Текст книги "Меч и пламя"

Автор книги: Патриция Филлипс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Последняя мысль вызвала у Адель новый приступ гнева. Ее руки, спрятанные в складках платья, сжались в кулаки; она едва удержалась от того, чтобы не вцепиться прямо в толстую рябую физиономию Бохана, – этот негодяй посмел вторгнуться в ее дом и распоряжаться тут всем по прихоти короля, для которого она была не больше чем именем на клочке пергамента!

– Миледи?

Подняв голову, Адель неожиданно для самой себя оказалась лицом к лицу с человеком в голубом. Когда он поднялся на ступеньку вверх, она отступила в сторону, чтобы дать ему пройти.

– Нет, я жду именно вас, – произнес он с улыбкой.

Голос показался ей знакомым. Адель присмотрелась повнимательнее к его лицу. И тут ей все стало ясно: де Монфор. Без шлема и кольчуги он совершенно преобразился.

– Позвольте мне.

Адель покорно приняла его руку, позволив ему провести ее через весь зал к возвышению, и поднялась по невысоким ступенькам к господскому столу. Бохан уже был там. При появлении своего господина он поднялся с места и, поклонившись, пробормотал несколько вежливых слов приветствия, однако Адель сразу поняла, что его напускная улыбка предназначена исключительно для того, чтобы угодить де Монфору.

– Простите, милорд, я вас не узнала, – Адель слегка наклонила голову, чтобы ее не могли упрекнуть в неучтивости, – и приняла за одного из гостей.

– А я и есть гость, – с усмешкой отозвался де Монфор. – Теперь, приняв ванну и чувствуя под ногами твердую землю, я стал совсем другим человеком.

Он предложил ей кресло, а сам занял место хозяина замка; Бохан уселся по правую сторону от него, а Адель – по левую. Этим вечером он выглядел настолько непохожим на себя, что она не могла оторвать от него глаз. Его ладно скроенная туника сидела на нем как влитая, подчеркивая широкие плечи и могучую грудь, а блестящие штаны в обтяжку и мягкие кожаные сапоги, доходившие до икр, привлекали внимание к мускулистым ногам. Привыкнув видеть его в просторной, скрадывавшей фигуру кольчуге, Адель находила этого нового де Монфора почти щеголем. Прежде она даже не представляла себе, чтобы мужчина мог выглядеть настолько блестяще. В отличие от Бохана де Монфор не выбривал себе затылок, и его густые черные волосы ниспадали на тунику. На фоне оливковой кожи особенно выделялись глаза дивного голубого оттенка, поблескивавшие в сиянии факелов и обрамленные густыми черными ресницами. Такие светлые глаза в сочетании со смуглой кожей поневоле притягивали к себе взор. Несмотря на то что рот его был довольно крупным, твердый подбородок и прямой нос придавали лицу де Монфора выражение властности и неуступчивости.

Адель нехотя признала, что Рейф де Монфор на редкость привлекательный мужчина – настолько привлекательный, что сердце подскакивало в ее груди всякий раз, когда он ей улыбался. Какое малодушие! Она мысленно укоряла себя за слабость, находя свое внезапное волнение неуместным. В конце концов, он был их ненавистным сюзереном, близким другом столь же ненавистного монарха! Как она могла даже просто терпеть его присутствие, не говоря уже о том, чтобы испытывать к нему влечение? Но ведь она восхищалась не столько им самим, сколько его внешностью… а еще ей хотелось видеть его, а не седеющего Бохана на месте кастеляна замка.

Адель пришлось напомнить себе, что красавец может на поверку оказаться столь же отталкивающим, как и любой урод. Она залпом осушила кубок, найдя вино крепким и не слишком сладким, а затем, собравшись с духом, взглянула прямо в лицо красивому темноволосому лорду. На сей раз ее сердце осталось на месте. Отлично. По крайней мере у нее хватило сил, чтобы совладать с собственной глупостью.

Де Монфор, как того требовал этикет, ухаживал за ней за столом, подкладывая угощение в ее тарелку и приказывая слугам подлить вина в ее кубок. При этом он был учтив, но вместе с тем сдержан.

Адель надеялась снова обратиться к нему с просьбой оставить их замок в покое, однако ей так и не представилось для этого случая: внизу за столами царил такой шум и гвалт, что ей было трудно расслышать даже собственный голос. Кроме того, де Монфор сидел почти отвернувшись от нее и обратив все внимание на Бохана. Судя по возмущенному лицу кастеляна, слова сюзерена пришлись ему не по нраву. Уж не напомнил ли ему де Монфор о необходимости следить за своими манерами?

В конце ужина внезапное оживление у двери возвестило о прибытии труппы актеров – жест любезности со стороны лорда Майерли. При их появлении Бохан заметно повеселел и даже швырнул на циновки горсть монет. Адель заметила, что де Монфор был не меньше ее удивлен этим приятным сюрпризом. Раздуваясь от самодовольства, Бохан пояснил, что все приготовления сделаны им самим исключительно для того, чтобы угодить повелителю.

Подобрав брошенные на пол монеты, актеры принялись кувыркаться по всему залу, после чего вернулись обратно тем же путем, двигаясь прыжками, как при игре в чехарду. Наконец шестеро из них остановились и с низким поклоном приблизились к господскому столу, готовясь начать представление.

Адель была рада возможности развлечься, поскольку, за исключением вечеринок, которые иногда устраивали ее собственные слуги, музыка и пение редко звучали в Эстерволде. Странствующие менестрели почти никогда не забредали сюда, предпочитая останавливаться в больших замках, где всегда можно ожидать щедрой награды. Она откинулась на спинку кресла в предвкушении представления.

Голоса мужчин, певших под аккомпанемент флейты и лютни, оказались довольно мелодичными, и Адель, знавшая многие из тех деревенских мотивов, которые они исполняли, охотно им подпевала; однако после нескольких кубков вина песни менестрелей стали более развязными – к вящей радости воинов, которые присоединились к ним в привычном для них хоре. Адель с трудом могла разобрать слова, однако заметила, что де Монфор бросил на нее беглый взгляд, как бы для того, чтобы оценить ее реакцию. Поощряемые слушателями, несколько актеров напялили на себя женскую одежду и принялись кружить по залу, делая непристойные жесты в сторону солдат; некоторые даже вызвались потанцевать с этими «барышнями», к восторгу своих товарищей.

– Пойдемте, леди Адель, это зрелище не для вас, – обратился к ней де Монфор. Подозвав слугу, он приказал ему проводить госпожу в ее комнату. – Спокойной ночи. Надеюсь, музыка не помешает вам заснуть.

– Но мне еще так много надо с вами обсудить… – Адель не испытывала сожаления от того, что ей придется покинуть это малопристойное представление, однако ее охватила досада при мысли, что де Монфор выпроваживает хозяйку, не дав вставить хотя бы слово.

– Мы поговорим об этом завтра утром.

– Вы обещаете мне, что не уедете отсюда до тех пор, пока не выслушаете меня?

Де Монфор пожал плечами, однако, заметив, что она собирается что-то возразить, усмехнулся и утвердительно кивнул:

– Хорошо, обещаю. Хотя едва ли то, что вы хотите сказать, придется мне по вкусу.

Уязвленная его небрежным тоном, Адель поджала губы, и улыбка де Монфора тут же стала снисходительной, словно она была капризным ребенком.

– Позвольте напомнить: этот замок по-прежнему принадлежит мне, – процедила Адель сквозь зубы. – Эстерволд – мой дом, на тот случай, если вы об этом забыли.

– Не думаю, что такое возможно – вы все равно не дадите мне об этом забыть, – пошутил он и снова вернулся к кубку с вином.

Недовольно фыркнув, Адель развернулась и, шурша юбками, покинула возвышение. Из уважения к ней актеры прекратили на время свой вульгарный фарс. Один молодой солдат, слишком пьяный, чтобы заметить, что происходит вокруг него, как раз в этот момент слишком резко надавил на фальшивую грудь светловолосой «барышни», сделанную из мочевого пузыря свиньи, и та лопнула под дружный гогот всех присутствующих.

Марджери и Кейт, две камеристки Адель, поднялись с мест, чтобы следовать за госпожой, однако то и дело оборачивались, горя желанием увидеть, что будет дальше. Адель поднялась наверх, взмахом руки отпустив слугу, чтобы тот мог вернуться в зал и полюбоваться пиршеством. Она прожила здесь всю жизнь и, уж конечно, не нуждалась в проводнике, чтобы отыскать собственную комнату.

Оказавшись в безопасности посреди своей погруженной в полумрак спальни, Адель уселась на край кровати. Марджери закрыла дверь, чтобы шум не проникал в комнату, однако время от времени до них доносились громкие раскаты смеха. Кейт зажгла свечу от огня, пылавшего в камине, и поставила ее на сундук рядом с кроватью.

– И как вы думаете, что они будут делать дальше? – спросила младшая из камеристок у своей хозяйки и невольно хихикнула.

– Скорее всего взберутся на деревенских женщин, – кислым тоном разъяснила Марджери. – Судя по похотливым взглядам, девицы будут только рады этому.

Адель приказала служанке замолчать, памятуя о нежном возрасте Кейт, и Марджери не произнесла больше ни слова. Кейт, которой лишь недавно исполнилось двенадцать, прислала сюда ее мать, чтобы девочка обучилась ведению хозяйства в благородных домах. Марджери была вдовой и всего лишь лет на десять старше Адель – она служила в Эстерволде с тех пор, как скончался ее муж.

– Неужели все наши вечера с Боханом будут такими же, как этот? – осведомилась Марджери, распуская хозяйке волосы. – Если да, нам лучше постоянно держать наши уши зажатыми. Отойди от двери, Кейт! В такой компании того и гляди превратишься в потаскушку.

Девочка надула губы, однако покорно вернулась к кровати, чтобы откинуть одеяла.

– Не знаю, Марджери. Если верить де Монфору, Бохан обладает над нами безраздельной властью. Он может делать все, что ему заблагорассудится, – усталым тоном ответила Адель. Она так надеялась, что де Монфор встанет на ее сторону, однако после нескольких кубков вина он уже ничем не отличался от остальных, и это почему-то вызвало у нее горькое разочарование. Адель против воли признала, что ее надежды во многом укрепились благодаря его красивой внешности. Каким бы глупым это ни казалось сейчас, она хотела видеть его своим союзником, желала как можно дольше наслаждаться его вниманием и улыбкой.

– Молодой де Монфор очень красив, не правда ли, миледи? – проговорила Кейт, раскладывая на кровати ночную сорочку госпожи. – Похож на святого, сошедшего с церковного витража…

– Он далеко не святой, – Марджери скривила губы. – По правде говоря, я почти завидую той деревенской девице, которую он возьмет на ночь к себе в постель.

При последнем замечании Марджери у Адель неприятно засосало под ложечкой. Неужели де Монфор и впрямь выберет деревенскую девушку или, быть может, одну из служанок в замке, чтобы провести с ней ночь? Ей вдруг стало не по себе. Адель опустила глаза. Это было просто глупо. Какое ей дело, переспи он хоть с дюжиной женщин? Она не должна замечать некоторых вещей, только и всего.

Со стороны коридора раздался стук и отчаянное царапанье в дверь.

– О, это, наверное, Вэл! – воскликнула Адель и, с радостью воспользовавшись предлогом, вскочила с места, чтобы впустить своего любимца. Огромный пес ворвался в комнату, довольный тем, что его не оставили за дверью. Лизнув в знак приветствия Адель, он обнюхал по очереди двух других женщин, после чего растянулся на полу у ног хозяйки.

Адель молча принялась готовиться ко сну. Ей вдруг ни с того ни с сего захотелось плакать. Девушка пыталась убедить себя в том, что эта печаль вызвана внезапной переменой в ее жизни, а вовсе не постельными привычками де Монфора. В этом она была совершенно уверена. Что он делал по ночам, касалось только его одного! Да, так оно и есть. Не было ничего удивительного в том, что она чувствовала себя подавленной.

Пытаясь стряхнуть с себя мрачное расположение духа, Адель подумала, что Бохан может уже к лету лишиться благосклонности короля. Она сосредоточилась на этой мысли, стараясь не обращать внимания на постыдное представление, которое все еще продолжалось внизу, в главном зале. В зале ее собственного замка! Вся эта вакханалия служила напоминанием о том, сколь ничтожной властью она здесь обладала. Адель трепетала при мысли о том, какие еще перемены навяжет ей Бохан, как только де Монфор уедет отсюда. Жители деревни всегда обращались к ней в поисках защиты и правосудия, но на сей раз она боялась, что окажется бессильной им помочь.

Когда свечи были потушены, Адель еще долго лежала без сна в темноте, прислушиваясь к шуму и взрывам пьяного хохота, доносившимся снизу.

На следующее утро Адель поднялась рано, решив еще раз обратиться с жалобой к де Монфору. Она не могла допустить, чтобы явная порочность его натуры, которую каждый имел возможность наблюдать собственными глазами накануне вечером, отвлекла ее от главной цели.

Кейт все еще спала, а Марджери украдкой зевала, помогая хозяйке одеться к предстоящему дню. Предпочитая изяществу практичность, Адель остановила выбор на простом платье из ярко-зеленой шерсти, поверх которого накинула плащ на меховой подкладке. Ее светлые волосы, заплетенные в косу, были перехвачены лентой.

Когда она сунула ноги в старые ботинки из оленьей кожи, Марджери неодобрительно покачала головой, но Адель успокоила ее. В самом деле, разве так уж необходимо надевать роскошный наряд только для того, чтобы пойти прогуляться с Вэлом!

Она прошла через зал, где ее со всех сторон окружали следы недавнего кутежа. Некоторые из деревенских женщин, пьяные и растрепанные, все еще находились там, валяясь под столами. К своему удивлению, она застала в зале даже Гилберта Бохана, который громко храпел, уткнувшись лицом в стол. Посреди тарелок с остатками еды, пролитого эля и даже прямо на полу спали в разных позах солдаты. Их вид и исходивший от них запах вызывали у нее тошноту. Однако де Монфора нигде не было видно.

Вцепившись крепче в ошейник Вэла, который предостерегающе зарычал при виде незнакомых людей, Адель прошла наружу через небольшую дверь. Морозный воздух ударил ей в лицо, и на какой-то миг у нее перехватило дыхание. Еще только начало светать, дул порывистый ветер, и все же зимнее утро было куда приятнее, чем спертый воздух зала.

Что ждет ее впереди, печально думала Адель, гнусные оргии по ночам, а по утрам зловоние и вид пьяных храпящих людей, развалившихся на полу, или… Она молила Бога о том, чтобы вчерашний вечер был исключением, вызванным желанием Бохана угодить своему господину, и невольно спрашивала себя, почему Бохан спал на столе, а не у себя в комнате, если только постель там уже не была занята де Монфором… с какой-нибудь женщиной? Снова ее душу пронзило странное болезненное чувство. Она ожидала куда более достойного поведения со стороны сюзерена, и для нее было тяжким ударом обнаружить, что он мало чем отличается от остальных.

За ее спиной раздался стук копыт. Адель круто развернулась и подозвала к себе Вэла, но ей нечего было опасаться. Это оказался де Монфор.

– Я вижу, вы сегодня встали рано, – произнес он, осадив коня.

Удивленная тем, что в такой час гость уже на ногах, Адель быстро отпрянула в сторону от его норовистого жеребца.

– Вы готовы выслушать меня прямо здесь и сейчас?

– Да, я никуда не тороплюсь – просто решил немного прогуляться верхом. Сегодня утром мне необходимо подышать свежим воздухом, чтобы прийти в себя. – Он усмехнулся и добавил удрученно: – Странно, но у меня такое ощущение, будто моя голова гудит, словно церковный колокол…

– То, что я собираюсь вам сказать, не займет много времени, – прервала его Адель.

Неожиданно настроение де Монфора изменилось; улыбка исчезла с его лица.

– Позже.

– Почему позже?

– Потому что я собираюсь на прогулку. Потом, если вы по-прежнему будете настаивать на беседе, я согласен вас выслушать.

– И сколько еще мне придется ждать?

– Сколько мне будет угодно, – отрезал он. – Есть еще какие-нибудь вопросы?

– Я хочу знать, почему вы отказываетесь помочь мне переубедить короля. Этот Гилберт Бохан – настоящая свинья и не годится для того, чтобы управлять замком. – Адель хотела добавить, что он и пахнет, как свинья, однако в последний момент передумала.

Они обменялись враждебными взглядами, после чего де Монфор слегка наклонился в седле и предложил:

– В таком случае, леди, прикажите готовить свинарник, потому что другого управляющего у вас не будет!

– Уж вы-то могли бы нам помочь, если бы захотели! – выкрикнула Адель, в порыве гнева забыв об осторожности.

– Ошибаетесь. – Он потянул за поводья, и его конь, тут же рванув вперед, поскакал за внешние укрепления замка. Его всадник так и не обернулся назад.

Адель чуть не скрипела зубами от негодования. И как она могла подумать, будто Рейф де Монфор красив? Этот человек был подобен всем сильным мира сего и, не колеблясь, переступал через простых смертных только для того, чтобы показать, какую он имеет над ними власть.

Глава 2

Бохан проснулся с тяжелой головой, но не успел он подняться, как Адель тут же выместила на нем свой гнев, высказав ему в самых недвусмысленных выражениях все, что она думала по поводу вчерашней попойки и недостойного поведения его людей.

Он выслушал ее молча; перед его глазами до сих пор стоял туман, а в мыслях царил полный сумбур. Когда ее губы перестали двигаться, он выбрал для себя наиболее приемлемый образ действия.

– Можете убираться ко всем чертям, миледи, если мои солдаты вам не нравятся! – прорычал он, после чего повернулся и с шумом удалился через дверь верхней горницы.

К тому моменту, когда Бохан оказался у нижней ступеньки лестницы, он уже с трудом сдерживал ярость, вспоминая дерзость своей подопечной. Следует преподать этой рыжеволосой дряни такой урок, которого она долго не забудет! Он знал, как сделать так, чтобы Адель наконец поняла, на чьей стороне сила; Бохану идея казалась весьма заманчивой. Правда, осуществить ее в присутствии де Монфора будет не так-то легко, но он уж как-нибудь постарается.

Проходя мимо спящих воинов, Бохан грубо пнул пару из них ногой, проворчав, что уже давно пора вставать.

Собираясь выходить, он столкнулся у дверей зала с де Монфором.

– Наша пташка этим утром разошлась не на шутку. Будьте осторожны, милорд, не то она выцарапает вам глаза. Неплохо было бы проучить ее раз и навсегда, да так, чтобы она не скоро об этом забыла. Для такой красотки у нее на редкость злобный нрав.

Де Монфор рассмеялся:

– Для сна, пожалуй, уже слишком поздно, вы не находите? – Он бросил беглый взгляд на лестницу. – Где она сейчас? У себя?

– Да, устраивает, как обычно, посиделки со своим чертовым псом и своими распроклятыми горничными. Чем скорее она поймет, кто здесь настоящий хозяин, тем лучше. – Бохан был несказанно доволен тем, что его сюзерен так верно оценил положение. Без сомнения, они прекрасно смогут поладить друг с другом. – Не забудьте, милорд, что чуть позже мы с вами поедем осматривать охотничьи угодья. – С этими словами он удалился.

Де Монфор смотрел вслед Бохану, который вышел в дверь своей обычной походкой вразвалку, отчего со стороны казалось, будто он был постоянно навеселе. Лицо управляющего покрылось красными пятнами, и нетрудно было догадаться, какое именно наказание он готовил для хозяйки Эстерволда.

Рейф шагал по залу, сокрушенно качая головой. Он не мог понять, почему король доверяет подобным авантюристам, назначая их на самые ответственные посты, и в то же время обирает до нитки своих собственных баронов. Впрочем, вряд ли кто-нибудь осмелился бы утверждать, что Иоанн когда-либо принимал разумные решения.

Рейф на ходу снял капюшон и латные рукавицы, передав их оруженосцу. Сегодня ему предстояло исполнить вторую часть поручения монарха – задача, которая больше не была ему по нраву.

До сих пор он уделял мало внимания Адель Сен-Клер. Судьба этой женщины была для него столь же малозначительной, как и та небольшая крепость, которой она владела. Ему не терпелось поскорее закончить все дела с Боханом, чтобы, выполнив порученное ему задание, он мог с чистой совестью вернуться домой, в замок Фордем. Владения Хью д’Авранша располагались не так далеко от его собственных. Передав Хью невесту, Рейф будет волен ехать куда пожелает.

Однако теперь он уже не мог относиться к своему поручению с прежним равнодушием. Рыжеволосая Адель Сен-Клер оказалась несравненной красавицей, к тому же на удивление отважной – было бы жаль принести такую женщину в жертву д’Авраншу, который если не по внешности, то по характеру был двойником Бохана. И все же Рейф обязан был исполнить приказ короля, как бы он ему ни претил. Его прислали сюда, чтобы доставить Адель к ее будущему жениху, и именно так он и собирался поступить.

– Леди Адель?

Она оторвала взгляд от рукоделия и жестом приказала Марджери и Кейт отойти в противоположный угол комнаты.

– Лорд Рейф! Наконец-то. Полагаю, вы уже успели прийти в себя?

– Да, отчасти.

Адель указала ему на ближайшее кресло, обложенное мягкими подушками, однако де Монфор отрицательно покачал головой. Усилием воли она заставила себя быть с ним вежливой, несмотря на то что после недавней стычки с Боханом это стоило ей немалого труда.

– Значит, вы готовы меня выслушать?

– Я к вашим услугам, хотя у меня есть все основания подозревать, что вы настроены весьма воинственно, – я только что столкнулся у выхода с Боханом.

– По-видимому, этот господин отправился осмотреть свинарник, который я велела для него приготовить, – съязвила Адель.

К ее удивлению, де Монфор рассмеялся:

– Ах, леди, до чего же вы остроумны! Надеюсь, что наш разговор в конце концов окажется занятным.

– Я вовсе не собираюсь никого развлекать, милорд, и умоляю вас спасти мою землю, моих людей и меня.

– Может, не надо слишком сгущать краски?

Адель сделала глубокий вдох, пытаясь сохранять спокойствие. Если она выведет его из себя, он вообще откажется ее слушать.

– Но это правда! Особенно после того, что случилось накануне вечером…

– Позвольте извиниться перед вами за это зрелище. Уверяю вас, я тут совершенно ни при чем. Ваш замок не место для базарных развлечений, и я прямо сказал об этом Бохану.

– Благодарю вас.

Де Монфор слегка поклонился в ответ, после чего сделал знак служанкам удалиться. Будет лучше, если то, что им предстоит обсудить, останется между ними. Он пододвинул себе кресло и уселся в него, расставив ноги и оперевшись локтями на спинку, затем осмотрелся вокруг. Увидев рядом большого черного пса Адель, осторожно присматривавшегося к нему, Рейф щелкнул языком, подзывая животное к себе. Вэл сначала взглянул на свою хозяйку, как будто хотел попросить у нее разрешения, и лишь после этого, приблизившись к барону, положил голову ему на руку.

Такое проявление доверия со стороны Вэла немало удивило Адель: обычно пес был куда более разборчив в выборе друзей.

– Вы, конечно, понимаете, милорд, что Гилберт Бохан не может оставаться здесь в качестве кастеляна. Сэр Джордж уверен, что если вы замолвите за нас словечко…

– Сколько лет этому рыцарю? Сто?

– А почему вы об этом спрашиваете? Он вполне способен и дальше нести свою службу.

– Даже при том, что после вчерашнего путешествия он лежит в постели с припарками на ногах?

Заметив вызов в его взгляде, Адель отвернулась. Она так надеялась представить сэра Джорджа в качестве пожилого, опытного человека, который всегда поможет ей в управлении поместьем. Обезоруженная словами своего сюзерена, девушка опустила глаза, а руки спрятала в складках платья, чтобы скрыть беспокойство. Она услышала, как Вэл заурчал от удовольствия, когда де Монфор почесал ему за ушами и погладил по голове. Такое вероломство со стороны любимца вызвало у нее досаду, однако вряд ли в данный момент она могла позволить себе оттащить пса в сторону – в конце концов, Вэл был всего лишь животным и не догадывался о постигшем их несчастье.

– Какой здоровый, красивый пес! Как его зовут?

– Вэл. Вэльян.[2]2
  Valiant (старофр.) – храбрый, мужественный, доблестный.


[Закрыть]

– Что ж, это имя ему подходит. Кажется, он хочет со мной подружиться. А вы, леди?

Его вопрос застал Адель врасплох. Когда она подняла глаза, то, к своему удивлению, обнаружила, что барон улыбается. Она сглотнула, после чего объяснила, тщательно подбирая слова:

– Не то чтобы мне не хотелось быть вашим другом, милорд. Просто я разочарована тем, что вас так мало заботит наше будущее.

Де Монфор подался вперед:

– Судя по всему, леди, вы полагаете, будто мне достаточно шепнуть несколько слов на ухо королю, чтобы все изменить. К сожалению, решения при дворе принимаются иначе. Гилберт Бохан получил этот замок в качестве награды: он уже осуществляет надзор над несколькими другими замками, а теперь король по какой-то непонятной причине пожелал отдать ему и ваше поместье. Как ваш сюзерен, я обязан исполнить королевский приказ, и этим все сказано. Я вам искренне сочувствую, но, увы, я не волшебник.

До чего же сухо, по-деловому он сумел все изложить. Однако когда Адель внимательнее присмотрелась к своему собеседнику, она поняла, что он пытался быть с ней любезным. И тут неожиданно она почувствовала, как на ее глаза наворачиваются предательские слезы.

Быстро сморгнув их, Адель произнесла:

– Выходит, теперь от меня уже ничего не зависит?

Рейф кивнул.

– Боюсь, что да.

Когда она отвернулась, он заметил капли влаги, медленно стекавшие вниз по ее щеке, и внезапно ему захотелось протянуть к ней руки и сжать в объятиях, чтобы унять боль в ее сердце. Это поразило его, порыв нежности смущал, ставил в тупик… Если ему в прошлом и случалось обнимать женщину, то лишь с одной-единственной целью.

Рейф поднялся и отодвинул в сторону кресло.

– Мне очень жаль, леди Адель, но такова горькая правда. – Голос его стал странно резким.

Не отвечая, Адель потянулась к своему псу. Положив голову на шелковистую морду, она закрыла глаза.

Эта картина долго еще стояла перед глазами де Монфора после того, как он покинул комнату.

Проклятие! Он никак не ожидал, что один вид ее слез способен так его разжалобить. Ему не терпелось уехать отсюда, пока он не сделал чего-нибудь, в чем ему впоследствии придется раскаиваться. Кроме того, он еще ничего не сказал ей о второй части своего задания – вести, после которой она наверняка разразится новым потоком слез или накинется на него, как разъяренная тигрица, чтобы разорвать на мелкие кусочки. Одно дело – терпеть присутствие кастеляна, назначенного королем, и совсем другое – смириться с выбором мужа. Однако ей придется это сделать, потому что у нее нет другого выхода – так же как и у него самого.

Его решимость исполнить порученное задание объяснялась отнюдь не привязанностью к лукавому монарху. Иоанн все еще оставался королем Англии, а Рейф поклялся служить верой и правдой своему законному повелителю, как бы это ему самому ни претило.

Адель не знала, сколько времени она просидела так, обнимая Вэла, словно ища у него поддержки. Ей трудно было поверить, что она бессильна что-либо изменить и Бохан останется в замке. Кто знает, быть может, если ей удастся превратить жизнь Бохана в ад, то очень скоро он возненавидит Эстерволд до такой степени, что решит уехать отсюда.

Вэл, пошевелившись, слизнул слезы с лица хозяйки, и его преданность вызвала слабую улыбку на губах Адель.

– Ты ведь даже не догадываешься, почему я плачу, мой друг и защитник? – Адель обхватила толстый мягкий загривок, после чего отстранила пса от себя: – Иди, погуляй немного на воле.

Она приблизилась к глубокому сводчатому окну. Однообразный вид окрестностей вполне отвечал ее настроению. До нее донесся стук копыт – всадники выехали из замка через подъемный мост. Кроме того, ей показалось, что один из них вернулся, хотя теперь внизу все было тихо.

Спустя несколько минут в дверях горницы появилась Марджери:

– К вам гость, миледи.

Адель обернулась и увидела какого-то человека в плаще, стоявшего в полутемном дверном проеме.

– Вы не узнаете меня, миледи? – спросил гость.

– Нет, сэр. Думаю, вам лучше выйти на свет.

– Гай Козентайн, к вашим услугам. Мы с вашим отцом сражались бок о бок в течение многих лет.

Лицо Адель вспыхнуло радостью – она и впрямь хорошо помнила это имя. Человек, представший ее взору, заметно изменился: заостренная бородка поседела, лоб покрылся морщинами.

Подойдя к ней, сэр Гай быстро обнял девушку и слегка чмокнул ее в щеку.

– Принеси нам вина и закуски, Марджери. А вы, сэр Гай, подойдите поближе к огню. Вы, должно быть, продрогли до костей. Долго ли вам пришлось ехать верхом – надеюсь, не весь путь от побережья? – спросила Адель, памятуя о том, что большая часть владений сэра Гая находилась по другую сторону Ла-Манша, в Пуату.

– Нет… по крайней мере не на этой неделе, – ответил он с улыбкой и, сбросив с плеч тяжелый плащ, протянул худые руки к пламени. – Мне было очень нелегко пережить кончину вашего отца. Сколько времени прошло с тех пор – год?

– Почти два.

– И теперь вы сами управляете поместьем?

– Да, с помощью сэра Джорджа.

– Ах, старина Джордж! Мы с ним оба молодыми людьми были посвящены в рыцари – это произошло задолго до того, как ваш отец унаследовал замок. Должен заметить, что поместье, судя по всему, процветает…

– Благодарю. Все действительно было прекрасно еще два дня назад. – В голосе Адель прозвучала горечь.

– До того самого момента, когда к вам неожиданно нагрянул Гилберт Бохан вместе со своей свитой. Я прав?

Адель была поражена его осведомленностью.

– Да, но как вы об этом узнали?

– До меня доходят разные слухи, – осторожно ответил Козентайн и пододвинул к себе скамью. Усевшись на нее, он протянул озябшие ноги ближе к огню. – И где же сейчас Бохан?

– На охоте. По крайней мере он забрал с собой своих егерей и сокольничего. Де Монфор тоже уехал вместе с ним.

– Именно поэтому меня и впустили сюда без лишних вопросов. Все ваши люди меня знают. Я вижу, Спенс все еще здесь.

– Да, но это ненадолго – Бохан намеревается поставить на его место своего человека. Если бы только Джоселин вернулся, мы бы быстро от него избавились, даже без согласия короля. Я уже писала королю, умоляя его отпустить Джоса, но вместо ответа он прислал сюда Бохана и де Монфора. Не могли бы вы вступиться за меня? Де Монфор сказал только, что я должна смириться с неизбежным.

В комнату вошла Марджери, неся вино и поднос с нарезанным мясом и хлебом. Сэр Гай подождал, пока горничная не поставит все на стол и не отойдет, после чего произнес:

– Он прав, Адель.

Она попыталась было возразить, однако он удержал ее руку.

– Выслушайте меня. Он прав – по крайней мере на данный момент. Постарайтесь еще некоторое время потерпеть присутствие Бохана, а потом обстоятельства могут перемениться.

– Как?

Сэр Гай отставил в сторону кубок с вином и подался вперед.

– В этот самый час ваш брат находится почти на расстоянии полета стрелы от замка, – понизив голос, прошептал он с видом заговорщика.

Ахнув от радости, Адель схватила рыцаря за руку и взволнованно воскликнула: