Текст книги "История одной страсти"
Автор книги: Патриция Поттер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
11.
Йэн целый день занимался лошадьми. Он неплохо разбирался в них, но эти величественные создания, принадлежавшие Фэнси Марш, были особенными, непохожими на своих тяжеловесных шотландских сородичей. Но все же лошади оставались лошадьми. Всех их нужно было кормить и поить, пасти и объезжать.
Йэн объездил всех трехлеток, пуская их рысью, аллюром и галопом. Постоянно меняя темп бега, он невольно отмечал достоинства и недостатки каждой лошади, хотя и понимал, что это глупо. Он не задержится здесь долго, чтобы применить свои знания на практике.
Выезжая и въезжая во двор, он видел, как продвигается пересадка табака на большом поле. Фэнси Марш вывела свою маленькую армию, хотя Эми, конечно, больше играла, чем помогала. Каждый раз, бросая взгляд на эту женщину, пытавшуюся силой воли привязать его к своей семье, Йэн вспоминал их последний разговор.
Он не винил Фэнси за угрозы в свой адрес. Наоборот, то, что ей пришлось прибегнуть к ним, лишь усиливало чувство вины перед хрупкой мужественной женщиной. Он понимал, что она лишь старалась защитить свою семью, так же как он пытался спасти то, что осталось от его собственной семьи. Трагедия заключалась в том, что их устремления были несовместимы.
В полдень Ноэль принес ему в конюшню хлеб и сыр. Не дожидаясь приглашения остаться, мальчик уселся на перевернутую бочку и наблюдал, как он ест.
– Мама говорит, что я должен выпустить Джозефа на волю.
– Кто это – Джозеф?
– Мой лисенок.
– А, тот зверек, который живет в вольере за домом.
– Да, это Джозеф. Фортуна вытащила его из капкана совсем маленьким, а мама вылечила. Я хочу оставить его, но мама говорит, что он начнет охотиться на цыплят.
Йэн приподнял брови.
– Твоя мама права.
Мальчуган на миг нахмурился и вздохнул:
– Наверное. Все равно он уже вырос, чтобы охотиться, и нужно его отпустить в лес. – Замолчав на секунду, он спросил: – Вы пойдете со мной?
– С тобой может пойти твоя мама или тетя, – ответил Йэн. Черт возьми, он не мог напрасно обнадеживать мальчика. Ни к чему хорошему это не приведет.
Ноэль не ответил, и Йэн посмотрел на него. На лице мальчика было написано разочарование, но, решив настоять на своем, Йэн продолжал молча есть.
Ноэль тоже не собирался сдаваться.
– Держу пари, вы много знаете о лисах, – предпринял он еще одну попытку. – Вы обо всем знаете. Мама говорит, что вы так же хорошо разбираетесь в лошадях, как… как папа. – Блеск в его глазах внезапно погас, и он поспешно отвернулся.
«Прячет слезы», – догадался Йэн.
Этого он не мог вынести. Он не мог отказать ребенку, который недавно потерял отца и не сделал ничего плохого ни ему, ни кому-либо другому. Что, если бы на месте Ноэля оказалась Кэти? Что, если сейчас, в эту самую минуту, ее благополучие зависит от доброты незнакомца? Разве не молился бы Йэн, чтобы этот незнакомец не сделал все от него зависящее, чтобы помочь Кэти, забыв о собственных нуждах? Конечно, молился бы.
– Хорошо, – уступил он. – Мы отпустим Джозефа завтра утром. А сейчас беги помогай маме. Лицо Ноэля просветлело.
– А вы позанимаетесь с нами сегодня?
–Да.
– И почитаете «Робинзона Крузо»?
– Немного. Потом мне нужно будет сажать табак. Мальчик снова нахмурился.
– А когда вы будете спать? Йэн пожал плечами.
– Мне не нужно много отдыхать.
– Мне тоже, – очень серьезно сказал Ноэль. – Но мама говорит, что я должен много спать, потому что я расту. Она не понимает, что я уже почти взрослый.
Йэн едва сдержал улыбку. Действительно, хотя Ноэлю было всего семь лет, он видел, как мальчик работает, как доит корову на рассвете, носит дрова и целый день, не жалуясь на усталость, помогает матери сажать табак.
– Да, – согласился он. – Ты делаешь мужскую работу.
Ноэль засветился от похвалы.
– А теперь беги помогать маме и тете, – напомнил Йэн, – а я вернусь к лошадям. Сэр Грей все еще дожидается своей очереди побегать.
– А я могу помочь вам? – спросил Ноэль.
– Нет, сейчас твоя помощь больше нужна маме. На этот раз не споря, Ноэль побежал к двери. На пороге он обернулся.
– Я рад, что вы приехали нам помочь, – застенчиво сказал он и убежал.
Поднявшись, Йэн подошел к стойлу Принца. Оттуда сквозь открытую дверь конюшни ему был виден Ноэль, бежавший в поле, где Фэнси и Фортуна сажали табак, а Эми лепила из земли куличики. За полем простирались обширные луга с высокой травой, которая колыхалась под легким ветром.
Траву нужно было скосить. Табак осенью собрать. Забор необходимо поправить. А кобыла через несколько дней ожеребится. И одному богу известно, что еще нужно сделать здесь, о чем, он, не будучи фермером, не подозревал.
Как же могла с этим справиться женщина, имея в помощниках странную юную девушку и семилетнего мальчика?
Ответ был очевиден: не могла. Но Йэн отчетливо понимал, что Фэнси Марш скорее умрет, чем позволит отобрать ферму.
Отвернувшись, Йэн уткнулся лицом в гриву Принца.
* * *
Фэнси изучала свое имя, написанное шотландцем на листе бумаги, затем старательно переписала его. Наконец эти непонятные знаки – буквы – начали наполняться смыслом.
Она не могла сдержать торжествующей улыбки, снова и снова выводя на бумаге свое имя. Больше никогда она не поставит крестик вместо подписи.
Она могла прочитать еще два слова: «кот» и «пес». Это были простые слова, но ей было все равно. Она выучит более длинные и сложные слова. Ей нужно только время. Если бы она могла уделять занятиям столько времени, сколько приходится проводить на поле, пересаживая табак! Три дня прошло после поездки в Честертон, Йэн успел дать им четыре урока, и Фэнси уже ощущала себя совершенно другим человеком.
Ноэль тоже довольно улыбался, сумев написать свое имя. Он посмотрел на шотландца таким взглядом, как будто тот преподнес ему на блюдечке весь мир. Фэнси понимала, что так оно и было. Она также понимала, что у Сазерленда прирожденный талант учителя. Он обладал бесконечным терпением и умел поправить ошибку учеников, не унижая их достоинства. Более того, он приветствовал любой, самый маленький успех, что вызывало довольные улыбки детей. Йэн смог даже настолько увлечь Фортуну, обычно наблюдающую за ними со стороны, что она время от времени присоединялась к ним.
Йэн всегда оставлял за столом место для Фортуны. Она присаживалась на краешек стула и шевелила губами, повторяя вместе со всеми алфавит.
Даже Эми не отставала от остальных, старательно выговаривая буквы. Когда она ошибалась, Йэн не поправлял ее, вместо него это делал Ноэль.
Йэн писал слова на грифельной доске, и они по очереди пытались прочесть их. Предложения были всегда простыми, и главными действующими лицами были они сами.
Он никогда прямо не обращался к Фортуне, поэтому Фэнси удивилась, когда Йэн написал на доске «Фортуна» и протянул девушке.
– Фортуна, – четко сказал он, разделяя слоги. Протянув ей мел, Йэн спросил: – Ты хочешь научиться писать свое имя?
Фортуна молча взирала на него. Фэнси затаила дыхание.
– Ты сможешь, девочка, – мягко сказал он. – Я знаю, что ты сможешь.
Фэнси помнила жестокие слова, брошенные в лицо сестре много лет назад; «Она всего лишь глупая чероки». С того дня Фортуна не проронила ни слова.
– Ты сможешь, – ободряюще повторил Йэн.
Дрожащими пальцами Фортуна взяла мел. Посмотрев на доску с написанными на ней тремя именами – Фэнси, Ноэль и Фортуна, – она снова взглянула на него и, решившись, начала писать. Выведя буквы, она выжидающе уставилась на Йэна.
Он удовлетворенно кивнул:
– Правильно.
Взяв тряпку, Йэн стер написанное и протянул чистую доску Фортуне.
– А теперь попробуй еще раз.
На этот раз доска была абсолютно пустой.
Внезапно Фэнси испугалась, что Йэн слишком поторопился. Даже она и Ноэль еще не писали свои имена, не имея перед глазами образец. А Фортуне меньше всего была нужна неудача.
Но сестра, похоже, обрела уверенность. «Вернее, – подумала Фэнси, – это Йэн Сазерленд заставил ее вновь поверить в себя». И Фортуна рискнула попробовать. Она начала медленно писать. Старательно выводя букву за буквой, она посмотрела на доску и, оставшись довольна результатом, протянула ее Йэну.
Он взял, прочитал и улыбнулся. Фэнси впервые видела его улыбку, искреннюю и открытую, похожую на солнечный блик на воде.
– Ты молодец, – похвалил он Фортуну. Фортуна вспыхнула, ее глаза засияли блеском, который не появлялся в них уже много лет.
– А я молодец? – ревниво спросил Ноэль.
– Да, Ноэль, и твоя сестра и мама тоже. Фэнси было приятно слышать похвалу Йэна.
– А теперь, – сказал он, поднимаясь со стула, – вы можете потренироваться сами. Мне нужно сажать табак.
– А как же «Робинзон Крузо»? – воскликнул Ноэль. Шотландец помедлил.
– Вы скоро сами сможете его прочитать, если будете усердно заниматься.
Фэнси уловила скрытый смысл его слов – они не должны зависеть от него.
– Ну, пожалуйста, – умоляюще протянул Ноэль.
Счастливчик, который пришел к ужину вместе с Йэном, выбрал момент, чтобы подать голос, и вслед за ним жалобно мяукнул кот.
– Вот видите, они тоже хотят послушать, – состроив хитрую гримаску, добавил Ноэль.
Шотландец беспомощно посмотрел на Фэнси, но она не нашла в себе сил поддержать его. Он был прав, табак нужно быстро пересадить. Но ей тоже хотелось послушать о приключениях Робинзона. Поэтому в ответ на его безмолвную просьбу она лишь пожала плечами.
Он вздохнул, сдаваясь.
– Три страницы. Не больше.
Ноэль сорвался с места и побежал за книгой.
– Посмотрим, на чем мы остановились. Глава седьмая. – Йэн начал читать, и его глубокий баритон заполнил комнату, рисуя причудливые картины странствий Робинзона.
Фэнси чувствовала, как в ней разливается теплая волна сострадания при рассказе о человеке, проснувшемся после кораблекрушения на пустынном берегу. Она слышала одиночество и отчаяние Крузо в голосе Йэна Сазерленда.
«Вспомнив, что слезы никогда не уменьшают несчастий, я решил во что бы то ни стало продолжать свой путь», – читал Йэн, и Фэнси знала, что он вкладывает в эти слова особый смысл, заставляя ее почувствовать в полной мере то, что он пережил сам.
Они оба много потеряли, и оба пытались вернуть то, что вернуть нельзя.
На глаза ее навернулись слезы, и она отвела взгляд. Ей хотелось выбежать из комнаты и дать волю невыплаканным слезам. Они сжигали ее изнутри, не прорываясь наружу, – такова была расплата за то, что она так быстро предала память Джона.
Фэнси действительно тосковала по мужу. Он так старался обеспечить благополучие своей семьи, так хотел, чтобы они смогли обойтись и без него. Но, покупая труд Йэна Сазерленда, он не смог купить его преданность. Возможно, он надеялся завоевать то, что нельзя было купить. Ему просто не хватило времени.
Как они смогут жить без шотландца, который стал просто незаменим?
Прочитав полглавы, Йэн закрыл книгу и поднялся, лишь покачав головой в ответ на уговоры Ноэля.
– Миссис Марш, – вежливо и отстраненно попрощался он и, не дожидаясь ее ответа, вышел из дома.
Когда все улеглись, Фэнси подошла к окну спальни и увидела темный силуэт Йэна, работающего в поле. В первое мгновение она решила пойти к нему. Но сегодня, как и три предыдущие ночи, она подавила в себе это желание. В ней были живы воспоминания о ночи, проведенной за совместной работой, тепле его руки на своей щеке, пробежавшей по телу дрожи, проснувшихся в ней неведомых чувствах. Ей стоило лишь посмотреть на него, чтобы вновь и вновь переживать испытанные в ту ночь ощущения.
Теперь Фэнси поняла, почему и он избегал оставаться с ней наедине. Йэн знал так же хорошо, как и она, что их влечение друг к другу было невозможно. Она предавала память Джона каждый раз, признаваясь себе в этом.
Но тяжело было притвориться, что их взаимного притяжения не существует, – или не замечать его.
– Йэн Сазерленд, – прошептала Фэнси в тишине своей спальни, – что я буду делать, когда ты уедешь?
* * *
Йэн проснулся, как всегда, на рассвете. Он спал меньше четырех часов, но чувствовал себя как никогда хорошо. Сегодня ночью он уедет в Честертон, а завтра в это время он уже будет на борту корабля, который навсегда увезет его из Америки. Он начнет свое плавание домой, к родным берегам.
Йэн тщательно продумал план побега. Он уйдет после наступления темноты, возьмет лошадь и в записке Фэнси напишет, где она сможет найти ее в Честертоне. У него оставалась пара монет из тех, что дала Фэнси, и он намеревался потратить их на еду. Больше ему ничего не нужно.
Работая ночью, он наконец почувствовал себя в ладу с самим собой. Большая часть табака посажена. Фэнси могла продать одну или двух лошадей. На вырученные деньги можно нанять работника, а продажа урожая табака поможет ей пережить зиму. В худшем случае, она всегда может купить на торгах закладную какого-нибудь бедолаги.
Сегодня ему нужно было объездить двух серых трехлеток и вороного мерина.
Принц нетерпеливо переминался в стойле и, когда Йэн прошел мимо, недовольно фыркнул. Йэн знал, что у Фэнси будут большие трудности с этим норовистым жеребцом. Ей не справиться с ним в одиночку. Принцу нужны скорость, бег, а не прогулки по пастбищу.
Йэн не знал, как Фэнси решит эту проблему, но подавлял в себе угрызения совести. Он не был обязан решать за нее. Он ничем не был ей обязан. Джон Марш рисковал, покупая человека. Он рискнул – и проиграл.
Йэн забрал Призрака с пастбища. Самый многообещающий из трехлеток, принадлежащих миссис Марш, он унаследовал мощь своего отца, но обладал более покладистым нравом. Йэн надел на жеребца недоуздок и отвел в конюшню, где оседлал и вывел обратно.
Йэн получал удовольствие от утренних прогулок верхом. Это было время благословенной свободы. Редкие минуты, когда ему удавалось забыть, почему он здесь. Одному богу известно, встретятся ли ему когда-нибудь такие прекрасные лошади и такая плодородная земля.
Даже не будучи фермером, Йэн видел богатство и изобилие мэрилендских полей и лесов.
В самом деле, эта новая страна многое могла предложить человеку. Здешняя земля щедро согрета солнцем и орошена водой. Да, если бы не обстоятельства, в силу которых он оказался здесь, – и если бы не Кэти, – возможно, Йэн бы поддался очарованию американских просторов, способных подарить человеку радость жизни.
Пришпорив Призрака, Йэн почувствовал под собой сгусток энергии, устремившейся вперед. Он мало знал о скачках, которые были здесь главной забавой. Но он многое знал о скорости и силе, а у этого жеребца они были. Если его потренирует знающий человек…
Йэн отогнал непрошеную мысль. Этим человеком будет не он.
Он скакал по лесной дороге, ведущей к ручью. Достигнув ручья, повернул жеребца, намереваясь возвратиться на ферму. Вдруг Призрак, уловив легкий шорох в кустах, тихо заржал и попятился.
– Стой, дружище, – успокоил его Йэн. – Что случилось?
В следующий момент из кустов вышла Фортуна с корзинкой в руках. Ее длинные косы небрежно свисали до пояса, а подол юбки был запачкан грязью.
– Эй, девочка, – воскликнул Йэн. – Что ты делаешь одна так далеко от дома?
Фортуна взмахнула рукой, и Йэн, проследив взглядом в направлении ее жеста, увидел грибы, росшие у старого пня.
– А, ты собираешь грибы для Фэнси! Фортуна энергично замотала головой.
–Нет?
Она снова покачала головой и состроила гримасу.
– Эти грибы ядовитые? Фортуна кивнула.
– Так что же у тебя в корзинке?
Когда она поманила его, Йэн спешился, привязал коня к низкой ветке и пошел за ней. Фортуна взяла его за руку и повела вниз по ручью к гуще кустов, усыпанных ягодами.
– Я понял, – догадался Йэн. – Фэнси нужны ягоды для пирога.
Он был поражен, когда Фортуна улыбнулась в ответ. Он никогда не видел ее улыбающейся и почувствовал себя польщенным. Но чем же он заслужил такое бесценное доверие Фортуны? Ничем. Он лишь обращался с ней как с любым ранимым созданием. Он не понимал, как можно обидеть милую лесную фею, но, увидев ее в первый день своего приезда на ферму, разглядел страх в глазах Фортуны.
– Кэти, – произнес он и, видя ее заинтригованный взгляд, объяснил: – У меня есть сестра Кэти. Ты напоминаешь мне ее. У нее такие же темные волосы, как у тебя.
Фортуна дотронулась до его руки и легко провела по ней кончиками пальцев, словно успокаивая.
Этот жест сочувствия глубоко тронул его. Целый год он не мог рассказать ни одной живой душе о том, какая боль мучила его. Фортуна подарила ему свое доверие, и ему захотелось расплатиться той же монетой.
– У нее темные волосы, – сказал он. – Но глаза зеленые, как у меня.
Фортуна поднесла ладонь к голове, потом опустила до плеч и снова подняла, вопросительно вскинув брови.
– Ты спрашиваешь, сколько ей лет? – догадался Йэн. Девушка кивнула.
– Сейчас ей почти восемь. Она примерно одного возраста с Ноэлем.
Глаза Фортуны расширились от удивления. «Она не ожидала такой разницы в возрасте», – догадался Йэн.
Фортуна развела руки в стороны ладонями вверх, посмотрела вокруг и озадаченно нахмурилась.
– Я не знаю, где она, – ответил Йэн на ее немой вопрос. Он закрыл глаза, почувствовав, как к горлу подступил комок. – Я даже не знаю, жива ли она.
Когда он открыл глаза, то увидел взгляд Фортуны, полный столь глубокого сострадания, что у него защемило сердце. Он считал, что глухая стена, которой он отгородился от всего мира, делала его неуязвимым. Он надеялся, что время притупило боль.
Но он ошибался. Стена оказалась сделанной из песка, а горе могло сокрушить его, если он допустит это. Возможно, Йэн будет погребен под обломками прежней жизни, но сначала он должен сделать то, что велят ему долг и любящее сердце.
– Мне пора возвращаться на ферму, – сказал Йэн. – Еще нужно объездить несколько лошадей. – Он не хотел оставлять Фортуну одну, хотя она проводила в лесу половину жизни. Он показал на корзинку в ее руках. – Позволь мне помочь собрать ягоды, а потом мы вместе вернемся на ферму на Призраке.
В ее глазах мелькнул страх, но сразу исчез. Она кивнула, и они вместе принялись наполнять корзину крупными спелыми ягодами.
* * *
Йэн и Фортуна вернулись на ферму вместе. Фортуна сидела сзади, обхватив руками талию Йэна и поставив корзину между ними. Когда вдалеке показался дом, Йэн увидел Фэнси, стирающую во дворе. При их приближении она подняла голову, мельком взглянула на них – и застыла, не веря своим глазам.
Йэн остановился возле Фэнси, спрыгнул с лошади, взял у Фортуны корзинку и помог ей сойти.
Отдавая девушке ягоды, Йэн тепло сказал:
– Спасибо тебе за такое приятное утро. Фортуна ответила ему мимолетной улыбкой и, прижимая корзину к груди, поспешила в дом.
Фэнси продолжала с удивлением смотреть на него.
– Как вам это удалось? – спросила она.
– Удалось что?
– Убедить ее поехать с вами?
– Я попросил ее. Фэнси наморщила лоб.
– Она никогда никому не позволяет прикасаться к себе.
– Я не из тех людей, которых стоит бояться, миссис Марш.
– Я знаю, – ответила Фэнси, – но… – Она внезапно замолкла.
Йэн хотел услышать ответ хотя бы на один вопрос, который не давал ему покоя. И он не собирался позволить Фэнси на этот раз уйти от ответа.
– Когда она перестала говорить? Фэнси колебалась, не зная, стоит ли доверяться этому чужестранцу, но вдруг решившись, заговорила:
– Фортуна говорила до шести лет, пока не умер отец. Его друг – по крайней мере, он так себя называл, – сказал, что заберет нас в хороший дом в Бостоне, где о нас будут заботиться. А вместо этого он… надругался над Фортуной.
Йэну стало плохо, хотя он не удивился услышанному. Английские войска делали то же самое с шотландскими женщинами и детьми, и мысль о том, что его сестра могла подвергнуться подобной участи, сводила его с ума.
Пробормотав сквозь зубы проклятие, он взглянул на Фэнси, не решаясь продолжать расспросы, но не в силах сдержать гнев.
– А вы? – наконец спросил он. – Этот негодяй обидел вас?
Она покачала головой, ее рука взметнулась в беспомощном жесте.
– Я была в другой комнате. Я услышала, как Фортуна закричала, и бросилась ей на помощь, но дверь оказалась заперта. Когда она вышла… – Фэнси закрыла глаза, пытаясь справиться с охватившим ее волнением. – Я поняла, что случилось что-то ужасное, и хотела убить его. Я пыталась это сделать, но он был сильнее и избил меня.
В ее голосе звучала затаенная боль. Фэнси винила себя в том, что не смогла уберечь сестру.
Он тихо спросил:
– Разве вам больше не к кому было обратиться за помощью?
– Крэншоу… так его звали… он угрожал, что меня арестуют за кражу, если я проболтаюсь. Никто бы не поверил ребенку-полукровке и пятнадцатилетнему подростку, которые жили среди индейцев. Он сказал… что не сдаст меня в полицию, если я подпишу какие-то бумаги.
Вскинув подбородок знакомым Йэну упрямым движением, она добавила:
– Я не хотела ничего подписывать… Но в конце концов это не имело значения. Он назначил себя нашим законным опекуном, а потом подделал документы и продал нас на торгах.
Йэн был потрясен ее рассказом. Придерживая за уздцы Призрака, он подошел ближе к Фэнси, боясь пропустить хоть слово.
– Он привез нас в Балтимор, далеко от своего дома, чтобы мы не смогли рассказать его жене о его злодеяниях. Торги были… – Она опустила голову.
– Я знаю, что это такое, – резко оборвал ее Йэн, приблизившись к ней еще на шаг.
Фэнси лишь кивнула, соглашаясь с ним. Затем, посмотрев ему прямо в глаза, она сказала:
– Джон купил нас, так же как и вас, не потому, что одобряет рабство, а потому, что у него было доброе сердце. Вашу закладную он выкупил, чтобы не позволить другому фермеру, известному своей жестокостью, стать вашим хозяином. Мы действительно хотели иметь работника, готового работать в колониях за возможность уехать из Англии.
Йэн сжал кулаки, желая на чем-нибудь выместить свой гнев. Он вспомнил все обвинения, которые швырял в лицо Джону Маршу и его жене, обидные и несправедливые.
Он подумал о корабле, отплывающем завтра на заре, и у него защемило сердце.
Внезапно Фэнси изменилась в лице. Она смотрела мимо него, на дорогу, ведущую к дому, и он почувствовал, как она напряглась.
Йэн повернулся, недоумевая, что могло напугать ее.
К ферме приближался Роберт Марш.
Фортуна приоткрыла дверь и выглянула во двор, но при виде Роберта лицо ее окаменело.
Марш окинул девушку взглядом, полным отвращения, и она поспешно скрылась в доме.
Роберт остановил лошадь в нескольких ярдах от них, но не спешился. У Йэна создалось ощущение, что он намеренно хочет показать свое превосходство над Фэнси. Увидев, что поле засажено табаком, он сжал губы. Бросив долгий неприязненный взгляд на него, он наконец сосредоточил свое внимание на Фэнси.
– Я вижу, ты посадила табак, – сказал он.
– Мы посадили, – поправила Фэнси.
– Я говорил с шерифом, – не обращая внимания на ее реплику, продолжал Марш. – Он согласен, что ты не должна жить здесь одна с этим каторжником.
– Я живу со своей сестрой и детьми, – с хладнокровным спокойствием произнесла Фэнси. – Мистер Сазерленд живет не в доме.
– Мистер Сазерленд?
–Да.
– Общество не допустит этого.
– Мне нет дела до общества, – с вызовом заявила она. – Никто не попытался помочь нам, и не притворяйся, что не приложил к этому руку.
– Ты несправедлива ко мне, Фэнси, – сказал Марш. – Ты знаешь, что я предлагал Джону свою помощь.
– Только при условии, что он согласится отдать тебе ферму. Когда же он отказался, ты сделал так, чтобы Джон не получил помощь ни от кого другого.
Марш медленно покачал головой.
– Фэнси, ты ошибаешься. Джон хотел отдать свою землю мне, и у меня есть бумаги, подтверждающие это. Конечно, я ожидал, что ты по своей воле переедешь ко мне, и затем я бы с радостью снял с твоих плеч это тяжелое бремя. Но раз ты упрямишься, то для твоего же блага я буду вынужден обратиться в суд.
Она была напугана, по-настоящему напугана. Йэн заметил, как задрожали ее стиснутые руки. Но вместо того, чтобы покориться страху, она гордо расправила плечи. Йэн с восхищением наблюдал, как Фэнси в очередной раз призвала на помощь всю свою решимость.
– Я не верю тебе, – ответила Фэнси. – Джон сказал бы мне, если бы сделал нечто подобное.
– Фэнси, – со снисходительной усмешкой возразил Марш, – мужчина не всегда рассказывает своей жене обо всем.
Взгляд Йэна был прикован к ее лицу. Он читал ее мысли, как открытую книгу. Фэнси была уверена, что Джон никогда бы не отдал землю брату, но она не была уверена, что Роберт не подделает бумаги, утверждавшие обратное, и, поскольку она все еще не умела читать, она не сможет доказать, что Марш лжет.
– Ты лжешь, – сказала Фэнси.
– Увидим. Будь благоразумна, Фэнси. – Он покачал головой. – Поверь, мне совсем не хочется идти в суд. Ты же вдова моего брата. Это мой моральный долг – и право – позаботиться о тебе.
«Черт возьми, – подумал Йэн, – да ведь он действительно верит в то, что говорит». Он не мог просто признать, что хочет отнять у Фэнси ее землю. Нет, Роберт Марш сделал свою алчность моральным долгом и данным богом правом. Йэн понял, что у Фэнси было гораздо больше причин опасаться деверя, чем ему показалось сначала. Человек, чувствующий себя всегда правым, никогда не сдается – это знал любой шотландец.
– А как ты намереваешься позаботиться обо мне? – поинтересовалась Фэнси. Он вкрадчиво улыбнулся.
– Я сделаю Марш-Энд твоим домом. А если ты настаиваешь на том, чтобы остаться здесь, я выкуплю закладную этого человека и пришлю тебе в помощь двух надежных людей.
– Я уже сказала и повторяю еще раз, мистер Сазерленд останется здесь. Марш наклонил голову.
– Есть ли причина, по которой ты не хочешь взять двух помощников вместо одного?
Тон и смысл его вопроса были намеренно оскорбительными. Йэн увидел, что Фэнси едва не задохнулась от возмущения.
– Убирайся с моей земли, Роберт! – потребовала она звенящим голосом.
– Мы еще посмотрим, чья это земля, – парировал он. – И кому принадлежит этот человек.
– Убирайся немедленно!
Бросив на Фэнси угрожающий взгляд, Роберт пришпорил коня и направил прямо на нее. Одним прыжком Йэн оказался между ним и Фэнси.
– Вы слышали, что сказала миссис Марш, – громко произнес он. – Она хочет, чтобы вы уехали.
Марш побагровел от ярости. Натянув поводья с такой силой, что конь взвился на дыбы, он резко повернулся и, прежде чем уехать, зло выпалил:
– Не думай, что все кончено. Если ты оставишь здесь этого каторжника, тебя ждет всеобщее осуждение. А эта земля все равно достанется мне. Даю тебе неделю на размышления, Фэнси. – И, хлестнув коня кнутом, Роберт ускакал.
Йэн посмотрел на Фэнси. Гнев на Марша и жалость к этой хрупкой смелой женщине переполняли его.
– Почему вы не скажете ему, что хотите остаться здесь, и не отдадите ему мои бумаги в обмен на двоих человек, которых он пообещал? – спросил Йэн, лихорадочно ища выход из ситуации, которая угрожала перечеркнуть его планы.
– Он убьет вас, – просто ответила она. – От него вы не сбежите.
– Я сам могу о себе позаботиться.
– Вы не знаете, насколько он безжалостен. Если вы сбежите от него, он вас разыщет на краю света.
«Не разыщет, если я сбегу сегодня!» – едва не ответил ей Йэн. Роберт Марш не найдет его на судне, затерявшемся посреди Атлантики. Дом уже казался ему таким близким.
– Кроме того, – продолжала Фэнси, – он не остановится, заполучив ваши бумаги. Его главная цель – вернуть себе ферму и лошадей. Для Роберта вы всего лишь препятствие на пути к этому.
А если он уедет сегодня, пронеслось у Йэна в мозгу, то добровольно устранится с пути Роберта, и Фэнси останется с ним один на один.
Боже, перед каким выбором ставит его судьба! Он должен решить, что для него важнее – его сестра или Фэнси Марш и ее семья. Как случилось, что он позволил Фэнси занять такое важное место в его сердце, что она соперничает с Кэти, его долгом и преданностью своей земле?
Огонь противоречий сжигал его, и он не видел средства его потушить.
