Текст книги "Призрак дракона"

Автор книги: Патриция Бриггз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Я кивнул.

– Особенно если вы ему поможете.

– Особенно если я помогу, – ответил Ализон, и его лицо озарилось улыбкой.

– Не иначе, ты полночи куролесил, – услышал я резкий женский голос и открыл глаза.

На меня сверху вниз строго смотрела Тайсала.

– Твои люди давно ушли на занятия. Я спросила у коротышки, где тебя найти, и он объяснил мне, в какой вы расположились палатке, – сказала она все так же серьезно. – Отец собирается направить нас в одну из деревень.

Вчера я действительно очень поздно лег спать, но вовсе не куролесил, а разговаривал со Стейлой – о смерти Эрдрика, о политике короля Джаковена и о ситуации, сложившейся в Оранстоне.

Если бы не присутствие Тайсалы, я полежал бы еще пару минут. Мне всегда требовалось некоторое время, чтобы отойти ото сна. Сейчас же я резко поднялся на ноги, удалился от Тайсалы на некоторое расстояние и сделал несколько наклонов вперед, прогоняя дремоту.

– Оранстонцы никогда не сокращают имена, даже самые сложные, – сказал я, приглаживая руками растрепанные после сна волосы. – Это очень неудобно. Могу я называть тебя Тайса? Или Лала?

– Нет, – отрезала Тайсала.

В первое мгновение мне показалось, что на ее щеках появились небольшие ямочки, но я тут же понял, что ошибся. Она была очень серьезна.

– Ты выглядишь глупым, – сказала Тайсала.

Мы ехали рядом по широкой дороге. Вместе с нами в указанную деревню направлялись пятьдесят воинов, с которыми Тайсала проходила обучение. Их отправил с нами Хавернесс.

– Ты на самом деле производишь впечатление глупца, – повторила Тайсала, качая головой.

Я уже собрался скосить глаза и сказать какую-нибудь чушь, но она и без этого продолжала:

– Я даже догадываюсь, в чем дело. Трудно выглядеть умным, если у тебя такие ресницы.

– Спасибо за комплимент, – пробормотал я. – А мне всегда казалось, что глупости моему виду придает цвет глаз.

У нее тоже были карие глаза. Поняла ли она мой намек, я не мог определить.

– Может, лицо тут вовсе ни при чем, – произнесла Тайсала и отвернулась в сторону леса, делая вид, что разглядывает деревья. Но я успел заметить предательскую ямочку у нее на щеке. – Не исключено, что все дело в твоей комплекции.

Я расслабился. От осознания того, что она просто дразнит меня, с моей души словно камень свалился. Разговор с Тайсалой вообще очень помогал мне – и отвлекал от мыслей об умершем двоюродном брате, и бодрил, ведь ночью я почти не спал.

– По-твоему, все крупные люди глупы как пробки? – спросил я.

– Все считают, что здоровяки медлительные и недалёкие, – беспечным тоном ответила Тайсала.

Я обвел ее внимательным взглядом. Боевой конь, на котором она ехала, был худоват для такой высокой девушки.

По росту Тайсала была вровень со своим отцом, которого никто не назвал бы маленьким. Даже я, хотя на голову превышал его.

– Говоришь, здоровяки недалекие? – многозначительно переспросил я.

Тайсала слегка нахмурила брови.

Я рассмеялся.

– Наверное, тебе следовало выбрать себе коня покрупнее. На ослике с коровьими ножками далеко не уедешь.

Ее жеребец вовсе не походил на осла, но я переключил на него внимание для того, чтобы не увлечься личными оскорблениями.

– Лучше ездить на ослике с коровьими ногами, чем на тупорылом быке, – выпалила она.

Тупорылом? – подумал я и взглянул на своего Нарцисса. Жеребец, от которого когда-то шарахались хурогские конюхи, умиротворенно, спокойно и уверенно двигался вперед и действительно выглядел несколько смешно – с губ у него свисала трава. Не знаю, когда он успел пощипать ее. Ничто в нем не напоминало о грозном Стигийце.

– Его зовут Нарцисс, – обиженно ответил я. – Сначала узнала бы его имя, а потом обзывалась бы.

Сиарра, которая ехала по другую сторону от меня, захихикала.

– У тебя ужасный брат! – заявила ей Тайсала.

Сиарра многозначительно изогнула брови.

– Я? – спросила, обращаясь к ней, Тайсала. – Я вовсе не такая!.. Хотя многие считают меня грубой и беспардонной.

Сиарра заулыбалась во весь рот.

– Вполне согласен! – буркнул я. – Тот, кто осмелился назвать моего Нарцисса тупорылым, еще хуже, чем просто беспардонный грубиян!

– Ой, ой! Мы обиделись! – Тайсала ухмыльнулась. – Интересно, как долго тебе приходилось прикидываться дураком? – спросила она.

Сиарра подняла вверх руку, показывая пять пальцев, потом опустила ее и подняла еще раз, загнув три пальца.

Тайсала покачала головой.

– Целых семь лет! У меня на подобное не хватило бы сил!

– Не сомневаюсь! – ухмыльнулся я.

– Он всегда такой скверный, Сиарра? – спросила Тайсала.

Сиарра покачала головой и посмотрела в небо.

– Неужели? По-моему, хуже просто некуда! – ответила на жесты Сиарры Тайсала.

Общаться с Сиаррой умели немногие. Лучше всех – я и Пенрод. Старый конюх привык понимать своих подопечных по повадкам и жестам, наверное, поэтому и с Сиаррой давно научился разговаривать. Тостен понимал сестру хуже. А Бастилла вообще чувствовала себя неловко оттого, что та была немой. И часто просто избегала ее.

От мыслей о Бастилле мне стало не по себе. Я вновь и вновь вспоминал ночь, когда она предложила вступить с ней в близость. И лишь больше убеждался, что, отказав ей, поступил единственно верно.

Я влюбился впервые в возрасте пятнадцати лет в двадцатилетнюю дочь одного из конюхов Пенрода. Она была веселой и ласковой и вызывала во мне настоящий восторг. Когда мне исполнилось шестнадцать, моя возлюбленная вышла замуж за торговца из Тирфаннинга. Я понимал ее, но очень тяжело переживал наш разрыв. Впоследствии я спал еще с несколькими женщинами и пришел к единственному выводу: соитие без чувства взаимной любви отвратительно.

К Бастилле я ничего не испытывал. Наверное, мне именно это и следовало сказать ей в ту ночь, чтобы она не рассчитывала на меня в будущем.

– Надеюсь, вы простите меня, если я ненадолго вас покину? – спросил я, посмотрев сначала на Сиарру, потом на Тайсалу.

Сиарра показала мне язык.

Дорога, по которой мы ехали, была очень широкой, поэтому я, твердо решив объясниться с Бастиллой, без труда вернулся на некоторое расстояние назад. Бастилла разговаривала с Орегом.

– Орег, не оставишь ли ты нас ненадолго? – спросил я. – Можешь поразвлекать пока Сиарру и Тайсалу. Меня они просто замучили своими издевками. Надеюсь, твои ресницы не покажутся дочери Хавернесса коровьими.

Орег усмехнулся.

– Я тоже на это надеюсь! Поеду проверю.

Когда он уехал вперед, я заговорил с Бастиллой на эйвенхельском. Его я знал хуже других языков, но так нас никто не мог подслушать.

– Я хочу объяснить тебе кое-что.

В восхитительных глазах Бастиллы запылал странный огонь. Она улыбнулась.

– Что объяснить?

– Причину, по которой я отказал тебе в ту ночь, – пробормотал я.

Улыбка мгновенно исчезла с ее красивых губ.

– Что же это за причина?

– Если бы тогда мы не стояли с тобой на посту, все произошло бы… Но это было бы ошибкой.

– Понимаю, – неестественно спокойно ответила она. Я заметил, как побелели костяшки ее руки, которой она держала поводья. – Я для тебя чересчур стара. Правильно? Молодая Тайсала подходит тебе больше.

Я покачал головой.

– Возраст тут абсолютно ни при чем, Бастилла. Просто мы по-разному смотрим на жизнь. Для тебя вступить в связь с мужчиной – не столь значительное событие. Ты воспринимаешь это как игру. А я не могу подходить к этому так же.

– У меня такое впечатление, что я разговариваю с девственницей, идущей под венец, – печально улыбаясь, сказала Бастилла.

Я чувствовал, что доставил ей боль.

– Только пойми меня правильно, Бастилла. Ваши взгляды на близость с Аксиэлем или с Пенродом примерно совпадают. После того, что между вами происходит, никто не страдает. Любой мужчина, похожий в этом плане на них, гораздо более опытен. Я же не могу быть таким. Уже вторая моя любовница прекрасно дала мне ощутить, что совокупление без любви не представляет для меня большого интереса.

– Значит, я не вызываю в тебе ни капли любви?

– А я в тебе? – спросил я.

Если бы мне не был известен ответ, я, естественно, не задавал бы этого вопроса.

Бастилла не ответила. Лишь гордо подняла голову.

– Наверное, мне следовало поговорить с тобой об этом еще в ту ночь, – пробормотал я. – Между нами нет любви. Есть физическое влечение, дружба и взаимное уважение. Для близких отношений этого недостаточно. По крайней мере я так считаю.

– Ты об этом пожалеешь, – прошептала Бастилла, напряженно улыбаясь.

– Мое тело уже сожалеет, – ответил я печально. – Но я понимаю, что поступаю правильно. Играть в подобные игры не входит в мои привычки.

Бастилла вновь промолчала. Я решил, что должен дать ей возможность побыть в одиночестве. Когда я пришпорил Нарцисса и поехал вперед, Пенрод и Аксиэль одновременно повернули коней назад и пристроились к ней с обеих сторон.

Священник смотрел на нас с упрямством молодого осла.

– Мы приехали в вашу деревню, чтобы спасти вас и эти священные предметы от врага, – сказал Орег.

Храм, в котором, помимо святого отца, находились мы с Аксиэлем, Орегом, Бастиллой и Пенродом, представлял собой маленькую деревянную постройку, вдвое меньшую, чем хижины местных жителей. Никто другой здесь просто не поместился бы. Перед нами разговаривать со священником пыталась Тайсала, но у нее ничего не получилось. Она выскочила из храма, размахивая руками и крутя головой.

– Все эти предметы утратили свою волшебную ценность, – сообщил Орег, рассматривая вместе с Бастиллой разложенные на алтаре вещицы. – Наибольшей силой обладал когда-то этот браслет, но сейчас и он практически потерял ее. Я это чувствую.

По недовольному выражению лица священника было видно, что его раздражает наше присутствие в святилище Мероны.

– В любом случае эти штуковины не стоят того, чтобы лишаться из-за них жизни, – спокойно сказал Аксиэль.

Я попросил пойти с нами именно сына короля гномов, потому что он меньше всех походил на северянина.

Священник несколько смягчился.

– Знаю, сын мой. Но вне этого храма и своего родного поселения я никто. Будет лучше, если я погибну вместе с ними.

– Поймите, если вы не послушаете нас, то не только подвергнете свою жизнь страшной опасности, а еще и поможете врагам сеять на земле зло, – сказал Орег. – Их цель состоит в том, чтобы овладеть как можно большим количеством подобных волшебных вещей, извлечь из них магию и применять ее в ходе осуществления своих дальнейших жутких планов. Мерона будет вам лишь благодарна, если вы убережете ее сокровища.

– Вы намекаете на то, что она беспрепятственно впустит негодяев в свой храм? – спросил священник.

– Уверен в этом, – ответил Орег. – Если боги, перед которыми преклоняются оранстонцы, станут так открыто вмешиваться в дела оранстонского народа, это неминуемо приведет их к войне с ворсагскими богами.

– Кто вам сказал, что ворсагцы почитают других богов? – продолжал упрямиться священник.

Я вспомнил одну мудрую фразу, которую слышал когда-то от Стейлы: если намереваешься убедить человека в чем-либо, узнай, кто он такой и чего хочет.

Я попытался взглянуть на нас глазами священника. Какими он нас видел? Чужаками, не понимающими его жизни.

Этого человека окружали фермеры и пастухи. Лишь их нужды и проблемы его заботили, а не проблемы знати, и уж, конечно, не проблемы всех Пяти Королевств.

Его руки покрывали мозоли. По-видимому, он помогал крестьянам работать на полях. Возможно, сам имел хозяйство.

Мне в голову пришла вдруг блестящая мысль. Я вспомнил главного пастуха своего отца и заговорил на просторечном оранстонском, пытаясь подражать его манере себя вести:

– Конечно, магам не понять нас, трудяг. – Я указал на Орега и Бастиллу. – До того, как стать солдатом, мне-то пришлось погнуть спину в поле! Мерона постоянно была со мной рядом. Помогала и сеять зерно, и жать. Все верно вы толкуете, святой отец. Эти вещи принадлежат храму, и уносить их отсюда никак нельзя. Но вот как только я представлю, что эта красота, – я кивнул на браслет на алтаре, – попадает в лапы ворсагцам, этим изуверам, уничтожившим в Серебряных горах целую деревню, так делается тошно!

Впервые с того самого момента, как мы начали этот разговор, мне показалось, что священник готов пересмотреть свою позицию.

– Может, временно вывезем отсюда эти вещи? – поспешил добавить я. – А как только ворсагцы провалят отсюда, сразу вернем их на место.

Священник сделал глубокий вдох.

Я услышал вдруг странный звук – так лязгают клинки мечей, ударяясь друг о друга – и рванул к двери. Одного взгляда на улицу мне было достаточно, чтобы понять, что происходит.

– Бандиты! – гаркнул я, выскакивая наружу.

Наверное, непрошеных гостей встретили на окраине деревни несколько оставшихся там солдат Тайсалы: теперь к ним уже подключились все остальные. Когда мы с Нарциссом подоспели к месту сражения, бой был в самом разгаре.

Нарцисс рванул в гущу дерущихся с полной готовностью, как и подобает настоящему боевому коню. Время замедлило для меня свой ход. Все мое внимание сконцентрировалось на драке – на каждом взмахе руки, каждом блоке, каждом ударе, каждой угасавшей на моих глазах жизни. Тостен сражался слева от меня, Пенрод – справа, но в тот момент это не имело особенного значения.

Мне нравилось драться, особенно с этими негодяями-бандитами. А сознание того, что за спиной у меня целая деревня невинных жителей и что я обязан защитить их, лишь помогало драться яростнее и жестче.

Сейчас, когда мой меч встречался с мечом врага в равной схватке, я мог по-настоящему проверить силу своего тела и духа. Ворсагцы падали один за другим под ударами моего клинка, и я чувствовал ни с чем не сравнимое удовлетворение. И, ужасаясь, вспоминал своего отца.

Аксиэль был прав: истребление неорганизованной кучки мародеров, с которыми мы столкнулись в первой оранстонской деревне, вовсе не походило на настоящий бой. Сражаясь с ворсагцами сейчас, я отчетливо сознавал, что военная подготовка противника сравнима с моей собственной. От этого каждая маленькая победа казалась еще слаще.

Схватка длилась долго. Временами у меня не было ни секунды продыха, но выдавались и такие моменты, когда наступало относительное затишье, и вокруг не оказывалось никого, с кем я мог вступить в поединок. В такие секунды я пытался максимально расслабиться, чтобы собраться с силами. Отдыхал и Нарцисс. Я оглядывался по сторонам и видел, что тут и там некоторые из воинов делают то же самое.

В один из таких перерывов ко мне приблизилась Тайсала.

– Пока держимся нормально, – сказала она, радостно улыбаясь.

Я кивнул, разминая уставшую правую руку.

– Надеюсь, командир этих гадов скоро поймет, что мы не впустим его в деревню, и прикажет им отступить. В противном случае нам не избежать больших потерь.

Тайсала окинула поле боя внимательным взглядом и кивнула на группку своих солдат, атакованную ворсагцами. Мы оба, как по команде, помчались туда.

Конь Тайсалы оказался быстрым и ловким, почти как Нарцисс. Но Нарцисс был гораздо мощнее и мог наносить удары корпусом. От таких ударов лошади противника валились с ног вместе с всадниками.

Манера ведения боя Тайсалы сильно отличалась от моей. Многие ее движения были направлены на то, чтобы сбить врага с толку, но убивала она так же быстро, как и я.

Когда наступила еще одна пауза, я увидел, что солнце уже клонится к горизонту. Нарцисс тяжело дышал и стоял, склонив голову.

– Их предводитель собирается смотаться отсюда, – сказал Пенрод, приблизившись ко мне справа.

Он улыбался, и его зубы на фоне забрызганного потемневшей кровью лица казались невероятно белыми.

– Их больше, чем нас, но они не ожидали встретить здесь сопротивление. Впрочем, их численность ненамного превышает нашу. В деревню им не попасть.

Я взглянул туда, куда смотрел Пенрод. Командир ворсагцев, отойдя назад, свернул в сторону небольшого перелеска, в то время как его подчиненные устремились в несколько ином направлении.

– Догоним его! – предложил я и, не дожидаясь ответа Пенрода, пришпорил Нарцисса и поскакал в сторону деревьев.

Пенрод последовал за мной.

Лес закончился довольно быстро. За ним располагался небольшой утес.

Командира ворсагцев не было видно. У подножия скалы стоял лишь его конь.

Я спрыгнул с Нарцисса и взглянул наверх, осматривая каменные уступы. Пенрод тоже спустился на землю. Я не поворачивал головы, но мог определить это по характерным звукам.

– Думаешь, нам следует забраться на эту скалу?..

Почувствовав неожиданную боль в руке, я резко обернулся, замахиваясь мечом. Лицо Пенрода искажала странная гримаса. У него в руке был нож, обагренный моей кровью. А стоявший за его спиной Тостен вытаскивал из спины Пенрода меч.

Через пару мгновений старый конюх медленно осел и растянулся на земле.

– Пенрод?! – вскрикнул я, ничего не понимая. Случившееся выглядело настолько странным, что не укладывалось у меня в голове. – Тостен?!..

– Он чуть не убил тебя, – пробормотал мой брат, опуская меч и пораженно глядя мне в глаза. – Я заметил, как вы помчались за этим ублюдком, и последовал за вами. Если я опоздал хотя бы на секунду, Пенрод всадил бы в тебя нож.

Я чувствовал, как по моей руке течет теплая кровь.

Пенрод лежал на спине, поэтому его раны мы не видели. Он смотрел на меня, устало улыбаясь.

– Я очень рад… – Его голос прозвучал жутко, он был больше похож на прерывистое хрипение. – Я не мог остановить…

Я опустился на колени и нагнулся к нему, чтобы лучше его слышать, но Пенрод не добавил больше ни слова и умер, содрогнувшись в предсмертной конвульсии.

Мои глаза наполнились слезами, но я смахнул их быстрым движением руки. Тостен присел рядом со мной, глядя на Пенрода широко раскрытыми глазами.

Этот человек с самого детства находился с нами рядом. Прощаться с ним было невыносимо.

– Я даже не подозревал, что это Пенрод, когда наносил ему удар, – пробормотал мой брат.

– Пенрод погиб в схватке с ворсагцами, – решительно произнес я и многозначительно взглянул ему в глаза.

Тостен понял меня без излишних объяснений и кивнул.

Мы не хотели чернить память о Пенроде, рассказывая всем, что этот человек по непонятным нам причинам стал предателем.

– Почему он задумал убить тебя? – спросил Тостен поникшим голосом.

Я пожал плечами. Случившееся казалось мне чем-то невероятным, я даже не вполне еще верил, что нахожусь не во сне.

– Некоторые колдуны в состоянии на протяжении некоторого времени управлять действиями человека, – прозвучал у нас за спинами голос Бастиллы. По тому, как вздрогнул Тостен, я понял, что он тоже не слышал ее шагов. – Только в таких случаях маг должен находиться где-то неподалеку от своей жертвы.

Бастилла сказала это как-то странно. Естественно, смерть Пенрода явилась для нее страшным ударом. Они много раз были близки. Но ее голос прозвучал несколько отстраненно, словно она не вполне понимала, кто умер.

Я бросил на колдунью вопросительный взгляд. Ее коричневые кожаные одежды от изобилия крови выглядели зловеще черными.

Бастилла положила руку мне на плечо и опустилась на корточки, как будто желала получше рассмотреть Пенрода. Я ощутил исходящую от нее странную силу, и у меня перед глазами все потемнело.

Глава 12
КАЛЛИС: БЕКРАМ

Военачальники должны уметь терять своих солдат.

Единственное, что могло увлечь Бекрама, так это ежедневные тренировки со Стейлой. Когда его внимание сосредоточивалось на бое, щемящая боль в груди и обостренное чувство вины несколько притуплялись. Он ясно ощущал лишь пустоту в душе, которую когда-то заполнял Эрдрик.

Стейла вступала с ним в поединок только сама – по той простой причине, что после одного случая боялась подвергать опасности других своих бойцов. В тот день Бекрам был так рассеян, что в самый опасный для него момент ей пришлось ударить его по плечу мечом плашмя.

– Если бы перед тобой стоял настоящий враг, ты остался бы без руки. Сосредоточься! – скомандовала она.

Он ответил на замечание неожиданным выпадом и серией столь быстрых движений, что, если бы ее реакция не была мгновенной, она отдала бы богу душу.

– Прости, Стейла, – пробормотал он, поняв, что произошло, и опустил меч.

– Давай попробуем еще разок, – ответила Стейла ровным голосом.

У нее даже не участилось дыхание.

Позднее она провела с ним серьезную беседу.

– Я не представляю себе, что станет с твоим отцом, если он лишится второго сына. Ты должен уметь за себя постоять, и именно для того я учу тебя, как следует драться.

После очередного занятия Бекрам добрел до своей палатки и упал на матрасы, служившие солдатам кроватями. Он чувствовал смертельную усталость и закрыл глаза, надеясь заснуть и не видеть снов. Вместо этого ему в голову полезли мысли о Варде.

Превращение Варда из дурака в нормального человека до сих пор казалось ему настолько невероятным, что, размышляя над этим, он ощущал некоторый дискомфорт. Получалось, что Вард осознанно выкидывал разные номера, да, наверное, еще и потешался над реакцией окружающих.

Ему вспомнилось искаженное лицо вдовы лорда Ибрима, которую его двоюродный брат публично осрамил несколько лет назад, заявив во всеуслышание, что у нее слишком большой живот.

Бекрам невольно улыбнулся, но тут же опять погрустнел. Перед его глазами всплыл шестнадцатилетний Эрдрик, костюм которого буквально накануне леди Ибрим зло обсмеяла вместе с компанией приятельниц. Тогда Эрдрик чуть не расплакался от стыда и обиды.

Вард отомстил этой гадине за Эрдрика! – осенило вдруг Бекрама. – И как я не догадался об этом раньше?

Он воспроизвел в памяти тот момент, когда сообщил кузену о смерти брата. В его глазах отразилось тогда столько эмоций – тоска, отчаяние, ярость, – что не требовалось никаких слов.

Если бы несколько дней назад я встретил Варда впервые в жизни, он непременно сразу понравился бы мне, – подумал Бекрам.

Вчера за ужином Вард рассказывал всем о том, как они с Пенродом, Аксиэлем, Сиаррой, Орегом и Бастиллой покидали Хурог. Все присутствовавшие буквально покатывались со смеху, хотя догадывались, что в тот момент, когда все это происходило, никому из вышеперечисленных людей было не до веселья.

– Бекрам! – послышался с улицы знакомый голос.

– Кирковенал?

Бекрам сразу понял, кто к нему пожаловал: второй сын покойного оранстонского героя по кличке Волк, один из немногих настоящих друзей Бекрама, которого даже в наихудшем расположении духа он не прогнал бы, как прогонял теперь многих других.

– Входи.

Кирковенал вошел в палатку. Его рыжие волосы теперь были выбриты на висках.

– Говорят, приехал твой кузен, – без предисловий начал он.

– Верно, приехал, – ответил Бекрам, кивком указывая Кирковеналу на край матраса. Тот сел. – Кажется, смерть моего дяди подействовала на Варда, как волшебство: он полностью излечился от слабоумия.

– А почему с ним явилась сюда Бастилла Сирнэка?

Бекрам щелкнул пальцами.

– Так вот где я видел когда-то эту женщину! Мне никак не удавалось вспомнить!..

– Так что она делает в отряде Варда? – повторил свой вопрос Кирковенал.

Бекрам нахмурил брови, не понимая, чем вызвано столь настойчивое любопытство друга.

– Не знаю… Вообще-то, спасая рабыню Гарранона, Вард лишился Хурога.

– Бастилла и есть та самая рабыня?

Кирковенал ошеломленно выпучил глаза.

– А почему это тебя так удивляет?

Кирковенал нервно потер ладонью лоб.

– А ты никогда не обращал внимания на то, что происходит в таверне Сирнэка? – спросил он. – Тебя не настораживал тот факт, что большинство из посетителей его заведения – оранстонцы?

Бекрам покачал головой.

– Если бы я задумывался когда-то об этом…

– Я сам об этом не задумывался, – признался Кирковенал. – К счастью, однажды Гарранон рассказал мне, что творится в этом логове. Он же доходчиво объяснил мне два года назад, что напиваться до беспамятства небезопасно. Что существуют люди, которые могут использовать это в своих целях.

– Сирнэк связан с оранстонскими мятежниками? – предположил Бекрам.

Кирковенал мрачно покачал головой.

– Нет, – произнес он негромко. – Этот безбожник работает на ворсагцев.

– Что?! – пораженно воскликнул Бекрам и покачал головой, будто это могло помочь ему найти связующую нить между вереницей бестолковых юных оранстонцев, постоянно ошивавшихся в таверне Черного Сирнэка, и ворсагцами.

– Кого оранстонские лорды ненавидят больше, чем ворсагцев? – спросил Кирковенал.

– Людей из Толвена! – не задумываясь, выпалил Бекрам. И побледнел, когда чудовищная догадка пронзила его голову огненной стрелой. – Неужели среди нас есть оранстонцы, помогающие ворсагцам?

Кирковенал покачал головой.

– Не думаю, что ситуация настолько страшна. Хотя не исключаю возможности, что некоторые из нас были бы не прочь предоставлять ворсагцам полезную для них информацию.

– А при чем тут Бастилла?

К великому удивлению Бекрама, на губах Кирковенала заиграла странная улыбка.

– Я работал на Гарранона и внимательно наблюдал за тем, что творится в таверне Сирнэка. Бастилла – колдунья.

Бекрам кивнул.

– Вард говорит то же самое.

– Тебя не удивляет, что она была еще и рабыней? Меня, например, очень удивляет. Особенно вот почему: Сирнэк никогда не отдал ей ни одного распоряжения, ни разу не унизил ее.

Бекрам пожал плечами.

– Она рабыня необычная, я вполне с тобой согласен, но почему ты говоришь о ней так, как будто боишься ее?

– Ты хорошо относишься к своему двоюродному брату? – совершенно неожиданно спросил Кирковенал.

Бекрам нервно рассмеялся.

– Я как раз размышлял над этим вопросом, когда ты пришел. Думаю, мой ответ – «да».

– Ты помнишь Паулона?

– Того парня, которого в прошлом году убили в Шейдтауне грабители? Конечно, помню.

– Примерно за месяц до смерти Паулон явился ко мне домой вдрызг пьяный. А было только утро. Я умыл его и уложил на кровать. Перед тем как уснуть, он рассказал мне невероятную историю: мол, Бастилла его изнасиловала и подвергла жестоким пыткам. – Кирковенал внезапно умолк и с опаской огляделся по сторонам. – Я не поверил ему тогда, ведь он был сильно пьян. Где это слыхано, чтобы женщина кого-то насиловала?

Бекрам почувствовал, что у него холодеют руки.

– Полагаешь, Паулона убили намеренно? За то, что он рассказал тебе о Бастилле?

Кирковенал как-то криво улыбнулся, тряхнул головой и порывисто вздохнул.

– Мне кажется, кто-то, возможно, даже сам Паулон, поведал Бастилле о том разговоре со мной. Когда я был у Сирнэка в последний раз…

Он резко поднялся на ноги и сжал кулаки.

– Я еще не делился этим ни с единой живой душой… И не знаю, могу ли… Я рассказывал тебе когда-нибудь о том, как твой кузен спас мне однажды жизнь? – Он принялся беспокойно расхаживать взад и вперед. – Это случилось в Шейдтауне. Ко мне пристали двое головорезов, якобы желающих заполучить легких денег. Один сшиб меня с ног. Очнувшись после сильного удара о землю, я увидел, что мои обидчики валяются неподалеку без чувств. Надо мной заботливо склонялся Вард.

Кирковенал остановился спиной к Бекраму.

– После смерти Паулона я направился к Сирнэку. Я тогда все еще не верил, что его рассказ – правда, поэтому не мог провести между теми событиями, о которых упомянул, никаких параллелей. Но вскоре все понял… Дело в том… Она…

Резким движением руки он поднял вверх края рубахи.

– Боги! – пробормотал Бекрам, уставившись на обнаженную спину друга.

Даже в приглушенном свете палатки было видно, что покрывавшие ее шрамы – следы чудовищных пыток.

– Это еще не самое страшное, что она со мной вытворяла, – пробормотал Кирковенал, опуская рубашку. – Мне казалось, я уже в преисподней.

– Почему она не убила тебя? – спросил Бекрам.

– Эта ведьма держала меня у себя два дня. Мне удалось убедить ее в том, что Паулон ни о чем со мной не разговаривал… Я попался ей в лапы, потому что был вдрызг пьяным. – Он повернулся к Бекраму лицом. – С тех пор я капли в рот не беру.

Бекрам поднялся с матрасов.

– Спасибо тебе. Думаю, обо всем этом следует узнать и Варду. Он уехал сегодня утром вместе с Бастиллой. Хоть убей, не помню, куда они направились… Надо выяснить, и как можно скорее.

Кирковенал кивнул.

– Я сам все выясню. И поеду с тобой.

Тайсала перевязывала себе левую руку, слушая своего заместителя, который перечислял погибших и раненых.

Она прекрасно знала своих солдат, вплоть до того, что имела представление о любимых блюдах каждого из них. Терять людей было тяжело. Из пятидесяти человек, приехавших с ней в эту деревню, четырнадцать погибли. Двенадцать – получили тяжелые ранения. Остальные отделались ушибами и царапинами.

Тайсала приказала заместителю найти подходящее место для погребального костра, натаскать туда дров и перенести тела покойных. Другим воинам, чувствовавшим себя относительно нормально, велела занять посты на въезде в деревню. Если ворсагцы надумают вернуться, они не должны застать их врасплох.

Покончив с необходимыми распоряжениями, она огляделась по сторонам и заметила торопливо направлявшегося к ней священника.

– Сокровища богини действительно следует перевезти в Каллис, ваша милость, – пробормотал он, приблизившись.

– Мы поедем в обратный путь завтра утром. Если ваши люди желают присоединиться к нам, пусть будут готовы, – жестко ответила Тайсала.

– Но у нас не найдется такого количества животных, на которых можно ездить верхом, – испуганно моргая, изрек священник.

Тайсала обвела его раздраженным взглядом.

– Тогда седлайте тех, что у вас есть! Кто не поместится на них, пойдет пешком. И пусть никто не набирает с собой много вещей – каждый понесет их сам.

Священник выглядел жалким и испуганным. Естественно, думать о том, что половине его людей придется остаться, ему было страшно.

До безумия уставшая, Тайсала повернулась к нему спиной и зашагала в ту сторону, где готовили место для погребального костра, но приостановилась, встретив по пути темноволосого стройного мага из отряда Варда, Орега.

– Ты не знаешь, где мой лорд? – обеспокоенно спросил он. – Нигде не могу его отыскать.

Глаза мага горели странным огнем.

– Прямо перед отступлением ворсагцев я видела, как Вард направился в сторону того перелеска. За ним поехали еще какие-то люди из ваших, – ответила Тайсала, внимательно оглядывая колдуна.

– Какого перелеска? – спросил он, содрогаясь от тревоги и нетерпения.

Тайсала прикинула, смогут ли ее люди управиться с оставшимися делами без нее.

– Пойдем! – решительно сказала она. – Я схожу туда вместе с тобой.

Один из людей Варда лежал у подножия небольшой скалы, расположенной за перелеском. Он был убит аккуратным ударом в спину. Орег чуть не свалился с коня, заметив труп, и, подбежав к нему, принялся проверять пульс. Тайсала видела по количеству крови под телом убитого, что живым он быть не может.

– Пенрод… Пенрод, – приговаривал Орег.

Тайсала прошлась вокруг, внимательно осматривая землю, и увидела в одном месте отчетливо выделявшиеся следы копыт здоровенного жеребца Варда, ни одна другая лошадь не обладала такими копытами. Разглядеть следы человеческих ног не представлялось возможным, земля была слишком мокрой, покрытой жидкой грязью и травой.