Текст книги "Мечта из прошлого"

Автор книги: Памела Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5

Первым в зале появился Ричард. Загоревший, стройный, он казался моложе, чем когда Валентина видела его в последний раз. Очевидно, поездка в Бразилию пошла ему на пользу; даже если она и не была слишком успешной, все равно дала ему больше, чем если бы он прожил те же два года беззаботно в Лондоне. Она закалила его физически и придала остроту его взгляду. Возможно, взгляд стал чересчур зорким – слишком недоверчивым, слишком проницательным, слишком скептическим.

Но когда Ричард посмотрел на Валентину, в его взгляде не осталось ничего, кроме радостного удивления.

– Вот те на, крошка Валентина! – вскричал он. – Вот уж чего я совсем не ожидал, так это увидеть тебя здесь! Это что, торжественная встреча, устроенная местными жителями?

Ричард схватил обе ее руки и крепко сжал их. Вероятно, он искренне обрадовался ей… а Роксану даже не заметил. Правда, в некоторой суматохе, возникшей при его появлении, она оказалась на заднем плане вместе с миссис Даффи и новым дворецким с женой, которые тоже вышли встретить хозяина. К. тому же Роксана, чтобы скрыть синяки под глазами, надела темные очки. Но в прежние годы подобный камуфляж не помог бы. Ричард почувствовал бы ее присутствие, даже если бы ее не выдавали огненно-рыжие волосы.

А теперь его интересовало, что делает в Бледонс-Роке Валентина. И пока она что-то сбивчиво лепетала в ответ, в холл вошли его гости. Первой устремилась к нему с упреками, что он не захватил с собой из лондонской квартиры что-то особенно ценное, самая прелестная девушка, какую Валентине доводилось до сих пор встречать.

Она чем-то напоминала молодую Роксану, только волосы у нее были цвета меди, а глаза – темно-голубые. Цвет же лица такой потрясающий, что Валентина чуть не ахнула… лучше не бывает, самый идеальный, каким природа когда-либо награждала женщину!

Когда Ричард представил ее, стало понятно, какого она происхождения. Мисс Дана Йоргенсен. Значит, из Скандинавии. При одном взгляде на эту северную красавицу Валентина представила себе ледяные просторы, горы, уходящие вершинами в облака, зеркальную гладь воды, прохладные хвойные леса. Дана Йоргенсен была стройна как тополь и полна женского очарования. Она привычно и уверенно оперлась на руку Ричарда и жалобно проговорила капризным тоном:

– Ах, Ричард, та шкатулка, которую ты преподнес мне на прошлой неделе… мы забыли ее в Лондоне! – Она надула нижнюю алую губку, и казалось, вот-вот расплачется. – Очень было дурно с твоей стороны позволить мне уехать без нее. Ты же знаешь, как я ее люблю.

– Какие пустяки, дорогая. Мы пошлем за ней, – успокоил ее Ричард и повернулся к Валентине. – Мисс Дана Йоргенсен – моя невеста. Дана, это очень, очень давний мой друг – мисс Валентина Шоу.

Валентина сумела справиться с потрясением, пока он представлял ее матери мисс Йоргенсен и третьему гостю, в котором она узнала доктора Гастона Ламуана. Все еще ошеломленная, она автоматически протянула ему руку, мельком заметив, как он при виде ее удивленно приподнял черную бровь, и только тут, наконец, поспешила исправить ужасную оплошность – то, что Роксану никто не узнал и она не была никому представлена.

– Ричард, – нетерпеливо обратилась она к нему, – здесь есть еще кое-кто, кого ты знаешь лучше, чем меня, кого не видел очень давно.

Роксана поднесла руку к лицу и сняла темные очки. Бледная как мел, она смотрела на Ричарда в упор горящими глазами, в которых были упрек и горечь.

Казалось, лицо Ричарда окаменело, целых десять секунд он не мог вымолвить ни слова, явно потрясенный. Потом он подошел к Роксане, внимательно вгляделся в его лицо, пытливо изучая – с болезненной остротой поняла Валентина – каждую изменившуюся черту, и наконец спросил:

– Ты болела? Недавно?

Она кивнула:

– Я уже около года не в форме.

Доктор Ламуан чуть выступил вперед и тоже вгляделся в Роксану. Как только она отвела взгляд от пытливых глаз Ричарда, она повернула голову, увидела доктора и вдруг растерялась, вся съежилась и сникла.

– Вы, вы здесь?! – словно не веря, прошептала Роксана и впервые в жизни – на сцене она, возможно, не раз это проделывала – упала в обморок. Это получилось так драматично и правдоподобно, как она никогда не смогла бы изобразить на сцене, – молодая женщина мешком свалилась на пол посреди холла в окружении застывших в растерянности людей, и только проворство доктора Ламуана помешало ей удариться головой о натертый паркет. Он успел подхватить ее, и безвольно повисшая голова Роксаны с чуть повернутым к нему лицом склонилась на его плечо.

Ламуан поднял Роксану на руки и понес в гостиную, к ближайшему дивану, бросив на ходу Ричарду:

– Пожалуйста, организуй немного бренди! И если найдется комната, где ее можно положить, попроси кого-нибудь там все приготовить.

Таким образом Роксана, весь день украшавшая дом цветами, первой заняла одну из нарядных спален для гостей и поняла, где находится, лишь очнувшись под вечер, когда клонившееся к западу солнце заливало комнату золотыми лучами.

Между тем в особняке стоял дым коромыслом. В кухне шли лихорадочные приготовления к обеду, взволнованными голосами отдавались распоряжения. Миссис Даффи металась, собирая все грелки, какие могла найти, и наполняя их горячей водой, чтобы согреть на ночь постели. Жена нового дворецкого рылась в шкафах в поисках одеял. Одна из нанятых в этот день горничных, сбиваясь с ног, выполняла поручения двух гостий мистера Стерна. Дворецкий самолично подавал напитки в библиотеку, где Ричард нервно ходил взад и вперед. А на втором этаже доктор Ламуан давал массу указаний, и Валентина изо всех сил старалась их выполнить.

Они уложили Роксану в кровать, позаимствовав для нее ночную рубашку у миссис Йоргенсен. Миссис Даффи, разложив грелки с горячей водой по постелям, помогала массировать худые бескровные руки Роксаны. Та долго оставалась без сознания и, даже когда начала медленно приходить в себя, казалось, не узнала склонившуюся над ней Валентину. Она смотрела мимо нее, на поджарую фигуру доктора, стоявшего в изножье кровати и внимательно наблюдавшего за ее пробуждением. Роксана пыталась что-то сказать, но губы ей не повиновались.

Валентина, вспомнив, как при виде доктора там, в холле, она вдруг вся сникла, с беспокойством оглянулась на Ламуана.

– Может быть, лучше, если она не будет… не будет некоторое время видеть вас? – предположила Валентина.

Но он, не ответив, подошел к больной и сжал пальцами ее запястье, слушая пульс.

– Вам лучше? – Его голос звучал на удивление мягко. – Я полагаю, вам становится лучше, не так ли?

Роксана хрипло ответила:

– Полагаю, что так. Но я пока не очень представляю, где я и что со мной случилось.

– Вы находитесь в особняке Ричарда Стерна, в «Бледонс-Роке», – очень отчетливо проговорил Ламуан, сел на край кровати и уставился прямо в ее зеленые глаза – во всяком случае, такое впечатление сложилось у наблюдавшей за ними Валентины. Роксана пыталась отвести глаза, но он не позволял ей этого. – Вы упали в обморок, и мы уложили вас в постель. Сомневаюсь, что вы сможете сегодня возвратиться в коттедж мисс Шоу. Поэтому я советую вам остаться здесь; постарайтесь чувствовать себя как дома. Попытайтесь заснуть. Вам полезно будет поспать как можно дольше.

Его пальцы все еще были на ее запястье, и Валентине показалось, что Роксана пытается высвободить руку.

– Я и вправду чувствую сильную слабость, – призналась она чуть слышно.

– Тогда последуйте моему совету и засните.

Роксане удалось наконец оторвать взгляд от его глаз, она посмотрела по сторонам и увидела Валентину, которая все еще стояла рядом.

– Извини, что втянула тебя в это, – еле слышно произнесла больная. – Я, наверное, переборщила… – Вероятно, память начала возвращаться к ней, потому что она спросила: – Он назвал ее своей невестой, да? Эту красотку со скандинавским именем?

За дверью Валентина вопросительно взглянула на доктора; тот ответил, чуть заметно пожав плечами:

– Она больна. По правде сказать, она очень серьезно больна. Боюсь, ей придется остаться здесь на несколько дней, а возможно, и дольше.

– Но этот дом не лечебница, – выпалила Валентина. – Ричард может возражать…

– Насколько я понимаю, он знал ее в прошлом, и думаю, не станет возражать.

Валентина взглянула ему в лицо; его темные глаза смотрели на нее спокойно и пытливо.

– К тому же нельзя ожидать, – продолжала она, – что вы станете лечить ее, ведь вы сами здесь в гостях. Не пригласить ли местного врача?

– Я собирался сделать это, но не потому, что я здесь гость, а из этических соображений.

– Тогда я, может быть, заеду к нему и переговорю с ним по дороге домой? Между прочим, я его хорошо знаю.

– Нет. Лучше я сам поговорю с ним. Надеюсь, его номер телефона есть в справочнике.

– Я могу дать вам его.

Они прошли еще немного по коридору, направляясь к лестнице. Неожиданно она повернулась к нему, и у нее само собой вырвалось:

– Вы знакомы с ней, правда? Я хочу сказать, вы с ней раньше встречались?

– Разве? – Пытливые темные глаза пристально глядели на нее, не подтверждая, но и не отрицая, что он когда-то встречался с Роксаной и был близко знаком с ней задолго до сегодняшнего дня. – Любопытно узнать, с чего вы это взяли?

Она бросила на него возмущенный взгляд:

– Она упала в обморок, когда увидела вас. Она воскликнула: «Вы, вы здесь?!» – и потеряла сознание.

– Признаю, что это выглядело очень драматично, – согласился он. – Но далеко не убедительно, если вы пытаетесь приписать мне знакомство, которое я не готов признать. Человек в плохом физическом состоянии часто дает волю своему воображению и может нафантазировать все, что угодно. Ведь мисс Бледон, когда пришла в себя, ни словом не обмолвилась, что узнала меня, не правда ли?

– Да, но думаю, это потому, что вы как-то повлияли на нее. Не то чтобы вы каким-нибудь знаком приказали ей не подавать виду, что она вас узнала, нет, вы с помощью телепатии внушили ей, что будет разумнее поступить именно так.

Он вдруг тихо рассмеялся, прислонившись к стене и повернувшись к Валентине лицом. Она поняла, что ее слова очень позабавили его, и вспыхнула от обиды. То, что она по-детски покраснела, по-видимому, заинтриговало его. Темные глаза обежали взглядом ее лицо – под нежной кожей проступала пунцовая краска, – потом скользнули по ее волосам, последовательно изучая внешность Валентины. Не осталась незамеченной и простота ее хлопчатобумажного платья. Это было обычное готовое платье ярко-голубого цвета, но оно подчеркивало карий цвет ее глаз и мягкую золотистость волос. Непритязательность платья придавала Валентине еще большую уязвимость, что интриговало многих мужчин и вызывало желание поближе познакомиться с ней.

– Это забавно, право же, – заявил доктор Ламуан. – Ей-богу, вы забавная девушка, мисс Шоу, хотя и не сознаете этого.

– Корабли, разминувшиеся в ночи, – напомнила ему Валентина, и в ее карих глазах сверкнули искорки возмущения. – Вы помните эти слова, доктор? Когда я предположила, что мы можем когда-нибудь снова встретиться, вы поторопились ответить, что это вряд ли возможно. И все же мы встретились.

Он по-прежнему стоял, прислонившись к стене, а в глазах его плясали веселые огоньки.

– Неужели я был столь нелюбезен, что сделал подобное замечание? Должно быть, это было в какое-то неудачное время дня. Кажется, ранним утром, не так ли?

– Значит, вы запомнили этот случай?

– О да, я все прекрасно помню – включая толпу людей, собравшихся в гостиной Ричарда, где было нечем дышать, скверный спектакль, который нас перед этим заставили просмотреть, и то, в какой восторг вас привели буксиры и река. Это звучало по-детски наивно… и напомнило мне то лучшее, что бывает в детстве.

– Благодарю вас, доктор, – холодно отозвалась она.

– Вам не за что благодарить меня, – заверил он ее. – Только, пожалуйста, не заблуждайтесь впредь относительно моей памяти. У меня отличная память.

– Не сомневаюсь в этом, – ровным тоном сказала она и добавила чуть слышно, так что он, возможно, и не разобрал: – Во всяком случае, не хуже, чем у Роксаны.

Спустившись на первый этаж, она узнала, что Ричард в библиотеке, и решительно направилась туда. Когда она, постучавшись, вошла, Ричард с сосредоточенным, странно окаменевшим лицом коротко взглянул на нее, продолжая мерить комнату шагами.

– Я собираюсь сходить к себе в коттедж за кое-какими вещами для Роксаны, – сказала Валентина. – Боюсь, что вам придется подержать ее у себя несколько дней, Ричард.

– Как она? – поинтересовался он.

Но ответил ему доктор Ламуан, вошедший вслед за Валентиной:

– Ее нельзя трогать. В любом случае, комната больной достаточно удалена, и ее присутствие не помешает твоим планам относительно гостей, Ричард.

– Меня совершенно не тревожит эта сторона дела, – отозвался Ричард, и губы его сжались в жесткую линию.

– Мне бы хотелось пригласить к ней здешнего врача, – продолжал доктор Ламуан. – Я не могу брать на себя ответственность за больную, которая не является моей пациенткой.

– Естественно, – рассеянно ответил Ричард. – Можешь позвонить отсюда. В холле тоже есть телефон, и в буфетной, у дворецкого.

– Я позвоню из буфетной, – решил доктор Ламуан. – Если дворецкий – тот малый, которого я видел, когда мы приехали, то он еще не знает, где находится буфетная.

– Да, он новенький, – кивнул Ричард.

Как только они остались одни, Валентина сказала извиняющимся тоном:

– Не заявись мы сюда сегодня, этого бы не случилось. Мне казалось, Роксана стала поправляться, к тому же она просто горела желанием быть здесь, когда вы приедете. – Валентина попыталась увидеть выражение его лица, но он стоял отвернувшись. – Не могу понять, чем объясняется это ее горячее желание… В любом случае мы не имели права появляться здесь без приглашения.

Ричард бросил в пепельницу окурок и взял из шкатулки кедрового дерева другую.

Каким-то тусклым, безжизненным голосом он спросил:

– Роксана давно находится у тебя? По-моему, никто не знал, где она все последнее время пропадала.

– Она приехала сюда примерно неделю назад… ко мне в коттедж. Я сразу поняла, что она не совсем здорова.

– И ты за ней ухаживала?

– Мы решили пожить вместе. У нее совсем не оказалось денег. Нельзя было не войти в ее положение.

Ричард обернулся, и ее удивила его неожиданная улыбка – мягкая, признательная, почти интимная. Он положил руку ей на плечо и сжал его.

– Как это по-валентински! – воскликнул он. – Ты всегда была милым созданием, Вал.

Она густо покраснела, захваченная врасплох его комплиментом.

– Я, наверное… должна… – запинаясь, пробормотала она ни с того ни с сего, – должна поздравить вас… с помолвкой.

Выражение его лица сразу же изменилось. Оно стало отсутствующим и замкнутым.

– В этом нет нужды, – возразил он. – Мужчина обязан когда-то жениться, и я решил, что пришел и мой черед. Моя мать постоянно твердит о внуках и всем таком прочем, и… ну и я решил ублажить ее. В любом случае мне давно пора остепениться и осесть на одном месте. Меня достаточно носило по свету.

«Да, – с тоской подумала Валентина, – он немало поколесил по свету с тех пор, как его отвергла Роксана. Но ссылаться на внуков, о которых мечтает его мать! Только ли о детях, которые будут носить его фамилию, думал он, когда выбирал в невесты копию Роксаны? Той, двадцатидвухлетней Роксаны…»

Валентина медленно направилась к двери, чувствуя, как у нее нестерпимо щемит сердце и к горлу подкатил комок. Ричард, решив, что она переутомилась, остановил ее:

– Я отвезу тебя домой. Машина все еще стоит перед домом.

– Не надо, я пройдусь пешком. Здесь недалеко.

– Глупости!

Он подхватил ее под руку и вывел из комнаты.

– Возвращайся поскорее и оставайся здесь, Вал. Роксана будет рада твоему присутствию, да и мы все тоже.

Но она отчаянно затрясла головой:

– Нет, у меня много дел в коттедже. Но я, конечно, буду каждый день заглядывать и помогать ухаживать за ней.

Спускаясь по лестнице, она столкнулась с Даной Йоргенсен. Та уже переоделась в вечерний туалет и была ослепительно красива. Так же ослепительно любила выглядеть Роксана, когда намеревалась блеснуть красотой на людях. Дана схватила Ричарда за руку и остановила его.

– Дорогой, куда ты собрался? Ты обещал показать мне дом, но я нигде не могла найти тебя. Мы с мамой дожидались тебя в моей комнате на втором этаже. Но ты еще не переоделся.

– Пока нет. Вот отвезу мисс Шоу домой и сразу же переоденусь. – Он рассеянно улыбнулся невесте, но, заметив, что она сочла его улыбку слишком официальной, потрепал ее по подбородку. Потом запечатлел поцелуй между ее аккуратно подведенными бровями и добавил: – Обстановка здесь сложилась беспокойная. Мисс Бледон нездоровится.

– Она должна остаться в этом доме? – На лице Даны была написана неприязнь, неприязнь молодости к любой болезни. К тому же Роксана представлялась ей старой и никому не нужной. – Почему она вообще оказалась здесь?

– Она оказалась здесь потому, что этот дом раньше принадлежал ей, – она из семьи Бледонов, – и ей хотелось, чтобы к нашему приезду все здесь было красиво, – спокойно и терпеливо, как ребенку, объяснил он, но за внешней невозмутимостью Валентина почувствовала нетерпение и даже некоторое раздражение. – Будь хорошей девочкой и займись чем-нибудь до моего возвращения. Гастон приготовит тебе коктейль.

Гастон вышел в это время из буфетной дворецкого и, подойдя к лестнице, полушутливо поклонился Дане.

– Конечно, я поухаживаю за ней до твоего возвращения, Ричард. Какой мужчина упустил бы подобную возможность? – И, бросив безразличный взгляд на Валентину, добавил: – Если ты не пожелаешь, чтобы я отвез мисс Шоу домой.

Но Валентина импульсивно вцепилась в руку Ричарда. Доктор Ламуан представлялся ей слишком загадочным мужчиной, чтобы в это время дня, окончательно измученная свалившимися на нее хлопотами, она согласилась еще целый час находиться в его обществе.

– В общем-то нет необходимости, чтобы кто-то из вас провожал меня, – сказала она, но пальцы Ричарда крепко сжали ее руку, и он повлек девушку к выходу.

– Ты рассуждаешь как малый ребенок. Конечно, я отвезу тебя. А о Дане позаботится Гастон. Он доктор, и весьма модный притом. Хорошенькие женщины – его призвание.

Глава 6

На следующее утро к коттеджу Валентины подкатил лоснящийся серый лимузин доктора Ламуана. Девушка только что закончила мыть посуду после завтрака, так как миссис Даффи все еще оставалась в Бледонс-Роке, давая наставления новым горничным. На Валентине были брюки и старый свитер, спасавшие ее от резких порывов соленого морского ветра.

Доктор Ламуан, одетый в бледно-серый костюм, с безупречно повязанным галстуком, вышел из машины и по садовой дорожке неспешно направился к дому. Валентина заранее отворила входную дверь, услышав, как остановилась машина, из чего он заключил, что она с нетерпением ждет вестей о своей подруге.

– Мисс Бледон хорошо провела ночь, – сообщил он. – Она крепко спала.

– С помощью успокоительного? – предположила Валентина.

Он кивнул:

– Местный врач согласился со мной, что она нуждается в небольшой дозе наркотиков. Она уже много месяцев жила в постоянном нервном напряжении, а теперь, оказавшись в родном доме, перестала сопротивляться чему-либо. Она даже без звука согласилась остаться там, где сейчас оказалась.

– Но как она может, ведь это дом Ричарда! – вырвалось у ошеломленной Валентины. – А как же его невеста и ее мать? Что они подумают?

Он пожал плечами:

– О, они вряд ли заметят ее присутствие. Особняк просторный, полон прислуги, которая снует повсюду. Пребывание мисс Бледон в доме нисколько не помешает Ричарду. Не повредит это и ей, потому что, как я понимаю, Бледонс-Рок – единственное место в мире, где ей хотелось бы оказаться.

Валентина молчала, казалось целиком поглощенная созерцанием мощенной плиткой дорожки, которая вела к коттеджу.

Ламуан вывел ее из задумчивости, спросив:

– Можно мне войти? У вас такой милый домик… уютный. Мне все здесь нравится: и ваши цветы, и то, что стены домика толстые, а окна небольшие. Все они выходят на море?

– Те, что в задней стороне дома, смотрят на садик. Он небольшой, но в нем приятно уединиться. – Она отступила от двери и пригласила: – Пожалуйста, заходите, доктор. Извините за беспорядок, но сегодня утром мне все приходится делать самой.

– По-моему, у вас идеальный порядок, – отозвался он, когда она провела его в небольшую гостиную.

Она поняла, что он коллекционер, когда его глаза вспыхнули при виде жадеитовых кошек и инкрустированного перламутром шкафа.

– Очень симпатичные, – заметил он, рассматривая одну из фигурок. – Дорогие. Надеюсь, вы запираете на ночь окна… А эта вещь – он взял одну из ее работ, бронзовую головку мальчика, – просто великолепна. – Он вопросительно посмотрел на Валентину, – Ваша собственная работа?

– Да, – ответила она.

– Да вы настоящий скульптор!

Ламуан продолжал расхаживать по комнате, изучая всю остальную обстановку, но Валентине не терпелось завести разговор о том, что должно было занимать мысли их обоих, раз уж он оказался у нее дома, – а она не льстила себя надеждой, что он пришел, чтобы увидеть ее. Ведь он считал, что люди, встретившись, расходятся, как корабли в ночи.

– Доктор, – позвала она его.

Он тут же обернулся, чуть усмехаясь.

– Поскольку мы познакомились на приеме, где рекой лилось спиртное, а не в больничной обстановке моей приемной или какого-нибудь аналогичного места, не считаете ли вы уместным называть меня просто Гастоном? – спросил он.

Она замялась, а потом парировала:

– Когда я предположила, что мы можем когда-нибудь встретиться, вы не высказали пожелания, чтобы это сбылось.

Он засмеялся своим негромким, дразнящим смехом:

– Будет вам! Я вовсе не хотел вас обидеть, к тому же шансов на нашу встречу было очень мало. В то время я посчитал такую возможность весьма сомнительной.

– Да, вы действительно сказали, что мне вряд ли потребуются ваши профессиональные услуги. Но если бы вы захотели снова меня увидеть, могли бы попросить мой номер телефона или что-то в этом роде.

Он подошел к ней, взял ее за плечи и насмешливо сказал:

– Если вы продолжите разговор в таком же духе, я начну подозревать, что при нашей первой встрече произвел на вас неизгладимое впечатление.

Она вспыхнула – ох, как она ненавидела эту свою школьную привычку краснеть по всякому поводу! – и отвернулась. Она поняла, что он видит ее насквозь. И честно говоря, не могла понять, почему ее так раздражает то, что он не высказал желания увидеть ее снова. «Подобного рода досаду чувствуешь, когда после знакомства забывают твое имя», – уверила она себя.

– Какая нелепость! – воскликнула она, высвобождая свои плечи. И, старательно избегая его взгляда, добавила: – Не думаю, что отныне мы будем чаще встречаться: вряд ли такой занятой человек, как вы, засидится в наших уединенных местах.

– А вот и нет, я собираюсь задержаться здесь на неделю по меньшей мере. Я заслужил отпуск. И люблю море. И мне понравился Бледонс-Рок!

– Но вы не будете лечить Роксану? Предоставите это доктору Юстасу?

– Мы будем наблюдать за ней вместе с доктором Юстасом. Мы с ним договорились об этом. Он – терапевт, а я – психиатр. У вашей подруги целый комплекс недомоганий.

Валентина с тревогой сказала:

– Она принимает какие-то таблетки… помногу. Я так и не добилась от нее, что это за таблетки и для чего они, но мне ужасно не нравится, что она их без конца глотает. Доктор Ламуан, вы знаете, для чего они?

– Гастон, – поправил он ее. – И не волнуйтесь по поводу этих таблеток, Валентина. Вашей подруге обеспечено, наконец, правильное лечение.

– Рада слышать это, – покорно проговорила она, провожая его к двери.

Легкий утренний туман рассеялся, день обещал быть ясным. Море мерцало, подобно алмазной пыли, в солнечных лучах, а небо дышало жаром, что сулило знойный полдень. Валентина подумала: «Как хорошо было бы прокатиться, рассекая шелковую гладь моря на быстроходной моторной лодке Ричарда, а потом устроить пикник в полумраке какой-нибудь бухточки с пещерами у самой кромки воды!» Но ей надо было кое-что постирать для себя и Роксаны, потом предстояло приготовить себе обед, а после обеда – проведать Роксану.

Она скинула с себя свитер, и шелковая трикотажная блузка обрисовала ее небольшую, но красивой формы грудь.

– Надеюсь, вы все с утра искупались, – сказала она. – Ричард большой любитель поплавать.

– Да, чего не скажешь о мисс Йоргенсен, – отозвался Ламуан. – Но он обещал прокатить ее на машине после обеда. Ричард прислал меня к вам с особым поручением. Он просил передать его просьбу, чтобы вы собрали чемодан и поехали со мной в Бледонс-Рок.

На какое-то мгновение Валентина ощутила радостное волнение, но, покачав головой, ответила:

– Было бы бессовестно так обременять Ричарда, которому и так уже навязали Роксану. К тому же я не могу взять и заколотить свой дом…

– В таком случае вы поедете туда со мной на обед.

Уголки его губ приподнялись в усмешке, в глазах промелькнуло странное выражение. Он легко коснулся рукой ее плеча.

– Я подожду, пока вы переоденетесь, – предложил он. – Посижу в вашем садике и полюбуюсь цветами.

Роксана полулежала на подушках, когда Валентина вошла к ней примерно за час до обеда. Она выглядела хорошо отдохнувшей, взгляд зеленых глаз прояснился. Но во всем ее облике была какая-то болезненная хрупкость, и сердце Валентины сжалось. Она никогда не видела Роксану такой, казалось, ее дни сочтены, она походила на листок, сорванный штормом с дерева.

На Роксане был хорошенький пеньюар, один из тех, которые Валентина купила для нее. Все еще вещи были в беспорядке разбросаны по комнате – бывшая актриса осталась верна себе. К спальне примыкала отдельная ванна с массой пушистых желтых полотенец, которые гармонировали с шелковыми желтыми шторами и желтым изголовьем кровати и в то же время не приглушали огненный цвет ее волос и не придавали желтизны бледному лицу.

– Конечно, меня надо было бы поместить в комнату в белых тонах или в ту, роскошную, с черным ковром и бледно-зелеными шторами. Но, насколько я знаю, – глаза ее недобро блеснули, – белую комнату получила мисс Йоргенсен, а в спальне с черным ковром расположилась ее мать. Что ж, моя комната тоже очень симпатичная и светлая. Отсюда открывается вид на море.

Она лежала и смотрела в окно, в которое струился солнечный свет; лицо ее погрустнело.

– Ричард заходил проведать тебя? – спросила Валентина.

– О да, – оживилась Роксана. – Он заходил ко мне вчера вечером и сегодня ранним утром. Он такой милый и добрый. Говорит, что я могу оставаться здесь так долго, как захочу, что он обеспечит все, что мне нужно. Большей любезности трудно себе представить.

Валентина, отведя взгляд, спросила:

– Тебе, наверное, еще не довелось познакомиться с его невестой?

– Не довелось. – Роксана не выглядела удрученной; казалось, ситуация скорее забавляет ее. – Но думаю, что она как-нибудь заглянет ко мне. Она немножко похожа на меня, не правда ли? Бедный Ричард! Он попытался утешить себя копией за недоступностью оригинала.

Валентина подумала, что должна предостеречь Роксану. Если она хоть на мгновение вообразила, что Ричард, помолвленный с этой девушкой, расстанется с ней ради своей старой любви, что прежнее чувство опять овладеет им, то она зря надеется. У Валентины создалось впечатление – может быть, и ложное, – что Ричард подвел под прошлым черту и его помолвка с мисс Йоргенсен – вещь совершенно серьезная. Возможно, он совсем не любит ее, но намеревается на ней жениться. Он действительно любил Роксану, но это осталось в прошлом. Мужчина не может всю жизнь оплакивать свою единственную любовь и предаваться скорби, что его отвергли… Особенно мужчина, которому предстоит занять определенное положение в обществе, который владеет особняком и квартирой и у которого жива мать, жаждущая увидеть внуков.

Самая горячая любовь со временем охладевает, если она не взаимна и ничто не питает ее.

Пока Валентина гадала, как преподнести эту мысль подруге, чтобы ее не огорчить, Роксана сменила тему и перешла к обсуждению Гастона Ламуана.

– Он, несомненно, очень умен, – сказала она. – Конечно, я о нем слышала. Он прославился несколько лет назад, когда успешно вылечил одного видного политика.

– Ты раньше… не была с ним знакома? – спросила Валентина, не спуская с подруги глаз.

Роксана насмешливо улыбнулась:

– Не помню. А почему ты спрашиваешь? Он говорил, что был знаком со мной?

– Нет. Но вчера, перед тем, как ты упала в обморок, ты сказала, глядя на него: «Вы, вы здесь?!» И по-видимому, это тебя потрясло.

Глаза Роксаны потускнели, словно подернулись пеленой. Казалось, ее вдруг утомил разговор, и она откинулась на подушки.

– Если ты не против, милочка, – пробормотала она, – я бы немного вздремнула. Единственное, чего мне теперь всегда хочется, – это поспать… если представляется такая возможность.

Валентина оставила ее и спустилась вниз. В холле она столкнулась у Даной, которая возвращалась из сада в шортах и кепочке от солнца. Они коротко поздоровались. Валентине было ясно, что невеста Ричарда, хотя открыто и не возмущалась их с Роксаной присутствием в доме, приветствовать его не собиралась. Что было естественно, поскольку и Роксана, и Валентина оказались в Бледонс-Роке без приглашения.

За обедом Валентину посадили рядом с доктором Ламуаном. Он тоже переоделся и был теперь в будничных брюках и рубашке без галстука. Валентина гадала, глядя на бронзовый цвет его лица, успел ли он уже загореть или, как все брюнеты, такой смуглый от природы. Она невольно отметила про себя, что Гастон Ламуан очень красивый мужчина: эти его длинные, как у женщины, ресницы, по-мужски твердая линия рта, решительный подбородок…

– Вы сегодня утром завели речь о купании, – напомнил он. – Не позволите ли мне заехать за вами завтра поутру, чтобы вместе отправиться на пляж? Уверен, вам известно какое-нибудь идеальное местечко, где люди не натыкаются друг на друга.

Валентина посмотрела на него с недоумением:

– Но почему бы нам не поехать купаться всем вместе? Может, другие тоже захотят…

Доктор взглянул вдоль стола на Дану, которая даже во время обеда не отпускала руку жениха, и его бровь выразительно изогнулась. Он встретился с Валентиной взглядом, и в глазах его заплясал огонек.

– Некоторым хочется уединения, – ответил он. – Например, помолвленным.

Лицо Валентины залилось краской смущения.

– Да, конечно, – торопливо согласилась она. – Как глупо с моей стороны. Я… я с удовольствием поеду с вами на пляж, если вас не затруднит заехать за мной.

– Когда вы обычно встаете по утрам?

– Примерно в семь часов.

– Хорошо. Я заеду за вами в половине седьмого – на полчаса раньше, чем вы обычно поднимаетесь, – и, если вы все еще будете спать, я стану бросать камешки в ваше окно. Кстати, где оно? Над гостиной?