Текст книги "Последняя искра (СИ)"

Автор книги: Оливия Гильц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– Где остальные? – закончив, спросила у Стеклова, молчаливо наблюдающего за всем у выхода.

– У них травмы послабее. Ими сейчас занимается Николай и наши дежурные медики.

– А Андрей?

Мужчина, положил руки в карманы, потупив взор и ничего мне не ответил.

– Таня! Мой ребенок! – воскликнула неожиданно Алиса, вставая с пола.

– Успокойся. – тихо ответила я. – С мальчиком все хорошо.

– Таня! – Наташа в слезах бросилась в мои объятия.

– Погоди, Наташ. – оттолкнула ее небрежно, от чего девушка, негодующе посмотрела на меня.

– Таня, что происходит? – удивилась она. – Что с твоими крыльями?

– Потом. – ответила просто.

В голове остались простые команды, догнать, найти, обезвредить. В них не было места эмоциям.

Если сейчас дать волю чувствам, то та ненормальная, сиганувшая недавно с обрыва сознания, вернётся, и считай все усилия пойдут прахом.

– Где те двое устроившие все это? – спросила ледяным голосом у Сергея.

– Одну мы взяли. Когда мы ее нашли, она походила на жаренного цыплёнка.

– А второй?

– А, ты про Александра Стрельникова? Так он сбежал.

– Кто? – воспоминания из особняка Мареновых с новой силой ударили в голову. Так все это время, предателем из клана Стрельниковых был Александр? Артем, скорее всего даже и не стал проверять его, ссылаясь на безграничное доверие к своему лучшему другу и наставнику.

Проглотив, подступивший было ком в горле, я с огромным усилием удержала голову от поворота в сторону Артема.

А он еще из моих воспоминаний знал, кто предатель. Еще тогда в особняке! Осенило меня. Он и вправду прощался тогда, прекрасная зная, что навряд ли сможет побороть своего наставника.

Тяжелый вздох, адресованный Артему, и напутственная мысль «Мы еще об этом поговорим, Крылов», завершили мой взорвавшийся было поток мыслей, и остудили чувства, вернув к нейтральному состоянию.

– Куда он побежал? – спросила вновь.

– На юго-запад. Наши уже бросились в догоню.

– Я за ним. – осведомила присутствующих, и уже было вышла из комнаты, как услышала голос Артема – Я с тобой.

– Не в твоем состоянии. – отрезала коротко.

– Мое состояние, намного лучше твоего. – так же холодно ответил Артем, и приблизившись, прошептал на ухо: – Хочешь строить из себя ледышку, хорошо. Но одна ты за ним не пойдешь. Пусть и с одной рукой, это грозный противник, не чета всем пробужденным с кем ты сражалась до этого.

Не до конца представляя, чем может быть опасен человек с оттяпанной рукой, и ежесекундной потерей крови, без оружия, я все же кивнула Артему, и вышла из здания.

Пока мы бежали в сторону, указанную Стекловым, Артем не проронил ни слова. Лишь изредка бросая косые взгляды на мое крыло и ногу.

Болевые рефлексы я притупила. Отключила, словно светильник на время. Нога хоть и хромала, и мешала бежать быстрее, все же телепалась в след за здоровой, помогая преодолевать расстояние.

– Где тот которого они воскресили. Я вижу ты вспоминаешь о нем, но не вижу куда он делся.

– Сбежал. – пожала плечами, преодолевая глубокий ров в лесу. Крылья были бесполезны, и приходилось вскарабкиваться на своих двоих.

– Поясни. – потребовал Артем, подталкивая меня сзади.

– Я не знаю, как это объяснить! – огрызнулась в ответ. Удивилась собственной реакции, а потом поняла. Ни грамма сомнений, ни сожаления, только вперед, только победа! – кричал мой разум, утопленный в жажде мести. И коль сомнениям сказали нет, в ход пошли раздражение и гнев.

– В общем. – продолжила, выбравшись из рва и вновь переходя на бег. – Я догнала его и попробовала остановить, но он ударил меня разрядом тока, что меня отбросило на несколько метров и как результат немного переломало. А он, в свою очередь, как сайгак умчал в сторону лесной чащи. Дальнейшее расходование своих сил на его персону я посчитала не целесообразным и вернулась в деревню. – закончила сухо.

– Ясно. Не бери в голову, главы кланов пустили по его следу лучших ищеек, скоро нагонят и его.

Хоть разум и прибывал в отрезвленном состоянии, какая-то часть меня, была благодарна Артему, за эти слова.

Пробежав примерно пол расстояния до следующей деревушки, Артем резко остановился и свернул влево.

Пытаясь сориентироваться, на местности, я бросилась за ним.

– Ты куда?

– Его мысли. Я слышу их! – крикнул Артем, переходя на сверхскорость.

Еще несколько сотен метров я старалась держаться за Артемом, но в конце концов, окончательно отстала.

Вскоре, вдалеке показалась небольшая охотничья сторожка, и я прибавила ходу. Ворвавшись в дом, я попала в самый разгар дискуссии.

– Оглянись, Артем! – кричал мужчина, со взглядом загнанного зверя, сидящий на старом кресле. Одежда испачкана в крови, рука, прикрывающая тряпкой открытую рану. Сейчас он меньше всего напоминал того элегантного мужчину, в дорогой одежде, что галантно оказывал мне знаки внимания в особняке Стрельниковых – Мы не нужны этому миру! Мы отработанный материал, отбросы общества! Мне уже осточертело жить за пределами мира людей, каждый день засыпая с надеждой, что завтра тебя не убьют, и удастся вернуться на свою помойку.

Да, Артем, я считаю место, которые вы так ласково зовете – домом, ничем иным, как помойкой, для таких нелюдей, как мы! – сплюнул он гневно на пол. – Что, такая как ты смогла найти в нашей помойке? Совсем больная? – обратился ко мне. – Неужели так хочется поскорее сдохнуть? К чему такая тяга к самоубийству?

Вы, люди, даже не представляете, какая жизнь дарована вам! Жизнь в мире, с прекрасной природой и чистым воздухом. Со всеми условиями беспрепятственно прожить свою жизнь, с комфортом, и с любящими Вас людьми. И что? Вы ноете, что Ваша жизнь не вечна?! Что толку в вечной жизни, если ты в любой из дней рискуешь сдохнуть как шавка в подворотне, от точно такой же раны, как и любой смертный? Что толку радоваться бессмертию, если твоему ребенку уготована жизнь, страшнее которой сложно представить, с вечной борьбой за собственное существование?

Ни черта вы люди не понимаете! Как, впрочем, и я не могу понять тебя. – вздохнул он. – Я всего лишь хочу вернуть то, что мир призраков отнял у меня.

– Но, ты ведь знаешь, кто виноват в твоем обращении в пробужденного – сердито ответил Артем. Его лицо, напоминало каменную статую Ареса, бога войны. Губы поджаты, скулы напряжены.

– Да, никто не виноват! Артем! Сколько можно уже себя винить? В том, что с нами случилось, виновата судьба. Лишь эта старая карга, могла так извернуть жизни обычных смертных, что они прогнулись как ветви под толщей снега, и треснув, умудрились удержаться на дереве, но она все равно потянула их вниз. С какой стати я должен бороться с этой нечестью? Ответь! На кой черт, после пробуждения, мне сдались эти смертные, с их съеденными душами? Я смог выжить, и я бессмертен!

– У нас есть долг.

– А кто его придумал? Что за глупость, Артем?

– Виной твоему неверно сложившемуся мнению служит, вера в чудеса, и что этот мир не попросит у тебя ничего взаймы, за свое бессмертие. Возможно первые пробужденные и жили как им вздумается, но трудности, с которыми они столкнулись были во много крат тяжелее, чем вечное служение клану. – Артем, ели сдерживался, чтобы не врезать Александру. Было видно, что его эта тема задела за живое.

– Я устал так жить. – твердо ответил мужчина. – Возможно, ты еще очень молод для пробужденного, и от того не понимаешь. Я же в этих мирах живу больше четырех столетий, и я лучше сдохну в мире людей, борясь за собственную свободу, чем проживу еще одно столетие в ненавистном мне мире.

Прям Чигиваро какой. – подумалось не кстати. – Борец за свободу, чтоб его!

– Прости. – ели выдавил он из себя, не взглянув на Артема.

– Ну и ты тогда не обижайся. – Артем сорвался с места и уже через секунду был напротив Александра, тот будто и не собирался драться, признав поражение и принявший свою участь.

Неожиданно до меня дошло, что сейчас произойдет.

Казнь.

И Артем выступит в роли палача. Конечно, без руки у Александра не было и шанса, против Артема.

Вспоминая тот вечер, проведенный в доме Стрельникова, я не могла позволить этому случиться. То как Артем и Александр общались в тот день, какое уважение было на лице у Артема, когда он слушал Александра, и как тот по-дружески его обнимал, поздравляя с помолвкой. Я знала, что Артем не простит себе это убийство.

Сорвавшись с места, я на ходу высвободила посох, выставив его вперед.

В последнее мгновение, толкнув Александра в бок, посох вырвался из рук, так как в него ударили кинжалы Артема.

– Что ты творишь? – ощетинился он, приняв мою оборону за предательство.

– Погоди немного. – успокоила Артема. – Сейчас все сам увидишь.

Склонившись, над лежащим в ногах Александром, я внимательного посмотрела на безразличное лицо мужчины, которому, по всей видимости, было все равно, что с ним будет дальше.

– Вы и вправду хотите остаться в мире людей?

– Что? – с затуманенным взором спросил он.

– Говорю, готовы остаться здесь навсегда?

– Хотелось бы… – усмехнувшись, с сарказмом ответил тот.

Отбросив посох, я приложила ладонь к груди Александра.

– Тогда, как существо, созданное богиней, я позволю тебе остаться в мире, к которому когда-то принадлежала.

– Что? – удивился мужчина.

Не ответив, я сжала ладонь в кулак, и высвободила посох. Тот с противным звуком проткнул мужчину насквозь.

Задыхаясь Александр, переводил пораженный взгляд с Артема на меня.

– Радуйся. – хмыкнул тот. – Тебя пощадили.

Яркий свет начал заполнять комнату. Впервые в своей жизни я залечивала душу пробужденного, превращая его в обычного смертного.

Перестав сопротивляться, он удивленно озирался по сторонам, высматривая яркие блики на стенах.

Вскоре свет погас.

Я вытащила посох из груди Александра, и он свалился на пол замертво.

Не уж то прибила? – задумалась, смотря на бессознательное тело. – Или четыре столетия наложили отпечаток на темной стороне души? Да нет, вроде сердце бьётся. – проверила на всякий случай.

Продолжив исцеление, я применила умение «стирание памяти» на Александре, тихо произнеся: – Ты забудешь нас, забудешь все что связано с миром призраков, и очнувшись начнешь новую жизнь среди обычных людей, потому что сам станешь таким. – Отныне Александр Стрельников, мир призраков отпускает тебя. Я отпускаю тебя. Воспользуйся дарованной тебе свободой от клана убийц и проживи жизнь достойно.

Рана на его груди затянулась, мужчина начал просыпаться.

Недолго думая я ударила его посохом по голове, от чего он тут же потерял сознание.

В ответ на озадаченный взгляд Артема, перекочевавший с Александра на меня, я пожала плечами, сказав – Ему лучше проснуться в больнице… Да и руки весь вечер чесались.

– Ты же его и так на посох насадила. – усмехнулся Артем.

– Ну то было в целях лечения. – подарила ему улыбку в ответ. – А это сдача, за все что он натворил в обоих мирах.

Протянув руку, Артем притянул меня к себе, и молча обнял, прижав к своей груди.

Уткнувшись носом в черную ткань водолазки, я жадно вдыхала аромат парфюма, перемешанный с запахом крови и пота.

Вселенная в это мгновение решила поставить жизнь на паузу и замереть.

Конечная. Приехали.

Мыслей не осталось, переживаний тоже. Даже слезы, припасенные на вечер, о потери столь славной деревушки, его жителей, и Андрея, решили отложить свой визит до лучших времен. Я растворилась в этих объятиях, облегченно выдохнув и сбросив весь груз эмоций накопившихся за день.

– Таня?

– М?

– Может я не вовремя, но, по-моему, у тебя из носа кровь идет.

– Не исключено. – ответила просто. Казалось, что после сегодняшней битвы, из которой мы могли и не вернуться, такой пустяк как, кровотечение из носа, не должен меня беспокоить. – Все же, не каждый день меняешь жизнь человека.

– Прости.

– За что?

– За это. – Артем легонько прикоснулся рукой к моей голове, и поцеловал в лоб. – Тебе нужно поспать.

– Но… – начала было я, но не договорила, так как сон словно по приказу Артема, постучался в голову и отрубил сознание.

Глава 22. Акт восьмой. Колыбельная для усопшего

Проснувшись на следующий день, я нашла себя лежащей в лазарете, все еще в образе Калисты.

Сломанное крыло было растянуто на весь лазарет, и закреплено каркасом из штырей и гипса. Сломанная нога перебинтована.

Вообще, для мира призраков, на мне применялись, не естественные методы лечения. Вероятнее всего, Николай еще никогда не залечивал крылья обращенных девушек, и решил перестраховаться.

Пытаясь пошевелиться, я обнаружила что привязана к столу тряпичным жгутами.

Что за черт?

– Николай! – позвала громко, но никто не пришел.

– Артем? – крикнула уже менее уверенно, но ответа так же не последовало.

Запаниковав, я было попыталась вырваться, но замерла, услышав вдалеке красивый голос, исполняющий печальную песню.

Опустела реченька,

Осушила берега,

С солнцем вымерла она,

Ночка темная пришла.

Разошлись по берегам,

Корабли-суденышки,

Души наши по углам

Раскидало колышком.

Поле, золотистый край.

Лунным светом залилась,

Спи мой милый, засыпай.

Жизнь твоя закончилась.

А на небе благодать!

Звезд бескрайних множилось,

Ты иди, не вспоминай.

Что бы не тревожилось.

Мы прощаемся с тобой.

Попадешь ты прямо в рай.

В небо душу отпустив,

Вольной птицей улетай.

Никогда не слышала, что бы кто-то так пел. Перед тобой словно раскрыли израненную душу, показав всю боль утраты. Сердце сопереживало певцу, откликаясь на каждую затяжную ноту. Под конец песни, я таки не смогла удержать слезы.

В какой-то момент, в лазарет зашел, Артем.

– Привет, голубка. – улыбнулся он, аккуратно обойдя крыло, и сев на стул рядом со мной.

– Это что такое? – ткнула я в ремни, вместо приветствия, выветривая грустную мелодию из головы.

– Ты про жгуты? – Артем выразительно приподнял одну бровь, и его улыбка стала еще шире. – давно мечтал о нечто подомном.

Цокнув языком и подавив ответный смешок, спросила – А если серьезно?

– Если серьезно, Таня, мы тут всем кланом пытались тебя удержать, пока Николай вправлял крыло. За то время, что ты пробыла в мире людей, оно успело неправильно срастись. Пришлось, по новой ломать кости. И если честно не знал, что крылья у тебя являются чувствительной зоной.

Содрогнувшись и мысленно представляя, как Николай с хрустом ломает кости в крыле, и выравнивает на место, загипсованное крыло вздрогнуло вместе со мной.

– Вот об этом я и говорил. – его кривая ухмылка, ярче всяких подробностей, описывала недавнюю сцену, в лазарете, по причине которой, меня пришлось привязать к кровати.

– Так бы сразу и сказал – буркнула, пряча раскрасневшееся лицо за волосами. – Кстати, что это за песня русского народного фольклора? – спросила, меняя тему.

– Это, называется песнь прощания, или как говорят местные, колыбельная для усопшего. На протяжении трех дней, её поет любой желающий из клана погибшего.

– А кто пел её сейчас?

– Это, по-моему, была Настя. – задумался Артем.

– Настя!? Ого! – воскликнула от неожиданности. – Да у нее потрясающий голос!

– Наверное. – пожал плечами Артем. – Я не особо разборчив в вокальных данных, но думаю ты права, ее и вправду приятно слушать.

– Я никогда не слышала, что бы она пела. У нее определенно талант!

– Возможно. Но в мире призраков песни не в почете. Здесь, так прощаются с близкими. Песня скорее выражение скорби.

– Прости, я не знала. – стало как-то совестно, за похвалу.

– Ничего.

– А ты уже пел?

– Нет. – улыбнулся Артем. – Хочешь послушать?

– Хочу. – честно призналась, и даже кивнула в повреждение, и снова смутилась. – Прости, ты вроде как будешь с соклановцем прощаться, а я из этого представление устраиваю.

– Слушать никто не запрещает. – напутственно, ответил Артем.

– А мне можно будет спеть?

– Ты такой же член клана, как и все. Почему нет?

– Ну, это понятно… Просто ты всегда так негативно относишься к моим песням… даже в мыслях… Вот я и подумала…

Вспоминая, Артем задумался на мгновение, и поняв, о чем я говорю, от души расхохотался.

– Глупая. – сказал беззлобно, прикасаясь ладошкой к моей щеке. – Пусть у тебя хоть совсем не будет голоса, никто и слова не скажет.

– Тогда. – ответила с улыбкой. – жди скорого выступления, в стенах особняка, солистки народного ансамбля «медведь мне уши отдавил».

– Рад что ты жива. – резко сменил тему Артем, перестав улыбаться. – Не вынесу второй раз колыбельной о тебе.

– Тогда, они тоже пели? – спросила, догадавшись, о чем говорит Артем.

– Да. – и хором, и по отдельности, и плача навзрыд, и стуча зубами от негодования. Этот клан тебя не отпустит, Таня. Я не отпущу тебя. Понимаешь?

Ты попала, глупая! – читалось в его взгляде. Это значило, что сейчас, если я даже захочу уйти, то не смогу. Не отпустят. Меня скорее запрут в подвале пока не одумаюсь, чем с богом выпроводят в мир людей.

На секунду. Даже на долю секунды, я всерьез задумалась о безвыходности своего положения. О тех моментах в жизни, которые возможно упущу, не прожив ее как человек. О людях, которых не встречу, и днях которых не проживу в мире людей. Но помусолив эти мысли долю секунды, тут же выбросила из головы.

Что человеку нужно для счастья? Дом, семья, работа, любовь, и тепло родных и близких людей. Всё это уютно расположилось в клане Крыловых, в мире призраков. Да и бог с ним, с этим миром! Что я теряю в конце концов? Восьмичасовой рабочий день, и однушку на окраине Ебурга?

– Понимаю. – Собрав в себе всю нежность и тепло что когда-либо могла выразить человеку, сидящему на против меня, я желая дотронуться, попыталась приподнять руку, но она сжатая жгутами, лишь дернулась в направлении Артема и вновь упала на стол.

Выругавшись (такой момент испортили!), я с рыком высвободила посох, и наконечником, поддела жгуты, разорвав их пополам.

– Попросила, я бы освободил. – Артема явно повеселили мои потуги, на пути к свободе.

– Ничего… – ответила, освобождая вторую руку. – я, девушка самостоятельная. Сама угодила в перепалку, сама выпутаюсь.

Как только вторая рука была освобождена из плена, я ухватила Артема за шею и потянула на себя.

Оказавшись всего в сантиметре от моего лица, он замер, ожидая продолжения.

– Если и вправду хочешь меня видеть рядом с собой каждый день, рекомендую почаще напоминать мне об этом.

Улыбнувшись, Артем первым прикоснулся к моим губам.

– Я бы с радостью – ответил, переводя дыхание, после поцелуя. – Но боюсь это – указал на крыло. – не поместиться в нашей кровати.

– И долго мне так лежать? – спросила, немного погрустнев.

– Если расчеты Николая верны, то к вечеру оно должно зажить. Летать ты какое-то время не сможешь, но хотя бы вернешь первоначальный вид. Кстати, о виде! – неожиданно повысил голос Артем. – Это что за цвет у твоих крыльев? И почему вся одежда черная?

– У меня траур. – Ответ застрял в горле, больно раня. Взгляд Андрея, все еще стоял перед глазами.

Голова уже приняла суровую реальность, а сердце до сих пор трепыхалось в надежде, что все это окажется просто чьей-то больной шуткой.

Мы прощаемся с тобой… – пронеслись строки из песни в голове. Прости Андрюша. Прости что не сумела спасти. За то, что была такой медлительной и не успела исцелить тебя. Прости за несказанные слова, прости за раненые чувства. Прости…

По мокрым щекам вновь полились слезы. Душа кричала, извивалась, и требовала повернуть время вспять. Я успела бы. Нет. Я точно смогла ему помочь! Только верните мне те секунды! Поверните время вспять и дайте мне его спасти! Кто-нибудь, услышьте мою просьбу и помогите спасти его!

Теплая ладошка Артема, плавно опустилась мне на лицо, закрывая глаза.

– Ты ни в чем не виновата, Таня. – говорил Артем, пока из его руки исходило солнечное тепло, проникающее мне в тело, и погружающее разум в приятную негу. – Это чудо что выжило так много людей. Ты спасла много жизней. Не вини себя.

Он отнял руку от лица, и обеспокоено посмотрел мне в глаза.

– Что? Все на столько плохо? – удивилась, поднимаясь, и принимая сидячее положение.

– Капиллярам – капут, а так ничего. – заключил Артем. – Я уже привык к твоему облику.

Точно! Я же была в образе Калисты. И, соответственно, из глаз текли не просто слезы, а кровь!

Теперь понятно, почему Артем так беспокоился.

Крыло вяло свешивалось вниз, покачиваясь на наспех сооруженных качелях, из таких же тряпичных жгутов, коими сдерживали меня.

– Я бы сейчас чего-нибудь поела. – подытожила я свое внутреннее самочувствие, которое, после стараний Артема, оставалось нейтральным, в отличии от проснувшегося желудка, в который с позавчерашнего дня и маковой росинки не упало.

– Узнаю прежнюю Таню! – с улыбкой ответил Артем, и встав со стула вышел за дверь.

Грустно поглядев на загипсованное крыло, тяжело вздохнула. Еще полдня предстояло провести в лазарете, в виде хрупкой ширмы, повисшей на белых жгутах. Читай на Книгоед.нет

А ведь все могло закончиться намного хуже. – вспоминая слова Артема, пришла в голову мысль.

Решив Калиста, биться на смерть, а не играть в кошки-мышки, я бы погибла еще в начале боя, не успев излечить соклановцев, и еще не известно остался бы кто-нибудь в живых, после ее кровавых развлечений.

Или еще в особняке Мареновых! Ведь Александру ничего не стоило грохнуть меня еще там. Правда, что-то мне подсказывало, что он опасался Артема. Его реакции на мою смерть не могла предсказать даже я.

В свое время, когда я только отошла от комы, после долгих допросов, Настя вкратце рассказала о том бое с Валенсо.

Тогда Артем, почти в одиночку уложил его и всех его приверженцев, под конец разрушив здание, в котором меня держали.

Подробностей она мне не рассказывала, но, когда вспоминала лицо Артема, каждый раз вздрагивала.

Как она тогда пояснила, даже у главы зверей, было более человеческое лицо, чем у Артема в ту ночь.

Думаю, Александр и вправду побаивался своего ученика, пусть Артем так и не считает.

Ну что ж. За вчерашнюю ночь я успела натворить не мало глупостей, но и пользы от меня, как оказывается, тоже было предостаточно.

Потянувшись, чтобы снять путы с ног, загипсованное крыло дернулось и слетев с одного из жгутов угрожающее повисло над полом.

И вот как мне его возвращать на место?

Ругая, себя за неосторожность, я высвободила посох и попыталась им поддеть крыло и вернуть его в свисающие качели.

– Таня, что случилось? – в комнату вошла Наташа. Подбежав ко мне, она помогла вернуть крыло на место.

– Да от пут пытаюсь освободиться, проворчала, отпуская посох из рук.

– От этих еще рано освобождаться. Николай будет ругаться. – укоризненно ответила девушка, обходя крыло и усаживаясь на стул.

– Да я не про крыло. – махнула в ответ рукой. – Вот. – указала на ноги.

– А! – догадалась она, и улыбнувшись, помогла снять повязки с ног.

– Ты как? – спросила первая.

– Всё отлично! – радостно сказала Наташа. – Тебе отдельные слова благодарности от Рустама. Он вне себя от счастья, что я уцелела. Обещал прислать тебе букет цветов и пожелания к выздоровлению.

– Ничего не нужно. – усмехнулась в ответ. – Пусть, лучше тебе цветы подарит.

– А он уже. – залилась краской девушка. – Сегодня с утра пришел шикарный букет, и записка на мое имя.

– Что пишет? – спросила, пытаясь расположиться, (второму крылу было тоже не комфортно). В результате, упершись на локоть, осталась в положении полулежа.

– Что скучает и с радостью появился бы сам, но у них срочный сбор в клане и он сможет приехать только когда освободиться.

– Хороший мальчик. – удовлетворительно ответила я.

– Ага. – все еще краснея, подтвердила Наташа. – ну поправляйся! Вечером жду тебя в столовой! – крикнула на прощание, и вышла из лазарета.

Буквально через несколько минут, не успела я загрустить, как зашел Артем, с полным подносом еды.

– Куда столько?! – удивленно воскликнула, принимая сидячее положение.

– Забыла? Я тоже в последний раз ел позавчера.

Поставив поднос на стул, он приподнял мои ноги, и сел на стол, положив ноги на свои.

– Так-то лучше. – довольный результатом проделанной работы, он притянул стул с подносом к себе, водрузив поднос на мои ноги.

– Я тебе что, стол что ли? – спросила возмущенно, не ожидая такой наглости.

– Ну, раз ты заняла стол, придется воспользоваться твоими услугами. – Подмигнул Артем. – Или предпочитаешь, что бы я тебя в роли подноса использовал? Или, скажем тарелки?

Перед глаза всплыл образ как Артем, выкладывает на мое обнажённое тело листья салата и свиные отбивные, лежащие в тарелках, и склонившись, начинает есть, не используя столовые приборы. Это и возбуждало, и настораживало. Что за Food-извращения? И почему в своем представлении я предстаю голой?

Не на шутку смутившись, прокашлялась, и охрипшим голосом ответила: – Нет спасибо.

Артем прыснул, но сдержал смех.

Пока он молча, раскладывал приборы, и выбирал какие блюда мои, а какие его, я разглядывала его лицо, любуясь.

Вроде только позавчерашней ночью (или все же в прошлой жизни?) мы сидели в прекрасном, утопающем в солнечном тепле городе, и наслаждались обществом друг друга. Жестами друг друга, взглядами, и теплом тел. Но вчерашний день размазал по полу все воспоминания о прошедшей ночи. Холодный ветер, опавшая листва, залитая алой кровью, трупы пожилых людей, одержимых, пробужденных. В какой, черт бобери, вселенной я нахожусь сейчас!?

В глазах Артема читалась усталость. Интересно он спал?

– Ты есть будишь? – вернул меня к реальности голос Артема.

– А? Да. – опомнилась я, беря ложку с подноса.

Отбивная и салат предназначались для Артема. А вот жиденький супчик, и геркулесовая каша, для меня.

Сморщив нос, и принюхавшись к неизвестного цвета субстанции, желудок возмущенно заурчал.

– Он не против, и ты ешь, давай. – усмехнулся Артем. – Тебе нужно восстановить силы.

– А почему это мы восстанавливаем силы по-разному? – недовольно проворчала, ковыряя ложкой в тарелке с кашей.

– Потому что. Моему организму не грозит несварение желудка. В отличии от тебя.

– Бубубу…

– Ешь!

– Не хочу – ответила кисло, и желудок тут же напомнил о своем мнении на этот счет.

– Не будешь есть, заставлю.

– Интересно как? – оживилась я, и тут же пожалела о своем любопытстве.

Артем, с серьезной миной, поставил поднос на стул. Перекинув одну мою ногу себе за спину, он сел на столе так, что оказался лицом ко мне.

Обхватив меня своими ногами и прижимаясь еще ближе, он снова взял кашу с оставленной ложкой, с подноса. Зачерпнув немного каши, поднес к моему рту со словами: – Открой ротик и скажи: «А».

Набычившись, я из принципа не желала сдаваться, хотя поза у нас была, мягко говоря, интересная.

– Таня.

– М?

– Не заставляй меня, делать тебе больно. – с этими словами, он поджал ноги под моей пятой точкой еще сильнее, сдавливая, и я невольно вскрикнула. Именно в этот момент ложка с кашей отправилась мне в рот.

– Эй!

– Вот видишь, и вовсе она не противная. – отрезал мои попытки, высказаться, Артем спросил. – продолжим в таком духе или все же решишь поесть добровольно?

Состроив недовольное лицо, я все же позволила себя покормить.

– Умничка. – распинался Артем, от души веселясь. – ложечку за маму, ложечку за папу… А хотя нет. Не так. Ложечку за Женю, ложечку за Наташу, ложечку…

– У тебя так каши не хватит. – усмехнулась я.

– Ничего. У нас еще суп есть. – добродушно ответил Артем. – И потом, можно позвать Алексея, он нам еще организует, питательного обеда.

– Тогда я точно заработаю несварение.

– что настолько не вкусная? – забеспокоился Артем.

– Да нет. Просто у меня с детства непереносимость Глютена. – сказал между прочим, уже почти доев кашу. Специально умолчала об этом в своих мыслях. Хотелось посмотреть на его реакцию.

– Что? – опешил Артем. От удивления он даже ноги убрал от меня. – Ты хочешь сказать, что у тебя аллергия на овсянку. Серьезно? И как выражается?

– Скоро увидишь. – усмехнулась в ответ.

– Почему ты раньше не сказала?! – неожиданно взорвался тот. – Николай! Черт. Погоди, сейчас, придумаем что-нибудь. – Артем вскочил со стола и помчался к стойке с лекарствами. – Где-то тут были противоаллергические препараты.

– Не переживай. От такой дозы мне не будет плохо. Сыпь на коже появиться, и всё. – успокоила его.

– Точно? – не доверчиво спросил Артем?

– Точно! – подтвердила в ответ. – В детстве я, не смотря на аллергию, получала такаю дозу каши раз в неделю, и как видишь жива. Лишь однажды мне «посчастливилось» натрескаться ее, аж три тарелки. В садике, поспорила с мальчишкой. – улыбнулась, вспоминая тот курьезный случай. – Все детки из моей группы считали себя страдальцами, которым приходилось есть овсянку каждый день, мне же она доставалась всего раз в неделю, от того и были недовольные моим привилегированным положением.

– И что тогда произошло? – заинтересовался историей, Артем, присев рядом со мной, и забыв про еду.

– Ну, как то, уже перед самым выпуском из детского сада, ко мне подошел самый задиристый парнишка, и сказал, что я не буду считаться выпускницей этой группы, если на себе не перенесу все тяготы этой мучительной пытки кашей. Точной формулировки я не помню, но, по-моему, он сказал, что я не смогу, а я как упертая загасилась, и доказала, что могу осилить и не такое количество каши.

Правда, уже на третей тарелке мне стало плохо, и меня увезли на скорой, с отеком дыхательных путей. Зато выпускалась из садика я как герой. – в доказательство, даже гордо выпятила грудь вперед.

– Ну, ты даешь! – покачал головой, Артем, удивленно.

– Что?

– Ничего. Кстати сыпи так и нет. – хотя мысли я твои прочел, значит не обманываешь.

– Слушай. – полюбопытствовала, между прочим. – А как ты отделяешь фантазии от мыслей?

– Я не вижу фантазии. – просто ответил Артем.

– Что? Совсем? – настала моя очередь, удивляться – Но мои же ты видишь! Ну вот, которые я недавно представляла.

– То не фантазии. То твои мысли по поводу моих слов. Фантазией считается все что ты видишь во сне, все что придумываешь, пытаясь скрыть правду, или скажем если пишешь книгу, или погружаешься в мир кино.

– Погоди, но ведь недавно я видела картинку в голове, которой не было, и не может быть…

– Почему нет?

– Что? – лицо вытянулось от удивления. – в смысле?

– Кто сказал, что этого не случится? Возможно ужинать мы будем сегодня именно так.

– Да ну тебя! – пихнула в ответ его локтем.

– Ну вот тем отличается чистый вымысел, от намерений и желаний.

– Ясно.

Артем нашел для меня таблетку от аллергии. Запив ее, я больше не ела.

Обняв Артема, ногами и руками, положила голову ему на плечо, и молча наблюдала за трапезой.

Артем не возражал, против такого времяпрепровождения.

Со стороны возможно смотрелось странно. Крылатое создание, с перебинтованным крылом, оплело мужчину своими конечностями и прилипло к нему словно банный лист.

Да и пусть. Мне все равно.

Сейчас, мое сердце находилось в абсолютном умиротворении и состоянии спокойствия.

Сегодня, мне еще не раз предстоит заливаться слезами, переживая горе утраты, и радость за выживших друзей и близких.