Текст книги "Фрак для ковбоя"
Автор книги: Памела Инграм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Глава шестая
Едва увидев Линду, Уэйд подумал, что такой красивой он ее, пожалуй, еще не видел. Наконец исполнилась его давнишняя мечта – она распустила волосы. Он надеялся, что она расстаралась ради него, но, возможно, она понимала, что с такой прической похожа на богиню, а какой женщине это не понравится? Закинутые на одну сторону волосы при каждом движении колыхались, напоминая на фоне белой сборчатой блузки жидкий шоколад.
До этого дня он не замечал, что у Ли такая тонкая талия. Юбка из хлопчатобумажной ткани и заправленная в нее блузка выгодно подчеркивали выпуклости ее фигуры, которая в результате чрезвычайно напоминала песочные часы. Уэйд с трудом сглотнул.
С того момента, как они расстались накануне вечером, он почти не сомкнул глаз – его преследовали мысли об этой женщине. После ее ухода он отправился в сарай и присоединился к работавшему там Джонатану. Брат смерил его понимающим взглядом, но Уэйд, сделав вид, что ничего не заметил, углубился в работу.
Вечером Джонатан уехал к себе, а Уэйд, приняв второй за вечер душ, на сей раз совершенно холодный, всю ночь лежал без сна, слушая, как бьют часы. И душ не помог! Какой только идиот выдумал, что холодная вода способна заглушить желание?!
А сейчас, в самый разгар празднества, ночное бдение давало себя знать.
Как он и предполагал, Ли великолепно справилась со своими обязанностями. Гости, представлявшие оба семейства, мило общались между собой, оркестр играл, почти не умолкая, прохладительные напитки лились рекой. Майра Джо, сияя от счастья, прохаживалась под руку с Пеннингтоном, и впервые за много месяцев смех дочери, доносившийся до ушей Уэйда, показался ему абсолютно искренним.
– Как она красива! – услышал он возглас Ли слева от себя.
– Да! – вслед за ней повторил Уэйд, глядя сверху вниз на Ли.
Она, бесспорно, поняла скрытый намек, иначе с чего бы ее шея вдруг покраснела?
Она деликатно кашлянула, заставив его улыбнуться.
– Вы и сами собой красавец, – Линда отплатила ему той же монетой, прибегнув к изысканнейшему техасскому диалекту.
Он глянул на рубашку со шведскими пряжками вместо пуговиц, сшитую из плотной, но легкой как пух хлопчатобумажной ткани цвета зеленого мха, и узкий длинный галстук того же тона.
– Благодарю вас. Вы оказали мне неоценимую помощь.
– Всегда к вашим услугам, – насмешливо отозвалась Ли. Но он-то знал, что иронией она хочет скрыть, как гордится его преображением. – Рада, что все идет как по маслу. Вы, надеюсь, тоже.
– Как же, как же, я счастлив, как свинья, забравшаяся в огород.
Она взглянула на него с укоризной, не желая, чтобы он в очередной раз впал в свою излюбленную роль мужлана.
Но Уэйду было все равно, что она о нем в этот миг думает, лишь бы смотрела на него.
– А знаете, я вас зауважала, – произнесла она.
– Меня? Это за что же? – Он удивленно откинулся назад.
– Когда отец Пенна посреди обеда ударился в рассуждения о политике, вы ему слова не сказали, а ведь могли бы подпустить шпильку.
– Да, я промолчал, но чего мне это стоило! Так и подмывало вырвать из рук официанта салфетку и заткнуть ему глотку.
– Понимаю, – хихикнула Ли. – У меня тоже было такое желание.
К счастью, прекрасный безоблачный вечер и многочисленность гостей способствовали тому, что Уэйд Маккей и Джонсон Брэдфорд так и не столкнулись нос к носу.
– Не хотите ли потанцевать? – вдруг спросил Уэйд.
Ли огорченно помотала головой.
– Я хочу, но мне надо проверить своих помощников и обойти гостей.
Уэйд понимал, что она права. Даже он, умевший в мгновение ока расторгнуть любой договор, сознавал, что нельзя просить человека сделать определенную работу и тут же предлагать ему пренебречь ею. Особенно если при этом преследуется довольно низменная цель – удовлетворить снедающее его желание.
Может, оно и к лучшему, что они избегали физической близости, неизбежной при танцах. Прижимая ее к себе, вдыхая исходящий от нее чисто женский запах, он мог настолько потерять рассудок, что затащил бы ее к себе в спальню, вызвав чудовищный скандал, о котором газеты без устали трубили бы целый месяц.
Ли направилась в кухню, и тут раздался звонок в дверь. Она пошла отворять, но Уэйд сделал упреждающий жест.
– Не беспокойтесь, открою.
За распахнутой им дверью на пороге дома стояла Джулия, одетая по самому последнему слову техасской моды, но в яркие, не по возрасту вещи, украшенная такими же кричащими бриллиантами, самыми крупными, какие только можно купить за деньги.
– Уэйд, дорогой, как мило с твоей стороны, что ты сам встречаешь меня.
– Джулия, – процедил он, и его лицо вмиг превратилась в маску. – Никак не ожидал увидеть тебя до свадьбы.
Она скорчила недовольную гримасу, стрельнула в него злым взглядом, но, опомнившись, деланно засмеялась и проворковала:
– Ну что ты, дорогой! Как я могла пропустить такое событие в жизни моей маленькой девочки!
Он холодно смотрел на гостью, стараясь догадаться, что на самом деле привело ее сюда. Среди сегодняшних гостей в числе приспешников Брэдфорда уж наверняка есть какой-нибудь член зональной комиссии, в компетенцию которой входит некая часть собственности мужа Джулии, или нечто иное в этом роде. И потому Джулия примчалась сюда в надежде пообщаться с законодателями и соблазнить их взяткой, ибо для этого ничего лучше, чем барбекю, не придумаешь.
– Ты так и будешь всю ночь смотреть на меня или все же дашь войти в дом? – с вызовом спросила она. Уэйду страшно хотелось хлопнуть дверью перед ее злой физиономией, но он сдержался и отступил в сторону.
Но когда Джулия поравнялась с ним, он не мог отказать себе в удовольствии и спросил самым невинным голосом:
– А Рэтфорд тоже приехал?
– Тебе хорошо известно, что он не Рэтфорд, а Редфорд [2]2
Непереводимая игра слов: «rat» по-английски означает «крыса», а «red» – «красный».
[Закрыть], – прошипела Джулия, пронзив его ненавидящим взглядом. – Нет, Редфорд не смог приехать, он слишком занят новым проектом, но на свадьбе будет непременно.
– Счастлив слышать это.
Изобразив сладчайшую улыбку, Джулия повернулась точно так, как ее учили на уроках этикета, и с царственным видом, снисходительно кивая знакомым направо и налево, проследовала во внутренний дворик. Ее интересовал, очевидно, кружок тучных господ, собравшийся неподалеку от танцевальной площадки.
Уэйд также отправился во дворик, вооружился по дороге бутылкой пива и занял наблюдательный пост на выставленном возле входа диване, откуда все гости были у него как на ладони. Кое-кто останавливался, чтобы обменяться с ним несколькими словами, но в основном он был наедине со своими мыслями. Наблюдая за тем, как Джулия ведет себя в толпе, он пришел к выводу, что помощником губернатора следовало быть ей, а не высокому мужчине, с которым она беседовала.
– Привет, в чем дело?
Уэйд закрыл глаза. Одного голоса Ли было достаточно, чтобы он успокоился. И чего он волнуется, все образуется!
– Видите вон ту нарядную блондинку, которая разговаривает с помощником губернатора? – Он ткнул в ту сторону пивной бутылкой. – Это мать Майры Джо.
– Мне казалось, что ее ждут только на свадьбе.
– Так казалось всем нам. Но не Майра Джо ее сейчас интересует. Вот уже три четверти часа, как она, словно клещ, вцепилась в одного из помощников Брэдфорда. Интересно узнать, кого это она пытается подкупить и для чего.
– Ага, вот он, циничный Уэйд, уже хорошо мне известный…
– Надеюсь, я не кажусь вам сейчас ворчливым стариком? – усмехнулся он.
– Нет, но вы кажетесь мне замечательным отцом, который всячески старается защитить свою дочь.
– Благодарю вас, – выдохнул он. – Как хорошо, что мне не надо пускаться в объяснения, вы и так все понимаете.
Разговор прервался – на горизонте появились Майра Джо с Пенном. Джулия так разыграла сцену встречи, что вполне заслужила награду за сценическое мастерство. Уэйд не сомневался – аудитория приняла за чистую монету громкие трогательные заверения Джулии в том, как она тоскует по своей любимой девочке. И только Ли – в этом он тоже не сомневался – заметила неестественность ее поведения.
– Майра Джо расстроилась, – тихо произнесла Ли, и глаза ее погрустнели.
– Я тоже. Одно время мне казалось, что Джулия попытается привязаться к дочери, но она, очевидно, не желает связывать себя нежными чувствами. С годами она стала еще черствее.
– Очень тонко подмечено, – одобрила его Ли.
– «Очень тонко» для любого человека или для мужлана?
– Для обоих, – не растерялась Ли.
С минуту они наблюдали за Майрой Джо. Сияющее выражение ее лица сменилось хмурой настороженностью. Уэйда тянуло пойти к ней на помощь, но он по опыту знал, что Майра Джо предпочтет отбиваться собственными силами. Но и наблюдать за происходящим было ему невмоготу, лучше уж ничего не видеть.
– Пошли. – Он взял Ли за руку. – Пройдемся по дому, я помогу вам все проверить.
Медленным шагом они двинулись вперед, вошли в дом, и Уэйд немного рассеялся. Благодаря приветливой улыбке Ли и ее общительности любая остановка около той или иной группы гостей превращалась в приятный обмен репликами. Ли замечала мельчайшие промахи в работе своих подопечных, на которые он никогда не обратил бы внимания. Как и большинству гостей, ему казалось, что вазы с орешками каким-то чудом сами собой заполняются время от времени, а просыпавшийся на пол попкорн собственными усилиями попадает в пылесос.
Во дворе, как он и предполагал, было гораздо оживленнее. То и дело слышался смех, вокруг мелькали веселые лица. И Уэйд решил отвлечь Линду от служебных обязанностей.
Он повел ее на хозяйственный двор, куда уже не доходил праздничный шум.
Ли, разгадав намерения Уэйда, попыталась остановить его, но он настоял на своем. Они прошли в самый дальний угол двора, к старому дереву. В дневную жару лошади любили прятаться в его тени от палящего солнца, да и ночью под его раскидистой сенью им было спокойно и тихо, как нигде. Колышемые летним ветерком ветки создавали легкий шум, заглушавший доносившиеся издалека звуки праздника.
– Какое замечательное животное! – произнесла Ли, вглядевшись сквозь тьму в угол двора.
Молния Два стояла с опущенной головой и, просунув ее между кольями изгороди, щипала травку по ту сторону забора. В свете яркого, хоть еще и не достигшего полнолуния месяца ее шерсть отливала серебром.
– Эта лошадь принадлежит Майре Джо, и больше никому. И мать ее была в полной собственности девочки. Мне Молния Два разрешает чистить себя и выгуливать, но не более того.
– Она сама выбрала себе хозяйку? Поразительно.
– В этом нет ничего особенного. Лошади так же индивидуальны, как люди, все зависит от окружения. Я купил Белую Молнию специально для Майры Джо, когда им обеим было по четыре года. Потом появилась на свет Молния Два. Можно подумать, что обе лошади связаны некими узами с моей дочкой. Если у нее на душе тяжело и она исчезает из дому, можете не сомневаться – она здесь, около своей лошадки.
– Понимаю, – задумчиво кивнула головой Ли. – В юности мне часто хотелось спрятаться подальше от людей, но с шестью детьми на шее куда деться? А если б и было куда, я не выношу одиночества.
Уэйд обнял ее за плечи. Ли обвила рукой его талию, положила голову на широкую мужскую грудь, наслаждаясь ощущением минутного покоя. Уэйд гладил ее волосы, споря с ветром, желавшим их растрепать, а в ухо ей врывалось его учащенное сердцебиение.
Понимая, что дольше пренебрегать своими служебными обязанностями нельзя, Ли, преодолевая внутреннее сопротивление, сделала шаг в сторону и направилась к дому. Перед воротами, еще скрытая от любопытных взоров сараем, она почувствовала, что просто так он ее не отпустит. Да и ей хотелось на прощание хоть разок поцеловаться.
– Зря вы это затеваете, – тем не менее со вздохом сказала она, охотно позволяя обнять себя.
– А вот и не зря. – Уэйд поводил носом под ее ухом, затем по шее.
– Нас могут засечь, будут неприятности.
– М-м-м, мне только того и надо.
– Уэйд, вы меня не слушаете.
– Вы правы. Я занят другим – вдыхаю ваш запах. – И он ласково закусил мочку ее уха. – Вы обворожительны.
Повернув лицо Линды к себе, Уэйд запечатал ее рот долгожданным поцелуем, который показался ей светлым и волнующим, как лунное сияние. Губы Уэйда красноречивее всяких слов говорили о том, что мысли его – лишь о ней и каждый миг без нее – нестерпимая пытка.
Голос Майры Джо разрушил очарование этой минуты:
– Папа! Что вы делаете?
Они, как нашкодившие дети, вмиг отскочили друг от друга, и в свете луны Ли заметила, что на глазах девушки блестят слезы.
– Милая! Что случилось? – шагнул к ней Уэйд.
– Не дотрагивайся до меня! – Майра Джо сделала шаг назад. – И вы тоже!
Она растворила ворота и бросилась к лошади. Молния Два сначала в явном недоумении подняла голову, но, распознав хозяйку, немедленно затрусила ей навстречу. Майра Джо обхватила руками шею лошади и зарыдала, уткнувшись в ее холодную белую шкуру. Сердце Ли дрогнуло от сострадания.
Уэйд последовал за дочерью, не выпуская руку Ли из своей, и попытался приласкать Майру Джо, но она его оттолкнула. У Ли слезы подступили к глазам, но Уэйд не сдавался, лишний раз вызвав уважение Ли – она хорошо знала, что мужчины типа Уэйда не выносят женских слез. Он терпеливо выждал, когда она выплачется, после чего молча вытащил из заднего кармана брюк чистый носовой платок и протянул Майре Джо.
Вытерев глаза и высморкавшись, Майра Джо отодвинулась от лошади. На лице ее было написано желание выговориться.
– Смелее, милая! Выплесни все мне на голову!
– Не пытайся острить, папа! Я и в самом деле расстроена.
– Обещаю не подшучивать. Расскажи, что произошло.
– Всего даже не рассказать. Но сил моих больше нету! Поначалу все было ничего, но затем Джулию понесло, и она начала во всеуслышание разглагольствовать о том, что мы с ней так близки – между нами и зубочистку не вставить, а Редфорд будет на седьмом небе – у него теперь прямой выход на Капитолий. Представляешь? А доконал меня мистер Брэдфорд. Он, видишь ли, не нарадуется тому, что их семейство обогатится мною, и заранее предвкушает, каким замечательным украшением предвыборных собраний станем мы с Пенном, стоя за трибуной, с которой он обращается с речью к избирателям.
Сделав шаг вперед, она оказалась рядом с отцом.
– А хуже всех ты, папа. Мистер Брэдфорд и Джулия, по крайней мере, видны как на ладони. А ты уже целый год не переставая пилишь меня, доказывая, как несчастлива я буду в семье Брэдфордов, хотя на самом деле озабочен лишь одним: как бы они, используя мое влияние, не заставили тебя поддержать какой-нибудь из проектов сенатора.
– Ох, доченька, ты…
– И в довершение всего, когда я нахожу подходящего человека для организации моей свадьбы, ты накладываешь на нее свою лапу!
Слезы снова потекли по ее лицу, и Ли показалось, что Уэйда вот-вот хватит удар.
– Мы пригласили Линду не для тебя, папа, – со слезами в голосе проговорила Майра Джо. – А для меня. Для меня, черт возьми! И я не допущу, чтобы ты испортил мне свадьбу лишь потому, что упорно не желаешь видеть, как я люблю Пенна. И он, папа, меня любит. Можешь соблазнить Ли, это твое дело. Можешь перетянуть ее на свою сторону. Но тебе все равно не помешать нашей свадьбе. Даже если мне придется все делать самой.
– Майра Джо, я…
Но девушка решительным шагом направилась к воротам.
– Нет, нет, ни слова больше. Оставь меня в покое.
Лишь когда он проводил ее глазами и она скрылась из виду, Ли приблизилась к нему:
– Пойдемте! Назад к гостям.
Он словно не слышал ее.
– О Боже, что мне делать, Ли? Даже не представляю.
А вот Ли отлично представляла себе, что делать ей. Это был один из тех редких случаев, когда ее тянуло вмешаться в чужую личную жизнь. Она понимала, что все усилия Уэйда обречены на неудачу, что его слова не достигают слуха Майры Джо, а попытки восстановить истину лишь ухудшат положение.
– Сейчас – ничего, – ответила она. – Мы возвращаемся к гостям, вы по-прежнему выступаете в роли очаровательного хозяина, а я попозже поговорю с Майрой Джо, постараюсь переубедить ее. Она видит во мне соблазненную, а не соблазнительницу, следовательно, с ее точки зрения, я представляю собой меньшую угрозу.
Уэйд было обрадовался, но, подумав, покачал головой.
– Спасибо, не стоит. Я должен это сделать сам.
Ли согласилась с ним, и, не произнеся больше ни слова, они присоединились к гостям. Немного позже она увидела, как Уэйд отвел Майру Джо в сторону. Видимо, примирение состоялось, хотя до объятий дело не дошло. А Ли так хотелось, чтобы девушка бросилась отцу на шею. Вечер подошел к концу, и хозяева прощались и провожали гостей с самым непринужденным, веселым видом.
Майра Джо уехала с Пенном, предупредив отца, что ночевать не приедет. К радости Ли, он воспринял это сообщение спокойно, однако особого удовольствия оно ему не доставило.
Столы, стулья и прочую привезенную мебель вынесли, украшения сняли. Уэйд работал со всеми наравне, и Ли не пыталась охладить его пыл, понимая, что волнение не дает ему сидеть без дела, а уйти спать, пока ее команда в доме, он не может. Чтобы разогнать тишину, Уэйд включил стереосистему, и из колонок полились мягкие звуки старых мелодий, ласкавшие слух.
Ли была уверена, что все мысли Уэйда заняты Майрой Джо, но вдруг заметила на себе его взгляд, убедительно свидетельствовавший о том, что в этот миг он ни о своей дочери, ни о ее свадьбе не думает. И тут она сообразила: при таком глубоком вырезе блузки не надо было нагибаться, чтобы подобрать с полу какую-то мелочь. К вящему своему удовольствию, она отметила, что, увидев ее декольте, Уэйд покраснел, как мальчик, и быстро отвел глаза.
А ведь большинство мужчин на его месте выпялились бы без всякого стеснения. Нет, он положительно очаровательный симпатяга. Но впредь надо быть поосторожнее и не забывать о скромности.
Однако Линда успела заметить, что страсть превратила светлые глаза Уэйда в темные облака, предвещавшие бурю, которая подхватит и унесет ее. Это прекрасно, но в то же время опасно.
– Ли, отпустите своих людей домой!
Глава седьмая
Ли не стала делать вид, будто не понимает сокровенного смысла его просьбы. Она никогда не умела притворяться, хотя от его слов перехватило дыхание. Он не сводил с нее глаз, и по ее телу пробежала дрожь.
– Ли, отпустите своих людей домой!
Это приказание вывело ее из состояния транса. Почти не владея собой, она подумала, что он просит, не прося. Еще только направляясь в кухню, она уже знала, какой даст ответ. Что неизбежно, то неизбежно, и с самого их первого вечера на берегу озера какая-то часть ее души знала: рано или поздно этот момент настанет.
Ее помощники уже убрали внутренний дворик, столовую и кухню, здравый смысл подсказывал Ли, что они смогут закончить уборку и завтра. Подчиненные Ли, весьма довольные, не дожидаясь вторичного предложения, поспешно распрощались и отправились восвояси, пока хозяйка не передумала.
Заперев дверь за последним из них, Уэйд, не теряя ни секунды, приблизился к Ли. Не спуская с нее глаз, он взял ее за руку и повел в большой зал, еще хранивший следы празднества. Верхний свет он выключил, но свечи на каминной полке продолжали гореть. Их пламя, колеблемое потолочным вентилятором, распространяло приятный лесной запах. Стереосистему он только приглушил, и тихая музыка скрадывала тишину.
Он вывел Ли на середину комнаты и. вопреки ожиданиям не поцеловав, положил ее голову себе на грудь и закружил в танце под задушевные звуки скрипок и рояля. Только ощутив его тепло, Ли поняла, какое нервное напряжение испытывает. Легкое покачивание их тел и исходивший от него чисто мужской запах достигли наконец той части ее мозга, где продолжали прокручиваться списки дел, вещей, заданий… И она расслабилась.
– Наконец, – прошептал он ей в ухо и поцеловал в висок.
– Что «наконец»?
– Наконец ты здесь.
– Я весь день здесь, дурачок.
– Нет, весь день ты была на работе. А вот сейчас ты со мной.
Уэйд прижал ее к себе покрепче, и она не возразила. Впервые в жизни она чувствовала себя совершенно естественно в объятиях мужчины.
Тело расслабилось, но в голове вихрем закружились мысли. Плохо уже то, что она – с ее профессией и укладом жизни – никак ему не пара, но еще хуже, что она может потерять власть над собой. Так хочется его любви, что готова забыть обо всем. Но если ей угрожает потеря самостоятельности, то лучше выйти из игры сейчас, пока не поздно.
А впрочем, к чему эти дебаты с самой собой? Решение она уже приняла, но сохранит ясную голову и холодное сердце. Сегодня она насладится, запомнит эту ночь до конца жизни, но ни на йоту не поступится своим «я». Разве не так вела она себя с другими своими любовниками?
– Эй, куда ты исчезаешь?
– Никуда.
Ли снова положила голову ему на грудь, с удовлетворением отметив: пока что она хозяйка положения.
Но после второго поцелуя в голове у нее осталась одна-единственная мысль: он самый сексуальный ковбой на всей планете. Ли скользнула пальцами по его шее и коснулась мягкой шевелюры того же цвета, что и жесткие волосы на груди, сквозь тонкую ткань сорочки щекотавшие ей нос.
Фигура Уэйда была из тех, какие портные видят в ночных кошмарах, а женщины – в прекрасных мечтах: широкие плечи, могучая грудь, которая, постепенно сужаясь, переходит в узкие бедра, плоский живот и длинные ноги.
Как ни странно, вопреки обыкновению она не ощущала рядом с Уэйдом комплекса неполноценности из-за своей пышной комплекции. Вот он нежно приложился теплыми мягкими губами к ее виску, и наступил момент, о котором она всегда мечтала: исчезло все, кроме нее самой и обнимающего ее мужчины, который, кажется, умрет на месте, если будет вынужден выпустить ее из рук.
Уэйд вынул заколку из ее волос и провел по ним ладонью ото лба к концам, тихо выдохнул: «Шелк, настоящий шелк», – обхватил ее голову и притянул к своей.
Их губы встретились, и моментально возгорелся пожар. Нежных касаний, ласковых поглаживаний как не бывало. Их место заступила дикая жажда, требовавшая немедленного утоления.
Его губы, его язык перешли в решительное наступление. Каждый нерв в ее теле откликнулся на этот призыв и напрягся чуть ли не до боли, особенно когда он нетерпеливыми руками сорвал с нее блузку, а затем расстегнул лифчик и охватил жадным взором ее грудь. Пока он снимал с нее остатки одежды, Ли, сгорая от невыносимого желания, цеплялась за него, точно боясь потерять. Бережно уложив ее на диван, Уэйд быстро разделся сам, но и эти несколько секунд, показавшиеся ей вечностью, вызвали у нее нетерпеливый стон.
Такого с ней еще не было никогда! Никогда ее тело не требовало столь властно, чтобы с ним соединился мужчина. Он поцеловал ее грудь, она в ответ со стоном выгнулась дугой и, вцепившись в его волосы, притянула еще ближе к себе. Обхватив ее грудь левой рукой, он пальцем ласкал набухший сосок, а правой гладил тело, возбуждая в ней набегавшие одна на другую волны чувственности. Он водил по бедрам ладонью, оставляя на них горячий след, и напоследок коснулся пальцем пылающей сердцевины. Затем завладел ее ртом, и голова Линды пошла кругом. Страдая и наслаждаясь сладкой пыткой, она затрепетала, подхваченная могучим вихрем страсти.
Его рот последовал за руками к бедрам, и Ли с трудом удержалась от вопля. Где-то в глубине подсознания у нее возникла мысль, что надо его остановить, что ей стыдно, но, когда его язык коснулся самой чувствительной точки среди бархатных недр, она уже ни о чем больше не могла думать. И говорить не могла. Она лишь вскидывала головой вслед за непрерывными всплесками наслаждения и выдыхала его имя.
А он, не зная жалости, заставлял ее снова и снова переживать пик страстного вожделения, от которого она, казалось, вот-вот умрет.
Но она не умерла. Уэйд стал покрывать все ее тело нежными поцелуями, и она, вновь обретя дыхание, вернулась на землю.
Обцеловывая шею Ли снизу доверху, он вынудил ее откинуть голову назад, и она тут же ощутила на себе тяжесть его тела. Радостно раскрылась она ему навстречу, желая как можно скорее принять его между истомившимися в ожидании бедрами и почувствовать внутри себя.
Медленно продвигаясь в глубь ее лона, Уэйд поднял голову и взглянул ей в глаза. У обоих от полноты чувств перехватило дыхание. Прошла, как ей казалось, целая вечность, прежде чем он начал ритмично двигаться, быстро превратив пылавший в ней огонь в огненный смерч.
Его желание, властно требуя удовлетворения, подгоняло его, заставляло ускорять темп движения. Она без слов молила о том же. Ногами она обвила его ноги, руками – бедра, всем своим существом стремясь к победному завершению акта любви.
Но вот оно наступило – с его уст сорвалось ее имя, а стон Ли эхом отозвался от обшитых деревом стен.
Тяжело дыша, он положил голову ей на плечо. Она не выпускала его из рук, наслаждаясь ощущением его тяжести на своем теле.
– Ты… ты… такая страстная, – с трудом прошептал он на ухо Ли, гладя дрожащими пальцами ее плечо и ключицу. – Потом смущенно улыбнулся: – Извини. Я раздавлю тебя, – и скатился на пол, вытянулся на спине, стараясь отдышаться.
Он удерживал ее руку, целовал ладонь, прижимал к своему безумно бьющемуся сердцу, и тем не менее она вдруг ужаснулась тому, что произошло.
Вот тут-то и позвать бы его к себе, попросить снова обнять, прижать, спасти от охватившего ее отвратительного настроения. Останься он рядом, может, в его объятиях она и сохранила бы внутреннее тепло, но сейчас ее тело с каждой секундой все больше превращалось в камень.
– Не может быть, – прошептала она, и по ее щеке покатилась слеза. Ли начала лихорадочно шарить по дивану, ища, чем прикрыться. Первой попалась под руку его рубашка, и она накинула ее на себя, заледеневшими пальцами удерживая борта.
– Ли! Что… – принимая сидячее положение, прокричал Уэйд вслед умчавшейся прочь Ли.
Даже сейчас, сильно утомленный, он двигался быстрее, чем она могла предположить, и, вскочив с пола, моментально догнал ее в коридоре и повернул лицом к себе.
Ли живо представила себе, как она выглядит – в его рубашке, с растрепанными волосами…
– Ли, что случилось? – спросил он взволнованно, но она смогла убедить себя, что это ей показалось в тусклом свете коридора.
– Пожалуйста, дай мне уйти, – еле слышно пролепетала она.
– Только после того, как ты расскажешь, в чем дело.
– Уэйд, пожалуйста…
Несмотря на просительный тон Ли, Уэйд притянул ее к себе и положил ее голову на свое плечо.
– Дорогая, ну пожалуйста, расскажи, что произошло. Что я такого сделал? Что бы это ни было, я заранее прошу прощения.
Он держал ее так трогательно нежно, с такой заботливостью, что Ли потеряла самообладание и разрыдалась. Слезы ручьями хлынули по щекам. Прошло немало времени, прежде чем всхлипывания утихли.
– Ну теперь скажешь мне, чем я провинился? – он принялся вытирать слезы с ее лица.
– Нет, Уэйд, я… – она покачала головой.
– Ополоснись сперва холодной водой, – он подтолкнул ее к ванной. – А я тем временем приготовлю что-нибудь выпить, и мы поговорим.
Ли трясущимися руками закрыла за собой дверь ванной комнаты и села на край ванны, приятно холодивший обнаженные бедра. Она ждала, что сейчас на нее снизойдет прозрение, но мозг не подавал никаких признаков жизни. Одно она понимала – сначала надо вымыться.
Ли не стала смотреться в зеркало, ибо и сама знала: лицо у нее растерянное, цвет кожи – землистый, глаза – безумные. Взяв из шкафчика чистое полотенце и вытершись, она заметила большую серебряную щетку для волос, лежавшую рядом с ручным зеркалом. Быть может, она здесь только для украшения или принадлежит Майре Джо. Но разве сейчас это важно? Необходимо привести себя в порядок, и все тут. Сильными взмахами тяжелой щетки она расчесала волосы и с поразительной ловкостью – ведь только что ее пальцы дрожали – заплела в косу, хотя знала, что при отсутствии заколки она моментально распадется.
Она с тоской посмотрела на окно ванной. Но, во-первых, только полный идиот может бежать через окно в полуголом виде, а во-вторых, она все равно не попадет домой: ее сумочка и ключи в кабинете Уэйда.
Дыша тяжело, хоть и спокойнее прежнего, она оправила рубашку и, стараясь возвратить себе чувство собственного достоинства, вышла в зал. Уэйд сидел на диване, явно дожидаясь ее и держа в каждой руке по стакану вина.
В дверном проеме она остановилась: ей захотелось схватить заботливо сложенную им одежду, но вот беда – одежда лежала рядом с Уэйдом на диване. А она не могла заставить себя сделать еще хоть шаг по направлению к Уэйду.
Даже в том состоянии отупения, в котором она находилась, Ли одним взглядом охватила его обнаженную мускулистую грудь, застегнутые на молнию, но не на ремень, джинсы, стройные бедра и сильные ноги; голые ступни – и те не ускользнули от ее внимания. Кем, однако, надо быть – вот так, стоя в дверях, любоваться голыми ступнями? – спросила она себя.
– Не будешь ли ты… гм… столь любезен, не подашь мне одежду? Я бы хотела одеться, прежде чем начать… разговор.
– Нет, не буду столь любезен.
– Что? – изумилась Ли, уверенная, что она ослышалась.
– Я сказал, что не подам. Одевшись, ты сразу станешь элегантной деловой дамой, и тогда мне ни за что не вытянуть из тебя правды. Костюм и прическа – твоя броня.
Почему-то его слова придали Линде уверенности и силы – она распрямила плечи и кольнула его уничтожающим взглядом.
– Вот уже не ожидала, что когда-нибудь меня в такой скрытой форме обвинят во лживости.
Уэйд растерянно провел по лицу ладонями, прежде чем продолжил:
– Этого я не хотел. Ты и сейчас уже так далека от меня, что на космическом корабле и то до тебя не долететь. А одевшись, ты вдобавок как бы воздвигнешь между нами кирпичную стену. Вот это я и имел в виду.
Она поняла аналогию, хотя ей было неприятно.
Цепляясь за остатки собственного достоинства, Ли, усаживаясь в кресло напротив Уэйда, тщательно подобрала под себя рубашку. Едва она села и сложила руки на коленях, волосы ее рассыпались и буйным каскадом упали на плечи.
– А знаешь, – проговорил он вдруг осипшим голосом, каким недавно говорила и Ли, – ты дьявольски соблазнительна, когда сидишь вот так, в одной моей рубашке, с распущенными волосами.
Тело ее, вмиг ставшее горячим и влажным, с такой готовностью отозвалось на его реплику, что ей было не до ответа. Еще никогда она не попадала в столь неловкое положение, а вот поди ж ты – опять умирает от желания. Нет, бежать отсюда, и поскорее!
– Знаю, Уэйд, тебе хочется поговорить по душам, но я не могу. Прости меня, я пыталась себя заставить, но ничего не получается.
Сдерживая набегающие слезы, она сжала кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Сегодня она вела себя как последняя дурочка и повторения не желает.
Подняв глаза, Ли испытала облегчение – видно было, что ее слова не прошли мимо его ушей. И в самом деле, Уэйд поднялся и отдал ее одежду.
