, но повиновалась и приземлилась на спинку стула.
– Это Непоседа, – объяснила Фэнси, пересекая комнату с большой дымящейся кастрюлей. – Она считает себя членом семьи.
– Так и есть, – заявил Ноэль, усевшийся на полу перед камином. – А еще у нас есть Счастливчик и Непутевый, – добавил он с гордостью.
– Счастливчика я уже видел, – сказал Руфус. – А кто такой Непутевый?
– Вы чуть не сели на него, – прыснул со смеху Ноэль. Руфус поспешно оглянулся. На стуле, который несколько секунд назад был пуст, сидел пушистый кот с таким видом, словно давно уже был тут.
Руфус перешел к другому стулу, и кот тут же прыгнул на него.
– Он так играет, – объяснил Ноэль, забирая Непутевого.
– Понимаю, – протянул Руфус, хотя он ничего не понимал. Почему Марши держат кота, которого сами же назвали Непутевым?
Эми уже сидела за столом, пухлой ручкой подперев подбородок.
– Непутевый любит мышек, – сообщила она.
– Только не ловить, – добавила Фэнси, с улыбкой глядя на виновника переполоха. – Он у нас миролюбивый кот.
Чем больше Руфус узнавал семью Марш, тем уверенней чувствовал себя в роли, которую ему предстояло сыграть. Он наблюдал, как шотландец обращается с животными, видел, как он принимает решения: в нем чувствовались благородство и цельность натуры, но ему была также присуща мягкость в отношении живых существ.
Единственной загвоздкой оставался способ, каким он заставит Йэна Сазерленда увидеть то, что для него самого было ясно как день.
– Миссис Марш, – обратился Руфус к Фэнси, – могу я поговорить с вами наедине?
Она нервно взглянула на него, зная, что он виделся с шотландцем. В ее глазах отчетливо читался вопрос. Она посмотрела на Фортуну:
– Ты справишься без меня?
Фортуна кивнула и пошла к голландской печи, где испускали божественные ароматы готовящиеся блюда.
Руфус посторонился, пропуская Фэнси, подождал, пока за ней вылетит ворона, и только потом вышел сам.
Фэнси села на верхнюю ступеньку крыльца, рядом с которой рос розовый куст. Он присоединился к ней. Фэнси сильно нервничала, пальцы ее теребили передник.
– Мне очень жаль, преподобный отец, – произнесла она с раскаянием, – мне не следовало…
– Ошибаетесь, дитя мое, – мягко перебил ее Ру-фус. – Я думаю, это замечательная идея.
Она широко раскрыла глаза. Отец Уинфри понял, что его молчание она приняла за осуждение.
– Вы правда так думаете?
– Да. – Он не стал говорить, что, по его мнению, они просто созданы друг для друга и, если брак состоится, его не понадобится расторгать. Не стоит торопить события.
– Вы говорили с ним?
– Да. Он не сказал «нет».
– Но он не сказал и «да», – возразила Фэнси, но в ее глазах сверкнула надежда. Говоря, она невольно передразнила интонации шотландца. Она достаточно хорошо знала его. Это порадовало святого отца.
– Я позволил ему думать, что это моя идея, – сказал он. – Он не верит, что вы согласитесь на это.
Ее янтарно-карие глаза расширились от удивления, и Руфус понял, что она не верила в возможность осуществления своего плана. Сейчас, когда развязка приближалась, он увидел в ее глазах смятение и страх. Он понял, какое мужество ей потребовалось, чтобы решиться на подобное предложение, сколько любви к детям и к тому, что пытался создать ее муж.
– Он прав. Я никогда не должна была заикаться об этом. Я только что похоронила мужа.
– Я знаю. Я знаю также, что вы любили своего мужа. Но подобные проблемы нередко встают перед овдовевшими женщинами в колониях, и они решают их быстрым повторным замужеством. Вы знаете, что это правда. – Он посмотрел на нее проницательным взглядом. – Фермерство – нелегкая доля, миссис Марш. Без мужчины вам не справиться.
Она нахмурилась, покосилась на конюшню, где должен был быть шотландец, и вновь посмотрела на святого отца.
– Он не испытывает ко мне никаких чувств. И я не люблю его.
– А вы любили Джона, когда выходили за него? Она слишком долго медлила с ответом, но им обоим и без слов все было ясно.
– Многие люди вступают в брак по причинам, далеким от любви, и находят счастье. – Сделав паузу, он продолжал развеивать ее сомнения: – Брак защитит и вас, и мистера Сазерленда, а также положит конец слухам, распускаемым вашим деверем.
– Защитит нас обоих?
– Да, – подтвердил Руфус. – Никто не сможет сказать, что он против воли заставил вас подписать его бумаги.
Фэнси побледнела, обдумывая его слова, потом сказала:
– Вы действительно считаете, что это не будет… неуважительно по отношению к Джону?
– Я думаю, Джон захотел бы видеть вас защищенной. Разве не для этого он купил шотландца? – Он помолчал. – Я вижу, что двое могут помочь друг другу, и нет ничего плохого и греховного в том, чтобы помочь другому человеку.
– Моя собственность после замужества будет принадлежать ему, – осторожно сказала Фэнси.
Руфус подавил улыбку. Он боялся, что у нее появятся сомнения насчет собственного предложения, но они неизбежно должны были появиться. Она должна была быть уверена. Сейчас, поговорив с ними обоими, он понял, что этот брак будет правильным делом.
– Мы можем составить документы, которые защитят ваше имущество, – объяснил он. – Но мне кажется, что Йэн Сазерленд не из тех мужчин, что ищут выгоды за счет женщин.
Выражение ее лица подсказало ему, что и она такого же мнения. Но все же, не до конца убедившись в правильности этого решения, спросила:
– Вы думаете, он согласился?
– Уверен в этом. Ради вас и детей. Фэнси бросила на него растерянный взгляд и закусила губу. Наконец она со вздохом произнесла:
– Что ж, если вы считаете, что он согласится…
* * *
О чем она думала? Она замыслила безумие. Брак – это святое. Брак не заключают просто потому, что это наиболее очевидное решение проблемы.
И зачем она только заговорила о возможности женитьбы?
Что бы сказал Джон?
Фэнси терзали сомнения. Как она может выйти замуж за Йэна Сазерленда? Она все еще чувствовала присутствие Джона в доме. Боже, даже постель еще хранила его запах. Как она могла позволить себе думать, что другой мужчина может занять его место?
И все же…
Сам Джон привел Йэна Сазерленда в их дом. Он сидел за столом, глядя на нее, и говорил о том, что надеется, что шотландец станет частью их семьи. По спине у нее пробежали мурашки при мысли, что Джон чувствовал близкую смерть, говоря с ней.
Она накладывала еду святому отцу, Йэну и детям. Ей хотелось убежать, чтобы не чувствовать на себе взгляд Йэна. Она не могла понять выражение его глаз. Может, преподобный Уинфри прав? Неужели Йэн согласится?
Паника росла в ее душе. От волнения Фэнси не могла есть. Ковыряясь ложкой в тарелке, она то и дело напоминала себе, что сама затеяла все это.
Слава богу, дети с аппетитом поглощали ужин и весело болтали со святым отцом. Наконец со стола исчезло жаркое, за ним овощи и, наконец, пирог.
Когда ужин закончился и иссякли все нейтральные темы для разговора, Фэнси обратилась к сестре:
– Фортуна, пожалуйста, поиграй с детьми во дворе.
Фортуна посмотрела на нее, на Йэна, затем на отца Уинфри. Ее глаза потемнели, и на миг в них мелькнула несвойственная Фортуне непокорность. Но она взяла Эми за руку и вывела на улицу.
Ноэль озадаченно посмотрел на взрослых и последовал за Фортуной. За ним по пятам бежал кот. Счастливчик кинулся было к Йэну, но тоже понял, что он лишний.
Отец Уинфри поднялся из-за стола и сказал:
– Думаю, вам нужно кое-что обсудить наедине.
Сцепив руки перед собой, Фэнси опустила глаза. Она не могла взглянуть на Йэна. Наконец он нарушил молчание, ставшее невыносимым:
– Миссис Марш, священник предложил мне дьявольскую сделку. Я согласился остаться на год. Но он считает, что единственный способ осуществить это – вступить с вами в брак.
В его словах не было и тени нежности, ни намека на то, что для него женитьба на ней может стать чем-то иным, кроме выгодной сделки. Он даже не назвал ее по имени. Для него она была лишь миссис Марш – чужая и далекая.
Как могла она доверить свою жизнь и жизнь своих детей человеку, о котором знала так мало? В колониях замужние женщины не имели никаких прав. Она в любом случае будет зависеть от нрава Йэна.
Видит бог, она знала худшего и лучшего из мужчин. Она доверилась человеку, который предал ее и сестру. Потом она доверилась Джону, который ни в чем не разочаровал ее.
Фэнси заставила себя поднять глаза на Йэна, сидевшего напротив. Он бесстрастно наблюдал за ней, его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций.
Отец Уинфри явно доверял Йэну, как и Ноэль, Эми и… Фортуна. Даже животные признавали его. Почему же она отказывается поверить?
Все еще не отводя взгляда от Йэна, она задала вопрос, ответ на который должна была получить, прежде чем принимать окончательное решение:
– В Шотландии у вас… никого нет?
– Жены, вы имеете в виду? – насмешливо переспросил он. – Я бы никогда не стал двоеженцем, миссис Марш.
Фэнси закусила губу.
– Нет, я имела в виду… Я бы не хотела, чтобы вы сделали что-нибудь, что причинит боль тому, кто вам небезразличен.
В его глазах вспыхнули искры.
– Какая вам разница? Вы получите то, что хотите.
В комнате вдруг стало холодно. Он уничтожал ее каждым словом, словно она разбередила его раны.
Фэнси встала, пытаясь сохранить остатки достоинства.
– Это была плохая идея. Я сама все объясню отцу Уинфри.
С грохотом отодвинув стул, Йэн вскочил и схватил Фэнси за руку, удерживая ее. Он резко развернул ее к себе, в его глазах сверкнул опасный огонь.
– Фиктивный брак – вот плохая идея, – сказал он.
У Фэнси подкосились ноги. Он почувствовал, как затрепетало ее тело. Она увидела это по удовлетворенному блеску его глаз. По какой-то необъяснимой причине он хотел испугать ее. Но она боялась лишь страсти, с которой ее тело отвечало на его прикосновения.
– Да, это плохая идея, – повторил Йэн. Фэнси безуспешно попыталась высвободиться.
– Я не люблю подобные игры, – сказала она, начиная злиться.
– Мы не играем, – возразил он. – Я спрашиваю тебя серьезно – ты думаешь, что мы сможем быть мужем и женой лишь формально? – От ударения, намеренно сделанного на последнем слове, мурашки пробежали у нее по коже.
Йэн не стал дожидаться ответа. Он накрыл губами ее губы. Поцелуй был долгим и обжигающим. Ей вдруг открылся смысл его слов, и она почувствовала себя в ловушке, как и он.
Они рисковали, задумав свадьбу. Влечение испепелит их, если они будут жить в одном доме.
Их тела сплелись в стремлении утолить охвативший обоих голод. Взаимное притяжение было столь сильно, что она не могла оторваться от него, даже если бы ее жизнь зависела от этого.
Языком он раздвинул ее губы, проникая во влажные глубины ее рта. Она понимала, что не должна позволять ему подобные вольности, но каждое его прикосновение разжигало в ней неведомую прежде жажду еще более смелых ласк.
Наконец Йэн разомкнул объятия. Когда он отстранился, тяжело дыша, его лицо было искажено болью.
– Я католик, миссис Марш. И, в отличие от многих моих земляков, без конца меняющих веру для своей выгоды, я сдержу клятву, которую дам.
Его акцент усилился, и в ней будто затрепетали потаенные струны, откликнувшись на музыку его голоса.
– Я поклялся найти сестру, – продолжал он. – Потом я поклялся помогать тебе в течение года. Если единственный способ осуществить это – жениться, я женюсь. Но я буду соблюдать условия договора. Я не буду тебе настоящим мужем. И это будет адским мучением, потому что я хочу тебя. Я бы солгал, сказав по-другому.
Фэнси тяжело вздохнула. Она почти потеряла рассудок от желания. Она и не подозревала, что женщина может испытывать такую потребность в физической близости.
Она не знала, как сможет жить с этим мужчиной под одной крышей, не смея прикоснуться к нему.
Однако Фэнси выдержала его взгляд и, когда он резко спросил ее:
– Так ты согласна? – молча кивнула.
– Тогда решено, – сказал он и распахнул дверь. Отец Уинфри сидел на ступеньках, наблюдая, как Ноэль и Эми пытаются сманить Непоседу с плеча Фортуны. Они протягивали вороне початки кукурузы, но Непоседа даже не шевельнулась.
Выйдя на крыльцо, Фэнси сказала:
– Она обычно летала в поле к Джону и предупреждала, что ужин готов. – Когда священник с удивлением посмотрел на нее, она добавила: – Непоседа любит мужчин, поэтому мы решили, что она женского пола. Через пару недель она начнет летать за Йэном.
С легкостью произнеся его имя, Фэнси опасливо покосилась на Йэна. Он стоял с непроницаемым видом, словно его вели на плаху, а не к алтарю.
– Святой отец, я попросил миссис… Фэнси стать моей женой, и она согласилась.
Отец Уинфри расплылся в широкой улыбке.
– Нам потребуется свидетель, а еще лучше два. На миг Фэнси задумалась.
– Может, Уоллесы? Святой отец кивнул:
– Прекрасный выбор.
– Как мне попасть к ним? – спросил Йэн.
– Ноэль покажет тебе дорогу, – ответила Фэнси и позвала сына.
– Что, мама? – спросил Ноэль, подбегая.
Фэнси знала, что ей придется сообщить детям новость, объяснить необъяснимое. Но как сказать мальчику, недавно потерявшему отца, что у него появится другой отец – но совсем ненадолго? Нужно ли говорить, что их брак с Йэном продлится всего год? Мальчик и так слишком привязался к шотландцу.
Фэнси беспомощно взглянула на священника, но он был не менее растерян, чем она. Вздохнув, она сошла с крыльца и обняла детей.
– Я собираюсь выйти замуж за мистера Сазерленда, – сообщила она.
– Мне он нравится, – немедленно отреагировала Эми. Ноэль нахмурился.
– Он будет нашим папой?
– Не совсем, – мягко ответила Фэнси. – Он будет помогать нам некоторое время, но потом должен будет вернуться в Шотландию.
Ноэль смутился, как и Фортуна. Фэнси попыталась объяснить снова:
– Соседи не одобрят, если незамужняя женщина и неженатый мужчина будут жить вместе… Поэтому Йэн и я поженимся, но все останется по-прежнему.
– Он переедет в твою комнату? – с невинным любопытством поинтересовался Ноэль.
Об этом Фэнси не подумала. По правде говоря, она еще ни о чем не задумывалась.
– Нет, – ответила Фэнси. – Он будет по-прежнему жить в конюшне.
Фортуна ничего не сказала, но Фэнси знала, что она часто понимала гораздо больше, чем казалось окружающим.
– Фортуне он тоже нравится, – доверительно сообщила Эми.
Фэнси не отводила взгляда от сестры, напряженно ожидая ее ответа. Фортуна слегка сжала ее руку, что означало одобрение.
Фэнси благодарно посмотрела на нее:
– Ты поняла, Фортуна?
Сестра кивнула.
Возможно, Фортуна и поняла, но Фэнси была уверена, что никто из детей не понял смысла происходящего. Фэнси опустилась на колени и, взяв Ноэля за плечи, заглянула ему в глаза.
– Ты понимаешь, что Йэн останется с нами только на год?
Мальчик кивнул.
– Ты должен представить, что он действительно ваш новый папа, – объяснила она, радуясь, что с Эми не предстоит разговора на эту щекотливую тему. Малышка просто поверит, что Йэн должен быть с ними, а потом должен будет уехать.
Подбородок Ноэля задрожал. Фэнси догадалась, что мальчик думает о Джоне. Он боится, что предаст отца, принимая Йэна. Фэнси чувствовала то же самое.
– Папа хотел, чтобы Йэн остался и помог нам. – Она нежно потрепала сына по каштановым волосам.
– Я знаю, – ответил Ноэль.
– Ты можешь показать Йэну, как доехать до Уоллесов?
Ноэль снова кивнул, все еще не оправившись от смущения.
– И ты не расскажешь им, о чем мы только что говорили?
Он помотал головой.
Фэнси обняла Ноэля и прижала к себе. Он был бесконечно дорог ей. На самом деле ей не хотелось, чтобы мальчик понял ее слова, чтобы потом он не чувствовал себя обманутым собственной матерью.
– Теперь беги, – сказала она сыну.
Они пошли к конюшне вместе с Йэном. Ноэль уже подражал походке шотландца. Что же будет через год? Для маленького мальчика год был вечностью, для нее – мгновением.
* * *
Отец Уинфри со всей подобающей торжественностью совершал свадебный обряд.
Фэнси уже слышала эти слова – когда выходила замуж за Джона. Она не любила тогда – не любила она и сейчас. Ей казалось, что, обманывая людей, она обманывает бога.
Фэнси покосилась на стоявшего рядом Йэна. Интересно, думает ли он о том же? Она лишь надеялась, что бог поймет причины, толкнувшие их в объятия друг друга.
– Если кто-нибудь знает причину, по которой этот брак не может быть заключен, пусть скажет сейчас или молчит вечно.
Она почти ожидала, что откуда-нибудь из стены, как черт из табакерки, появится Роберт. Но ничего подобного не произошло.
Отец Уинфри спросил Йэна, хочет ли он взять в жены Фэнси. На его щеке запульсировала жилка, но после секундного колебания он ответил «да».
Когда же она прошептала свое согласие, Йэн взглянул на нее с непроницаемым видом. Ей показалось, что ему хочется выбежать вон из дома и лишь железное самообладание держит его на месте.
Святой отец благословил новобрачных, и свадебная церемония, вернее, насмешка над ней завершилась. Фэнси вздохнула свободнее, однако преподобный Уинфри с хитрым выражением добавил:
– Можете поцеловать невесту.
Йэн коснулся ее губ легким быстрым поцелуем. Потом они принимали поздравления Уоллесов, находившихся в искреннем неведении относительно только что разыгравшегося фарса. К ней подбежала Эми, Ноэль, как взрослый, пожал руку Йэну, а Фортуна держалась от всех в стороне, что никого не удивляло.
За здоровье молодых выпили немного рома.
Когда все приличия были соблюдены, отец Уинфри попрощался:
– Боюсь, я должен откланяться. Желаю вам всего хорошего и надеюсь увидеть вас на следующей службе. – Помолчав, он добавил: – Лучше держать бракосочетание в тайне, пока я не зарегистрирую его в Честертоне.
– Спасибо, – откликнулась Фэнси. Отведя ее в сторону и понизив голос, отец Уинфри сказал:
– Йэн подписал бумагу, где отказывается от любых притязаний на ваше имущество. – Он ободряюще похлопал ее по руке. – Вы сделали то, что должны были сделать. Я уверен, что Джон одобрил бы ваше решение.
– Хотела бы я в это верить, – прошептала она.
– Дитя мое, пути Господни неисповедимы. – Пожав на прощание руку шотландцу, священник сказал: – Если я вам понадоблюсь, жена знает, где меня найти.
За отцом Уинфри попрощались и Уоллесы.
Пока Йэн ходил кормить лошадей, Фэнси приготовила поздний ужин. Ноэль крутился возле нее, болтая о свадьбе, но Эми была необычно притихшей и играла в уголке с енотом, забежавшим в дом после ухода гостей.
Фортуна помогала накрыть на стол. Вдруг она подошла к Фэнси и порывисто обняла ее. От неожиданности Фэнси заплакала. Фортуна отстранилась, встревоженно глядя на нее, и она, смахнув непрошеные слезы, через силу улыбнулась.
Фортуна показала на себя и вопросительно взглянула на Фэнси. Она поняла вопрос сестры.
– Я вышла замуж для того, чтобы защитить тебя и всех вас, – ответила она.
Фортуна нежно посмотрела на нее и вернулась к столу.
Вздохнув, Фэнси положила свежий каравай на разделочную доску. Ее свадебный ужин будет состоять из хлеба и мяса. Простая еда в необыкновенный день. Но, нарезая хлеб, она думала вовсе не о прошедшем дне – она думала о предстоящей ночи и о том, что не произойдет в эту ночь между нею и Йэном.
