Текст книги "Ирландская роза"
Автор книги: Патриция Грассо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Глава 6
Кэтрин и Хью должны были пожениться в самый канун дня летнего солнцестояния. И вот теплым солнечным утром Полли и Пег принялись суетиться вокруг невесты. С охами и вздохами женщины помогли Кэтрин умыться и одеться, после чего уставились на нее с такой гордостью, словно вся она была творением их рук. Возбужденная, Мев весело прыгала вокруг матери, а та подозревала, что похожа сейчас на майское дерево[2]2
Майское дерево – украшенный цветами столб, вокруг которого танцуют 1 мая в Англии.
[Закрыть], и чувствовала себя преглупо.
Да, нелегкий предстоит ей день…
«А за ним ведь придет ночь – самая короткая и самая чарующая ночь в году», – с кривой улыбкой подумала Кэтрин.
Этой колдовской ночью на земле властвуют злые духи, кружа людям головы и творя свои черные дела. И самый вредный бес, самый коварный демон-искуситель появится сегодня вечером в этой комнате…
Что бы ни думала о себе Кэтрин, выглядела она как роскошная летняя роза. Низкий квадратный вырез ее светло-желтого платья с длинными, ниспадающими широкими складками рукавами открывал соблазнительную ложбинку меж грудей. Прорези на юбке и рукавах позволяли увидеть шелковую нижнюю юбку и тончайшую сорочку. Сложный узор, вышитый золотой нитью и зернами жемчуга, подчеркивал глубокое декольте и прорези на платье. Великолепные медно-рыжие волосы Кэтрин были зачесаны назад и уложены на французский манер. Шею женщины украшала двойная нитка крупных жемчужин с изумительной застежкой, отделанной драгоценными камнями, – свадебный подарок Хью.
В коридоре послышался какой-то шум, и все три женщины повернулись к двери. Пег пересекла комнату, чуть-чуть приоткрыла дверь и строго посмотрела на хозяина.
– Что вам угодно? – холодно спросила она.
– Мне нужна леди Кэтрин, если вы не возражаете, – громко заявил молодой человек.
– Но я решительно возражаю, – ответила Пег. – Она не расположена сейчас принимать гостей! – Женщина попыталась закрыть дверь, но этому помешала обутая в сапог нога Хью.
– Милорд, вы хотите навлечь несчастье на этот дом? – сурово осведомилась Пег.
– Нет, – послышалось за дверью.
– Тогда уходите. Увидеть невесту перед свадьбой – к беде!
– Она не обманывает вас, дядя Хью! – крикнула из комнаты Мев, и женщины дружно расхохотались.
Хью убрал ногу, и дверь захлопнулась у него перед носом. Выругавшись, О'Нейл повернулся и пошел к лестнице. Через несколько минут он уже ехал в храм Святой Марии.
А вскоре Патрик и Кэтрин стояли в боковом приделе маленькой церкви и ждали, когда настанет время идти к алтарю. Но вот в придел заглянул Конел, и бледная, дрожащая Кэтрин едва не лишилась чувств от волнения.
– Пора, – сказал Конел и исчез.
– Кейт, пощипайте себя за щеки, – велел ей Патрик, когда она неуверенно взглянула на него. – Вы бледны как смерть.
– Я посмотрю на тебя, когда ты сам пойдешь под венец, – ответила Кэтрин, похлопав себя по щекам.
Патрик подал ей руку и повел к алтарю. На полпути она вдруг замешкалась, но Патрик крепко держал ее за руку, и бежать было невозможно. Дорога была одна – только вперед.
Не обращая внимания на гостей, Кэтрин скользнула взглядом вдоль прохода – туда, где перед украшенным цветами алтарем стоял Хью вместе с отцом Данном. Подойдя к ним, Патрик поднес дрожащую руку Кэтрин к губам, а потом отступил назад.
– Успокойтесь, – прошептал Хью, сжимая ей пальцы. Он подвел ее к алтарю, и оба они опустились на колени перед отцом Данном.
Бездумно повторяя хорошо знакомые молитвы, Кэтрин на самом деле не слышала ни слова из того, что говорил священник; голос его доносился до нее откуда-то издалека и не мог заглушить беспокойных мыслей, вертевшихся у нее в голове.
Кэтрин искоса взглянула на Хью и заставила себя сосредоточиться на его положительных чертах. Он был хорош собой… умен… щедр… терпелив… а как восхитительно целовался!..
Когда Кэтрин подумала о предстоящей ночи, взгляд ее скользнул по его фигуре вниз.
– Леди Кэтрин, – голос отца Данна вернул женщину к действительности.
Хью повернул голову, чтобы взглянуть на нее. Затуманенный взор Кэтрин явно говорил об охватившей ее любовной истоме. Хью с трудом подавил смех. Маленькая лицемерка!
– Ответьте отцу Данну, – прошептал он краешком губ.
Витавшая в облаках Кэтрин вздрогнула от неожиданности, покраснела и взглянула на священника.
– Простите? – смущенно прошептала она. «Миловидная, но глуповата», – подумал отец Данн. Он благожелательно улыбнулся и прокашлялся.
– Согласны ли вы, Кэтрин Мери О'Нейл, назвать этого мужчину, Хью Оуэна О'Нейла, своим законным супругом?
– Да, – выдохнула женщина. Отец Данн кивнул Хью и сказал:
– А теперь обменяйтесь кольцами.
Хью начал было надевать кольцо Кэтрин на палец, но вдруг неожиданно остановился и скрипнул зубами от ярости.
Кэтрин перевела взгляд с его возмущенного лица на свою руку – и испуганно охнула. На пальце у нее все еще было обручальное кольцо Шона!
– Простите! – пробормотала Кэтрин и попыталась исправить неловкость. Она быстро сняла злосчастное кольцо, но так как у нее не было карманов и сунуть его было некуда, то она надела его на средний палец правой руки.
Хью надел Кэтрин на палец свое кольцо, а потом взглянул на священника, который был явно потрясен этой сценой.
– Она вдова, – объяснил святому отцу Хью, и лицо его потемнело от злости.
Чуть заметно пожав плечами, отец Данн торжественно провозгласил Хью и Кэтрин мужем и женою.
– Теперь вы можете повернуться к собравшимся, – сказал священник и громко объявил: – Дамы и господа, я представляю вам лорда Хью О'Нейла и жену его леди Кэтрин.
«Господи, что я наделала!» – подумала Кэтрин, и сердце у нее болезненно сжалось. Но сожалеть было поздно. Исправить что-либо было уже невозможно.
– Простите меня, – повторила Кэтрин, взглянув на своего мужа.
– Все забыто, – ответил Хью. – И не будем больше об этом говорить. – Взяв Кэтрин за локоть, он вывел ее из храма и помог сесть в ожидавший их экипаж.
Главный зал в доме О'Нейла был красочно убран садовыми цветами. Войдя внутрь, новобрачные остановились в дверях, чтобы приветствовать гостей.
Кэтрин увидела, что к мужу ее вернулось хорошее настроение, и тоже повеселела. А Хью так и не выпустил ее руки из своей. Он то и дело подносил ее к губам и с улыбкой заглядывал в загадочные изумрудные глаза жены. Всем вокруг О'Нейлы казались влюбленной парой, хотя оба они немало удивились бы, узнав, как выглядят со стороны.
– Лорд и леди Берк, – представил жене Хью стоящую перед ними пару. – Это мои близкие друзья.
Ровесник Хью, лорд Берк был высок, строен и хорош собой, а правильные черты его смуглого лица явно говорили о нормандском происхождении. Прелестная маленькая леди Берк, которую ничуть не портила беременность, была полной противоположностью своему мужу.
Когда Берк с женой отошли, Хью сказал Кэтрин, что у них уже есть два сына: мальчики сейчас дома, в Коннауте, а лорд и леди Берк задержались в Дублине, чтобы присутствовать на свадьбе Хью, и через несколько дней вернутся к себе в поместье, где и будут дожидаться рождения третьего ребенка.
Когда перед новобрачными появился лорд Фицджеральд с дочерью, Хью ободряюще сжал Кэтрин руку.
На Фионе было ярко-голубое платье. Цвет его подчеркивал невероятную синеву ее глаз, а глубокое декольте дерзко открывало соблазнительную ложбинку меж грудей. На шее у Фионы сверкало великолепное ожерелье из сапфиров и бриллиантов, с усыпанной драгоценными камнями застежкой. Ожерелье это притягивало к себе глаза всех мужчин, взгляды которых затем опускались вниз, на пышную белую грудь, и ласкали шелковистую кожу красавицы.
Кэтрин сравнила свою собственную грудь с божественными формами Фионы и с грустью подумала, что не ей тягаться с этой синеглазой ведьмой!
– Я хотел бы пожелать вам счастья, – проговорил лорд Фицджеральд, пожимая Хью руку; потом лорд Фицджеральд обернулся и указал на пару, стоявшую позади него. – Это моя племянница Эйслинг и ее муж, лорд О'Брайен. Впрочем, с ним вы, конечно же, знакомы.
Леди Эйслинг О'Брайен была невероятно красивой женщиной. У нее были такие же сапфировые глаза, как и у ее двоюродной сестры Фионы, волосы цвета расплавленного золота и нежное лицо с персиковым румянцем на щеках. Однако поражало то, что лорд О'Брайен годился ей по возрасту даже не в отцы, а в деды. Это явно был брак по расчету, и если леди Эйслинг повезет, то она может вскоре стать богатой молодой вдовой.
Демонстративно не замечая Кэтрин, Фиона сладко улыбнулась Хью, но глаза ее украдкой следили за новобрачной. Потом Фиона вместе с отцом отошла в сторону.
Одним из самых почетных гостей, пришедших поздравить молодых, был вице-король Ирландии. Сэр Вильям Рассел, невысокий, плотный человек средних лет, испытывал неодолимое отвращение к ирландцам, но с величайшим пиететом относился к английским титулам и даже домогался одного из них для себя.
– О'Нейл, вы сделали великолепный выбор, – воскликнул сэр Вильям, а потом улыбнулся Кэтрин. – Когда королева одобрит ваше прошение, мы непременно устроим в Дублинском замке празднество в вашу честь!
– Ловлю вас на слове! – рассмеялся Хью. – Пока же я счастлив видеть вас среди самых дорогих наших гостей.
Сэр Вильям милостиво кивнул и отошел.
– Человек, который хочет получить титул, должен обратиться с прошением к королеве, – пояснил Хью, отвечая на вопросительный взгляд жены. – В нашем случае это лишь простая формальность.
На свадебном пиру Кэтрин сидела за главным столом между мужем и вице-королем. Патрик занял место справа от Хью, а сэр Генри Сидней расположился слева от вице-короля. На столе лежали свежие караваи хлеба, стояли миски с янтарным медом, золотистым маслом и множество бутылок с красным и белым вином.
Слуги внесли первую перемену блюд – креветок в черепашьем соусе и свежайших устриц. Хью сначала положил немного креветок жене, а потом себе. Один из оруженосцев О'Нейла громко возвестил, что молодожены должны угостить друг друга устрицами, дабы с честью выдержать все любовные схватки первой брачной ночи. Слова эти заставили Кэтрин покраснеть, и Хью посмеялся над ее смущением, а заодно и над тостом оруженосца.
– Позволь мне, – прошептал Хью, поднося устрицу к ее губам.
И Кэтрин вдруг вспомнила другой свадебный пир, так похожий на этот… Женщина вздрогнула и окаменела. Она отчаянно боролась с рыданиями, подступившими к горлу и отчаянно рвавшимися наружу.
Хью обнял ее за плечи, привлек к себе и тихо спросил:
– Что случилось?
– Ничего, – солгала Кэтрин, потупившись и не смея поднять на него глаза.
– Скажи мне, что тебя тревожит, – мягко проговорил Хью. – Я хотел бы, чтобы у нас не было секретов друг от друга.
– Я пробовала устриц Шона, когда… – Увидев, каким холодным тут же стал взгляд мужа, Кэтрин на миг заколебалась, а потом снова попыталась объяснить: – Я вспомнила об его ужасном конце и… и испугалась за тебя…
– Новобрачные всегда угощают друг друга устрицами. Это древний ирландский обычай, – сказал Хью. – Так что бояться тут нечего.
– О! – выдохнула Кэтрин.
Хью склонился над ней и поцеловал ее в губы. Гости одобрительно загалдели, и Кэтрин вновь залилась краской.
Великолепный пир продолжался. Вторая перемена состояла из ростбифа, тушеных ножек ягнят и зажаренных целиком молочных поросят. За ними последовали слоеные пироги с мясом уток, жаворонков, голубей и воробьев. Были поданы чаши с салатом, морскими гребешками и редиской. И наконец появился соблазнительнейший десерт – свежий сыр, желе в изящных формочках, благоухающая земляника со взбитыми сливками и огромный свадебный пирог.
После того как со столов было убрано, оруженосцы О'Нейла сдвинули их в сторону и освободили большую часть зала. Первыми пошли танцевать новобрачные, а вскоре к ним присоединились и остальные гости.
Потом Кэтрин танцевала с Патриком и сэром Вильямом – пока рядом с ней вновь не оказался Хью. Он предложил жене обойти гостей, но, очутившись возле двери, увел Кэтрин в холл.
– Пег привела Мев, – пояснил Хью, указывая в сторону лестницы. – Я хотел бы кое-что показать тебе.
Малышка спустилась по ступенькам, и Хью вывел жену и падчерицу в сад.
– Патрик! – позвал молодой человек. Зеленые глаза Мев, так похожие на материнские, распахнулись от радостного удивления, когда появился Патрик, ведя в поводу черного шотландского пони. В следующий миг Мев бросилась к Патрику. Тот рассмеялся, посадил девочку на пони и повел лошадку по саду.
– Да, вы знаете, как доставить удовольствие женщине! – заметила Кэтрин. Глаза ее сияли: она видела, как счастлива ее дочь.
– Мадам, я все это делаю только ради вас, – сказал Хью. И, заметив, как Кэтрин побледнела, торопливо добавил: – Никаких торжественных проводов невесты в опочивальню не будет. Иди и приготовься. Я распоряжусь, чтобы Пег присмотрела за Мев.
– Спасибо, – выдохнула Кэтрин и проскользнула в дом.
Хью с довольной ухмылкой посмотрел ей вслед.
Кэтрин обнаружила, что Полли ждет ее в комнате. Увидев взволнованное лицо своей госпожи, Полли благоразумно решила, что лучше ей пока помолчать. Она вынула шпильки из великолепных волос Кэтрин, помогла ей снять платье и надела на нее очаровательную ночную рубашку, сшитую мадам Бюжоль специально для этой ночи.
– Оставь меня, – промолвила Кэтрин. – Я хочу несколько минут побыть одна.
– Сегодня вечером вы затмили всех женщин! – искренне сказала Полли и направилась к двери.
– Полли! – окликнула девушку Кэтрин. Когда служанка обернулась, Кэтрин указала на постель, украшенную гирляндами цветущих веток, что по древним языческим поверьям должно было давать супругам многочисленное потомство. – В этом нет никакой необходимости. Ведь я уже беременна.
– Я просто думала, что за этим ребенком последуют другие… – смущенно пробормотала Полли.
Оставшись одна, Кэтрин подошла к большому зеркалу и принялась внимательно изучать свое отражение. Ее ночная рубашка полупрозрачного шелка цвета слоновой кости была расшита сверкающими золотыми нитями. Плотно облегая грудь, она ниспадала широкими складками на живот и бедра, почти скрывая беременность. Рукавов у сорочки не было, и лиф с глубоким вырезом удерживали на плечах две ленты из золотого атласа. Все одеяние, казалось, сияет в полумраке, и Кэтрин с отливающими медью волосами, обрамлявшими ее прекрасное лицо, была похожа на древнюю языческую богиню, освещенную отблесками костра.
«Я же не невинная девочка! Чего же я боюсь? – говорила она себе, стараясь успокоиться. – Я заключила сделку и должна выполнить все ее условия ради счастья своих детей».
Облаченный в шелковую ночную рубаху, Хью молча появился в дверях, соединяющих их спальни; он подошел к Кэтрин сзади и положил руки ей на плечи.
Глаза супругов встретились в зеркале. Обжигающий взгляд мужчины заставил Кэтрин повернуться – и она оказалась с ним лицом к лицу. Все мысли о детях и заключенной сделке тут же вылетели у нее из головы.
Хью заметил смятение жены и, не дав ей опомниться, решительно привлек к себе.
Нежно, но крепко обняв за плечи, он прижал ее к своему сильному телу и припал к ее трепещущим устам в страстном поцелуе.
– Моя чудесная, восхитительная женушка, – прошептал Хью ей прямо в губы и поднял голову, чтобы заглянуть в ее колдовские зеленые глаза.
И тут увидел две робкие слезинки, медленно катившиеся у нее по щекам.
Однако Хью, одержимый желанием исполнить свой супружеский долг, решительно развязал золотые ленты, освободил полные груди красавицы и с наслаждением полюбовался ими. Но когда рука его дотронулась до живота Кэтрин, он внезапно ощутил мягкий толчок. Ребенок Шона!
Почувствовав себя похотливым животным, Хью тихо выругался и отступил на шаг.
– Иди в постель, – приказал он и отвернулся.
– Но…
– Никто не должен заподозрить, что мы так и не стали супругами, – оборвал ее Хью. – Сегодня ночью мы будем спать в одной постели. Иди ложись, пока я не передумал.
Смущенная, но и обрадованная, Кэтрин скользнула в постель и натянула одеяло до подбородка.
А расстроенный Хью сел в кресло перед камином и погрузился в размышления. Он думал о своей жене…
Он хотел ее, и хотел безумно. Уж в этом-то сомневаться не приходилось. И грезил он о Кэтрин уже очень давно.
Еще пять лет назад Хью встретился при дворе Тюдоров с Шоном и Кэтрин. Те только что обвенчались, и Хью уже тогда был очарован прекрасной пятнадцатилетней женой своего дяди. Позднее в тот давний вечер он умудрился увлечь ее в укромный уголок и там украсть у нее поцелуй.
К сожалению, Шон застал их вдвоем и внезапно нарушил их упоительный тет-а-тет. Шон тогда пригрозил, что убьет Хью, и залепил Кэтрин звонкую пощечину.
С той поры Кэтрин почти каждую ночь являлась Хью в снах. И вот она стала его женой…
«Тогда мне помешал Шон, – подумал Хью, – а сегодня – его неродившийся сын».
«Нет, – поправил себя Хью. – Дело вовсе не в ребенке, а в тех двух слезинках, что катились у Кэтрин по щекам».
Прожив пять лет с Шоном, Кэтрин была запугана. И теперь ей нужно время, чтобы привыкнуть к Хью и научиться доверять ему. Что ж… Оставить ее в покое до родов – не такая уж великая жертва. Он, Хью, может и подождать. Ведь впереди у них – годы супружеской жизни.
На следующее утро Хью проснулся очень рано. Кэтрин тихо посапывала, свернувшись калачиком рядом с ним. Внимательно разглядывая ее умиротворенное лицо, он решил, что она скорее нежный ангел, чем коварная искусительница. Взгляд Хью скользнул по ее полуобнаженному телу, и мужчина с досадой почувствовал, как в жилах у него закипает кровь.
Но тут же на губах у Хью заиграла легкая улыбка. Почему бы ему сейчас не насладиться этим прекрасным телом? В конце концов, Кэтрин же согласилась быть ему, Хью, настоящей женой!
Он потянулся к пышной соблазнительной груди Кэтрин. Но тут в голове у него пронеслась страшная мысль, и рука его замерла в воздухе, едва не коснувшись большого темного соска. Будет ли стоить это мимолетное удовольствие того, чтобы потом всю оставшуюся жизнь выслушивать горькие упреки жены?! Ведь она до гробовой доски будет считать его человеком без чести и совести!
Нет! Хью ужаснулся и быстро отдернул руку. Ради будущего мира в семье он должен побороть сейчас свою плотскую страсть.
«Неутоленное желание еще никого не убило, – уговаривал себя Хью. – Оно может только замучить до полусмерти, но не убить».
И чтобы положить конец этой пытке, он выскользнул из постели и скрылся в собственной спальне.
Кэтрин беспокойно пошевелилась в полусне и инстинктивно поискала на огромном ложе человека, который согревал ее ночью. Затем женщина открыла глаза и обнаружила, что она одна.
Неожиданно дверь распахнулась, и Кэтрин испуганно вздрогнула. На пороге появилась Полли и бросила на нее понимающий взгляд.
– Я приготовила вам ванну в комнате лорда О'Нейла, – объявила девушка.
– А где м-мой… лорд О'Нейл? – спросила Кэтрин, стараясь говорить как можно более небрежно.
– Он играет в саду с Мев в кавалера и даму, – губы Полли насмешливо изогнулись, когда она услышала, как официально назвала ее госпожа своего нового мужа. – Они ждут вас завтракать.
Надев шелковое платье персикового цвета с очень скромным высоким воротником, отделанным кружевами, Кэтрин торопливо спустилась по лестнице, но перед дверью в сад в нерешительности остановилась. Чувствуя себя очень неловко из-за своих вчерашних слез, Кэтрин уже в который раз спросила себя: собирался ли ее муж воспользоваться этой ночью своими супружескими правами? В конце концов, Кэтрин же согласилась делить с ним постель!
– Черт возьми, – прошипела Кэтрин, досадуя на свою излишнюю нервозность, и заставила себя выйти в сад.
Ведя в поводу черного пони, на котором сидела Мев, Хью повернулся и увидел жену. Она в смущении замерла на пороге. Щеки ее пылали, и выглядела она как редкий и прекрасный цветок, неожиданно расцветший у него в саду. Господи, как же хотелось Хью сорвать этот цветок и насладиться его благоуханной свежестью!
– Доброе утро, миледи, – приветствовал О'Нейл жену и галантно поклонился ей, потом кивнул поджидавшему неподалеку молодому груму и снял Мев с пони.
– Мама, ты видела, как я каталась на Угольке? – радостно закричала Мев.
– На Угольке? – изумленно вскинула брови Кэтрин.
– Так зовут моего пони! – гордо пояснила малышка.
– Да, моя хорошая. Ты прекрасная наездница. А тебе не кажется, что Воронок было бы лучшим именем для лошадки?
Зеленые глаза девочки засверкали. Ее маленький вздернутый носик обиженно сморщился, и она стала удивительно похожа на свою мать в минуты гнева.
– Мне больше нравится Уголек, – настойчиво повторила Мев, – и это мой пони.
– Ну что ж, пусть будет Уголек, моя маленькая, – ласково проговорила Кэтрин.
– Мадам, ваша исключительная красота затмевает все эти гордые цветы, – беззастенчиво польстил ей Хью, обводя рукой сад.
– Милорд, вам следовало бы быть поэтом, – ответила Кэтрин, и на губах у нее появилась слабая улыбка.
– Богатство поэта – его стихи, – сказал Хью, – а я предпочитаю нечто более осязаемое и, уж конечно, более ценное. Мы будем завтракать?
Когда они втроем вошли в дом, Хью бесцеремонно обнял Кэтрин за талию. Женщина удивленно взглянула на него и встретила его обезоруживающую улыбку.
– Надеюсь, ты хорошо спала? – спросил он, наклоняясь к жене.
– Д-д-да, – заикаясь, произнесла она, и лицо ее стало таким же пунцовым, как самые яркие розы в саду.
Незаметно пролетел день, и наступил вечер. Уложив Мев в постель, Кэтрин сразу же отправилась в свою комнату. Если бы красавица присоединилась к мужу, который читал в кабинете, то это поставило бы ее в неловкое положение, и она решила избежать двусмысленных разговоров с ним.
В комнате ее поджидала Полли. Она помогла своей госпоже и пошла к двери, но, не удержавшись, обернулась на пороге, многозначительно закатила глаза и пожелала Кэтрин «сладких снов».
Кэтрин удивленно покачала головой. Откуда это Полли так хорошо разбирается в «сладких снах»? Ясно, что без Патрика тут не обошлось!
Юркнув под одеяло, Кэтрин покосилась на дверь, соединяющую две комнаты, и подумала о муже. Ей казалось, что она ощущает его сильные руки на своем теле, чувствует, как этот крепкий, могучий мужчина вдавливает ее в постель… В этот миг во чреве у Кэтрин шевельнулся ребенок, и она даже застонала от стыда: боже, куда завели ее глупые мысли?!
– Что со мной творится? – вопросила Кэтрин в пустоту. Затем услышала за дверью шум и поняла, что Хью собирается ложиться спать.
«Не попытается ли он забраться ко мне в постель?» – невольно подумала женщина, не зная толком, хочет она этого или нет. Кэтрин, конечно, была благодарна мужу за уважение, проявленное им к ее чувствам, но вместе с тем испытала легкое чувство досады. Неужели он настолько равнодушен к ней, что не рискнет даже попробовать?..
Хью лег в постель и грустно уставился на дверь в комнату жены. Любопытно, что делает сейчас Кэтрин. Сладко спит – или думает о нем? При мысли о том, что Кэтрин может сейчас вспоминать Шона, у Хью болезненно сжалось сердце.
Весь день Кэтрин вела себя как и подобает нежной и любящей жене. Так, может, она не будет больше настаивать на том, чтобы Хью не приближался к ней до рождения ребенка?
Конечно, таково было условие их сделки. Но женщины, непостоянные по самой своей сути, часто меняют свои решения. Быть может, Хью нужно только открыть дверь…
А что потом?
Упрямая и гордая, Кэтрин никогда не согласится признать, что эта дурацкая договоренность была нелепейшей ошибкой. А если согласится?
Нет! Рисковать тут нельзя! Он не хочет брать ее силой. Не желает и просить, боясь услышать в ответ отказ.
С тяжким вздохом Хью повернулся на другой бок, но еще долго лежал с открытыми глазами, уныло глядя в темноту.
