Текст книги "Призрак дракона"

Автор книги: Патриция Бриггз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

–  Хавернесс невиданно храбр. – Голос Гарранона прозвучал спокойно и мужественно. – Уверен, что ради освобождения своего Оранстона этот человек готов на любые подвиги.

Проницательные глаза короля начали приобретать скучающее выражение. Он повернулся к придворному правоведу.

– Запиши условия спора с Ализоном. А Хавернессу предоставь недели две на формирование войска и подготовку к войне. Расходы на снаряжение и провиант понесу я.

Перешли к рассмотрению других дел, а Гарранон углубился в безрадостные мысли.

Был ли этот мир честным и справедливым хотя бы когда-то? Таким, каким я представлял его давным-давно? – размышлял он, обводя стены зала и собравшихся в нем людей задумчивым взглядом.

Куда идут бесстрашные герои,

Прощаясь без оглядки с суетностью лет?

На вечный ратный бой, где правят честь и совесть,

Туда, где идолам трусливых места нет.

Куплет услышанной им на постоялом дворе унылой песенки, где они остановились на ночь во время глупой погони за беглой рабыней, еще и еще раз звучал в его голове. Идолы трусливых … Ему нравилось это выражение. Оно очень подходило для описания его самого.

– Как же сглупил Джаковен, с такой легкостью предоставив этому типу свободу действий в Оранстоне! – донесся до Гарранона знакомый голос.

Залитый тусклым прозрачным светом луны, сад казался еще темнее. Гарранон повернул голову и увидел Тамерлейн, удобно устроившуюся на мраморной резной, обвитой разнообразными вьющимися растениями ограде.

Создавалось такое впечатление, что мрамор прогнулся под тяжестью тела диковинной твари.

Если бы Тамерлейн не заговорила, Гарранон прошел бы мимо. Ее живописная яркая шерсть, столь примечательная днем, сейчас, в тени ночного сада, была практически незаметна.

Это мифологическое волшебное животное возникло перед Гарраноном много лет назад, изрядно напугав его. Он до сих пор не мог понять, почему Тамерлейн решила однажды сделаться для него видимой. Сама она объяснила это тем, что ей было ужасно скучно.

Когда-то в основные обязанности Тамерлейн входила охрана Менога. Теперь, особенно потому, что Меног давно разрушили, в ее существование никто не верил.

Тамерлейн говорила, что падение Менога было предопределено судьбой, хотя, произнося это, гневно размахивала хвостом, подобно разъяренной кошке. Желающих посетить полуразрушенный Атервонский храм находилось немного, поэтому она развлекалась тем, что следила за происходящим при эстианском дворе и общалась с оранстонским любовником короля.

– Почему ты считаешь, что Джаковен поступил глупо? – спросил Гарранон.

Он знал наверняка, что они одни в саду – об этом свидетельствовали полная расслабленность и спокойствие Тамерлейн.

Тамерлейн потянулась и легла поудобнее, непонятно каким образом удерживаясь на ограде шириной с человеческую ладонь.

– Неужели оранстонцы не в состоянии сами себя защитить, без вмешательства войска короля? – поинтересовалась она, не отвечая на вопрос Гарранона. – Ведь раньше они прекрасно справлялись с подобными задачами.

– Все дело в том… – Гарранон на мгновение замолчал, задумавшись, стоит ли продолжать. – Понимаешь, все лорды Оранстона не сидят в своих владениях, а болтаются здесь, в Эстиане. Это продолжается со времен последней войны, вспыхнувшей пятнадцать лет назад. Все не так просто, Тамерлейн. На протяжении всего этого времени люди Оранстона не проходили военную подготовку, потому что нам запрещено иметь собственную армию.

– За этим Хавернессом пойдут сотни людей, – успокаивающе промурлыкала Тамерлейн. – Он герой, и благородство его не напускное, а истинное. Может, и тебе следует присоединиться к его войску.

Гарранон пожал плечами.

– Не уверен, что он меня примет.

Тамерлейн спрыгнула с ограды, мягко приземлившись на булыжную дорожку. Ее когти красиво блеснули в свете луны.

– Ты спросил, почему я назвала короля глупцом, – напомнила она. – Только представь себе, что будет, если Хавернесс и его сотня воинов выиграют эту войну! О заключенном Джаковеном и Ализоном споре к этому моменту будут знать во всех Пяти Королевствах. Народ любит победителей, а если король окажется проигравшей стороной, его положению не позавидуешь. Не исключено, что в таком случае ему придется уступить свой трон кому-то другому – скорее всего брату. Будь я на месте короля, я давно бы убила Ализона. Он чертовски умен, а это слишком опасно.

– А почему эти вопросы так сильно тебя волнуют? – спросил вдруг Гарранон.

Совершенно неожиданно Тамерлейн изменила обличие. Однажды ему уже доводилось быть свидетелем подобного превращения. Теперь вместо животного, похожего на медведя и на кошку одновременно, перед ним стояла женщина. Ее кожу покрывали те же желтые и золотистые пятна. Во всем остальном она смотрелась в точности как обычная обнаженная девушка, даже глаза ее стали человеческими – светло-карими, почти янтарными. Гарранон опять подивился тому, как молодо она выглядит. Лет на восемнадцать-девятнадцать, не больше.

Тамерлейн шагнула вперед и коснулась ладонью щеки Гарранона.

– Грядут светлые времена, Гарранон из Бурила. Мраку конец. Он слишком долго правил не только людьми, но другими волшебными созданиями. Гномы ушли на недосягаемую глубину, но и там их терзают болезни и раздоры. Много лет назад что-то пагубно подействовало на магию. Настал тот момент, когда землю можно спасти.

– Ты полагаешь, что очищение Оранстона от ворсагцев поможет развитию колдовства? – удивленно спросил Гарранон.

Тамерлейн часто заговаривала о загубленной магии, но ни разу – так конкретно.

Она улыбнулась.

– Ответить тебе определенно я не могу. Предсказать будущее очень сложно, даже для Атервона.

– Атервона?.. – переспросил Гарранон, изумленно расширяя глаза.

– Меног представляет собой жалкие развалины, но это вовсе не означает, что Атервон позабыл о своих обещаниях. – Тамерлейн по-кошачьи прищурилась. – В качестве оплаты за передачу Менога последователям Атервона он пообещал верховному королю присматривать за королевством. – Она насторожилась, понюхала воздух и вновь приняла облик диковинного животного. – Он идет. До новой встречи, дитя мое.

Гарранон шагнул к мраморной ограде, опустился туда, где несколько минут назад отдыхала Тамерлейн, и принялся рассеянно водить пальцем по гладкой прохладной каменной поверхности, не зная, как воспринимать только что услышанное.

– Гарранон, – сказал, приблизившись, король. – Помню, ты сидел именно на этом месте, когда пришел ко мне впервые. О чем ты грустишь?

Гарранон выпрямил спину и напрягся, но Джаковен велел ему расслабиться, ласково прижав рукой к своему плечу.

Довольно лжи , – подумал Гарранон и ответил:

– Меня беспокоит судьба Оранстона, Ваше величество.

Рука Джаковена замерла на его плече, став вдруг твердой и жесткой.

– Твой отец бросил тебя однажды, отправившись на борьбу за свободу Оранстона. Бросил, не подумав, что вас будет некому защитить, когда в ваши края придут солдаты. Поэтому твою сестру и убили прямо у тебя на глазах. Поэтому тебя и твоего брата жестоко изнасиловали. Если бы твой отец не нарушал данных когда-то клятв, в страшные минуты он находился бы рядом с вами и не дал бы вас в обиду.

Тебе в обиду , – мрачно подумал Гарранон, чувствуя внезапный приступ ненависти.

И тут же испугался – ему показалось, он произнес эти слова вслух.

Но понял, что ошибся, услышав в следующее мгновение, как потеплел голос Джаковена:

– Ты был так травмирован, когда пришел ко мне. Такой маленький, такой напуганный. Когда я смотрел на тебя, у меня сжималось сердце. И я постарался тебе помочь.

Он наклонил голову и принялся нежно целовать Гарранона в шею.

Гарранон радовался лишь тому, что его брат далеко от короля.

Пожалуй, мне следует отправиться в Оранстон вместе с Хавернессом , – подумал он, по привычке отвечая на ласки Джаковена. – Взглянуть на родные земли, на жену…

Глава 7
ВАРДВИК

Благочестивые жители Толвена всегда задавались вопросом: кто такой этот Атервон?

Если он и впрямь бог, то почему же тогда допустил разрушение собственного храма?

К счастью, большинство из них не привыкли боготворить кого бы то ни было и что бы то ни было, а посему не слишком терзались от этого незнания.

– Объясни мне еще раз, Вард, почему мы выбрали дорогу, которая проходит так близко к Эстиану? – спросил Тостен, наступая на меня с мечом.

– Это самая лучшая горная тропа, и ведет она прямо на юг, – ответил я, отражая удар. – Судя по тому, что ты мне рассказал, Гарранон оставил затею изловить беглую рабыню брата. Значит, он уже добрался до Эстиана кратчайшим путем и не повстречается нам.

Мы с Тостеном тренировались в том, чему нас учила Стейла с первых занятий владения мечом, – разговаривать во время поединка. По ее мнению, воин, умеющий во время схватки с врагом думать о посторонних вещах, является более умелым. Это означает, что его действия в бою доведены до автоматизма.

– Полагаешь, мы достигнем Эстиана уже сегодня? – спросил Тостен, увеличивая скорость нанесения ударов.

– Думаю, да, – ответил я, тоже добавляя темпа.

– Тебе не кажется, что мы могли двигаться быстрее, если бы меньше тренировались? – выпалил Тостен на одном дыхании и с шумом втянул в себя воздух, однако движения лишь еще немного убыстрил.

– Кажется. Но мы должны чувствовать себя уверенно, когда достигнем Оранстона, – также на выдохе ответил я и тоже прибавил скорости. – Не хочу… – Мой голос оборвался, но, переведя дух, я все же закончил фразу: – Не хочу терять своих людей просто потому, что они не умеют держать в руке меч.

Краем глаза я заметил, что все остальные прекратили тренировку и глазеют на нас.

– Почему у меня такое впечатление, что Вард двигается быстрее? – донесся до меня голос Бастиллы.

– Потому что так оно и есть, – с отеческим удовлетворением в голосе ответил Аксиэль. – Хотя все должно быть наоборот. Более высокий и мощный человек обычно более медлителен.

– Наблюдая за сражающимся с кем-нибудь Вардом, я не перестаю удивляться, – признался Орег. – Разговаривает он всегда медленно, как будто недоразвитый, даже когда не старается казаться дураком. Да и двигается весьма нерасторопно. Но когда участвует в схватке…

– Ты не прав, – возразил Аксиэль. – Вард все делает вполне нормально. Медлительным он только кажется. Взгляни на мерина Пенрода! Самое быстрое и выносливое животное из всех, что у нас есть. А производит впечатление нерасторопного. Так всегда оно бывает.

– Давай покажем им, что такое высшее мастерство, – сказал Тостен и улыбнулся.

Я поразился. Видеть брата улыбающимся мне доводилось весьма нечасто.

– Предлагаю закрыть глаза, – произнес Тостен на выдохе.

Этому нас тоже научила Стейла. Но она завязывала глаза только одному из участников поединка. К тому же обоим сражающимся давали мечи с деревянным клинком, и оба надевали шлем, бармицу, поножи и наручи. Поэтому ни один из них не получал более серьезного ранения, чем царапина или небольшой синяк.

– Закроем глаза оба? – быстро спросил я – разговаривать становилось все труднее.

Тостен кивнул, и мы закрыли глаза.

В первое мгновение я почувствовал, что теряю равновесие, но уже через несколько секунд привык к необычным условиям ведения боя. Все мои ощущения постепенно сконцентрировались на руке, в которой был меч. Удивительно, но это сражение оказалось чертовски бодрящим и увлекательным. Оно дарило больший прилив сил и большее удовлетворение, нежели быстрая езда на Перышке.

Мы продолжали поединок до тех пор, пока я не определил по неритмичному лязганью встречающихся в ударе клинков наших мечей, что оба мы устали.

– На счет три прекращаем бой, – прошептал я.

– Один, – тихо произнес Тостен.

– Два, – так же тихо ответил я.

– Три.

Я отпрыгнул назад, открыл глаза и увидел, что Тостен сделал то же самое. От того, что к обострившимся остальным моим чувствам внезапно добавилось зрение, у меня сильно закружилась голова. Я опустился на землю, чтобы не упасть.

– Ненормальные! – вскрикнул Аксиэль. – Такие шутки могут плохо закончиться!..

Мы с Тостеном обменялись понимающими взглядами и подмигнули друг другу. Я ясно ощутил, как между нами возрождается давно утраченное чувство братства, и моя душа возликовала.

Аксиэль же оставался нахмуренным и строгим.

– Я всегда говорил Стейле, – проворчал он, – что бой с завязанными глазами приводит лишь к разжиганию в стеранах желания устроить такое вот безумие.

Мое головокружение заметно ослабло, и я поднялся на ноги, подошел к Аксиэлю и протянул ему меч, как подобает раскаивающемуся ученику.

Он покачал головой, отказываясь принимать мое оружие, и обнажил зубы в ухмылке. Выражение его лица смягчилось.

– Признаюсь, я многое бы отдал за то, чтобы еще раз взглянуть на подобное зрелище. Только никому об этом не рассказывайте!

– А кто такие стераны, Аксиэль? – поинтересовался Орег невинным голосом, делая мне какие-то знаки.

– Это глупые молодые мальчишки, – ответил Аксиэль, искусно маскируя недовольство.

Если бы Орег не заострил на этом слове мое внимание, я даже не заметил бы, что ему этот разговор не очень приятен.

Будучи лордом одного из Пяти Королевств, я знал несколько языков. Слова «стеран», однако, никогда не слышал.

– Хитрый старый гном, – съязвил Орег.

Аксиэль напрягся и резко повернул голову в его сторону, но не успел и слова вымолвить, как Тостен, тоже отдыхавший на земле после боя, вскочил на ноги и взревел, обращаясь к Орегу:

– Чертов ублюдок! Имей хоть каплю уважения к старшим!

Орег вызывающе улыбнулся.

– Пора отправляться в дорогу! – скомандовал Аксиэль.

Вообще-то он отдавал приказы лишь во время утренних и вечерних тренировок. Но сейчас хотел предотвратить назревавшую между Орегом и Тостеном драку. А еще, по-видимому, был взвинчен издевкой Орега.

Я мог напрямую спросить, о чем он думает, но не желал лезть ему в душу. Этот человек на протяжении долгих лет верой и правдой служил моей семье и вполне достоин уважения. К тому же мне никогда не нравилось кому-нибудь подыгрывать, даже Орегу.

Я углубился в раздумья. Действительно ли отец Аксиэля – гном? Это кажется столь же невероятным, как история Орега. Вообще-то и в то, и в другое можно просто поверить. Как относиться к заявлению Аксиэля о том, что его отец был королем гномов? Ведь, сильно напиваясь, он только об этом и твердит.

Нарцисс пребывал в хорошем настроении – скакал бодро и ровно, добродушно фыркал, радуясь солнечному дню. На меня тепло и безветрие тоже действовали благотворно. Теперь я уже не страдал от того, что нахожусь не в Хуроге, хоть и ощущал некоторый дискомфорт, сравнимый с давнишней раной, дающей о себе знать лишь время от времени.

– Милорд, – сдержанно и уважительно обратился ко мне Орег, сравнявшись со мной. – Где остановимся на отдых? К Эстиану мы сможем приблизиться только поздно вечером, если будем ехать без передышек.

– Знаю, – ответил я. – Мой отец любил въезжать в Эстиан утром, а на ночь мы разбивали лагерь на расстоянии нескольких миль от него, перед тем местом, где эта тропа встречается с главной дорогой. Думаю, сегодня мы заночуем там же. А завтра двинемся дальше.

– Может, проведем ночь в Меноге? – несколько неуверенно предложил Орег.

– Чтобы собственными глазами взглянуть на то, что осталось от древнего города? – спросила, догоняя нас, Бастилла.

Орег повернул к ней голову, улыбнулся и кивнул.

Я не ожидал, что такая красивая женщина, как Бастилла, с такой легкостью сумеет закрепиться в моем отряде. Наверняка она спала и с Пенродом, и с Аксиэлем, но умудрялась делать это таким образом, что между ними никогда не возникало конфликтов и скандалов.

– Меног находится на северо-востоке от Эстиана. Чтобы попасть туда, нам следует достичь главной дороги, а потом ехать еще миль пять-шесть, – ответил я.

– Верно, – сказал Орег. – Но ты сам сказал Тостену, что время для нас – не самое важное.

– В меногских развалинах разгуливают привидения, – воскликнул Тостен, поравнявшись с нами. Тропа на этом отрезке пути была довольно широкой, и мы все прекрасно помещались на ней. – Аксиэль знает кучу страшных историй. Сегодня вечером мы можем попросить его рассказать нам что-нибудь эдакое!

Я заметил, что разговаривает Тостен более тепло и раскованно. По всей вероятности, наш сегодняшний поединок был отнюдь не случаен.

– Привидения? – переспросил я, стараясь казаться озадаченным. – Наверное, нам не стоит туда ехать.

– Брось, Вард! Ведь в Хуроге тоже живет призрак! – весело напомнил Тостен и метнул в сторону Бастиллы быстрый взгляд. Наверное, красота этой женщины и его не оставляла равнодушным. – Сам я его никогда не видел, но ты наверняка помнишь, как верещала наша тетка, жена Дараха, когда повстречалась с ним!

Я хмыкнул.

– Днем с привидениями еще можно справиться, но вот ночью, когда кругом темень и мрак…

Пенрод приблизился к нам, желая узнать, что мы так бурно обсуждаем.

– Орег предлагает остановиться на ночевку в меногских развалинах, – сообщила ему Бастилла.

– В развалинах? – Пенрод усмехнулся. – Довольно интересная мысль!

Первым нужный нам поворот на Меног заметил Аксиэль. Я, наверное, проехал бы мимо. По всему было видно, что некогда эта тропа представляла собой ухоженную красивую дорогу, но вряд ли на нее ступала нога человека на протяжении последней сотни лет. Слухи о привидениях и проклятиях отпугивали даже самых любопытных.

Признаться честно, если бы я не знал, кто такой Орег, то ни за что не согласился бы ехать в Меног. Как говаривал мой дядя, никому, как северянину, не известно, что такое магия и какие опасности она в себе таит.

Бастилла и Аксиэль были явно не в восторге от затеи Орега, они ехали молча и напряженно о чем-то размышляли. А Тостен прямо-таки ликовал. Таким взволнованным и радостным я не видел его никогда в жизни. Это-то и послужило решающим фактором в принятии мной окончательного решения.

Мы ехали, огибая высокие деревья, росшие прямо на дороге. Когда Меног еще существовал, их наверняка не было. Они выросли здесь за последние сто лет и сейчас затеняли землю своими развесистыми ветвями. По бокам тут и там стояли полуразрушенные каменные статуи и скамейки, покрытые мхом.

Наши лошади, уставшие после целого дня пути, шли в гору медленно.

Пенрод, сжалившись над своим мерином, спрыгнул на землю. Я знал, что идти пешком очень тяжело, но, взглянув на бодро зашагавшего рядом с лошадью конюха, который был вдвое старше меня, последовал его примеру.

Как только ноги коснулись земли, волосинки у меня на руках встали дыбом, и все тело покрылось гусиной кожей. То, что я почувствовал, сильно отличалось от ощущений, переживаемых мною в Хуроге. Здесь тоже жила магия, но она не наполняла меня, как теплая морская волна, не проникала мне в душу, хотя явно была рядом.

Любопытно, удивленно подумал я. Меня всегда учили, что магия – сила. Похожая на ветер или солнце. Но в Хуроге, несмотря на то что я утратил свои способности, она дарила мне бодрость и спокойствие.

То же, что я чувствовал сейчас под своими ступнями, было отнюдь не… дружелюбным. От изумления я не мог сдвинуться с места.

Орег торопливо подошел ко мне сзади, взял за локоть и отвел на несколько шагов вперед.

– Ты тоже это ощущаешь, – пробормотал он приглушенным голосом, чтобы другие ничего не услышали. – А Бастилла – нет. Как странно…

– Здесь как в Хуроге, – тихо ответил я.

Орег мрачно усмехнулся.

– И да, и нет. Оба эти места – обиталища древней силы.

– О какой это силе вы ведете речь? – спросил Тостен, подходя к нам.

Он часто вклинивался в наши с Орегом беседы, хотя всегда старался не обращаться непосредственно к Орегу.

– Мы разговариваем о Меноге, – ответил я, кивая в сторону возвышающихся впереди каменных обломков.

Тостен поежился.

– Почему-то я жутко нервничаю. У меня такое впечатление, что за нами пристально наблюдает кто-то невидимый.

– Эй, не стойте на дороге, – крикнула Бастилла, и я оглянулся. Она все еще сидела верхом на коне. – Если мы собираемся заночевать на этом заброшенном холме, то нам следует поторопиться. Надо успеть разбить лагерь, пока не стемнеет.

Мы двинулись дальше. Подъем становился все более крутым, и, почувствовав, что уже задыхаюсь и что ноги подкашиваются, я выпустил из рук поводья Нарцисса и, вспомнив про старинный метод горцев забираться на возвышенность, схватил его за хвост. И лишь в это мгновение подумал о том, что мой жеребец не приучен к подобному. Но Нарцисс не лягнул меня и не начал возмущаться, лишь повернул голову, окинул меня вопросительным взглядом и, все поняв, зашагал дальше, вслед за мерином Пенрода. Моя Душа наполнилась благодарностью.

Поднявшись таким образом на несколько футов, я обернулся.

Тостен тоже ухватил коня за хвост. Бастилла наконец спрыгнула с лошади и терпеливо, хоть и очень медленно, шагала с ним рядом. А Орег шел так легко, словно всю свою долгую жизнь только и делал, что взбирался на холмы. Перышко, привыкшая возить гораздо более тяжелого ездока, без труда несла Сиарру.

Когда обе они миновали нас, Нарцисс, может, из нежелания уступать Перышку в выносливости, прибавил шагу. То же самое пришлось сделать и мне.

Хотя на вершине холма было еще светло, нашу тропу окутывал полумрак – тени от деревьев. Наступив на какую-то кочку, я споткнулся и потерял равновесие. Вместо того чтобы крепче сжать хвост Нарцисса, я схватился за расколотую каменную колонну, встретившуюся мне на пути с левой стороны.

Когда я очнулся, понял, что лежу на земле. Надо мной склонялся незнакомец в странной мантии с вышитыми знаками. Подобных одеяний я не видел никогда в жизни. А по небу летел дракон – свирепый и зловещий, покрытый синими с золотом чешуйками.

В лице незнакомца было что-то странное, что-то до боли знакомое, наверняка связанное с Хурогом…

Хурог.

Я моргнул и увидел, что надо мной склоняется Тостен. Его глаза выражали неподдельную тревогу.

– Ты не ушибся, Вард? Что произошло?

Хороший вопрос, подумал я. Вопрос, на который я сам не могу ответить.

Наверное, мое странное состояние длилось недолго. Ко мне подбежал Орег.

– В чем дело? – спросил он.

– Я споткнулся, – солгал я. В том, что в моем падении был виноват расколотый столб, не было сомнения. – Трава здесь такая мягкая, что даже вставать не хочется.

Обратив внимание на то, что моя рука до сих пор касается странного столба, я резко отдернул ее и ощутил, как покалывающая боль в кисти мгновенно исчезла. Теперь я чувствовал себя нормально, только голова гудела.

– Все в порядке! – провозгласил я, поднялся на ноги и ударился о бок Нарцисса. Тот окинул меня недовольным взглядом. – Пойдемте наверх!

Я очень надеялся, что тени деревьев скрывают от окружающих страх, наверняка отражавшийся на моем лице. То, что утром мне казалось интригующим, теперь все больше пугало.

Только бы Орег не задумал ничего дурного, предложив нам ехать в это проклятое место, размышлял я, шагая вперед.

Когда мы достигли вершины холма, Аксиэль, Пенрод и Сиарра уже чистили своих лошадей. Нарцисс нетерпеливо ударил по земле копытом, прося меня поскорее освободить его и отвести к собратьям.

– Можно осмотреться, – сказала Бастилла, стреножив коня. – Стоит взглянуть, не оставили ли здесь монахи чего-нибудь интересного.

Пенрод озабоченно сдвинул брови и взглянул в небо.

– У нас не так много времени до темноты.

Сиарра подошла ко мне и многозначительно посмотрела на собственные ступни.

Я понял, что она хочет сказать. Но не был уверен после того, что случилось со мной, что отпускать ее безопасно.

– Ладно, иди. Тренироваться сегодня мы все равно уже не будем, – нехотя произнес я. – Но будь предельно осторожна и аккуратна. Эти места принадлежали когда-то богу. Не забывай о почтительности и ничего не касайся.

Как только последние слова слетели с моих губ, Сиарра и Бастилла тут же скрылись из виду. Тостен и Пенрод, приведя в порядок своих жеребцов, последовали за ними. Аксиэль достал из вьюка топорик и принялся расчищать место для костра. А Орег с безразличным видом начал собирать сухие ветки, валявшиеся на земле.

Я неспешно почистил Нарцисса и расчесал его гриву и хвост. Он нетерпеливо постукивал копытами, мечтая поскорее присоединиться к остальным лошадям. Я не стал стреноживать коня, потому что доверял ему.

– Пойду пройдусь, – сообщил я, отведя Нарцисса на то место, где уже отдыхали другие кони и Перышко.

Аксиэль проворчал что-то неразборчивое себе под нос, а Орег оставил ветки там, где находился, и безмолвно приблизился ко мне.

Не знаю, кто принял это решение, но мы остановились на ночлег на небольшом расстоянии от основных построек бывшего города, оказавшись, таким образом, в самой северной части вершины холма, самой удаленной от Эстиана. От разрушенного города нас отделяли руины одной из величественных башен храма.

Вершина холма представляла собой ровную площадку, достигавшую по размерам акров шести. Несмотря на то что склоны были покрыты деревьями, здесь росла только трава. Скорее всего когда-то вершину выложили каменными плитами. Теперь их засыпало землей, но настолько тонким слоем, что ничего, кроме травы, тут не могло произрастать.

– Скажи, для чего ты привел нас сюда, Орег? – попросил я, когда мы удалились на приличное расстояние от нашего лагеря.

Орег отвернулся, и я не мог видеть выражения его лица.

– Не исключено, что наше появление здесь окажется важным, – ответил он. – Впрочем, может статься, и нет.

– Не грозит ли нам какая-нибудь опасность? – озабоченно поинтересовался я.

Орег повернул голову и улыбнулся.

– Жизнь всегда опасна, милорд. Лишь смерть приносит успокоение и освобождает от страхов и тревог. Но здесь нам нечего бояться, Вард. Тамерлейн защищает это место от нечистых сил. Не беспокойся.

Я пристально посмотрел ему в глаза. Хоть иногда мне и казалось, что этот парень просто сумасшедший, сейчас он выглядел настолько уверенным в себе, что я просто кивнул ему в ответ и постарался прогнать терзавшие меня мрачные мысли.

О Тамерлейн – мифическом хищном животном, обитавшем в Меноге и пожиравшем ночных демонов, я слышал много историй. Болтали также и о том, что из этого города ничего нельзя вывозить. Тех, кто отваживался-таки присвоить что-либо меногское, согласно легендам, постигали страшные несчастья.

Мы молча приблизились к остаткам стен храма, обошли груду обломков, взобрались и спустились по другой груде, более высокой. На фрагментах камней виднелись резные узоры, и, несмотря на то, что многие из них были лишь отдельными элементами каких-то орнаментов, я залюбовался их восхитительной красотой.

– Все это – работа гномов?

Орег усмехнулся.

– Ты тоже веришь этим россказням! И почему большинство людей считает, что резьбой по камню занимались лишь гномы? Конечно, они были настоящими мастерами: украшения хурогской библиотеки, например, – дело их рук. Но далеко не только гномы владели секретами этого искусства. Резьба по камню вышла из моды века два назад. Теперь украшают лишь деревянные поверхности. Это проще, дешевле и быстрее.

Стена, к которой я подошел, превышала по высоте самую высокую постройку Хурога. Когда-то она была длиннее, но верхняя ее часть обвалилась и лежала сейчас внизу в виде жалких осколков. В центре стены зиял дверной проем, украшенный перспективными порталами – уходящими в глубину уступами сходного прямоугольного очертания.

Я представил, что некогда эта высокая стена с дверным проемом была частью величественного храма, и моя душа наполнилась невиданным благоговейным чувством.

– Эта стена была когда-то расписана чудесными красками – голубыми и пурпурными, оранжевыми и изумрудными, – печально произнес Орег.

Смеркалось. Поэтому, только приглядевшись, я заметил, что стена действительно расписана. На передних гранях уступов, обрамлявших дверной проем – главным образом на тех из них, которые находились внутри и были лучше защищены от дождя и ветра, – росписи сохранились особенно хорошо. Нижняя грань была украшена изображениями человеческих фигурок. Каждый из нарисованных человечков выглядел весьма забавно. Все они как будто держали руками верхний уступ.

Я подошел ближе и внимательнее рассмотрел изображения. Человечки были совершенно разными. Ни один из них не походил на другого ни одеждой, ни позой, ни чертами лица. Некоторые даже стояли на руках, а уступ поддерживали ступнями. Но все они как будто излучали оживление и радость.

Как большинство богов Толвена, Атервон совмещал в себе две противоположности – печаль и веселье.

Я долго разглядывал рисунки. Потом медленно прошел сквозь дверной проем и оказался на небольшой площадке, сплошь заваленной обломками камней. Здесь стояла Сиарра, задумчиво глядя туда, где внизу простирался Эстиан. Ей еще никогда в жизни не доводилось его видеть.

– Большой город! – воскликнул я, осторожно приближаясь к сестренке, боясь ее напугать.

Сиарра покачала головой и сделала руками странный жест, скорее всего означающий сжатие.

Я окинул Эстиан сосредоточенным взглядом, пытаясь понять сестру. Этот город был очень старым: возможно, его основали раньше, чем Хурог. С высоты, на которой мы находились, он казался громадной паутиной, так как состоял из ряда защитных стен округлой формы. Когда население уже не помещалось в пределах существующей стены, город обносили еще одной. Сейчас края внутренних из них были не очень отчетливо видны, потому что по обе стороны к ним примыкали разнообразные постройки различных цветов и форм.

Я нахмурился. Внешняя стена Эстиана была явно ниже и у же предыдущей стены. Между ними я почти не увидел зданий. Большую часть земли на этой территории покрывала чернота – то, что осталось от страшного пожара, охватившего Эстиан примерно в то время, когда я только появился на свет.

Сиарра была права. Эстиан не разрастался, а уменьшался.

Спал я в эту ночь ужасно – во сне постоянно слышал звон колоколов. Когда проснулся в первый раз, увидел, что все спят. А во второй – что Сиарры и Орега нет.

Я тут же разбудил Тостена. Он принялся будить лежавшего рядом с ним Аксиэля, я – Пенрода. Бастилла спала так необычно крепко, что нам не удалось вырвать ее из объятий сна.

– Я могу побыть с ней, – предложил Пенрод.

Я кивнул, и мы втроем с Тостеном и Аксиэлем поднялись на ноги.

– Наверное, нам следует разделиться, – произнес вполголоса Аксиэль. – Кто-то осмотрит вон те развалины, а кто-то направится прямо к храму.

Я чувствовал, что незамедлительно должен идти к чернеющей во мраке ночи стене. Странно, но мне не терпелось рвануть туда со всех ног. У меня было такое чувство, что кто-то невидимый беззвучно зовет меня оттуда.

– Хорошо, – ответил я. – Вы с Тостеном ступайте к развалинам, а я пойду к стене. Встретимся возле нее.

Ноги словно сами понесли меня туда, где несколько часов назад я рассматривал забавных человечков, нарисованных на уступе, обрамляющем дверной проем. Я нашел Сиарру на том самом месте, откуда мы смотрели с ней на Эстиан. Она стояла неподвижно, ветер трепал ее длинные волосы.