Текст книги "Обольщение ангела (Сердце ангела)"

Автор книги: Патриция Грассо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

– Спокойной ночи, ангел, – шепнул он.

– Спокойной ночи, муженек.

– Бабушка Бидди приехала! – закричал Гэвин, бросаясь навстречу старушке, вылезавшей из повозки.

Торопливо выйдя из конюшни, где он чистил лошадей, Гордон с облегчением увидел ее рядом с Дьюи и Гэбби.

Он надеялся, что большой опыт Бидди поможет ему выяснить наконец, что за хворь приключилась с его женой. Как раз сейчас Роберта лежала в постели: у нее кружилась голова и ее тошнило.

– Слава богу, что ты здесь, – сказал Гордон, помогая старушке пройти к дому. – Роберте нездоровится, и я хочу, чтобы ты присмотрела за ней.

– Ну и поездка! – пожаловалась Бидди. – Все мои старые кости растрясли. Бок ломит, рука болит. Меня саму теперь надо лечить.

Дункан и Гэвин засмеялись. Гордон тоже спрятал улыбку, и только Гэбби проявила заботу о ней.

– Пойдем, отдохни сначала немного, – сказала она, беря бабушку за руку.

– На том свете отдохну, – отрезала Бидди, хлопнув ее по руке. – Возьми в повозке бараний рубец с потрохами и отнеси в дом. А ты, – повернулась она к Гордону, – подожди здесь.

Гордон наклонил голову к Дьюи и шепнул:

– Она что, собирается этим лечить мою жену?

Дьюи в ответ только пожал плечами.

Прошло пять минут, потом десять, пятнадцать. Прошел час, а из охотничьего домика никто не выходил.

Гордон неотрывно смотрел на закрытую дверь, с каждой минутой тревожась все больше. Господи, что же они делают там так долго? Роберта, должно быть, ужасно больна. Что будет, если он потеряет ее? От этой мысли в душе у него все оборвалось. Привыкнув видеть Роберту всегда рядом, он не представлял уже себе жизни без нее.

– Леди Роберта умирает? – спросил Дункан, почувствовав волнение отца.

Гордон посмотрел на мальчика и грустно вздохнул.

– Нет, сынок, – сказал он наконец. – Все будет хорошо, раз бабушка Бидди приехала.

– А это добрая ложь или плохая? – спросил Гэвин.

Озадаченный, Гордон повернулся к младшему сыну.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Леди Роберта сказала мне, что…

В этот момент дверь домика открылась, и на пороге с сердитым видом показалась бабушка Бидди. Вслед за ней появилась и Гэбби.

Приготовившись к самому худшему, Гордон сделал шаг вперед и спросил:

– Ну как?

– Да тебя надо отшлепать, глупого, за то, что заставил меня тащить свои старые кости сюда в горы, – заворчала на него Бидди. – Твой отец был прав: у тебя здравого смысла не больше, чем у осла.

– Что с Робертой? – требовательно наступал на нее Гордон.

– Ничем она не больна, дурачок, – проворчала старушка. – Жди прибавления в семействе.

– Ты имеешь в виду… она что, беременна? – спросил Гордон.

Дункан и Гэвин вскрикнули от восторга и запрыгали. Дьюи захохотал, а Гэбби ухмыльнулась, увидев ошеломленное выражение лица Гордона.

– Бидди, милая, я люблю тебя! – вскричал Гордон, обнимая старушку. Он звонко чмокнул ее в губы и бросился в домик.

Когда он вошел, Роберта в одной рубашке сидела на краю постели. Она робко, застенчиво улыбнулась:

– Бидди уже сказала тебе?

Гордон кивнул и сел с ней рядом.

– Почему же ты мне сама не сказала? – спросил он. – Я ведь с ума сходил от беспокойства.

– Ты?

Гордон улыбнулся и, обняв ее за плечи, притянул к себе.

– Конечно, я беспокоился, – прошептал он, проводя губами по ее виску.

– Я и сама не догадывалась, – призналась Роберта, опуская глаза. – Я думала, что это какая-то болезнь.

Очень мягко Гордон повернул ее голову к себе и подождал, пока она поднимет на него зеленые глаза. Потом поцеловал ее и прошептал:

– Спасибо тебе, ангел.

Роберта улыбнулась в ответ, но на душе ее было тревожно, и тревога эта проступала на лице. Простого «спасибо» теперь, когда она носит его ребенка под сердцем, ей было недостаточно. Ей отчаянно хотелось услышать от него другое: три простых и магических слова: «Я люблю тебя».

Но разве могла она быть уверенной в этом? Разочарования преследовали ее всю жизнь. Так почему же тут должно быть иначе? Наверное, она должна быть ему благодарной уже за то, что он не лжет ей. Это было бы хуже всего!

Июнь принес теплую сухую погоду, без ветра и облаков. Летние утра были наполнены птичьими голосами, полдни – сверкающим солнечным светом, а тихие вечера – огоньками светлячков в долине. В лесу зацвели венерин башмачок и омела, обвивающаяся вокруг дубов.

Минул день летнего солнцестояния.

С наступлением июля пришли сильные грозы. К середине августа в долине зацвел золотарник, возвещая первые приметы осени. Крики синих соек сменили сладкоголосое пение зябликов и соловьев, которые куда-то исчезли. Когда же полная луна засияла на ночном небе, все Кэмпбелы стали считать дни летнего выпаса, которые им осталось еще провести в долине.

В одно солнечное августовское утро Роберта сидела с Гэвином на пороге охотничьего домика. Хотя малыша и позвали купаться вместе с отцом и старшим братом, Гэвин предпочел остаться с Робертой, упорно отказываясь даже близко подходить к воде.

– А давайте играть в ухаживание, – предложил он.

– А как это? – спросила Роберта.

Гэвин вскочил на ноги и склонился в галантном поклоне перед ней. Потом с застенчивой улыбкой спросил:

– Миледи, вы потанцуете со мной?

– Почту за честь, – ответила Роберта, вставая со ступеньки. Она присела в реверансе перед мальчиком, и они начали танцевать павану, которой она его научила.

– А у меня нет партнера, – пожаловалась, выходя на крыльцо, Гэбби. – Что же мне делать?

Гэвин перестал танцевать и с улыбкой посмотрел на нее.

– Лорд Смучес свободен и сможет потанцевать с вами, – сказал он, указав на песика.

Гэбби подхватила Смучеса на руки, и они закружились по двору.

– Ах, лорд Смучес, какой вы изумительный танцор! – громко воскликнула она, отчего Роберта и Гэвин покатились со смеху. – Вы очень легки на лапу.

– В честь чего такое веселье? – спросил Гордон, подходя к ним.

– Мы танцуем на королевском балу, – ответила мужу Роберта.

– А лорд Смучес мой партнер, – вставила Гэбби.

– А если я буду ревновать? – спросил Дьюи.

– Я тоже хочу танцевать, – заявил Дункан.

– Нужно собрать вещи, сегодня мы отправляемся в Инверэри, – прервал веселье Гордон.

Роберта остановилась и только тут увидела, что вслед за мужем во двор вошел Мунго Маккинон, закутанный в черный плащ и в шляпе с траурным крепом.

– Вся Шотландия знает о смерти королевы, – проговорил Мунго, бросив на Роберту злой взгляд.

– Яков вызывает нас в Эдинбург, – пояснил Гордон. – Мы должны присутствовать на заупокойной службе. Дьюи и Гэбби поедут с нами.

– А ваш-то братец увез Изабель Дебре прямо с ее свадьбы, – с явным злорадством сказал Мунго Роберте. – Король разъярен его поступком. Он может объявить вашего брата вне закона.

Роберта побледнела как полотно и, как часто с ней бывало в минуту волнения, начала яростно тереть свое родимое пятно. Обратив к мужу обеспокоенный взгляд, она переспросила:

– Даб вне закона?

– Не торопись с этим, – сказал ей Гордон. – Возможно, девица Дебре сама хотела сбежать с Дабом. В таком случае он просто спас ее, а не похитил. – И, взглянув на Мунго и Дьюи, добавил: – Пошли, ребята, выпьем по стаканчику виски.

Нервничая, Роберта смотрела, как они входят в домик.

Как могут они так спокойно говорить о том, что Даб, возможно, объявлен вне закона? И в самом ли деле он похитил Изабель? Так за кого, в таком случае, Изабель собирались выдать замуж?.. Пока она, Роберта, проводила лето тут в горах, жизнь без нее продолжалась.

– Леди Роб, давайте снова играть в ухаживания, – попросил Гэвин, прервав ее мысли.

– Думаю, хватит, дорогой, – ответила она и, заметив явное разочарование на лице мальчика, добавила: – Ты мне понадобишься в Инверэри, чтобы ухаживать за Смучесом. Ты сделаешь это ради меня?

Гэвин улыбнулся и с готовностью кивнул:

– Миледи, я буду ухаживать за лордом Смучесом всю свою жизнь.

– Тогда пойдем собирать вещи, – предложила Роберта.

Она взяла Гэвина за руку и повернулась, чтобы последовать за мужчинами в дом, но перед этим взгляд ее упал на звездный рубин. Камень стал темнее, чем голубиная кровь.

Как странно, подумала она. Едва рядом с ней появляется Мунго Маккинон, как рубин предупреждает ее об опасности. Ну что ж, сейчас она носит ребенка в своем чреве и должна сделать все, чтобы обезопасить его.

Возможно, пришло время сорвать с ноги ее кинжал «последнее средство».

15

Боже правый, как примут ее при дворе Стюартов? В волнении Роберта потерла «дьявольский цветок», глядя из окна своей комнаты во дворце Холируд. Приехав в Эдинбург накануне вечером, она еще не встречалась ни с кем из придворных, и все же нервная дрожь сотрясала ее.

Гордон был доверенным короля и своим человеком при дворе, но это не упрощало, а только усложняло дело. Что нужно для того, чтобы соответствовать высокому положению мужа, особенно когда придворные придирчиво начнут выискивать в ней недостатки? Ведь это дьявольское пятно на руке не скроешь, и неизвестно, как его воспримут тут.

Тревога и неуверенность охватили ее. Захотелось вдруг снова оказаться подальше отсюда, в горах или еще где-нибудь, но только не здесь, при дворе. Неужели еще прошлой осенью она была беззаботной девушкой, флиртующей с Генри Талботом в усадьбе Деверо? Казалось, с тех пор прошла вечность.

Да, с тех пор много воды утекло, многое переменилось в ее жизни. А самое главное – то, что в начале февраля она станет матерью. Если, конечно, до этого с ней ничего не случится.

– А в этом сундуке перчатки, которые вы просили, – сказала Гэбби в другом конце комнаты. – Боже, да их тут целая дюжина!

Роберта с облегчением закрыла глаза и вознесла благодарственную молитву. Тетушка не забыла упаковать те перчатки без пальцев, что Гордон когда-то подарил ей, а дядя переслал ее веши в особняк Кэмпбелов в Эдинбурге.

Предстать перед двором с этим уродливым пятном на руке было выше ее сил. А что, если, увидев ее «дьявольский цветок», королевские придворные начнут креститься всякий раз, когда она будет проходить мимо? До нее уже дошли слухи, что король Яков очень суеверен и подвержен всяческим предрассудкам. Говорили даже, что он верит в ведьм.

Заметив, что грудь порывисто вздымается, Роберта заставила себя сделать несколько глубоких успокаивающих вдохов. Излишние волнения могут повредить ее будущему ребенку, и, стремясь выбросить все тревожные мысли из головы, она принялась разглядывать пейзаж за окном.

Отсюда, из дворца, открывался замечательный вид на парк Холируд и красивые газоны, простирающиеся до Эдинбургского замка. Был тихий и ясный день ранней осени. Яркое солнце освещало землю, а голубые небеса смыкались вдали с горизонтом.

На севере осень наступает рано. Была еще только середина сентября, а дубы, березы и вязы уже оделись в золотой наряд; только сосны, пихты и ели оставались зелеными. В Лондоне лето, должно быть, только перевалило за середину, а здесь, в Эдинбурге, осень уже входила в свои права. Глядя в окно на увядание пышной природы, Роберта испытала острую щемящую тоску.

– Какое платье вы наденете? – спросила ее Гэбби.

– Из черной с золотом парчи с черной шалью, – ответила Роберта, оглянувшись через плечо. – И не забудь черные перчатки.

Она снова устремила взгляд в окно, стараясь призвать на помощь всю свою храбрость, которая так необходима была сейчас, чтобы сопровождать мужа на заупокойную службу по казненной королеве. Служба была назначена ровно на двенадцать, и она знала, что Гордон будет очень раздосадован, если найдет ее еще не готовой.

И тут Роберта увидела его. Его рослый вороной конь скакал красивым галопом, и даже на расстоянии было видно, как легко и непринужденно Гордон держится в седле. Улыбка коснулась ее губ, она невольно залюбовалась его мужественным и благородным обликом.

С другого конца лужайки навстречу ему скакала какая-то женщина в амазонке. Ветер трепал роскошные рыжие волосы, каскадом падающие ей на спину; наряд ее был безукоризненным.

Гордон резко осадил коня и заговорил с дамой. Купы деревьев скрывали их от взоров гуляющих по парку людей, но из окна Роберте все было видно.

Интересно, подумала она, что это за рыжеволосая амазонка на лихом скакуне? Наверное, жена какого-нибудь вельможи.

Склонившись в седле, Гордон взял руку женщины и поднес к губам. Женщина засмеялась и убрала руку. Грациозным движением она соскочила с лошади, и Гордон не замедлил спешиться тоже.

Теперь они стояли лицом к лицу, и вдруг женщина бросилась в его объятия. Она обвила его шею руками и страстно поцеловала.

Увидев это, Роберта схватилась за живот, словно пытаясь защитить неродившееся дитя. Она не хотела больше видеть, что происходило с этими двумя, но ноги точно приросли к полу. Не в силах отойти от окна, Роберта чувствовала, как весь мир рушится вокруг нее.

Гордон!.. Ее дорогой Горди!.. Не успел очутиться в Эдинбурге – и вот!.. Ловелас, чего другого можно от него ожидать?

– Что вы там увидели? – спросила Гэбби, становясь рядом с ней. – Черт подери, да это же наш Горди там с этой… Миледи, вас может продуть от окна. Одевайтесь скорее, а то опоздаете в церковь. И не обращайте внимания на такие пустяки. Наверное, какая-нибудь старая приятельница или… или…

– Или кое-кто еще, – закончила Роберта.

Гордость заставила ее выпрямиться и вздернуть подбородок. Ради ребенка она постарается сохранять спокойствие, а потом потребует у него объяснений. Смахнув со щеки слезу, Роберта постаралась не давать воли чувствам и попросила у бога силы для этого.

Сняв домашнее платье, она прошла через комнату и порылась в своем сундуке. Достала подвязку с черными кожаными ножнами и закрепила ее на ноге. А в ножны зложила свой кинжал «последнее средство».

– Зачем вам понадобился этот кинжал? – спросила Гэбби.

– Тетя Келли говорила мне, что при дворе хороших людей с каждым днем становится все меньше, а вот врагов – все больше, – с мрачноватым видом ответила Ро-эерта. – Так что мое «последнее средство» не помешает.

– На всякий случай мы с Дьюи будем сидеть вместе с другими слугами в задней части церкви. Если я понадоблюсь, окликните меня – я буду все время наготове.

Гзбби помогла ей надеть черное с золотом парчовое платье и зашла сзади, чтобы застегнуть пуговицы на спине.

– Ну и дела, – хмыкнула она при этом. – Платье на вас едва сходится. Пора мне, видно, отпускать швы на всех остальных.

Роберта надела свое заветное ожерелье и, нахмурясь, посмотрела на звездный рубин. Магический, камень, как потемнел в тот день, когда рядом с ней появился Мунго Маккинон, таким и оставался с тех пор. Вид этого камня, постоянно напоминающего о грозящей опасности, заставлял ее дрожать. Роберта почти физически ощущала, как зло притаилось в одном из темных уголков дворца Холируд, чтобы наброситься на нее при первой возможности.

Натянув черные перчатки без пальцев, Роберта почувствовала себя гораздо лучше. Как всегда, спрятав свое дьявольское пятно от взоров посторонних людей, она обрела некоторую уверенность. Едва она накинула на плечи черную шаль, как открылась дверь.

– Ну что, ты готова? – спросил Гордон, с улыбкой идя ей навстречу. – А я уже побывал на Хай-стрит.

Несмотря на обиду, снедавшую ее, Роберта невольно залюбовалась своим мужем. Одетый в шотландский костюм традиционных для Кэмпбелов цветов, Гордон выглядел красивым и мужественным, и было понятно, почему женщин так тянуло к нему. Но ведь он сам настаивал на их браке, он увез ее из Англии и потому не имел права так легкомысленно вести себя.

– Нам, женщинам, надо больше времени, – сказала она с фальшивой улыбкой.

– Зато и результат превзошел ожидания, – сказал Гордон, целуя ее. – Ты выглядишь божественно.

Роберта пристально посмотрела в его пронзительные серые глаза и без всяких преамбул спросила:

– Кто эта женщина?

Гордон перевел взгляд на Гэбби и сказал:

– Дьюи ждет тебя в коридоре.

Едва служанка вышла, он повернулся к жене и одарил ее одной из своих неотразимых улыбок.

Просто неприлично для мужчины быть таким красивым, подумала Роберта, пытаясь противостоять его обаянию.

– Кто эта женщина, – повторила она, и это прозвучало даже более сердито и сварливо, чем бы ей хотелось.

– Какая женщина? – переспросил Гордон, удивленно подняв брови в ответ на ее тон.

Роберта тоже подняла брови, передразнивая его.

– Та женщина, которую ты целовал.

– Это не я ее целовал, – возразил Гордон. – А она меня.

– Какая разница, черт побери? – вскричала Роберта, раздраженная той легкостью, с которой он изворачивался и лгал.

– Если бы ты понаблюдала за нами минутой дольше, – сказал Гордон, и глаза его весело блеснули, – ты бы увидела, что я ее отстранил.

Роберта вспыхнула от замешательства и уставилась в пол. Если он сказал правду, она была просто дурой.

– Так кто же она? – спросила Роберта уже более спокойно.

– Леди Керр, кузина Мунго, которая недавно овдовела, – ответил Гордон. – Она моя хорошая приятельница.

– И эта леди Керр решила возобновить с тобой дружбу? – Заметив сама отчетливо прозвучавший в ее голосе ревнивый сарказм, Роберта отвернулась от мужа и пршла к окну. – Так ли уж мне необходимо присутствовать на этой поминальной службе? – спросила она.

– А в чем проблема, ангел? – Голос мужа раздался рядом, за ее спиной.

Роберта медленно повернулась и сказала, уткнувшись взглядом ему в грудь:

– Я никогда не бывала при дворе и не знаю, как вести себя. К тому же… К тому же я не люблю сборище незнакомых людей. Я боюсь, а вдруг сделаю что-нибудь не так?

Гордон взял ее за подбородок и подождал, пока она поднимет на него глаза.

– Будь сама собой, – сказал он. – И все будет хорошо, ты всем понравишься.

– А что, если нет? – с явной тревогой в голосе спросила она. – Что, если я не смогу поладить с ними?

«Что, если они заметят проклятое пятно на моей руке?» – это соображение осталось невысказанным.

– Черт возьми, дорогая! – хмыкнул Гордон. – Не паникуй заранее… Кстати, у меня есть для тебя подарок.

– С чего это вдруг?

– С того, что ты моя обожаемая жена и будущая мать наследника Инверэри.

«Но вовсе не потому, что он любит меня», – отметила Роберта.

Гордон извлек из кармана массивную золотую брошь в форме сердца и приколол к ее шали. Такие броши по обычаю дарили друг другу обрученные. Впоследствии они прикалывали ее к одеялу своего ребенка как оберег.

– Я сначала хотел, как водится, купить серебряную, – сказал Гордон, коснувшись поцелуем ее губ, – но потом решил, что это слишком холодный металл для такой горячей женщины, как ты.

Когда он достал вторую золотую брошь, Роберта смущенно спросила:

– А зачем ты купил две?

– Ты должна приколоть мне такую же, – ответил он.

Взяв из его руки брошь, Роберта застенчиво улыбнулась и приколола ее к рубашке Гордона, на самое видное место. Потом встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

– Мне нравятся твои поцелуи, они возбуждают, – сказал Гордон. – Но, к несчастью, мы опаздываем к заупокойной мессе. Ты готова?

Роберта сунула руку под черную шаль и вытащила заветное ожерелье наружу. Расположив его поверх шали, она сказала:

– Не хочу быть застигнутой врасплох. Вот теперь я готова.

Покинув свои апартаменты, по многочисленным запутанным коридорам они прошли к узкой каменной лестнице. Спустившись на три этажа, вышли наружу и оказались на сияющем солнце. Оглянувшись на дворец, Роберта невольно подумала, как же она найдет дорогу обратно в свою комнату.

– Есть интересная легенда, связанная с этим местом, – сказал Гордон, поворачивая с ней направо.

– Какая? – спросила Роберта, хотя в данный момент ей было совсем не до сказок. Ее главной заботой было, как прожить следующие несколько часов.

– В день Святого креста, – начал Гордон, – король Дэвид Первый охотился в этих местах и отстал от своих спутников. Лошадь сбросила его, и тут появился огромный олень, готовый разорвать его рогами. Неожиданно их окутало облако тумана, а из него протянулась рука, держащая крест. Король схватился за крест – и олень исчез. Тогда Дэвид дал обет построить монастырь на том месте, где случилось это чудо. А позднее появился и дворец .

– Да, очень интересная легенда, – рассеянно произнесла Роберта.

Гордон искоса взглянул на нее и с улыбкой сказал:

– Оглянись-ка назад, ангел. Видишь там вдали Эдинбургский замок? – А когда она кивнула, продолжал: – Легенда гласит, что существует подземный ход, который ведет туда из дворца Холируд. В связи с этим есть еще одна история… Ну, а теперь ты готова показаться на людях?

Роберта взглянула на мужа и прочла нежную заботливость в его серых глазах. Он был так добр, он пытался отвлечь ее от тревожных мыслей и рассеять беспокойство. Роберта мягко дотронулась до его плеча.

– Спасибо тебе, Горди.

– Не стоит благодарности, миледи, – ответил Гордон точно таким же тоном, как и его младший сын.

– Ты напоминаешь мне Гэвина.

– Можно считать это за комплимент.

Расположенное рядом с дворцом Холирудское аббатство было обнесено целым лабиринтом железных оград, столь же запутанных, как и шотландская политика. Аббатство являлось местом захоронения шотландских королей и сохранило остатки былого величия.

Проходя в ворота, Роберта невольно схватилась за руку мужа и почувствовала, как Гордон ободряюще сжал ее пальцы.

В переполненной шотландской знатью церкви был полумрак: свет проникал лишь сквозь узкие витражные окна. В дальнем конце прохода множество свечей освещало украшенный затейливой резьбой алтарь, создавая ощущение мерцающего костра.

Идя по центральному проходу рядом с мужем, Роберта внутренне поеживалась от любопытных, испытующих, а то и просто сверлящих взглядов, направленных на нее со всех сторон. Хорошо хоть ее родимое пятно было скрыто перчаткой.

На полпути она заметила Мунго Маккинона, сидящего слева от прохода рядом с рыжеволосой женщиной. К ее облегчению, Гордон не остановился, а прошел дальше. У Роберты не было ни малейшего желания сидеть рядом с Мунго, а уж тем более рядом с женщиной, которая только что целовала ее мужа.

Пройдя три четверти прохода, Гордон подвел жену к деревянной скамье. Усадив ее, сел с краю.

Заметив, что муж кивнул какому-то человеку справа от нее, Роберта повернулась и тоже слегка улыбнулась ему.

– Так это и есть твоя женушка? – спросил Гордона пожилой джентльмен.

Роберта смущенно оглянулась на мужа, а тот по-свойски улыбнулся.

– Познакомься, дядюшка Джордж. Роберта Макартур, моя жена, – сказал он. – Граф Хантли – старший брат моей покойной матери.

– Очень рада познакомиться с вами, – сказала Роберта.

Граф Хантли приветливо кивнул ей и посмотрел на племянника.

– Твоя жена прекрасна, как ангел, – сказал он. – Надеюсь, она не заставит себя долго упрашивать и сделает твоего отца дедом.

– Об этом мы с ней уже позаботились, – ответил Гордон. – Наследник Инверэри скоро появится на свет.

Роберта вспыхнула от замешательства и досады. Она бросила на мужа свирепый взгляд и гордо вздернула носик. Ну и устроит же она ему выволочку, когда они вернутся к себе!

Мужчины хмыкнули, взглянув на нее.

– Она, кажется, к тому же застенчива, – заметил граф. – Завидую твоему счастью, Горди. А то ты мог бы угодить в сети одной из этих эдинбургских красоток.

– Я сам не верю своему счастью, – ответил Гордон, поднося к губам руку жены.

Роберта искоса улыбнулась ему и хотела что-то сказать, но тут часы пробили полдень, и в церкви появился король. Она встала, как и все, когда его величество король медленно прошествовал по проходу в направлении алтаря.

Облаченный во все королевские регалии, рыжеволосый, с печально потупленным взглядом, Яков VI медленно шел в окружении своих придворных. Когда он проходил мимо их скамьи, Роберта склонила голову. Однако любопытство взяло верх, и она исподтишка взглянула на него. К ее удивлению, король шел совсем не по-королевски. Он еле волочил ноги, и ей показалось, что в уголках рта у него блестели слюни.

– Я не видела в церкви наших отцов, – прошептала Роберта, садясь, когда уселся и король.

Гордон пожал плечами:

– Ты просто не заметила их в этой толпе.

Заупокойная служба по усопшей шотландской королеве была еще в самом начале, когда неожиданно до ушей Роберты дошел странный металлический лязг, доносившийся с паперти. Недоумевая, что это такое, она вопросительно посмотрела на мужа. Но такое же недоуменное выражение его лица показало, что он и сам не понимает, что происходит.

Этот скрежет и сердитые, протестующие голоса привлекли всеобщее внимание. А еще через мгновение в церковь вошли трое мужчин в полном вооружении и встали в конце прохода. Роберта в тревоге взглянула на Гордона, а потом на короля, который поднялся со своего почетного места и стоял, глядя на то, что предстало его взору.

А тем временем трое рыцарей былых времен выступили вперед. Их латам и щитам было по крайней мере лет сто. Медленно, с мрачной решимостью на лицах, они двинулись к алтарю. Каждый их шаг сопровождался звуком металла по металлу. Длинные мечи в ножнах волочились по полу.

– Боже мой! – тихо воскликнула Роберта, узнав в рыцарях своего и Гордона отцов. – Что они затевают?

– Не думал, что наши отцы способны сотворить такую глупость, – сухо сказал Гордон, и мрачная улыбка пробежала по его губам.

– Они затащили с собой даже дядю Перси, – простонала Роберта. – Гордон, сделай что-нибудь!

– Успокойся, – прошептал он. – Я не могу помешать им выставить себя дураками.

– Во имя всего святого, – воззвал король Яков, и слюни стали заметнее в углах его рта. – Кэмпбел и Макартур, что означает ваше вторжение сюда? Наш двор в глубоком трауре по моей покойной матери, королеве.

Герцог Арджил прошел еще на пять шагов вперед. Он изо всех сил пытался склониться в глубоком поклоне, но тяжелые доспехи мешали ему. Вместо этого он лишь почтительно склонил голову перед молодым монархом.

– Полное вооружение – вот самое подходящее траурное одеяние по нашей казненной королеве, – произнес герцог Магнус достаточно громким голосом, так, чтобы его слышали все.

По толпе пополз шепоток. Роберта заметила, как несколько немолодых шотландских вельмож кивнули головами в знак согласия с ее свекром.

– Черт побери, мне предстоит сегодня непростой разговор, – прошептал Гордон и недовольно сдвинул брови.

С ужасом Роберта увидела, как ее отец, Йен Макартур, тоже выступил вперед и, встав рядом с Кэмпбелом, воззвал:

– Настоящей заупокойной по нашей убитой королеве должно стать объявление войны.

– Я согласен, – добавил Перси Макартур, делая шаг вперед и становясь рядом с братом.

– Раны господни! – вскричал король Яков, скривившись от ярости, и слюни брызнули у него изо рта – Арестуйте этих мятежников!

– Не двигайся с места, – приказал Гордон Po6ерте и быстро пошел по проходу прямо к королю. За ним поспешил его дядя, граф Хантли.

Приблизившись к монарху, Гордон опустился на одно колено и спросил:

– Ваше величество, угодно вам выслушать меня?

Король Яков кивнул, видя перед собой своего лучшего партнера по гольфу и товарища по охоте.

– Это минутное недоразумение, – сказал Гордон, бросив неодобрительный взгляд на трех пожилых воителей. – Наши ветераны просто вспомнили свою молодость и решили показать, как они выглядели в прежних битвах.

– Я отрекусь от тебя, – проворчал герцог Магнус сыну.

– А я заберу свою дочь и расторгну ваш брак, – добавил Йен Макартур.

– Эти старые воины лично знали нашу покойную королеву. Они почитали даже землю, по которой она ступала, – продолжал Гордон, не обращая внимания на их слова. – Глубокие переживания в связи с ее смертью лишили этих людей душевного равновесия. Но поспешность, как вы сами всегда говорите, плохой советчик в государственных делах. Не могли бы мы перейти куда-нибудь в более уединенное место, чтобы спокойно все обсудить и беспристрастно во всем разобраться?

Несколько долгих мучительных секунд король Яков холодно смотрел на Гордона и наконец неохотно кивнул.

– Мы продолжим службу завтра, – объявил король.

И в сопровождении Гордона прошествовал по проходу к выходу из церкви. Трое горцев в скрежещущих доспехах вместе с графом Хантли последовали за ним.

Взбудораженная, взволнованная всем увиденным, шотландская знать тут же пустилась в пересуды. Медленно, по двое, по трое они вставали с мест и выходили наружу.

Сложив руки на коленях, Роберта застыла на своем месте. Никто не заговаривал с ней, но она ловила украдкой бросаемые на нее любопытные взгляды.

Что происходит сейчас там, в личных апартаментах короля? – терзалась она. Неужели ее отца и свекра арестуют? Что, если ее неродившийся ребенок никогда не увидит своих дедов? И что делать ей сейчас? Ждать здесь мужа или уйти вместе с остальными?

Помедлив еще немного, Роберта поднялась со скамьи и последовала за последними придворными к выходу. Выйдя наружу, она сощурилась от яркого солнца и глубоко, с облегчением вздохнула. После тесноты и мрака церкви сочетание солнечного света и свежего воздуха оживило ее.

Пройдя по желтеющей лужайке, Роберта направилась к росшим чуть поодаль старым дубам. В толпе высыпавших из церкви придворных она чувствовала себя неуютно. Все здесь знали Гордона и видели, как она пришла в церковь вместе с ним, но никто и не подумал подойти к ней. Неужели она обречена всегда и везде оставаться отверженной? Может, ей самой следовало представиться им?

Нет, конечно, нет. Роберта знала, что без мужа у нее на это не хватит решительности. Если бы только она знала, как вернуться отсюда назад в свои комнаты, то непременно направилась бы туда.

В ожидании мужа Роберта прислонилась к одному из дубов и не отрываясь смотрела на здание аббатства. Уголком глаза она заметила двух молодых женщин, направившихся в ее сторону. Роберта гордо выпрямилась, но продолжала внимательно изучать шпили и купола аббатства.

– Леди Кэмпбел? – улыбаясь, спросила одна из дам, стройная брюнетка.

– Да.

– Я леди Элиот. А это, – показала она на свою спутницу, – леди Армстронг.

Пышная блондинка улыбнулась и кивнула ей.

– Мне очень приятно познакомиться с вами, – проговорила Роберта, но что-то в их любезных улыбках насторожило ее. Похоже, эти женщины совсем не были такими простыми и искренними, какими желали казаться.

– А мы очень рады познакомиться с женой Гордона, – сказала леди Армстронг.

– Значит, вы лично знаете моего мужа? – спросила Роберта.

– И очень хорошо, – сказала леди Элиот.

– Очень близко, – добавила леди Армстронг, бросив выразительный взгляд на свою подругу.

Роберта заметила этот безмолвный обмен взглядами и поняла, что одна из них или обе они спали с ее мужем. Решив храбро встретить этот вызов, Роберта гордо вздернула нос и одарила обеих ослепительной улыбкой.

– Друзья моего мужа – мои друзья, – проговорила она.

– Зовите меня Кэтрин, – сказала леди Элиот.

– А меня Джин, – добавила блондинка.

– Дорогая, а что это за необычные перчатки вы носите? – спросила леди Элиот.

– Такова последняя мода при дворе Тюдоров, – сообщила им Роберта, словно эти две искушенные светские дамы перед ней были всего лишь деревенскими молочницами. Она надеялась, что господь простит ей эту ложь. – Все женщины при английском дворе носят такие. Я провела в Лондоне целый год, в гостях у моего дяди, графа Басилдона.