Текст книги "Эхо грядущего. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Осинский Максим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

На пожелтевшем клочке альбомного листа была нарисована девушка. Молодая девушка очень похожая на Катю. То, что это Катя подтверждала и подпись рядом "Катя". Но самое интересное было рядышком в скобках, где было написано "Девочка-Алиса". Именно так "Алиса". Я был просто ошарашен. Второй раз за три дня я натыкаюсь на это имя в самых неожиданных ситуациях. В этот момент в комнату вошла Катя.

– Ну что ты тут еще интересного нашел? – спросила она и подошла ко мне. – О, мой портрет! Как же давно это было!

– А почему девочка-Алиса? – спросил я с едва скрываемым огромным интересом.

– Да так. Это было что-то вроде моего прозвища. Мне просто нравилось это имя.

– И, наверное, книга про нее?

– Нет, книгу я даже не читала, только мультик смотрела. Мне просто очень нравилось это имя.

– Ты про это никогда не рассказывала, – я отложил листок в сторону.

– Да это давно было. Тут и рассказывать-то нечего.

Катя посмотрела на меня и уловила тень удивления или даже изумления на моем лице.

– Ты чем-то поражен?

– Да нет, не особо, – откровенно соврал я, – просто совсем недавно сталкивался с этим именем.

– Где?

– По работе. В одном деле.

– Каком? – у Кати проснулся интерес.

– Неважно.

Катя явно расстроилась ответом.

– Пойми, мне нельзя рассказывать.

– Я же не пойду всем кричать направо и налево. Ладно, я все понимаю.

– Сколько мы еще тут пробудим? – спросил я, пытаясь скрыть надежду на то, что она ответит "недолго".

– Скоро поедем уже, не переживай, – она улыбнулась.

Она понимала, что мне тут неуютно. И не пыталась пилить меня за это и читать нотации.

Мы продолжили рассматривать вещи в ящике и занимались этим еще минут 40. После чего последовало еще одно чаепитие с Натальей Валерьевной и мы отправились обратно в путь на Катиной машине.

Конец марта выдался на удивление теплым, теплее, чем обычно было в это время года. Мы вернулись в Москву часам к трем. Катя поехала к себе домой, а я попытался использовать оставшуюся часть воскресенья для того, чтобы отдохнуть перед длинной неделей.

Эта неделя ничем не отличалась от предыдущих. В навалившейся рутине дел я почти забыл о поездке в Солнцегорск, об Алисе и об воплощении этого имени в прошлом Кати. Именно так и встретил новую пятницу: в бодром расположении духа, с полноценным ночным сном и почти абсолютном отсутсвием негативных эмоций и мыслей. Это было очень нетипично для меня и я старался насладиться этим отрезком времени максимально выгодно для себя. Чем больше отсутствовали проблемы, тем сильнее я ждал их появления. И они не заставили себя долго ждать.

В пятницу я освободился от работы уже в половину четвертого и с легкой душой отправился забирать Катю из ее фирмы, дабы провести последний будний недели по традиции где-нибудь. Именно где-нибудь. Мы никогда не планировали заранее, куда мы пойдем, выбирая место и способ развлечения наугад. Это было сопряжено с рядом трудностей, так как в пятницу вечером было очень проблематично найти где-нибудь свободное место. Будь то кино или ресторан, или что-то еще. Но несмотря на это мы упорно не желали изменять этой привычки, которую по дурости можно было сравнить разве что с курением.

Вот и в этот раз мы сунулись в ресторан Ти-бон, когда там было все забито. Уже было собравшись уходить нас окликнул администратор, оказалось, что один бронированный столик свободен – никто не пришел и уже прошло 20 минут. Довольные мы разместились вдвоем за столиком для четверых.

– Что нового на работе? – спросил я.

– Ничего особо. Пока и работы-то нет особо. У тебя что?

– Ты действительно хочешь поговорить про мою работу? – я улыбнулся.

Катя засмеялась.

– Нет, нет конечно.

На ней было одето черное платье, которое было вроде как бы и не вечерним, но и не повседневным.

– У тебя новое платье? Не видел раньше.

– Да я его уже одевала как-то.

– Я действительно не помню, – мне очень повезло, что в отличие от подавляющего большинства женщин Катерине было наплевать на такие вещи и на подобную забывчивость она не обижалась.

Нам принесли меню и мы быстро сделали заказ. Мы всегда делали это быстро, особо не выбирая. Меня всегда раздражало то, как люди умудряются изучать меню по пол часа, а то и больше, донимая официантов расспросами относительно блюд и их содержания.

– Ты хоть читала из чего состоит то, что мы заказали?

– А зачем?

Мы засмеялись.

– Черт, – сказал я , – я даже ценник не посмотрел. Сейчас принесут 50 гр. деликатеса по цене пяти килограмм мяса.

Но я так и не узнал, что нам принесут. Неожиданно мне позвонил Павел.

– Ты где? – начал разговор он.

– Мы с Катей в ресторане.

– Неудобно было бы вас отвлекать, но... У меня тут дело срочное к тебе.

Катерина видела как я изменился в лице и поняла, что после того, как я прекращу говорить по телефону, ей не понравится то, что я скажу. Дабы не нагнетать обстановку я встал из-за стола и прошел к коридорчику, в котором располагались уборные. Там было тихо.

– Паша, вот сейчас вообще не вовремя.

– Плевать. Ты не пожалеешь.

– Так что случилось?

– Я не могу по телефону. Да и не хочу. Приезжай к моему дому.

Настойчивость Павла меня насторожила. Долгие годы работы в Службе заставили меня воспринимать всерьез настойчивость людей, связанную с тем, что мы делаем. Если Павел так сильно хотел увидится, значит на то действительно была причина.

– Катя, мне надо уехать, – сказал я вернувшись за столик.

Она даже не удивилась.

– Да я уже поняла, что проблема там какая-то.

– Ты только не злись, мне самому очень неудобно, – я действительно чувствовал себя крайне неловко.

– Ладно. Поезжай.

– Ты останешься здесь?

– Ну мне же интересно узнать, что мы там заказали.

Я улыбнулся, поцеловал ее и вышел на улицу. Возле дома Павла я был через час, хотя расстояние было не такое уж и большое, однако вечер пятницы не давал шансов спокойно проехать по городу и застрять где-нибудь в пробке.

Павел ждал меня возле подъезда. Выйдя из машины я поздоровался с ним.

– Что такого срочного случилось?

– Пошли прогуляемся.

– Я думал мы поднимемся к тебе.

– Нельзя, у меня могут писать.

– Все настолько секретно?

– Да. Ты изумишься, когда я тебе расскажу.

Мы пошли вглубь дворов, застроенных типичными панельными высотками. Дойдя до детской площадки, мы присели с ним на скамейку.

– Ну, не томи уже, – сказал я и достал сигарету.

– Короче, – начал Павел, – первое и самое главное, что ты должен запомнить: никто о нашей бесед знать не должен. Вообще никто, понятно?

Я кивнул.

– Итак. После нашей поездки в Солнцегорск я все никак не мог выкинуть из головы эту Алису из страны чудес. Думаю, ты тоже думал об этом. В прошлое воскресенье я поехал к своему двоюродному брату, он работает в секретариата администрации президента. Я попросил его рассказать мне об Агееве, подпись которого была под пропуском, который нам показывал Лиходеев, – Павел тоже достал сигарету и прикурил, – Он рассказал мне, что знал, ничего особо интересно. Да вообще ничего интересного. Обычный чиновник. Просто очень высокого ранга: начальник контрольного управления администрации. В общем, поговорил я с братом и забыл об этом. И вот сейчас встретились мы с ним дабы в конце рабочей недели напиться и он мне говорит, мол, Агеев, про которого ты спрашивал, на повышение идет. И тут он мне выдает такое, от чего у меня волосы шевелиться стали: он называет должность – заместитель главы администрации президента!

На этих словах волосы стали шевелиться уже у меня.

– Представляешь, Коля? Именно та самая должность, что была указана в пропуске!

– Это точно? – спросил я ошарашенно.

– Он же в секретариате работает, сам видел бумагу, где это было написано. Увидел случайно. И так же случайно вспомнил об этом сегодня и рассказал мне.

– Невероятное что-то.

– Вот-вот. У меня уже десятки разных теорий в голове прокручивается. Одна краше другой.

– Получается, – я решил сразу выдать свою теорию, которая сформировалась у меня в голове за три секунды, – этот Агеев вполне может быть связан с этой Алисой. Он знал, что займет эту должность и подготовил заранее пропуск.

– Может и так. Либо тот, кто руководит нашей странной знакомой знал об этом назначении заранее. Тут гадать бессмысленно.

– Пойдем к полковнику? – предложил я.

– Ты что? Пока нельзя. До официального объявления о назначении Агеева нельзя. Мой брат может потом неплохо отхватить за это. Да и нам достанется.

– А когда про это объявят?

– Он сказал, что скоро все будет решено. И вот как только все будет решено, так мы сразу же и начнем действовать. Тут крупненькая рыбка наклевывается.

Несколько минут мы просидели молча. Каждый пытался развивать свои теории относительно происходящего. Ясно было одно – вся эта история предстает в качественно новом свете. Насколько все было запутано во время визита в Солнцегорск, настолько все стало еще запутанней сейчас.

– Как будем действовать, когда объявят о назначении? – спросил я.

– Сначала дождемся объявления, а потом будем думать. А пока, Коленька, запомни: никому и ничего! Абсолютно.

3.

Время после нашей беседы с Павлом тянулось медленно. Очень медленно. Несколько раз я с трудом останавливал себя от того, чтобы позвонить Лиходееву и поинтересоваться насчет Алисы, ведь я даже не знал, где она сейчас находится. Я очень старался вести себя естественно, однако выходило как всегда плохо. Катя заметила мое волнение, но мне удалось с легкостью убедить ее, что она заблуждается. Этот маневр не сработал бы в других условиях, но начиная с воскресенья мы почти не виделись.

В среду настал час икс: официально было объявлено о назначении Агеева заместителем главы администрации президента. Полковника в тот день не было на место и мы условились с Павлом пойти к нему в четверг.

– Руки у нас развязаны в любом случае, можно наводить справки, – сказал он мне, зайдя ко мне в кабинет в полдень среды.

– С чего начнем? – спросил я.

– Надо узнать где она находится.

Я тот час же связался с Лиходеевым.

– Вы смотрели новости? – поинтересовался я у него в начале разговора.

– Да. Вы там удивлены не меньше моего?

– Более чем.

– Это все очень интересно, конечно, но я теперь не имею к этому абсолютно никакого отношения. Она у вас на Лубянке еще с прошлого понедельника, вы не в курсе?

Оказывается все это время Алиса находилась совсем рядом с нами.

Как бы мы с Павлом не хотели отправиться во внутреннюю тюрьму Службы прямо сейчас и поговорить с ней, это было абсолютно невозможно без санкции полковника.

– Придется ждать нашего дорогого руководителя, – сказал Павел сидя на стуле возле моего рабочего стола.

– Есть идея, – довольно нерешительно сказал я.

– Даже не думай как-то попасть к ней, нам же хуже будет, – Павел сразу почувствовал плохое в моем предложение, но он ошибался, ведь предложить я хотел совсем иное.

– Нет, – успокоил я его, – не переживай, я совсем не про то. Мы можем как-нибудь смыться с работы?

Он удивленно посмотрел на меня.

– Куда?

– В Солнцегорск. Мы же даже не осмотрели в прошлый раз место, где ее задержали. Может что интересное найдем.

По лицу Павла было видно, что эта идея его не особо вдохновила.

– И что мы будем искать? Наверняка оперативные ищейки уже там все облазили. К тому же ты знаешь куда точно ехать? Я нет.

– Лиходеев знает.

– Думаешь, он согласится показать? Он в столице области и вряд ли захочет ехать в Солнцегорск, чтобы удовлетворить наше с тобой любопытство.

Спорить с Павлом я не стал, а просто еще раз позвонил Лиходееву, который к моему удивлению охотно согласился помочь. Видно, эта загадка не давала покоя и ему тоже.

– Я не верю, что сейчас мы погоним 170 километров в одну сторону из-за этого дела, – сказал Павел, когда мы сели в его машину.

– Как я рад, что вновь увижу этот славный городок, – саркастично заметил я.

Мы довольно быстро смогли выбраться из города и поехали по знакомому уже маршруту настолько быстро насколько это возможно.

– Теперь мы не Малдер и Скалли, – километров через 60 пути сказал Павел. – Теперь мы как братья Винчестеры.

– Только не на Импале, а на Рено. Едем уничтожать нечисть на кредитном Рено.

Павел толкнул меня в плечо, шутя изображая удар.

– Поговори мне еще тут.

За окном проплывали типичные для европейской части России пейзажи. Поля сменялись лесами и наоборот. Павел топил под 150 километров в час, один раз я зафиксировал даже 159. В другой ситуации я попытался бы его угомонить, но сейчас я хотел его подстегнуть, чтобы он ехал еще быстрее.

Примерно на половине пути Павел решил, что нужно отдохнуть и мы остановились у придорожной закусочной с живописным названием "Хасково".

– Это типа в честь собак? Хаски? – спросил у меня Павел, когда мы вышли из машины.

– Хасково – это город в Болгарии, – объяснил ему я.

Закусочная представляла собой небольшое здание, более походившее на удлиненный вагончик, в которых в 90-е располагались подобные заведения не только на трассе, но и даже в городах. Внутри было довольно прилично. На американский манер столики располагались вдоль окна, а сидячие места представляли собой сплошные диваны.

Разместившись на одном из таких диванов мы сделали заказ из того, что в меню вызвало у нас наименьшее опасение. Мужчина официант, который по все видимости бы и владельцем "Хасково" принял наш заказ и, изобразив вежливость, пошел в сторону кухни.

– Расскажи-ка мне, что там у вас с Екатериной.

Я так и знал, что Павел рано или поздно заведет этот разговор. Он не спрашивал у меня про нее всю неделю, так как у меня была возможность даже на работе уйти от этой темы или даже уйти от самого Павла. Здесь же у меня такой возможности не было.

– Все хорошо. Ты оказался не прав. Мы помирились. У нас теперь любовь, обнимашки и все дела.

Павел засмеялся.

– Ага. И сколько это продлится на этот раз? Месяц будет интересно или нет? Может поспорим?

– Почему ты так негативно настроен по отношению к ней?

– Потому что я уже много раз говорил об этом. Но ты меня не слушаешь. Ты идешь на поводу у своих эмоций, а они тебя до добра не доведут.

– Ты предвзят, – вынес я ему приговор. – Только не могу понять почему. А хотя стой... Ты мне завидуешь! У меня есть Катя, а у тебя нет, – естественно это было сказано как шутка, которую Павел даже не стал оценивать.

Павел был разведен, у него был ребенок. Неудачный брак казался ему огромным жизненным опытом, дававшим право поучать меня жизни и отношениям.

– Ну нет. Я-то уж точно тебе не завидую. Ты же изводишь себя этой всей ерундой. Вы ругаетесь, ты не спишь потом, ходишь как зомби. Товарищ полковник скоро начнет думать, что ты принимаешь наркотики.

– Я иногда думаю, что товарищ полковник сам их принимает.

За этой короткой беседой мы умудрились быстро уплести подобие омлета, который нам принесли и принялись за подобие кофе.

– Ты подумай над моими словами, – все не успокаивался Павел.

– Надоел. Пей кофе. Вкусный кофе, – я очень сильно преувеличил.

– Ты не хочешь меня слушать. А это ошибка.

– Да ты никак решил меня извести просто сегодня беседами на тему меня и Кати.

– Извожу тебя не я, изводит тебя она.

– Нас с тобой сейчас нужно думать о другой девушке. О той, которая заставила нас сорваться в долгое путешествие, из которого нам надо успеть сегодня вернуться.

– Ох уж эти женщины, – сказал Павел и сделал глоток из чашки.

К четырем часам мы уже были в Солнцегорске на главной площади которого нас ждал Лиходеев, оперившись на капот служебного автомобиля.

– Давно ждете? – поинтересовался Павел, когда мы с ним здоровались.

– Да минут 30, – ответил он. – Вот смотрите, я тут на карте набросал, куда нам надо отправиться. Я сам не был в том месте, где ее задержали. Поэтому с интересом принял ваше предложение.

– Вы уже пытались как-то с помощью логики объяснить происходящее? – спросил я у Лиходеева. Мы тут с Павлом теряемся в догадках.

– Единственная логичная версия, что Агеев как-то с этим связан. Другой версии у меня нет. Это дает ответ на вопрос, почему на пропуске его фамилия.

– Но возможно, назначение Агеева планировалось заранее, давно и те, кто сделал пропуск знали об этом, – высказал предположение я.

– Исключено, – парировал Павел. – Мой источник в администрации, надежный источник, утверждает, что все решалось быстро. У Владимира Красильникова, который был на это должности, диагностировали рак уже после того, как появилась эта Алиса. Именно болезнь и срочное лечение заставили менять заместителя главы. Болезнь у него нашли неожиданно.

– Давайте ехать, – предложил Лиходеев. – Мне еще в столицу области возвращаться, а вам в Москву.

Мы все расселись по машинам. Лиходеев ехал впереди, мы с Павлом следовали за ним. Путь занял минут 20. Мы проехали к северному выезду из города дальше направились по трассе, свернув через пару километров на проселочную дорогу. Справа от нас был лес, а слева бесконечное поле, сливавшееся вдали с небом.

Лиходеев остановил свою машину через пять минут пути.

– Значит это произошло здесь, – сказал я осматриваясь вокруг.

Ничего удивительного в этом месте не было.

– Вон там, – Лиходеев сделал указательный жест рукой, – располагаются частные дома, это еще черта города, но, по сути, деревня. Именно оттуда и была совершена кража. Это и стало предлогом полицейским заинтересоваться Алисой.

– В каком направлении она шла? – спросил я.

– Согласно полицейскому отчету, она направлялась в сторону трассы, с которой мы съехали сюда. Полиция была в деревне, никто ее там не видел.

– Значит вышла она из лес, – задумчиво произнес Павел, смотря в сторону сплошной стены сосен вдоль дороги.

Конечно же мы решили испытать судьбу и пошли туда, где уже во всю пробудилась природа после зимней спячки. Никто из нас не был готов к такому и наша одежда совсем не соответствовала для этой прогулки. Минут через десять мы вышли к тропинке и так как других вариантов у нас не было пошли по ней.

– Пойди туда не знаю куда, – прокомментировал наш поход Павел, когда общее время нашей прогулки перевалило за пол часа.

– Еще немного и надо разворачиваться, – Лиходеев достал сигарету и стал пытаться ее прикуривать, но зажигалка упорно не желала утолить его жажду в никотине.

Павел остановился, чтобы дать ему свою зажигалку. Я за это время успел пройти чуть вперед и увидеть перед своим взором старое разрушенное здание. Оно располагалось прямо в лесу и было построено из серого кирпича. Окна давно были выбиты, забор почти везде разрушен.

– Идите сюда, – окликнул я курильщиков.

Мы без всякого стеснения отправились вовнутрь строения, которое представляло из себя трехэтажную постройку.

– Что здесь было раньше? – обратился я к Лиходееву, когда мы пробирались сквозь пыльные коридоры, которые были устланы пустыми бутылками из-под алкоголя и в некоторых местах даже шприцами.

– Понятие не имею, – ответил он и достал телефон, намереваясь навести справки.

Лиходеев остался чуть поодаль, выясняя, куда мы попали. Я же с Павлом продолжали упорно рассматривать комнаты, в которых не было ничего, что могло бы даже намекнуть на принадлежность здания.

– Детский санаторий! – крикнул нам в след Павел. – это заброшенный детский санаторий. Уже лет двадцать как он не работает.

Мы встали посреди места, которое некогда было, видимо, холлом второго этажа и переглянулись. Обсудив наши дальнейшие действия, мы все-таки решили осмотреть третий этаж. Однако и там не обнаружили ничего интересного.

– Господи, туфли, брюки, все в пыли, – сказал Павел, когда мы вышли из здания.

– Ты еще пытаешься отряхнуть это? – удивился я, видя как он старается хоть как-то привести в порядок нижнюю часть своих брюк.

– Нам еще в машину садиться. В мою машину.

– До нее еще надо дойти, – заметил Лиходеев.

Дойдя до того места, где мы окончили путь, мы попрощались с Лиходеевым и отправились домой. Чтобы выехать на нашу трассу нам пришлось проехать по вечернему Солнцегорску. Уже зная, насколько этот будет удручающее зрелище, я даже не пытался рассматривать его виды.

– Итак на душе не очень, еще и этот городок, – Павел поморщился.

– Этот городок подарил нам интересную загадку.

– Да к черту эту загадку. Что мы сегодня сделали? Спалили бензин, потратили кучу времени, вымазались как свиньи. И все из-за непонятно чего.

– Если бы было понятно, то и загадки бы не было. Даже Лиходеев заинтересовался.

Мы быстро проехали Солнцегорск и направились в сторону Москвы. Километров через 30 Павел остановил машину и попросил меня сесть за руль. Я согласился и укорил себя за то, что сам не додумался до этого, ведь он был за рулем весь путь из Москвы.

Мой спутник задремал сразу же как оказался на пассажирском сиденье, а я предался своим рассуждениям. Я не думал о чем-то конкретно, просто прокручивал в голове все мысли, которые в нее приходили обо всем, что могло мня волновать в этот момент. Мне казалось, что наиболее важное сейчас это грамотное изложение товарищу полковнику всей этой проблемы, ведь он может просто послать нас к черту, если ему что-то не понравится в нашем рассказе и он посчитает его лишь пустой тратой времени. Потом я стал думать о Кати и понял, что ни разу даже не позвонил ей сегодня. Попытка исправить это не привела к успеху: она не отвечала на звонки. Однако через пол часа Катя позвонила сама. Я сказал ей, что был сегодня в срочной командировке с Павлом и сейчас возвращаюсь в Москву.

– Предупредил бы хоть, – укорила меня она.

– Я сам не ожидал, все произошло очень быстро, – неуклюже оправдывался я.

Если бы она знала, что в эту "командировку" я отправил сам себя, то мне пришлось бы выслушать много нелицеприятных вещей.

Вообще Катя вполне спокойно относилась к моей работе. У нас была договоренность, что она не спрашивает меня ни о чем, что я делаю, а я не ставлю работу выше отношений. Но последняя часть этого договора была ложью, потому как на такой работе ты не зависишь сам от себя и твое желание никого не интересует, если начальство хочет, чтобы ты сделал некую крайне важную вещь. Но и Катя тоже не всегда выполняла свою часть обещания, время от времени доставая меня вопросами, почему я так долго был на работе, куда я ездил и прочее. Я чувствовал некое облегчение от того, что сегодня не увижу ее, значит расспросов не будет.

Павел проснулся лишь на подъезде к Москве.

– Неплохо я поспал, – сказал он рассматривая пейзаж за окном и пытаясь понять, где мы находимся.

– Может тебе приснилось то, что мы будем говорить полковнику завтра?

– Черт, – негодующее произнес он, – мы про это совсем не подумали.

– И времени завтра утром на это не будет.

Полковник всегда приходил на работу рано. Очень рано. Мог прийти за час до начала рабочего дня. И даже то, что сегодня он весь день был в отъезде по делам Службы никак не повиляло бы на этот расклад. Мы с Павлом это хорошо понимали и поэтому у нас не оставалось никаких вариантов, кроме как сегодня ночью готовить письменную информацию по этому делу. Полковник всегда любил, чтобы ему все предоставляли в письменном виде, даже, если суть проблему, как в этом случае, можно было изложить устно.

– Я набросаю справочку полковнику, – сказал мне Павел на прощание, когда я мы подъехали к моему дому.

А дома меня ждал неожиданный сюрприз в лице Екатерины.

Это было в ее стиле приходить неожиданно. Можно даже сказать, что она чаще приходила именно тогда, когда я ее совсем не ждал и очень редко, когда я сам хотел ее присутствия. Несмотря на все мои к ней чувства, ее появление не вселяло в меня оптимизма, особенно после ее вопроса:

– Ну и куда вы ездили?

По традиции, я сказал ей, что не могу про это рассказывать, что ей будет неинтересно, что мне особо про это говорить не хочется, что я устал.

– Мне уйти и не мешать тебе? – спросила она сидя на кухне и наблюдая за тем как я делаю себе чай.

– Не говори ерунды, – ответил я, пытаясь скрыть раздражение. – Ты мне совсем не мешаешь, просто я устал. Мы проделали большой путь на машине, лазили по лесу, по какому-то заброшенному зданию, были все в пыли, да ты и сама видела какой я пришел.

– Я думала, вы анализируете...

Я присел за стол рядом с ней.

– Понимаешь, Катюш, чтобы хорошо что-то проанализировать, надо непосредственно с этим столкнуться.

– Ну и как вы столкнулись?

– Столкнулись, да, видимо, не с тем, чем надо.

Катя не любила готовить. Да и не умела. Огромное количество раз она заявлялась ко мне, ждала меня с работы, но не могла сообразить сделать мне хотя бы простой бутерброд. Поэтому я всегда сидел и просто пил чай, ведь кроме чая и кофе у меня ничего не было. Катя могла только пилить меня за то, что в холодильнике у меня постоянно пусто и я всегда злился про себя на нее за это, ведь, в конце концов, она бы уже могла и что-нибудь купить мне.

Но как обычно было, я смотрел в ее глаза и все эти раздумья улетучивались.

– Извини, – сказал я, – я какой-то сильно нервный просто. Столько дел. Завтра полковник приезжает, хоть он отсутствовал всего один день, но лезть во все будет так, как будто его не было неделю или месяц. Нам с Павлом завтра к нему на доклад, а дело такое, что и сказать-то нечего.

Она подсела ко мне поближе и положила руку на плечо.

– Вот поэтому тебе нужно хоть иногда мне что-нибудь рассказывать. Нельзя же все постоянно держать в себе. Я все знаю, Коля. Ты не рассказываешь мне ничего не потому, что не доверяешь мне, а потому, что просто не хочешь этого делать. И от этого мне порою бывает обидно.

Конечно же мы оба очень сильно устали. Конечно же нам очень сильно хотелось спать. И конечно же легли мы около трех ночи, после того как посмотрели два фильма подряд. Обычно, если мы смотрели фильмы перед рабочим днем, то ложились где-то в час. Но сегодня процесс затянулся.

Кате нужно было вставать позже, чем мне, поэтому, когда я уходил, она еще спала.

Я добрался до Лубянки ровно к восьми и, не заходя к себе, сразу направился в кабинет Павла, который уже был там.

– О, смотрю, ты тоже не спал, – сказал он, когда увидел меня. – Я всю ночь думал с чем мы пойдем к полковнику.

Я сказал, что думало том же, что было, конечно, наглой ложью.

Павел всегда много работал, а после развода стал работать еще больше. Но и пить он стал тоже больше. Однако у него была невероятная черта: даже будучи пьяным или с сильного похмелья, он мог написать любую справку, вникнуть в суть любого дела, сходу выдать различную информацию о чем-либо, не копаясь в справочниках или интернете.

– Я вот подумал, – сказал я, – ведь кто-то, кто из оперативников занимается этим делом уже наверняка заметил назначение Агеева.

– Да и плевать. Что они могут сделать? Мне тут птичка принесла, что девушка, прибывшая во внутреннюю тюрьму, допрашивалась всего один раз. И то до назначения Агеева. Помнишь слова Лиходеева во время первого визита в Солнцегорск? "Никто не знает, что с ней делать". И не знают до сих пор.

У Павла везде были свои источники. Я понятия не имел, откуда он знает столько людей, ведь даже его любимым собутыльником был он сам.

К полковнику мы отправились в ровно в девять часов. Павел излагал суть дела, я молчал, полковник внимательно слушал, поглаживая свои седые усы.

Все время, пока говорил Павел, полковник сидел в одной неизменной позе. Это была его привычка и он так поступал всегда, даже на совещаниях. Со стороны это выглядело как попытка максимальной концентрации. Что же это было на самом деле известно лишь ему одному. Минусом этой неизменной позы было то, что никто и никогда не мог предугадать его реакцию на излагаемый материал. Он не показывал абсолютно никаких эмоций и все всегда гадали, как же он отреагирует, когда выступающий закончит свою речь.

Сейчас был именно такой момент. Зная, что полковник будет невозмутим, я даже не пытался смотреть на него, прекрасно понимая, что это не даст мне абсолютно ничего.

– Ясно, – кратко сказал он после того, как Павел закончил рассказ.

Мы ждали, что он скажет что-то еще, но его "ясно" оказалось лишь единственным словом в том предложении.

– Ну, – неожиданно начал он, когда молчание длилось уже почти минуту, – что вы предлагаете?

Мы с Павлом переглянулись.

– Так как она находится во внутренней тюрьме здесь, у нас, то мы бы хотели с ней поговорить, – сказал Павел.

– Зачем? – полковник встал с кресла.

– Назначение Агеева на пост, указанный в документе, найденном у объекта открывает нам ситуацию в совсем ином свете, нежели тогда, когда мы первый раз имели с ней беседу.

– И не только нам, – продолжил я, – оперативники ведь тоже этим занимаются. Возможно они уже поговорили с Агеевым...

Полковник резко посмотрел на меня.

– Ты совсем придурок? – резко выпалил он. – Мы что пойдем допрашивать заммглаву администрации президента из-за поддельного документа, найденного у какой-то бомжихи? Тебе, Корнеевский, погоны жмут? Или голова?

Полковник сел обратно в кресло, внимательно посмотрел на нас и добавил:

– Поговорите с ней. И сразу ко мне. Когда можно будет с ней встретиться я вас вызову. Свободны.

4.

В пятницу, когда прошло ровно две недели после нашей первой встречи с Алисой, мы увиделись вновь. И, как и в прошлый, раз Алису привели под конвоем. Мы втроем сидели в небольшой комнате для допросов внутренней тюрьмы Службы. Алиса была одета в стандартную робу, по цвету (да и материалу) напоминавшую мешок из-под картофеля. Довольное длительное пребывание под стражей сказалось над ней: она выглядела намного хуже, чем при первой встрече, под глазами были огромные синяки, лицо, и без того худое, представляло из себя скалу из острых углов.

– Как у вас дела? – поинтересовался я после приветствия.

Она посмотрела на меня отрешенно и как-то обреченно, после чего глухо произнесла:

– Замечательно.

– Вас предупреждали, – обратился к ней Павел, – не захотите сотрудничать будет только хуже.

– Да, тот ваш коллега – Лиходеев – был прав, я вспоминаю воинскую часть как санаторий. Меня там хоть на прогулки выводили во двор. А в вашем дворе только стены вокруг и все.

– Так может пора начать говорить по делу? – спросил я.

– По делу? Знаете сколько раз меня допрашивали здесь? Один! Один раз. И все. Ваше руководство поставило на мне крест. И, боюсь, сидеть мне тут до смерти. Либо естественной, либо при помощи ваших коллег.

Алиса была похожа на загнанного зверька. Если в прошлый раз она пыталась меня изучать, смотрела пристально, то сегодня она фокусировала свой взгляд на одной точке на столе. Мне стало ее очень жалко. Но поделать я ничего не мог. Как мне тогда представлялось, выход был для нее лишь один: рассказать правду про пропуск. Поэтому я рассказал ей историю про назначение Агеева. Ее реакция выражалась в отсутствии всякой реакции.

– Вы ничего не скажете? – спросил Павел.

– А что вы хотите услышать? – наш разговор стал очень походить на разговор двухнедельной давности в Солнцегорске.