Текст книги "В поисках прошлого"

Автор книги: Патриция Фаулер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

3

Лора выключила двигатель и тупо огляделась. Она приехала домой. Машина стояла под навесом каретного сарая, который теперь служил гаражом. Хотя Лора проехала через весь город, мысли ее были в таком беспорядке, что она совсем не помнила обратной дороги. Только об одном могла она сейчас думать, только одно имело для нее значение: Бен предал ее. И это предательство оказалось даже страшнее, чем она могла вообразить.

Сама его смерть уже была для нее чем-то вроде предательства. Однако, в конце концов, Бен не был виноват, что погиб, – никто не в силах отсрочить свой час. Но это…

Бен сознательно, по доброй воле бросил ее.

Пальцы Лоры клещами впились в руль, когда она вспомнила, как упорно защищала его перед отцом. После его мнимой «смерти» она держалась целый месяц, противостоя словесному, а порой и физическому напору Лоренса Пеккета.

И только после того, как Лора уверилась, что Бен не вернется, она подчинилась воле отца и вышла замуж за человека, которого отец выбрал для нее. Теперь сопротивляться было уже ни к чему.

Переехав в Бристоль, Лора почти два года прилагала недюжинные усилия, чтобы приспособиться к семейной жизни с Роули. И все-таки после первого же случая, когда он ударил ее, – ушла от мужа. Она твердо решила, что никому больше не позволит поднять на себя руку. Лора вернулась в Бирмингем, но, поскольку ее отец был точно таким же, как Роули, только постарше, в родном доме появилась только после его смерти.

И все это время, что бы ни довелось ей испытать, Лора свято верила, что Бен любил ее. Только эта вера помогла ей выжить, когда сгинули все надежды на его возвращение; выстоять в беспросветные дни супружества с нелюбимым; не сломаться, когда отец требовал, чтобы она вернулась к тяжелому на руку супругу.

Мало-помалу вера Лоры в добро и справедливость развеялась без остатка, и единственным, что держало ее на плаву, была вера в любовь Бена. Теперь ушло и это. Последняя иллюзия Лоры разбилась вдребезги – так же, как разбилось ее сердце много лет назад.

Что же теперь делать? Как притворяться, что твоя жизнь нисколько не изменилась? Как жить дальше, день за днем?

– Ма-ам!

Лора вздрогнула – маленький вихрь неуемной энергии промчался через двор и с разбегу затормозил перед самой машиной.

– Ой, как ты рано вернулась! Ты получила работу? Можно, я сегодня посижу подольше и посмотрю футбол? Хью уже разрешили, а мне можно, а, мам? Ну, пожалуйста!..

Слабо улыбнувшись, Лора привлекла к себе семилетнего сына. Что ж, вот и ответ на все ее вопросы. Седрик – вот причина, чтобы жить дальше. Седрик с его детской болтовней, беготней, проказами и увлечениями – вот ради кого стоит просыпаться каждое утро и смело смотреть в глаза новому дню.

Мальчик терпеливо позволил матери крепко обнять его и прижать к себе, но почти сразу вывернулся из ее рук. Озадаченно взглянув на Лору, он спросил:

– Ты плакала?

Недовольная собой, Лора торопливо стерла с лица следы слез. Никогда прежде она не допускала, чтобы Седрик застал ее плачущей.

– Просто… просто я ехала против солнца, вот глаза и заслезились.

По счастью, простодушный мальчуган без колебаний принял объяснение.

– Мам, так можно я посижу подольше? Сегодня финальная игра! Можно, мам? Пожалуйста! Хью разрешили…

Хью Гриффит был лучшим другом Седрика – во-первых, потому, что они были ровесники и Хью жил по соседству, а во-вторых, потому что мать Лоры присматривала за обоими мальчиками в выходные, если родителям Хью приходилось работать.

– А что сказала бабушка?

– Сказала, чтобы я спросил у тебя.

Неудивительно, что он так бурно приветствовал ее раннее возвращение! Лора колебалась. С одной стороны, у нее вечером не будет сил укрощать неуемную энергию сына. С другой стороны, ей это, скорее всего, и не грозит. Если позволить Седрику дотемна гоняться за светлячками, потом выкупать и усадить перед телевизором – он уснет через пять минут.

– Что ж, ладно. Разрешаю. Бабушка в саду?

Седрик закивал и восторженно обнял ее.

– Спасибо, мам! Так ты получила работу?

Лора покачала головой.

– Нет.

Лицо Седрика вытянулось.

– Значит, у меня не будет своей комнаты.

– Да, пока не будет. Мне очень жаль, что так вышло.

Крыша дома была в таком плачевном состоянии, что им пришлось закрыть второй этаж. Они жили на первом, а это означало, что Седрику приходится спать в комнате Лоры.

Лора ладонью отвела со лба сына непослушную черную прядь.

– Скажи бабушке, что я сейчас приду, хорошо?

– Ладно, мам! – Седрик опрометью выбежал из гаража. Он никогда не ходил – только бегал.

Пару минут спустя Лора вышла в сад, который находился за домом. Ее мать сидела в своем любимом кресле-качалке и смотрела, как синеют, сгущаясь, сумерки.

Лора положила сумочку на плетеный столик и уселась в кресло.

– Седрик, я вижу, все еще полон сил.

– Он сказал, что ты не получила работу, – негромко проговорила Фелиция Пеккет.

– Не получила.

– Почему ты так решила? Этот человек уже кого-то нанял?

– Нет. То есть не знаю. Собственно… – Лора сделала глубокий вдох. – Ты никогда не угадаешь, кто пригласил меня на собеседование. Нипочем не угадаешь.

Фелиция Пеккет обеспокоенно взглянула на дочь, явно почувствовав, что та возбуждена.

– И кто же?

– Бен.

Прозвучавшее имя недобро зависло в теплом летнем воздухе – точь-в-точь москит, жаждущий новой добычи.

– Не хочешь же ты сказать, что это твой Бен?! – недоверчиво спросила Фелиция.

– Мой?! – Лора горько рассмеялась. – Нет. Он совершенно точно не мой Бен.

Фелиция перестала раскачиваться в кресле – верный признак того, что ее охватило смятение.

– Как это могло случиться? Бен погиб.

– Судя по всему, нет. – Лора пожала плечами, но этому жесту недоставало небрежного безразличия. – Думается мне, отец был прав. Наверное… – она помолчала, боясь, что севший голос выдаст ее, – наверное, Бену не нужны были ни я, ни Седрик.

– Что ты хочешь этим сказать? Думаешь, он подстроил собственную смерть?!

– Вначале я именно так и решила. Эта встреча была для меня слишком сильным потрясением. Потом я поняла, что такое вряд ли возможно. Бен действительно побывал в серьезной переделке. У него ужасные шрамы на лице и кистях рук. Быть может, он нашелся уже после того, как я вышла замуж за Роули… и решил, что это хороший предлог вовсе отказаться от меня.

– Что он сказал, когда увидел тебя?

– Он вел себя так, словно не знал, кто я такая. Говорит, у него частичная потеря памяти.

– Что ж, возможно. – Фелиция снова принялась раскачиваться в кресле. – Такое случается сплошь и рядом.

Лора закатила глаза.

– Только в твоих обожаемых сериалах!

– Но, родная моя, послушай! Вполне возможно, что Бен…

– Мама, когда он пропал, я целый месяц звонила его матери. Она знала, что я беспокоюсь о нем, мы вместе оплакали его смерть. Почему же она не позвонила мне сразу, как только Бен нашелся? Да потому, что он запретил ей делать это!

Фелиция тяжело вздохнула.

– Быть может, она и звонила. Ты к тому времени уже, вероятно, переехала в Бристоль. Если к телефону подошел твой отец…

– Он, конечно, ничего не сказал бы об этом ни мне, ни тебе, – задумчиво проронила Лора.

Она откинулась на спинку плетеного кресла. Голова ее трещала от мыслей, которые мучили Лору с первой минуты, когда она увидела Бена. Самое смешное, что мучилась-то она впустую! На все ее вопросы ответить мог только Бен, а он категорически не желал что-либо объяснять. Одно это служило Лоре доказательством того, что она пришла к верному выводу.

– Давай оставим эту тему, мама, ладно? Он явно не хочет иметь с нами дело, и мне это только на руку. Я лишь думала, что надо рассказать тебе обо всем на случай, если… Бен, возможно, найдет мой адрес через справочное бюро и захочет прийти сюда… хотя я в этом сомневаюсь.

Минуту Фелиция молчала, затем негромко сказала:

– Хочешь ты того или нет, а он – твой Бен. Если он жив, стало быть, вы все еще муж и жена.

Лора остолбенела, с ужасом воззрившись на мать.

– Ты была его законной женой и не получила развода, – пояснила Фелиция. – Значит, ты по-прежнему его жена.

– Но я… я не… Роули… – Лора осеклась, застонала. – Ты права. Черт, черт, черт! Это означает, что мой брак с Роули был незаконным. Впрочем, он и так и сяк незаконный – ведь отец заставил меня солгать, что я не была замужем. Ну и чертовщина! – Лора зажмурилась, помотала головой. – Что же мне теперь делать?

– А что ты можешь сделать, родная? – мягко спросила Фелиция.

– Ничего. – Лора выпрямилась. Она приняла решение, а вместе с ним вернулась и всегдашняя сила духа. – Ничего я не могу с этим поделать – и именно это собираюсь делать. Восемь лет никто о нашем браке знать не знал. Если мы оставим все, как есть, правда, скорее всего, так и не выплывет наружу.

– А если ты захочешь снова выйти замуж? Ты еще молода и…

– Нет, – отрезала Лора. – Никогда больше ни один мужчина не заполучит власть надо мной или над моим сыном. Мужчины выпивают из нас жизнь. Знаю, мама, ты другого мнения, но, поверь мне, это так. Я уже ученая и в другой раз в эту ловушку не попадусь.

У обочины стояла незнакомая машина, и Лора, сворачивая к дому, невольно затаила дыхание.

Она въехала в гараж и выключила мотор, старательно твердя себе, что это не может быть Бен. Впрочем, даже если он и приедет сюда, то не станет попадаться ей на глаза или задерживаться надолго. Лора-то помнит его испуг, когда она назвала себя.

Должно быть, это приехал кто-нибудь из многочисленных знакомых матери. Лора твердила себе, что это вполне удовлетворительное объяснение, но, когда вошла в прохладную тишину дома и услышала низкий ровный голос, – тот самый, что уже две ночи преследовал ее во сне, – почему-то нисколько не удивилась. И все же сердце ее застучало тяжело и гулко.

Хотя она все время повторяла себе, что Бен не приедет, ни за что не приедет, в глубине души Лора знала, что это случится. Бен, каким она его помнила, никогда не опускал руки и не уходил в оборону. Все невзгоды и сложности он встречал лицом к лицу, а не прятал голову в песок. По какой бы причине он ни бросил Лору на семь с лишним лет – сейчас он не станет стоять в сторонке и безучастно наблюдать, как поступит Лора, раскрыв его обман.

Впрочем, каковы бы ни были причины его поступка, Лора не желала их выслушивать. Ей давно безразличен и этот человек, и все, что он захочет ей сказать.

Усилием воли взяв себя в руки, Лора прикрыла заднюю дверь и положила сумочку на столик в прихожей. Бросив беглый взгляд в зеркало, она поймала себя на том, что проводит рукой по волосам, и тут же отдернула руку, отругав себя за то, что вздумала некстати прихорашиваться.

Сделав глубокий вдох, она вошла в бывшую курительную, которая сейчас служила им гостиной, и тут же заметила в смежной комнате, столовой, своего сына. Миг спустя Лора увидела и Бена – точнее его спину. Судя по всему, он помогал Седрику накрывать на стол. Необычайно оживленный, мальчик рассказывал гостю о своей футбольной команде.

Паника с новой силой охватила Лору – на сей раз уже по иной причине. Что, если Бен пришел сюда, чтобы отнять у нее сына? Стремительно она шагнула в столовую и гневно спросила:

– Что тебе здесь нужно?!

Бен быстро вскинул голову, и улыбка, озарявшая его лицо, погасла. Обеими руками он вцепился в спинку стула. Не замечая воцарившегося в комнате напряжения, Седрик подбежал к матери и крепко ее обнял.

– Привет, мам! Мистер Невил будет ужинать с нами. Бабушка приготовила жаркое и…

– Что?! – Лора резко выпрямилась, отстранив сына. – Ты не можешь остаться.

– Я приехал, потому что мы не успели как следует поговорить, когда ты приходила на собеседование, и Фелиция была так любезна, что пригласила меня на ужин. Как я мог отказаться?

– Очень просто. Открыть рот и сказать: «Спасибо, не стоит».

Седрик дернул ее за юбку.

– Мам, что такое? Тебе не нравится мистер Невил?

Лора быстро взглянула на сына, затем на Бена. Тому хватило наглости укоризненно покачать головой. Да как он смеет осуждать ее поведение?! Тот, кто бросил молодую беременную жену, не вправе укорять других за дурные манеры.

– Седрик, поди-ка в кухню и помоги бабушке, хорошо? Нам с мистером Невилом нужно поговорить.

Седрик, явно обеспокоенный, переводил взгляд с матери на гостя.

– Мистер Невил обещал после ужина поиграть со мной в футбол.

А мне он обещал любить меня, пока смерть не разлучит нас! – едва не крикнула Лора сыну. Теперь видишь, чего стоят его обещания?

– Ну же, иди. – Она легонько подтолкнула мальчика к кухонной двери. – Когда мы закончим, я тебя позову.

– А мистер Невил останется ужинать? – настойчиво спросил Седрик, неохотно направляясь к двери.

– Нет, – сказала Лора.

– Да, – одновременно с ней сказал Бен. Они взглянули друг на друга. Во взгляде Лоры была острая неприязнь, во взгляде Бена – твердая решимость. Глаза Лоры сузились. Она слишком хорошо знала этот упрямый взгляд. Он означал, что Бен умрет, но не отступится.

– Седрик, я не настолько дурно воспитан, чтобы отказаться от приглашения после того, как его принял, – сказал Бен. – Скажи бабушке, что я останусь к ужину, если, конечно, приглашение еще в силе.

– В силе, – подтвердила появившаяся на пороге миссис Пеккет.

– Мама! – Лора шагнула к ней. – Какого черта ты…

– Я пригласила гостя поужинать с нами, – резко оборвала ее Фелиция. – Или я не вправе поступить так в собственном доме?

– Но ведь он…

– Кажется, я плохо учила тебя хорошим манерам, Лора Пеккет Невил!

4

Лора ахнула. Кровь разом отхлынула от ее лица.

Бен потрясенно уставился на Фелицию. Она назвала свою дочь Лорой Невил. Какого черта?.. Сердце в его груди подпрыгнуло, и ему вдруг отчаянно захотелось обратиться в бегство.

Седрик нетерпеливо подергал бабушку за фартук.

– Бабушка, маму не так зовут. Ее фамилия Полдинг, и моя тоже.

Фелиция взяла внука за плечи и легонько подтолкнула в сторону кухни.

– Пойдем, милый. Твоей маме и Бену надо кое о чем поговорить.

Они так и остались стоять, разделенные длинным обеденным столом. Бен стиснул кулаки, пытаясь унять неистовые скачки обезумевшего сердца.

– Что она имела в виду?

– Ничего. У нее просто… старческая рассеянность.

Стараясь не смотреть на Бена, Лора собралась покинуть столовую, но Бен стремительно преградил ей дорогу, схватил за руку.

– Старческая рассеянность? В ее-то годы?..

Они стоят посреди унылой казенной комнаты, но Бену наплевать, как выглядит это помещение. Он видит только Лору. На ней красное бархатное платье, и оттого на лице мягкий розоватый отсвет. Маленькие узкие ладошки, которые Бен сжимает в своих руках, дрожат от волнения. На губах – чуть испуганная улыбка. Как ему хочется согреть эти губы поцелуем, заверить ее, что все будет хорошо! Пока он жив – он будет беречь, и защищать ее.

– Берешь ли ты, Бенедикт Невил, Лору Пеккет в жены? Согласен ли быть вместе с ней отныне и впредь, в беде и в радости, в нищете и в богатстве, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?

– Безусловно, согласен.

Бен, негромко вскрикнув, отдернул руку, словно сжимал пальцами не запястье Лоры, а раскаленный кусок металла.

– Мы поженились, – пробормотал он.

Лора попятилась, потирая запястье.

– Какая потрясающая новость! Жаль только, что не слишком свежая, ну да что за беда?

Бену казалось, что он падает в бездонную пропасть. Так он женат? И даже не знает об этом? Как это могло случиться? Паника охватила его. Он вернулся в Бирмингем в поисках своего прошлого… но никак не рассчитывал обнаружить такое.

– Что, опять готов удрать? – насмешливо спросила Лора. – Прекрасно. Дверь вон там.

Бену до смерти хотелось прыгнуть в машину и гнать, гнать сломя голову, спасаясь от только что открывшейся ему истины. Но он не мог. Последние годы он старательно прятался от жизни, укрываясь под защитой своих родных, и редко отваживался даже выйти из родительского дома, страшась собственного прошлого. Тогда-то он и понял, что от жизни не спрячешься, сунув подобно страусу голову в песок.

Нет, сейчас он не может обратиться в бегство. Именно сейчас, когда нашел то, что упорно искал.

– Накануне сбежал вовсе не я, – негромко напомнил он Лоре.

Она фыркнула и отвернулась.

– Дай мне хоть минутку, чтобы прийти в себя, ладно? Не каждый день человек узнает, что он, оказывается, женат.

– Ну да, конечно! Твоя знаменитая частичная потеря памяти!

Бен пропустил мимо ушей сарказм, которым была пропитана эта реплика.

– Мы поженились, – повторил он не дававшую ему покою фразу. – Как это могло случиться?

– Мы пошли к мировому судье и сказали ему: «Согласны».

– Я сказал не это.

Лора пронзительно взглянула на него.

– Разумеется, это. Что же еще?

– Я сказал: «Безусловно, согласен».

Глаза Лоры расширились.

– Я забыла… – пробормотала она растерянно, но тут же с воинственным видом скрестила руки на груди. – Это еще ничего не доказывает.

– Ты могла что-то забыть, отчего же не веришь, что я до сих пор не мог что-то вспомнить?

– Забыть мелкие детали – это еще не потеря памяти.

В отчаянии Бен воздел руки к небу.

– Ты что же, считаешь, что я тебя бросил?

– А что еще я должна думать?

– Что я говорю правду!

Бен не отрывал глаз от стоявшей перед ним красивой женщины. Семь с лишним лет назад они поженились. Как он мог об этом забыть? И почему она не… Догадка поразила Бена, как удар молнии.

– Так мы все еще женаты! – воскликнул он. – Вот почему твоя мать назвала тебя…

– Молчи! – Лора бросилась к нему, зажала ладонью рот.

Бен приготовился к новому приливу воспоминаний – но ничего не произошло. Лишь прохладная ладошка Лоры зажимала ему рот, да глаза ее смотрели испуганно и моляще. Неужели ее прикосновения утратили волшебную силу? Или чувства, охватившие их обоих, оказались сильнее памяти? А может быть, его разум туманят иные чары – те, что можно развеять, лишь прильнув губами к ее губам?..

– Мы не можем говорить об этом здесь, – прошептала Лора. – Там, за дверью, мой сын.

Бен тряхнул головой, отгоняя никчемные и нелепые фантазии, и отвел, почти оттолкнул, руку Лоры.

– Тогда выбери место, где мы сможем говорить свободно. Я не уйду из этого дома, пока не получу ответы на все вопросы.

Мгновение Бену казалось, что Лора откажет наотрез, и он приготовился настаивать…

– Что ж, пойдем! Поскорее покончим со всем этим – и можешь убираться.

Она стремительно пошла вперед и остановилась только в прихожей.

– Поднимемся наверх или выйдем в сад? Предупреждаю – и там, и там будет душно.

– Я знаю. Седрик и Фелиция устроили мне экскурсию по дому. Седрик услышит нас, если мы поднимемся на второй этаж?

– Зависит от того, как громко ты собираешься кричать.

– Как придется. По крайней мере, наверху нас не будут донимать москиты.

Лора легко взбежала по лестнице. Бен шагнул на нижнюю ступеньку, поднял взгляд – и замер. У него перехватило дыхание. Как тесно, призывно обтянула узкая юбка упругие бедра… Шепотом ругнувшись, Бен старательно отвел взгляд. Ни одна женщина прежде не пробуждала в нем такое острое желание… по крайней мере, насколько он помнил. Глубоко вздохнув, он начал подниматься по лестнице – нарочито медленно, чтобы успокоить взбунтовавшуюся плоть. А заодно и щадя больную ногу. Когда он поднялся наверх, нога его не беспокоила, но сердце все еще заходилось в бешеном стуке.

Поджидавшая его на лестничной площадке Лора с видимой неохотой заметила:

– Тебе, наверное, было бы легче, если бы мы вышли в сад.

Неужели она и впрямь заботится о его самочувствии? Что ж, по крайней мере, не нужно объяснять, почему он так тяжело дышит.

– Доктора советуют мне побольше ходить по лестницам. Нужно тренировать мышцы. Куда пойдем?

– Сюда. – Лора открыла какую-то дверь. – Я хочу тебе кое-что отдать.

Удивленный и заинтригованный, Бен последовал за ней. Войдя в комнату, Лора включила верхний свет и скрылась в чулане.

От Фелиции Бен узнал, что это бывшая комната Лоры. Из мебели здесь остались только письменный стол, сундук и тумбочка. Их сдвинули в дальний угол и прикрыли полиэтиленом. На полу, на деревянных подставках стояло несколько ведер. Со слов той же Фелиции Бен знал, что крыша дома протекает и что именно поэтому Лоре отчаянно нужен приработок. Быть может, она настолько нуждается в деньгах, что решится принять его предложение?

– Поди-ка сюда! – крикнула Лора из чулана. – Помоги мне.

Бен подошел и увидел, что Лора с натугой стаскивает с верхней полки громоздкую коробку. Привстав на цыпочки, она едва могла дотянуться до дна коробки. Бен успел вовремя поддержать коробку за уголок… и при этом коснулся рукой ладони Лоры.

Он сидит на краю измятой постели и рукой отводит со лба Лоры спутанные влажные пряди. Лора лежит под одеялом, на ее бледном лице ни следа косметики, носик красный.

– Мне надо идти, – говорит он. – Скоро вернутся твои родители.

– Отца удар хватит, если он застанет тебя здесь. – Лора гладит его по запястью. – Но я все равно рада, что ты пришел.

– Очень рада? – вкрадчиво шепчет Бен, наклоняясь ниже.

Неловкой рукой Лора отстраняет его.

– Я же сказала – никаких поцелуев! Еще подцепишь заразу.

Бен отдернул руку. Лора стояла совсем близко – так близко, что он чуял слабый цветочный аромат ее волос, аромат своих воспоминаний.

– Я уже бывал в твоей комнате.

Лора недоверчиво смотрела на него.

– Ну и что?

– Когда я сейчас дотронулся до тебя, то вспомнил, как однажды вечером пробрался тайком в твой дом. Ты простудилась. Твои родители куда-то ушли. Ты сказала, что твоего отца хватит удар, если он застанет меня здесь, потом я хотел поцеловать тебя, но ты не позволила. Не хотела, чтобы я заразился.

Зеленые глаза Лоры округлились.

– Об этом случае я забыла. Я помнила только те два раза, когда мы… – Она осеклась, прикусив нижнюю губу.

– Когда мы – что? – быстро переспросил Бен.

Лора поежилась, потом отвела глаза и торопливо проскользнула мимо него в комнату.

– Сними коробку, ладно?

Бен вздохнул, помедлил мгновение, чтобы унять неистовое биение сердца. Сняв коробку с полки, он перенес ее в комнату.

– Что здесь?

Лора стояла у окна, выходившего на задний двор. Она с такой силой обхватила себя руками, что видно было, как пальцы впились в худенькие плечи.

– Твои… твои вещи. Когда ты погиб… то есть все думали, что ты погиб… я пошла в твою квартиру и забрала вещи. Их было немного. По большей части одежда, а ее я забирать не стала. Мебель была хозяйская.

Бен поставил коробку на покрытый полиэтиленом стол.

– Я даже и не вспоминал о вещах, которые оставил в Бирмингеме. И мои родители, как видно, тоже.

– Хозяин дома позвонил мне, потому что знал, что я там часто бывала. Я хотела вначале отослать эти вещи твоим родителям, но… – Лора умолкла, словно забыла, что хотела сказать. Повернувшись к Бену, она одарила его долгим испытующим взглядом. – В чулане ты сказал, что, прикоснувшись ко мне, вспомнил вечер, когда я простудилась. Что ты имел в виду?

Неужели Лора наконец поверила? Бен едва сдержал вздох облегчения и вдруг понял, как важно для него доверие Лоры. Почему? Он ведь едва знает эту женщину.

Он едва знает собственную жену.

Оправившись от смятения, Бен взглянул на Лору.

– Ты возвращаешь мне память.

Глаза женщины широко раскрылись.

– То есть?

– Когда в отеле ты потеряла сознание, и я подхватил тебя на руки, я вспомнил кое-что из своей прошлой жизни. Ты, наверное, даже и представить не можешь, как это замечательно. Несколько лет я не помнил ничего, кроме того, что рассказывали мне друзья и родные. Только это были ненастоящие воспоминания. У них не было ни цвета, ни звука, ни запаха. Я вспоминаю что-то всякий раз, когда касаюсь тебя.

Лора с силой обхватила себя за плечи, чтобы не дрожали непослушные пальцы. Судя по словам Бена, между ними до сих пор существует некая духовная связь. Только этого быть не может!

Бен вынул бумажник и извлек из него пожелтевший грязный листок бумаги и развернул так бережно и трепетно, словно это была Туринская плащаница. Сердце Лоры замерло, затем забилось сильнее. Она поняла, что это за листок, еще до того, как увидела рисунок, который от нечего делать набросала на какой-то скучнейшей лекции. Ночью того же дня был зачат Седрик.

Бен неотрывно смотрел на рисунок.

– Когда я подхватил тебя, то вспомнил, как ты подарила мне этот рисунок. Мы стояли на холме… – Бен протянул ей листок. – Это ведь ты нарисовала, верно?

Лора судорожно сглотнула, но в горле все равно стоял комок. Она просто кивнула.

– Когда меня нашли, – продолжал Бен, – этот листок был зажат в моей руке. Поэтому он такой грязный и обгоревший. Просто чудо, что он уцелел, когда мою машину подорвали. Быть может, потому, что моя плоть обуглилась, защищая его. Долгие месяцы, еще до того, как отец забрал меня из госпиталя домой, этот рисунок был единственной ниточкой к моей прошлой жизни. Порой только он один и спасал меня от безумия.

Лора дрожащим пальцем потрогала обгоревшую бумагу.

– Поверить не могу, что этот рисунок все еще у тебя.

– Мне кажется, я любил тебя.

«Любил». Глагол прошедшего времени отозвался в сердце Лоры такой острой болью, что она не на шутку испугалась. Неужели этот человек ей до сих пор небезразличен? Да нет же, чепуха! Ей на него наплевать! И она ровным, почти светским голосом подтвердила:

– Верно.

– А ты… ты любила меня?

Не доверяя собственному голосу, Лора просто кивнула.

– Может быть, прекрасная Лора, ради нашей былой любви ты поверишь, что я говорю правду?

Лоре показалось, что она с головой уходит в омут. В своей жизни верила она лишь трем мужчинам, и все они, так или иначе, предали ее. И вот один из предателей стоит сейчас перед ней и просит поверить ему. Даже если его россказни правда и он неосознанно предал ее, Лора, не могла выбросить из памяти семь с лишним лет боли и одиночества. Да и с какой стати ей забывать об этих годах?

– Чего ты от меня хочешь? – сухо спросила она.

Бен нахмурился, явно разочарованный тем, что Лора так и не ответила на его вопрос.

– Прежде всего, чтобы ты поверила, что я не намеренно оставил тебя одну. Если мы поженились, значит, ты должна была хорошо меня знать. Неужели я был похож на человека, который способен бросить жену?

– Нет, – вынуждена была признать Лора. – Ты был самым честным, самым прямодушным из всех, кого я знала. Еще и поэтому я полюбила тебя.

Лицо Бена смягчилось, и впервые за все время он улыбнулся.

– Спасибо.

У Лоры перехватило дыхание. Когда-то она готова была жизнь отдать за такую улыбку.

– За что спасибо?

– За то, что веришь мне. Ведь ты веришь, правда?

Лора вдруг осознала, что это действительно так. И ужаснулась. Верить Бену опасно. Это значит, что он захочет получить место в ее жизни, а уж этого она никак не может допустить.

– Если я верю в то, что ты частично потерял память, из этого не следует, что я доверяю тебе.

Улыбка Бена погасла, в глазах мелькнула грусть.

– Для начала и это неплохо. Быть может, теперь ты согласишься ответить на мои вопросы?

– Сначала, тебе придется ответить на мои.

– Я скажу тебе все, что знаю, хотя знаю, поверь, немного.

– Почему мне не сообщили, что ты нашелся?

Бен растерянно моргнул и спросил:

– Мои родители знали, что мы с тобой женаты?

– Нет, но…

– Почему?

Лора вздохнула и лишь сейчас расцепила руки, бессильно уронив их.

– Это была моя вина. Мой отец был категорически против того, чтобы мы встречались. Я не хотела, чтобы ты кому-нибудь рассказывал о нас, даже твоим родителям. Боялась, что отец все узнает.

– Ты стыдилась меня?

– Нет, конечно же, нет! – Лора отвела взгляд. Даже сейчас она не в силах чернить человека, который искалечил ей жизнь. – Твои родители ирландцы, а мой отец не любил католиков. Если бы он узнал, что мы встречаемся, он бы… рассердился.

Глаза Бена опасно сузились.

– И сильно… рассердился?

Лора пожала плечами.

– Запер бы меня в моей комнате и, наверное…

– Избил бы тебя?

Она кивнула. Бен негромко выругался. Лора вскинула руку, не желая новых расспросов на эту тему.

– Все это в прошлом. Отца больше нет в живых. Но его нрав был тебе хорошо известен. Мы встречались тайком и тайком поженились. Ты собирался уехать по специальному заданию. Мы решили, что сообщим всю правду моим родителям после того, как ты вернешься из Ливана, потом поедем в Брайтон и известим твоих родителей. Нам казалось тогда, что недельная отсрочка ничего не решит.

– Если мои родители ничего не знали о тебе, почему ты ждала, что они станут звонить тебе? – спросил Бен.

– Потому что я несколько раз звонила твоей матери. Я сказала ей, что мы с тобой друзья, и просила сообщить, если будут какие-то новости. Она сообщила о твоей смерти…

Бен изогнул черную бровь.

– Друзья?..

– Я просто не знала, как сказать им, что я – их невестка, жена только что погибшего сына, – объяснила Лора. – Им и так слишком много довелось пережить. Чего доброго, они решили бы, что я психопатка или охотница за деньгами. Да и все это было неважно – ведь ты погиб.

Бен задумчиво сдвинул брови.

– Теперь, когда ты заговорила об этом, я припоминаю: мама жаловалась, что никак не может связаться с какой-то моей знакомой в Бирмингеме. Быть может, она даже называла твое имя, но для меня тогда оно ничего не значило. Мне и собственное-то имя казалось пустым звуком.

– Кстати, об именах. Почему ты стал Фергусом?

Бен сумрачно взглянул на нее и, помолчав, ответил:

– Потому, что Бен погиб в Ливане. Мне казалось, что у нового человека и имя должно быть новое.

Лоре показалось, будто гигантская рука безжалостно стиснула ее сердце.

– Ох, Бен… – пробормотала она.

Он смотрел на нее со странной смесью испуга и смятения.

– Не знаю даже, зачем я сказал тебе об этом. Ты – единственная, кто знает правду. Родителям я сказал, что мое второе имя, Фергус, нравится мне больше, чем Бенедикт. Тогда я уже начал писать кое-какие рассказы, и мне казалось, что Фергус более подходящее имя для писателя. – Бен помолчал и добавил: – Думаю, какое-то время я и сам в это верил.

– Писатель, – негромко проронила Лора. – Раньше ты никогда не интересовался литературой.

– Разве? Что ж, когда у человека нет собственного прошлого, он поневоле выдумывает чужое. – Бен невесело усмехнулся. – Кроме того, писателю не надо встречаться с людьми.

– Но ты ведь всегда любил общаться с людьми! Не было человека, которого ты не мог бы разговорить.

– Мои родные говорили мне то же самое. Я знаю, их сильно беспокоило то, что я не желаю выходить из дома. Но, понимаешь ли… люди обожают задавать вопросы. И ждут, что я их узнаю, вспомню то, что начисто испарилось из памяти. Это было слишком… – Бен отвел глаза, – слишком неловко.

В горле у Лоры запершило от слез. Сколько же он выстрадал! Сколько выстрадали они оба! Ей хотелось броситься к Бену, крепко обнять его, поцелуями загасить пожар их боли.

Однако Лора не сдвинулась с места. Поцелуи ничего не исправят. Как сказал он сам, – Бен Невил мертв. Если не телом, то по крайней мере душой. Стоящий перед ней человек – не ее любимый, не ее муж. Это Фергус Невил, а не Бен.