Текст книги "Зло наступает (СИ)"

Автор книги: Олла Тьелэсс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Капля крови сорвалась с носа и растеклась по странице… еще одна и еще. Слабеющие руки ведьмы дрожали, но голос оставался сильным и уверенным. Она чуть покачнулась и прислонилась боком к стене. Книга впитывала кровь как дань, проявляя новые строки. Последняя строка была написана уже красными чернилами. Нет… ее кровью…

Что-то будто растеклось по дому, заполнило его, заняло двор, вытекло наружу, понеслось по лесу, превращаясь в тонкий, но прочный щит. Разом прекратился вой и шипение, воцарилась идеальная, ровная тишина. Колкий страх, внушаемый чуждым существом, пропал, будто и не было его. Марья покачнулась и сползла по стене, роняя кровавые капли на пол. Они, кажется, отбились…

– Чтоб мне огра трахнуть… – ошалело выдохнула Велена, влетевшая в комнату при первых звуках древнего ведьминого заговора, и только под конец она смогла сорваться с места и подхватить ведьму за плечи, не теряя времени подала белый, вышитый по краям платок, – утереть кровь с лица.

– Ты сума сошла, идиотка?! – рявкнула она, резко забыв про приличия и перевела дух, пытаясь унять жжение в груди. – Так, героиня, пошли быстро на кухню, чтоб мне тебя на руках нести не пришлось!.. Или тебя на кровать уложить?

Глава 7. Откровения

– Все нормально, – пробормотала Марья и вытерла кровавые разводы на лице. – А нехрен лезть в мой! дом!

– Абсолютно согласна. Но такое заклинание натощак… – Велена неодобрительно покачала головой.

Ведьма устроилась на лавке возле печи, обтерла лицо мокрой тряпицей и швырнула ее в корыто с застоявшейся стиркой. Пофиг, завтра выстирает.

Воительница же вновь осмотрелась. И протянула ведьме со стола банку меда и ложку, заранее сняв крышку.

– Держите, я вам сейчас молока ещё налью, где оно у вас? – проговорила она, озираясь в поисках того же горшка с молоком. Ведьму надо было отпаивать сладким и питательным, а то не дай боже упадок сил случится.

– Там, на полке, – махнула рукой Марья, указывая на искомый горшок. Только она искренне сомневалась, что после всех событий это молоко не скисло. – Ничего, я кислое тоже пью… А потом Машку подоить надо, иначе она нам весь сарай разнесет и забор… Вот и свежее будет.

Ведьма зачерпнула мед ложкой, сунула в рот и поморщилась от излишней сладости. Вот вприкуску с чаем было бы неплохо, а так аж в горле задрало. Прокашлялась и неожиданно для самой себя спросила:

– А что это было вообще, а?

– А это было миленькое проклятие, смех смерти называется. Все живое, слыша этот смех, начинает терять рассудок, потом начинает смеяться, а потом умирает от смеха и становится умертвием, всячески подвластным некроманту, – заявила она, вручая ведьме превратившееся в настоящую простоквашу молоко, не забыв насыпать крупные куски в первую попавшуюся под руку чашку.

– Благодарю, – ведьма отхлебнула простокваши и покачала головой. – Отличное завершение дня, просто великолепное. Ладно, раз такое дело пошло и нам вроде как еще долго вместе кантоваться… давайте на «ты»?

– Давайте. И… Прости, что тогда в лесу разозлилась, понимаю, вышло некрасиво, – покаянно склонила голову Велена и зыркнула на окно, где снаружи уже качественно подступали сумерки. – Да, я надеюсь, вы не расскажете о том случае со склянкой в лесу.

– А мне и рассказывать некому, – пожала плечами ведьма. Действительно, все ее общение сводилось в основном в перебранке с деревенскими или торговле «настоечками» для разных нужд граждан. Задушевных разговоров Марья ни с кем не вела, друзей среди простых людей у нее не было. Даже пожелай она рассказать секрет Велены, то никому до него не будет дела. Деревенские не поймут, а приезжие рыцари и приключенцы навряд ли будут интересоваться историями лесной ведьмы.

Немного оклемавшись, Марья растопила печь и повелительно указала следовательнице:

– Полезай да грейся, и так над собой поиздевалась до невозможности. После такого бега как бы хуже не стало… Я пока пойду с Машкой разберусь… а потом попробую приготовить зайца так, как когда-то очень давно учила меня бабушка. И не надо так смотреть, ведьмы рождаются людьми… и бабушки у них тоже бывают.

– Спасибо, мне что-то и правда нехорошо, – поморщилась Велена, послушно забрасывая свое тело на печь, и закашлялась, негромко так, но настолько болезненно, что в груди захрустело. Все же, мучить свой организм ещё с зимы… Два месяца с лишним получается при воспалении лёгких бегать по заданиям! Такое подкосит даже столь крепкий организм, как у неё! Тут ведь бесполезно пить отварчики и бросаться в бой. Нужно долго и с комфортом отлежаться. Правда, хрен ей это позволят…

Женщина скривилась, скрючиваясь на печке, не забыв снять со спины арбалет. Лежать в полной амуниции совершенно не удобно, но стоять на ногах было почти больно. Да, добегались…

Марья повернулась в прихожей, задумчиво оценила состояние ослабевшей женщины и добавила себе пункт на счет трав: не только согревающие и восстанавливающие, но еще и отхаркивающих побольше. Надо выгонять слизь из легких, иначе быть беде. Что ж, подоит козу и найдет все нужное, кажется, где-то у нее хранились подходящие цветки… вроде бы на чердаке. Давненько к ней никто с простудой не захаживал, в основном раны, переломы и похмелье было.

В этот раз вредная Машка подоилась быстро. Вдоволь нащеголявшись распирающим выменем, коза, казалось, даже рада была человеческим рукам. Зато потом отыгралась, вывернувшись из веревки и мстительно наподдав Марье под зад. Хорошо хоть та успела отставить ведро с молоком – как чувствовала.

Полежав какое-то время, Велена наконец смогла нормально распрямиться, сесть и, откашлявшись, снять с себя часть амуниции, щитки, метательные ножи и склянки с боевыми зельями. И только после этого ей удалось подтянуть к себе с пола сумку. Пока ещё откуда-то взялись силы, стоило закончить и отослать все отчёты. А отчёты шефа точно не пропадают. Это она могла гарантировать. Светильник давал плохое освещение, но она спокойно могла писать и читать. Такое не было особой проблемой.

Набрав мешочки с травами с чердака, Марья подхватила ведро с молоком и вернулась в дом. Полуночничать для ведьмы было делом обычным – выспится завтра, не проблема. А сейчас надо гостью накормить после всего, Тишку тоже не мешало бы. Ну и Вовчику, как охотнику, полагалась внушительная часть зайца. Правда, его следовало ошкурить, выпотрошить и приготовить. Прикинув расклад дел, ведьма первым делом плеснула коту и волкодлаку молока, оставшееся молоко перелила в большой горшок из-под хлеба и сунула в печь. Потом принялась возиться с травами, подбирая нужные компоненты для отваров. Залила все водой, тоже сунула в печь. И, кажется, у нее была согревающая мазь… где-то… да, точно, на самой верхней полке.

Поднявшись на цыпочки, Марья достала небольшую плошку с мазью, понюхала и, не найдя ничего страшного, решила дать гостье мазаться для согрева и чтобы выгонять болезнь. Одними чаями так все не вылечишь.

– Держи, намажь грудную клетку, – вручила она следовательнице плошку. – Но не грудные железы, а то может очень сильно печь. А я потом тебе спину натру этим же.

– Спасибо, – хмыкнула воительница, принимая баночку и спокойно расстегивая форменную куртку. А затем, опустив взгляд в вырез, хмыкнула, начиная намазывать пахучей мазью ключицы и выступающие ребра. – Правда, на счёт молочных желез – тут ты мне польстила! – фыркнула под конец она, тщательно растирая грудную клетку. И только потом передала баночку обратно ведьме. – Я куртку сниму, у тебя теплой рубахи не найдется?

– Найдется. А пока поднимай рубашку, я спину натру, – ведьма зачерпнула пальцами мази, дождалась, пока Велена задерет свою одежду и щедро растерла мазь по спине – под шеей, на лопатках, старательно обходя зону сердца. Потом наказала укрываться, а сама сбегала за теплым, вязанным из шерсти Машки свитером. Вязка была несколько корявой, впрочем, это не мешало Марье носить свитер в холодные зимние времена.

Оценив цвет свитерка, Велена слабо улыбнулась и, благодарно кивнув, поспешно надела.

– И как она тебя тогда не забодала-то хоть? – весело хмыкнула она, прослеживая корявый, но толстый и добротный узор вязки. И только потом Велена зевнула, потянулась и, поудобнее угнездившись на печке, принялась дописывать отчёт, бликуя в полумраке желтыми глазищами. До ответа оставалась самая малость и можно было радоваться уже тому, что не придется тащиться больше суток в деревню и пихать эту кипу на почту. Нет, это издевательское творчество появится на столе у шефа уже с рассветом, и даже просигналит свое появление омерзительным звуком. Да… Любила Велена на полном праве подковырнуть злокозненного эльфа… А то совсем уже с жиру бесится.

– Не забодала, она линяет весной и осенью. Вот из осенней шерсти свитер и связала, – спокойно пояснила ведьма, принимаясь ошкуривать зайца и то и дело поглядывая на печь – отвары должны быть готовы с минуту на минуту. – А весеннюю шерсть сейчас подготавливает по моей просьбе одна скучающая вдовушка. Вряд ли она так уж сильно над ней корпит… но, тем не менее, осенью мне будет чем заняться.

Острый нож легко срезал шкурку с зайца. Марья придирчиво осмотрела результат своей работы – пожалуй, такую шкурку можно будет продать деревенским за муку. Авось кому-то на шапку или воротник и сойдет… Подумав, она положила шкурку повыше на полку с готовыми зельями, чтобы не достал вездесущий кот. Вряд ли кому-то захочется купить подраную когтями шкурку. Проверила запас некоторых часто используемых зелий, отметила, что надо бы доварить, иначе скоро страждущим нечего будет пить…

А потом взялась потрошить ошкуренного зайца. Ночной дожор будет на славу.

– А там вчерашней курицы случайно не осталось? Она же вроде здоровенная была! – вновь зевнула Велена, легко укладывая листы в бумажную папку и замыкая уже готовые и наполненные силой руны. После чего отчёты с хлопком исчезли. Пусть будет шефу сюрприз от законопослушного и ретивого работника! А нечего человека выходных лишать!

Марья внимательно осмотрела полки. Курицы не наблюдалось, впрочем, как и запропастившегося кота. Все понятно, сожрал или сам, или вынес и поделился с Вовчиком. Что ж, мясоеды-любители потрудились на славу.

– Боюсь, курица почила праведной смертью в желудке одного из них, – ведьма кивнула на довольного волкодлака, разлегшегося на выделенном ему коврике. Почему зверь решил ночевать в доме, было понятно, но с другой стороны… одомашненный волкодлак – это что-то новенькое.

Ведьма достала заварившиеся отвары, процедила и подала Велене. Сама же ополоснула тушку зайца от крови, быстро сбегала в погреб, достала овощей и принялась их чистить, мыть и начинять зайца. Просто запечь было половиной дела, главное – добиться вкуса и мягкости от мяса дикого животного. Домашних кроликов деревенские почти не держали, поскольку сей зверь сильно прихотливый и требует много сил во время ухода. А дикий заяц достаточно жесткий и жилистый, его надо хорошо обрабатывать солью, приправами и луком… Иначе все зубы в этом зайце и останутся.

– Его ещё можно в молоке вымочить час, должно убрать отчасти жесткость и специфический вкус, – спокойно предложила Велена, отпивая отвар мелкими глотками и, наконец, отставляя кружку. Весело сверкнула глазами на волкодлака.

Да теперь стало понятно, отчего тот им зайца подкинул. Он же не злокозненная животинка, как кот, у него, вроде, даже зачатки совести должны быть!

– Было бы забавно посмотреть на встречу нашего Вовчика и сявки моего шефа! – усмехнулась она, укладываясь боком на печке и оценивая габариты волкодлака. Да, такого красавца за обычного волка может принять лишь запойный алкаш!

– Я после вашей шавки убирать не буду, поэтому встречу организовывайте, пожалуйста, где-нибудь за пределами двора, – буркнула ведьма, красочно представляя лужи и горки собачьего дерьма, наделанные в ее доме. Поморщилась от таких перспектив. Как-то ей удалось и Тишку выдрессировать справлять нужду на улице, и да Вовчик с этим вопросом разбирался самостоятельно. Тишка, конечно, будучи мелким котенком, сильно дурил, но получая регулярные оплеухи, научился нести все хотя бы во двор.

А Велена подумала о том, что ей, по сути, тоже меньше всего хотелось бы видеть здесь гнусную остроухую скотину.

Подумав и покрутив многострадального зайца в руках, ведьма решила:

– Вымачивать слишком долго, тут хоть бы успеть запечь. У меня уже глаза слипаются, – и в подтверждение этого факта широко зевнула, слегка прикрыв рот рукой.

– Можно стушить в молоке, так тоже должно быть вкусно, – в тон ей зевнула Велена, едва не затыкая себе рот кулаком. – Знаешь, когда меня в лютне* затащила под лёд королева упырей, я думала, смогу выпросить себе две недели на восстановление. Но всем оказалось плевать и на полученную болезнь, и на выполненное задание. Так, будто это совершенно обычно, когда человек справляется с чем-то, по идее непосильным, а в награду получает: «Это твоя работа, тебе за это платят!», – она не знала, почему захотелось пожаловаться. Просто извечная бабская натура взыграла. Наверное…

– Попробую стушить, я еще так никогда зайцев не готовила, – ведьма со вздохом посмотрела на самый большой занятый молоком горшок, отлила на глаз часть молока в горшок поменьше и сунула туда зайца. Молока все же оказалось многовато, и оно немного выплеснулось на стол. Марья вытерла его тряпкой и задумчиво кивнула на слова Велены. – Можешь спокойно быть здесь столько, сколько нужно. Пока не вылечишься или… не захочешь уйти сама. Я никого не держу, но никого и не прогоняю.

На эти слова Велена лишь тихо хмыкнула, скручиваясь в комочек поплотнее.

На всякий случай посолив молоко – была у нее такая слабость недосаливать еду, Марья сунула горшок в печь и уселась на лавку, задумчиво коснулась краешка своей рубашки.

– Если тебя где-то не ценят, следует покинуть это место. Мне бы пригодилась… компаньонка, – слегка усмехнулась она, вспоминая давние слова своей наставницы.

«Став ведьмой, ты будешь всегда одна. Люди будут держать тебя рядом, всегда рядом, но никогда вместе. Ты удобна до тех пор, пока не случится мор или не придут враги. Тогда ты тоже станешь удобной… чтобы им было на кого навесить вину. Они никогда не скажут, что мор возник из-за куч мусора, в которых расплодились крысы, разносящие болезнь. Люди никогда не признаются, что сами являются причиной своих бед. Зато они всегда радостно свалят все проблемы и беды на ведьму, и тогда весело заполыхает еще один костер. Будь готова к одиночеству и к тому, что однажды ты поплатишься за свой дар…»

– Было бы здорово, – мечтательно вздохнула воительница, прикрывая глаза. – Знаешь, в больших городах много ведьм, но зачастую молоденьких и совсем зелёных. Это потом они уходят прочь, понимая, что люди их не любят. Уходят в свои лесные общины или у них получается устроиться при какой-то деревушке, – грустно проговорила девушка, стараясь не кашлять. – Случился как-то у нас в городе один… казус. Одному богатенькому сынку показалось, что за доступной девкой не обязательно идти в бордель, и он прихватил первую попавшуюся на улице. Что было дальше – понятно. Но девчонка оказалась ведьмой. Поправила рваные юбки… И прокляла высокородную падлу так, что он слизнями срать начал. Понятное дело, что ее отследили и на костер. Тогда мне без особого труда удалось её прямо из тюрьмы вывезти к лесному ковену. А у них свои законы. Да… А меня подловили у родной гильдии. Шеф сдал со всеми потрохами. И не потому, что законопослушный. Плевать ему на всю эту кутерьму. Просто тем утром я его шавку в окно выкинула. Вот и вышло, что светил мне костер или каторга… – она перевела дух и содрогнулась. Да, откровений может и многовато было, но все же…

Глава 8. Становление

– Однако, история, – протянула Марья, взглянув на пригорюнившуюся воительницу. О том, что законы большого мира властьимущие крутят, как хотят, она знала. Но чтобы приговаривать человека к казни только за то, что он хотел восстановить справедливость… Да уж… слов нет.

Может, поэтому Марья и жила в лесу с самого начала. Не искала прелестей большого мира, не ждала славы или призвания. Не ожидала благодарности за свои деяния. Ей не было нужды идти к людям. Это людям нужна ведьма, и люди сами к ней шли. А все остальное… что ж, оно не важно. Ведьма искренне порадовалась, что ей не довелось пережить то, что пережила та девочка… Она видела как-то изнасилованную женщину… это было очень давно, и всех подробностей уже было и не вспомнить, но глаза той женщины ведьма запомнила навсегда. Они были мертвыми… Мелкая девчонка, увы, только через много лет поняла, что именно тогда произошло во вроде бы тихой деревне. Но к тому моменту всех участников неприятной истории уже не было в живых. А у Велены все произошло совсем иначе. И от этого было грустно.

– Хорошо, что я всем мужчинам, остающимся в этом доме, добавляю одну веселенькую траву, – вдруг неожиданно призналась Марья. – У них после такого питья ничего в штанах не шевелится, и они меня не беспокоят. Да, можно считать меня в некотором роде отравительницей. Но… своя шкура дороже чужого желания.

– И правильно! – неожиданно весело хмыкнула Велена, открывая глаза и опять потягиваясь на печке. – Да, они, конечно, все хорошие, хоть к ране прикладывай, а лучше, когда держатся со своими любовными делами подальше! – уверенно заявила она и вздохнула. – Ну, а в моем случае сработало то, что я оказалась на тот момент лучшей в гильдии; они решили – от живой меня толку больше, чем от дохлой или с киркой в лапе. Вот и работаю я без выходных, отпусков и больничных, – прояснила она наконец свою историю. – Меня приговорили к году работы в родной гильдии без чаевых и в ползарплаты. Милый приговор, правда?

– Очень, – кивнула Марья, представляя себе эдакие перспективы. Для ведьмы, постоянно предоставленной самой себе, это было необычно. Конечно, зарплаты у нее не было, зато был кое-какой доход от продажи самогонки с настойками, и, чего греха таить, львиную долю продуктов ведьма получала именно из деревни, как оплату за свои труды. – Знаешь, я бы никогда не смогла так работать, – задумчиво проговорила она и повернулась помешать варево с зайцем.

Глаза предательски слипались. Марья слегка похлопала себя по щекам, чтобы проснуться. День прошел как-то слишком быстро и сумбурно, зато вечер и ночь тянулись нескончаемо. Она подбросила несколько сухих веток в печь и уставилась на вспыхивающие язычки огня.

– Просто, чтобы в городе жить, нужно быть полезным. Если ты работаешь на короля, ты не свободен, но жизнь, в принципе, не так плоха, – воительница со вздохом посмотрела на уставшую Марью. Стало стыдно. Она, мать его так, потащила ценную свидетельницу в лес, в котором предположительно гнездятся некроманты. И их попытались прибить. То есть, она подвергала опасности не просто невинного человека, а ведьму-хранительницу, последнее звено защиты в этом лесу… Да, работа без перерыва не идёт на пользу, она серьезно вредит мозгам. А как раз на них ей редко приходилось жаловаться! – Мне нравилось быть вольной наемницей, но тогда по королевскому закону я не имела права приобрести себе дом в городе и жить в нем. То есть, по законам королевства, вольные наемники либо живут, где придется, либо вступают в гильдии и всецело подчиняются законам, – девушка зевнула и, протерев кулаком глаза, села на печке. – Ладно, прости, что затопила жалобами, мне ведь тоже не всегда получается поговорить с женщинами, которым я не омерзительна!

– Да ладно, – пожала плечами Марья, не понимая проблемы. Разговоры хорошо так отвлекали от сна, хотя и не мешали зевать. – А почему омерзительна-то? Женщина как женщина, руки-ноги-голова… – ведьма непонимающе посмотрела на следовательницу. Все на месте, лицо в принципе божеское, обыкновенное. Никаких явных уродств или проблем не имелось. Может, с телом что, так женщины друг другу обычно под юбки не заглядывают… Ну, глаза еще желтые, так кого этим удивишь? У самой вон болотно-зеленые, иногда бывают темные до черноты. И что?

– Ну, остальные женщины другого мнения, иногда тяжело договариваться, когда по работе нужно, а они при виде меня шипят, как кошки, – усмехнулась Велена, бросив взгляд на сгустившуюся темень за окном. – Знаешь, быть бродячей охотницей мне нравилось. Но всегда хотелось знать, что куда-то возвращаешься. Наверное, в нас, бабах, всегда есть что-то такое, домоседское? – на последнем слове она улыбнулась, не смешливо, а искренне. Да уж, с кем ещё можно будет так поболтать!

– Не знаю, не знаю, – покачала головой ведьма. – Впрочем, я не слишком часто вот так общаюсь с остальными женщинами, чтобы судить о них. Может, они завидуют тому, что ты можешь заниматься тем, что тебе интересно… Может, у них есть какие-нибудь еще причины реагировать так. Тем более, что выглядишь ты вполне, вдруг чей-то муж на тебя поглазел, вот жена и взревновала?

– Ай, да шут с ними! – с усмешкой фыркнула Велена и принюхалась. – Давай хоть по кружке молока с краюхой хлеба, наверное, а то сколько ещё зайца нашего ждать? – предложила она, ибо заяц начинал пахнуть, а до полной готовности было ещё очень далеко. А жрать хотелось. Причем очень.

– Ну давай, – пожала плечами ведьма. Перекусив меда и простокваши, она как-то не заморачивалась на счет еды. Впрочем, гостья-то не ела, кажется, с утра…

Ведьма шустро разлила молоко по кружкам, нарезала хлеб, подала мед и новую порцию отвара. Себе просто залила кипятком ромашку, чтоб было чем запить. Задумчиво надкусила кусочек хлеба.

– Знаешь, из тебя бы вышла отличная боевая ведьма, – прожевав, сказала Марья и намазала на хлеб мед. – Вот есть же боевые маги, почему не может быть боевых ведьм?

Принюхавшись, ведьма оценила состояние зайца. Действительно, только-только начал тушиться, тут как минимум еще часа два дежурить, чтобы зайца можно было есть, а не терять в нем зубы. Женщина печально покачала головой, представляя себе эти перспективы, и вернулась к чаю.

– Боевая ведьма? – Велена словно против воли широко улыбнулась, взяв хлеб и прикладываясь к чашке. Желудок, уже начавший скрести изнутри когтистой лапкой, блаженно примолк. – Конечно, такие раньше были и не мало, это сейчас они редкость дивная… А почему тебе показалось, что я похожа на них? – в голосе засквозило веселое любопытство.

– Ну… обычно ведьмы не вмешиваются в жизнь окружающих их людей, – Марья загнула палец на правой руке. – А ты пытаешься помочь. Не по собственной воле, но все же… Еще сюда добавляется владение оружием, – женщина загнула второй палец, – простые ведьмы редко владеют каким-либо оружием, кроме собственных возможностей. Я вот не управлюсь ни с чем, кроме собственного посоха и яда.

Помолчав и отпив чаю, ведьма продолжила:

– Да и есть в тебе что-то такое… наше, – не зная, как сформулировать правильно свои ощущения, она неопределенно покрутила кистью руки. – Вроде чувствуешься, будто своя. Не могу точно сказать, – Марья поморщилась, скривила лицо, но так и не смогла толком оформить в связные слова свои ощущения. Что-то знакомое, мельтешащее на краю сознания и неимоверное далекое. Велена не чувствовалась врагом, поскольку у нее не было цели навредить конкретно ей, Марье. Она не ощущалась и как обычный человек, хотя на вид была обыкновенной теткой. Сними амуницию и отбери оружие – баба бабой, каких в каждом городе тысячи… Не была она и нечистью или сильным магом, уж это-то ведьма бы ощутила. Быть может, человек с зачатками дара, просто никогда этот дар не проявлявший?

– Обычно меня ведьмой называли разве что в плане ругательства, – хохотнула Велена, допивая молоко мелкими глотками. На лицо вылезла веселая улыбка. – Но, если честно, было бы здорово. – Велена вдруг подумала о том, что за прошедший год вообще ни с кем так не разговаривала – просто, спокойно и даже весело, без всяких руганей и пререканий. А, если подумать, то такие разговоры за всю ее жизнь можно было сосчитать по пальцам двух рук и не досчитать до конца. – А вообще, мне всегда было интересно, что было бы, будь у меня настоящий, полный дар, а не то, что есть… – с лёгкой грустью подытожила она, допивая молоко и с тоской глядя в чашку, в ее полумраке глаза светились ровным жёлтым огнем, делая скуластое лицо более чужеродным.

– Было бы намного веселее, – усмехнулась Марья и повернула горшок с зайцем в печи, чтобы тушился равномерно. – Но знаешь… я после смерти наставницы тоже ни с кем особо не откровенничала, так что… даже и не знаю, как это называется. Прорвало, видимо, – еще шире улыбнулась ведьма, обнажая ряд обычных человеческих зубов, как ни странно, белых и целых. – Тут ведь никого считай нет, деревенские совсем не интересуются ничем, кроме выпивки и банальных постельных утех. Да и чем им еще заниматься-то в этой глуши? А мне это скучно. Даже с русалкой поговорить можно, с кикиморой… Только они ведь не поймут большинство сугубо человеческих проблем. Так и ношу все свое в себе, – подытожила Марья и, доев, пошла набрать воды, чтобы вымыть свои кружки и горшки.

– Тебе помочь? Уж посуду-то я вроде могу помыть без происшествий, – вызвалась Велена, окинув ведьму понимающим взглядом. – А то совсем себя нахлебницей чувствую, это, знаешь ли, неловко. Ты не бойся, я не безрукая, просто готовить не умею, а с остальным почти порядок! – поспешила она развеять возможные сомнения.

– Тогда я подогрею воду, – спокойно предложила Марья. Давать больному человеку плескаться в холодной воде не стоило. Зачем портить труды рук своих?

Ведьма подвинула многострадального зайца, отлила часть воды из ведра в корыто, не такое большое, как для стирки, но достаточно вместительное, а оставшуюся часть воды поставила греться. Нагреет, разбавит – и можно будет плескаться в нормальной, теплой. Пока вода грелась, она собрала всю грязную посуду, которой почему-то оказалось достаточно много, и сложила в корыто.

Велена слезла с печки, потягиваясь и похрустывая суставами.

– А представляете, если кто-то из селян, на подобие той маленькой дурочки, вломился сюда на ночь глядя по какому-то поводу, а у нас тут в доме волкодлак, кот и странная девка! – хохотнула вдруг Велена, ткнув себя пальцем в грудь на последних словах. Веселье было немного надуманным, но в принципе, по ее мнению, такой картины хватило бы для того, чтобы среднюю деревенщину хватил удар.

– Или откачаем, или нет, – флегматично пожала плечами ведьма и достала нагревшуюся воду, вылила в корыто, махнула рукой. – Можешь пробовать, вот тряпка, которой я обычно мою посуду. Потом в конце я вымою их миски, – указала взглядом на притихшего кота и спокойного волкодлака.

Велена кивнула, спокойно обозрев фронт работ, и принялась за дело.

Пока следовательница разбиралась с посудой, ведьма проверила наличие нужных трав и заколотила часть на лично сделанном самогоне, оставляя настаиваться на ночь. До утра будет готова хорошая растирка для ног, многие старушки радостно ее обменяют на что-то вкусное.

– А ты умеешь готовить боевые зелья? – уже дотирая последнюю тарелку, осведомилась воительница. У нее оставались зелья и разрешенные, и не очень, но никогда не знаешь, что произойдет, всегда нужно быть готовой ко всем возможным исходам. Особенно, если хочешь жить и не быть калекой. – У меня много ингредиентов, все же, все, что я получаю от уничтожаемых монстров на заданиях, мое… Особенно, если оно запрещено законом, и лучше это никому не показывать, – последнее она проговорила, скорчив забавную рожицу и поставив чистую тарелку к остальным.

– Стимуляторы могу сделать… Для силы, ловкости и скорости, – пожала плечами Марья. – А какие еще нужны?

– Стимуляторы – это хорошо, это радует, – спокойно кивнула Велена. – Это пассивные боевые зелья. Но есть и активные. Они либо наносятся на клинок, либо выплескиваются на врага из склянки, либо бросаются и взрываются при разбивании. Я пользуюсь замораживающими и кислотными смазками для оружия. Также есть бомбы на основе магической пыльцы и разрыв-травы, – вводя ведьму в курс дела, воительница чувствовала себя немного странно. Это вообще было что-то забавное. Рассказывать ведьме о зельях. А с другой стороны, Велена прекрасно понимала, что готовить такого рода зелья ведьме, живущей в таком медвежьем углу, было попросту не нужно.

– Хм… – Марья пожевала губу, полностью погрузившись в задумчивость. – Я даже состава таких зелий не знаю и как их готовить вообще без понятия, – покаянно развела руками женщина. – Но это можно исправить.

Она вернулась в свою спаленку, бережно подняла оброненную в спешке книгу, перелистнула несколько страниц. В данный момент все страницы были девственно чисты, ни единой строчки не было. Марья вздохнула и четко произнесла:

– Нужен состав замораживающих зелий.

Поначалу страницы книги так и оставались чистыми и чуть желтоватыми, но через несколько минут на раскрытой странице показалась вязь ровных строчек – искомый состав зелья. Марья нахмурилась, вчитываясь в рецепт.

– Не, ну такого я в нашем лесу точно не найду! – возмущенно ткнула пальцем в строчку, показывая новый ингредиент. – Глаз оборотня! Да еще ни один оборотень в своем уме не расставался с глазами!