Текст книги "Последний первый квест. Расставляя многоточия (СИ)"

Автор книги: Ольмар Эштон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Варя нахмурилась, взглядом остановила заворчавшего было Тимоху, вскочила, уперев руки в боки, и, копируя сестру, рявкнула:

– Голицын, ты охренел?! У тебя совесть есть?! Ты один, бля, в трауре?! – девушка, с каждым словом повышала голос, наступая на Лёху. – Это я должна кричать и плакать! Это смерть МОЕЙ сестры мы все видели! А твоя сестра, мудила ты эгоистичный, жива! И рядом! Какого хрена ты изображаешь вселенскую скорбь, а? Кто за Яськой присмотрит, пока ты страдать собираешься?! Хрен ли ты только о себе, несчастном, думаешь?!!

Варежка подошла вплотную к Лёхе и, мгновенно снизив громкость, зло зашипела почти в лицо:

– А если что-то случится, а? Нет, не с тобой, а с Ясей. Что ты потом маме скажешь, а? Извини, мол, мамуля, был в трауре по чужой девочке, а за сестрой не досмотрел. А ты не сердись, мам! Не кричи! Мне ж простительно! Я ж страдал!!! Тьфу, бля!

Девушка развернулась и, сунув руки в карманы, вернулась к камню, у которого изумленными истуканами застыли Яська с Тимофеем.

Лёха виновато сгорбился, заблестевшими глазами обвел компанию и неловко махнул рукой куда-то себе за спину.

– Там… это… впереди две каменюки здоровые… метров триста ещё пройти… можно клеёнку натянуть… или покрывало… тень сделать…

Варя поднялась, потянула за руку Яську, бросила угрюмый взгляд на Тимоху и молча двинулась в указанном направлении.

Самые жаркие часы ребята провели, спрятавшись под импровизированным тентом, который парни соорудили из покрывала. Всех мучила жажда – вода, прихваченная из Локсии, почти закончилась.

– Мясо испортится, с голоду сдохнем, – пробурчал Лёха. – Жарко.

– Холодильничек бы сейчас, – размечтался Тима. – Газировки ледяной…

– Нельзя на жаре холодное, – разрушила мечты Варежка. – Жидкость комнатной температуры гораздо лучше жажду может утолить.

– Так, стоп, – подскочила вдруг девушка. – Как ты, Тимка, сказал? Ледяной?!

Тимоха кивнул и непонимающе уставился на подругу. Варя радостно вцепилась в завязки рюкзака, потянула оттуда полотнище клеенки, которую ребята тягали с собой со времен земного пикника.

– Варюш, ты что делаешь? – поинтересовался Тимофей, испуганный такой активностью. – Зачем тебе клеёнка?

– Тимка, ты чудо! Всем бы твою сообразительность! Хватай скатёрку за концы. Голицын, помогай! Яська, отодвинься подальше на всякий случай. Ребята, встаньте ближе к камню и приготовьтесь ловить.

Варежка отошла на пару шагов и, взмахнув руками, метнула в высокий камень сверкающий ледяной шип. Острые холодные осколки посыпались в подставленную клеёнку блестевшим на солнце водопадом. Девушка хохотала, посылая в покрывшуюся изморозью плиту всё новые и новые заряды. Ледяное крошево летело в клеёнку вместе с каменными осколками и пылью.

– Варька, хватит! Остановись! – закричал Лёха. – Камень сейчас обрушится! Да уймись же ты, чокнутая девка!!!

– Фу-у-ух!! – Варя замерла, остановленная ругательством, отёрла лоб. – Ну и забава!

Простенькое заклинание, выученное в мире "Линейки", принесло ощутимые плоды. На клеёнке, которую уже с трудом удерживали парни, высилась внушительная гора колотого льда вперемешку с каменной крошкой. Магические ледышки быстро таяли под лучами палящего солнца.

– Вот так и стойте, бойцы. Кэпки только наденьте, а то солнечный удар случится, – Алёнкиным голосом проворчала Варежка и похлопала Лёху по плечу. А потом светло улыбнулась и, вернув в голос собственные интонации, добавила. – Ясь, тащи сюда аптечку, фильтр будем делать.

Из бинта и пары тонких слоев ваты, между которыми девчонки высыпали несколько растолченных таблеток активированного угля, получилось действительно неплохое приспособление, способное качественно очистить мутную воду. Небольшую дырку, проткнутую в одном из углов клеенки, девочки прикрыли наскоро сооруженным фильтром, парни наклоняли полотнище, позволяя натаявшей воде стекать в нужном направлении. Пластиковая полторашка и все имеемые фляги быстро наполнились.

– А мы от магической водички… эм-м-м…того… козлёночками не станем? – обеспокоенно поинтересовался Лёха.

– Сложно помолодеть, уже являясь половозрелым представителем этого вида. Даже с помощью магической водички, – съязвила Варежка. – Не волнуйся, Голицын, козлее, чем есть не станешь.

Лёха по-девичьи маково заалел, отвернулся, встряхнул освобожденную ото льда и воды клеёнку и принялся упаковывать её в рюкзак. Яська усиленно делала вид, что вытряхивает из кроссовка попавший туда камешек. Тимоха удивлённо хекнул и отстраненно принялся полировать меч, на котором темнели недавно полученные царапины.

Поели в молчании. Говорить никому не хотелось. Солнце, расплавив пустынные пустоши, спряталось за горизонт.

Утро, плавно перетекшее в горячий день, съело все силы, отбивая желание говорить. Перед полуднем нашли место, где можно было натянуть тент.

– В общем, так, народ, – откашлялся Алексей и, отставив в сторону рюкзак, посмотрел на друзей и сестру. – Я дебил. Безответственный эгоист, ослеплённый тем, чего не ожидал пережить никогда. Я прошу прощения. У тебя, сеструнь, у тебя, братуха, и у тебя, Варежка. Я забыл о том, что право быть сильным принадлежит мужчинам всех миров. Право… и обязанность. Мужчина, если он действительно мужчина, обязан быть сильным и ответственным за того, кто слабее. За своих женщин. Потому что женщины – существа слабые, нежные и…

– И с сиськами, – прыснула Варя. – Всё, Лёх, проехали. Извинения приняты.

Все с облегчением выдохнули.

– Я та-а-ак есть хочу! – протянула Яська. – Лёш, там где-то должен пирог лежать, найди, а?

– Я бы не советовал, Ясь, – поморщился Тимоха. – Жара.

– Доставай, Лёш, – присоединилась Варежка к просьбе девочки. – Посмотрим, что там. Если стухло всё, то лучше сразу выбросить.

Из поистине бездонного рюкзака была извлечена пара румяных закрытых пирогов. Плотное тесто ссохлось по краям. Подрумяненная в жаркой печи корка, закрывавшая начинку, зачерствела. Звонко отозвалась, когда Лёха постучал по ней согнутым указательным пальцем.

– А ну-ка! Ну-ка, ну-ка! Дай мне! – протянула руку Варя и взяла один из пирогов.

Она попросила у Тимохи нож и взрезала толстую твердую корку. Сдобная чашка пирога открылась, будто тарелка, накрытая крышкой. Нежный тонкий запах тушеной дичи тонкой струйкой потянулся окрест.

– Древние технологии рулят! – воскликнула Варежка. – Можно есть. Это, знаете ли, такая вакуумная упаковка а-ля дремучее средневековье. Тут вам и тарелка, и ложка, и закуска.

Парни с недоверием принюхались. Желудок Тимофея заурчал в предвкушении. Лёхино брюшко ответило согласным стоном.

– А ну, брысь от моей еды! – возмущенно взвилась Яська. – Вы сказали, что это испортилось! Вот и не лезьте, я сама пирог съем!

Ребята, тщательно изображая демонический смех, с двух сторон вцепились в пирог и сдавленно хихикая, принялись кромсать его на части.

– Моё! – кривляясь, шептал Лёха. – Моя пре-е-елесть!

– Руки прочь, дефективный! – хохотал Тимоха. – Это моя добыча!

– Дети, чё, – пробормотала Яська, доставая из холщевого свертка второй пирог, но гораздо большего размера. – Варь, порежь еду, а? Пока эти… хм-м… ответственные за слабых женщин мужчины не заметили.

Заходящее солнце освещало упорно двигавшуюся к горам компанию. Исковерканные поверхностью тени пролегли, вытянувшись на восток, и безмолвными спутниками сопровождали мерно шагавших подростков, удлиняясь с каждой прошедшей минутой. Горы, ещё на рассвете синевшие далеко впереди, заметно приблизились. Подростки молчали, экономя силы и не желая сбивать дыхание.

– Ясь, ты как? – обернулся Лёха к сестре. – Голова не кружится?

Девочка вздохнула, не желая показывать усталость, поправила наверченный на голове тюрбан из футболки и устремилась вперед, к горам, синевшим на горизонте.

– Лёха, высматривай камень понадёжнее. Вода заканчивается. Варежке обо что-то надо бы колдануть.

Тишина. Шорох ковыля. Мерный шепот шагов.

Россыпь звезд усыпала небосвод. Солнце, пару часов назад скатившееся за горизонт, забрало с собой изнуряющую жару. Живность, прятавшаяся от палящих лучей под камнями, теперь испуганно шмыгала из-под ног. Полупрозрачные скорпионы, потрясавшие готовым к атаке жалом, толстые ящерицы, тут и там взбиравшиеся на острые гребни камней, мелкие черные пауки, быстро перебиравшие своими мохнатыми лапками, убирались с дороги.

– Всё, тормозим, народ, Яська совсем никакая, – Лёха гладил по голове уставшую сестру, прижавшуюся к его плечу. – Романов, пошли за дровами, а то ночью околеем нафиг. Варюх, придумай, куда кости кинуть.

Новый день, начавшийся, как и предыдущий, за пару часов до рассвета, почти ничем не отличался от своего собрата по календарю. Молчаливый марш, усталое выколдовывание воды, скудный (теперь уж действительно скудный, сухпай из Локсии почти закончился) послеобеденный перекус, беспокойный сон в тени выцветшего от яркого солнца покрывала.

Жара. Терпкий запах пота, пропитавший каждую ниточку одежды, каждую клеточку тела. Шуршащие в камнях змеи. Мерзкий клёкот круживших в вышине падальщиков. Горы, приблизившиеся настолько, что стали видны их вершины, отсверкивающие мертвенной белизной вечных снегов.

Спали долго. Тимоха, до того успешно исполнявший роль будильника, тихо посвистывал носом, прижав к себе Варежку. Яська, согретая теплом окружавших её друзей, вольготно раскинулась, забросив ногу на брата. Лёха, ночью скрючившийся навроде эмбриона, ни на сантиметр не изменил положения. Беззаботно спал, не обращая внимания на беспокойно ворочавшуюся сестру. Варежка зашевелилась, забормотала, громко закричала. Вся компания мгновенно открыла глаза, переполошившись.

– Что, Варюш? Что? – обеспокоенно бормотал Тимоха, пытаясь разбудить девушку. – Варежка, проснись!

Варя открыла глаза, вытерла слезы, встряхнула головой.

– Что, малыш? Что случилось?

– Сон… Ужасный…. Жаркий… Единороги… Цири… Магия… Огонь…

Тимоха нахмурился, но промолчал, прижимая дрожавшую девушку к груди.

Палящее солнце. Черная грозовая туча, собравшаяся на юго-западе, у вершин появившихся на рассвете далеких гор. Высокие пики на севере, манившие своей близостью. Бездумная ходьба. Жажда. Колдовство. Теплая, пахнущая свежим озоном вода. На обед. И на полдник.

– Пожрать бы… – ни к кому конкретно не обращаясь, пробубнил Лёха. – Варька, у тебя охотничьих заклинаний нет в арсенале? Я только что сайгаков видел. Упитанных…

– Нету, Лёш. Ничего нужного нет, – пожала плечами Варежка. – Вот если бы сайгак на тебя напал и забодал, то я, скорее всего, тебя вылечила бы, а сайгака ледышкой припечатала. Чтобы замедлился. Тимка бы смог догнать.

Тимоха хмыкнул, представив себя бегущим за обледеневшей антилопой. Яська, свалившаяся от усталости там, где остановилась, никак не отреагировала.

Рассвет окатил золотым светом компанию, бредшую в сторону давно выбранной цели. Лес в предгорьях приблизился настолько, что стало возможным различать отдельные деревья, выскочившие из густой чащи на равнину. Гроза, всю ночь шумевшая где-то далеко на юго-западе, не добралась до целеустремленных подростков. Было сухо. Жарко. Тревожно.

– Дошли! – Лёха подхватил на руки падавшую от усталости сестру. – Дошли, мать вашу! Нахер жару! Нахер пустыню! Дошли-и-и!

Тимоха, привалившись спиной к высокой раскидистой сосне, обнял Варежку и, прерывисто вздохнув, чмокнул уставшую магичку в макушку.

– Дошли…

Несколько дней не решались куда-то выдвинуться из густого смешанного леса, раскинувшегося у подножья гор. Страшно было оставлять маленький островок относительной безопасности.

По узкому каменистому руслу со склонов горы тёк прозрачный журчащий ручей, Варежке больше не нужно было наколдовывать магический лёд. Неожиданно густой подлесок кишел непуганой дичью – бестолковые зайцы выпрыгивали прямо под ноги и не спешили убраться с пути, а упитанные птицы, похожие на тетеревов, с ленцой взлетали на нижние ветви деревьев и с интересом рассматривали пришельцев. Охотиться в таких условиях не составляло никакого труда.

Парни несколько раз отправлялись на разведку в разные стороны. Никакого жилья и хоть сколько-нибудь заметных следов пребывания человека они не обнаружили. Высокие горы с севера и жаркие безводные пустоши с юга надежно защищали окрестности от людей.

На девятый день пребывания ребят в "раю для выживальщика" Лёха не выдержал:

– Хлеба хочется. И картохи. Или хоть макарончиков… Зайчатина уже в печенках сидит!

Тимоха тихим ворчанием поддержал друга.

– А я по сладенькому соскучилась, – пробубнила хорошо отдохнувшая Яська. – И яблочка бы сейчас. И яичницу.

– И что вы предлагаете, господа? – поинтересовалась Варежка, вороша палкой угли почти прогоревшего костра.

– Надо идти, – уверенно сказал Тимофей.

– Куда, Тимоша? Ты хоть примерно представляешь себе, куда надо идти? Тут вода, еда, безопасно…

– И хлебных магазинов поблизости нет, – проворчал Лёха.

– На западе горная гряда, у подножия которой мы расположились с таким комфортом, обрывается. Там голое пространство. Которое подпирает другая горная цепь, перпендикулярная нашей, – Тимоха тонким прутиком быстро нарисовал на земле импровизированную карту. – Думаю, нужно двигаться именно туда. На востоке только полупустыня и лысые горы.

– Я так понимаю, что голосовать не стоит. Сразу видно, что трое – за, один (точнее, одна) – против. Хотя… Если подумать… Четвертая, пожалуй, тоже – за. Высокобелковая диета без углеводов и прочих прикольных штучек может здорово испортить наши молодые растущие организмы.

Выход отложили на день, чтобы как следует подготовиться. Прокипятили воду, набранную во все пригодные емкости; обложили магическим льдом и, закутав в клеенку, упаковали в рюкзак мясные припасы. Варежка, пройдясь вместе с Яськой по окрестностям, насобирала мелкого фундука.

Всё было готово. Ребята в последний раз перед долгой дорогой улеглись спать.

ГЛАВА 8

– А я тебе говорю, что это драконы были! – Яська остановилась и от возмущения даже притопнула. – Тот, что побольше – золотой, а маленький – серо-зелёный какой-то. Самые драконистые драконы из тех, что я видела!

– И много ты драконов до сегодняшнего утра вживую наблюдала, а? – Лёха, не оборачиваясь, бодро топал по лесной тропке. – Птицы это были. Большие хищные птицы. Самец и самка.

– Сам ты самец! Что я, птиц от драконов, что ли, не отличу?!

Варя с Тимохой, замыкавшие шествие, страдальчески возвели очи горе. Двухчасовой спор, в очередной раз миновав фазу тихого перекидывания ехидными репликами, снова перерос в стадию бурных протестов.

Утром Яська разбудила всех ни свет ни заря. Подростки впервые после утомительного десятидневного пути по предгорьям решили сделать большой привал и отоспаться. Парни, поднаторевшие в искусстве постройки шалашей из подручных материалов, устроили уютное место для отдыха. Варежка, добыв мяса из импровизированного "холодильника", приготовила ужин из надоевшей всем зайчатины. Чай, заваренный на сосновых иголках, листьях земляники и крупных ягодах терна, был принят на ура, и усталая компания отправилась спать.

Едва взошедшее солнце позолотило сверкающие льдом макушки высоких гор, Яська растолкала всех, восторженно вереща:

– Драконы! Тима! Лёха! Там драконы! Летят!!! Золотой! И ещё маленький!! Варя! Проснись! Драконы!!

Сонные парни тёрли глаза, не понимая, куда надо бежать и за что хвататься. Варежка пыталась добиться какой-нибудь ясности от бегающей кругами девочки.

Яське надоело объяснять, и она просто потащила за руки упирающегося брата и Варю. Тима пожал плечами, взял меч и отправился следом. Нестройной группкой подростки выбрались на опушку леса и уставились туда, куда указывал палец Яси. Между двух горных пиков быстро двигались два неопознанных крылатых объекта. Один и впрямь был значительно больше другого и, кажется, действительно отливал золотом. Существа, спланировав, круто завернули в сторону и скрылись за шапкой вечных снегов, венчавших вершину горы.

– Орлы.

– Драконы! Большой и маленький!

– Или грифы.

– Ничего и не грифы. Я видела! Это были драконы!

– Воробьи-мутанты.

– Сам ты мутант!

После такой побудки снова засыпать никому не хотелось. Наскоро позавтракав, ребята тронулись в путь. За два часа ходьбы по лесным зарослям спор по поводу утреннего происшествия не утихал ни на минуту.

Петляющая под деревьями тропка вывела компанию к узкой, заросшей высокой травой дороге. Трава была заметно примята, а в земле отпечатались следы недавно проехавшей телеги. Ребята переглянулись. Это были первые и столь заметные признаки человеческого присутствия за всё время путешествия.

Дальше пошли тихо и сторожко. Метров через двести дорога резко сворачивала в лес, под кроны нависших шатром буков и ясеней. Прямо посреди дороги, примяв траву и привлекая вездесущих насекомых, рассыпалась небольшая кучка конских "яблок".

– Ну, по крайней мере, теперь мы знаем, что тут не на драконах ездят, – хмыкнул Лёха, искоса взглянув на Яську. – Хотя, может и на драконах. Только гадят те драконы аккурат как кони.

– Тссс! – Варежка жестом заставила всех замолчать и прислушалась.

Из-за поворота вдруг раздался громкий треск, грохот, заполошный крик птиц, ржание лошади. И тут же по округе понеслись громкие матерные вопли в два голоса. Мужской басил и в чем-то неразборчиво обвинял, а женский оправдывался и визгливо отвечал выпадом на выпад.

– Двое всего, – Тимоха почесал лоб и, передвинув ременную петлю с висевшим в ней мечом, спросил. – Пойдём посмотрим? Вдруг помощь нужна.

Лёха пожал плечами и, отодвинув Яську за спину, пошёл вперед.

– Два месяца! Два чёртовых месяца я не доедал, не допивал, носился по чёртовым горам и чащам, вылавливая этих чёртовых птиц! Как можно было не заметить чёртово бревно на дороге?! – мужской голос набирал обороты. – Куда ты смотрела?! Опять в свою чёртову карту пялилась?! Что я теперь должен делать?! Кто мне возместит чёртовы убытки?!

Вокруг перевернувшейся телеги бегал взбёшенный мужчина и хватался то за одну, то за другую раскрытую птичью клетку. Их было много и лишь в одной заполошно метались птицы с ярким оперением. Мужчина зло пнул единственную целую клетку. Освободившиеся пичуги цветными брызгами порскнули во все стороны.

– Неразлучники-альбиносы – два! Хохлатый мухоед – два! Редчайший горный пересмешник! Два!!!

Редчайший горный пересмешник, сидевший на нижней ветке раскидистого ясеня, спародировал хныкавшую у телеги девушку, а потом, резко влетев, выкрикнул напоследок: "Двввааа!!".

Больше книг на сайте – Knigoed.net

Крупный попугай, примостившийся на уцелевшей оси, старательно почесал желтой лапой затылок и скрежетнул недовольно:

– Кррррва мать!

– Вон этого поганца матюкливого продашь, – шмыгнула носом тощая белокурая девушка. – Достал он уже!

Попугай подозрительным взглядом покосился на блондинку, встряхнулся и, буркнув что-то неразборчивое, но определенно матерное, принялся чистить перья под крылом. Ребята, неслышимые в общем гвалте, притаились в кустах и рассматривали парочку, продолжавшую браниться на весь лес.

Мужчина, к которому спутница иногда обращалась по имени, называя Алсгудом, был высок, строен, русоволос. Длинным, до плеч, волосам в последнее время явно не доставало мытья, а подбородку и щекам – бритвы. Светлая льняная рубаха подмышками и на спине взмокла от пота и запылилась, да и вообще давно нуждалась в стирке. Безымянная блондинка, угрюмо нахохлившись и время от времени огрызаясь, сидела на обочине дороги. Длинная крестьянская юбка укутывала босые ноги, блузка с весёленьким мотивом по вырезу заметно контрастировала с походной одеждой мужчины. В руках девушка держала скомканный лист потрепанной бумаги.

Поименованный Алсгудом присел у телеги, размышляя о том, как бы ловчее вернуть её в нормальное положение. Блондинка встала, отряхнула юбку, сложила бумагу и, спрятав её вглубь декольте, занялась собиранием рассыпавшихся у телеги ветхих книг.

Тимоха посмотрел на друзей и, пожав плечами, выбрался сквозь кусты на дорогу. Лёха и девчонки пристроились следом.

– Стоять! – испуганно закричал Алсгуд, выхватывая из-за пояса здоровенный тесак, напоминающий мачете. – Стоять! Кто такие?

– Спокойно! – Тимофей развёл руки в стороны, показывая, что безоружен. – Спокойно, господин охотник. Мы мирные путники. Вот, заблудились немножко.

Мужчина нахмурился, настороженно оглядел всю компанию, задержал взгляд на Тимохином мече.

– И что вам надо, мирные путники? Какой у вас к нам интерес?

– Мужик! Тебе ж сказали – заблудились мы, – встрял Лёха. – Где тут ближайшее поселение? Как называется?

– Это откуда ж вы блудили? Тут ни одного хутора вокруг, а ближайшая крепость в двух неделях пути находится. Рыс-Рун называется. Крепость-то, признаться, давно заброшенная, но деревушка при ней ещё – о-го-го!

– Это тот Рыс-Рун, что в Назаире, да? – поинтересовался Тимофей, глядя на птицелова.

– Именно так, милсдарь путник. А мы в Туссент направляемся, на ярмарку, – включилась в разговор блондинка и, взглянув на опустевшие клетки, осеклась. – Эм-м… направлялись.

– Джоанна, заткнись, – прошипел Алсгуд.

Тимоха скрежетнул зубами, зло сплюнул. Обернулся к друзьям и тихо прошептал:

– Мы всё ещё в "Ведьмаке". Нас никуда не перекинуло.

– А можно мы с вами вместе пойдем? – спросила Варежка. – Тут глушь, как вы сказали, а в глуши… всякое по лесам прячется. Вместе безопаснее будет. Вы не волнуйтесь, господин охотник, мы обузой не будем, у нас свои припасы есть. Мы и поделиться можем. И телегу поможем на место поставить, правда, ребята?

Лёха поправил на руке магический браслет, с которым не расставался с мира "Линейки", и подошёл к телеге.

– Нафиг мне помощники, я и сам справлюсь. Ноги береги, охотники!

Попугай, сидевший на краю уставившегося в небо колеса, заскрипел клювом и перелетел на плечо к птицелову. Под недоумевающими взглядами Алсгуда и его спутницы, Лёха легко приподнял один край телеги, хекнул, полностью оторвал транспортное средство от земли и вернул его в нормальное положение.

– Слава богу, оси целые, можно ехать, – пропыхтел парень, в одиночку оттаскивая на обочину толстое бревно, ставшее причиной аварии. – Ну что? Берёте нас с собой? Вы нам дорогу показываете, а мы вам телегу переворачивать будем, когда в следующий раз опрокинетесь.

– Не собираемся мы больше опрокидываться, – пробурчал охотник, взглянув на спутницу-блондинку и пряча свой тесак в ножны. – Больше я этой растяпе в руки вожжей не дам. Забирайтесь в телегу, милсдари путники. Подвезём, что уж тут. На тракте в помощи не отказывают.

Солнце, клонившееся к горизонту, спряталось в набежавших облаках. Под кронами деревьев стало сумрачно и прохладно. Пегая кобылка размеренно топала по лесной дороге. Алсгуд сидел на козлах и лениво переругивался с угрюмо матерившимся попугаем. Лёха с Яськой дремали, а Тимоха с Варей завели разговор с Джоанной. Девушка, как оказалась, была двоюродной сестрой охотника. С месяц тому назад предпоследний близкий родственник утоп по пьяни в деревенском пруду, и Джоанна, собрав все наследство, состоявшее из стопки ветхих книг и пары десятков монет, присоединилась к кузену. Алсгуд, будто угадав, как раз проезжал тогда через деревушку, ютившуюся возле заброшенной крепости Рыс-Рун. Охотник вёз большой груз редких птиц, которых намеревался выгодно продать в княжестве Туссент. Всё было хорошо, пока кузен не доверил Джоанне управление транспортом.

– А я ж то и не заметила ж тово бревна, – простодушно жаловалась Варе девушка. – Я ж, аккурат, карту тайную разглядывала. Мне ж её дядька Ральфыс показал, за неделю день в день до того, как утоп.

– Джоанна, заткнись, – не оборачиваясь, проворчал Алсгуд.

Девушка скривилась, показала язык спине охотника и принялась увязывать в стопку своё невеликое наследство.

Варежка заинтересовалась книгами, хоть и ветхими, но явно недешёвыми. Выпросив разрешение полистать инкунабулы, девушка с увлечением погрузилась в чтение. Тимоха, которому наскучил разговор с ощутимо недалекой Джоанной, обнял Варю и, зевая, тоже разглядывал древние страницы.

– Тимош, смотри какая забавная история! – Варежка отметила ногтем заинтересовавший текст. – И язык такой странный. Смешно читается.

Тимофей вгляделся в выцветшие от времени строчки.

"Ласточки, токмо по весне и лету люду видимые, осенью имеют обнаковение в малые и большие клубки коготульками сцепляться, да ко дну рек и озер малых погружаются, как то всякому учёному человеку ведомо. Там, во глубине чистой и недосягаемой, зимуют оне, вовсе не соприкасаясь со скверной земной и нечистой. А по весне вылетают из укрытия сваго да несут люду доброму весть о тепле пришедшем, и представляют собой символ надежды неумирающей".

Тимоха вдруг захлопнул книгу, взглянул на имя автора и название, вычурным старинным шрифтом выведенное на обложке. "Странствования по магическим местам и таинственным тропам. Записки бывалого путешественника и весьма ученого описателя земель Буйвида Бэкуйзена".

– За сколько книгу продашь, Джоанна? – поинтересовался парень, моментально приняв безразличный вид.

– Тим, у нас же денег нет, – шепнула ему на ухо Варя. – Забыл?

– Да зачем мне эти сказки учёновские! Так забирайте, всё одно в костре спалим, читать-то я не обучена. Кому оно надыть-то, писанство это? Только что зад подтирать да огонь распаливать. Дядька Ральфыс дурноватый был, всякую ерунду в дом тянул. Одна польза – карту с сокровищем указанным оставил. Вот, глядите, ежели её вот таким хитрым образом сложить, то…

– Джоанна! – рявкнул, оборачиваясь, Алсгуд.

– Кррррва мать! – добавил попугай, перелетев от испуга на борт телеги.

Варежка, ничего не понимая, смотрела на Тимоху, быстро листавшего страницы старинной книги.

– Скажите, уважаемый, – обратился парень к вознице. – Долго ли до Эквинокция? До осеннего Равноночия, стало быть. Оно же Равноденствие. А то мы тут в глуши совсем со счета сбились.

– Чуть более трёх недель осталось. Эх, в сам раз бы до замка Боклер добрались! К самому празднику молодого вина! Запродал бы пташулечек тамошней княгине… А теперь…

Тимоха нахмурился и концом меча принялся что-то выводить на грязном полу телеги, тихо бормоча себе под нос.

– А сколько вы попросите, чтобы подвезти нас до Стоозерья… эм-м-м… до… как его… Миль Трахта? Мы же сейчас где-то в сердце Мак Турги находимся, так?

– Ну вот, а говорили, что потерялись, – скептически усмехнулся Алсгуд. – Коль пятьдесят флоренов имперских пожалуете, так сразу на ваш путь и повернём.

Джоанна ошеломленно хекнула и закашлялась, когда услышала озвученную цену, беспокойно завозилась.

– Так нам же без твоих птиц и так в те края путь выпадал, братец! В карте ж сказано…

– Джоанна!!!

Лёха и Яська испуганно протирали глаза, разбуженные зычным криком птицелова.

– Чего тут такое делается, люди? – поинтересовался Алексей. – Чего орёте-то?

– Ладно, тридцать флоренов и воля ваша, едем в Миль Трахту. В замке Ассенгард как раз в Эквинокций праздник намечается.

Варежка, увидев, как нахмурился Тимофей, озабоченный отсутствием местной налички, спросила:

– А как насчет магических амулетов, милсдарь Алсгуд? У нас много всякого есть. Можем отдать вам чудесный браслет, с ним любая тяжесть вам будет по плечу. А ещё есть амулет, который умеет указывать на разыскиваемую вещь. А ещё…

– Братец, вот бы нам такой амулетик! Карта… – встряла Джоанна.

– Ей-бо, сейчас вожжами отделаю! – взвился охотник. – Заткни-и-ись, дура!

Блондинка обиженно нахмурилась и отвернулась спиной к плевавшемуся от злости кузену.

На ночлег расположились в тихой низинке, по дальнему краю которой тёк журчавший хрустальным звоном быстрый ручей.

– Дурацкое место выбрали, – проворчала Варежка, отмахиваясь от звеневших вокруг головы комаров. – Худшим вариантом было бы только болото. Или мангровые заросли Эверглейдса.

– Не, я теперь точно уверен, что ты программы Беара Грилза смотрела. Ну, или какую другую тематическую чушь на Дискавери, – хмыкнул Лёха, сбрасывая в кучу заготовленного хвороста сухие ветки, принесенные из леса. – Червячка хочешь? Жирненький!

Парень, расковыряв носком ботинка объемное трухлявое бревнышко, подтолкнул в сторону девушки толстую, мертвенно-бледную личинку.

– Голицын, ты дебил, – скривившись от гадливости, прокомментировала Яська. – Не позорь фамилию!

Лёха хмыкнул и присел возле разведённого костра.

– Гляньте на этого дятла, – шепотом сказал парень, кивнув на Алсгуда. – Всё никак не нарадуется.

Птицелов, опасливо поправляя на руке выторгованный браслет, раз за разом подходил к телеге и приподнимал её безо всяких усилий. Отбегал в лес, радостно охал, когда легко отрывал от земли тяжелые, заросшие мхом мёртвые стволы деревьев, годами превшие в густых зарослях подлеска. Осмелев необычайно, подошел к стреноженной кобыле, мирно щипавшей травку, и приподнял её над землей. Кобыла несколько ошалела от такого эксперимента и тут же слегка уменьшила свой вес, скинув под ноги охотника кучку, тут же подернувшуюся дымком испарений.

– А, чертова скотина! – выругался птицелов, опуская лошадь на землю. – Фу, ну что за тупое животное!

– Кррррва мать! – неуверенно скрежетнул попугай и с льстивой надеждой в янтарных глазах передвинулся по бревну поближе к Яське, кормившей его семечками из мешочка, поданного Джоанной. Владелица мешочка отрешенно сидела у костра, уставясь в старинную карту, и ни на кого не обращала внимания.

– Тимох, может быть расскажешь, что ты придумал? – поинтересовался Лёха. – За каким фигом мы этому рейнджеру отдали самые прикольные штуковины из нашего арсенала? Куда едем-то?

– Да, Тим, скажи. Что это ещё за Трахта такая? – прыснула Яська, единственная из компании, кто столь непосредственно реагировал на слова с корнем "трах", при этом заливаясь бурным румянцем.

– Как все уже поняли… мы… мы никак не можем повлиять на события этого мира, – откашлялся Тимоха. – Можно только попытаться воспользоваться своими знаниями о нем.

– Один раз уже попробовали. И, помнится, теми же словами это аргументировали, – заиграл желваками внезапно посуровевший Голицын. – Ничего хорошего не получилось. Алёнка…

– Заткнись, Голицын. Моя сестра жива…

– Мы ничего не изменим, если будем сидеть на заднице ровно. У меня, блин, нет никакого желания оставаться в этом мире! Война началась, чуды всякие по лесам валандаются. И не только по лесам! А впереди – катастрофа вселенского масштаба. Этой планете грозит большой ледниковый период. Есть пророчество…

Тимофей поворошил дрова в костре и, оглядев друзей, тихо продолжил:

– Пророчество эльфийской предсказательницы Итлины. Грядет Белый Хлад… Волчья пурга… Нет пока оснований не доверять пану Сапковскому, так точно описавшему этот мир. Всё, что мы видели, вполне соответствует написанному. Логично было бы предположить, что соответствует и всё остальное, нами ещё не виденное. Точные сроки наступления катаклизма господин писатель не обозначил, но словами героев книги высказал предположение. Примерно через три тысячи лет этому миру хана.