Текст книги "Последний первый квест. Расставляя многоточия (СИ)"

Автор книги: Ольмар Эштон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Яська беззвучно заплакала, забившись в путах. Алёнка перестала дергаться, оставив попытки освободиться, и, бросив взгляд на парней и окутанную туманом сестру, тихо промурлыкала:

– Эй, здоровяк, женись сначала на мне. Устала в девках ходить! Мужик-то у меня хилый, сам видишь. Развяжи и устроим красивую свадьбу, прямо тут, у костра, чтобы все видели и завидовали.

Губы Лёхи дрогнули, он попытался пошевелить пальцами и скосил глаза.

– Дело говоришь, сучка. – орк хмыкнул, подкинул ветку в костёр и посмотрел на подельника. – Нисилион, ты как? Желаешь поприсутствовать? Иль опять сблевнёшь от избытка чувств, как в прошлый раз?

Джиха легко поднял связанную Алёнку, подтащил к костру, вспорол веревки, опутывавшие тело. Девушка поднялась, отряхнула одежду, повернулась, покачивая бедрами, к огню, натянула тонкую блузку на груди.

– Не так гадко будет смотреть, – ухмыльнулся эльф. – Плоская, почти как мальчик.

– И прыгучая как девочка! – рявкнула Алёнка, кидаясь к своему парню. Смачная оплеуха разбила магическое оцепенение. – Подъем, милый!!!

– Магия, говорите? Нате вам магию, – поправив на руке самоцветный браслет, Лёха отпихнул девушку себе за спину и, схватив увесистое брёвнышко, лежавшее у костра, швырнул его в орка. Швырнул и попал. – Будите Варьку! Распутывайте Тимона!

Освобожденная от верёвок Яська за плечи трясла Варежку, укутанную магической пеленой, Алёна резала упругие лозы, обездвижившие Тимофея. Лёха, переключившись с оглушенного орка на второго противника, на удивление ловко уклонялся от летевших в его сторону ярких всполохов, отмахиваясь подхваченным бревном. Орк, встав на четвереньки, рычал и тряс головой, нащупывал на шее подходящий амулет.

В кустах заклекотало. На поле боя, освещённое пламенем костра, ворвался новый участник. Разрезая воздух кожистыми крыльями, на орка спикировала черно-алая потусторонняя тварь. Вцепилась когтями в лысый череп, рванула. Орк закричал, отмахиваясь. Яська, безуспешно старавшаяся разбудить Варежку, вскрикнула, отскакивая от магички. Серая пелена, окутывавшая девушку, затрещала электрическими всполохами и пропала. Тьма на опушке сгустилась, и на поляне появилась фигура, укутанная в черный, заляпанный грязью плащ с капюшоном.

– Алёна, в сторону! – рявкнул пришелец. – Береги руки!

В воздухе полыхнуло и колючие путы, не поддававшиеся ножу, мгновенно истлели, Тимоха взвился на ноги, схватив топор. Эльф, занятый дуэлью с Лёхой, не обращал ни на кого внимания, противостоял озверевшему подростку, выкрикивал заклинания, потихоньку оттесняя противника в лес. Небо затянуло густыми тучами, бледно-оранжевый свет изредка выглядывавшей луны добавлял темноте странные оттенки.

– Стоять, педрила тёмная! Отвали от него! – взревел Тимоха, бросаясь на эльфа. – Убью!

Очнувшаяся Варежка читала заклинания, подпитывая силой крылатый ужас, налетавший на орка. Нахохлившийся под плащом маг швырял в Джиху и Нисилиона призрачные сгустки, формой напоминавшие кости. Магическая тварь заклекотала, и, опрокинув орка на землю, впилась когтями в его грудную клетку, рванула. Затейливая татуировка, покрывавшая грудь, лопнула, кожа разошлась, высоко и мощно брызнув карминной кровью, кости захрустели. Орк захрипел. В небесах прогремело, заурчало. Выглянула луна. Поляну залил яркий, нежно-алый свет. Тонкий лунный луч высветил чёткий круг в центре поляны.

– Все сюда! – закричал маг, откидывая капюшон. – Девки, сюда! Лёха, я держу его! Тим! Сюда! Все в круг! Переход открывается!

Подростки, забыв обо всём, ринулись в центр поляны. Алёнка, спохватившись, потянула за лямку тяжеленный Тимкин рюкзак, набитый припасами и вещами. Загремел далекий гром. Стас, явно прибавивший в силе трусливый недоучка-некромант, скинув на землю тяжёлое одеяние, шепотом декламировал заклинания, удерживая темного эльфа на границе поляны. Потусторонняя тварь рвала когтями и зубастой пастью полумертвого орка. Кроваво-красная луна очистилась от завесы и взглянула на мир.

Стас, вдруг запнувшись на полуслове, опустил взгляд на свою грудь. Плотный темный камзол встопорщился, разрываясь. Из прорехи выглянул наконечник стрелы. Ещё одной. Ещё. И ещё. Некромант во мгновение ока стал похож на странного ежа, ощетинившегося иголками сразу в обе стороны. Тварь, терзавшая тело хрипящего в агонии Джихи, заверещала, кидаясь на защиту хозяина. Тщетно. Стрелы, летевшие из леса, рвали кожистые крылья, протыкали, дымясь, сухое черное тело.

– Варька… Светлую молитву!.. – отплевываясь кровью, прохрипел Стас. Упал на колени. – Тяни Силу! Сейчас! Держи всё! Помоги мне!

Варежка запела. Песня-заклинание была лишена ясного смысла, тягучие мелодичные звуки заполнили всё пространство. Стас, грязным кулем свалившийся за пределами очерченного лунным светом круга, молча протянул руки, подпитывая стену холодного, перламутрово-алого пламени, окружившего подростков. Стрелы, прекратив дырявить некроманта, градом посыпались на ребят, но вспыхивали мертвенно и ломались, едва достигнув магической преграды.

Тима заметался, не зная, что предпринять, ринулся сквозь обжигающую холодом границу круга.

– Стоять, дурак! – рявкнула Алёнка. – Не поможешь! Убьют!

На поляну выскочили запоздавшие подельники орка и эльфа. Стас, захрипев, одним движением развоплотил издыхающего потустороннего помощника, и, взмахнув руками, бросил последний яркий сгусток энергии в истаивавшие на глазах силуэты друзей.

– Кинули меня, сволочи, – прошептал маг и закрыл глаза. – Шеонна… Всё… видела… Икнётся…

***

Пространство потемнело, поплыло. Тихая мелодия окутала замерших подростков, всколыхнулась шёпотом, шорохами, цокотом копыт, неясным рёвом, затихла. Темнота взорвалась треском, разноцветными искрами. Небо, занявшее всё окружающее пространство, загудело, мутными вихрями взметнулась тьма. Расплывающиеся силуэты призрачных всадников рвались вперёд, слились в одну туманную полосу. Всё замерло.

Тьма, обнимавшая со всех сторон, рассеялась, отступила. Лёгкий ветерок промчался по полянке. Зашумели плакучие ивы, купая свои гибкие ветви в водах взбурлившего пруда. Зашушукались кронами ольхи и вербы. По ушам резануло взрывом далекого грома. Мутные тени галопирующих в небесах всадников поблекли и исчезли. Лунный свет, заливавший окрестности, потерял красный оттенок.

Подростки, крепко державшиеся за руки, оглядывались, переводя дух. Варежка, взглянув на небо, застонала. Созвездий, усыпавших ночной небосклон, никогда не было ни в одном земном астрономическом атласе. Полная луна безразлично светила с далеких чужих небес.

ГЛАВА 6

Наступившее утро размазывало очертания окрестностей плотным влажным туманом. Ребята, кое-как скоротавшие ночь на берегу пруда, заросшего водяными лилиями, угрюмо молчали, не желая обсуждать факт, понятный всем. Домой вернуться не получилось.

Обсуждение того, что произошло со Стасом, тоже увязло в недомолвках, едва начавшись. Все видели, как выгнулось в агонии тело одноклассника, помнили, что золотистый оживляющий шар, в последние мгновения перед переносом посланный Варежкой, кажется, не достиг цели. Сгусток энергии просто лопнул над телом некроманта, обсыпав его яркими искрами. Воскрешение не удалось. А после мгла портала и вовсе заслонила собой всё вокруг.

– Я слушаю предложения, – подал голос Лёха. – Что дальше?

– Пруд, – едва слышно подала голос Варежка. – Пруд – это люди. Люди – это цивилизация. Тут в двух шагах дамба есть, видела, когда… хм-м… в окрестности ходила. Значит, цивилизация не самая примитивная.

– Тс-с-с! – зашипел Тимофей. – Слышали?

Компания замерла, вслушиваясь. В ивовых зарослях зашумело. Зыбкий утренний туман наполнился шорохами, посвистом ранних птах и залихватской мелодией.

– Явно хитовая песенка, – шепнула Алёнка. – На "Евровидении" точно бы в тройку лидеров вошла. В мозгах вязнет.

В камышах зашумело, и одинокий детский голосок проворчал по-взрослому:

– Орёт! Ругается! Всю рыбу распугала, водяной бы её побрал!

Ребята вслушивались в недовольное бормотание. Со стороны дамбы донеслись неясные недовольные вскрики.

– Я пошла. Сейчас всё узнаю, раз уж и в этом мире мы язык понимаем, – буркнула Яська, и скрылась в прибрежных зарослях до того, как кто-то успел её остановить.

Лёха нервничал, хотя видимой угрозы не наблюдалось. Через несколько минут Яська, насвистывая прилипчивую мелодию, вернулась к компании.

– Мы на огроменском хуторе. Хирунд называется. Ночью был какой-то Дикий Гон, а меня обозвали какой-то низушкой. Кто-нибудь знает, что это такое?

Алёнка вздрогнула. Тимоха хекнул в кулак.

– Кто там был, Ясь? Что ещё узнала?

– Да никого не было. Там пацан мелкий. Франклин… эм-м… Хофмайер. Чушь какую-то нёс. Мол, магичка колдовала громко и ночью Дикий Гон одолела.

– Дикий Гон, говоришь? – прикусил травинку Тимоха. – Волшебницу твой малец, конечно, не описывал…

– А чего её описывать, – пожала плечами Яська. – Именно эта чародейка сейчас орёт нецензурно с дамбы. Мне кажется, все слышат. Можем пойти и рассмотреть подробней.

Тимофей подхватил рюкзак и первым заторопился по узкой тропинке, остальная компания, не отставая, поспешила за другом. Лесная дорожка вела вкруг пруда, дамба осталась по правую руку. Крики нарастали.

Заросли ивняка быстро закончились. За полуразрушенной стеной зазеленел кронами яблоневый сад. У щели в ограде притаилась молоденькая девушка, возрастом, пожалуй, чуть постарше Яськи, худенькая, пепельноволосая. Рядом, привалившись спиной к стволу старой яблони, сидел симпатичный мужчина. Что-то объясняя девочке, он отстраненно расправлял длинное перо цапли, украшавшее шляпу.

– Этого просто не может быть, – прошептал Тимофей. – Если это не Цири с Лютиком, я отберу у мужика его шапку и съем.

– Не жадничай, Тимоха, – усмехнувшись, произнесла Алёнка. – Если парочка, идущая сюда, не Йеннифэр с ведьмаком Геральтом, то головной убор Лютика будем есть вдвоём.

– Вы что, тоже в "Ведьмака" играли? – вытаращил глаза Лёха. – Малыш, а чего ты мне никогда не говорила? Вместе бы проходили.

– Сам в свои игрушки дебильные играйся, Голицын, там всё на книгу не похоже, – сморщила нос Алёна. – Я, к твоему сведению, человек грамотный, читать обучена, у Сапковского всё гораздо интереснее описано.

Конец спору положил Тимоха, громко крикнув:

– Милсдарь Лютик! Вы ли это? Действительно ли мы видим самого знаменитого на свете барда?

Мужчина испуганно вскочил. Увидев, что к нему обращаются безоружные люди, да к тому же подростки, он горделиво выпрямился, отряхнул шляпу и изящно склонил голову в легком поклоне.

– Да, милсдари. Я именно тот самый Лютик. Тот самый… эм-м-м… самый знаменитый. С кем имею честь?..

Ребята представились, используя свои видоизмененные имена из покинутого мира "Линейки". Цири молчала и с интересом рассматривала подростков. Ведьмак и чародейка ускорили шаг, заметив компанию незнакомцев. Тима с Алёнкой переглянулись:

– Если этот мир похож на книгу Сапковского, то…

– Согласен. Всё похоже, блин. Дикий Гон. Хирунд. Большой Сбор на Танедде. Мы должны предупредить Йеннифэр.

– О чём вы хотите меня предупредить, незнакомцы? – хрипловатым голосом поинтересовалась подошедшая черноволосая красавица, поправив на шее бархатку с обсидиановой звездой.

– Госпожа Йеннифэр, вам всем угрожает большая опасность, – откашлявшись, ответил Тимофей. – Вам, Геральту, Цири…

– А мне? – сразу заволновался Лютик. – Мне тоже угрожает опасность?

– Вам, милсдарь поэт, ничего не угрожает, – хмыкнула Алёна. – Вас на бал по случаю Сбора чародеев никто не пригласил, не так ли? Хотя… Попробуйте поговорить с господином Дийкстрой, он, может, и добудет пропуск. Тогда и вам тоже обязательно будет что-нибудь угрожать.

***

После завтрака, поданного хлебосольной Петуньей Хофмайер, вся компания отправилась в путь. Главные герои саги о ведьмаке оседлали своих коней, а ребята расположились на телеге низушка Бернье Хофмайера, вёзшего в город корзины спелых яблок.

Сбивчивый рассказ Алёнки и Тимохи, немного путавшихся в подробностях и именах, сподвигал Йеннифэр на новые расспросы, но ведьмак выразительно кривил бровь и едва заметно кивал на Лютика и низушка.

– Хэй! Хэй-я! – чародейка, решив отложить выяснение подробностей на потом, послала коня в галоп.

– Осторожней бы надо! Госпожа Йеннифэр! – прокричал Бернье. – Геральт, ну хоть ты скажи своей государыне ведьме, чтобы вперёд не уезжала! Неладно в окрестных лесах. Хоть и день на дворе, а ночь всё же полнолунная была.

Ведьмак чуть пришпорил свою смирную лошадку и занял место во главе процессии.

– О чём ты? – поёжился, оглядываясь, Лютик и натянул узду. – Что неладно-то? Солтыс же говорил, что страховидла в прудах прячется! А Геральт и не нашел никого.

– Оно, конечно, так. Но месяц назад в хуторе беда была. В хату к братьям Думмешвайн какая-то зверюга вломилась. Иль волк, иль оборотец какой. Всё ж разумнее будет думать, что оборотец, потому как что-то не видал я волков, которые через трубу печную в хату заходили бы.

– И что дальше было, господин Бернье? – поинтересовалась Цири, жуя сочно хрустевшее яблоко.

– Да что ж было-то, ничего, мазелька. Кровищща да рвань мясная по стенам, кой-что даже на потолок залетело. Всё, зараза, испоганено. А ведь только-только отстроились, хороший такой каменный дом получился. А оно вона как. Старшего да среднего брата в клочки изорвали, а они ж, братья, толстые были, щекастые, что твои поросята, на них зверюга и позарился. А младшенького, Нуффиция, и не тронуло, он, видно, знатно схоронился. А токмо когда всё закончилось, и вышел он, то тут же умишком и стронулся. Бэкает теперь и мычит, что теля. А какой справный торговец был! На его ж деньжата дом и строили! А теперь что… Э-эх…

Из-за поворота просеки, по которой умчалась Йеннифэр, послышался звонкий перестук копыт. Вороная кобыла чародейки неслась по дороге, закусив удила и не слушаясь наездницы.

– Стоять! Тпррру, чертова скотина! – кричала Йеннифэр, пытаясь усидеть в седле и выколдовать что-нибудь, способное успокоить взбесившуюся лошадь.

Геральт, загородив дорогу, ловко наклонился и подхватил испуганную кобылку под уздцы, останавливая дикую скачку. Животное хрипело, беспокойно переступало ногами, косило в лес покрасневшим глазом. Йеннифэр материлась.

– Это что ж вы, стесняюсь спросить, с нашей смирной Ночкой сделали, чародейская госпожа? – обеспокоенно поинтересовался фермер, при этом с нескрываемым восторгом вслушиваясь в затейливые словопостроения магички. – Её ж спокойнее на всём хуторе не было!

– Там свежий труп на дороге, – ответила Йеннифэр, отирая пот со лба. – Кобыла увидела, воздух нюхнула, перепугалась и понесла.

Ведьмак, ни слова не говоря, съехал с дороги и исчез в лесу.

– Геральт! Я с тобой! – закричала вдогонку Цири.

– Стоять, девица! – ледяным голосом скомандовала Йеннифэр, передёрнувшись. – Нечего тебе там смотреть.

– Что? Что там? – испуганно спросил Лютик, оглядываясь.

– Кости… мясо, кусок передника и чепчик. Весь в крови. Он хоть и красный, но кровь всё равно краснее.

Лютик охнул, мертвенно побледнел и заоглядывался ещё активнее.

– Матушка-спасительница! – вскрикнул низушек. – Не иначе как Флориана, двоюродная внучатая племянница моей троюродной свояченицы Бибервельтихи из Почечуева Лога. Через день она к своей бабке на соседний хутор бегала! Только у неё чепчик красный был! Мои Циния и Тангеринка так завидовали и всё просили мать такой же и им справить! Что же это делается, люди! Всего ж шестнадцать годков девке! Уж какая резвушка была! Даже староста её отличал, завсегда разговор заводил, когда встречались они.

Лицо вернувшегося Геральта застыло каменно-мертвой маской.

– Где-то в окрестностях шастает оборотень, весь подлесок в следах, – проворчал ведьмак, спешиваясь. – Бернье, тут есть поблизости какое-нибудь жильё?

– Тут где-то недалече домишко стоит худой. Там баба пришлая с дитями устроилась. Гулящая, кажись, баба-то. Соседи говорят, что она в город что ни день ходит да кой-чем по-бабски приторговывает в порту, – фермер едва заметно покраснел, оглянувшись на девочек на возу и Цири, беспокойно ёрзавшую в седле. – Да и по дитям-то оно видно. Семь штук, а друг на дружку не похожи и на мать тоже. Не иначе от разных отцов прижиты.

Ведьмак нахмурился, размышляя.

– Геральт, – прошептал Лютик. – Ты думаешь, что она…

– Не думаю. У девушки… Хм… У трупа не съели мозг. Только печень, почки и сердце. Оборотни женского пола мозгом не пренебрегают.

– И не только оборотцы, – пробурчал низушек под нос. – Весь бабский род таков. Завсегда на мозги зарится!

Йеннифэр, одарив фермера ледяным взглядом, повернулась к ведьмаку.

– Что будем делать? Я могу попробовать следовое заклинание…

– Я тоже могу помочь, – тихо присоединилась к разговору Варежка. – У меня подходящий амулет есть.

– Амулет? Дай взглянуть, – чародейка с интересом посмотрела на девушку и, протянув руку, взяла закрепленный на цепочке красный камень. – Хм… Заметные эманации. Его очень сильный маг заряжал. Кто это? Я его знаю?

– Я сама его зарядила, – покраснела Варя. – Правда, не очень хорошо получилось, я только попробовала.

– Где этот твой худой дом, Бернье? – поинтересовался Геральт, копаясь в притороченной к седлу сумке.

– За поворотом на развилке круто вправо забирать нужно, а там через лесок и недалече будет.

– Геральт! Я с тобой! – безапелляционным тоном заявила Цири и, достав из ножен свой меч, загарцевала вокруг воза. – Я – чародейка! Я – ведьмачка! Хо-хо!

– Вы все едете в Горс Велен, я догоню. И ты, Цири, тоже, – сказал Геральт и, вскочив в седло, направил лошадь в лес. – Н-но, Плотвичка! Пошла!

– Геральт, постой, – окликнула Йеннифэр. – Ты будешь гонять этого оборотня до ночи. А ночью бал в Аретузе. И, судя по тому, что мы сегодня утром узнали, забот там будет выше головы.

– Йен, на дороге свежий труп, а в лесу, в развалюхе семеро детей, мать которых наверняка сейчас в городе. Я сам разберусь. Быстро. Мне не нужна помощь, следы совсем свежие.

– Тебе никогда помощь не нужна, сам сражаешься, сам потом по полгода раны зализываешь. Хватит! – фыркнула чародейка. – Мы с тобой, слезай с Плотвы. Лошадей оставим у воза, пойдём пешком. Полтора ведьмака на компанию, да два с половиной мага, ну и остальные куда-нибудь сгодятся. Всё быстрей получится.

Геральт в сомнении покачал головой, но, обведя взглядом готовую к охоте команду, спешился, привязал поводья к возу и, не оглядываясь, быстро скрылся в лесу. Йеннифэр и приплясывающая от нетерпения Цири устремились за ведьмаком. Тимофей, Варя и Лёха, запретивший сестре хоть на шаг отходить от воза, ринулись следом. Алёнка задержалась, поглядывая на страдавшего от противоречивых желаний Лютика.

– Пойдемте, милсдарь поэт. Когда ещё представится шанс поучаствовать в охоте на оборотня! Это гораздо интереснее, чем сильвана в конопляных полях гонять! Балладу потом напишете!

Бард, оставив сомнения, соскочил с воза и поспешил за уходившей в лес Алёнкой.

Собравшись на маленькой поляне, охотники не теряли времени. Варя отдала ведьмаку амулет, способный вести по следу не хуже хорошо натасканной гончей. Йеннифэр с легкостью усилила действие заряженного камня так, что выискивать следы не пришлось совсем. Цепочка, на которой висел амулет, задрожала, вытянулась параллельно земле, а ярко светившийся самоцвет стал остриём, указывающим направление. Около получаса проблуждав по негустому лесу, компания вышла к старой вырубке, в центре которой стояла покосившаяся хижина.

В маленьком огородике, разбитом у дома, копошились трое мальчишек и девочка. На вид детям было не больше двенадцати-тринадцати лет. Цепочка амулета подрагивала, камень упрямо указывал чуть в сторону от дома. Указывал на едва заметную над землей крышу погреба, возле которого играли в траве двое детишек не старше четырех-пяти лет. Рядом с домом стояла плетеная из лыка колыбелька, из которой доносилось громкое гуление младенца.

– Он где-то рядом, – прошептала Йеннифэр. – Амулет сейчас разорвет, я чувствую.

Лютик, спрятавшийся за толстый ствол старой сосны, побледнел и с суровой решимостью на челе достал из кармана нож. Грозное оружие, длина и острота которого едва позволяли затачивать гусиные перья. Алёнка хихикнула.

Ведьмак обернулся к засевшей в кустах компании.

– Оставайтесь тут.

Вытащив из ножен блеснувший серебряным отсверком меч, Геральт крадучись вышел на вырубку. Амулет продолжал тянуть.

Девочки, игравшие в траве у погреба, увидели вооруженного мужчину, завизжали, заголосили и кинулись к братьям.

– Чего это они? – поинтересовался Лёха. – Вроде ж один и не сильно страшный.

– Если всё как в книжке, – прошептала ему на ухо Алёнка. – то ничего странного. По лесам валандаются банды скоя" таэлей, "белок", эльфийских партизан, у них ващще башки нет, гадят людям, где могут. Да и разбойники распоясались. Короче, не удивительно, что дети так реагируют.

Из погреба раздался тоскливый вой и сдавленное рычание.

– Детей надо прикрыть! – рванулась вперед Варежка. – Госпожа Йеннифер, ну же!

Чародейка, а за ней и Цири, выскочили на вырубку вслед за Варей. Геральт, услышав голос оборотня, одним длинным тягучим прыжком оказался рядом с неожиданно добротной и крепкой дверью погреба.

– Дяденька! Дяденька лыцаль! – тонко заверещала самая маленькая девочка, кидаясь к ведьмаку. – Дяденька лыцаль, не убивай папку! Он халосый!

Высыпавшая из леса компания замерла в недоумении. Йеннифэр, готовая колдовать, Варежка, выхватившая из колыбели притихшего младенца, Цири, мечом преградившая дорогу старшим братьям ревевшей девчонки. Та клещом вцепилась в руку Геральта и, глотая слезы, продолжала кричать:

– Не убивай! Дяденька лыцаль! Пласу тебя! Не убивай папку!

Алёнка, решительно растолкав зрителей, подошла к опешившему ведьмаку, взяла на руки исходившую слезами девочку, стала гладить по голове, шептать что-то успокаивающее.

– Что тут, черт побери, происходит? – поинтересовался Лютик, одолевший страх и присоединившийся к компании. – Где оборотень? Какого папку не надо убивать?

– Моёва! Моёва папку не убивайти! – снова заголосила девочка, пытаясь вырваться из Алёнкиных рук.

Геральт зло сплюнул и пнул дверь погреба.

– Есть там кто?

В погребе зашумело, заворчало. Грубый мужской голос просипел:

– Открывай запор. Выйду. Детей только не тронь, охотник. Непричём они.

Ведьмак скинул с двери погреба крепкий засов и отступил, взяв серебряный меч наизготовку. Дверь отворилась. Из погреба выбрался мрачный, косматый, рослый крепыш, облаченный в грязные штаны и многократно штопаную рубаху.

– Я не буду сопротивляться. Только… Позволь детям уйти, ведьмак. Не хочу, чтобы видели. И… оставь их. Не моей они крови.

Геральт переступил, меняя позу, одобрительно хмыкнул. Мужик, нахмурясь, кивнул детям на лачугу. Все шестеро, понурившись, молча потянулись в дом. Старшая девочка взяла из рук Вари раскричавшегося младенца.

– Тебе зверья, что ли, в лесу не хватает? – пристально глядя на оборотня, вернувшегося в человеческий облик, поинтересовалась Йеннифэр. – Зачем фермеров загрыз?

– Эти грязные свиньи подкараулили как-то вечером мою… мою Маленку. Она каждый день в город ходит, клубнику на рынок носит, овощи ещё всякие продаёт, у неё хорошо получается. С того и живём. А они… – мужик взлохматил буйную шевелюру, сглотнул сдавленно. – Засели на просеке, дождались, когда возвращаться будет и…

– Ответа на обиду у старосты искать надо, – проворчал Геральт.

– Как искать справедливости там, где её отродясь не было? Думмешвайны – двоюродные братья местного старосты, – горько усмехнулся оборотень. – Были.

– А Флориану за что? Она тоже на просеках насильничала? – хмурясь, поинтересовался Тимофей.

– Она скоя" таэлям припасы и наконечники для стрел носила. Прикроет всё сверху пирожками, мол, к бабушке-старушке иду и шмыг в лес. Всё бахвалилась, курва, с "белками" по кустам блудодействуя, что у неё всё схвачено, а если прижмёт, то все подозрения на нас перекинет. Вчерась только обещалась старосте донести! Мы-то тихо живём, в глуши, никого не трогаем. Вот и выходит, что для эльфов самое что ни на есть подходящее укрытие. А префект разве будет разбираться?! Без лишних расспросов на шибеницу потянет, как сейчас заведено. А дети потом как же? Их же семеро! Маленькие все, даже самые старшие ещё в возраст не вошли… Хоть и не мои они, да всё одно люблю их как родных. Они ж Маленкины, моей любой чада. Мужика её на войне убило, одни они остались. И я вот… помогаю… Охочусь там… В огороде… То-сё… А как накатывает – в погреб прячусь, запор крепкий. Не выпускают меня детишки, покуда человеческим голосом не попрошусь… Да что уж тут… Хочешь кончать меня, ведьмак – не тяни. Трёх человек жизни лишил, есть за мной вина, не буду сопротивляться… Староста хороших денег заплатит за работу…

Лютик отвернулся, принявшись насвистывать какую-то незатейливую мелодию. Йеннифэр отряхивала запылившиеся бриджи и выбирала из буйных черных кудрей застрявшие листочки. Цири ковыряла острием меча вымахавший между грядок сорняк. Подростки молчали.

Геральт, пристально взглянув в желто-зелёные глаза оборотня, сплюнул, смачно выругался, сунул серебряный меч в ножны и, развернувшись, быстро зашагал в сторону узкой просеки. Цири, повинуясь взгляду чародейки, демонстративно вернула своё оружие на пояс и последовала за ведьмаком.

– Убирайтесь отсюда, – сказал оборотню Лютик, взглянув на уходившую в лес компанию. – Уходите и никогда больше не возвращайтесь. Удивительный, анахроничный, слушающий голос сердца, а не разума, ведьмак – явление уникальное. Второй раз может и не повезти. Уходите.

Мужик, едва заметно склонив голову в поклоне, отёр грязной ладонью глаза, хекнул, откашлялся, пытаясь вернуть внезапно севший голос, но так ничего и не сказав, скрылся в лачуге.

***

Добравшись до Горс Велена, компания, не задерживаясь, проследовала на остров Танедд, в Локсию – шикарный дворец у подножия чародейского острова. Оставив вещи в отведенных им при посредничестве Йеннифэр комнатах, путешественники собрались в самом дальнем и тёмном уголке большого пиршественного зала. Алёна с Тимофеем изо всех сил напрягали память, стараясь припомнить подробности грядущего мятежа магиков.

– Кейра. Кейра Мец. Есть такая? – спросила Алёнка. – Она среди мятежников. Вместе с Дийкстрой схватит Артуда Терранову.

– Артауда, – поправила Йеннифэр. – Кто еще?

– С ней ещё Детмольд из Бан чего-то-там был, – нахмурившись, подключился Тимофей. – Ещё Сабрина, Радклифф и, конечно, Филиппа. Магики, верные королям, затевают большой переворот. Точнее, короли там так, сбоку припека, чародеи и сами с усами.

Йеннифэр хмурилась и поглядывала в окно, через которое отлично просматривались башни и галереи Аретузы – школы чародеев, в стенах которой должен был пройти ночной бал, предваряющий Большой Сбор.

– Будут задерживать всех, кто не в курсе замысла, всех, кого подозревают в измене и кумовстве с императором Нильфгаарда.

– А "белки"! Тим, там же ещё скоя" таэли на корабле прячутся! И Риенс! И реданская гвардия!

– Ах ещё и Риенс! – хищно прищурилась Йеннифэр.

– С кем Трисс? – отстраненно поинтересовался Геральт.

Алёнка с Тимофеем переглянулись, почти одновременно пожав плечами. Йеннифэр, нахмурившись, сломала тонкую шпажку, которой доставала оливку из блюда.

– Она поможет, Геральт, – пробормотал Тима. – Она телепортирует тебя в Брокилон, когда Вильгефорц…

– Вильгефорц с заговорщиками? – холодно спросила чародейка.

– Он… С Нильфгаардом… и… сам по себе… У него планы… На Исток… – едва слышно прошептала Алёнка, взглянув на Цири, увлеченно болтающую с Лютиком. – Цири нельзя показывать чародеям, госпожа Йеннифэр.

– Я не чувствую ни в ком из вас дара пророка, – сказала чародейка. – Откуда у вас такие ясные сведения о том, что будет сегодня ночью?

Подростки потупились, не зная, что ответить. Выкладывать свою историю книжному, но при этом удивительно реальному персонажу, они не спешили. Даже в этом насыщенном магией мире рассказам о перемещениях между мирами могли не поверить.

– Объяснения могут показаться более нереальными, чем те сведения, которые мы сообщили, госпожа Йеннифэр, – откашлявшись, сказал Тимофей. – Просто поверьте. Вы же всё равно пойдете на бал, там всё можно аккуратно проверить. И вовремя принять меры и отреагировать.

– Ладно. Будь по-вашему, – Йеннифэр поднялась с тяжелого дубового стула, украшенного позолотой. – Геральт, пойдём. Пора собираться.

– Госпожа Йеннифэр, не выпускайте Цири из комнаты, – дал последнюю "провидческую" рекомендацию Тимоха. – Ни в коем случае не позволяйте ей выйти из своих покоев. Не позволяйте пророчить.

***

Бальная зала Аретузы, дворца, прилепившегося к телу высокой горы на острове магиков, светилась тысячью огней. Окна, распахнутые навстречу морским ветрам, выпускали наружу напевную мелодию, гул голосов. Мерцающие во тьме фонари подсвечивали зелень террас, ухоженных садов, прихотливые изгибы лестниц, ажурные белые беседки. Удушающая дневная жара спала, побеждённая свежей прохладой открытого моря.

Ребята наскоро поужинали и теперь, рассевшись кто где, обсуждали планы на будущее.

– Чем займемся, знающие? – поинтересовался Лёха, играясь жареной улиткой. Ни на кого не глядя, он сосредоточенно выковыривал из раковины тельце моллюска. – Какие планы на вечер?

– Если верить пану Сапковскому, то сегодня на острове будет большая бойня. Под утро.

– Видимо, она случится по-любому, – добавила Алёнка. – До задницы наши предупреждения. Не думаю, что Йеннифэр поверила. Мы ничего не можем изменить.

– Изменить не можем, – согласился Тимоха. – Но вот попытаться воспользоваться ситуацией вполне способны. Нам нужен магический портал, чтобы попробовать сбежать из этого мира. Портал, работающий так хаотично и непредсказуемо, что никто не в состоянии предвидеть результаты его работы. Мы лишние в этом мире, нам может и повезти.

– Это ты, что ли, имеешь ввиду Тор Лара? Башню Чайки? – нахмурилась Алёна. – Так портал же взорвется, как только Цири в него войдёт! Всю башню нафиг развалит!

– Значит, мы должны войти в него первыми, – тихо сказала стоящая у окна Варя. – Нам обязательно надо попробовать. Нам он нужнее. У Цири есть друзья, ей помогут. А мы действительно тут лишние, чужие. Нам не на кого рассчитывать, кроме себя.

– Если Цири не сбежит через этот портал, то её схватит Вильгефорц, – ни на кого не глядя, ответил Тимоха. – Попасть в руки этому маньяку, повернутому на власти над миром, я не пожелал бы и врагу. Единственное спасение для маленькой ведьмачки – отдаться под защиту Маргарите, ректору магической Академии. Если мы хотим, чтобы и волки были сыты и овцы целы, то надо заняться этим прямо сейчас. До того, как все начнется. Варюш, пойдем со мной, попробуем уговорить Цири.