Текст книги "Безумие ночи (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Ха-ха-ха!
Это кто тут говорит о странностях, девушка?
Пожалуй, стоило плюнуть на тщетные попытки выспаться, и поехать на работу.
Все равно, с таким количеством жертв, отдел перешел на круглосуточный режим.
Наверное, именно так она и поступит, кивнула Каталина сама себе, отбрасывая, все еще не подожженную сигарету.
Работа отвлечет ее от глупых мыслей, и еще более дурацких ... желаний.
Вот так.
У нее появилась превосходная теория после этого всего.
Следователь из всего научилась извлекать пользу.
Что, если и их маньяк – был вампиром?
Не та версия, с которой пойдешь к начальству, она была согласна с этим, но...
Но это могло помочь ей самой.
Правда, добавляло неуверенности в собственных силах.
Что человек, пусть и умеющий видеть последние часы жизни мертвых тел, мог противопоставить совершенно иному существу?
Пока Каталина не нашла вариантов.
Направляясь в ванную, следователь поддела ногой стопку книг, среди которых мирно сосуществовали как научные диссертации по мифологии, так и совершенно фантастические романы. И скривилась, вспоминая, с какой насмешкой на нее смотрела библиотекарь, оформляя прошлым вечером все эти книги.
Ничего из этого не дало ей хоть приблизительного направления. Только нехорошее предчувствие, что если, не дай Бог, ее подозреваемый окажется вампиром, им всем полный... хм, светит плохой конец, в смысле.
Да уж..., девушка закрыла слив в умывальнике, и опустила лицо в ледяную воду, пытаясь привести себя в чувство после еще одной неудачной попытки отдохнуть.
Ну почему, этот идиотский вампир не давал ей выспаться?
Отчего она видела во сне его черные глаза, стоило закрыть веки?
Это не внушало никаких хороших предчувствий о своей судьбе.
Ощущая, что кислород в ее легких подходит к концу, Каталина подняла голову, стряхивая с лица капли и делая глубокий вдох.
Провела ладонями по коже, наслаждаясь ощущением прохлады.
И, в следующий же миг, схватив с мраморной столешницы умывальника свой пистолет, обернулась к распахнутым дверям в комнату.
Никого.
Пусто.
Ох, да.
Ладно.
Она чувствовала себя глупо.
Каталина была готова признать начинающуюся паранойю у себя, стоя посреди ванной в совершенно пустой квартире, одетая лишь в узкою полосочку трусиков, но с пистолетом...
Ощущая, как холодные капли падают с влажных прядей и скул на обнаженную грудь.
И все же... неужели ей послышалось это движение?
Раньше девушка не страдала галлюцинациями..., разве что о мертвых...
Хотя... двое суток без сна могли и сказаться...
Так и не опуская руку с оружием, ощущая, что начинает мерзнуть от этих капель, которые чертили влажные дорожки на ее теле, заставляя напрягаться от холода соски, Каталина осторожно выглянула из-за косяка двери.
Комната была совершенно пустынной.
Как и коридор, который она проверила следующим.
Как и кухня.
О, супер!
Она ощущала себя дурочкой.
А как еще можно было ощущать себя, если стоишь голая с пистолетом, и вглядываешься в каждую тень, понимая, что ничего здесь нет, и все равно, боишься отвернуться?
Сделав глубокий вдох, Каталина потянулась пальцами ног за сигаретой, так и валяющейся на полу, у разбросанных книг.
Еще раз осмотревшись, позволила себе опуститься и взять ее пальцами, тут же перехватывая губами, и нащупывая на тумбочке у кровати зажигалку.
Сделав первую затяжку, так и не опуская пистолет, она окинула комнату внимательным взглядом в последний раз и расслабила руку.
– Пусть лучше окажется, что я окончательно свихнулась и болтаю сама с собой.– Выпуская дым, проговорила Каталина сквозь сцепленные зубы. – Но если, не дай Бог, тут кто-то есть... Мне плевать, вампир ты или нет, но я найду способ прервать твое затянувшееся разложение.
Тишина квартиры служила ей ответом.
Ладно.
Пусть лучше так и будет.
Она свихнулась от недосыпания и напряжения.
Такая идея ей нравилась больше, чем предположение о том, что за ней мог наблюдать невидимый, жадный до крови... или еще чего-то, больной извращенец.
Каталина всегда считала вуайеризм именно извращением.
–Вот и хорошо. – Громко проговорила она, уже для собственного успокоения, так и не выпуская изо рта сигарету.
И направилась к стенному шкафу, ненамеренная, более, предаваться собственным галлюцинациям раздетой.
Замирая у гардероба, когда в ее мозгу раздался низкий голос, сопровождаемый смехом:
– Было бы любопытно на такую попытку посмотреть.
Девушка выругалась в полный голос, вновь вскидывая пистолет, но так и не видя источника своего бреда...
Зато прекрасно ощущая, как чьи-то бесплотные пальцы скользят по коже, ловя нагретые теплом ее тела капли.
***
Максимилиан боялся.
Ох, да, мужчина понимал, как глуп и абсурден этот страх.
В конце концов, разве он сам не проходил через подобное?
Пекло, не то, чтоб ему хотелось вспоминать свой переход!
Но сейчас, после всего, что произошло с Элен за последнее время...
Все, что именно он сам сделал с ней – накопившимся грузом давило на вампира, заставляя вслушиваться в гнетущую тишину, в ожидании очередного, такого редкого для перехода – удара сердца.
Наверное, мужчине и самому стоило бы отдохнуть. Однако у него не было моральных резервов сделать это.
Макс лежал, обнимая Элен, вглядываясь в ее, словно бы спящее лицо, скользя по нему пальцами, лаская, обводя черты, и ждал..., снова и снова воскрешая в уме ее голос, шепчущий о любви... к нему...
За то, чтобы еще раз услышать эти слова от нее, мужчина был готов убить, и ему было без разницы, кого, ...любого..., лишь бы она повторила признание.
А вместо этого, он просто лежал рядом, обнимая, отводя волосы с лица, едва ощутимо разглаживая шелковистые волоски бровей, почти невесомо проводя по ресницам, черными штрихами, лежащим на бледном фоне ее щеки.
Это казалось самой изощренной и мучительной пыткой.
Никогда, ощущая на своем теле издевательства Аристарха, терпя все, что Лейла творила с ним, Максимилиан не думал, что ужасней всего, что он испытает в вечности, будет тихое ожидание...
Ох, безусловно, ему повезло, если верить знаниям, которые, с таким упорством, Михаэль запихивал в друга. Слияние занимало гораздо, гораздо меньше времени, нежели обычное обращение.
Что такое четыре часа в сравнении с тремя сутками?
Мелочь!
Но сейчас, мужчина считал не то, что минуты..., секунды, в ожидание следующего удара, который еще больше и полнее привяжет его к Элен.
Единение проходило гораздо быстрее, ибо один из них уже был вампиром, второй же, просто сливался, сплетаясь в одну сущность.
И это было чертовски здорово... или, по крайней мере, Макс очень старался себя в этом убедить.
Осталось совсем немного.
Каких-то жалких пять тысяч двести двадцать семь секунд...
Но сколь, мучительно долго тянулось время для сумасшедшего вампира!
Когда же тишину комнаты, пропитанной ароматом роз, лепестки которых они так нещадно размяли, нарушил первый удар сердца новой сущности девушки, Максимилиан, испытал неистовое облегчение от прекращения этой пытки.
И так, словно умирал без этого, прижался к ее рту своими губами, отдавая любимой свое дыхание, шепча в уме слова древнего, как сами вампиры, заклятия...
"Мой вздох – твой вздох.
Он оживляет тебя.
Твоя кровь – моя кровь.
Она воскрешает меня.
У нас нет, более, душ.
Зачем душа целому?"
Прикусывая свою щеку, царапая ее губы клыками, смешивая, наполняя их поцелуй общей кровью...
***
В зале, высеченном в скале, было пустынно и тихо.
Теодорус осмотрелся, удостоверяясь, что он один в этом убежище своего заказчика, и прошел к стене, противоположной стрельчатому окну.
Скорее всего, хозяин находился в другом своем замке, где, насколько было известно Теодорусу, у вампира существовала алхимическая лаборатория.
Не то, чтобы ему что-то мешало здесь находиться.
Рохус неоднократно предлагал вампиру "погостить" у него.
Что ж, будем считать, что он принял приглашение.
Старые глаза на молодом лице задумчиво изучали мозаику, выложенную из мелких кусочков разноцветных камней.
Мужчина не в первый раз видел этот узор. Однако, по непонятной и ему самому причине, не соотносил настенное панно, с тем, что делал в последнее десятилетие.
Дьявол!
Кто бы мог подумать, что Теодорус такой глупец?
Очевидно, столетия их с Ротаном удач, расслабили древнего вампира, мешая замечать детали. Делая его небрежным.
Это было плохо.
Просто отвратно!
Хуже, чем если бы кто-нибудь изрезал его на кусочки, засыпав при этом мелкой серебряной крошкой.
Потому что, дьявол забери, нет ничего глупее, слепоты собственной гордыни, неизбежно ведущей к ошибкам.
И они ошиблись.
Теперь, главным было не упасть, коль уж он балансировал на краю.
Стефан в этом, ему не помощник.
Как когда-то, как пятьсот лет назад, Теодорус должен был рассчитывать только на себя.
Вампир не сдержался, обманывая сам себя, делая глубокий вдох, с силой втягивая воздух...
Она была здесь.
Все в той же коморке за нишей...
Ад!!
Ему стоило не об этом думать!
Что это?
Еще один пункт в плане Рохуса?
Что за странная одержимость узнать...?
Увидеть...
Вдохнуть аромат...
Какого дьявола?
О, нет!
Он не будет поддаваться на такой... необъяснимый искус!
Вампир с силой ударил кулаком в стену, усилием, заставляя себя сосредоточиться на рисунке.
Четыре девушки стояли на коленях в углах ромба, выложенного белым, смазывая границы своею кровью.
У них не было лиц.
Только глаза, обозначенные цветными гранеными обломками.
Наверное, днем, когда солнечный свет озарял мозаику, их глаза переливались и светились.
Зеленый, синий, коричневый, льдисто-голубой...
А в центре ромба, в окружении этих жертв – вилось черное пламя.
Ох, вампир так поздно догадался о том, что могло оно означать, что в пору было стыдиться.
Так долго замысел Рохуса был прямо перед ним, ничем не скрытый, а он, даже над этим не поразмыслил!
Это же очевидно!
Рохус желает...
Тихий шорох и легкий перезвон цепей за дверью, которую вампир так старательно не видел, и так пронзительно ощущал, вынудил его прервать свои размышления.
Теодорус сжал пальцы в кулаки, в тщетной попытке сосредоточиться на мысли...
Все говорило об этом.
Все!
Подвеска его заказчика, была еще одной нитью...
Изумруд, сапфир, бриллиант, агат и гематит, скованные одной цепью – символ...
Вздох девушки за толстой дверью, окованной железом, казалось, оглушил его, заставляя тело тысячелетнего вампира напрягаться так, как никогда ранее... почти болезненно желая прикоснуться...
Да что же с ним твориться?!
Приворожили его, к бесу, что ли?!
Теодорус мог бы поклясться, что знает цвет ее глаз.
Он не испытывал ни малейшего сомнения.
Так, какого дьявола он размышляет о том, чтоб открыть эту проклятую дверь и ... проверить свою догадку?
Чтобы прижать к себе ее тело, впиваясь в губы, и пробуя на вкус кровь...
Да он же, только что, досуха выпил жертву... уж очень сильно похожую на нее...?!
О, нет!
Вампир не собирался становиться жертвой какого-то наваждения или бесового морока, даже, если Рохус и навел нечто подобное на него!
К дьяволу!
Он сейчас же, в это самое мгновение, пойдет и откроет чертову дверь!
Взглядом разрушая необъяснимое, выбивающее его из колеи притяжение, отдающее пульсацией и напряжением в каменно-твердых чреслах мужчины...
О, черт!
Теодорус увидит эту грязь, покрывающую ее, посмотрит в глаза, которые будут слепо оглядываться вокруг, вынуждая девушку ползать по полу маленькой камеры...
Он вдохнет смрад крыс, которые, без сомнения в огромном количестве копошатся там, возможно, даже, бегая по ее телу...
Дьявол!
Ему не стоило думать о теле этой девушки.
Определенно, неудачная идея, рассердился сам на себя вампир, почти готовый застонать от мысленной картины, заполонившей его мозг.
За все столетия, что Теодорус существовал, с ним никогда ничего подобного не было!
О, да! Было много тех, кого он хотел.
И, черт возьми, вампир всегда брал то, что ему хотелось!
Но никогда, за все это время, он никого так не желал.
И, распахивая тяжелые двери, он не мог не признать, что у древнего вампира не было ни малейшего предположения о том, отчего эта грязная, измученная пленная Рохуса, настолько околдовала его разум и тело за те жалкие пять минут, которые Теодорус наблюдал за нею, что превратила утеху – в потребность,... в жажду обладания..., в наваждение...
***
– Убери от меня свои руки, нечисть. – Так и не опуская пистолета, почти прокричала Каталина, делая шаг назад, упираясь в зеркальную дверь стенного шкафа. – Твою мать! Ну вот, какого черта мне это?!
Мужской смех стал еще громче, заставляя покрываться "мурашками" ее кожу, но скольжение пальцев по ее плечам – прекратилось.
И, черт возьми все, девушка была этому безумно рада,... ведь правда?!
О, нет, это не ее кожа молила о продолжении прикосновения. Пфф...
Это все какое-то, дурацкое, идиотское наваждение от недосыпания... Ага, точно, именно так!
Однако, ее гость так и не почтил девушку свои материальным проявлением.
Это взбесило Каталину.
Сложно противопоставить что-то врагу, когда даже не можешь понять, в комнате ли он еще, или давно избавил тебя от своего присутствия?
Хотя... она испытывала странную уверенность, что уйди он – и она бы ощутила это... , эту потерю...
Какого черта?!
– Что такое вампир, боишься показаться на глаза девушке? – С издевкой проговорила Лина, очень стараясь не показать, как дрожат ее пальцы, удерживающие у губ тлеющую сигарету. – Только и можешь подсматривать, как извращенец, да? Слабо посмотреть в глаза?
Ой, мамочки, какого дьявола она его провоцирует, скажите пожалуйста?
Каталина сама себя проклинала, и не могла заткнуть собственный же рот, несущий полную белиберду, определенно, грозящую ей смертью от обескровливания.
И снова ее квартира наполнилась звуком тихого мужского смеха. Только в этот раз, на расстоянии нескольких шагов от нее, появилась темная фигура "больничного" незнакомца.
– Ты считаешь, что смотреть на тебя, любым способом – это извращение, девочка? – Мужчина оказался... довольно реальным..., трудно было это не признать.
Даже, несмотря на то, что он появился прямо из теней и воздуха... твою мать!
Должен был существовать какой-то вселенский закон, не дающий извращенцам-вампирам выглядеть так..., так потрясающе!
Каталина искренне обрадовалась, что ее голая спина упирается в холодную поверхность зеркала.
По крайней мере, это позволило ей не упасть от потрясения, вызванного таким его появлением... или от того, как пылали его глаза?
Или же, просто, от того, как именно он выглядел, с этой насмешливой улыбкой на слишком красивых, даже для простого мужчины, пропади он пропадом, губах!
Ей хотелось его пристрелить...., или самой пристрелиться, чтобы не было так... обидно!
Бровь вампира изогнулась в наигранном удивлении.
– Что-то ты утратила свое красноречие, милашка. – Мужчина говорил медленно, будто лениво, чуть растягивая слова, изучая Каталину своим обжигающим взглядом.
На ответ ее не хватило. Вот так.
Хоть пытайте ее, Каталина, словно язык проглотила.
Все, что смогла в этот момент сделать следователь – глубоко затянуться, пытаясь горьковатым привкусом сигаретного дыма, вернуть раскисшим мозгам твердость.
Не то, чтобы это выходило.
Для ее, униженного собственной реакцией сознания, было чрезмерным, понимать, что колени Лины подкашиваются не от страха или опасения, а от... желания и ... ох, черт, вожделения (!), лишь частично смешанного со страхом и предвкушением.
И это все, от одного прикосновения к плечам и сногсшибательного внешнего вида?
Определенно, у нее просто давно не было мужчины из-за этого маньяка.
Именно в этом все причина.
О..., черт! Как удержать свой взгляд, не давая себе его изучать?!
Каталина никогда не думала, что длинные волосы у мужчин, это так... соблазнительно.
Наоборот, подобный вид, обычно, вызывал отвращение у нее.
Очевидно, ее предпочтения как-то менялись возле этого вампира.
Иначе, отчего бы, тонкая полосочка ее трусиков была уже влажной? И вовсе не от капель, которые его пальцы вытирали с ее кожи...
Ага, и правда, с чего б?!
О, Господи! Оставалось надеяться, что этот мужчина, не может читать ее мысли..., или еще каким-нибудь способом догадаться о придурочной реакции тела Каталины.
Хотя, что-то, в его хищно раздувающихся ноздрях и довольной усмешке, наводило на размышления о тщетности подобной надежды.
– Мне лестно такое внимание. – Так и изучая ее насмешливым взглядом, проговорил мужчина, присаживаясь на край письменного стола следователя. – Но встает вопрос о том, кто из нас тут помешан на наблюдении? О, и да, я волнуюсь, что так – ты можешь и обжечься, лапочка. – Мужчина кивком головы указал на забытую ею сигарету, тлеющую уже у самых пальцев девушки.
Это обращение..., о, слава Богу! Наконец-то!!, вывело Каталину из какого-то, безумного сексуального отупения.
Вот черт! Она его тут стоит и разглядывает, словно в жизни не видела мужика!
Хотя, не могла не признать, что вот такого, пожалуй, и не видела ни разу.
Но вся его харизма не могла затенить то, что он, кажется, был вампиром! Очнись, дурочка!
– Я тебе не лапочка, и не девочка, а следователь отдела по особо опасным и серийным преступлениям, ясно?! – Почти прошипела девушка, радуясь, что тренировки сказались, и она не опустила пистолет. – И меня зовут...
Она не успела произнести свое имя, в ту же секунду оказавшись прижатой, почти распластанной, огромным мужским телом на зеркале своего шкафа.
Ух... ! Это было нечто!
Лина не имела представления о том, как именно он сотворил подобное – пересек комнату в доли секунды, оказываясь рядом.
Заключая в оковы своих пальцев ее кисти, давлением, заставляя уронить и пистолет из онемевшей кисти, и окурок сигареты, который затушил обутой в туфель ногой.
– Я помню, как тебя зовут, Каталина. – Тягуче прошептал мужчина ей на ухо, скользя щекой по ее шее, щекоча кожу девушки своими волосами.
Она издала странный звук..., словно старая охрипшая ворона, пытаясь прокашляться и вернуть себе голос, после такого его перемещения.
Хотя, и не казалось подобное реальным при таком... чертовски близком соприкосновении...
Ага, близком!
Да ей казалось, что они стали спаренными атомами...
– А я вот, даже не имею представления о твоем имени. – Прохрипела следователь, тщетно пытаясь высвободиться.
Что-то, в его поведении, наводило на мысль...., что вот это ее сопротивление и трепыхание – мужчину возбуждало...
Ой, да ладно! Что-то!
Будто у кого-то, могло возникнуть сомнение, что это за твердая штука упиралась в ее живот, при таком-то тесном соприкосновении!
Хоть себя обманывать-то не надо, товарищ следователь!
Мужчина подозрительно затрясся всем телом, наводя Каталину на невеселые подозрения и отвлекая от тайны его имени...
– Если ты скажешь, что читаешь мои мысли – ты труп, ясно? – Едва сдерживая себя, чтобы не укусить... хохочущего вампира за ухо, разъяренно прошипела девушка.
Вампир поднял голову, одаривая ее невинным взглядом, в глубине которого, полыхало желание... и..., что-то еще, что почти испугало Каталину. Однако, вид подрагивающих уголков его губ, быстро выветрил опасения, оставив только раздражение.
Жаль, что осознание его смеха над ней, не могло никак пригасить возбуждение девушки!
– Хорошо, не скажу. – Очень стараясь не улыбнуться, едва выговорил он. – Но мне казалось, что ты и так не испытываешь по этому поводу сомнений, говоря о моем разложении, девочка. – Мужчина рисовал эти слова на ее коже губами, заставляя Каталину едва удерживаться от того, чтобы не начать извиваться, в странной, определенно неадекватной попытке, оказаться еще ближе к нему.
Его рот, нависший над ее губами, не давал девушке в очередной раз предъявить претензии по поводу обращения.
Твою мать!
– А теперь, убеди меня, Каталина, что это понятие "следователь", – он так странно, с каким-то напором, произнес этот термин, что девушка растерялась. – Не подразумевает для тебя встреч с кем-то, кто может оказаться убийцей или вампиром. Итак? – Черные глаза гипнотизировали ее своими искрами.
А его пальцы, отпустившие одну из ее рук, словно бы и против его воли, обхватили грудь Лины, натирая сосок, выветривая из пустой головы Каталины, всякий намек на здравые мысли.
Рождая дрожь, и желание большего прикосновения.
– Тебя можно включить в этот список? – Прошептала она, не удержавшись, и скользя своей кожей, по напряженному бугру его эрекции, упирающейся в ее тело.
Мужчина гортанно застонал, и дернулся, еще сильнее вжимая Каталину в зеркало спиной и ягодицами...
Но уже в следующее мгновение, она поняла, что он, снова, находится у стола, упираясь в него кулаками и пытаясь глубоко дышать, прерывая вдохи... рычанием?!
Черт!
Ей хотелось орать на него, за то, что он бросил ее одну в таком состоянии...
Она не сделала этого, слабыми ударами затылка о стену, пытаясь вернуть здравый смысл и себе.
– Бездна! – Прохрипел мужчина. – Я подозревал, что это не было самой здравой моей идей. – Он посмотрел на Каталину, и девушка, вновь поиграла в войне за свои мысли, чувствуя, как начинает пульсировать и наливаться томлением низ живота. – Дьявол! Михаэль бы надо мной посмеялся. И был бы тысячу раз прав. – Непонятно для нее пробормотал мужчина.
Глубокий вдох помог немного собраться, как и закрытые веки, отрезающие ее от этого, расплавленного желания обладания ею, в его черных глазах.
– Оденься, Каталина. – Все еще, прерывая каждое слово рыком, проговорил мужчина. – Я пришел поговорить.
Хорошая идея.
Просто шикарная.
Именно то, что она и собиралась сделать, не так ли?
Наплевав на всякое понятие опасности, девушка повернулась спиной к вампиру, на трясущихся ногах, не обращая внимание, что от этого ее движения, рычание с того конца комнаты, усилилось.
Наверное, не стоило забывать, какой мужчине при этом, открывался вид... Ну и к черту его!
Все бы ничего, но она злилась!
На него, что он так легко сделал то, что никому не удавалось, доводя Каталину до точки сексуально кипения менее, чем за пять минут.
На себя, что ее тело так безвольно это позволило ему.
И опять на него...
Ох, а она не упоминала?
Каталина ненавидела, когда ей что-то приказывали!
Издержки жизни с черным поясом по карате, разрядом в фехтовании и двумя пистолетами.
Что поделаешь? Она была за феминизм!
Так что, несмотря на всю здравость идеи с облачением, приказ в его голосе, только раззадорил ее гнев.
– Иначе что, ты меня съешь? – Проворчала она, натягивая первую попавшуюся футболку через голову. – Я не впечатлена, знаешь ли, подобным поведением.
– Иначе, мы с тобой поговорим о наблюдении, девочка. – Прошептал его голос над самым ее ухом, вновь, прижимая Каталину к зеркалу, только теперь лицом. – И я уверен, что смогу исправить твое первое впечатление о собственном поведении.
Ох, судя по тому, что она видела в отражении перед собой, он был почти зол.
Ну вот, какого дьявола, ее норов ринулся в бой, защищая права женщины перед вампиром?! А? Кто бы сказал глупому следователю?!
Ведь и самой Каталине был нужен разговор.
Кто лучше расскажет о том, был ли ее маньяк – вампиром, как не еще один вампир?
Только, судя по тому, что Каталина видела в глазах обнимающего ее мужчины, исходя из того, как тяжело он дышал – сейчас, в его уме не было ни единой мысли о общении..., не о словесном, по крайней мере...
Разве что о телесном.
О, черт!
И ощущая как ее тело, против желания гордости и ума Каталины, самостоятельно вжимается ягодицами в напряженный мужской пах, однозначно скользя по нему, девушка поняла, что такими темпами, им не удастся поговорить.
– Я ... я поняла... не стоит, пожалуй. – Попыталась, заплетающимся языком выговорить она, начиная дрожать от того, что видела в зеркале, как его длинные пальцы, накрыли грудь Каталины, не давая опустить футболку, чуть зажимая между собой, ее напрягшиеся соски. – Так о чем ты хотел поговорить?
Ой, только не говорите, что это она почти стонала?! Ну, пожалуйста, нет!
Глаза мужчина просто запылали, когда он услышал такой ее тон.
– Я забыл. – Усмехнулся он, хищно улыбаясь, и еще сильнее вжимая свою напряженную плоть в мягкую податливость ее ягодиц.
Глава 16
Это было чем-то новым в их, таких богатых на стремительные перепады взлетов и падений чувств, отношениях.
Максимилиан не мог не признать, что такое ... состояние Элен – выбивало его из колеи.
Но, пекло!
Это было ошеломительно приятным ощущением.
Ох, отчего Михаэль сразу не сказал ему, что это будет вот так?
Он не был бы таким идиотом, теряя целый месяц!
Проводя его без нее.
Или друг говорил, а безумец, просто, не желал слушать ничего?
Да, безусловно, он помнил, какой была Сирина тогда, но даже представить не мог, что и Элен будет такой..., такой... счастливой?
Эйфоричной?
Разве может, хоть кто-то, связанный навеки с безумцем быть таким?
Элен была.
Девушка и помнила, и не помнила того, что происходило с ней за эти дни, не осознавала, что что-то, хоть когда-то, могло помешать ей любить вампира, который с таким обожанием смотрел сейчас на нее.
Она, казалось, вообще не воспринимала ничего кроме мужчины и того, что его присутствие рядом с нею, дарило наслаждение Элен.
– Это так красиво, Макс! – Девушка смеялась, переливаясь тьмой, не имея плоти, наслаждаясь тем, что он дал ей, кружа своими бесплотными переливами над комнатой, полной роз.
Ох, ему казалось, что и на Небесах не могло существовать ничего прекрасней, чем смех Его Элен.
Никогда до этих мгновений мужчина не слышал его.
Ни разу, за все время, что пытался привязать к себе страстью и болью.
И вот теперь, вампир упивался, наслаждаясь музыкальным, серебряным перезвоном этого звука, скользящим по его коже.
Определенно, ничто не могло звучать прекрасней, чем смех его любимой, радующейся тому, что Максимилиан сделал для нее.
– Нет ничего красивее, чем ты. – Хрипло возразил мужчина, страстно желая, вернуть ее в свои руки, наполнять свои ладони ощущением кожи, тела Хелен. – Иди ко мне, Элен. Я все еще не разрешал тебе отстраняться. А ты нарушила этот запрет. – Он и сам улыбался, наблюдая за тем, как смеялась она в ответ на такое его заявление.
– Ну, пожалуйста, Макс. Мне так нравится на них смотреть. – Тьма замерцала, когда ее тело начало обретать плоть, все же, не позволяя своим ногам коснуться коварных шипов.
Ха, не было похоже, чтобы теперь, она боялась его, даже в глубине своего естества.
Чистое, эйфоричное счастье переполняло девушку, переливаясь и в Максе.
О да, он боготворил ее за это все!
– Ма-а-кс. – Элен с ним заигрывала?
Вампир был впечатлен.
Кажется, она впервые делала нечто подобное...
Без всякого, сомнения.
Таким тоном, она, наверное, смогла бы что угодно у него просить...
От одной этой интонации чуть хрипловатого голоса – его тело напряглось.
Пекло!
Его возбудила и заставила неистово желать погрузиться в жар Элен одна модуляция звука?!
Отчего он был таким дураком, столь долго борясь с самим собою?!
И все же, мужчина, в отличие от самой девушки, прекрасно помнил о том, как жизнь оставляла ее. Это было не тем, что ему, хоть единожды в вечности, даже в кошмаре, захочется снова пережить.
– Нет, Элен. – Мужчина покачал головой, вставая с постели, собираясь лично продемонстрировать, где именно вампир желал видеть любимую. – Ничто не мешает тебе смотреть на них и в моих руках.
И в тот же момент он... упал назад, спиной на кровать, смыкая свои руки на ... о, да, пекло, да!, весьма материальном теле любимой, с наслаждением прижимая к себе Хелен.
Однако девушка была не такой, как за мгновение до этого.
В ее эйфории появилось беспокойство.
– Не делай так. – Уже требовательно произнесла девушка, хмуря брови и глядя на него сверху. Накрывая своими прядями его лицо, укрывая вампира от всего мира, так, как его ладонь всегда укрывал ее...
– Как? – Не понял Максимилиан, сосредоточенный лишь на ощущении ее тела, скользившего поверх его, еще больше дразня, уже напрягшуюся и твердую эрекцию.
Ох, навряд ли, чтоб он долго смог размышлять хоть о чем-то, кроме как о том, каким образом в ближайшее же время погрузиться в нее.
Бес!
Это наваждение – стало только сильнее!
Но кто здесь был против?! О, нет! Не он!
Девушка, все так же, чуть нахмурившись, смотрела на мужчину, обхватывая ладошками его лицо.
Такое выражение на лице любимой... сердило мужчину.
Макс не хотел, чтобы хоть что-то тревожило ее.
– Я не хочу, чтобы тебе было больно. – Почти шепотом, выделяя каждый слог, проговорила Элен, удерживая его лицо так, чтобы Мастер смотрел ей прямо в глаза, утопая в глубокой синеве взора девушки. Она и сама не понимала, что за неясные воспоминания терзали ее. Мужчина видел это в разуме любимой. – Не хочу, слышишь?!
Больно?!
Ему не было больно.
Он испытывал только удовольствие.
Но совершенно не понимал, отчего так расстроилась его Элен.
– Мне не больно, детка. – Прошептал вампир, накрывая ее пальцы своею ладонью, и повернув кисть любимой, прижал к губам, нежно целуя, едва ощутимо прикусывая кожу девушки.
Но и это не подарило покоя Хелен, пусть Максимилиан и ощущал, как загорается ярким пламенем, желание в ее теле.
Он вдыхал влажный аромат ее возбуждения, переплетающийся с дурманом горячей крови, едва сдерживая рычание, и все же..., пытаясь понять, что расстраивало ее.
Только Элен имела значение в его вселенной.
– Зачем ты это сделал? Зачем наступил на них? – Девушка крепче сжала свои пальцы, усиливая нажим на его скулы, словно боясь, что он недостаточно внимательно слушает ее.
О, нет!
Не могло быть никого, более сосредоточенного на ней, даже в таком... взбудораженном (и это было явным преуменьшением!) состоянии...
– Я не понимаю, Элен. – Макс просто не мог уловить, что же так расстраивало девушку.
– Розы, Макс. – Она перехватила его ладонь и прижалась губами к шрамам. – Ты же мог не касаться...
– Прости... – Мужчина прохрипел это слово, закрывая глаза.
Он ощущал себя ничтожным по сравнению с ней...
Исковерканным...
Боль.
Вампир даже не заметил этой боли, желая как можно скорее обнять Элен. Она не имела никакого значение, только стремление к любимой опьяняло мужчину... Что это было за ощущение, по сравнению с тем, что безумный вампир в своем существовании пережил?!
Ничего...
Но Элен ощутила, почувствовала его боль, сделав ее своею.
Макс клялся себе, что поменяется для нее.
И не смог этого сделать...
Но все равно, так неистово желал ее, не имея даже сил, чтобы разжать пальцы, с напором смыкающие вокруг девушки.
Его безумие начало бесноваться внутри вампира, в тщетной попытке уничтожить самое себя, лишь бы стать таким, кто не будет каждым своим движением, даже теперь, причинять Элен боль...
– Это не так, любимый. – Тихий голос девушки пробился сквозь хаос, царивший в его голове. Она видела и ощущала все, что сжигало Вечного. Желание к ней, опустошение, презрение к себе...– Не так...
