Текст книги "Победитель страха"

Автор книги: Пал Бекеш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава третья,

в которой главный герой, к сожалению, по-прежнему не появляется. Зато: 1. Вся остальная компания чаёвничает, 2. Прилетает шпион-разведчик из лагеря чудовищ. 3. Уборщик готов отправиться в путь. Но пока что мы находимся на поляне, где Уборщик – как ему было велено – думает о Трусишке

– Думаю я о нём, а что толку? – горестно махнул рукой Уборщик. – Сердце кровью обливается, стоит мне только о нём вспомнить! – Он ещё крепче стиснул ручку своего клетчатого чемоданчика. – Но всё равно здесь житья больше нету!

– Твоя правда, жизнь у нас стала кошмарная, – пробурчал Пылемёт. – Но ведь если спрятать голову в песок, то бишь в землю, и вовсе ничего не увидишь. – Поморгав подслеповатыми глазами, он глянул на небо и шёпотом добавил: – Даже чудовищ...

– А кроме того, – вмешался Чутьчутик, – если че-че-честь-че-честью делать своё дело, чи-чи-чистить лес, чи-чи-чикать, то есть подрезать ветки и не совать свой длинный нос в чу-чу-чужую че-че-чепуху, глядишь, и беда обойдёт стороной.

– Не желаю я прятать голову в песок! – взорвался Уборщик. – И рот держать на замке – тоже не для меня. Разговаривать шёпотом у себя в Роще? Нет уж, увольте!

– Тише, тише, не так громко... – умоляюще взглянул на него Пылемёт.

– За дурака меня держите?! Чудища поганые всё тут затопчут, напакостят, а я за ними мой-убирай? Вперёд! – скомандовал самому себе Уборщик.

– Попьём чайку напоследок? – просительно сказал Чутьчутик. – Как говорится, на посошок.

Минуту спустя друзья уже сидели вокруг чурбака. Скатерть была мятая, чайник тоже отнюдь не сверкал белизной, но в чашки струился ароматный хвойный чай и мирно позвякивали ложечки. Из бокового кармашка чемодана Уборщик достал свёрток, замотанный в платок с красными горохами.

– Печенье с корицей, – предложил он компании. – В дорогу себе припас...

Друзья прихлёбывали чай, лакомились печеньем, изредка обмениваясь словами.

– Налить ещё чашечку?

– Берите печенье, не стесняйтесь.

– Сахарку? Лимон хочешь?

И вновь повисало молчание.

– Чай тоже не в удовольствие, – не выдержал наконец Уборщик. – Хоть ты тут расшибись! Какое чаепитие без него? – он мотнул головой в сторону дупла.

– Верно, – вздохнул Чутьчутик. – Сказки, истории... Как давно мы их не слышали!

– Может, предложить ему ча-чайку? Вдруг настроение у него улучшится?

Остальные дружно замахали руками, и вновь повисло молчание.

– А что, если... – чуть погодя робко предложил Пылемёт.

– Если – что?

– Если мы сами станем рассказывать себе истории?

Неожиданная идея привела друзей в восторг.

– Давайте! Здорово придумано! Колоссально!

Когда ликование поутихло, приятели стали расшаркиваться друг перед другом.

– Начинай ты!

– Нет-нет, только после тебя.

– Я присоединюсь потом.

Все умолкли, ломая голову, с чего бы начать.

– Как-то раз... однажды... жили-были... – расхрабрился Пылемёт.

– Уже интересно! – оживились остальные. – Давай дальше!

Пылемёт хорошенько прокашлялся и завёл по новой.

– В общем, значит... жили-были. А может, лучше ты? – учтиво предложил он Уборщику.

– Пожалуйста. Жили-были, не тужили... – дальше этого не ушагал и тот. Как, впрочем, и Чутьчутик.

Сказка застряла окончательно. Кто – были? Где жили? И почему не тужили? Поди тут разбери...

– Выходит, нет у нас больше ни сказок, ни историй? – всхлипнул Пылемёт.

– Как это нет? – вскрикнул Уборщик. – Просто все они там, в дупле. У него.

– Значит, накрылись наши сказки. Вернее, закрылись. На все замки-засовы.

– Так оно надёжней, – утешил приятелей Уборщик. – Целей будут! Кстати, – продолжил он обиженным тоном, – могли бы и мне уделить хоть какое-то внимание. В конце концов, это последнее чаепитие готовилось в мою честь, так что не мешало бы...

Что именно не мешало бы, так и осталось неизвестным, поскольку в это мгновенье послышались рёв и треск, и на небе появилось некое отвратительное существо. С крыльями, но не птица и не самолёт, и вообще ни на что не похожее. Кожистые крылья покрыты складками, и стоило неведомому чудищу взмахнуть крыльями, как складки обвисали, начинали тереться друг о дружку издавая пренеприятный треск. Глаза... глаз у чудища хватало с избытком, каждый висел на отдельной ножке и хищно обшаривал землю, леса-поля, ничего не оставляя незамеченным. Словом, пялилось во все глаза. Потому и прозвали чудище Лупоглазой Трескучкой.

– Шпион! Вражеский разведчик! – завопил Пылемёт, силясь перекричать шум. – Опять подвалил! По нему хоть часы проверяй. Кружит над головой, зыркает глазищами, высматривает, нет ли каких перемен со вчерашнего дня.

– Нет у нас никаких перемен, не надейся! – прокричал Уборщик, задрав голову к небу. – Как вчера вас терпеть не могли, так и нынче на дух не принимаем! – и, обращаясь к остальным, пояснил: – Повадился прилетать в одно и то же время, хочет, чтоб мы к нему привыкли. Чтобы его появление стало таким же естественным, как восход солнца или весеннее цветение. А стоит только нам привыкнуть, и тогда уж без разницы, здесь он или нет его. Тогда он здесь и обоснуется, словно испокон веков в Роще жил! Но лично я к тебе привыкать не намерен! Слышишь, ты?! – Уборщик воздел кулаки к небу. – Чёрта лысого я к тебе привыкну!

Лупоглазая Трескучка нырнул к себе подмышку (если предположить, что уродина с перепончатыми крыльями способна обладать подмышками), и на землю посыпалось что-то, взметаемое ветром.

Трескучка убрался восвояси, а сброшенный им мусор медленно опускался вниз. Одна из этих штуковин угодила в чашку Пылемёта, мигом размокнув в чае.

– Чу-чу-чур меня! – взволнованно пролепетал Чутьчутик. – Да это же вражеская пропаганда! Весь лес своими чу-чу-чудовищными листовками засыпал!

Размокшую бумажонку сунули Уборщику, так как из всей компании он один умел сносно читать. Грамотей с трудом разбирал заострённые, как колючки буквы, которые наконец сложились в одну-единственную фразу:

МИР ПРИНАДЛЕЖИТ ЧУДОВИЩАМ!

Лупоглазой Трескучки и след простыл. Всё вокруг было усеяно чудовищными листовками. Они застряли, зацепившись за ветки деревьев и шипы колючего кустарника, покрыли траву, а почтальонша славка с отвращением вытащила клювом из гнезда чуть ли не с полдесятка мерзких листков. Уборщик потянулся было за пылесосом, чтобы побыстрей уничтожить эту гадость, но вовремя спохватился.

Напоследок вдохнул полной грудью родного воздуха и решительно ступил на тропу.

– Что ж ты, даже не попрощаешься?

– Простились уже, – Уборщик даже не обернулся.

– До свидания! – прокричал вслед Чутьчутик.

– Пока! – горестно пробормотал Пылемёт.

– Доброго пути! – прошелестели безвольно поникшими кронами деревья.

– Возвращайся к нам! – прошумели кусты.

– До свидания, – глотая слёзы, тихо отозвался Уборщик и ещё более решительным шагом направился к опушке Рощи.

Глава четвёртая,

где мы почти расстаемся с надеждой увидеть главного героя. Зато выясняется, что сколь бы ни были тверды наши намерения, недалеко ушагаешь, если поздно выйдешь. Кроме того, появляется друг, с которым здесь давно не видались. Он приносит новости и выступает с проповедью

Осиротелые обитатели Рощи только собрались было уткнуться один другому в плечо и оплакать уход своего последнего настоящего друга, как вдруг послышались топот ног и чьё-то учащённое дыхание.

– Уборщик! – обрадовался Пылемёт. – Ты уже вернулся?

– Как же я тебе рад! – ликовал Чутьчутик. – Я так по тебе соскучился!

– Они уже близко! – вскричал Уборщик. – Вот-вот здесь будут!

Пылемёт засуетился было, желая спасти что только можно, Чутьчутик рванулся, чтобы взлететь на дерево, но... оба опоздали. Шевельнулся куст, хрустнула ветка, ветерок пробежал по кронам деревьев, и на поляну вышел...

– Странник! – радостно возопил Пылемёт.

– Чу-чу-чудеса, да и только! – ликовал Чутьчутик.

– Вернулся, дружище! – вытер вспотевший лоб Уборщик.

По лицу Странника расползлась широкая улыбка.

– Он самый, ребята.

Долговязая прямая фигура, выгоревший дожелта ёжик волос под сдвинутой набекрень охотничьей шляпой, за спиной рюкзак, в руках отполированный за долгие странствования посох, на ногах разбитые башмаки. Нос до того заострился, что, стоило Страннику повернуться к тебе лицом, казалось, он того и гляди проткнёт тебя носом. Физиономия красная, на губах хитроватая усмешка. Странник ничуть не изменился, будто и не уходил никуда.

– Значит, у вас всё по-прежнему, – с удовлетворением отметил он.

– С чего ты взял? – удивился Уборщик и стал объяснять: – Роща совсем не та, какой ты видел её последний раз, прямо-таки ничего похожего...

– Что я вижу? Хвойный чаёк! – обрадовался Странник при виде накрытого к чаепитию стола. – Позвольте угоститься? – он налил себе чашку и отхлебнул. – О-о! Как же меня тянуло домой!

– Ты единственный на всю Рощу. Теперь всех тянет из дома. Я вот тоже навострил было лыжи, да аккурат на тебя наткнулся.

Глаза Странника округлились, подчёркнуто выражая изумление.

– Что ты говоришь? И далеко ты собрался?

– Всё равно куда, лишь бы отсюда подальше... Мечтал податься в такие места, где... – Уборщик понизил голос. – Где этихнету. Должна же быть хоть какая-нибудь рощица, не занятая чудовищами, я бы и занимался там своим делом спокойно.

Странник залпом выпил чай и поставил чашку на застеленный скатертью чурбан. Сделал глубокий вдох и сказал, как отрезал:

– Нет.

В лесу воцарилось гнетущее молчание. В тишине был слышен даже шелест крылышек стрекозы, едва уловимый шорох улитки, прячущейся в свой домик, даже чуть различимый звук удара о землю, когда муравей впопыхах уронил перетаскиваемую в муравейник личинку, – и тот показался грохотом.

– Ты о чём? – шёпотом спросил Пылемёт.

– Чего это вы шепчетесь? Новость давно перестала быть секретом. Я ведь тоже семь лет назад отправился странствовать с подобными намерениями. Мне, как и Уборщику, хотелось отыскать лесок, не занятый чудищами. Хотя в ту пору бедствие ещё не достигло такого размаха, как сейчас. Исходил я всю Землю вдоль и поперёк, обшарил каждый уголок-закуток, и оказалось, что всюду нас опередили. Весь мир захвачен чудовищами!..

В голосе его прозвучала непонятная гордость, а плутоватая ухмылка вроде бы расползлась по физиономии ещё шире.

– Вот так-то, братцы! – подвёл итог Странник. – Единственное место, не занятое чудовищами, это наша Рощица. Но... до поры до времени.

Уборщик недоумённо уставился на приятеля. В душе его шевельнулось подозрение, но он отогнал чёрные мысли прочь.

– Однако, – поспешно перевел разговор Странник, – наша компания в неполном составе. Где же мой давний закадычный друг-приятель? Где наш великий сказитель, владелец крупнейшей в мире библиотеки? Ведь его собрание книг с античудовищной направленностью снискало ему неувядаемую славу.

– Лучше не спрашивай! – отмахнулся Пылемёт.

– Он там, – с тоской указал на дупло Чутьчутик.

– Но ведь дверь заколочена досками!

– Что правда, то правда.

– И поросла мхом.

– И это верно.

– Тогда...

– Не трави душу! Мы уже который год его не видим.

Странник огорчённо помотал головой, затем, исподлобья метнув взгляд на приятелей, поинтересовался:

– А библиотека? Она тоже под замком, что ли?

– Библиотека при нём.

Странник, похоже, испытал облегчение.

– Не беда! Я его выманю, – самоуверенно заявил он.

– Вряд ли тебе это удастся, – не скрывая сомнения, сказал Уборщик, которому всё больше не нравилось поведение нежданно-негаданно нагрянувшего бывшего дружка. Впрочем, причины своего недовольства он и сам, пожалуй, объяснить не смог бы.

Странник сложил ладони рупором и приставил к замшелой двери.

– Ау! – воскликнул он и повторил громче: – Ау-у! Есть там кто живой?

Из дупла послышался невнятный шорох, а затем – слабый дрожащий голосок.

– Нет никого. Здесь никто не живёт.

Обитатели Рощицы одобрительно кивнули, но Странник не сдавался, решив ковать железо, пока горячо.

– А этот «никто», который не живёт в необитаемом дупле, случаем, не мой ли давний закадычный друг?

Последовало продолжительное молчание, а затем неуверенный ответ:

– Не-ет. То есть да... Почём мне знать!

– Узнаю твой голос, дружище! А ты узнаешь меня?

– Разучился я понимать, что к чему.

Странник надрывался изо всех сил, пытаясь докричаться до сердца давнего друга. Надсаживая глотку, взывал к самым сокровенным воспоминаниям. Охрипшим голосом пересказывал вновь и вновь, как славно им было сидеть за одной партой, до чего здорово научились они лазать по деревьям, с каким удовольствием продирались сквозь заросли боярышника и терновника, собирая ягоды.

– Странник! – в слабеньком голоске прозвучала радость. – Бродил, бродил и прибрел обратно, к родному порогу?

– Ну наконец-то! – с довольным видом потёр руки скиталец. – Нельзя ли нам войти к тебе? А может, ты к нам выйдешь?

Ответа не последовало, и обитатели леса застыли в волнении: неужто покажется?

– Это действительно... ты? – робко пискнул затворник.

Тут уж приятели разразились дружным хором, убеждая недоверчивого Трусишку.

– Он! Точно он! Больше и быть некому! Можешь не сомневаться! Выходи, чего же ты ждёшь?

– Собираюсь с духом.

Наступило длительное молчание. Пылемёт в нетерпении грыз свои широкие ногти, Чутьчутик ковырял в носу, весьма напоминающем пилу.

– Фи! – одёрнул его Уборщик. – Не стыдно тебе?

– Ни чу-чуточки! – тряхнул головой Чутьчутик и продолжил своё занятие.

– Ну, как ты там? – не выдержал Странник. – Собрался с духом?

– Духу мало осталось, вот и приходится собирать по крохам-крупицам, – прошелестело в ответ.

Но вслед за тем раздались позвякивание, постукивание, пощёлкивание, словно вставлялись в скважины ключи, отпирались замки, отодвигались заржавелые засовы. И так – без края, без конца...

– Скрылся за семью печатями, – сострил Странник, по-прежнему во всю глотку.

– Не за семью, а за двенадцатью, – поправил его дребезжащий голос, и возня с запорами продолжилась. – Кроме того, здесь девять английских замков, семь задвижек и три сверхпрочные цепочки...

Владелец крепости не без гордости перечислял хитроумные устройства, и слышно было, как постепенно отпирались замки, снимались одна за другой цепочки, отодвигались засовы. И наконец поросшая мохом дверь начала со скрипом-скрежетом открываться...

Глава пятая,

в которой появляется из укрытия наш долгожданный главный герой. Впрочем, он тотчас убеждается, что в Роще ему больше места нет

При виде затворника, появления которого друзья ожидали с трепетом, они не смогли сдержать тяжких вздохов.

– Ох-ах!

– Ой-ой!

– Ай-ай!

– Фю-ить!

Последнее замечание принадлежало Страннику: он аж присвистнул от удивления, а между тем исходил весь свет и во время странствий много чего повидал. Однако такого жалостного зрелища, как Трусишка в его теперешнем виде, ему наблюдать не доводилось.

Лицо у бедняги было желтоватого... а может, серого оттенка? Ума не приложу, как бы поточнее выразиться. Но факт, что сам он, съёженный, скукоженный, морщинистый, усохший, кривой, скособоченный, тусклый, вялый, взъерошенный, всклокоченный, производил пугающее впечатление.

И это лишь на первый, беглый взгляд. А присмотревшись повнимательней, заметишь уйму мелких подробностей. К примеру, тёмные круги под глазами, потрескавшиеся губы. Грудь впалая, руки трясутся, и даже уши временами подрагивают.

Вот вам и главный герой, появившийся на сцене с некоторым опозданием. Было от чего прийти в отчаяние.

– Ох-хо-хо, – подвёл печальный итог Уборщик.

– Можешь не продолжать, – выдавил из себя Трусишка. – Сам знаю.

– И всё же... С чего бы это и почему?

– У страха глаза велики.

– Но ведь и... Мне тоже доводилось...

– Однако тебя Трусишкой не назовёшь. А я, как ни кинь, попал в их число.

С физиономии Странника не сходила кривая ухмылка.

– О, друг ты мой дорогой, единственный! Поди сюда! – он раскинул руки. – Дай мне обнять тебя!

– Ах, Странник! – с этими словами Трусишка наконец переступил порог своего убежища.

В тот же миг небо-землю сотрясли пронзительные звуки сирены.

– Караул! – завопил Трусишка, пытаясь забиться под порог.

– На нас напали чудовища! – всполошились все обитатели Рощи.

– Что за чертовщина! – дёрнулся было Странник, однако он единственный сохранил самообладание. – А ну возьми себя в руки! – прикрикнул он на закадычного друга.

– В-выключатель... – трясущейся рукой Трусишка повернул какой-то рычажок, и рёв сирены смолк.

Члены компании с грехом пополам выбрались из-под охапки листьев.

– Что это было? – строгим, требовательным тоном вопросил Странник.

– Я смонтировал защитное устройство, чтобы ко мне нельзя было вломиться. Стоит кому-то переступить порог, и сигнал срабатывает. А тут я напрочь позабыл про охранную систему и сунулся за порог.

Странник утешающе похлопал друга по плечу и даже попытался выпрямить ему спину.

– Ты ведь вроде был выше ростом, не так ли?

Трусишка сокрушённо кивнул, подтверждая сей факт. Странник неодобрительно покачал головой.

– С этим надо что-то делать... А чего, собственно, ты так боишься?

– Всего боюсь. Всего на свете.

– Нельзя ли поточнее?

– В первую очередь чудовищ. Развелось их повсюду видимо-невидимо. Проснёшься с утра, включишь радио – новости сплошь чудовищные, одна кошмарней другой. Теперь я уж и включать перестал. Выглянешь в окно – сразу на чудище натыкаешься. Глазищи жёлтые, четыре хвоста длиннющих, влезет на верхушку моего дерева и давай ухать филином. Но я в последнее время и в окно стараюсь не выглядывать.

– Попробуй выгляни, раз оно у тебя досками заколочено, – вставил Уборщик.

Жалобы Трусишки текли неудержимо.

– Зайдёшь в ванную комнату – нате вам: какая-то мерзопакость с зелёным хвостом, с гребешком на башке, с ушами что твои тарелки – шасть из-под ног и ну от меня в водосток прятаться. Помыться спокойно и то не дают!

– Значит, ты теперь не моешься? – сочувственно вздохнул Пылемёт, которому и без всяких чудовищ неохота было мыться. Эка невидаль, можно ходить и с землёй под ногтями!

– Ну а книги-то твои целы? – Странник пытался заглянуть через порог.

– Куда им деться! Но я к ним даже не притрагиваюсь. Забьёшься под стеллаж и дрожишь как осиновый листок. Кошмар да и только, – он подавил подступающие к горлу рыдания. – В книгах я изверился. Никто меня теперь не убедит, будто бы добро всегда торжествует. Нет уж, дудки! Тогда зачем, спрашивается, читать мне их, книги эти?

– Правильно, дружище, всё так, – глаза Странника блеснули.

– Что значит – правильно? – насупил брови Уборщик. – На что ты намекаешь?

– Пустяки, не обращай внимания. – Странник повернулся к Трусишке, обнял его. – Ах, старина, как же я хочу помочь тебе!

– Тогда сообщи хоть какую-нибудь добрую весть. Пускай самую маленькую!..

Странник покачал головой и развёл руками.

– Чего не могу, того не могу. Я и прибыл-то к вам с дурной вестью. Такой плохой – хуже некуда, – он обвёл многозначительным взглядом сбившихся в кучку приятелей. – Дела у вас, братцы, скверные. Чудища к вам нет-нет да сунутся, однако же пока что здесь не обосновались. Роща – последний оплот, она одна не захвачена чудовищами. Но, к сожалению, это недолго продлится.

И Странник рассказал, чего понавидался на подступах к Роще, пробираясь к дому. В лугах чудища с ногами-гусеницами – ни дать ни взять танки, головы здоровущие – чисто кувшины, а глаза – пустые, бессмысленные. В кустах рядовые пугала кишмя кишат, в перелеске засел отряд утконосых с тройными складками на шее. Взглянуть на них – и сразу видно: готовы к броску, только ждут сигнала.

Обитателей Рощи, как по команде, бросило в дрожь.

– Знаете, почему они до сих пор на вас не нападали?

С испуганным любопытством приятели обступили рассказчика. Странник наклонился вперёд, уставясь на Трусишку, чуть ли не пронзая его своим острым носом.

– Из-за твоей библиотеки.

– Из-за моей библиотеки? – Трусишка растерялся от неожиданности. – При чём здесь моя библиотека?

– Во всех твоих рассказах речь идёт о торжестве добра над злом, не так ли? Чудищам эти россказни ох как не по душе. Оно и понятно. Так вот: пока ты за чаепитием изо дня в день травил тут байки, сказки, басни да побасёнки, они и не помышляли подступаться к Роще. Но ты засел в своем дупле за дюжиной замков и запоров, вот они и расхрабрились. Вдобавок, по твоему же признанию, ты и сам перестал читать! И волшебное действие твоих книжек ослабло, можно сказать, улетучилось. Страх твой сыграл им на руку. Словом, – завершил свою речь Странник, – атака того и гляди начнётся. Затем я и пришёл. Чтобы, значит, предупредить вас.

– Предупредить нас? Только за этим и явился?

Вопрос прозвучал в высшей степени язвительно.

«Странно, – подумал Уборщик, – ведь судя по всему, я зловредный тип, полный недоброжелательства и гнусных подозрений. Нельзя же придираться к давнему знакомцу и обитателю Рощи лишь потому, что тебе не нравится его кривая ухмылка».

– Выходит, моя библиотека им поперёк горла встала? Но что же будет с нами? – у Трусишки ноги подкосились.

Странник привлёк к себе любимого друга и, желая утешить, обнял его.

– Мы тоже без сопротивления падём жертвой, подобно обитателям других лесов и рощ. – Возможно, слова эти предназначались в качестве утешения, но они никого не успокоили.

От Странника веяло неприятным холодом. Трусишка отстранился от него, однако дрожь его лишь усилилась. Уборщик вдруг подскочил и хлопнул себя по лбу.

– Придумал!

Все с надеждой повернулись к нему.

– Я нашёл выход из положения! Если они до сих пор не решались сунуться из-за того, что Трусишка рассказывал нам истории и сказки, а теперь готовы напасть, потому что он перестал читать, тогда пусть читает снова. Вот и вся недолга!

Уборщик ворвался в дупло, схватил первую попавшуюся книгу и снова выскочил на поляну.

– На, держи! – воскликнул он, подбегая к Трусишке. – Читай вслух!

Чутьчутик и Пылемёт с двух сторон подхватили большущую книгу с картинками, и та раскрылась сама.

– Читай!

– Пожалуйста!

– Спаси нас!

– Ладно-ладно... – Трусишка нервно сглотнул. Уставился на раскрытую страницу, шевельнул губами, но сумел выдавить из себя те же самые слова: – Ладно-ладно... – буквы перед глазами у него расплывались, отказываясь складываться в связный текст.

– Почитай нам, как прежде, – упрашивали друзья.

– Как бывало...

– Во время чаепития...

Трусишку трясло мелкой дрожью.

– Не могу читать, – расплакался он. – Ничего не получается.

Ноги у него подкосились, и, захлёбываясь слезами, он рухнул на ствол поваленного дерева.

– И рад бы, да не могу, – всхлипывал он. – Простите, друзья!

Странник помог ему подняться, стряхнул пыль с одежки и большим зелёным платком вытер глаза и нос. Заставил пройтись по поляне, приговаривая, дыши, мол, глубже, – словом, проявил прямо-таки материнскую заботу (правда, Уборщик следил за ним с недоверием). А Странник знай себе нашёптывал несчастному другу, что чудовища первым делом уничтожат его библиотеку, и её непременно следует спасти, ведь если библиотека уцелеет, то и Рощу удастся отстоять. И есть, мол, единственный способ сохранить библиотеку, а тем самым и Рощу, и себя самого, и всех своих друзей-приятелей. Тем временем они в обнимку повернули назад, добрели до поваленного дерева, и остальные окружили их. А Странник залихватски сдвинул на макушку свою шляпу, почесал белёсый ёжик волос и многозначительно поднял вверх палец.

– Скажу вам по секрету, – с таинственным видом прошептал он, – чудище чудищу глаз не выклюет.

– Не понял! – пробормотал в ответ Трусишка.

– Мы тоже.

– Для непонятливых объясняю, – легко вздохнул Странник, и слова прошелестели едва слышно, однако же вполне внятно: – Это означает, что все твои страхи прекратятся, если ты сам превратишься в чудовище.

Обитатели Рощи застыли как вкопанные, а Трусишка, тот даже дара речи лишился.

– Ясно как божий день, – небрежно произнёс Странник, на сей раз в полный голос. – Если станешь одним из них, – он вновь доверительно обнял друга за плечи, – тебе незачем и некого будет бояться, ведь чудовища перестанут тебя пугать. Ты снова сможешь рассказывать сказки, легенды. Спасёшь свою библиотеку, Рощу, себя самого и всех остальных. Проще пареной репы!

Наступило продолжительное молчание.

– Над этим стоит подумать, – наконец робко заметил Пылемёт.

– Чу-чу-чудно как-то! – подал голос Чутьчутик. – Ты – и вдруг заделаешься чу-чу-чудовищем! Но ведь если ты станешь одним из них, тебя будут страшиться другие... Может, и мы тоже? Чу-чу-чушь какая-то! – он неуверенно переступал с ноги на ногу. Идея ему явно не нравилась, но иного выхода он предложить не мог. Во всяком случае, среди чудовищ у нас будет своё, знакомое чудище, убеждал он себя. А ведь это немаловажно. Известное зло всегда лучше неизвестного.

Трусишка тоже начал отходить от столбняка.

– Ты ничего не потеряешь, кроме страха, – свысока бросил Странник.

– А если... если я не соглашусь?

– Так и будешь до скончания века в трусах ходить. Впрочем, это не факт. Ведь чудовища явятся с минуты на минуту и сделают из тебя отбивную котлету. Или же ты сам заколотишься в страхе и отобьёшь себе все печёнки-селезёнки. То ж на то ж и выйдет.

Трусишка сделал шажок влево, к родному дубу, затем вправо – к тропинке, затем вновь ступил влево, и опять вправо. Со стороны поглядеть – танец под какую-то одному ему слышную мелодию, фигуры этакого лихого чардаша. Только никаких лихих чувств-мыслей у Трусишки не было, а уж о плясках он и вовсе не думал.

В конце концов он застыл посреди полянки, раскрыв рот, словно собирался что-то сказать. Спохватился, закрыл рот – точь-в-точь выброшенная на песок рыба. Затем набрал полную грудь воздуха и выдал мощную тираду:

– Ну ладно.

Напряжённую тишину взорвали вздохи облегчения и ликующие возгласы – небо свидетель, давным-давно не слыхали ничего подобного в задавленной тоской и страхом Роще.

Вздремнувшая было славка встрепенулась ото сна и решила, что это не иначе как она принесла обитателям Рощи приятную весть, но какую именно – убей, не вспомнить! Жаль, что память с годами слабеет.

На радостях друзья образовали вокруг Трусишки хоровод и пустились в пляс. Ещё бы им не радоваться, ещё бы не ликовать: ведь удалось уговорить чистого душой, некогда мужественного приятеля, владельца крупнейшего в мире собрания античудовищной литературы, умелого рассказчика множества увлекательных историй самому податься в чудовища!

М-да... Вот так сказки сказываются и дела делаются!

Раскрасневшийся Трусишка стоял посреди полянки, одолеваемый беспокойными думами. «Ничего не попишешь... Каждый спасает свою шкуру, библиотеку, Рощу как может. Я могу только так...»

– Вы будете меня ждать? – спросил он.

– А как же? Конечно, будем! – загомонили приятели.

– Даже если я стану кошмарным чудищем?

Всеобщее оживление стихло.

– Да-да... конечно, – наконец выдавил из себя Чутьчутик.

– Где и у кого я должен записаться в эти... чудовища?

– Об этом пусть у тебя голова не болит, – хлопнул его по плечу Странник. – Пункты записи волонтеров в чудовища попадаются теперь на каждом углу.

– С верхушки деревьев я их ча-ча-частенько вижу, – вмешался в разговор Чутьчутик. – На днях новый пункт открылся на опушке нашей Рощи. Обстановка там классная, – ободряюще добавил он.

– Судя по всему, мы подключились к всемирной сети чудовищного кругооборота! – восхитился Пылемёт.

«Знать бы, чему они так радуются!» – подумал Уборщик.

– Не мешало бы поторопиться! – в волнении Чутьчутик опять принялся ковырять в носу, похожем на пилу. – А то эти чудища в полной боевой готовности... и прочее...

Странник напоследок снова привлёк его к себе.

– Мужайся, старина! И помни, что чудище чудищу не волк, а друг, товарищ и брат! – с этими словами он звучно чмокнул Трусишку в осунувшееся, изборождённое морщинами лицо – в одну щёку, в другую – и крепко прижал его к груди. А на физиономии его опять появилась кривая ухмылка. Она расплывалась всё шире и шире, пока наконец Страннику всю рожу не перекосило набок.

Уборщик в ужасе содрогнулся... «Неужто, кроме меня, этого никто не видит?» – подумал он, оглядывая приятелей. Да, похоже, только он заметил, как глаза Странника вспыхнули недобрым блеском, источая столь леденящий холод, что стыла кровь в жилах.