Текст книги "Письмо императрицы"
Автор книги: Ольга Свириденкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Все, что угодно, мой ангел! – пылко воскликнул король.
– Я хочу посмотреть дворец. Проведите меня по залам и покажите портреты ваших знаменитых предков.
– С большим удовольствием, мой ангел! – с готовностью согласился король.
Он предложил Наташе руку, и они направились к дверям, ведущим в длинную анфиладу парадных залов. По дороге Наташа поискала глазами Коврова. Он стоял с атташе русского посольства и о чем-то разговаривал с ним. Он казался спокойным и даже улыбался, но Наташу не могла обмануть эта показная невозмутимость. Она достаточно изучила Павла за две недели пути и сейчас с первого взгляда поняла, что он весь кипит изнутри.
«Ничего, – мстительно подумала Наташа, – пускай немного побесится. Это пойдет ему только на пользу».
А беситься Павлу, по мнению Наташи, было от чего. Они приехали на бал вместе и, естественно, все приняли их за любовников. А теперь она откровенно флиртует с королем, а на «любовника» даже не смотрит. Конечно, Павел не ревнует ее, но зато как должно страдать его самолюбие!
Вернувшись в зал, Наташа и король снова пустились танцевать. На Павла Наташа по-прежнему не смотрела. Зато остальные гости все чаще бросали на него насмешливые взгляды. Больше всех злорадствовала одна русская дама, ехавшая из-за границы в Петербург. Наташа не сомневалась, что она расскажет всем завистникам Коврова про сегодняшний бал, и они будут над ним насмехаться. Что ж, поделом ему! Будет знать, как растаптывать самолюбие других людей.
Около полуночи Фридрих-Вильгельм пригласил гостей ужинать. Однако отведать шедевров немецкой кухни Наташе не довелось. В тот момент, когда все засуетились и начали перемещаться в соседний зал, перед ней и королем неожиданно возник Ковров.
– Прошу прощения, ваше величество, – произнес он решительно и твердо, – но мы с графиней не можем остаться на ужин. Нам пора возвращаться в Берлин, потому что утром мы уезжаем.
– Как? – растерянно воскликнул король. – Вы сказали, утром?! Мадам, неужели это правда? – взволнованно обратился он к Наташе. – Вы хотите так быстро нас покинуть? И не задержитесь даже на несколько дней?!
– К сожалению, ваше величество, это невозможно, – ответила Наташа, с виноватой улыбкой разводя руками. – Мы должны торопиться в Париж.
– Но почему?!
– Нас там ждут, – ответил Павел, и его глаза сверкнули таким недобрым блеском, что король невольно подался назад. – Мы приглашены на большой праздник в русском посольстве, и пропустить его нам никак нельзя… Итак, ваше величество, позвольте нам откланяться! – торопливо прибавил он, не давая королю вставить слово. – Вечер был прекрасный, мы с госпожой графиней в полном восторге.
С этими словами Павел сдержанно поклонился королю, а Наташа присела перед ним в легком реверансе. Затем Павел предложил Наташе руку и быстро повел ее к дверям, пока король не опомнился и не придумал какой-нибудь уловки, чтобы их задержать.
В полном молчании они спустились по лестнице. В карете Павел хранил то же зловещее молчание, и Наташа уже решила, что он не собирается ничего ей высказывать. Но тут Павел зажег фонарь, прикрепленный к дверце кареты, и Наташа поняла, что объяснений не избежать. Ну что ж, пускай, подумала она. В конце концов, она не сделала ничего такого, что могло бы повредить их предприятию. А если Павлу не понравилось, что она кокетничала с королем, это только его забота.
Набравшись смелости, Наташа вскинула голову и посмотрела на Павла. Вопреки ее ожиданиям, он не выглядел разгневанным. Его изумрудно-зеленые глаза были наполнены лишь едким сарказмом.
– Ну что, дорогая моя, – спросил он, чуть наклонясь в ее сторону, – вы довольны собой?
– О чем вы? – невинно поинтересовалась она.
Павел досадливо поморщился.
– Перестаньте, Натали, вы прекрасно знаете, о чем я. Вы только что выставили меня на посмешище в присутствии сотни человек, среди которых была одна из самых заядлых петербургских сплетниц. И не говорите, что все вышло случайно и вы того не желали. Вы намеренно повели себя так, чтобы я оказался в смешном положении.
– Ну так что же? – с вызовом спросила Наташа. – Какое право вы имеете меня в чем-то упрекать? Вы всего лишь получили по заслугам, не более!
В глазах Павла появился предостерегающий блеск.
– Возможно, я это заслужил. Но не кажется ли вам, что вы выбрали крайне неудачное время для сведения счетов?
– Вы правы, – сказала Наташа. – Однако я не сделала ничего такого, что может повредить нашим общим интересам. И потом, – прибавила она, не сдержав озорной улыбки, – вы сами виноваты, что все так сложилось. Потому что король начал за мной ухаживать вовсе не потому, что я ему так сильно понравилась, а из-за вас!
– Из-за меня?!
– Да-да, – подтвердила Наташа, – только из-за вас! Ему хотелось досадить вам, отыграться за давние обиды. И он избрал для этого самый незатейливый способ: принялся флиртовать с вашей дамой прямо на ваших глазах. Он рассчитывал кольнуть ваше самолюбие. И достиг своей цели!
Павел небрежно усмехнулся.
– Вы ошибаетесь, Натали. Я не настолько мелочен и глуп, чтобы расстраиваться из-за пустяков. Но с чего вы взяли, что король весь вечер пытался досадить мне? Извините, но это сущий вздор. Можно подумать, что у него нет других забот, кроме как досаждать моей скромной персоне!
– Но я ведь только что объяснила вам, в чем дело. Король хотел вам отомстить.
– Но за что?
В голосе Павла прозвучало такое искреннее недоумение, что Наташа рассмеялась.
– Ну, разумеется, вы и не догадывались, что Фридрих-Вильгельм затаил на вас обиду. И в самом деле, за что? Вы же всегда относились к нему с глубоким почтением, изо всех сил старались не ранить его самолюбие, которое и так отчаянно страдало по вине Бонапарта. Остается лишь удивляться, что король остался недоволен вашим трепетным обращением!
– Черт побери, – с усмешкой протянул Павел. – Я, кажется, начинаю кое-что понимать. Так, значит, этому венценосному ослу не понравилось, как я с ним обращался? И он вам об этом сказал?
– Да, – подтвердила Наташа. – В самом начале разговора. Должно быть, вы вели себя с ним, как настоящий тиран, раз он до сих пор не может вспоминать об этом спокойно.
– Ну-ну, и что же он рассказал?
– Что вы держались с ним высокомерно, так, словно перед вами был не монарх, а какой-нибудь простой дворянин. А однажды вы забылись до такой степени, что назвали Бонапарта гениальным полководцем!
– И это все? – удивился Павел.
– А по-вашему, этого недостаточно?
Лицо Павла искривилось в презрительной гримасе.
– Я всегда был невысокого мнения о Фридрихе-Вильгельме, но никогда не думал, что он настолько мелочный и ущербный человек. Наполеон был абсолютно прав, считая его глупым, как может быть глуп только сержант, занимающийся муштрой солдат.
– Как вы сказали? – изумленно переспросила Наташа. – Глуп, как сержант? Павел, вы с ума сошли! Разве можно так отзываться о венценосной особе?!
– Я всего лишь передаю слова французского императора, которые слышал, – невозмутимо ответил Павел.
– И все равно, вы не должны повторять такие чудовищные слова, – сказала Наташа, пытаясь придать своему голосу строгие нотки. – Ведь речь идет не о простом смертном, а о короле. О боже! – воскликнула она, возводя глаза к потолку. – Глуп, как сержант, гоняющий по плацу солдат…
– Я вижу, меткое высказывание Наполеона пришлось вам по вкусу, – насмешливо поддел ее Павел, – раз вы повторяете его с таким упоением.
– Ничего подобного. Я возмущена до глубины души. И не только нахальным корсиканским выскочкой, но и вами. Вы на редкость бессердечный человек, Павел Ковров. Вы видели, как чудовищно обращался Бонапарт с бедным королем, и осмелились назвать Бонапарта великим полководцем!
– Но что ж поделать, если это правда? – со смехом возразил Павел. – Или, по-вашему, я должен был выставить себя дураком в глазах подчиненных мне офицеров ради того, чтобы не задеть самолюбие чужого государя? И потом, – прибавил он, выразительно посмотрев на Наташу, – меня приставили к королю вовсе не затем, чтобы я любезничал с ним, а затем, чтобы я его охранял.
– И все-таки, вам следовало проявить к нему чуть больше уважения, – назидательно заметила Наташа.
Глаза Павла блеснули холодным блеском.
– Тот же самый упрек, дорогая моя Натали, вы можете с полным основанием бросить королю. Он тоже мог бы проявить ко мне чуть больше уважения… в благодарность за то, что я когда-то спас ему жизнь. Что такое, сударыня? – насмешливо поинтересовался Павел, заметив удивление в глазах Наташи. – Или его величество не рассказал про этот случай? Какая, однако, у него странная память! Одни события она сохраняет очень хорошо, а другие отбрасывает, словно вышедшие из моды наряды!
– Так что же все-таки случилось? – нетерпеливо спросила Наташа. – На жизнь короля было устроено покушение? По приказу Бонапарта?!
– О нет, – рассмеялся Павел, – Бонапарт здесь совершенно ни при чем. Лошадь короля просто испугалась фейерверка и понесла. А так как моя лошадь очень послушна и вынослива, то мне не составило труда догнать… – Он внезапно замолчал и досадливо передернул плечами. – Вообще-то, я никогда не ставил себе в заслугу этот случай и даже забыл о нем. Но Фридрих-Вильгельм невольно освежил мою память. Это же надо – затаить на меня злобу из-за пустяков! Если бы я мог такого ожидать, не стал бы задерживаться в Берлине.
Конечно, Павел был прав, обвиняя короля в недостойном поведении. Наташа даже прониклась к нему невольным сочувствием. Однако это длилось недолго, до тех пор, пока она не вспомнила, как чудовищно он обошелся с ней самой. К тому же, сейчас ей представилась прекрасная возможность уколоть его.
– А вот я очень рада, что побывала на королевском балу, – сказала она, посмотрев в окно кареты и мечтательно улыбнувшись. – И не только потому, что этот бал доставил вам столько неприятных минут. Вы не поверите, Павел, но мне… понравилось общаться с Фридрихом-Вильгельмом. Может быть, в ваших глазах он выглядит мелочным и смешным, но ведь я – женщина, а женщины судят о мужчинах совсем не так, как мужчины. И бедный прусский король, который вызывает у вас такое негодование, показался мне довольно симпатичным человеком.
– Вот как? – переспросил Павел с непонятной интонацией. – И что же вам в нем понравилось?
– Во-первых, он весьма недурен собой. Во-вторых, он очень галантный кавалер, отлично танцует и умеет развлечь даму разговором. А в-третьих… – Наташа немного помедлила для пущего эффекта, – в-третьих, мне все-таки кажется, что он уделял мне так много внимания не только из-за вас.
– И что же? – зловеще спросил Павел.
– Да ничего, просто я хотела сказать, что провела замечательный вечер.
Павел мрачно усмехнулся.
– Ну, еще бы! Столько удовольствий!
Оставшуюся часть дороги они не проронили ни слова. Наташа видела, что Павел взбешен, и боялась окончательно вывести его из себя. К тому же она уже высказала все, что хотела, и добавить ей было нечего. А сам Павел и подавно не желал с ней больше разговаривать. И не только потому, что был чертовски зол на нее. Он чувствовал, что еще немного – и его хваленая выдержка изменит ему, что, несомненно, вызовет у компаньонки бурную радость и наполнит ее сердце мстительным торжеством.
Время от времени Павел украдкой поглядывал на Наташу, пытаясь понять, о чем она сейчас думает, однако ее лицо не выражало ничего, кроме желания поскорее оказаться в постели. Наконец, устав бороться с сонливостью, она откинулась на спинку сидения и закрыла глаза. Тогда Павел окинул ее с головы до ног внимательным, изучающим взглядом. И ему в голову пришла мысль, которая уже не раз посещала его за последние дни.
А мысль эта сводилась к тому, что рядом с ним находится самая очаровательная, умная и храбрая женщина из всех, что ему доводилось встречать в своей жизни. К тому же, графиня Наталья Струйская была еще и порядочной женщиной, что казалось Павлу совсем уж удивительным. Неужели на свете еще остались женщины, способные прожить целых четыре года со старым мужем и ни разу не наставить ему «рога»? До последнего времени Павел был уверен, что таковых не существует. Но оказалось, что они все-таки существуют и даже бывают весьма недурны собой.
«А может, она лишь притворяется невинным ангелочком?» – подумал Павел и тут же отверг эту мысль. Он достаточно изучил Наташу за время путешествия и не мог ошибаться. Перед ним действительно находился редкий образчик женской породы – добродетельная красавица. И в то же время перед ним была совсем не та Наташа, с которой он когда-то танцевал на московских балах.
Как ему могло прийти в голову, что она совсем не изменилась за эти годы? Наташа изменилась, и очень сильно. Например, раньше она не была такой уверенной в себе и бойкой на язык. Оно и понятно – ведь теперь она знатная графиня, а не дочка обнищавших провинциальных дворян. Потому и взгляд другой, и манеры. Одно только осталось неизменным в облике Наташи – легкая, почти незаметная россыпь веснушек на скулах. Веснушек, которые, как ни странно, ничуть не портили ее внешность, а, напротив, придавали ей некую пикантную изюминку…
«Ты спятил, – сердито сказал себе Павел. – Эта коварная, мстительная особа только что сделала тебя всеобщим посмешищем, а ты еще выискиваешь в ней достоинства. Вот бы она позабавилась, если б могла прочитать твои мысли!»
Внезапно Павел почувствовал нешуточное беспокойство. Черт побери, да что с ним творится? Он то обижается на Наташу, то восхищается ею, то злится на нее за то, что она никак не желает забывать давних обид. А когда она начала кокетничать с королем, он даже испытал нечто вроде ревности – чувство, которое было ему совершенно несвойственно!
«А все из-за этого венценосного осла, – со злостью подумал Павел. – Меня задело, что Наташа нашла приятным общество такого ничтожного человека, и я почувствовал… возмущение! Да, да, именно возмущение, а вовсе никакую не ревность! – повторил он про себя, с радостью ухватившись за эту мысль. – С чего бы мне ревновать женщину, в которую я не влюблен? А в том, что я был возмущен до глубины души, видя, как, в общем-то, неглупая женщина ведет себя глупо, нет ничего удивительного».
После таких рассуждений Павел немного успокоился. Да, конечно, чувства, которые он испытывает к Наташе, не имеют ничего общего с влюбленностью. Просто эта женщина вызывает у него симпатию. К сожалению, из-за ее непримиримости они не могут стать друзьями. Но кто в этом виноват, кроме него самого? Ах, не надо, не надо было ему вставать между ней и Мишелем! Чего он добился? Друг погиб, так и не узнав семейного счастья, а Наташа, наученная горьким опытом, теперь всегда будет относиться к молодым мужчинам с предубеждением. Она никогда не позволит себе влюбиться и, если и решится выйти замуж второй раз, то это снова будет брак по расчету.
«А если и так, тебе-то что за печаль? – с сарказмом спросил себя Павел. – Или ты собрался к ней присвататься? Умерь пыл, приятель! Эта женщина скорее согласится пойти в монастырь, чем выйти за тебя».
Глава 7
На другой день Павел разбудил Наташу в шесть утра.
– Нам нужно добраться до наступления ночи в Магдебург, который сейчас принадлежит французам, – пояснил он. – А путь до этого города весьма неблизкий.
– Но какая нам нужда ночевать в Магдебурге? – проворчала Наташа. – В этой стране на каждом шагу приличные гостиницы, где можно с комфортом устроиться на ночь! Лучше бы вы дали мне выспаться, из-за ваших причуд я теперь весь день буду как сонная муха!
– Выспаться вы сможете и в карете, – ответил Павел. – А вот для того, чтобы пуститься в дорогу прямо сейчас, у нас имеются веские причины. – Он немного помолчал, выразительно глядя на Наташу. – Натали, вы не знаете Фридриха-Вильгельма так, как знаю я. Это довольно слабый и нерешительный правитель, но когда речь заходит о женщинах, он способен проявить расторопность. Если вы всерьез приглянулись ему, он непременно изыщет способ задержать вас в Берлине. Вчера он растерялся и позволил вам уйти, но сегодня может передумать. А поэтому мы поступим благоразумно, если к моменту его пробуждения будем далеко от прусской столицы.
– Какой вздор! – возмутилась Наташа. – Да если бы у короля и возникло намерение задержать меня, как он посмеет? Стоит мне заикнуться, что я – приближенная дама Марии Федоровны…
– Ваша драгоценная Мария Федоровна, – с закипающим раздражением произнес Павел, – находится за тысячу верст от Берлина и не сможет прийти вам на помощь. Давайте прекратим этот нелепый спор! Садитесь за стол, пока завтрак совсем не остыл.
С этими словами Павел приступил к трапезе. Наташе ничего не оставалось делать, как последовать его примеру. Однако ее нервы были так взвинчены, что она почти ничего не съела. Зато Павел завтракал с изрядным аппетитом, из чего Наташа заключила, что их перебранка ничуть не испортила ему настроение.
«Ну, конечно, что ему сделается, – думала Наташа, мрачно наблюдая за тем, как Павел с видимым удовольствием отправляет в рот куски поджаренного бекона. – Он хотел вывести меня из себя, и ему это удалось. И можно не сомневаться, что это только начало его мести за вчерашний бал. Он затаил на меня злобу, и теперь будет досаждать мне при каждом удобном случае».
Косой дождь, моросивший за стенами гостиницы, отнюдь не улучшил настроения Наташи. Пока заспанные конюхи выводили экипаж из каретного сарая и запрягали лошадей, она успела промокнуть в своем легком дорожном костюме. К тому же, дождь с каждой минутой усиливался, и, если так пойдет и дальше, выйти из экипажа и размять ноги во время пути будет невозможно.
– Вы бы хоть лошадей пожалели, Ковров, – с упреком бросила ему Наташа. – Они-то ничем не заслужили вашей мести!
– Дождь скоро закончится, – ответил он, проигнорировав ее колкость. – Но вы еще успеете уснуть под его убаюкивающий шум, если перестанете себя накручивать.
В ответ Наташа презрительно фыркнула. Она не собиралась следовать его совету. Ей не хотелось успокаиваться, ей хотелось продолжать скандал, чтобы настроение Павла сделалось таким же скверным, как у нее. Однако стоило Наташиной голове коснуться мягкого изголовья сидения, как ее глаза сами собой закрылись, и она погрузилась в глубокий сон.
Когда Наташа проснулась, небо все так же затягивали облака. Но дождя не было, а придорожные кусты выглядели совершенно сухими. Самое время немного прогуляться, подумала Наташа, покосившись на Павла, который был так увлечен чтением, что не заметил, что она уже не спит. В этот раз он держал книжку так, что Наташа смогла прочитать название, написанное по-английски: «Трагедии Вильяма Шекспира».
«Ну и дела! – подумала она. – Кто бы сказал, что этот неотесанный гвардеец может читать такие умные книжки. Интересно, что его привлекло в Шекспире? Должно быть, образы злодеев, которым он так стремится подражать!»
– Который час? – спросила она.
– Начало первого, – ответил Павел, отрываясь от чтения. – Я думаю, мы достаточно далеко отъехали от Берлина и можем позволить себе остановку.
– Неужели? – съязвила Наташа.
– Как только доедем до ближайшего постоялого двора, – сказал Павел, проигнорировав ее реплику. – Нужно, чтобы не только мы, но и лошади подкрепились перед дальнейшей дорогой.
– А потом мы будем без передышки гнать до самого Магдебурга, да? – хмуро поинтересовалась Наташа.
– Все зависит от лошадей, – ответил Павел. – Если они устанут, нам придется сделать еще одну или две остановки.
– А если устану я, это, по-вашему, сущие пустяки?! – взорвалась Наташа. – Такая мелочь, что ее даже не стоит принимать во внимание?!
Павел окинул ее иронично-снисходительным взглядом.
– Ну что вы, дорогая моя! Вы же знаете, я всегда готов пойти вам на уступки. Может, я и не такой галантный кавалер, как бедняга Фридрих-Вильгельм, но издеваться над женщинами не в моих привычках.
Отвернувшись от Павла, Наташа стала смотреть в окно. Вскоре карета остановилась возле небольшого придорожного трактира. Соскочив на землю, Павел протянул Наташе руку, чтобы она могла опереться на нее при выходе из экипажа, но Наташа осталась сидеть на месте.
– В чем дело? – нахмурился Павел. – Вы что, не собираетесь обедать?
– Собираюсь, – ответила она, хмуро глядя поверх его головы, – но только не в вашем обществе, господин Ковров. Распорядитесь, чтобы мне принесли обед сюда.
– Ах, вот как?! – воскликнул Павел, вспыхнув от досады. – Ну что ж, прекрасно, сударыня. Откровенно говоря, я тоже не прочь отдохнуть от вашего общества. Во всяком случае, никто не будет портить мне аппетит своим кислым видом!
С этими словами он повернулся к Наташе спиной и зашагал в сторону трактира. Заказав обед на двоих человек, Павел велел отнести один их них в карету. Потом уселся за стол в дальнем углу комнаты и без воодушевления принялся за еду.
Его настроение было таким скверным, что хотелось кого-нибудь прибить. Он был ужасно зол на Наташу, но еще сильнее – на себя. Почему он так болезненно воспринимает ее враждебные выпады? Он должен относиться к ним, если не с полным безразличием, то хотя бы с философской иронией, как всегда надлежит относиться к женским капризам. Ни одна женщина на свете не стоит того, чтобы такой мужчина, как он, лишился из-за нее душевного покоя. И Наталья Струйская, урожденная Голубцова, не станет исключением из общего правила. Много чести для дочки обнищавшего захолустного дворянина!
Покончив с обедом, Павел велел принести вина. Он не торопился возвращаться к Наташе. Сначала нужно полностью успокоиться, чтобы не вспылить, если непримиримая компаньонка обрушится на него с новыми нападками. А в том, что она не замедлит это сделать, Павел не сомневался. Судя по всему, она поставила перед собой цель досаждать ему при каждом удобном случае. Ну что ж, теперь он будет все время держаться начеку.
Напрасно он думал, что сумеет добрым отношением победить ее враждебность! Наташа ненавидит его, как самого заклятого врага, и упорно не желает расставаться со своей ненавистью. Она цепляется за свою давнюю обиду, как за некий оплот… вот только, против чего? Он не дал ей выйти за Мишеля, но ведь она не стала из-за этого несчастной!
Громкий возглас кучера, донесшийся со двора, прервал размышления Павла. Чертыхнувшись вполголоса, Павел бросился из трактира, на ходу вытаскивая саблю из ножен.
– Что такое, Степан, что случилось?! – закричал он, подбегая к кучеру и оглядываясь по сторонам в поисках Наташи. Ее нигде не было!
– Барыня пропала, – трясущимися губами выговорил Степан. – Я вышел на двор, смотрю, а их сиятельства не видать. Я принялся звать… – Он безнадежно махнул рукой.
В этот момент их окружили дети, игравшие рядом с трактиром. Они наперебой принялись рассказывать, как во дворе внезапно появились двое всадников в синих офицерских мундирах и как один из них на ходу подхватил барыню, перекинул через седло своего коня, а затем они куда-то умчались.
– Не иначе, барин, как это лиходеи французы, – проговорил Степан, осеняя себя крестным знамением. – Уж не знаю, откуда они тут взялись, но, раз на них были синие мундиры, то это, верно, они.
Павел не ответил, потому что его внимание привлекла молодая пара: дама и кавалер в костюмах для верховой езды. Они только что подъехали к трактиру, вероятно, с намерением перекусить, и теперь с любопытством прислушивались к тому, что здесь происходит. Причем, кавалер уже успел спешиться, а дама еще оставалась в седле. Павел тотчас окинул цепким взглядом свободную лошадь и нашел, что та выглядит достаточно крепкой и выносливой.
– Степан, – быстро проговорил Павел, – езжай до следующего постоялого двора, сними там комнату и дожидайся меня.
Затем он подошел к молодой паре.
– Сударь, – внушительным голосом обратился Павел к кавалеру, – со мной только что случилось несчастье: мою жену похитили проклятые французы. Мне нужна ваша лошадь, чтобы броситься в погоню за мерзавцами. Вот, возьмите за нее плату! – Он всучил кавалеру кошелек с золотыми монетами. – Благодарю вас, сударь, прощайте!
Не дожидаясь, пока мужчина опомнится, Павел вскочил в седло и поскакал в ту сторону, куда увезли Наташу.
Глава 8
Стоя возле окна, забранного прочной решеткой, Наташа пыталась уловить хоть какие-то звуки извне. Однако ее усилия были тщетны. Окна комнаты выходили в тенистый парк, подступавший к самым стенам, и отсюда было не видно и не слышно, что делается во дворе замка. Вернее, это был не замок, а небольшой особняк. Так показалось Наташе, но сказать что-то определенное она не могла. Она лишь знала, что дом находится недалеко от постоялого двора.
Но кто же ее похитил? Если Фридрих-Вильгельм, это еще полбеды. Но если это сделал кто-то из недругов Марии Федоровны…
Чтобы отвлечься от мрачных дум, Наташа принялась рассматривать комнату. Судя по интерьеру, она находилась в дамском будуаре. Стены затягивали белые с золотым обои, мебель в стиле конца прошлого столетия была обита голубым шелком, на стенах висели зеркала в потемневших от времени рамах. Похоже, здесь уже давно ничего не обновлялось. «Или домом редко пользуются, или он принадлежит не очень богатому человеку», – решила Наташа, и ее тревога возросла еще больше. Король, даже если его страна разорена, все равно имеет все самое лучшее!
Так как Наташе было нечем заняться, время тянулось очень медленно. Устав ходить из угла в угол, она прилегла на диван и задремала. Проснулась она оттого, что комната внезапно осветилась ярким светом. Открыв глаза, Наташа увидела сразу трех горничных.
– Мадам, мы пришли, чтобы помочь вам одеться к ужину, – объявила одна их них.
– Прекрасно, голубушка, – с сарказмом отозвалась Наташа. – Да вот беда: я так торопилась сюда приехать, что забыла захватить багаж.
– Ничего страшного, мадам, – невозмутимо ответила горничная. – Мы уже приготовили для вас платье.
И впрямь, роскошное одеяние лежало на одном из кресел. А на других были разложены сорочка, чулки и другие предметы женского туалета. «Все ясно, – с облегчением подумала Наташа. – Это либо Фридрих, либо еще какой-то осел, воспылавший ко мне нежными чувствами».
Платье, которое принесли Наташе, оказалось очень красивым. Оно было сшито из бардового шелка, который хорошо сочетался с цветом ее волос. На спинке, от середины тонкого пояска на завышенной талии, расходились веером изящные складки, придававшие наряду сходство с королевской мантией. Наташе лишь не понравилось, что платье слишком открытое. Оно совсем не имело рукавов, а его округлое декольте, отделанное полоской золотых кружев, было до неприличия глубоким. Нельзя сказать, чтобы такой фасон не соответствовал нынешней моде, но все-таки, Наташа чувствовала себя не очень уютно. К тому же на нее не надели корсета, а лишь тонкую сорочку с накрахмаленной нижней юбкой.
На вопрос Наташи горничная с невинным видом ответила, что в Пруссии корсетов еще не носят. «Наглая ложь!» – возмущенно подумала Наташа. Корсеты, вышедшие из употребления пятнадцать лет назад, уже год как снова стали модными, и теперь ни одна порядочная женщина не могла надеть парадного платья без корсета. Просто ее велели одеть таким образом, чтобы можно было легко раздеть…
Наташа почувствовала, как ее охватывает негодование. Неужели король – если это действительно он – рассчитывает, что она в первый же вечер разделит с ним постель? Ну что ж, пусть только попробует применить к ней силу. Покойный муж Наташи, Царство ему Небесное, открыл ей некоторые способы, с помощью которых женщина может охладить мужской пыл. И если похититель посмеет зайти дальше, чем следует, она не задумается пустить их в ход.
Между тем, служанки уложили волосы Наташи в высокую прическу, из которой выпустили на плечи два завитых локона. Потом украсили прическу бардовой розой, вдели в Наташины уши сережки из гранатов и бриллиантов, а на руки натянули золотистые перчатки. В заключение сборов Наташу щедро обрызгали духами с ароматом розового масла.
«Буду благоухать, как майская роза, – иронично подумала Наташа, морщась от приторного запаха. – Хорошо, что окна закрыты, и сюда не могут залететь пчелы, а то бы мне пришлось прятаться от них в шкафу».
Оставшись одна, Наташа принялась сосредоточенно ходить по комнате. Нужно было собраться с мыслями и продумать, как держаться с похитителем. Наташа прекрасно сознавала, что выбираться из переделки ей, скорее всего, придется самой. Вряд ли Ковров сумеет вызволить ее отсюда. Во-первых, ему будет весьма непросто отыскать этот уединенный особняк. А во-вторых, как он сможет сюда проникнуть? Наташа не знала, насколько хорошо охраняется дом, но в прочности решеток на окнах сомневаться не приходилось. Пожалуй, у нее нет ни единого шанса на побег, пока она находится внутри этих стен. Вот если бы ей разрешили выходить в парк… Но ее тюремщик, конечно же, не настолько глуп. Если он и даст ей свободу, то не раньше, чем она сумеет убедить его в своей лояльности. И самый простой способ…
«Нет, никогда! – с отвращением подумала Наташа. – Стать любовницей этого ничтожного человека? Да я, скорее, соглашусь провести в заточении остаток своих дней!»
Последняя мысль показалась Наташе совершенно непривлекательной. Нет, это все вздор, Фридрих не посмеет держать ее в заточении. А вот затащить в постель, применив силу, вполне способен. Почему бы и нет, раз это безнаказанно сойдет ему с рук? Ведь не станет же она жаловаться на него русскому царю!
Но в таком случае ей не следует идти на открытый конфликт. Она должна вести себя по-умному. Например, разыграть вздорную, капризную и не в меру требовательную особу, от которой любой мужчина сбежит без оглядки. Так или иначе, надо постараться, чтобы у короля пропало всякое желание заниматься любовью, хотя бы сегодня вечером. А завтра…
Ход мыслей Наташи прервал легкий стук в дверь. А затем в комнату снова заглянула горничная.
– Мадам, прошу следовать за мной, – с многообещающей улыбкой молвила она.
Пожелав себе ни пуха ни пера, Наташа вышла вслед за служанкой из будуара. Они миновали два небольших помещения и оказались в просторной комнате, стены которой были увешаны гобеленами со сценами охоты. В центре комнаты стоял стол, покрытый кремовой скатертью и сервированный на две персоны. Первым делом Наташа взглянула на окна. Увы, на них были такие же глухие решетки, как и на окнах будуара!
Горничная вышла, прикрыв за собой двери. А мгновение спустя перед взором Наташи предстал король. Несмотря на сложность ситуации, Наташа едва не расхохоталась, когда увидела его. Фридрих-Вильгельм был в белом парадном мундире, с алмазными аксельбантами, многочисленными золотыми пуговицами и не менее многочисленными медалями и орденами. Причем в орденах было столько самоцветов, сколько Наташе не приходилось видеть даже на мундирах екатерининских вельмож. Король всех перещеголял!
