Текст книги "Таинственная Каффа"

Автор книги: Отто Бибер

Крупных животных Африки здесь почти совершенно нет. Для защиты населения последний царь-бог Каффы Гаки Шерочо приказал истребить в своей стране всех хищников. Только павианы и другие обезьяны живут в лесах, завывает вдали по ночам гиена, которую и сейчас еще каффичо считают оборотнем, перевоплощением злого человека. В пограничных областях еще и сегодня, как некогда, бродят большие стада слонов и буйволов и бесчинствует лев. Но пройдет очень немного времени, и крупные хищники африканских лесов снова появятся на беззащитной земле Каффы».

Девственные леса Каффы производят на Бибера необычайно сильное впечатление. Они почти подавляют его своей мощью. Лес кажется единой огромной массой, хотя состоит из деревьев различных пород: здесь есть великаны, могучие, с массивными ветвями, есть и похожие на девушек, нежные, с многочисленными тонкими ветками. Беспорядочно перепутаны корни. Этим диким чудесным миром владеют особые настроения: кажется, что слышишь дыхание леса в бесконечной тишине. Будто ощущаешь в ушах биение пульса, точно оно поднимается снизу, из земли, вверх по корням и стволам, сучьям и мельчайшим веточкам самой листвы. В период дождей с монотонной равномерностью тяжелые капли падают с крон деревьев. Как тонкие нежные покрывала, тянутся по лесу клубящиеся туманы, опускаясь с крон до земли. Лес Каффы – неописуемо прекрасный мир.

Он еще был свидетелем могущества и великолепия погибшего царства.

Тринадцатого июня экспедиция входит в город Бонга. Вместе с Мандиро, древним торговым предместьем, Бонга расположен на северном склоне горы Гидо, у слияния рек Шатти и Чинша. Древняя царская резиденция была полностью сожжена и уничтожена в 1897 г. Место, где находился дворец царя – Уттеро, ныне полностью распахали. Маисовое поле простирается на месте Тронного зала. Кустарник скрывает развалины царского гарема – мадшилати. Отсюда видна роскошная долина реки Чинша и раскинувшийся на холмах город Андерача.

Царь не всегда жил в Шадде, древнем священном городе, некогда основанном Миндшо. Большую часть года он проводил в пути от одного племени к другому, творя правосудие. Поэтому в каждом большом городе, и в Бонге и в Андераче, с течением времени были сооружены царские дворцы. Здесь, в Бонге, ничего более не осталось от прежнего великолепия. Только несколько больших фиговых пальм, посаженных жрецами для царя-бога, – немые свидетели прошлого величия, – пережили гибель царства.

Повсюду каффичо с радостью и сердечностью встречают караван Бибера и Милиуса. Известие о том, что идет караван с вьючными животными и множеством необычных вещей, опережает их. И удивительно, как быстро Бибер завоевал любовь и уважение каффичо. Бибер беседует с ними, расспрашивая о прошлом, об обычаях, нравах и культуре.

Услышанное Бибер тотчас записывает. Вскоре его начинают называть только «аба китаба» – «отец книги». Бибер добросовестно заносит на свою географическую карту все горы, долины и реки, названия городов, деревень, поселений и многих племен. При этом он прилежно собирает всякие предметы, которые каффичо либо дарят ему, либо обменивают на зеркала, дешевые часы и гребни. Вскоре Бибер становится обладателем обширного собрания: в нем есть щиты и копья, принадлежащие различным племенам; ножи, кинжалы; булавы, луки и стрелы. Это разнообразное оружие каффичо употребляли с давних времен для защиты своей страны и для охоты. – Они приносят ему ценные украшения из серебра и золота, а также из свинца, латуни и других металлов; одежду, набедренные повязки из лыка, травяные плащи, защищающие от дождя, и тяжелые, огромные, широкие покрывала, мужские шама.

Наконец к вечеру караван достиг Андерачи, древней столицы Каффского царства. Здесь находилось «татэ котэмо» – жилище царя Каффы, а со времени завоевания Каффы – резиденция наместника Каффы раса Вольде Гиоргиса. Город расположен у впадения реки Чинша в реку Гумма, на холме, где ранее был царский дворец, и на южных склонах гор Гидо и Шаппа. На Бибера он производит глубокое впечатление. «Мы разбили наш лагерь рядом с рыночной площадью. Местоположение города на широкой вершине холма перед узкой речной долиной, окруженной лесом, чудесно. Скрытые в пышной зелени группы домов придают городу вид сада. Но все же я увидел множество изгородей, за которыми стояло лишь несколько обугленных древесных стволов. Они свидетельствуют о прежней величине города. Население вымерло или переселилось. Теперь здесь живут преимущественно эфиопы, хотя год назад многие из них переехали в новую столицу – Шерада.

Несколько сотен строений, скрытых в зелени, окружают обширный дворец, обнесенный частоколом, и рыночную площадь, круто обрывающуюся к востоку. На узком лугу происходили все великие государственные церемонии: здесь царь, невидимый народу, творил суд, здесь победоносное войско праздновало свои победы, сюда собирался народ Каффы на ежегодные празднества.

После длительного пребывания мы, наконец, покинули Андерачу. Караван нам пришлось разделить и поболее близкой дороге отправить все ненужное в Шераду. Милиус, я и двадцать носильщиков с пятнадцатью мулами отправились к Шадде. День за днем – тяжелейшие переходы, во время которых от истощения пало несколько мулов. Лихорадка, связанная с удушьем, убивает животное в несколько часов. По-моему, причиной смерти всех животных, не происходящих из Каффы и Дауро, является укус мухи, родственной «цеце». Мы идем все дальше то вверх то вниз по ужасным каменистым и глинистым тропам. С одной из вершин мы впервые увидели Шадду и поздно вечером въехали в древний город. Шадда была первым и древнейшим городом Каффы. Расположена Шадда на холме у слияния рек Биттино и Мерро. Здесь короновали царей Каффы, после того как умершего царя-бога погребали на священной горе Шоша, которая находится к северо-западу в часе пути отсюда. Когда пришли эфиопы, здесь еще стояли сотни домов. Я нашел лишь немногие. В Древнейшая резиденция царя, расположенная на самом высоком месте города, сожжена. И здесь, в Шадде, только несколько обуглившихся балок говорит о великом прошлом. Величие Шадды погибло и кануло в вечность.

План святилища бога Хекко в царском дворце в Андераче

Ранним утром один из наших каффичо показал мне дорогу к храму Хекко в ближайшем лесу. В этом святилище веками короновались правители Каффы. Здесь каждый год в жертву царю-богу приносили мальчика-каффичо. По рассказам, воссоздается такая картина. Царь-бог Каффы был преемником первого властителя Каффы Миндшо и, таким образом, потомком царя-первосвященника страны Куш. А Хекко – бог солнца – не что иное, как Хеху – «Высокий», один из четырех космических богов древнейших египтян, который назван в надписях на стене гробницы Сети I в Фивах бессмертным и вездесущим, царем богов[21]21
  Царь богов. – Древние египтяне, действительно, верили, что восемь, а по другим представлениям, четыре бога Хех воплощали бесконечность пространства. Одновременно они олицетворяли четыре подпорки неба. Впоследствии, в эпоху Нового Царства, в Фивах образ этих богов, которых там представляли в образе одного бога, слился с образом главного бога Египта – Амоча. В надписи фараона XIX династии Сети I речь идет о Хехе как одном из воплощений Амона. (Прим. ред.)


[Закрыть]: Древний обычай жил здесь, в Каффе, еще совсем недавно, подобно тому как он жил тысячелетия на священном Ниле в древнем Египте, от погибшего и забытого великолепия которого остались немые свидетели – пирамиды и засыпанные песком пустыни руины.

Словно чудом сохранилось у Шадды огромное круглое здание самого значительного, самого священного из храмов Хекко».

Тихо и осторожно входит Бибер в святилище[22]22
  Святилище. – Внутреннее помещение храма Хекко разделялось протянутым посередине занавесом «мачшилато», который состоял из трех или четырех соединенных концами полотнищ. За занавесом напротив двери, у стены, в темноте стояло деревянное ложе – «кено». Богослужение состояло в том, что жрец, заняв место на этом ложе и повернувшись лицом на север, взывал к Хекко и изо всей силы начинал петь и кричать, пока его не осенял дух Хекко, т. е. пока он не впадал в транс. Тогда он выходил к народу, собравшемуся перед храмом, и передавал ему «волю Хекко».


[Закрыть] и долго стоит там. Он весь под впечатлением святости и значительности этого места. Вздохнув, он выходит. После долгих дождей наступил чудесный солнечный день! Кажется, будто сам бог солнца Хекко начал свое триумфальное шествие по стране.

Каффа

Сказание о великом странствии

Сказание о великом странствии

Среди каффичо, умудренных опытом мужей, стариков с лицами настоящих Рамессидов[23]23
  Рамессиды – XIX и XX династии, правившие в Египте в конце эпохи Нового Царства (1337 – ок. 1050 г. до н. э.). (Прим. ред.)


[Закрыть], которых в Андераче привел в лагерь к ученому переводчик каравана Маттеаш и которые с тех пор постоянно сопровождали экспедицию, был один старец. Бибер завоевал доверие старика и, осторожно расспрашивая, кое-что узнал от него. Говорят, он был придворным сказителем у последнего царя-бога Каффы. Когда заговариваешь о прошлом, глаза каффичо начинают блестеть, а лицо принимает торжественное выражение.

В сознании захваченного рассказом ученого услышанное, предполагаемое и изученное сплетается в эпос проникновенной красоты, в сказание о великом переселении сынов Нила в страну Каффа, в котором смешались мифы и исторические факты, в гимн Миндшо, первому властителю Каффы.

Старец начинает рассказ.

Слушай! Случилось так, что в давние времена, более семидесяти поколений назад, когда царствовал великий фараон[24]24
  Великий фараон – Псамметих I (665–611 гг. до н. э.), первый фараон XXVI династии.


[Закрыть], жил в стране Оки-Амаро[25]25
  Страна Оки-Амаро. – Нижний Хабеш (Нижняя Эфиопия). Отсюда, из современного Сеннара, и последовало переселенце в Аддио или Коро. Как государство вышедших из нижнего Хабоша кушитов-гонга, которые под именем каффичо стали правящим народом, Каффа является собственно древней Эфиопией, хотя правители семитов хабеши, подчинив себе кушитов-агау в горах Хабеша, стали называть Эфиопией свое царство.


[Закрыть] мальчик по имени Аргепо. От самого рождения ему было предназначено черпать воду, дающую жизнь, воду священного Нила, как это делали в его роду отцы и деды.

Так сидел он день за днем у старого водяного колеса. Аргепо – самый молодой работник в деревне – следил за тем, чтобы волы, размеренно шагая, вертели колесо. Посреди большого колеса сидел он на скамье. Равномерно поворачивалось колесо и так же равномерно плыли мимо него берега Нила. Всегда та же самая земля. С запада на север, с севера на восток, с востока на юг и с юга снова на запад. Так проходил месяц за месяцем. И по-прежнему текла предписанным путем всеоживляющая священная вода на все поля по всем каналам, из сакиэ[26]26
  Сакиэ – водяное колесо. (Прим. ред.)


[Закрыть], которое охранял мальчик. И земля была плодородна и благословенна.

Но горе, если великий бог солнца Хекко гневался на страну и иссякали священные воды Нила! Тогда высыхала земля, и ее плоды погибали, наступали голод и жестокие муки: всякий скот, и женщины, и мужчины, и дети гибли без числа. И рыбы гибли в реке, и воды издавали зловоние. И растерянные люди молили Хекко о милости.

Каждый год, когда священное солнце входило в созвездие Льва, наступала роковая

ночь капли

В эту ночь подымались воды Нила и покрывали высохшую землю драгоценной влагой. Но всего лишь несколько дней держалась вода. Затем она вновь уходила в свое старое русло и спадала. Если вода не подымалась в эту ночь, грозили засуха, голод и смерть.

И вот опять солнце вошло в созвездие Льва. Наступала ночь Капли. В эту ночь со страхом ждал народ небесного знамения. Мужчины и женщины все приготовили: увели детей и животных, унесли домашнюю утварь в расположенные выше комнаты своих жилищ. Но воды Нила на этот раз не поднялись. И когда пришла к концу ночь Капли, великое отчаяние охватило всех, кто с надеждой ждал на берегу чуда. Люди взывали к божеству, но неумолимо катились мимо них воды к морю.

И когда взошло солнце, оно осветило отчаявшихся и подавленных. Повсюду поднялся ужасный вопль. Казалось, Хекко гневается. Ибо поднялся ветер, который становился все сильнее. И он превратился в бурю. И буря – в ураган. И затмилось солнце. И случилось так, что пашни вместо дающей жизнь влаги Нила покрылись приносящим смерть песком пустыни. Люди спрятались в своих домах и взывали к богам. Величайшее несчастье пришло в страну.

Аргепо упрямо сопротивлялся дикой буре на своем водяном-колесе; он крепко уцепился за колесо, не в силах постичь, что эти краткие часы принесли его родным нужду и горе. Желто-коричневые от песка, окрашенные грязью, гонимые бурей, катились мимо него волны по опустошенной земле. Он понял: наступили

голод и смерть

Проходили недели. Все более пустели поля и пашни. Во всей стране не осталось ни листа на дереве, ни травинки в поле. Но люди еще надеялись, что выпадет дождь. Ибо раз в десять-двенадцать лет бог посылает его земле. Но не упало ни капли, и земля с ее детьми напрасно молила об избавлении. Уже многие умерли от голода, и скот ревел в хлевах, требуя воды и пищи. А все закрома были пусты.

Когда нужда стала велика, а дни страданий умножились, только у одного лишь Аргепо оставались сила и надежда. Внутренний голос подсказывал ему, что люди сами должны помочь себе в ужасной нужде. Когда же умер от голода его отец, он понял, что ничто более не заставит его выжидать у колеса. И внутренний голос сказал ему: «Иди в страну, что богата сокровищами и благословенна плодами. И возьми своих ближних с собой, мужчин, женщин и детей, и всякого скота, что еще в силе». Свой план он поведал друзьям; они должны были созвать народ и рассказать о его решении. Каждому дается три дня времени, чтобы собрать все необходимое для великого странствия. Да последует за ним каждый в обетованную землю.

И люди говорили друг другу: «Можем ли мы покинуть наш дом и наше поле и нашу пашню?» И возгорелся жестокий спор. Большинство же решило следовать зову Аргепо.

И настал день, когда было назначено великое

выступление

Множество мужчин, женщин и детей пришло из разных концов страны. Они теснились на дорогах и собирались на открытом поле перед постройками. Ибо далеко проникла весть о великом странствии. Каждый взял только самое необходимое из своего добра. И все они хотели следовать за Аргепо, невзирая на его юность.

Воцарилось молчание, когда он появился перед ними. И сказал он им: «Я ручаюсь, что мы поднимемся, отправимся в путь, и будем жить, и не умрем». И спросил он их: «Где остались старые и дряхлые и больные?» – «Они слишком слабы, чтобы идти со всеми», – отвечали ему. И Аргепо повелел: «Идите обратно и привезите из ваших сараев, кладовых и дворов все телеги и повозки. Положите на них больных и слабых, и детей, и женщин, что ждут детей, и тех, кто их кормит грудью, и всю нужную домашнюю утварь, дабы все пошли с нами и не остался ни один». И сделали они, как он приказал им. И когда собрались они снова, вселил он в них глубокую надежду. Разве лодочники, что подымаются вверх по Нилу, не удивляются и не восхваляют обширную плодородную страну наверху, в горах? Там в году выпадает достаточно дождей и можно всегда напоить животных и обильно орошать поля. Он поведет их и приведет в благословенную землю.

И они упали ниц и молили богов о помощи и милости. И началось тогда великое

переселение

Точно змея, зашевелилась огромная толпа, двинулись бесчисленные телеги и повозки и животные.

Все шли вверх по Нилу, по направлению к югу, постоянно вдоль берегов реки, воды которой спали. Ни одно дерево, ни один куст – ничто зеленое не радовало глаз. И еще многие погибли в пути.

Когда же вечером караван остановился и был приготовлен ночлег, Аргепо приказал одним носить из болота воду или копать глубокие колодцы до тех пор, пока земля не даст воду, ибо величайшей заботой было напоить людей и животных. Другим же он приказал охотиться на всякую дичь, чтобы накормить голодных. А третьим велел ухаживать за слабыми и хоронить мертвых. И души всех были едины.

Ежедневно Аргепо обходил караван, смотрел, чтобы сильный не обижал слабого, и выслушивал желания и нужды своего народа. И эти затерянные в песках дети Нила называли его тайно «царем», чье приближение дарует им мощь и силу. Он шел во главе каравана, окруженного облаком пыли. И под палящим солнцем пыль эта делала жару еще невыносимее, жажду еще мучительнее. И молили люди богов

о дожде

Уже недели длился их путь через пустыню. Как только разбивали лагерь, все засыпали мертвым сном.

Однажды ночью (а дней странствия никто не считал), когда бледный лунный свет серебрился над лагерем, а по звездному небу тянулись клочья облаков, теплое влажное дуновение коснулось спящих. Надвинулась туча, и внезапно наступила полная тьма. Беспокойство охватило животных. Стада грозно ревели. Тут низверглось на землю холодное голубое пламя. И темнота сменилась тотчас ослепительным светом. Гром загрохотал так, что все содрогнулось. Казалось, что разверзлись хляби небесные, вода водопадом хлынула с неба. Молния следовала за молнией, гром за громом. Разгневанные боги мчались над землей, даруя, однако, благодать. Подобно потопу полилась на жаждущую землю вода. И буря несла и смешивала воедино воду, свет и тьму. Аргепо и его люди подняли к небу чаши, горшки и сосуды, чтобы наполнить их драгоценною влагой. И приняли они дождь за священное знамение: Хекко был с ними. Они пили драгоценную влагу и дали напиться животным. Прежде чем поднялся Хекко на востоке, замкнуло небо врата свои. И по всей земле повеяло ароматом, пришедшим издалека. И поднялись воды реки.

Когда Хекко – священное вечное солнце – одело всю землю в золото своих лучей, вознесли ему молитвы Аргепо и его спутники:

 
«Слава тебе, вечный, жизнедающий, благословенный,
Тебе принадлежат все плоды и цветы земли.
Хекко, сила всего живущего, благослови нас!»
 

И пошел Аргепо дальше со всем, что имел. Час за часом. День за днем.

И случилось так, что один из посланных им разведчиков вернулся и сообщил: «Далеко, далеко, там, где небо касается земли, показались зеленые пятна». Придя туда, люди увидели маленькие чахлые кустарники и траву. Земля зеленела. И просияли глаза людей. Ночью, располагаясь на ночлег, они ложились на землю, покрытую травой. Самая тяжелая часть их пути осталась позади.

День ото дня земля становилась все плодороднее. Там были зеленый орешник и каштаны, пальмы и разные кусты, много дичи и зрелые плоды. И люди ели и пили и долго отдыхали. Вдали голубели горы. И люди знали, что там лежит обетованная земля. Это был единый большой

странствующий народ

Никто не знал, как долго они шли. Но рассказывают, что длилось это странствие поколениями. Возмужал Аргепо и стал мужчиной, и породил сыновей, и, наконец, состарился. Когда же почувствовал он приближение смерти, призвал к себе своего первенца, также Аргепо по имени, и благословил его, передал посох странствия в его руки и поручил народ его попечению. И умер Аргепо и был похоронен на пути в обетованную землю, что называют ныне Каффой. И вырос Аргепо младший и повел дальше народ, доверенный ему отцом. И когда он обессилел, то поступил так же, как и отец его, и призвал своего старшего сына, которого звали Аргепо. Так переходил посох странствия из рук прадеда в руки внука и наследовался из поколения в поколение. Правил же всегда род Аргепо, который и в стране Каффа остался могущественным и поныне.

Не спрашивай обо всем, что случилось в те дни. Никто не сможет дать ответа. Мрак покрывает то время. Да и к чему вопросы? Разве на таком пути один день не подобен другому, а поколение поколению? Сто лет в таком странствии минуют как один день, и один день – как сто лет. Рождение и смерть – вечная цепь, которую никогда не порвать. И едины Аргепо, потомок и предок. Кто сумеет различить их?

Дети вырастали в воинственных мужчин и зрелых женщин и порождали потомство, которое никогда не смешивалось с чужими. И поколения шли дальше на юг и становились оседлыми, лишь пока земля, по которой они шли, их кормила. Горы придвигались все ближе и ближе, а дороги становились все круче. И люди благодарили Хекко молитвой и жертвой за то, что он защищал их.

С плоской степной равнины народ попал в страну, которую покрывал непроходимый тропический

лес

Подобно великанам, грозно вздымались к небу могучие деревья. Вокруг каравана бродили пугливые и злобные звери. Потревоженные стада огромных слонов преграждали путь людям, растаптывали всех, кто попадался им на пути. По ночам кричала гиена, издающая зловоние, и вокруг лагеря визжали на деревьях обезьяны. И люди защищали себя, как могли. Непроходимыми становились тропы в обетованную плодородную горную страну. Но люди прокладывали дорогу через густую поросль, пока караван не пришел к цели, к которой стремились поколения, и эта цель была

новая родина

Окруженная горами, покрытая густыми лесами, перед ними лежала обетованная земля. Им улыбались сочная зелень и голубое небо. Они отдыхали на широких лугах. И люди избрали себе вождя из рода Аргепо и совет при нем из семи старцев, посланцев семи древнейших родов, дабы они следили за тем, чтобы старая вера и древние обычаи хранились в чистоте. И совершили старейшины жертвоприношение Хекко, чтобы и впредь он был милостив к людям. Животворный, золотил он землю своими лучами. И сказали старцы: «Узнайте все об этой стране! Вы пойдете на запад, а вы – на восток, вы – на север, а вы – на юг. Будьте внимательны и не спешите! Осмотрите воду, лес и луга, горы и долы, где смогли бы мы поселиться и возделывать свое поле!»

И мужчины сделали так, как им было приказано. Когда отправились они в путь, наступило время дождей. С трудом пробирались они через болота и трясины. И случилось так, что однажды встретились им необычные существа.

Рассказ о встрече

передается из поколения в поколение. Были ли те существа обезьянами или людьми? Они были наги, сплошь покрыты волосами и издавали зловоние, а ухватки их были подобны повадкам лесного зверя. Но они искусно изготовляли острое оружие со страшными наконечниками. Закалив на огне, они обмазывали наконечники смертельным ядом. С этим оружием охотились они даже на великанов леса – слонов. И когда слон, пораженный ядом, валился на землю и бил хоботом вокруг себя, мужчины, женщины и дети кидались на умирающее животное и забивали его насмерть палками и камнями. А затем вырывали из тела куски дымящегося мяса и, подержав над огнем, ели чавкая, пока не наедались до отвала. Случалось, что они ссорились из-за кости, покрытой мясом. Тогда женщины визжали и вцеплялись друг другу в волосы.

И вот посланцы Аргепо встретились с ними: в тишине леса вдруг что-то зашипело, затрещали ломающиеся ветви. Под ноги людям полетел камень, затем еще один. Все чаще проявлялась эта враждебность, однако ни одного из этих коварных существ нельзя было поймать. Но люди насторожились: они узнали, что их окружают враги.

Вот весть, которую принесли они своему народу: «Войеботе! Внимайте! Необычайно плодородна земля этой страны. Куда ни кинешь взгляд, повсюду зреют плоды. Лес покрывает землю. Высоки там горы и бесконечно глубоки долины с текущими быстро реками; и живут там зловонные существа, подобные диким зверям, которые враждебны нам».

И сказал Аргепо и повелел: «Войеботе! Внимайте! Я хочу поселить вас в этой стране. Но дикие жители все еще владеют ее горами, лугами и долинами. Их страна должна принадлежать вам. Отправляйтесь к ним и оповестите их: я хочу жить с ними в согласии и мире. Я хочу утвердить порядок во всей стране. Если же они не захотят мирно жить с нами, меч нашего мщения падет на их головы. Опоясайтесь мечами и возьмите щиты ваши!»

Но случилось, что, когда повелел так Аргепо и хотел уже послать воинов, почувствовал он усталость и смертельную слабость. И вознесся он к Хекко. И, казалось, осиротел народ, ибо сын Аргепо был еще мал и слаб. Тут послал Хекко стране благородного

Миндшо[27]27
  …послал Хекко стране благородного Миндшо… – По другому преданию, каффичо Миндшо был родственником императора Зара Якоба, который правил Эфиопией под тронным именем Константиноса III между 1434–1468 гг. и, следовательно, жил после Миндшо; каффичо считают, что последний царствовал с 1390 по 1425 г. Согласно этой же традиции, царство Каффа было основано переселившимися из Аддио или Коро гонга. Это переселение, вероятно, шло через реку Годефу и горы Бутто в нынешнюю область Каффы – Шадди Мага, или Шадда, расположенную на реке Мерро.


[Закрыть]

родоначальника царской династии Каффы. Говорят, что он происходил из рода Бушашо. В действительности же Миндшо не был сыном человека. Он был больше, чем человек. Он поднялся из-за скал. Он вышел из пещеры. Хекко дал ему землю Каффы, дабы он сделал ее великой и могучей. И повел он народ, который был ему покорен, чтобы исполнить волю Аргепо. Но люди не рассчитали коварства жителей леса, которым они дали имя «мандшо», что означает «нечистый». И прежде чем тот или другой успевал оглянуться, его поражал сзади отравленный дротик, и он умирал мучительной смертью.

Тут воззвал Миндшо к народу своему и, собрав его вокруг себя, повелел: «Войеботе! Внимайте! Вы не должны погибнуть от козней этих нечистых, против которых могут помочь лишь лукавство и хитрость. Пусть караульные укроются на высоких деревьях вокруг лагеря и, невидимые для врагов, вовремя оповестят об их приближении. А тогда мы поспешим им навстречу и накажем за коварство».

И воины расположились так, точно они охвачены сном, а караульные на деревьях насторожились. И медленно зашевелился древний дикий лес. В беззвучной тишине то тут то там трещали ветки, ломаясь под ногами крадущегося врага. Шорох время от времени нарушал мертвую тишину. Тихо подали сторожевые с деревьев сигнал предупреждения. И засвистели над лагерем первые ядовитые дротики. Но Миндшо, предупрежденный караульными, приказал своим воинам незаметно окружить толпу врагов и напал на коварных. Меч его неистовствовал среди них, и пало их без числа. Сеча была коротка и решительна. Вскоре привели в лагерь первых пленных. Они были наги и издавали зловоние, а взгляд их был испуганный и дикий. Их гнали вперед, как стадо зверей. Спросили у них, кто их повелитель. Но не смогли от них ничего узнать. Ибо их языка никто не понимал: это были невнятные звуки, хрипение и лепет, мычание и бормотание. Миндшо приказал дать им еды и питья. Омерзение охватило его народ, когда эти изголодавшиеся набросились на еду, прищелкивая языками, чмокая и рыгая. Однако

Нечистые[28]28
  Нечистые – остатки этого древнего населения, аборигенов, которых каффичо называют мандшо, амхары – вуато, а оромо – фуга, сохранились, кроме Каффы и земель Конта и Дауро, повсюду в горах Хабеша и на земле Галла. Их избегают как нечистых. Еще теперь, как и в былые дни, орды этих охотников-кочевников селятся по низменностям рек и лесистым горам. Они происходят из долины Нила, несмотря на то что цвет их кожи темен и они похожи „на негров. Однако ни каффичо ни оромо не считают их неграми. У них нет ничего общего с этими народами, и смешения рас здесь также не наблюдается. Своего языка у мандшо кет, они говорят на языке тех народов, в районе расселения которых живут.


[Закрыть]

были веселыми и добрыми существами. И спустя недолгое время из зарослей толпами вышли жены и дети пленных. И всем им Миндшо дал обильную пищу.

Миндшо шел все дальше и дальше в глубь страны. И за ним следовала вереница его воинов и пленников. Если коварный враг приближался, Миндшо побеждал его хитростью, многих убивал и брал в плен. Постепенно во всей огромной стране воцарилась тишина и мир, только теперь богатая и просторная горная страна стала новой родиной пришельцев.

И вот пришел день, когда Миндшо собрал вокруг себя всех, и свободных и покоренных, и сказал своему народу:

«Войеботе! Внимайте! Теперь вы станете господами на земле врагов ваших! Когда мы пришли, мы хотели жить с ними в мире. Они же встретили нас не братским приветом, а хитростью и коварством. Поэтому вспыхнула война. Победили ваш ум и мужество. Вероломство же противника было наказано. Но все же не отверг я тех, что остались в живых, и не испытываю к ним отвращения. И хотя у них нет вождя, все же мы заключим с ними союз.

Вот права и запреты, которые я ставлю между вами и ими:

Мы примем их как наших слуг, но ни один из них да не имеет ничего общего с нами теперь, ни в будущем. Обязанности у них должны быть следующие: дубление кожи, чистка шкур и всякая нечистая работа.

Ни один же из вас, ни дети ваши, ни внуки не должны жить вместе с ними. Изгнаны они из хижин наших и наших домов. И в хлеву с нашим скотом не смеют они спать и лишь днем могут приближаться к нашему жилью. Сыновья же и дочери ваши не должны смешиваться с их женщинами и мужчинами, ибо они нечисты. Но жизнь их должна быть для вас священна! Да будет порядок и мир во всей стране!»

И народ Миндшожил по его заветам и постепенно создавал себе на обширном плоскогорье новую родину.

Люди образовали племена и роды и избрали старейшин, которые творили справедливый суд.

Ни один не был богаче другого, и ни один не был беднее. Все были равны и свободны.

Так повелел Миндшо. А над страной сиял

Хекко – податель Жизни

Случалось иногда, что ночами Миндшо в уединении размышлял и беседовал с богами.

Желтыми, красными, голубыми кристаллами сверкают звезды в темном ночном небе. Погруженные в глубокое молчание стоят исполинские деревья и высокие горы. И вечность говорит с уединившимся. Искрами рассыпается, падая с неба, звезда. Боги посылают людям предзнаменование. Доброе оно или злое? Никто не знает этого, и Миндшо вверяет добрым силам свою судьбу и судьбу своего народа.

Тихая утренняя заря застает Миндшо бодрствующим в одиноких раздумьях и молитвах. Сияя, подымается на востоке Хекко – творец мира, властелин богов, святейший и величайший из четырех великих древних богов, вездесущий и бессмертный. Ибо Хекко – это солнце.

 
«Прекрасно твое появление на небесном своде,
Ты – живое солнце, которое существует извечно.
О Хекко!
Восходишь ты на востоке
И наполняешь красотою всю землю!
О Хекко!
Заходишь ты на западе,
И погружается все земное во тьму, точно мертвое.
О Хекко!
Когда сияешь ты и победно сверкаешь на небе,
Тешится зверь травой,
А каждое дерево и каждый куст зеленеют и цветут!
И чудесен и велик ты, о бог, и никто не сравнится с тобой!
Тебе принадлежит все живое, ибо ты сотворил весь мир,
О Хекко!»
 

Так Миндшо благодарил Хекко за божественную помощь и силу. И созвал он народ свой и говорил Хекко его устами: «Войеботе! Внимайте! Таков закон благодарственной жертвы! И он священен! Воздвигнем храм Хекко, величайшему из богов. И пусть мудрые старцы окропят алтарь кровью жертвенных животных. Да будет милостив к нам Хекко».

И сделали так, как повелел Миндшо. И весь народ возносил хвалы богу.

Казалось, что Хекко особенно милостив к этой стране. Пашни приносили богатые плоды, повсюду радостно трудились люди. То здесь то там возникал поселок, поселки превращались в села, вырастали города. Наполнялись зерном амбары, а на сочных лугах пасся скот. Казалось, наступил золотой век.

В эти дни миролюбивый Миндшо, наслаждаясь величайшей любовью и уважением своего народа, созвал на пир всех старейшин и вождей. И уже подавали на стол драгоценный напиток, приготовленный женщинами, как, запыхавшись, вбежали гонцы. Так в мирную мелодию, которую на пиру исполнял флейтист, вторгся недобрый звук; и казалось, что должны загреметь

барабаны войны

Ибо таково было сообщение гонцов. Чужеземцы ворвались в страну, они берут все, что им нравится от плодов полей, режут скот и посягают на честь женщин. Черна, как ночь, их кожа; головы, руки и ноги разрисованы устрашающими знаками, а в волосах торчат пестрые развевающиеся перья.

От имени старейшин своих племен просили гонцы о немедленной помощи.

В возбуждении вскочил Миндшо и повелел: «Идите и принесите мне священный барабан войны, который предки наши взяли с собой со своей родины!»

И он созвал свой народ и сказал:

«Войеботе! Внимайте! Мужчины и женщины, молодые и старые! Гонцы принесли нам ужасную весть: чужеземцы, темнокожие и черные, как ночь, вторглись в нашу страну с юга. Они грабят поля и загоны для скота и посягают на честь наших женщин!

Внимайте! Я призываю вас к оружию, независимо от возраста! Лишь самые юные да дряхлые старики пусть останутся дома. Я провозглашаю войну!»

И Миндшо, взяв тяжелую деревянную колотушку, размеренно бьет в древний барабан. Далеко отдается эхо, и барабаны в глубине страны подхватывают его и передают дальше. С угрожающей скоростью летит их зов через долины и горы: «В стране война! К оружию, воины!»

Наконец, барабан замолк. Миндшо хватает правой рукой горящий факел и бросает его в приготовленный костер. Ярко вспыхивает священный огонь войны. И гонцы окунают в пламя пропитанные маслом деревянные палки и с пылающими факелами в руках спешат на север и юг, на восток и запад. И скоро на окрестных горах полыхают огни войны. Они пылают по всей стране, оповещая:

Война!

Таков древний закон страны Нила, и его придерживается Миндшо. Он быстро гасит пламя; теперь его зажгут лишь тогда, когда барабанная дробь победы снова зазвучит в стране.

День за днем стекается огромная армия. Когда же собралось войско, стали воины молить Хекко о благом предзнаменовании.

И случилось так, что рассеялась дымка утреннего тумана – период дождей уже наступил – и восходящее солнце залило своим светом собравшийся народ. Благоговейная дрожь пробежала по толпе. Уверенные в победе, отправились воины в бой.