Текст книги "Тилотама и дракон (СИ)"

Автор книги: Олла Дез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 14. Помолчу, пока мысли станут цензурными, этичными и политкорректными…

– Мам, она кусается! – А я тебе говорила: «Не женись!»…

Морис

– Матильда? Ты с ума сошла? Какое ещё собеседование? С какой невестой? О чём ты? – взвился я.

Устал как собака, казалось, что даже когда сплю хочу спать. А тут ещё невеста? О чём она вообще?

– Морис, ты через три даёшь бал, на котором в торжественной обстановке глашатай объявит имя твоей бедующей жены. Поэтому в твоих же интересах слушаться меня, – невозмутимо ответила Матильда и, взяв меня за грязный рукав, потащила на выход.

И я пошёл. Спорить с Матильдой совершенно бессмысленное занятие, проще подчиниться. Что она там сказала? Послезавтра помолвка? Ну и гоблины с ней. Пусть будет помолвка. В конце концов, два дня ничего не решат. Справятся, как-нибудь, и без меня эти два, ну три, дня. У меня тут заместителей уже пять штук. Вот пусть и замещают. А я хоть высплюсь. Ну и обручусь. Но сначала высплюсь. Может и не такая это плохая идея – поспать?

Матильда пристала, как гномы с отчётами по добыче. Пока я переодевался успел всем сообщить, что улетаю – важное мероприятие во дворце и меня временно не беспокоить. И что это ненадолго. Но тут вмешалась Матильда и, поджав губы, заявила, что раньше, чем через месяц меня не ждать. Гномы похмыкали, но приняли к сведению. Обещали рассказать остальным. Я кивнул. Они справятся. Какой месяц? Я вернусь. Вот отосплюсь и вернусь. Чистые простыни и еда творят чудеса.

Признаюсь честно, я еле долетел. Иногда мне казалось, что я засну прямо в полёте. По привычке рванул на родную гору к своему дому, но Матильда резко меня пихнула и кивнула на дворец. Пришлось снижаться туда. На дворцовых башнях были специальные круглые, большие посадочные площадки. Поэтому с приземлением проблем не было. Я плюхнулся раньше Матильды, игнорируя всякий этикет, который обязывал меня пропустить её вперёд. Раз уж у неё были силы так пихаться в полёте, то пусть и лишние минуты покружит в воздухе, пока я оборачиваюсь в человека. Не развалится. Дракон у Матильды был мощный. И надо признать, гораздо больше моего. Драконья сущность растёт всю нашу жизнь, и если в человеческом облике Матильде не дашь больше тридцати, то, когда она превращается в дракона, сразу становится понятно, что лет ей уже не мало.

Матильда приземлилась и стремительно обернулась, а потом, подхватив меня под руку, повела внутрь дворца. Я занимал почти весь верхний этаж этой же башни, что, разумеется, было очень почётно и престижно, так что далеко идти нам не пришлось. Чем выше этаж, тем выше статус дракона. Мой был высок. У отца были похожие покои в соседней башне, да и в башне Матильды было не меньше комнат. Только вот ни я, ни отец в замке почти и не жили. В отличие от этой неугомонной родственницы. Замок был её резиденцией.

– Ванна и спать. Утром у тебя уже всё расписано. Сразу после завтрака – встречи. Я за тобой зайду.

Я почувствовал себя тем гусем, что ведут на убой. Ну, та птица за стеной, про которую Тами рассказывала. Вот и я, наверное, тот гусь, что ведут на убой. Обращается со мной Матильда соответственно. Только вот она, похоже, совсем забыла, что я не тот гусь. И на убой идти не собираюсь. Но пока её планы не сильно отличаются от моих собственных. Ванна и поспать – это то, что нужно.

Утром поваляться и толком понежиться в постели мне не дали. В дверь решительно постучали, и, не дождавшись ответа, в спальню ворвалась Матильда. Ей, похоже, тоже было совершенно наплевать на этикет. И то, что я почти голый ещё лежу в постели никого совершенно не смутило. Она распахнула тяжёлые портьеры на окнах и заявила:

– Завтрак, одеваться, и я жду тебя в парадной гостиной.

– Где? – опешил я.

– В парадной гостиной. И заканчивай по два раза переспрашивать очевидные вещи. Раздражает! – и она вылетела из моей спальни.

Я откинулся на подушки, в надежде ещё немного полежать в покое, так давно мной не ощущаемого, но только Матильда вышла, в дверь снова постучали, и в спальню вошли слуги. Одни катили тележку с завтраком, другие несли мой парадный мундир со всеми наградами и звёздами, а ещё один поклонившись, сказал:

– Ванна готова.

Я застонал, но с кровати встал. Нужно немного потерпеть. Скоро этот кошмар закончится. Ну не насильно же она меня женит, в самом-то деле?

Я зашёл в парадную гостиную в сильном недоумении. Обычно мы с отцом не использовали это помещение. Здесь было много золота, куча неудобных кресел, и от её торжественности сводило скулы. Вот и сейчас блеск натёртого пола наводил на меня самые мрачные мысли. Поскользнуться и растянуться на этом идеально натёртом полу было проще простого. А ведь гостиная большая. Кто-то обязательно упадёт. Я сам, пока не дошёл до резных позолоченных кресел, два раза чуть не упал.

Матильда уже ждала меня и кивком головы указала на одно из высшей степени неудобных приспособлений, только по ошибке именуемых креслами. По мне – так «пыточный стул», больше похоже на правду.

– Матильда, почему именно в парадной гостиной? И зачем ты на меня мундир нацепила? К чему столько пафоса?

– Чтобы ты проникся. Впрочем, сильно я на это не рассчитываю. Это, скорее, чтоб прониклись все остальные, поняли, что всё происходящее очень серьёзно и официально. И чтобы никто и не подумал усомниться в правильности принятого решения.

– Какого решения? – опять тупил я.

– Как какого? Выбора невесты, разумеется. Сядь. Вот держи, – и она протянула мне листы бумаги.

– Что это? – я просто мастер по глупым вопросам в присутствии тёти.

– Это список кандидаток и вопросы, которые ты будешь им задавать, – невозмутимо ответила Матильда.

Я пробежал глазами список. Так, десять имён. Всё не так плохо. Но вот список вопросов меня просто убил.

– Прости, а зачем мне спрашивать какой цвет у неё любимый?

– Потому, что ответ на этот вопрос очевиден. И будет нелепо, если кто-то назовёт другой.

– Хм. Очевиден? А какой?

– Цвет молодой листвы, разумеется. Цвет хризолита. Какой ещё может быть любимый цвет у девушки, претендующей на звание твоей невесты!? – вскинула брови та.

– Я не справлюсь – простонал я.

– Справишься. Для этого я и здесь. Сбежать не выйдет.

– Хорошо, а зачем мне ответ на вопрос про семью? Ты же знаешь всю их родословную на тысячу лет? Наверняка, даже лучше, чем сами главы семейств.

– Вот именно. Интересно, что именно они сами по этому поводу думают. Приступаем! – и Матильда позвонила в колокольчик.

Дверь открылась, и в комнату вплыла первая девушка. Я встал с кресла и мысленно пожелал себе удачи. Она мне явно понадобится.

После пятой претендентки я послал умоляющий взгляд Матильде, и она, как ни странно, отреагировала:

– Прервёмся. Пойдём, пообедаем и обсудим твои впечатления.

– Какие, пьяный гоблин меня забери, могут быть впечатления? Они же все одинаковые!! Ты их, где взяла? Фразы и ответы? Они их что? Наизусть заучили?

– Нда. Согласна. Девочки перестарались.

– Это называется – перестарались!!? – взвился я.

И стремительно помчался к себе. Есть хочу. Только вот от Матильды отвязаться было не так просто. Она следовала за мной по пятам и поесть мне толком не дала, постоянно объясняя и дополняя сведения о девицах, с которыми я только что имел честь пообщаться.

– Матильда, они даже о семье рассказывают одинаково. Хотя семьи у них разные. Это как? А то, что ни одна из них улыбаться вообще не умеет, это нормально?

– Улыбаться? Что за глупости у тебя в голове? Жена не должна улыбаться. Она должна соблюдать этикет! – холодно ответили мне.

Я мысленно простонал. Это совершенно бесполезно. Переубедить Матильду точно не получится.

– А почему у них любимое блюдо одно на всех? Что это? Дань моде? – снова вспомнил я о больном.

– Нет. Просто ты однажды обмолвился, что куропатка на вертеле – твоё любимое блюдо. Вот его невесты и полюбили.

– Это когда было-то?

– Давно. Я уже и не припомню.

– Я уже лет пять, как не ел куропатку.

– Ну, вот и прекрасно. Вспомнишь. – Матильда просто непрошибаема.

– А как они умудрились пройти и ни разу не поскользнуться на этом треклятом полу? Ни одна?

– А ты как хотел? Они этому учились. И если бы хоть одна пошатнулась, – то о вопросах можно было сразу забыть, и её бы вычеркнули из списка претенденток, – равнодушно сообщила эта страшная женщина.

– То есть, главное достоинство моей будующей невесты – уметь держать осанку и не упасть на скользком полу? Так?

– Разумеется. При этом не упасть во всех смыслах. Грязь и твоя невеста – не совместимые понятия.

– Нет.

– Что?

– Я говорю, нет. Вспомни. Ты меня откуда привезла? И как я выглядел? Так что – нет. По этому критерию я уж точно выбирать невесту не буду.

Матильда недовольно поджала губы, но промолчала.

Следующие пять девушек ничем существенным от первых пяти не отличались. Сразу, как за последней невестой закрылась дверь, я рванул на выход.

Отца я нашёл в кабинете его башни. Он что-то читал и на меня посмотрел своим фирменным невозмутимым взглядом.

– Пап! Скажи, что ты к этому балагану не имеешь никакого отношения? – налетел я.

– К невестам? Ни малейшего. Я просто попросил Матильду чем-то тебя занять. Ты совсем пропал в горе, и тебя было необходимо немного развлечь. Я так понял, что ей это удалось?

– Развлечь? Пап! Куда делись нормальные драконицы? А не вот эти замороженные гуси?

– Гуси?

– Да. Птица такая. Но при этом её пасут и ведут на убой. Я толком не понял. Это за стеной. Не отвлекайся! – махнул я рукой.

Из меня всё время что-то такое вылетало. Вот эти гуси, к примеру. Вылетают. А гуси, интересно, летают?

– Так а что у нас с драконицами-то творится? – вернулся я к волновавшему меня вопросу.

– Хм. Не знаю, сынок. Они же всегда такими были? Просто общение с гномами сделало тебя более жадным до эмоций. Только и всего. Не могу сказать, что это плохо.

– Надеюсь, ты понимаешь, что ни на одной из них я не женюсь?

– Да, я так и сказал Матильде. Но ты ж её знаешь.

– Знаю, – и я перестал метаться по кабинету и сел в кресло.

Это, кстати, было удобное кресло, мягкое и спинка приятно поддерживала.

– Что, совсем никто не произвёл впечатления? Матильда старалась отобрать самых достойных.

– Нет, пап, прости. Я, вполне возможно, и попытался бы выбрать кого-то, если б эта затея была, скажем на месяц. И всё это было бы просто формальностью и лишь для того, чтобы пустить пыль в глаза. Но связывать всю свою жизнь с такой ледышкой я не могу. Я больше месяца её рядом с собой не выдержу.

– Ну, я так Матильде и сказал, – пожал папа плечами.

– Фух. То есть, ты не рассчитывал, что я женюсь? – решил всё же уточнить я.

– Нет, я, конечно, очень хочу, чтобы ты женился. Просто я реалистично смотрю на вещи и понимаю, что после Тами ты не каждую девушку к себе подпустишь. Тем более, так быстро. Раны от её потери ещё даже и затягиваться-то не начинали. То, что ты сейчас чувствуешь просто пустота. Ты ещё толком и не смирился с потерей, и как таковая боль ещё даже и не пришла.

– Ты прав. Я не верю. Мне всё время кажется, что она вот где-то рядом. Просто вышла в другую комнату и сейчас вернётся, и мы вместе посмеёмся над выходкой Матильды, – я потёр лоб.

– Я бы не советовал тебе смеяться над Матильдой. Даже я себе такого позволить не могу. Но тебе просто нужно время. Я хочу, что бы ты помнил, что когда боль от осознания всё же тебя догонит – у тебя всегда есть я.

– Спасибо, пап.

– И да. На счёт этой затеи с помолвкой. Я полностью одобряю твой план.

– Что? Какой план? – я сделал вид, что не понял.

– Я старый дракон. И я вот ни на минуту не поверил, что ты позволил Матильде так разойтись в этой её затее, если б у тебя не было надёжного плана для отступления.

Я хмыкнул. Ну, да. План был. И я так и так собирался ему последовать, но одобрение отца неожиданно сильно обрадовало. Приятно, когда родной человек тебя так хорошо знает и поддерживает.

Получив полную поддержку отца, следующий день в компании возможных невест я провёл гораздо спокойнее. Интересно, почему я раньше не замечал эту холодность, полное безразличие на красивых лицах, отстранённость при ответах на важные вопросы? Я ведь спрашивал о вещах, которые действительно должны были вызывать хоть какой-то отклик. Но ни одну мне растормошить так и не удалось. А на последний вопрос «Устраивает ли их, что муж не сможет полюбить? Да и вообще просто понять?» они все поголовно ответили, что любовь и понимание в браке не главное. Главное – умение себя подать, соблюдение правил приличия и, разумеется, рождение наследника. Я мысленно хватался за голову. Какой наследник может быть, если супруги просто «соблюдают правила»?

В конце дня Матильда, которая весьма пристально следила за всеми моими потугами растормошить претенденток, приподняв брови спросила:

– Так что? Какое имя завтра на балу объявит глашатай?

– Вот завтра и скажу. Ты же дашь мне ночь на раздумья?

– Разумеется. Но даже не рассчитывай, что у тебя получится сбежать. Ты же не опозоришься так на всё драконье королевство?

– Нет. Папа расстроится. Да и бал этот все ждут. Давно у нас их не было. Так что, я буду. И даже назову глашатаю имя. Не волнуйся.

– Хорошо. Мне пора. Образовалось одно неотложное дело.

– Одно? Я думал, что дел у тебя и хлопот перед завтрашней церемонией предостаточно?

– Ну да, но все эти хлопоты вполне обыденны и идут своим чередом. Дело возникло вот буквально посреди дворцового коридора. Выскочило на меня, когда я совсем его не ждала. Но я решу эту проблему, не беспокойся.

– Вот как? Не хочешь рассказать, что случилось?

– Нет, не думаю. Если это окажется для тебя важным, то ты и сам об этом узнаешь, а если нет, – то ни к чему тебе эта информация, – и с этой загадочной фразой Матильда выплыла из комнаты.

Интересно, о чём это она?

А утро началось со странностей. Я был уверен, что в день бала меня разбудят в несусветную рань. Но меня вообще никто будить не торопился. Поэтому я, в кои-то веки, хорошо выспался. Потом что-то случилось с подачей воды, потом завтрак сгорел, а в довершении всех бед мой парадный мундир оказался испачкан в саже. По мере того, как эти новости сыпались на меня как из рога изобилия, мои брови взлетали всё выше. Это единственная эмоция, которую драконы себе позволяли проявить на людях, и, похоже, у меня она перевалила все мыслимые пределы. Что не так?

Именно этот вопрос я и адресовал папе, когда он зашёл ко мне в гостиную.

– Прости, сын. Понятия не имею, а что? – ответил он.

– Меня как будто из комнаты выпускать не хотят. Не могу же я по коридорам дворца в одной рубашке расхаживать, когда он кишит гостями! – недовольно ворчал я.

– И в самом деле? А почему вдруг тебя из покоев не выпускают? Что ты натворил?

– Я? Пап, ну я-то тут при чём? Я был совершенно уверен, что Матильда будет настаивать на ещё одной встрече с девушками. Но она творит что-то не понятное.

– Ну, надеюсь, в бальную залу она тебя вовремя выпустит? А то, это уж будет совсем странно, – задумчиво протянул папа.

Я пожал плечами, и уселся в кресло, ожидая дальнейшего развития событий. Папа побыл вместе со мной половину дня, но потом слуга позвал его в тронный зал. Стали прибывать первые гости, и отец должен был их встречать.

Мой парадный мундир принесли буквально за пару минут до начала церемонии. Всё это время я не выходил из своих покоев, потому как было просто не в чем. Все мои вещи загадочным образом оказались в стирке. Я даже злится уже на такое не мог. Матильда весьма изобретательна. Только вот зачем ей сажать меня под домашний арест?

Помогая мне с мундиром, слуга шёпотом сказал:

– Все уже собрались в зале. Ожидают только вас.

– Девушки и гости? Уже все в сборе?

– Да. Зала полна народу. Там яблоку негде упасть. Столько приглашённых дворец ещё не видывал.

– Тогда не стоит заставлять их всех ждать, – и я быстро зашагал в сторону бальной залы.

Я сбежал по лестнице и вышел в коридор, пройдя по которому, я бы попал к двустворчатым высоченным дверям в бальную залу, возле которых ждал, вытянувшись в струнку, глашатай. Я стремительно двигался к нему, как вдруг из бокового коридора на меня налетел Кристиан-Август:

– Дружище! – хлопнул я его по плечу, – Ты почему ещё не в зале?

– Хотел тебя перехватить и попросить кое о чём.

– Прости, тороплюсь, это не терпит? Просто уже все собрались, – удивился я.

– Вот именно. Так ты уделишь мне минутку?

– Хорошо. Говори, я слушаю.

– Я так понял по разрозненным сведениям, что ты так и не определился. Тебе глубоко безразличны все участницы?

– Да, ты прав. Ни одна из них не зацепила.

– Так почему бы тогда не назвать имя моей сестры? Я ручаюсь за неё. Она будет тебе прекрасной женой. Если тебе всё равно? Назови её!

Я смотрел на друга и понимал, что его идея не лишена здравого смысла и, возможно, я бы принял это предложение, если бы оно прозвучало до моего знакомства с Тами. Теперь же я не мог и не хотел поступать так. Я перевёл взгляд на стену за другом и посмотрел на картину, что висела за спиной Кристиан-Августа. На ней, словно подтверждая верность принятого мной решения, была изображена моя мама. Портрет изображал её в самом начале замужества. Она смотрела на меня холодно и даже немного сурово. Не такой взгляд должен быть у молодой жены. Но мама была несчастна с отцом. И как только выполнила свой долг и родила ему наследника, немедленно покинула и дворец, и отца. И меня заодно. Ни я, ни папа, не вызывали у холодной драконицы никаких чувств.

Кристиан-Август обернулся и тоже посмотрел на портрет.

– Судя по всему, ответ отрицательный? – повернувшись ко мне, спросил друг.

– Да, прости. Я не могу.

– Твоя мать поступила неправильно. И в итоге – поплатилась за это, – вдруг выдал друг.

– Нет, мама была совершенно права, когда ушла тогда. Сколько можно было терпеть и жить с нелюбимым драконом?

– Да, но она же умерла?

– Она встретила человека, влюбилась и прожила с ним в любви много лет. А когда он состарился и умер, то мама последовала за ним. По-моему, она поступила правильно.

– Но по драконьим меркам её век был короток.

– А по человеческим очень длинен. И она всё это время любила. Я приезжал к ней. Её человек до последнего своего часа был силен, как гора, и крепок, как каменный монолит. И он любил её. И они были очень счастливы. Прости, но мне не нужен брак длинною в сотню лет, но при этом такой, где супруги люто ненавидят друг друга.

– Ты очень изменился, Морис.

– Нет, я просто многое осознал. Идём. Я и так припозднился. Гости уже извелись.

– Я войду в другие двери. Ты должен это сделать один. Удачи тебе, Морис. Надеюсь, что ты поступаешь правильно.

Я почти бежал к дверям, потому что ужасно не люблю опаздывать. Герольд склонился, и я прошептал ему имя. Тот кивнул и открыл передо мной тяжёлые двухстворчатые двери.

Я вошёл, он последовал за мной и голосом, усиленным магией, принялся перечислять все мои титулы и награды, полученные во время последней войны. Это надолго. Но Матильда настояла, а потому выбирать не приходилось. Стоял, как истукан, в дверях и ждал пока толпа народу на меня как следует налюбуется, а глашатай закончит перечисление.

Потом медленно, согласно протоколу, на котором так настаивала Матильда, двинулся к отцу. Папа сидел, как и положено, на резном кресле в центре залы и я, поднявшись на три ступеньки, встал по правую руку от него. По левую руку должна встать моя невеста.

Герольд опять завёл свою занудную песню, объясняя всем присутствующим, зачем мы, собственно, сегодня все тут собрались. Что помолвка – важный день в жизни каждого дракона и всё в том же духе. Как-будто гости были не в курсе, зачем их всех созвали, вот честно.

Я же оглядывал зал. И в самом деле, очень много народу. Разумеется, в основном, это драконы. Но вон и делегации гоблинов, оборотней и даже орков. И, разумеется, много людей. Но люди всегда с драконами тесно сотрудничали, и в этом, как раз, нет ничего удивительного. Не хватает только дриад, карликов и гномов. За последних особенно обидно. Ведь мы обязаны им жизнями пятерых наших молодых глупцов. А ещё они так активно помогают нам в разработке горы. Почему я не уточнил, будет ли от гномов делегация или нет? Вот же ж. Непростительно! Но я постараюсь в ближайшее время это исправить.

И нужно что-то придумать для карликов и гномов. В этой толпе их просто затоптали бы.

Ладно, дриады. Те вообще очень редко из своих лесов выползают, но вот с гномами нужно налаживать тесное сотрудничество. И надо уже сейчас проработать схемы и.… Пока я думал, герольд закончил свою речь, и в зале воцарилась тишина. А ну да. Торжественное объявление имени моей невесты. Вот герольд и взял положенную паузу, что бы все осознали. Сколько же пафоса. Ну, надо так надо.

Герольд набрал побольше воздуха в грудь, и на всю бальную залу прогремело: