Текст книги "Антропологическая элитология"

Автор книги: П. Карабущенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Платон, по видимому, был одним из первых в истории человечества, кому удалось выйти на уровень сверхсознания. Но в отличие от многих других «совершенных», он принадлежит к той избранной группе лиц, которая активно рефлексировала и их персонализация оказывала особо значимое влияние на формирования всего общественного сознания.

«СИМВОЛ ПЕЩЕРЫ» ПЛАТОНА И ЭЛИТАРНАЯ ГНОСЕОЛОГИЯ Элитарная гносеология по идеи своей должна заниматься двумя главными вопросами: 1) вопросом наивысшего (т.е. полного, совершенного, абсолютного) познания и 2) познанием самой полноты, совершенства, абсолюта. Ясно, что элитарная гносеология может соответствовать только элитарному сознанию, только эйдетическому уровню человеческого мышления. Наиболее ярким примером описания элитарной гносеологии является знаменитый «миф о пещере» Платона, который явно носит автобиографический характер, и в котором присутствует столько элитологического материала, которого хватило бы сполна на несколько таких монографий..

Платоновский «миф о пещере» некоторыми авторами действительно понимается именно в элитарном духе, как процесс «образования» элитарного сознания.[93]93
  См. например: Радугин А.А. Философия. Курс лекций. М., 1996. С.56-57; История философии: Запад – Россиия – Восток. Кн.I. М., 1995. С.117.


[Закрыть] Впервые на этот аспект знаменитой платоновской доктрины указал еще В.Ф.Эрн в своей книге «Верховное постижение Платона. Введение в изучение платоновых творений».[94]94
  Эрн В.Ф. Сочинения. М., 1991. С.463-532.


[Закрыть] В нем он, в частности, утверждал, что повествование о пещере "до сих пор не было понято в реально-биографическом смысле. А между тем, это место является истинным ключом всей духовной и жизненной эволюции Платона, т.е. ключом всего бесконечно запутанного, но вовсе не сложного в себе «платонического вопроса».

«Совершенно несомненно, – продолжает далее Эрн, – что в потрясающем мифе о пещере мы имеем некую синтетическую запись мирочувствия, богочувствия и самочувствия Платона в некий определенный момент его жизни..." По мнению Эрна, свою «Пещеру» Платон высекает в самосознании всего человечества как действительно великий духовный фесмофор, т.е. «законодатель». Пещера навсегда стала внутренней реальностью человеческого духа. Такая действительность возможна лишь при одном условии: при условии безусловной душевной подлинности, при условии глубинной душевной первоначальности всех материалов, из коих сложился этот столь животворный, столь властный, столь незабываемый символ.

«В мифе о «пещере» мы имеем сокращенную транскрипцию всего платонизма. С необычайной интенсивностью, используя удачно найденный образ, Платон в немногих словах запечатлевает все им постигнутое и различные сферы постижения, располагает в той духовной перспективе, которая обусловливалась точкой жизненно проходимого им пути».[95]95
  Там же. С.465.


[Закрыть]

«Миф о пещере» – концепция элитаризации личности. Позволим себе удовольствие привести здесь этот отрывок из начала VII книги «Государства» Платона полностью: Человек может уподобить свою природу в отношении просвещенности и непросвещенности следующему состоянию:

"Представь, что люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю ее длину тянется широкий просвет. С малых лет у них на ногах и на шее оковы, так что людям не двинуться с места, и видят они только то, что у них прямо перед глазами, ибо повернуть голову они не могут из-за этих оков. Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога, огражденная, представь, невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол... за этой стеной другие люди несут различную утварь, держа ее так, что она видна поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие изображения живых существ, сделанные из камня и дерева. При этом, как водится, одни из несущих разговаривают, другие молчат."

Находясь в таком положении, люди могут видеть только тени этих предметов на расположенной перед ними стене пещеры, принимаемые ими за истину. "Когда, – продолжает далее автор, – с кого-нибудь из них снимут оковы, заставят его вдруг встать, повернуть шею, пройтись, взглянуть вверх – в сторону света, ему будет мучительно выполнить все это, он не в силах будет смотреть при ярком сиянии на те вещи, тень от которых он видел раньше... что он скажет, когда ему начнут говорить, что раньше он видел пустяки, а теперь, приблизившись к бытию и обратившись к более подлинному, он мог бы обрести правильный взгляд? Да еще если станут указывать на ту или иную проходящую перед ним вещь и заставят отвечать на вопрос, что это такое? Не считаешь ли ты, что это крайне его затруднит и он подумает, что будто гораздо больше правды в том, что он видел раньше, чем в том, что ему показывают теперь?.. А если заставить его смотреть прямо на самый свет, разве не заболят у него глаза и не отвернется он поспешно к тому, что он в силах видеть, считая, что это действительно достовернее тех вещей, которые ему показывали?.. Если же кто станет насильно тащить его по крутизне вверх, в гору и не отпустит, пока не извлечет его на солнечный свет, разве он не будет страдать и не возмутится таким насилием?

"В мифе о пещере, – продолжает свои комментарии В.Эрн, – с полною раздельностью устанавливается четыре различных духовных состояния: 1) Пребывание в узах на дне пещеры и почитание за истину теней. 2) Освобождение от уз и до мучительности трудное восхождение по крутым склонам к выходу из пещеры. 3) Постепенное, медленное завоевываемое зрение на истинные предметы, находящиеся вне пещеры и освещаемые солнцем. 4) Наконец, переход от предметов, лишь освещаемых солнцем, к самому солнцу...

Эти духовные состояния суть основные термины внутреннего опыта Платона. Первое состояние бесконечно противоположно четвертому. Второе и третье посредствуют между двумя крайностями. Первое состояние есть наибольшее погружение во мрак неведения. Четвертое – абсолютное прозрение в самый источник света и созерцание истины самой в себе. Этим очерчивается абсолютно весь диапазон Платоновской мысли, весь регистр пережитых им «гносеологических» состояний. Снизу – узы и мрак; вверху – постижение самого «умного» Солнца...

Присмотримся к живому и огромному смыслу этого синтетического свидетельства Платона о самом себе. С недопускающею никаких сомнений определенностью Платон говорит о солнечном постижении, т.е. о постижении Солнца, или истины самой в себе. Если могут быть какие-нибудь сомнения или, вернее, вопросы, то не о характере и не о безусловности постижения, а лишь о том, свое ли постижение имеет в виду Платон или чье-нибудь чужое, и к себе ли относит освобождение от уз, выхождение из пещеры и узрение самого источника света или же говорит об этом с чужих слов... Внутренне невероятно, – отвечает Эрн сам на посталенный им же вопрос, – чтобы одно из самых глубочайших своих убеждений, навсегда и действительно утвердившихся в человечестве, Платон высказывал, опираясь не на свой собственный внутренний опыт, а на чужие слова или, еще хуже, гипотетические и художественно его построяя."[96]96
  Там же. С.466-467.


[Закрыть]

Единственно, о чем забыл упомянуть при этом пространном комментарии В.Ф.Эрн, так это то, что само сознание Платона всеми исследователями его творчества безоговорочно относится к высшим образцам элитарного сознания, от чего и сам миф о пещере приобретает сугубо элитологическое значение. Миф о пещере, по существу своему, есть детализированное описание генезиса элитарного сознания, есть показанный Платоном на собственном примере путь к этике духовного совершенства. Этот путь из пещеры был проделан самим философом. Только с такой позиции мы сможем понять смысл этого образа, в противном случае, нам грозят беспредметные схоластические рассуждения на модную философскую тему.

Таким образом, элитоперсонализм Платона логически вытекает из его концепции элитарного сознания. Выше уже отмечался аристократический характер платоновской трактовки понятия «личность». Приведенные далее факты с неоспоримой точностью подтверждают этот тезис. Начнем с вопроса генезиса личности, так как видел это сам Платон.

Отмеченные выше В.Ф.Эрном четыре фазы духовного роста человеческой самости, легко укладываются в концепцию "иерархического персонализма".[97]97
  Возможно, впервые термин «иерархический персонализм» упоминается в связи с философией Н.О.Лосского (См.: Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995), однако в нашей работе мы даем ему несколько иной смысловой характер.


[Закрыть] Иерархический персонализм исследует различные уровни генезиса личности, а точнее восхождение человека в Личность, в процессе раскрытия его творческого познавательного начала. Используя старую систему понятийного аппарата, мы следующим образом можем расшифровать платоновскую схему гносеологической (персоналистической) иерархии: 1) первый уровень (пребывание в узах на дне пещеры и почитание за истину теней) соответствует такому понятию как ИНДИВИД – как единица человеческого рода, просто как Человек (т.е. только как субъект); 2) второй уровень (освобождение от уз и восхождение к выходу из пещеры) как ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ – как совокупность черт отличающихся данного индивида от всех остальных людей (субъект); 3) третий уровень (постепенное завоевываемое зрение на истинные предметы, находящиеся вне пещеры и освещаемые солнцем) как АБСОЛЮТНАЯ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ – личность (субъект и уже объект познания); 4) четвертый уровень (переход от предметов, лишь освещаемых солнцем, к самому солнцу) как СОВЕРШЕННАЯ ЛИЧНОСТЬ, т.е. гений, святой (субъект познания абсолютной личности и сам протоабсолютный объект) и, наконец, 5) То, что Платон не называет, но всегда имеет в виду – само «Солнце», как АБСОЛЮТНАЯ ЛИЧНОСТЬ – Бог (абсолютный объект познания).[98]98
  Карабущенко П.Л. Элитология Платона. М. – Астрахань, 1998. С. 189-190.


[Закрыть] К этой доктрине мы еще раз вернемся несколько позже, когда будем рассматривать доктрину элитологического персонализма. Сейчас просто отметим, что иерархический персонализм есть наше дополнение ранее изложенной теории сверхчеловека.

В данной части своей философии Платон выступает как персоналист и, если бы до нас не дошли его социальные и политические идеи, то мы бы сегодня именно так его и оценивали. То, что эти идеи приходят в противоречие с политической философией Академика, смущало многих исследователей его творчества, склонных видеть во всем этом доминацию политологического фактора над персоналистическим. С социокультурных же позиций политическое выступает у Платона вторичным по отношению к духовному. Следует всегда помнить, что философия Платона представляет собой идеализм, а не прагматизм или утилитаризм. Аристотель критикует своего учителя, в частности, с реалистических позиций; более поздние авторы с позиций своего времени и со своих собственных, частных интересов. Социальная утопия Платона воспринимается утопией именно потому, что не берется во внимание «идеалистическая антропология» его философии. Ведь неспроста миф о пещере помещен Платоном в главном политологическом его произведении. Элитопедагогические идеи изложены им там же. Значит, Платон придавал особое значение этим факторам, конструируя свою модель идеального общества. Сначала должен появиться новый тип человека, а уже потом осуществляться социально-политические преобразования. Утопией у Платона является не его модель идеального государства, а желание распространить в массы элитарные качества идеального человека.

Персонализм Платона налицо. Мы говорим именно о персонализме, хотя, конечно, сам Платон такого термина никогда не употреблял. Хотя и на этот счет есть некоторые оговорки. В частности мы имеем в виду высказывание А.Ф.Лосева на этот счет. Авторитет этого исследователя у нас не вызывает ни каких сомнений. В «Очерках античного символизма и мифологии» (1928 г.) Лосев пишет о том, что ему кажется, что «эйдос» и «идея» есть лицо предмета, лик живого существа. При этом он давал метафорическое и интуитивное толкование этого понятия, которое ни в коем случае не может служить прямым переводом. Лосев далее пишет: «Ясно без доказательств, что нельзя понять и оценить человека, не увидавши его лица. Нельзя иметь реальное отношение к человеку, лицо которого от нас закрыто. Лицо – совершенно особенная «часть» тела, как-то особенно значащая, как-то своеобразно существенная для всего человека. В лице наиболее выражен человек. И никакая другая часть тела, как бы ни была выразительна, не идет в сравнение с лицом: никому не приходит и в голову это сравнение. Увидать лицо человека значит увидать самого человека».[99]99
  Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993. С. 233.


[Закрыть] Мы можем от себя к этому еще добавить, что лицо есть «личность» тела, есть «личность» физическая. Такая «личность» есть у всех. Но подлинной человеческой личностью является «духовное лицо» индивида. С такой личностью обстоит все гораздо сложнее, ибо она сразу не узнаваема. Обратной стороной лица есть «личина» – ложный образ, обманка. Персона может иметь как «лицо», так и «личину» в зависимости от ситуации.

Таким образом, Платон говорит о том, что всегда узнаваемо. А человека как раз можно узнать по его физическому и духовному лицу. Личность – это как раз и есть то, что наиболее узнаваемо, т.е. наиболее отличает одного человека от другого. «Эйдос» как «лицо» есть в этом смысле персоналистическая категория, так как у каждого индивида должен обнаружиться, должен проявиться его «эйдос». Человек без «эйдоса» – жалкое существо, которое не имеет своей личности. Личность – это и есть подлинный человек.

Приведенный выше материал свидетельствует о том, что философия идей не может не быть уже изначально персоналистической, хотя бы еще и потому, что в этой философии присутствует личность самого Платона, и то, что описывается в ней, творится в сознании ее автора. Философия Платона есть дневник его сознания, есть своего рода его автобиография, исторически запечатленный генезис его личности. Поэтому персонализм Платона можно определить только как элитарный, ибо предложенная им схема генезиса личности отрицает всякую массовость и общедоступность, поскольку предъявляет слишком высокие критерии к человеку, критерии его высшего духовного совершенства.

ОБЩИЕ ОСНОВАНИЯ ЭЛИТАРНОГО СОЗНАНИЯ Излагая основные проблемы элитарного сознания, нам необходимо выявить его теоретические историко-философские истоки, качественные особенности, отличающие его от сознания масс, а также раскрыть его роль в общественных процессах. В своих оценках элитарного сознания мы будем придерживаться сложившейся к нашему времени в элитологии доктрины социокультурной избранности меньшинства. Еще И.Кант полагал, что сама противоречивая человеческая природа определяет социальное и интеллектуальное неравенство человека в его общественной жизни. [100]100
  Кант И. Сочинения. М., 1966. Т.6. С. 11.


[Закрыть]

Нельзя отрицать действительно существующую биопсихическую неоднородность людей и, в частности, то факт, что некоторые являются более одаренными или более способными для выполнения определенного вида деятельности, чем другие. Различная степень и различные виды одаренности всегда будут выдвигать одних на руководящие роли, а других – на роли руководимых. Это деление общества на управляющих и управляемых, с точки зрения элитологов, есть вечный закон социального бытия, источник которого в различии природных способностей людей. [101]101
  Нарта М. Теория элит и политика. К критике элитизма. М., 1978. С.144.


[Закрыть]

На особую актуальность этой темы указывали в свое время многие исследователи прошлого. Так, К. Манхейм выделял пять важнейших областей исследований, с которых, по его мнению, надлежит изучать генезис и роль элит в демократическом обществе. Среди этих проблем он предлагал рассматривать:

а) способ рекрутирования элит из массы;

б) внутреннюю структуру различных элитных групп, их взаимоотношение к обществу в целом;

в) их самоинтерпретацию, самооценку и их оценку аутсайдерами;

г) социальную дистанцию между элитой и массами, понимаемую прежде всего как функцию элитарного сознания;

д) культурные идеалы, создаваемые различными группами элит. [102]102
  Манхейм К. Проблемы интеллигенции. Демократизация культуры. Ч.1. М., 1993. С.44.


[Закрыть]

Элитарное сознание, понимаемое им, прежде всего, как «психологическая дистанция» между элитой и массой, занимает в его исследовании исключительное место, ибо оно особенно четко подчеркивает все иерархическое различие, существующее между различными социальными стратами. Именно это чувство – чувство «психологической дистанции» – и является для Манхейма главным критерием элитности субъекта, в результате которого ему становится присущ «аристократический тип» мышления.

В зависимости от выдвигаемого в критерии элитности фактора, в «учении об избранности» сложилось три основных подхода к проблеме самого понятия «элиты»: 1) исторический (Т.Карлейль); 2) социологический и политологический (В.Парето, Х.Ортега-и-Гассет); 3) философский (Платон).

В сущности, расхождения эти не столь значительные, хотя и несут в себе некоторые нюансы. Так, в частности, социологическая и политологическая точки зрения (родоначальником которых традиционно является все тот же Платон) рассматривают элиту как некий объективный атрибут социально-политической реальности, в то время как философская позиция (не столь, однако, традиционная в самой элитологии) склонна определять элиту, прежде всего, как субъективную реальность, т.е. подходит к вопросу об элите через рассмотрение проблемы особенностей ее сознания.

Выдвигая критерием элиты ее сознание, социальная философия, прежде всего, имеет в виду наличие у элиты особого, присущего только ей одной, вида общественного сознания, отличного по своим качественным характеристикам от сознания массового. Акцентируя внимание на критерии элитности, мы первоначально желаем указать на специфику методологического подхода этих трех позиций, поскольку именно она (позиция) и определяет тематическую направленность всех работ в этой области социального знания. Однако подобного рода суждения не должны разводить элитологию по этим трем магистральным направлениям. Элиту необходимо рассматривать в единстве этих факторов, которые, дополняя друг друга, тем не менее, должны систематизироваться, дабы иметь четко выверенные наукой узловые центры своего соприкосновения.

В последнее время рядом наук активно разрабатываются социальные, политические, научные, культурные и религиозные стороны проблемы природы элиты. Но в каждом из этих направлений, так или иначе, затрагивается и духовная сфера элиты, сфера ее сознания. Косвенно об элитарном сознании говорится всякий раз, когда речь заходит о самоанализе субъективной реальности какой-либо великой личности. Особенно это характерно для исторического типа элиты. Реальная элита, элита сегодняшнего дня, как правило, находится еще в процессе своего становления и те требования, которые исследователями обычно предъявляются классической элите, элите уже постфактического характера, еще явно не сформировались в духовном мире реальной элиты. В этом, пожалуй, и заключается главная сложность изучения элитарного сознания современного нам общества – есть опасность принять за элиту то, что ею в действительности не является. Феномен псевдоэлитности, легко разрешаемый во временном аспекте, самым роковым образом сказывается на качестве анализа «реальной», чаще всего социально-политической элиты. Научно-культурная форма элитарного сознания дает более надежный для исследования материал, что позволяет нам говорить о ней как не о временной элите, т.е. элитности какой-то конкретной исторической эпохи, а как об элите времени, внесшей заметный вклад в развитие мировой культуры.

Духовный мир человека элиты настолько многообразен, что в зависимости от формы его сознания, он имеет чаще всего совсем разнящиеся образы – от государя-тирана в лице царя Ивана Грозного до святого праведника в лице преподобного старца Сергия Радонежского. Но, несмотря на все это многообразие в их идеальном мире, есть нечто такое, что все же объединяет оба эти типа, а именно то, что все они лидеры, но один – политического, а другой – религиозного сознания. Отсюда столь богатое смысловое содержание термина «элитарное сознание», которое мы могли бы описать в таких понятиях как: великий, совершенный, посвященный, божественный, идеальный, пророк, святой, вождь, лидер, герой, гений, государь, аскет, харизма, мудрец, философ, интеллектуал и даже знать, аристократия, бюрократия, номенклатура и интеллигенция. Каждое из этих понятий по своему высвечивает проблему духовной избранности, будь то область социально-политических, культурных или религиозных отношений. Речь практически идет о культуре сознания. На наш взгляд, и сошлемся в этом на Платона, количественно элита точно определена быть не может. Необходимо, прежде всего, говорить о качественном параметре, как писал Платон, о «неком знании», т.е. области сознания элиты, которое и определяет ее социальный статус.

В последнее время элитология пришла к выводу, что проблема феномена элиты, по всей видимости, кроется в сфере ее сознания. По своей природе сознание есть вообще величина непостоянная. Различная степень человеческой одаренности определяет ее качественное содержание и то социокультурное положение, которое занимает субъект в системе общественных отношений.

Проблема элиты и тем более ее сознания – вопрос, которым философия косвенно занималась на всем протяжении своей истории. Тема элитарного сознания, как рефлексии философа, звучала буквально в каждой классической работе. Звучала между строк, растекаясь среди других тем и вопросов морали, религии и политики. Элитология сознания фактически является синонимом философии в той области ее знаний, которая непосредственно касается природы сознания самого философа. Самые значительные философские работы представляют собой особый род духовной автобиографии или исповеди своих создателей (Августин, Боэций и др.). Так, С.Н.Булгаков признается, что лично для него как автора его книга «Свет невечерний» представляет собой именно такого рода духовную исповедь: «Она является обобщающим постижением, как бы итогом всего мною пройденного, столь ломаного и сложного – слишком сложного! – духовного пути, я в ней благодарно его озираю».[103]103
  Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М., 1994. С.6. Ср.: Миллс Р. Интеллектуальной мастерство.// Социологические исследования. № 1. 1994. С. 107.


[Закрыть]

С этой точки зрения, все научные работы по персоналитету фактически сводятся к описанию различных аспектов духовного мира личности, относимого общественным мнением в разряд элиты, а, следовательно, в конечном счете, прямо или косвенно выходят на глобальные проблемы самого элитарного сознания. Одним из важнейших вопросов этой темы является проблема критериев элиты. Как правило, элитологи, затрудняясь точно назвать все признаки элиты, все же безошибочно употребляют сам термин. Связано это с тем, что существует главный признак элиты – ее избранность. Но, поскольку признак это выглядит весьма аморфно, то встает еще одна группа вопросов по определению сущности критериев уже самого этого фактора. По нашему мнению, избранность должна рассматриваться как особое качественное состояние сознания индивида или группы индивидов. Понятие «элита», безусловно, антропологично (В.Парето) и включает в себя помимо социально-политической еще и интеллектуально-мистическую и генетико-физиологическую сторону. Но во всех случаях речь идет о сознании и даже самосознании себя как элиты. Говорить об элите, не затрагивая сферы ее сознания, – нонсенс. Удивления достойна элита, лишенная самосознания. Именно пренебрежение к этому критерию приводит к возникновению феномена псевдоэлитности – авгурской элиты, т.е. некой иллюзорной очевидности, самообмана и самовнушения, который распространяется и на все окружение такой лжеэлитной личности.

Так как об элите принято говорить, как о некой социальной страте, то выяснение основных критериев стратификации позволит нам полнее представить себе саму элиту. М.Вебер определял страту как некоторое множество людей внутри большой группы, обладающих определенным видом и уровнем престижа, полученного благодаря своей позиции, а также возможности достичь особого рода монополии. Существуют следующие наиболее важные источники развития тех или иных страт: а) наиболее важный – развитие специфического стиля жизни, включающего тип занятия, профессии; б) второе основание – наследуемая харизма, источником которой служит успех в достижении престижного положения благодаря рождению; в) третье – это присвоение политической или иерархократической власти, такой, как монополии социально различающимися группами.

Говоря о проблеме элиты с абстрактной точки зрения, мы видим, что такая позиция лучше всего подходит для моделирования некого идеального типа духовного мира человека элиты, через который нам открывается суть проблемы личности гения – политика, философа, святого. Нельзя выявить антропологические стороны этого вопроса, оставив в стороне нравственный облик элитарной личности, ее роль в духовном развитии всего общества.

Следует обратить внимание еще на один существенный момент проблемы элитарного сознания. В отличие от представителя массового сознания, у человека элиты чувство нравственного достоинства выступает абсолютным императивом (Н.Макиавелли). Поэтому у человека элиты чувство общественного долга всегда довлеет над осознанием им своих привилегий, вытекающих из его социального статуса. В идеале элитология сознания – это фактически учение об этическом совершенстве человека и, как следствие этого, перед ней со всей остротой стоит проблема личности и ее роли в истории. Традиция исторического типа элитарного сознания восходит от Плутарха и Вазария к Т.Карлейлю, видевшему в истории, прежде всего, героев и то героическое, что было ими совершено.

В соответствии с этим возникла и элитаристская концепция личности, как уникального и неповторимого явления субъективной реальности (Э.В.Ильенков, Э.Фромм). Именно такая позиция наиболее адекватно отражает суть духовного мира человека элиты и поднимает еще одну проблему элитарного сознания – проблему персонализации.

Мы специально бегло обозначили эти проблемы, дабы показать всю глубину и многомерность конструируемого нами далее идеала, взятого в предельной абстракции субъекта элиты. Опираясь на многовековой опыт этической философии, мы обнаруживаем некую сверхцелевую основу, сердцевину этого идеала, вечно преследовавшего человека элиты в его стремлении достичь интеллектуального, волевого и нравственного совершенства. Поэтому, на наш взгляд, эта тема может быть раскрыта лишь в анализе духовного мира личности Гения, который, несомненно, является представителем высшей касты элитной стратификации.

В обществе всегда имеется некая активная ее часть (пассионарии), которая, не удовлетворяясь своим положением, берет на себя смелость руководить судьбою данного социума. Проявление этой социально-политической активности бывает возможным благодаря качественному состоянию сознания этих субъектов. Пассионарность («пламенность») есть, таким образом, доминация, проявляемая не столько в этногенезе, сколько в сфере эволюции индивидуального и общественного сознания. Пассионарность в сознании являет собой процесс обособления (выделения) этого сознания из однотипного сознания масс. Выход за рамки общепринятого стандарта всегда вызывал со стороны этого стандарта попытки вернуть его в «статус-кво». О «пламенных душах» говорили еще античные мыслители, такие, как Пифагор, Платон, Аристотель, Сенека и многие другие, наделявшие такие души всеми «превосходительными» качествами. Таким образом, «элитология сознания» – это наука, занимающаяся анализом духовного совершенства человека. На этом же принципе основаны и все мировые религии – в основе их учений лежит доктрина нравственного совершенства человека, его уподобление высшим небесным силам.

Элитарное сознание – это «мир оригинальных идей», оказывающих непосредственное влияние на общественное развитие. Оно состоит из «энергетических сгустков» гениальности, вокруг которых собираются близкие им по складу души. Сумма всех этих «сгустков» и будет составлять потенциал элитарного сознания. Это в идеале. На практике, как правило, имеет место не прямое физическое общение по типу платоновской Академии, а духовное соитие посредством тех передовых идей, которые и объединяют эти «родственные души». Гений же, как правило, одинок. Его одиночество есть следствие того особого, самобытного, созданного им самим, духовного мира, в котором и живет идеальная личность гения – политика, философа, святого. Таким образом, элитарное сознание представляется нам в двух ипостасях: 1) как самосознание Гения, назовем его автаркическим или автономным и 2) как сумма таких автаркических сознаний, назовем эту сумму Соборной элитностью, как духовной общностью. Взаимоотношение субъективной реальности автаркической и соборной элитности открывает целый комплекс проблем исторического, культурного и социального характера, формирующих тот значимый для всего человечества «мир идей», который и выражает его сокровенную суть. Элитарное сознание есть продукт духовного напряжения личности. Это вовсе не конечный результат человеческой жизнедеятельности, а, скорее всего, некое «возвышенное» состояние, пассионарность духа, активируемый в практике сократовский «даймоний». С другой стороны, мы чаще всего употребляем термин «элитарное сознание», а не «элитарная духовность» для того, чтобы подчеркнуть именно некую избранность этого «сознания», т.е. того ансамбля знаний, который возводит эту совершенствующую духовность в ранг общечеловеческого Идеала.

К основным вопросам элитарного сознания также следует отнести и проблему соответствия элиты как социально-иерархической единицы и элиты как чисто духовного явления. В первом случае весьма часто наблюдается феномен псевдоэлитности, когда представитель социальной элиты на практике является рядовым носителем культуры массового сознания, выделяясь из этой среды за счет элемента бюрократической избранности («феномен доходного места»). Проблема природы такой элиты нам видится в отсутствии единой группы критериев, а точнее, в хаотическом их нагромождении, что позволяет называть элитой любую избранность, даже на бытовом, чисто субъективном уровне. Большое разнообразие в систему этих критериев вносит также и порою крайне жестокая специализированность самого элитарного сознания. Поэтому мы вправе говорить о двух группах элит: 1) об элите социального статуса, как элите, для которой приемлемы социологические параметры и 2) об элите сознания, для которых эти социологические рамки менее всего пригодны, поскольку речь идет о качественном состоянии духовного мира личности. В связи с этим элиту необходимо рассматривать и как с точки зрения ее «бытовой избранности», т.е. когда речь идет о физической принадлежности субъекта к некой иерархической социальной лестнице, так и с точки зрения сознания субъекта, который может находиться за пределами этой социальной иерархии, но быть носителем высшего духовного начала. Последняя элитная группа и станет предметом нашего исследования, ибо более всего соответствует подлинной природе элитарного (т.е. «совершенного») сознания.