Текст книги "Приключения Шерлока Холмса против Ната Пинкертона в России"

Автор книги: П. Орловец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

V.

Между тем, Нат Пинкертон тоже не дремал.

Он усиленно работал по делу Морашевой, бегая с утра до вечера по городу.

Подобно Шерлоку Холмсу, он узнал всю жизнь Мора-шева, его положение по службе и о полученном наследстве.

– Наследство? – пробормотал задумчиво американец. – Гм… это чего-нибудь да стоит!

И он опрометью бросился в сыскное отделение.

– Что за наследство получил Морашев? – спросил он в справочном отделении.

– Сейчас справимся! – ответили ему.

Действительно, через час он получил справку.

Николай Дмитриевич Морашев наследства не получал, но зато дочь его, действительно, получила наследство.

Получив этот ответ, Нат Пинкертон бросился к дому, в котором жил Морашев.

С изумительной ловкостью выведал он от дворников о таинственных поездках Морашева.

С этого дня он стал усиленно следить за ним.

Переодевшись простым босяком, он фланировал перед его домом и, когда тот выходил, следовал за ним, старательно записывая номера извозчиков, которых тот нанимал.

Было утро…

Переменив костюм босяка на костюм приличного мастерового, Нат Пинкертон стоял на своем наблюдательном посту.

Вдруг он увидел, как Морашев вышел из дому и подозвал извозчика.

Моментально американец нанял другого и, когда Мора-шев поехал, он тронулся за ним, держась на приличной дистанции.

Он видел, как Морашев последовательно зашел в винный и гастрономический магазины и, наконец, остановил извозчика около аптеки.

– Гм… зачем ему аптека? – подумал сыщик.

И, слезши с извозчика, он подошел к аптеке, словно человек без дела.

Через несколько минут Морашев вышел из аптеки и, сев на извозчика, скомандовал:

– Домой!

Американец не преследовал его.

Дав ему скрыться, он вошел в аптеку.

– Сейчас сюда заходил русый господин. Мне желательно знать, что он брал у вас. Я агент сыскной полиции, – сказал он провизору.

– А ваше удостоверение? – спросил тот.

– Извольте! – ответил сыщик, показывая свое удостоверение.

Просмотрев его, провизор сделал озабоченное лицо.

– Этот господин заказал сильный яд, – произнес он.

– По рецепту?

– Да.

– Покажите рецепт! – потребовал сыщик.

Рецепт был подан.

Это был правильный рецепт, написанный по-латыни и подписанный доктором Курковиусом.

– Получил он уже заказ? – спросил сыщик.

– Нет. Он сказал, что заедет за ним завтра утром.

– В таком случае, приготовьте требуемое! – приказал Пинкертон. – Рецепт спишите, а подлинник отдайте мне.

– Слушаю-с, – ответил провизор.

Он быстро списал рецепт и отдал оригинал американцу.

– Яд выдать? – спросил он.

– Да, – ответил сыщик и бросился вон из аптеки.

Узнав в адресной книге адрес доктора Курковиуса, Пинкертон полетел к нему.

Доктор был дома.

Назвав себя, Нат Пинкертон показал ему рецепт.

– Скажите, доктор, от какой болезни прописали вы это средство? – спросил он.

Доктор взглянул на рецепт и сделал удивленные глаза.

– Я не прописывал его! – сказал он.

– А почерк?

– Немного похож на мой, но не особенно.

И он показал сыщику несколько бумаг, писанных его рукой.

– Гм… да, это подделка! – воскликнул Пинкертон.

И, поблагодарив доктора, бросился из комнаты.

– Завтра ты от меня не уйдешь, негодяй! Ведь я знаю твою берлогу.

Придя домой, он получил письмо.

Это писала барышня Морашева, извещавшая его о завтрашней поездке в усадьбу отца.

– Прекрасно! – прошептал сыщик. – Мы будем поджидать вас.

И едва забрезжило следующее утро, как он опрометью помчался к усадьбе, адрес которой он знал.

Подъехав к усадьбе, он отпустил извозчика и, забравшись в самый отдаленный угол чердака, стал ждать.

Сквозь щель крыши он прекрасно видел дорогу.

VI.

Едва успел Холмс пройти по дороге, извивавшейся среди молодого леса с полверсты, как до него донесся топот копыт и стук экипажа.

Сыщик бросился в сторону и спрятался среди молодых деревьев.

И это было как раз вовремя.

В ту же минуту мимо него проехала извозчичья пролетка, на которой сидел блондин с русой бородкой и пушистыми усами, в светлой фетровой шляпе.

Вид его был очень озабоченный.

Дав пролетке скрыться, Холмс выскочил из засады и быстро пошел дальше.

Скоро он и увидел усадьбу.

Это была простая, но только хорошая и просторная деревенская постройка, принадлежавшая раньше, вероятно, богатому крестьянину.

Изба в две половины и хозяйственные постройки были обнесены высоким забором.

Подойдя к воротам, Холмс постучал.

Но на стук не явился никто.

Тогда сыщик принялся стучать изо всех сил.

Со двора донесся яростный собачий лай, похожий на вой.

Но по-прежнему никто не шел отворять.

Пробившись понапрасну минут пятнадцать, Холмс подошел к забору, подпрыгнул и в один момент очутился на заборе.

Яростный лай несся из запертого на висячий замок сарая.

Двор был просторный, обнесенный с трех сторон постройками.

Недолго думая, Холмс соскочил внутрь двора и обошел его кругом.

Дверь в дом была со двора, но она была заперта на висячий замок. Конюшня и скотник были пусты, ледник был тоже заперт.

Кроме большой избы, во дворе стояла еще маленькая, вероятно, для рабочих, но она была отперта и совершенно пуста.

Подойдя к дому, сыщик заглянул в окна.

Изба состояла из большой чистой горницы, сеней и дру-той горницы, тоже просторной, в которой стояла русская печь.

Была кое-какая мебель.

В одной комнате стояла кровать, комод, стол и два стула, в другой – два стола, три длинных скамьи и несколько стульев.

На печке виднелась незатейливая утварь, а на сковородке – объедки колбасы и яиц.

Но сколько ни присматривался Шерлок Холмс, ничего подозрительного он не заметил в доме.

Итак, единственное, что приковывало внимание, – была собака, спрятанная в сарае.

Почему она была спрятана?

Если в доме не жили, а лишь наезжали в него, собаке было бы полезнее быть во дворе, где бы она могла стеречь дом.

Но что она могла сделать, сидя в запертом сарае?

Эти вопросы все время занимали мозг великого сыщика, когда он, покончив с осмотром двора, снова перелез через забор и направился назад по дороге.

VII.

Дойдя до поворота, он свернул к Луковицам.

Там он без труда нашел извозчика, сидевшего в чайной.

Воспользовавшись этим, он сам сел за стол и потребовал себе яичницы, попросив заодно сбегать мальчика в «казенку» за водкой.

Незаметно он завел разговор с хозяином.

И наконец, словно невзначай, спросил:

– А этот хутор, который, коли отселя ехать с полверсты и свернуть, направо, слышно, барин купил?

– Это Евтихиеву-то заимку? Как же! Барин Морашев.

– Видали его?

– Видал, – ответил хозяин. – К нам кажные четыре дня один раз заходит. Чудной!

– А что?

– Колбасу он у нас берет. Коли свежей нет, так самую тухлую берет, только непременно чтобы тонкая да длинная была… хомутом связана. Должно, собак ею кормит, потому, сказывают, у него есть! А уж зачем собаке непременно такую, а не эдакую, этого не понимаю.

И хозяин развел руками.

– Барская дурь! – пренебрежительно бросил сыщик, выпивая рюмку водки и закусывая яичницей.

– Известно! – ответил хозяин.

Выпив половину, Холмс отдал остальную водку извозчику.

Благодаря этому они летели назад словно угорелые.

Доктора Ватсона Шерлок Холмс застал в столовой.

– Вам письмо! – сказал он, подавая ему письмо.

Это было письмо от Ольги Николаевны, что она завтра утром в одиннадцать часов едет с отцом на хутор, а перед этим зайдет к нему, Холмсу.

Прочитав записку, Холмс посмотрел на доктора Ватсона.

– Вы хорошо стреляете? – спросил он.

– Из ружья – хорошо, – ответил тот.

– А есть оно у вас?

– Есть.

– В таком случае приходите ко мне завтра к восьми часам утра, с ружьем и патронами, заряженными картечью. А пока – пойдемте спать.

VIII.

Проснувшись на следующий день часов в шесть утра, Шерлок Холмс быстро оделся, осмотрел свое охотничье ружье и револьвер, набил несколько патронов картечью и сел пить чай.

К восьми часам подоспел доктор Ватсон и они стали разговаривать, сидя за чайным столом.

– Главное, обращайте внимание на него самого и на собаку! И в случай надобности бейте! – давал наставления Холмс.

В это время позвонили.

Это пришла Ольга Николаевна.

– Раненько! – воскликнул Холмс, пожимая ей руку. – А мне это на руку. Кстати, мне хотелось бы дать вам кое-какой совет.

– Я за ним и пришла, – ответила девушка.

– Так слушайте меня внимательно. Во-первых, дайте тайно знать г-ну Гарину, чтобы он приехал за вами на хутор к трем часам дня. Только дайте знать без ведома отца.

– Зачем это? – спросила девушка удивленно.

– Этого я вам не отвечу, – улыбнулся сыщик. – Затем, когда приедете туда, не подходите к сараю, где находится собака.

– Какая собака?

– Там есть очень злая собака, запертая на замок. Ни за что не подходите к этому сараю, да и вообще старайтесь не выходить из избы. Вот и все. А теперь идите… Я не объясню пока ничего.

Девушка вышла.

Лишь только дверь закрылась за ней, Шерлок Холмс быстро произнес:

– Хорошо, что у нас так много времени впереди! Ну, товарищ, идемте! Медлить нельзя! Да не забудьте оружие!

С этими словами они взяли чехлы с винтовками и вышли из дому.

Как и раньше, до Новой Деревни доехали трамваем.

Оттуда наняли извозчика на целый день, доехали с ним до поворота, приказали ему ехать в Луковицы, а сами пешком, словно охотники, направились к хутору.

Подойдя к нему, Шерлок Холмс стал внимательно осматривать со всех сторон забор.

– Гм… так… – бормотал он. – Вот здесь очень хорошо!

Он подозвал Ватсона и сказал:

– Вы, по первому моему сигналу, кинетесь сюда. Здесь огромная щель… Наблюдайте вон за тем сараем, где воет собака, и бейте ее или хозяина, смотря по надобности. А пока, давайте обойдем всю постройку.

– Вот здесь буду стоять я! – проговорил Холмс. – Тут мне удобно будет наблюдать и за сараем и за внутренностью избы. Вообще и вы наблюдайте за ней. Помните, если хозяин вздумает выйти за ворота, прячьтесь вон в этот бурьян. А теперь засядем-ка в него!

Оба они отошли от постройки и спрятались в бурьяне.

Ждать им пришлось около часу.

Но вот, наконец, к воротам хутора подъехала извозчичья пролетка.

Морашев высадил из нее свою дочь, вынул несколько корзин и, сунув рублевку кучеру, приказал:

– Езжай в Луковицы, а сюда приезжай к семи.

После этого он отпер ворота и вошел во двор вместе с дочерью, неся в руках корзины.

Извозчик уехал.

Лишь только отец с дочерью вошли в дом, как оба сыщика, выскочив из бурьяна, бросились на свои наблюдательные посты.

Собака в сарае неистово выла.

Холмс видел, как Морашев улыбнулся и показал дочери на дверь сарая.

Затем они вместе стали развязывать корзины.

Между прочими вещами Морашев вынул несколько колбас.

Отрезав от одной из них большой кусок, он подал его дочери и что-то сказал, указывая на сарай.

Девушка сделала испуганный жест и замахала руками.

Отец пожал плечами и стал выкладывать остальные продукты.

Затем он подал ей ключ, что-то сказал и указал на ледник, отстоявший от сарая с собакой – сажен на двадцать.

Она кивнула головой.

Между тем, отец, видимо, чего-то беспокоился.

Движения его были порывисты, улыбка– кривая.

Рассортировав провизию, девушка разложила ее по корзинам и, взяв одну из них, пошла к леднику.

В ту же минуту Морашев тоже вышел во двор.

Он прошел несколько шагов и остановился.

Между тем, девушка установила первую корзину и вернулась за второй.

И в тот момент, когда она вошла в дом, отец одним прыжком подскочил к сараю и отпер замок.

Глаза его сверкали, как у тигра, весь он дрожал.

Ничего не подозревая, Ольга Николаевна вышла из дому со второй корзиной и пошла к леднику.

Но едва успела она пройти половину двора, как Мора-шев быстро открыл сарай.

В ту же секунду огромный, худой пес, словно стрела, вылетел из него.

Рука Морашева вытянулась по направлению к дочери.

Страшное рычание вырвалось из пасти голодного животного.

Шерсть на его спине ощетинилась, весь он съежился и вдруг гигантскими прыжками устремился на девушку.

В ту же секунду два выстрела грянули из-за забора и животное покатилось по земле, обливаясь кровью.

Девушка вскрикнула, обернулась и без чувств упала на землю.

Сам Морашев словно остолбенел.

Схватившись за сердце, он стоял неподвижный и бледный, опираясь спиной о сарай.

И вдруг глаза его широко открылись, из груди вырвался хрип и он грохнулся на землю.

Холмс и Ватсон бросились к нему.

И в ту же минуту Нат Пинкертон чуть не кубарем скатился с чердака и бросился к ним.

– Мистер Холмс! Что вы наделали? – крикнул он недоумевая.

– А! Мистер Пинкертон! Вы немного опоздали! – отвечал Холмс.

Между тем, Ватсон нагнулся над лежавшим.

– Мертв, – произнес он наконец. – Вероятно, разрыв сердца! Да… это для него лучший исход!

И, бросив мертвеца, все трое бросились к девушке.

Несколько глотков вина из фляжки вернули ей сознание.

– Я жива? – спросила она, дрожа от страха.

– Живы и невредимы, – ласково ответил Холмс. – Ваш отец готовил вам смерть, но умер нечаянно сам.

И видя, что девушка ничего не понимает, он стал объяснять.

– Да, да… ваш отец готовил вам смерть от зубов голодной собаки… Я мельком взглянул в сарай, где она сидела, и понял все. Он долго дрессировал ее, нарочно купил даже усадьбу, чтобы не было свидетелей! Он морил собаку по 4–5 дней без еды, затем сделал чучело, одевал это чучело в ваше платье и, надев ему на шею круглую колбасу, спускал на него голодную собаку. Голодное животное перерывало горло чучелу и получало награду. Впоследствии он, вероятно, натравливал ее на чучело без колбасы и, когда животное, по привычке, разрывало пополам соломенное горло, оно получало корм от хозяина. Сегодня он хотел лишь привести в исполнение давно задуманный план…

– Боже! За что? За что он искал моей смерти? – прошептала девушка, бледная как полотно.

– Чтобы получить наследство после вас!

– От меня? Наследство?

– Да. Восемьдесят три тысячи рублей, – произнес, улыбаясь, знаменитый сыщик.

– Ничего не понимаю! – прошептала девушка.

– А, между тем, это так просто. Ваша бабушка оставила вам наследство. Нотариус Познеев прислал вам уведомление, но оно попало в руки вашего отца, который скрывал это от вас, расписавшись за вас. У него явилась мысль овладеть этим богатством самому. Сначала он воспротивился вашему браку, так как вместе с ним деньги навсегда уплывали от него. Но, видя, что вас не переспорить, он решил истребить вас, так как он является прямым наследником. Вот и все. А теперь пойдите в избу и успокойтесь. Сейчас сюда приедет ваш жених.

– Черт возьми! – воскликнул с досадой Нат Пинкертон.

– А я ожидал, что он отравит сегодня свою дочь!

– Как так? – удивился Холмс.

Американец подробно рассказал, в чем дело.

– Давайте пошарим в его карманах! – предложил он.

Морашев был обыскан.

И действительно, яд оказался при нем.

– Я говорил! – торжественно воскликнул Пинкертон.

– Да, я с вами согласен! – улыбаясь, победоносно ответил Холмс. – Этот яд он пустил бы в ход в случае неудачи с собакой. Но… если бы мы ждали вашего отравления, то девушка была бы уже растерзана ужасной собакой.

И, обернувшись к Ватсону, он добавил:

– Пойдемте пока в комнату! А труп пусть лежит до приезда следователя.

Нат Пинкертон прикусил губу.

Но делать было нечего.

Холмс победил его и на этот раз, а потому приходилось покориться и молчать.

Экспроприатор

I.

– … и, конечно, он был прав…

На этом отрывке наш разговор прекратился, так как в это время вошедший лакей объявил Шерлоку Холмсу, что какой-то господин непременно хочет видеть его.

– Кто такой? – полюбопытствовал Шерлок Холмс.

– Право, не могу знать. Господин, должно быть, служит на железной дороге, потому что форма похожая.

– Хорошо, проси! – сказал Холмс.

Через несколько минут в нашу комнату вошел невысокого роста господин, с жиденькой, белокурой бородкой и каким-то странным взором.

Судя по форме, он был железнодорожным служащим.

– Простите, что побеспокоил вас, – заговорил он просительным тоном. – Но обстоятельства так сложились для меня, что я готов беспокоить самого Бога, не только человека.

Это невольно вырвавшееся признание вызвало веселую улыбку на лице Холмса.

– Право же, проще побеспокоить меня, чем забираться так высоко! – ответить он.

– Очень, очень вам благодарен! – быстро проговорил пришедший. – Простите, я не назвал еще своей фамилии! Имею честь рекомендоваться: начальник станции Кураки-но, Московско-Курской железной дороги, Петр Иванович Дрягин.

– Очень приятно! – ответил Холмс. – Милости прошу, присаживайтесь и рассказывайте ваше дело. Только помните, что я не люблю лишних фраз…

– Какие уж тут фразы!

– Главное, рассказывайте сжато, не упуская нужных делу подробностей.

– Мое-то дело все в трех словах состоит! – воскликнул убитый горем начальник станции. – Попросту, меня ограбили!

– Кто и как?

– Экспроприатор или экспроприаторы! Ведь как чисто дело обделали! Ничего разыскать нельзя! А ведь если не отыщутся деньги, меня под суд, и службу поминай как звали! Я пятнадцать лет на этой самой дороге служу, у меня жена, дети…

В его голосе послышались рыдания.

– Я вас попрошу успокоиться! – посоветовал Холмс. – Нервничание не приведет ни к чему.

Начальник станции немного успокоился.

Он выкурил папиросу, выпил воды и, опустившись в кресло, стал рассказывать.

II.

«Произошло это три дня тому назад.

Я только что отправил курьерский поезд и, войдя в кассу, стал подсчитывать деньги, которые я должен был в этот день вечером сдать артельщику.

Было часа три дня.

Подсчитав деньги, я разбил их на четыре части: кредитки, золото, серебро и медь.

А затем упаковал их в четыре небольших ящичка.

Всего было три тысячи девятнадцать рублей.

Ящичек с бумажками и ящичек с золотом я спрятал под стол.

А два ящика: с серебром и медью, оставались еще на столе.

В это время ко мне в кассу вошел мой знакомый купец Федюков, с которым я жил в большой дружбе, и пригласил меня выпить с ним в буфете бутылочку красного вина.

Я подумал.

До ближайшего поезда оставалось три часа и, следовательно, времени у меня оставалось достаточно.

Отчего, думаю, не выпить с приятелем?

Пошли.

Я запер кассу, оставив серебро и медь на столе.

В общей сложности там было тысяча семьсот рублей. Около двухсот рублей меди и немного более полутора тысяч серебром.

Попили мы вина, посидели.

Ну, так, вероятно, с час.

Федюков расплатился и ушел, а я снова пошел в кассу, чтобы проверить еще раз итоги.

Подхожу – касса заперта.

Пробую ключом, дверь не отворяется!

Что такое?!

Ну, думаю, замок испортился.

Сейчас же послал за слесарем.

Тот пришел, поработал немного и открыл дверь.

Вошел я в кассу, посмотрел первым делом на стол, да так и ахнул!

Ни коробки с серебром, ни с медью!

Сперва я даже глазам не поверил.

Засунул, думаю, куда-нибудь, да и забыл!

Давай я шарить, обшарил все помещения кассы, коробки с золотом и кредитками нашел на том же месте, на котором те и стояли, а коробки с серебром и коробки с медью так и не нашел!

Поднял я тревогу.

Прибежали жандармы, стали шарить, ничего не нашли и дали знать следователю.

Тот в свою очередь сейчас же протелеграфировал в Москву и Тулу, чтобы следили за проезжающими.

Вероятно, железнодорожник жандармские власти в Москве дали знать о случае московскому сыскному отделению, так как, спустя некоторое время, мы получили из Москвы телеграмму, в которой сообщалось, что к нам едет знаменитый американский сыщик Нат Пинкертон, который проездом на юг, по просьбе начальника сыскной полиции, заедет на некоторое время на нашу станцию и просмотрит мое дело.

Обрадовался я страшно.

Действительно, через несколько часов после получения телеграммы приехал Нат Пинкертон.

Он и посейчас там, да только дело что-то не клеится.

Вот я и решил поехать к вам, да умолять вас именем детишек распутать мое несчастное положение…»

III.

Начальник станции замолк и с мольбой взглянул на Шерлока Холмса. Тот смотрел на него. улыбаясь своей доброй, загадочной улыбкой.

– Много ли времени прошло с момента преступления до сей поры? – спросил он.

– Почти сутки, – ответил Дрягин. – Если хотите точно, двадцать два часа.

– А давно ли приехал следователь?

– Часов через пять после открытия преступления.

– А сколько пассажирских поездов прошло в ту и другую сторону с момента грабежа, до приезда следователя?

– Два. По одному в ту и другую сторону.

– Сколько времени езды от вас до Москвы и до Тулы?

– До Москвы три часа, а до Тулы – два.

– А скоро ли отходит к вам ближайший поезд?

– Через полчаса, – ответил Дрягин, взглядывая на часы.

– В таком случае, надевайте, дорогой Ватсон, ваше пальто, – сказал Холмс, взглядывая на меня.

Я кивнул головой и, захватив лишь дорожную сумочку и револьвер, вышел в переднюю, куда пришли и Холмс с Дря-гиным.

Втроем мы вышли на улицу, позвали извозчиков и поехали на курский вокзал.

До поезда оставалось минут пять, когда мы приехали на вокзал. Быстро взяли мы билеты, сели в вагон и поезд тронулся.

Всю дорогу Холмс расспрашивал Дрягина о служащих на станции Куракино, особенно о низших, интересуясь даже их интимной жизнью.

Время за этой беседой прошло незаметно, и мы не успели оглянуться, как приехали на место.

На станции жизнь текла обычным чередом.

Но и сыск велся своим чередом.

Нат Пинкертон был тут и я сразу узнал его крепкую, высокую фигуру, которую я уже два раза видел раньше.

– А! Мистер Холмс и мистер Ватсон! – приветствовал он нас.

Мы пожали друг другу руки.

– Ну, что нового? – спросил Шерлок Холмс, подходя к американцу.

– Сторож Авсеенко арестован! – ответил тот. – Но… он пока не сознается.

– Вы напали уже на след?

– Да. И надеюсь, на правильный. Деньги, без сомнения, находятся спрятанными где-нибудь здесь, на станции, и в скором времени мы возвратим их потерпевшему.

– Слава тебе Господи! – вздохнул Дрягин и виновато добавил:

– А я вот и господина Шерлока Холмса на помощь пригласил!

– Ну, что же, – с немного насмешливой улыбкой ответил Нат Пинкертон. – Русская пословица гласит, что ум хорошо, а два еще лучше!

И, обернувшись к Шерлоку Холмсу, он проговорил:

– Вы, вероятно, интересуетесь осмотреть помещение кассы?

– Да, конечно, – ответил тот.

– В таком случае, могу сказать вам, что в нем не сдвинута ни одна вещь после момента совершения преступления.

– Это хорошо.

– Вас проводить? – предложил Дрягин.

– Пожалуйста!

Вместе с Холмсом мы прошли в зал третьего класса и подошли к двери кассы.

Сначала Холмс внимательно осмотрел саму дверь.

– Дайте мне отвертку! – попросил он через минуту.

Сторож, стоявший тут же, исполнил приказание.

Взяв отвертку, Шерлок Холмс отвернул замок, затем совершенно разобрал его и осмотрел.

– Дверь была отперта заранее подобранной отмычкой, – сказал он. – Загиб этой отмычки был немного длиннее, чем нужно. Благодаря этому испортился замок. Внутри замка ясно видны царапины и ссадины. Ну-с, посмотрим дальше!

Холмс снова собрал замок, ввинтил его на место и, отворив дверь, вошел в помещение кассы.

Я остановился у двери, не желая стеснять его в движениях.

В кассовой комнате царил беспорядок.

Всматриваясь в каждую щель, в каждую бумажку, Холмс обошел всю каморку.

Особенно долго осматривал он окно и лежавшие на нем бумаги.

На этом окне я заметил, кроме нескольких листов бла-нок, толстую ответную книгу, развернутую на половине.

Вероятно, что-то очень сильно заинтересовало его в этой книге, так как он долго и пристально разглядывал ее.

Но вот, наконец, он оторвался от нее, раскрыл осторожно окно, выходящее на платформу, осмотрелся вправо и влево и, втянувшись снова в комнату, запер окно.

После этого он вышел из комнаты кассы и снова запер за собою дверь.

Дрягин следил с любопытством за всеми его движениями.

– Ну что? – не вытерпел он наконец.