Текст книги "Электрополис"

Автор книги: Отфрид Ганштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Фантазии!

– Возможно. Но в таком случае фантазией было и уничтожение вашего аэроплана.

Оба они, – лорд Альбернун и дядя, – стояли друг против друга, как враги. Лорд спросил коротко и резко:

– Значит вы хотите войны?

– Нет. Я хочу мира и уважения моих прав.

– Посмотрим. Прощайте!

– До свиданья, лорд! До скорого свиданья!

– Мы никогда больше не увидимся. – Лорд повернулся и вышел, сопровождаемый своим секретарем. Слуга открыл перед ними дверцу электрического вагончика.

Мы остались одни.

– Дядя, ты нажил себе смертельного врага.

Он улыбнулся.

– Подожди, представление еще не кончено.

Раздался свисток, – сигнал того, что вагончик вернулся, – и в комнату вошел слуга.

– Его светлость просит выйти к нему мистера Шмидта.

– С величайшим удовольствием. Пойдем, Фриц.

Мы увидели лорда, нетерпеливо шагавшего взад и вперед перед глинобитной хижиной. Дядя вежливо поклонился ему и спросил с легкой иронией:

– Я был прав, когда сказал: «до свиданья»?

Лорд Альбернун, красный от гнева, пробормотал:

– Как же мне уехать отсюда, раз у меня нет ни аэроплана, ни автомобиля?

– Совершенно верно. Но лорд так быстро и так строптиво пожелал удалиться, что я не успел предложить ему никакого средства передвижения.

Лорд, делая над собой усилие, проговорил:

– Я должен просить вас…

Дядя с полной готовностью повернул рычаг, и через несколько минут на землю опустился совершенно новый аппарат.

– Разрешите мне предложить вам этот аэроплан взамен сгоревшего.

– Я не хочу принимать от вас ничего. Доставьте меня только до границы.

– К сожалению мой пилот занят, – но у вас есть свой собственный, и аэроплан принадлежит вам.

Лорд и его секретарь молча сели в кабинку.

Когда гигантская птица взвилась в воздухе, дядя сказал:

– Не хотел бы я быть на месте этого лорда, когда он возвратится в Канберра и сделает доклад парламенту.

___

Настал вечер. Перед тем как проститься с дядей я нерешительно спросил его:

– Послушай, почему ты знаешь буквально каждую мысль человека?

– Разве это так трудно?.. – Видя, что я молчу, дядя подошел ко мне и, положив по своей привычке обе руки мне на плечи, сказал серьезно и почти торжественно:

– Мальчик мой, я вижу, что пришло время поделиться с тобой одной из моих могущественнейших тайн. Я люблю тебя. Ты стал мне близок, как сын. Пусть же ты будешь наследником той тайны, которая, – как я думал, – умрет вместе со мной.

В моей способности читать чужие мысли нет ровно ничего удивительного. Ведь ты умеешь обращаться с радио. Ты знаешь, что звук, вызывающий легчайшее сотрясение воздуха, передается по волнам в эфир. Каждая энергия может вызывать такие же волны и такой энергией является между прочим человеческая мысль,

Те аппараты, которыми я располагаю, и те возможности, которые предоставляют мне Гамма-лучи и лучи Риндель-Маттью, открывают мне доступ в мыслительный аппарат человека. Я могу так усилить тончайшие волны человеческой мысли, что они заставят вибрировать тончайшую же мембрану. Разумеется, для этого необходимо, чтобы человек, мысли которого я хочу прочесть, был в теснейшем соприкосновении со мной и с моим аппаратом. Поэтому я заказал сетчатые рубашки, в ткань которых вшиты почти невидимые проволочки и точно такие же проволочки прикреплены к верхней одежде. Такая сетчатая рубашка надета на тело и соприкасается с верхней одеждой, а верхняя одежда в свою очередь соприкасается со спинкой стула, внутри которого вставлен мой передаточный аппарат. Этот стул соединен особым проводом с моим креслом, и волны, идущие от моего собеседника, принимаются мною. Ведь ты знаешь, что человек слышит не только ушами; бывают случаи, когда глухие воспринимают звук зубами… Мембрана, находящаяся у меня на спиной, передает посылаемые чужим мозгом волны моему спинному мозгу… Разумеется, это можно было бы упростить и прикрепить слуховой аппарат к голове, но я предпочитаю читать мысли людей так, чтобы они не подозревали об этом. Поэтому-то я и стараюсь устраивать так, чтобы приходящие ко мне люди надевали специальное белье и одежду… Поэтому-то я и заставил лорда Альбернуна проехать по раскаленной пустыне в автомобиле… Мне было надо, чтобы он вспотев согласился переменить белье… Разумеется, для него было приготовлено мое сетчатое белье.

Дядя крепко стиснул мою руку.

– Ты должен дать мне честное слово, что не будешь злоупотреблять моей откровенностью. Мое изобретение – страшное оружие в руках человека. Если я предам его огласке, я возьму на себя огромную ответственность, а я не хочу этого. – Он пристально посмотрел мне в глаза.

– Даю честное слово, дядя, что я буду молчать.

Мы разошлись, но я долго не мог уснуть в эту ночь…

То, что я узнал, наполнило мое сердце гордостью. Но тут же я вспомнил инженеров в кабаке…

ГЛАВА 7

Война началась. Пока, правда, мы наблюдаем, как готовится к ней Австралия. Радио передает нам все воинственные речи и боевые приказы. Мы знаем, что на нас будет выслан целый воздушный флот. Мы повсюду расставили воздушные посты, и дядя ворчит:

– К чему это все? Если бы правительство было благоразумно, оно бы поняло, что с нами воевать бесполезно. К чему же допускать лишнее кровопролитие? Наши враги воображают, что могут забросать нас гранатами и пустить ядовитые газы, которые уничтожат всех нас в несколько часов. Наивная мысль! Я дал распоряжение загородить наши границы непроницаемыми лучами… Когда я продемонстрировал перед лордом Альбернуном действие Гамма-лучей, это было не спроста… Я хотел предостеречь лорда от непоправимой ошибки. Не моя вина, если это предостережение не принято во внимание…

Мы с дядей летим осматривать наши посты. По всем данным австралийское правительство сегодня откроет военные действия против нас. Наш аэроплан снабжен исключительно чутким приемником; мы вооружены прекрасными подзорными трубами и электрическими «беспроволочными ушами». На нашем телеграфе принята новая, секретная азбука.

Вы парим почти неподвижно в высоте. Я слышу шум в слуховом аппарате… Дядя берется за приемник.

– Они идут.

– Откуда?

– С юга.

Дядя делает мне едва заметный знак. Я понимаю: на юге находится гора Руссель. Враги устремились сразу к нашим сокровищам.

Через некоторое время до нас доносится жужжание множества аппаратов. Дядя командует:

– На встречу!

Мы с бешеной скоростью несемся к югу.

До наших воздушных заграждений осталось не больше километра.

На встречу нам мчится враждебная эскадрилья.

Это очень красивое зрелище: пятьсот аэропланов, по двадцать пять в ряд. Посреди цеппелин, – очевидно на нем сосредоточен главный штаб.

Австралийцы – отважные молодцы. Мы слышали, как военный министр разъяснял им, с каким врагом придется сражаться. Они знают могущество наших машин и все-таки…

На мгновение воздушный флот приостановился. С цеппелина раздается какая-то команда. Шесть аэропланов летят прямо на нас. Они нас заметили. Они хотят вступить в открытый бой, но… все шесть останавливаются, как будто между ними и нами воздвигнута невидимая стеклянная стена. Мы даже невооруженным глазом видим, как их пилоты изо всех сил налегают на руль… Напрасно! Аэропланы не в силах сдвинуться с места.

Они поворачиваются и летят обратно, к цеппелину. Дядя встает, выпрямляется во весь рост и разражается таким смехом, какого я еще не слыхал у него.

Мы летим на высоте восьмисот метров. Дядя хохочет не умолкая…

Там, на цеппелине, держат военный совет.

Весь воздушный флот выравнивается в одну линию. Вероятно на цеппелине думают, что причиной остановки ринувшихся в атаку аэропланов является наш аппарат, такой маленький, такой безобидный на вид.

Против нас открывают огонь. С пятисот аэропланов раздаются дружные залпы… Но дождь снарядов падает перед все той же незримой воздушной стеной… Мы в полной безопасности и спокойно наблюдаем за этим фейерверком. Когда, пули попадают в область наших лучей, они мгновенно превращаются в капельки расплавленного металла и сгорают.

Австралийцы не трусы, но загадочность, абсолютная непонятность того, что происходит у них на глазах, приводит их в ярость.

Вот один из аэропланов устремился вперед с таким бешеным натиском, перед которым не устояла наша стена… Вот аэроплан уже прорвался и мы слышим торжествующий крик пилота, но в этот же момент вспыхивает столб огня… Секунда – и все исчезло в пламени: аппарат, люди, ручные гранаты. Аэроплан растаял, превратился в газ, сгорел…

Лицо дяди бледно. Он тяжело дышит и говорит:

– Я не виноват. Я предупреждал. Я не хотел человеческих жертв. Они не послушались меня.

___

Бескровная битва длится весь день. Вражеская эскадрилья поднимается значительно выше. Мы следуем за ней. На всякий случай мы захватили теплую одежду и баллоны с кислородом.

Австралийцы забираются все выше и выше, рассчитывая хоть там прорваться над нашей завесой. Напрасные усилия!

Воздушный флот поворачивает обратно.

Дядя удовлетворенно кивает головой.

– Это благоразумно. Они потеряли только один аппарат и отделались двумя убитыми.

Мы спустились ниже. Наступил вечер. И снова нам было доставлено эффектное зрелище. Отчаявшись победить нас в воздухе, австралийцы начали бомбардировку наших владений дальнобойными орудиями.

Забавно было смотреть, как снаряды отскакивали от стены наших лучей и сгорали.

Новое нападение! На этот раз ядовитые газы. Их постигает та же участь. Коснувшись невидимой завесы из лучей, они мгновенно вспыхивают.

Однако, у нас есть одно уязвимое место: город Аллистер и гавань в Кэмбриджской бухте. Я был удивлен, когда мы возвращались ночью в Электрополис. На пути я увидел все наши цеппелины, аэропланы, несметное количество автомобилей, стада верблюдов и слонов. Невдалеке от города китайцы работали над разгрузкой.

Я недоумевая спросил дядю:

– Что это значит?

– Город Аллистер переселяется,

– Зачем?

– Я сдаю гавань. Она не надежна, Море своей огромной водяной поверхностью оттягивает лучи на себя. Недавно здесь сгорел пароход. Я не хочу рисковать вторым… Кроме того гавань мне больше не нужна.

– А австралийцы?

– Австралийцы, судя по полученным мною донесениям, будут здесь со своими пушками завтра рано утром. На здоровье!

___

На следующий день битва возобновилась и мы с дядей были снова мирными свидетелями ее. Аллистер и Холльборн вылетели на двух аэропланах охранять нашу южную границу, мы же с дядей направились на север.

Солнце взошло над морем. Покинутый город Аллистер был тих…

Но вот – глухой удар там, внизу, и кверху взлетает столб земли.

Дядя говорит:

– Недурной прицел. Надо отдать справедливость этим гранатам, они разрыхляют землю лучше, чем наши плуги.

Через три часа бомбардировка прекратилась, и военные суда австралийцев осторожно подходят к берегу. Надо полагать, что наши враги не мало удивлены тем, что мы позволяем им стрелять сколько угодно, не оказывая никакого сопротивления.

Дядя, глядя на великолепно снаряженные суда, говорит:

– Достаточно в Электрополисе повернуть только один рычаг, – и все эти гордые корабли были бы объяты пламенем. Но я – мирный человек и не хочу жертв.

Первые спущенные на воду шлюпки подошли к берегу.

Когда солдаты высадились и перетащили из шлюпок оружие, над ними высоко в воздухе раздались голоса:

– Не ходите дальше! Двадцать шагов на юг и – вас ждет верная смерть.

Мы видим, как солдаты сперва удивленно поднимают головы, потом смеются.

Офицер машет рукой. Мы слышим команду. Двадцать орудий наведены на нас и… начинается вчерашняя игра: снаряды рвутся перед заградительной завесой из лучей. Мы остаемся невредимы.

Минута затишья. Моряки возвращаются на корабли, которые, повернувшись к нам бортами, открывают адскую канонаду из всех орудий. Минут десять слышен сплошной грохот и гул, но для нас это всего-на-всего блестящий фейерверк,

Выстрелы смолкают. На мачтах выбрасываются сигналы. Суда уходят в открытое море.

Дядя говорит:

– Они все еще ждут нападения с нашей стороны. Напрасно!

(Продолжение следует)

«Вокруг света» 1929 год № 32
ГЛАВА 7 (окончание)

СОДЕРЖАНИЕ ПРЕДЫДУЩЕГО

Молодой безработный инженер получил неожиданно для себя блестящее предложение отправиться на службу в Австралию, в так называемый «Пустынный город». В загадочной обстановке он совершает свой перелет из Берлина и обнаруживает, что владельцем таинственного «Пустынного города» в Австралии является его родной дядя мистер Шмидт. Неисчерпаемым источником богатств дяди является гора Руссель, которую он вместе со всем участком земли купил у австралийского правительства и в которой он открыл залежи радия. Блестящее знание техники помогает мистеру Шмидту превратить «Пустынный город» в город фантастических чудес. Он выписывает туда из Европы целый штат рабочих и инженеров, специалистов по оборудованию электрической силой станции и по установке мощных турбин.

Помощник мистера Шмидта американец Холльборн вводит молодого инженера в круг его новых работ.

Мистер Шмидт замышляет о помощью радия, электричества и лучевой энергии сделать пустыню плодородной страной. Австралийское правительство, желая вернуть себе богатства горы Русссель, объявляет войну «Электрополису» (так называется теперь «Пустынный город»). Однако ни один вражеский аэроплан не может проникнуть через завесу из лучей Риндель-Маттью, которой окружен, Электрополис".

___

Мы возвращаемся в Электрополис ночью. Светит полная луна. Ночь тиха и прекрасна. Под нами тянутся длинные караваны верблюдов и слонов. С высоты, на которой мы находимся, огромные животные кажутся нам муравьями.

Дядя уезжает в Сан-Франциско. Я уже знаю, что означают эти поездки. В нашей химической лаборатории кипит лихорадочно-напряженная работа. За последние недели мы добыли большие запасы урановой смоляной руды из рудника горы Руссель и вырабатываем радий. Он транспортируется в особых стеклянных бутылочках, обернутых в специальную изолирующую ткань.

В рудник мы спустили большой металлический сосуд, который может вместить приблизительно два центнера руды. Дядя велел вырыть в горе еще одну маленькую боковую пещеру. Ом хочет устроить там на всякий случай склад.

Австралийцы как-будто успокоились, но их аэропланы по прежнему кружатся около наших границ. По крайней мере прошла уже неделя, а они не сделали никакой новой вылазки. В газетах также нет ни единого слова о нас. Может быть австралийское правительство потеряло всякую надежду взять «Электрополис».

Как бы то ни было, мы спокойно продолжаем свою работу.

Сегодня мы закончили обработку и посев третьего опытного поля. Теперь в нашем распоряжении имеются, кроме плугов и сеялок, еще и молотилки. У нас есть два больших луга площадью в несколько сот кв. километров, которые также были орошены искусственным дождем и на которых пасутся сотни овец. Часть из них доставили нам дикари. Для улучшения же породы мы вывезли из Европы на цеппелинах прекрасных производителей.

Когда какой-нибудь аэроплан прилетает к нам или улетает, он окружается искусственным облаком, которое делает его невидимым. Скрытый этим облаком, аэроплан благополучно пролетает нашу непроницаемую завесу из лучей. На время пролета ток, разумеется, выключается, но мы не должны показывать это австралийцам, которые в эту минуту могут прорваться в открытую брешь. Хотя противник и оставил нас в покое, но мы должны быть всегда на-чеку.

Перед отъездом дядя собрал всех нас в большом зале казино.

Раньше он обычно оставлял своим заместителем Холльборна и всем нам давал ряд более или менее срочных и сложных заданий. Затем, когда наша техника так усложнилась, что Холльборн, не получивший специального образования, не мог справляться с новейшими аппаратами, заместителем оставался главный инженер Моравец. Мы были убеждены, что и теперь он займет этот пост.

Дядя обратился к нам с кратким словом:

– На этот раз я буду отсутствовать недели четыре…

Моравец перебил его:

– Вы можете отлучиться совершенно спокойно, мистер Шмидт. Все мы прекрасно знаем наши обязанности и выполним все, что вы нам укажете. Я лично никогда еще не обманывал вашего доверия…

– Да. Я знаю, чего я могу ожидать от каждого из вас, – сказал дядя и мне показалось, что Моравец слегка побледнел при этих словах, сказанных самым дружеским тоном.

Каюсь, я до сих пор не сумел преодолеть своей антипатии к Моравцу и трем его приятелям… Я вдруг вспомнил, что вчера дядя долго беседовал с главным инженером, и тот сидел в кресле, которое я окрестил «угадывателем мыслей»… Может быть во время этого разговора дядя прочел что-то в мыслях этого человека?

– Мне очень жаль, дорогой Моравец, но на этот раз моим заместителем будет мой племянник, – продолжал дядя.

Я весь вспыхнул, а Моравец стал еще бледнее.

– Я хотел бы, чтобы во время моего отсутствия вы закончили сооружение станции высокого напряжения на посту Эдит Лагоон. Следовательно ваше присутствие будет необходимо именно там. Общее же руководство я передам моему племяннику. Прошу вас подчиняться всем его распоряжениям.

Так торжественно дядя никогда еще не говорил со своими сотрудниками. Меня безгранично радовало оказанное мне доверие, но в тоне его слов было что-то, вызывавшее тревогу.

Никогда еще я так не боялся за него.

___

За несколько минут до отъезда дяди я набрался храбрости и спросил его:

– Тебе подозрителен Моравец?

– А тебе? – Он пристально посмотрел на меня.

– Да, Моравец, Стобицер, Гельдинг и Курцмюллер.

– Отчего ты не говорил мне об этом раньше?

– Я говорил Холльборну и он высмеял меня. Кроме того я же знаю, что они очень способные люди и что ты веришь им. Я не хотел наводить тебя на подозрения, не имея в руках никаких доказательств… Я решил молчать и пока только наблюдать за ними.

Дядя ласково потрепал меня по плечу…

– Ты, кажется, прав, мальчуган. Возвратившись из Америки, я расторгну договор с этими господами. Но пока они еще нужны мне, и я надеюсь – они не сделают ничего дурного в мое отсутствие. Продолжай только наблюдать за ними, но делай это осторожно.

___

Четыре недели прошли.

Я жду дядю с часа на час. Говоря по правде, у меня нет причин жаловаться. Работа идет успешно. Уже закончена обработка четвертого поля; Моравец аккуратно доносит по телефону о ходе работ на посту Эдит Лагоон. Он уже почти закончил сооружение станции высокого напряжения. Все мои приказания исполняются беспрекословно, но иногда я ловлю насмешливые улыбки на лицах Стобицера и Гельдинга… Впрочем, может быть, это только мне кажется.

Однако сегодня произошло нечто такое, чего еще не бывало до сих пор.

Настала ночь. Я очень утомлен, мне хочется спать, но какое-то внутреннее беспокойство гонит меня из дому. Я еще раз обхожу весь наш участок и заглядываю в окно кабачка. Там совершенно темно, и я уже собираюсь уйти, но вдруг замечаю чью-то фигуру в дверях. Это наш служитель Жак. Он подходит ко мне и шепчет:

– Я уже хотел идти за вами.

– Что случилось?

Не знаю… Я плохо понимаю, что говорят эти люди, но мне кажется…

Он ведет меня по темному коридору.

Я всегда ношу в кармане револьвер и теперь держу его наготове.

Мы входим в комнату Жака. Она прилегает вплотную к общему залу.

Жак жестом показывает мне на дверь.

Я смотрю в замочную скважину и вижу Стобицера, Гельдинга, Курцмюллера. В комнате собралось еще человек пятьдесят китайцев, которые работают под начальством Стобицера.

Я слышу его голос:

– Нам надо спешить. Все три вагона сцеплены?

– Да.

– А аккумуляторы?

– Все в порядке.

– Мы должны ночью добраться до горы Руссель.

– А как мы пройдем через завесу?

– Это уж наше дело. Надо пройти, нужно взять с собой какие-нибудь сосуды для руды. Наберем ее как можно больше, а затем через границу. Утром нас будет ждать аэроплан…

– Вы уверены, что нет никакой опасности?

– Надеюсь. Ведь наш почтенный «шеф» мирно спит. – В голосе Стобицера дрогнула насмешка.

Кто-то проворчал:

– А награда? Какая будет награда?

– Мы принесем австралийцам миллионы. Соответственно этому будет и награда.

– Ну, если так, скорей!

Они идут к выходу. Я едва сдерживаю бешенство и принуждаю себя быть спокойным. Если я обнаружу свое присутствие, если они увидят, что их заговор раскрыт, – я буду убит. Видимо они решили идти напролом.

Невольно я хватаю за руку Жака.

– Скорей к центральной станции…

Но он шепчет взволнованно:

– Подождите! Дайте им уйти.

Мой мозг точно молнией прорезает мысль:

«Сегодня вечером Моравец не телефонировал мне с поста Эдит Лагоон». Я спрашиваю Жака:

– Вы видели главного инженера?

– Да, три часа тому назад,

– Здесь?

– Да, он в этом кабачке разговаривал с мистером Стобицером и затем ушел.

– Куда?

– К аэродрому.

Бегом, сколько хватает у меня сил, я мчусь к центральной станции.