Текст книги "Забыть Александрию"

Автор книги: Ольга Ядзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Девушка с трудом удержала себя от порыва плеснуть ей вином в лицо.

– Меньше чем через час бал в честь наших зарубежных гостей! Успех нашего союза с Проспарой от него во многом зависит. А вы, матушка, пьяны.

– Выпью особую настойку, чтобы протрезветь. Опоздаю я немного – разве это беда? Я – Королева! Я могу позволить себе абсолютно все!

С этими словами Галатея осушила свой стеклянный бокал.

– Матушка, что случилось? – терпеливо поинтересовалась Отум, присаживаясь рядом с ней.

– Да так. Встретила бывшего любовника, – грустно произнесла Галатея и вздохнула. – Отум, как же это несправедливо… Все вокруг обвиняют меня, делают виноватой во всем. Но все, что я делала всю свою жизнь – так это просто защищалась. Я защищала свою жизнь и свои интересы. И твои.

– Матушка, скажите честно… – Отум набралась смелости и проговорила: – Вы хотите посадить меня на трон ради моего счастья или же ради своей безопасности?

– Что за глупые вопросы? Проваливай отсюда! – Побагровевшая Галатея еще раз икнула.

– Я понимаю, что и для того, и для другого, но ради чего больше?

– Ты мне надоела. Конечно, свои интересы я преследую в первую очередь. Ты не только моя дочь, но и дочь этого варвара Магнуса! Одни Боги ведают, сколько я натерпелась от него!

– Но разве он не любил вас больше прочих наложниц?

– Какая тут любовь?! Ему просто был нужен ребенок именно от меня. Он свято верил в одно пророчество. Но любовь тут ни при чем. Да, потом он ко мне привязался… Конечно, я чтобы сохранить его расположение тоже что-то делала, терять короля не особо-то выгодно. Спроси у королевы Доры почему. – Галатея усмехнулась.

Отум заинтересовали слова о пророчестве, но она решила, что лучше расспросить о нем подробнее, когда мать будет в более трезвом состоянии.

– Матушка, спасибо за ответ, – сказала Отум и встала. – Я настоятельно прошу вас взять себя в руки. Пожалуйста. На балу вас все ждут.

Отум уже развернулась на каблучках, как услышала за спиной возглас матери:

– Эй! Я не договорила. Конечно, я люблю тебя. Все матери так или иначе любят своих детей. Так что перестань себе забивать голову ерундой!

Девушка улыбнулась и кивнула. Прежде мать никогда такого не говорила.

– Я тоже люблю вас, матушка.

– А вот это ложь, – улыбаясь, пригрозила ей указательным пальчиком Галатея. – Меня давно уже никто не любит.

В итоге Королева все же умудрилась прийти на бал вовремя. Более того, она разоделась в пух и прах: ее красное шелковое платье было украшено кружевом, а на волосах красовалась ее любимая огромная корона. Принц Эрнест пообщался с ней – они обменялись несколькими лживыми комплиментами и разошлись довольные друг другом.

Первая часть бала проходила в столовом зале, выполненным в темных цветах и украшенном лампадками в форме планет и звезд. Над головами сидящих парило северное сияние, созданное придворными магами. Отум и Эрнест сидели во главе праздничного стола и весь вечер непринужденно общались. Эрнест знал много баек о городе монстров, которыми и развлекал принцессу весь вечер. Королева в основном общалась с одним из приглашенных министров и молодым человеком в скромном черном одеянии. Он был приятной наружности, но в глаза бросалась его болезненная бледность и большие синяки под глазами.

От души посмеявшись над очередной шуткой своего жениха Отум спросила у него:

– Принц, а что вы знаете о нашем госте, который сидит по правую сторону от Королевы? Я раньше не видела его на приемах.

– Госпожа, неужели вы не осведомлены о собственных гостях? Вам должно быть стыдно, – шутливо упрекнул ее он. – Это Орландо из рода Вандейзеров, седьмая вода на киселе короля маленького северного островка Сомним, – сказал Эрнест, накладывая себе в тарелку речную рыбу с картофелем. – Страна эта славится своими большими и красивыми грифонами.

– Мы, кажется, звали на Бал правящего короля Сомнима, а не его дальнего родственника.

– Это похоже на оскорбление Люмерии, но предлагаю вам в этот чудесный вечер не обращать на эту мелочь никакого внимания.

– Постараюсь, хотя вдвойне неприятно, что Вандейзер пришел на наш Бал в пыльном сюртуке, – заметила Отум.

– Это не помешало ему завладеть вниманием королевы. Стоит присмотреться к этому юноше: несмотря на свою скучную родословную он может многого достичь.

Девушка еще раз посмотрела на Вандейзера, и внезапно тот посмотрел на нее. В его взгляде читалось недовольство ее пристальным вниманием, и она, смутившись, твердо решила не смотреть на него больше до конца трапезы.

За едой последовали танцы. Эрнест выразил желание танцевать с ней весь вечер, но он в силу своей полноты устал после первого же танца. Она милосердно соврала, что больше не хочет, хотя неожиданно для себя поняла, что в этот вечер получает удовольствие от танцев. Отум и ее жених сели за столик и вновь начали беседовать, глядя на танцующих. Главным украшением вечера, несомненно, была Александрия. Она кружилась и смеялась, и глаза ее светились ярче любых драгоценных камней. Иногда Александрия, замечая, что на нее смотрит сестра, весело подмигивала.

В перерывах между очередными танцами к Отум неожиданно подошел Орландо. Он в вежливой, но сухой форме позвал ее на следующий танец.

– Прошу прощения, но я уже похитил принцессу на весь вечер, – сказал Эрнест. Орландо воспринял эти слова в штыки и громко спросил:

– А ее величество не может мне ответить? Или ее голос на вечер вы тоже похитили?

Отум нахмурилась и с достоинством ответила на этот выпад:

– Я не стану с вами танцевать. Но раз уж вы все-таки удосужились меня поприветствовать, то скажите: почему именно вас прислали от вашей страны, если в нашем приглашении четко значилось другое имя?

Некоторые гости с интересом уставились на Отум, повысившую голос. Орландо выглядел глубоко оскорбленным и, казалось, побледнел еще больше.

– Я, по-вашему, недостаточно родовит для местного общества, госпожа? Но, да будет вам известно, мой дед, правящий Сомнимом, собирается назначить меня своим наследником.

– Кхм, но ведь перед вами, насколько мне память не изменяет, восемь претендентов, – встрял Эрнест. Отум про себя оценила то, насколько хорошо он осведомлен.

– Мой дед решил изменить порядок наследования, – отрезал Орландо.

Эта небольшая ссора могла бы приобрести довольно острый исход, если бы к молодым людям вовремя не подоспела Александрия. С лучезарной улыбкой она сказала, обращаясь к Орландо:

– Что ж, в таком случае вы завидный жених. Не согласитесь ли вы потанцевать со мной? Или я меркну рядом со своей юной сестрой? – игриво полюбопытствовала Александрия, но Вандейзер смирил ее таким брезгливым взглядом, что Отум едва удержалась, чтобы не выгнать его из зала.

– Нет, ваше высочество, мне не нужны танцы из жалости, – выплюнул он и пошел прочь. Александрия театрально вздохнула и вымолвила: «Отвержена!», чем, разумеется, разрядила обстановку. Через несколько минут неприятный инцидент был всеми забыт, и Эрнест предложил Отум пройтись по дворцовому саду. Девушке и самой стало душно, поэтому она была рада проветриться. К тому же она накануне распорядилась накрыть сладкий стол во всех беседках сада, да и музыкантов там тоже было довольно много.

Небо было потрясающего теплого оттенка, рядом с ней шел ее будущий муж, который к концу вечера окончательно покорил Отум своим умом, и девушка чувствовала себя просто прекрасно. К тому же было приятно узнать от матери, что та все-таки ее любит.

– Мне кажется, я словно во сне, – сказала она Эрнесту, когда они шли по малолюдной части сада, скрытые тяжелыми ветвями старых цветущих яблонь.

Он улыбнулся ей и взял ее руку в свою. Его ладонь была нежной и большой.

– Ты совсем не такая, какой я себе тебя представлял. Ты гораздо лучше.

– И ты. Я чувствую то же.

– Я и не думал, что мне может так повести. Я всегда жалел, что я не старший брат. Я завидовал, что не буду править Проспарой. Но моя жизнь, оказалось, припрятала для меня великолепный подарок.

– Трон Люмерии? – Она нервно рассмеялась.

– Тебя, Отум.

Момент был как нельзя подходящим, и он им воспользовался: Эрнест поцеловал ее. Этот поцелуй мало напоминал поцелуй Александрии. Он был скользким, мокрым и смутил Отум, но она не отпрянула – по крайней мере, не сразу. Она хотела привыкнуть к нему, хотела понять его, прочитать его, как читала книги из королевской библиотеки.

Но она поняла, что ей не нравится. Что он сжимает ее руки слишком сильно. Отум мягко отстранилась, но он продолжил целовать ее щеки и виски.

– Вдруг увидит кто-то, – сказала Отум, отстраняясь еще больше.

– Прости, принцесса. – Он покорился, но снова взял ее руку в свою и повел дальше.

Сердце Отум билось, как сумасшедшее. Она больше не чувствовала себя страшной, не чувствовала себя тихоней. Неожиданно Отум в полной мере осознала, что ей нравится перспектива стать королевой и править рядом с кем-то достойным.

Позднее, когда пришла пора спать, она долго не могла сомкнуть глаз. Она смотрела в потолок и мечтательно улыбалась. Она представляла своих с Эрнестом детей, как на подбор красивых. Она представляла, как она открывает новые школы и помогает прокормиться беднякам. Она представляла, как грехи ее матери смываются добрыми делами самой Отум, и больше никто не смотрит на нее, как на человека, случайно занявшего трон.

Она представляла себя старой, и в этих мечтах рядом была такая же старая Александрия. Когда они были маленькими, они поклялись друг другу умереть вместе на краю мира, и Отум была уверена, что однажды встретит последние дни со своей старшей сестрой. Они бы стали отшельницами, выращивали свои овощи и фрукты в огороде, как обычные люди, и наслаждались видом на океан. Отум поняла, что она способна полюбить Эрнеста со временем так же сильно, как Александрию.

Она попросила Богов, чтобы так оно и вышло.

– Да помогут нам Боги, брат, – промурлыкала Александрия, зевая. Они с кузеном сидели в подземельях дворца напротив камина и пили фруктовое шампанское. Вокруг царил полумрак, и только здесь, в толстых черных стенах этой бедно обставленной комнаты Александрия могла позволить себе быть собой. – Да помогут нам Боги… Я так устала ждать.

– Представляю, – кивнул Эрнест, высмаркиваясь в накрахмаленный носовой платочек. – Ты сделала для Проспары больше, чем кто-либо. Вся семья гордится тобой.

– Пока нечем гордиться, – закатила глаза девушка. – Покушение может провалиться.

– Даже если что-то пойдет не так, ты молодец. Ты сумела проворачивать такие делишки под носом у Шлюхи-Галы, что волосы встают дыбом.

– Спасибо. Было действительно непросто. У нее везде свои люди. Но, благо, мою мать при дворе очень любили.

Александрия откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Она смертельно устала за все эти годы притворства и интриг, но теперь оставалось подождать совсем немного, и от предвкушения все ее тело буквально дрожало. Все шло, как ей было нужно. Эрнест идеально играл свою роль, сумел усыпить благоразумие Отум и влюбил бедняжку в себя.

– Ты целовался с ней? – спросила она сквозь накатывающий сон.

– Да. Ревнуешь?

Она почувствовала, как он оглаживает ее колени сквозь плотную ткань юбок. Она стукнула его по ладони, но он все равно ее не убрал.

– Конечно, ревную, – сказала Александрия, мечтательно глядя на огонь и делая глоток. – Мне так нравится Отум. Она такая чистая, такая обезоруживающе наивная. Она верит всему, что я говорю. Мне будет не хватать ее во дворце. В этом клубке змей…

– Тебе нужно будет избавиться от нее. Если ты не убьешь ее, то повторишь грубейшую ошибку Галы.

– Не говори об этом. Мне становится грустно.

– Никогда не поверю. Тебе все равно. Тебе стольких пришлось подкупить, запугать, убить, чтобы Королева дала свое согласие на мой брак с Отум. – Голос Эрнеста был полон восхищения. – И теперь ты говоришь мне, что тебе жалко эту дуру?

– Пожалуй, ты прав, – пожала плечами Александрия. – Мне все равно.

– Советую тебе казнить ее прилюдно. На дворцовой площади. Чем больше людей увидит эту казнь, тем лучше.

Александрия ответила, что подумает над этим.

– Кстати, – встрепенулась она, – ты принес, что я просила?

Эрнест кивнул и извлек из кармана бархатную коробочку.

Глава 4. Обряд Восхождения

Дни мерно текли, и персиковое небо сменило ярко-розовое, которое вскоре стало красным. В алый цвет оно окрашивалось только на день в году, и на него назначили Церемонию Восхождения Отум. Этот обряд был частью коронации в Люмерии. Через него прошел отец Отум, прошел ее дед и прабабка, и еще сотни ее прародителей, которые вели свой род от Александра, Звездного покорителя. Звездный покоритель был полулегендарной фигурой, и королевский род Люмерии гордился родством с ним, которое никак не мог подтвердить.

В своей обряд Восхождения будущий Король должен был пройти в заброшенное крыло дворца. По-настоящему заброшенным оно, разумеется, не являлось – слуги исправно убирались там. В этой части дворца находился внутренний дворик, в котором давным-давно возвели каменную лестницу, ведущую к небесам. Она была узкой, у нее не было перилл, и лестница эта возвышалась высоко над башнями дворца. Согласно преданиям, она вела к какому-то древнему артефакту, наследию Звездного покорителя. И этот артефакт обладал могущественной силой: недостойных правителей он не пропускал наверх. Очень редко принцы и принцессы поднимались на этой лестнице до конца. Но, считалось, чем выше наследнику удастся подняться, тем больше он достоин трона и тем удачнее будет его правление.

Отец Отум в свое время поднялся почти до самого конца. Галатея рассказывала Отум об этом дне, когда девочка была маленькой:

– Я слышала, что он очень злился, что немного не дотянул. Народу, разумеется, сказали, что он дошел до конца. Народ всегда обманывают. Но лестница достаточно высокая, чтобы зоркие могли заметить, дошел Король до верхушки, или нет.

– А что же там наверху?

– Об этом не принято говорить. Если тебе когда-нибудь выпадет туда подняться, тогда ты мне и расскажешь.

– Почему лестница так редко пропускает людей? Они что, устают идти? Или боятся высоты?

– Хватит задавать глупые вопросы. Я на нее не поднималась. У отца и спроси.

Отум так и не набралась смелости поговорить об этом с отцом. Теперь, накануне обряда, она об этом очень жалела. Ей предстояло подняться по этой лестнице, а затем выйти к людям на дворцовую площадь, чтобы на глазах у народа дать клятву королевы и принять корону. Именно там, где когда-то казнили королеву Дору.

Она очень волновалась. По всему дворцу шли приготовления, и ей оставалось только молиться Богам, чтобы лестница пропустила ее хотя бы до половины. Церемонию Восхождения традиционно наблюдал весь двор, и ей не хотелось опростоволоситься перед огромным количеством людей. Когда до церемонии оставался один день, она места себе не находила от страха. Ее матушка пила и праздновала грядущую коронацию со своими фрейлинами, не покидая свои покои, и поговорить с ней Отум не могла. Благо, Александрия не отходила от сестры и старалась отвлекать ее от плохих мыслей.

Перед ужином они пошли пострелять из арбалета в королевском саду – это было их давнее развлечение. Но Отум так и не сумела попасть в мишень, все ее стрелы летели в соседние розовые кусты.

– Милая, расслабь плечи, – советовала Александрия, с сочувствуем наблюдая за всем этим. Сама она стреляла из рук вон плохо, но не привыкла видеть, как ее сестра демонстрирует такие же незавидные успехи.

– Я не могу.

– Может пойдем во дворец? Я прикажу слугам сделать тебе ванну с морской солью и лепестками. Ты тотчас расслабишься.

– Как я расслаблюсь? Перед глазами все время стоит сцена, где я падаю с лестницы на глазах у всех. Я даже не знаю, чего ожидать завтра. – Отум запустила стрелу на самый край мишени.

– Ты разве не перечитала об этой лестнице все книги? – спросила Александрия, присаживаясь на траву и кладя на арбалет свой подбородок. Отум хотела сделать ей замечание – кто использует оружие, как подставку? – но в арбалете не было стрелы, и она промолчала.

– Не так уж и много информации про эту лестницу.

– Даже в королевской библиотеке Люмерии?

– Даже в ней! – Отум снова плохо выстрелила и, раздраженная, предложила пойти в столовый зал. Александрия оставила свой арбалет на траве, подошла к своей сестре и взяла ее под руку. Отум же отдала оружие слуге, и они отправились во дворец. – Ты, пожалуй, единственная понимаешь меня. Ты ведь в детстве тоже думала, что пройдешь через это.

– Я была слишком мала, чтобы волноваться о таком.

– Но ты меня понимаешь.

– Понимаю. Но, послушай, тебе действительно не о чем волноваться. Даже если ты не пройдешь больше пары ступеней, народу скажут, что ты дошла до конца. Так что тебя в любом случае коронуют.

– Я хочу честно, Лекс! Мне бы так хотелось, чтобы лестница подтвердила, что я буду хорошей правительницей. Я сама в себя не очень верю, да и мои подданые тоже. Мне бы не помешал знак судьбы.

– Отум, если ты сама в себя не веришь, никто не будет верить.

Они отужинали супом с моллюсками и фруктовым тортом. Александрия ела с аппетитом и заставляла хоть немного есть Отум. Будущей королеве кусок в горло не лез. Чуть позже к их трапезе присоединился Эрнест, но Отум едва ли могла поддержать разговор. Александрия, заметив, что жених утомляет сестру, сказала, что им пора. Девушки подошли к покоям Отум, и Александрия, обняв ее на грядущий сон, собралась уйти.

– Останься, – жалобно попросила девушка, взяв Александрию за руку. – Давай мы заночуем вместе, как раньше. Я не хочу оставаться сегодня одна.

Александрия беззлобно рассмеялась.

– Ты уже взрослая, Отум. Неужели все еще боишься призраков?

– Нет…

– Могу позвать Эрнеста. Уже скоро тебе придется спать с ним. Думаю, это окажется гораздо интереснее, чем со мной.

Отум застенчиво улыбнулась. Александрия так и не посмела ей отказать, и они прошли в покои принцессы. Они прогнали всех служанок и переоделись в ночные платья, – Александрия одолжила его у младшей сестры, и оно, каким-то чудом, налезло, – и легли на огромную кровать. На тумбочке рядом со стопкой книг лежала ваза с морскими фруктами, сочными и кислыми, и Александрия тотчас схватила один из них и вгрызлась в мякоть.

– Не кушай на кровати, забрызгаешь ведь, – попросила Отум, глядя, как сестра ест. Александрия никогда ее не слушалась, так что сказала она это без особой надежды.

– Я аккуратно. Слушай, как же тебе не противно спать на этой кровати? Всегда, когда ночую у тебя, мне не по себе. – Сок стекал по подбородку Александрии на простыни, но ее это не заботило. – На этой кровати спал покойный Король. И на ней он умер. На этой кровати нас зачали.

– Матрас ведь поменяли. И белье меняют каждый день.

– Боги, все равно мерзко.

– В таком случае, тебе повезло, что наследной принцессой назначили именно меня.

Александрия с недовольным видом доела фрукт и решила перевести тему:

– Закрою шторы. Не могу спать не в кромешной темноте.

Она вскочила и закрыла выход на балкон темными тяжелыми шторами из бархата, после чего плюхнулась обратно на кровать. Отум не любила спать в темноте, но не стала противиться сестре, ведь ей было так страшно, что она была уверена – этой ночью ей все равно не уснуть. Принцесса свернулась калачиком, а Александрия состроила жалостливое выражение лица и начала ласково гладить сестру по голове.

– Ну-ну, не грусти. Завтра все будет хорошо. Все будет правильно.

– Я надеюсь. Через три дня после коронации наша с Эрнестом свадьба. На меня столько свалилось, мне не верится, что я выдержу.

– Выдержишь.

– В глазах людей я просто дочь Кровавой королевы! – простонала Отум и спрятала лицо ладонями. – А вдруг и после того, как я взойду на трон, она будет цепляться за власть? Я люблю свою мать, но она едва ли хороший человек.

– Не станет она цепляться. Она не сумеет с тобой тягаться. В тебе течет кровь Люмерийских монархов. Ты наследница Александра, Покорившего звезды. Хватит паниковать. Ты должна верить в себя и быть несгибаемой. – Голос Александрии будто бы стал серьезнее. – Иногда выжить бывает сложно. Бывают такие дни, когда невыносимо открывать глаза, просыпаясь. Потому что мир сновидений кажется куда более приятным, нежели… настоящая жизнь. Поверь, тебя еще ждет много плохих дней. Но ты должна быть сильной. Ты должна быть королевой, в первую очередь, в душе. И тогда ты сумеешь выжить и всех поразить. Отум, ты не такая, как твоя мать.

Отум едва сдержала слезы, потому что перед глазами у нее воскресла сцена казни королевы Доры. Должно быть, Александрии было невыносимо потерять одновременно и маму, и трон, но ей хватило сил выстоять. И Отум отчаянно хотела быть такой же сильной, как ее сестра, такой же мудрой и твердой.

– Милая, как же мне повезло, что ты рядом, – прошептала принцесса и обняла Александрию. От сестры по обыкновению приятно пахло, и запах этот давно начал ассоциироваться у Отум со спокойствием и домом. – Ты – моя главная опора. Мне так жаль, что с тобой так несправедливо здесь обошлись.

– Перестань. Ты не могла помешать тому, что произошло.

– Лекси, я постараюсь сделать тебя счастливой, когда меня коронуют.

– Для тебя это правда важно? – произнесла Александрия после небольшой паузы.

– Конечно. Больше всего на свете. Я никого не люблю, как тебя. Ты моя сестра, мой лучший друг. Моя жизнь была бы скучной и пугающей без тебя.

– Я тоже тебя люблю, – сказала она, поглаживая Отум по спине. – Послушай, у меня есть для тебя подарок. Я хотела отдать тебе его завтра. Но решила сейчас, пускай он станет твоим талисманом.

Александрия сняла с запястья тонкую золотую цепочку, на которой красовался крохотный красный камешек, и надела браслет на запястье сестры.

– Очень красиво. Мне нравится, – сказала Отум, завороженно глядя на свою руку.

– Я очень рада. Это браслет моей матери.

Отум похолодела, представив, что это украшение раньше носила ныне мертвая женщина.

– Наверное, он много для тебя значит.

– Да. Но я хочу, чтобы теперь он был у тебя. Я люблю тебя, Отум, – произнесла Александрия, и ее голос почему-то дрогнул. – Я буду любить тебя, что бы я не говорила и не делала.

Эти слова заставили девушку изумиться; она не поняла, что имеет в виду сестра и нервно усмехнулась:

– Ты что, собираешься сделать мне что-то плохое?

– А ты сомневаешься? Все старшие сестры вредят младшим. Все потому, что вы моложе и красивее нас, – засмеялась Александрия, и снова крепко прижала к себе Отум. – А теперь спи. Тебе стоит поспать.

Объятия заставили Отум почувствовать себя защищенной. Она прогнала мысли о завтрашнем дне, и ее разум погрузился в приятную пустоту, за которой последовал сон без сновидений.

Когда пришло время, Отум разбудили ее служанки. Александрии в комнате уже не было. Небо за окном было алого цвета, яркого и бескомпромиссного, и по нему плыли редкие облачка. Казалось, словно небесный свод кто-то залил кровью. Отум старалась не смотреть в окно. На ватных ногах она встала с кровати и позволила служанкам раздеть себя и омыть. Ее волосы заплели в косу, которую укрепили обилием шпилек, после чего Отум одели в белоснежный костюм, стилизованный под то, что носили люди в древности, даже Покоритель звезд. Это был белый комбинезон из плотной ткани, расшитый красными нитями. К поясу прикрепили ножны с маленьким церемониальным кинжалом, украшенным изумрудами и топазами. Отум, привыкшая носить платья, чувствовала себя в этом одеянии некомфортно.

Есть перед обрядом было нельзя, но ей принесли крепкий чай. Девушка сделала несколько глотков, и ее сразу же начало тошнить.

«Почему голова так кружится? – рассеянно подумала она, мешая сахар в напитке. – Почему мое тело такое легкое?»

Служанки что-то говорили ей, но только половина слов долетала от Отум. Она чувствовала слабость во всем теле, и ее все раздражало.

– Где принцесса Александрия? – спросила она, перебив одну из служанок.

– Она тоже готовится, госпожа, – ответила старшая из них.

«Где же она, когда она мне так нужна?!»

– А где Королева?

– В своих покоях.

– Пойдите к ней, пусть спустится ко мне. А одна из вас, пускай, зайдет к лекарю и потребует у него успокаивающий отвар.

– Но, Ваше величество, – робко встряла старшая служанка, – меньше, чем через час обряд восхождения. Согласно протоколу, этот обряд нельзя выполнять, будучи больной.

– Я не больна. Просто от волнения у меня кружится голова. Все свободны, – махнула рукой Отум.

– Но…

– Мои приказы не должны обсуждаться! – крикнула Отум, и только после этого ее покои опустели. В тишине ей едва ли стало лучше. Принцесса встала и прошлась по комнате, чтобы убедиться, что способна идти, не шатаясь, но перед глазами девушки все кружилось, и она не отдавала себе отчет в том, ровно идет или нет.

«Служанки не заметили, что я шатаюсь, значит все хорошо, – успокоила себя Отум и, сев на кровать, попыталась вспомнить свою коронационную речь. Мысли путались, и она постоянно запиналась даже в мыслях. Она спрятала пылающее лицо в ладонях, и руки ее мелко дрожали. – Какая же я жалкая. Будь на моем месте Александрия, то она бы была великолепна и полна достоинства. Она ничего бы не боялась. Может это просто не моя судьба, а ее? Может я ворую то, что принадлежит ей?»

В комнату вошла Галатея. На ней было белое платье, и она выглядела гордой и довольной. Улыбка цвела на ее обычно неприветливом лице. Она явно получала удовольствие от происходящего, и Отум возненавидела ее за это.

– Доченька! – воскликнула она, подходя к Отум с распростертыми объятиями, но та не позволила себя обнять. Отум встала со своего места и, хмурясь, подошла к окну. – Да что с тобой?

– Что со мной?! От тебя разит алкоголем! Неужели ты не могла не напиться хотя бы сегодня?! – скрестив руки, отругала ее дочь.

– Но сегодня же праздник. Я столько сделала, чтобы этот день настал… – Галатея выглядела пристыженной.

– Да! Ты убила стольких, чтобы он настал, что я, мамочка, обязана быть тебе благодарна!

– Да что с тобой?! – На лице Галатеи выступили красные пятна. Она не разозлилась, но явно пребывала в ступоре. – Отум, ты бледна. Как ты себя чувствуешь?

Она протянула руку, чтобы приложить ее ко лбу Отум, но принцесса ударила ладонь матери и грозно сверкнула глазами.

– Не прикасайся ко мне! – прошипела она.

– Стража! – крикнула Галатея, но Отум рявкнула следом:

– Только посмейте зайти, и я тотчас казню вас! – Разумеется, после такого заявления никто не посмел ворваться в покои принцессы, и она сделала шаг к матери, а та – от нее. – Ты боишься меня?!

– Конечно! Отум, ты не в себе! – В глазах Галатеи плескалась тревога.

– А кто тому виной? Чья любовь к власти довела нашу семью до такого? Позволь открыть тебе глаза: я не рождена для того, чтобы править! Я даже коронационную речь не могу запомнить от страха! Александрия – вот, кто рожден для власти! Но она не твоя дочь, поэтому она всегда будет в тени! А я буду самой провальной королевой в истории, и все это по твоей вине!

Отум тыкнула мать указательным пальцем в грудь и расплакалась. Она ненавидела себя в то мгновение, но ничего не могла поделать. Ее голова раскалывалась на части, ей просто хотелось упасть на кровать и забыться.

Галатея пробормотала:

– Милая, с тобой что-то не так. Позволь мне помочь.

– Ты никак не можешь помочь…

– Ты плохо себя чувствуешь. Возможно, тебя отравили.

«Ты бы помогла мне, если бы умерла», – поняла Отум. Эта мысль показалась ей такой желанной, какими кажется путнику в пустыне стакан воды или бездомному бедняку плошка супа. Отум никогда не испытывала прежде такого сильного желания. Она не знала, как ему сопротивляться, и это пугало ее. Все ее тело отчаянно рвалось к тому, чего она страшилась больше всего на свете.

– Дочка, мы перенесем обряд и коронацию. И свадьбу. – Галатея положила ладонь на щеку Отум. – Моя девочка, я заставлю тех, кто сделал это с тобой, заплатить.

Тепло матери и чувство защищенности возле нее заставили Отум на мгновение почувствовать себя также спокойно, как и в объятиях Александрии. Это было необычно, ведь мать редко касалась ее и еще реже говорила ласковые слова.

«Она не любит меня. Она любит ту власть, что получает из-за меня», – уверенно сказал голос в голове принцессы, и он ощущался инородным, властным, злым. Он был сильнее. Галатея, словно прочитав эти мысли, порывисто обняла дочь. Запах алкоголя и дорогих терпких духов смутил принцессу, и ее разум окончательно опустел. Она не могла и слова выдавить, просто стояла, подрагивая всем телом, в объятиях матери, и слезы продолжали литься у нее из глаз.

– Я… Я не хочу, – призналась она.

– Чего же?

Отум достала кинжал из ножен, но ее мать даже не обратила на это внимания.

– Мама… – прошептала она, и всадила клинок в ее большой живот. Он прошел внутрь легло, словно человеческое тело было создано для того, чтобы его резали. Отум ощутила такую эйфорию, которую не испытывала доселе, и засмеялась, продолжая плакать. Мать пискнула, ошарашенно глядя на дочь, а та извлекла кинжал и тотчас всадила его Галатее в грудь.

– Как… Как…

Отум не слышала, как хохочет. Она почти ничего не видела. Она просто протыкала свою мать раз за разом, а та пятилась, пока не упала на кровать, и ее белое платье было теперь бардовым и влажным.

– Отум, – заплакала Галатея, – Отум, кто… кто сделал это с тобой?

Девушка ей не отвечала. Она продолжала втыкать в мать лезвие. Она убивала солнечные дни своего детства, она убивала свое будущее, причины своих комплексов и первых побед, и красное небо было тому свидетелем. Она убивала Галатею на кровати своего отца, который баловал ее и считал самой лучшей принцессой. Отум не могла остановиться.

Вдруг тяжелая дверь в комнату распахнулась, но в покои зашли не стража и не слуги. В проеме показалась Александрия. Она не выглядела удивленной. Она смирила брезгливым взглядом окровавленную Галатею, а затем посмотрела на застывшую над матерью сестру, сжимающую окровавленный кинжал. В глазах Отум пульсировало безумие.

– Я должна была увидеть, – сказала она, и Галатея нервно рассмеялась. Смех перетек в кашель, и на губах королевы выступила кровь.

– Я думала… Я думала, ты ее любишь, – выдавила Галатея, и это стало ее последними словами.

Александрия нахмурилась и еще какое-то время смотрела на бездыханное большое тело, после чего ее лицо скривилось от наигранных эмоций: смеси страха и шока.

– Стража! – закричала она. – Все сюда! Сюда!

Разум Отум начал проясняться. Она посмотрела на мать, увидела, что ее глаза остеклели, что ее лицо потеряло краску, и девушка похолодела. Она упала на колени, и кинжал выпал у нее из рук. В покои ворвались стражники, и Александрия, оседая на полу в груде юбок, указала на Отум.

– Она… Она убила королеву! – хрипло произнесла она. – Я все видела…